Не ведомы пути богов

Глава 7

— Вечерний променад способствуют анализу дня, — благодушно начал Буккьё. — Позволяет взглянуть на дневные проблемы с иных точек зрения…

— Глядите, — разрешил Енька, ускоряясь вниз по лестнице.

— К примеру, эдикты королевы Айхо наделали много шума в столице, — граф некоторое время пытался держаться рядом, но вскоре отстал…

Достали.

У Еньки появились поклонники. На рога бы, вместе взятых. Сначала пожаловал молодой брат князя Войтеха из Нарлама, следом нарисовался некий граф Буккьё из метрополии. Так называемые, визиты вежливости. «Это только начало! — обрадовал Мерим, со своей вечной рабочей ухмылкой. — А что вы хотите? Княжна! Молодая, красивая и незамужняя…»

Еньке сбегал, не тратя время на пуси-муси — хлоп дверью. Не заморачивая мозг улыбками на комплименты, светскими беседами и другими канонами учтивости. Приняли? Показали, где спать и че жрать? Че еще надо?

Население замка прыскало, обсуждая очередной откат княжны и глупо-вытянутые морды гостей — Еньке глубоко плевать на сплетни и слухи, как и на высший свет всех королевств.

Демиссон всегда невозмутим. Мерим конфузился, Лиоль бледнел, а Брагга ржал, как лошадь. А в глазах молодого Войтеха проскальзывала задумчивость…

Строптивые же эти северянки.

Приближалось время прибытия каравана, и Брага усилил бдительность в деревнях у Идир-Яш. Благо, поместную стражу заменил чуть ли не на половину, и блюстители порядка уже рыли землю, доказывая свою добросовестность. «Странных постояльцев в гостиных дворах больше», — поделился подозрениями, задумчиво хмурясь. «Сверчки? — забеспокоился Енька. — Но почему?» «От той же гильдии купцов, к примеру, — поморщился вояка. — Где мы возьмем пятьдесят тысяч? Контрабанда — самое доходное дело. И Хватц с Мешингерром невесть где…»

Осторожнее. Только слухов о связи с загорьем не хватало.

И по замку пройтись невозможно, и… Енька в действительности притягивал взгляды.

Эра оказалась чудом. Управляющий определил ей просторные комнаты под крышей, прямо над Енькиной головой — рядом, два шага. И на следующий же день отправил в Артвут, вместе с Йоззом — закупать швейный станок, ткани, и все необходимое. Вернулись, установили.

Когда Енька заглянул — девушка растерянно разглядывала просторные хоромы, громадный дорогущий станок, стеллажи с богатыми тканями, рисовальные альбомы, кисти, мольберты… На лице застыло: «Ущипните! Пожалуйста…»

Увидела на пороге Еньку и чуть не грохнулась лбом в пол — едва успел удержать. Расплакалась: «Ваше сиятельство! Я… я… я…»

Первое же сшитое ею платье убило наповал. Гений умудрилась совместить дух воина и сногсшибательное изящество. Юбка в серебристо-черных тонах, блестящий пояс на бедре, к которому так и тянуло прикрепить клинок, пелерина на плечах, стянутая княжеским гербом, напоминающая боевую накидку… Тонкость, женственность и намек на статус рыцаря. Как это возможно? В комнате будто родилась боевая валькирия…

Дорессы дружно распахнули рты, мужчины блаженно заулыбались. Енька шел, спиной ощущая взгляды… и это не раздражало. Смущало, краснило, но не сердило. Он умудрился понравиться сам себе. В бабском виде.

Эра работала всю ночь, и к утру предоставила эскизы дорожных нарядов и охотничьих костюмов — Енька только завороженно моргал. Она будто засунула голову в его мозг и разглядела душу… Ассайка с энтузиазмом погрузилась в работу. А следом уже поджидала униформа слуг, и ближайшие дорессы уже осторожно выспрашивали о загруженности… Похоже, Эра будет обеспечена заказами до конца дней.

А потом заявились хлюсты. А затем — хамьё из самых близких…

Роженицей идей, естественно, был Мерим. Енька как раз обсуждал с Рией последние эскизы, когда заявились все трое и принялись пространно объяснять про хранилища прошлогоднего меда, хмеля, влажное лето, большой высев зерна, старые резервы браги и эля в половине уездов… Про необходимость пополнения казны, дабы иметь денежную подушку на всяческие непредвиденные казусы. Про дух рыцарства, который необходимо пестовать у молодого поколения, дабы подталкивать к воинскому искусству…

— Вы что, пьяные?

Лиоль наконец разъяснил, своим глубоким баритоном — идея проста до гениальности — сраженный наповал Енька беспомощно захлопнул рот. И с трудом погасил желание убить гениев тут же, не выходя из комнаты.

Адепты мудрости предложили на осенний праздник урожая объявить турнир, на ристалище в Дартице. Довольно заурядное событие, нередко устраиваемое в честь разных событий. Но апогей мысли ожидал в конце — наградой победителю объявить… романтический поцелуй молодой княжны Аллая.

Та-дам… Некрасиво так раскрывать рты, уважаемые дамы.

Обалделому Еньке старательно разъясняли, что он сегодня — самая завидная невеста всего Семимирья. Никакие призы-награды не сгонят сюда столько людей, как надежда разбудить сердечко той, которая… В общем, Мерим клятвенно обещал трубное присутствие всех известных воинов-мастеров королевства, небывалый ажиотаж, огромное скопление народа, невиданный праздник. Наверняка будет присутствовать сама королева. И как дополнение — гарантированная распродажа втридорога всех продуктов, меда, вина, эля, браги, зерна, сверхприбыль всех гостиных дворов и лавок в центральном округе Аллая. Без всяких торговых гильдий и прочих посредников.

Енька с трудом вышел из ступора:

— Что-о?!

Мимоходом мелькнула мысль, что пора завести палача. С виселицей, гильотиной или плахой, для вивисекции тех частей, где рождаются гениальные идеи.

Мерим, похоже, обжился. Обустроился. Забыл старые невзгоды, приоделся, залоснился как кот на солнышке…

— А что? — преданно-честные зенки великого мыслителя будто вообще не зрели странностей. — Сложить губы бантиком, — изобразил, как вытягиваются губы, — и чмокнуть разок! Разве трудно? — притянул к себе Лиоля и чмокнул в щеку. — Все дела!

— Совершенно не трудно! — поддержал с другой стороны Брагга — притянул помощника управляющего в свою сторону, и звучно обслюнявил другую щеку.

— Эй, красны девицы! — взъерошилась Рия, уперев руки в бока. — Этот занят! Может, поищите себе другого, для замужества?

Рия, со своими гастрономическими изысками, пользовалась непререкаемым авторитетом в Дарт-холле.

— Значит, я бегаю от двух, — начал накаляться Енька. — А вы хотите устроить многомильный забег от десятков?! — побагровел прямо на глазах, — на пару месяцев?!

Святая троица поспешила ретироваться. Пока мудрый ум княжны не сообразил, что вообще-то речь идет о сотнях…

Армия возвращалась домой. Густогайские леса, конечно, больны, но от одержимого зверья освобождены. Лабиринт в шахтах перекрыт и замурован, угольные штреки готовы к работе. Жаоммерг уже запустил организацию работ — через месяц обязаны поставить первую выработку. Мерим подбирал кандидатуру на пост управляющего — лакомое место, много искушений…

Две тысячи шли в место постоянной дислокации к Североречью, где уже восстанавливались старые бараки и разворачивалось строительство полноценных казарм для гарнизона в пять тысяч человек. Еще тысяча новобранцев гонялась по полям под Юльдой — командор готовился принять Юльдинскую учебку под свою опеку.

Деньги, везде деньги. Лес был, рабочие руки были — остро не хватало инструмента, молотков-топоров, гвоздей, крепежа. Выкручивались как могли.

А потом случилось то, что разом смирило со всеми неприятностями — взвихрило, облегчило и распрямило…

Енька обсуждал с командором и старшими офицерами-армейцами церемонию наград отличившимся, когда в поле зрения вдруг объявился Руэр…

— Одну минуту! — извинился перед офицерами и отвел дознавателя в сторону. — Есть новости?

— Посмотрите, Ваше сиятельство, — глава сыскного ведомства кивнул кому-то за дверью.

В зал ввели Весянку.

Боги. В горле застрял комок…

Вот так сразу. Без подготовки и предисловий.

Она. Перепуганная, бледная, дрожащая, потерянная, без надежды… Лично. Собственной персоной. В груди почему-то защемило…

— Она? — спросил сыщик.

— Откуда? — Енька не узнал своего голоса.

— Госпожа!! — вдруг закричала сестра и рухнула на пол. — Смилостивитесь!! Пожалуйста!!

— В Ельских лесах, в глухом хуторе, — устало пояснил дознаватель. — Помотала нас, ох…

Енька медленно подошел, сдерживаясь, и опустился на корточки:

— Успокойся… — мягко пригладил волосы девушки. — Никто не причинит зла, — оглянулся на стражей. — Отведите ее ко мне.

— Нет!!! — Весянка неожиданно обхватила ступни, испуганно сжавшись в комок. — Пожалуйста, госпожа! Не отдавайте, я умею служить, преданно, поверьте! Не пожалеете, клянусь… — захлюпала и заревела.

Стражи нерешительно замерли, в зале на миг зависла пауза. Все удивленно смотрели на беглянку, Руэр вздохнул.

— Посмотри мне в лицо, — тихо попросил Енька. — Ну?

Сестра отрицательно закрутила головой, всхлипнула и еще больше прижалась к ногам.

— Ну?! — уже больше походило на приказ.

Девушка вздрогнула, и осторожно-опасливо вздернула мокрые глаза…. И остолбенела, открыв рот.

— Отведите ее ко мне, — кивнул стражникам, выпрямляясь.

Весянка не сопротивлялась. Одеревенело позволила себя поднять и увести, постоянно оглядываясь и моргая…

Сердце колотилось, во рту пересохло. Боги…

Торопливо завершил обсуждение, коротко предложив Демиссону самому определить степень заслуг — армия — его вотчина. И через несколько минут уже влетел в свои апартаменты… Весянка сидела на самом краешке дивана, аккуратно поджав ноги и испуганно оглядываясь. Вздрогнула и подскочила, внимательно всматриваясь в его лицо… Почудилось? Потом непонимающе окинула фигуру и снова уставилась в лицо…

— Веся… — хрипло выдавил Енька, пытаясь сдержаться.

— Енька? — она взревела и бросилась ему на шею.

Вот так, Енька. Будешь искать причины?

Не надо, друг.

По-настоящему близким плевать, какие у тебя формы и какого ты пола. Это ты. Вот главное. Остальное — приложение…

— Енька, — рыдала на плече сестра, заливая платье слезами. — Это ты…

Когда первая эйфория улеглась и он наконец усадил ее на диван — наконец разглядела платье:

— Доресса? — всхлипнула, вытерев нос. — Но как?!

Ох уж эти девчонки. Второй вопрос тоже не из той драмы — особенность половой принадлежности, по-видимому, у Весянки на последнем месте. Енька улыбнулся и в двух словах рассказал все. Сестра слушала, распахнув рот…

— Значит, ты теперь великая княжна? — суть с большим трудом вмещалась в ее голову. — Эта боевая Аллайская княжна, о которой все говорят… — обхватила виски ладонями. — Всегда был ты? — смущенно поправилась: — Была… — вдруг вспомнила: — А родители? Братья? Знают?

— Нет, Весь, — вздохнул Енька. — И не надо, чтобы узнали. Нельзя, чтобы вообще стало известно, кто я.

— Они думают, что ты умер, — грустно напомнила сестра. — Нельзя так, Ень.

— Кто-то расстроился? — поморщился бывший брат.

— Не говори так, — укоризненно покачала головой Весянка. — Все сильно переживали. Браазз из стражи ушел, все искал тебя.

Эх, Веся-Веся. Ты всегда думала о людях слишком высоко.

Сестренка действительно изменилась. Лицо ярче, в глазах бегают солнечные зайчики… Постройнела, похорошела, расцвела.

— Значит, сейчас плюнули, — вздохнул Енька. — Юсс меня видел. В Артвуте. Столкнулись, нос к носу. В платье. Правда, не понял кто я.

— Юсс? — удивилась Весянка. Немного подумала и резюмировала: — Узнал. Как пить дать. Я ведь сразу узнала… — сникла и пригорюнилась: — Еще сильнее переживают, Ень.

Может и так. Смысл спорить? Разве что-то меняет?

— Дядя Мерим тоже здесь, да? — вдруг вспомнила. — Все в Городее судачат, что Мерим теперь большая шишка, у северной княжны.

— Здесь, — кивнул Енька.

Весянка заморгала, ресницы снова наполнились слезами:

— Не могу поверить, — всхлипнула. — Живой. Княжна. И теперь сестра…

И немедленно вновь уткнулась ему в грудь. Пытаясь не заморачиваться, что грудь теперь действительно есть, и в нее реально можно уткнуться.

А Енька наслаждался, поглаживая по волосам самое дорогое на свете существо. Теперь хоть трава не расти — здесь. Рядом. Порвет зад всякому, кто посмеет косо взглянуть.

Тишина в комнате не давила. Успокаивала. Вопросов миллион, но потом… Сейчас важно, что здесь. Вместе.

— Что ты будешь делать со мной, Ень? — наконец спросила через время. Час. Два. Или сутки…

— Как что? — удивился он. — Со мной, — заглянул в лицо, нахмурившись: — Я не отпущу, Весь. Даже не проси.

— Как? — уточнила, вздохнув. — Я ведь не могу быть сестрой, — умоляюще потерлась носом. — Возьми служанкой! Я научусь, правда!

Весянка была на удивление умной.

— Отдыхай, — улыбнулся Енька, — тебе пришлось многое пережить… — покрепче обнял. — Все потом.

Весянка оглядывала замок, растерянно распахнув рот. Енькин? Мама родная…

Обслуга косилась — что за девица? Из простых, и бродит где попало? Взгляды испарились, когда управляющий во дворе заорал как бойголот: «Весянка?! Ядрит твою…!» Кто-нибудь слышал, как господин управляющий ругается? Повезло услышать. А потом наблюдать, как высокий дорн радостно тискает девушку, а та счастливо смеется… Давние знакомые. Наверное, бывшая служанка госпожи, из старых-преданных…

Они далеки от действительности?

Но реально важное произошло поздно вечером. Когда вернулся из Дартицы, где заседал Титульный суд, в ведении которого тяжбы между сквайрами-дворянами…

Верхоглавость не оставляла в покое. Казалось, что проще? Назначь умных управляющих — все дела, щелкай семечки. Судьба рассмеялась — отнюдь…

Проблем хватало. Мерим разгребал большинство, но там, где звенели серьезные деньги или земельные претензии — требовалось решение самой-самой… Каждый день находилось что-то, что не терпело чужого внимания. У старого рода Ливреев столетние претензии к соседу по лесу у Варидуба — кто-то в древние времена сдал в аренду и затерял арендную. Баграи второй десяток лет не могут получить от Махрогоров старый заем, у Маштаммов сожгли пасеки, и они подозревают в этом Зигдцев… Клин мозгов.

Существует Титульный суд, разбирающий подобные тяжбы. Но решение — все равно за княжной. Так испокон веков творилось судопроизводство в Айхоне. Да и на всей Эллое, где существовала благородная иерархия. Брал заем? Брал. Почему не отдаешь? Денег нет. Люди есть? Земля есть? Расставайся, долг дело святое. В понимании Еньки, конечно. Но у аристократии сто писанных и неписанных законов — оказывается, существуют прецеденты, когда огрехи прощались за всяческие благочестивые заслуги… Что, были такие? Конечно, Ваше сиятельство! В двенадцатом году хозяйских дочерей от лесных разбойников укрыл… Каких разбойников? «В те времена мародерствовала банда Длинного Уха», — поясняет титульный судья.

Стоп! Ох…

В этом мире есть определение веса добрых поступков? В денежном исчислении?

По мнению Еньки добрый поступок перестает быть добрым, если начинает определяться весом монет. Какого черта меня сюда позвали?

Это не аристократия, это стадо корыстно-скупых горбунов.

У ворот встретил встревоженный Айшик:

— Госпожа! Мелисса просила срочно заглянуть к Рише!

Кровь отлила от лица — черт! Не дай бог…

К подруге ворвался, чуть не выломав дверь — и растерянно замер… В комнате была Весянка. Ласково обнимала девушку, а та выла у нее на плече, как белуга — во все горло, навзрыд, заливая слезами кровать… У окна прятала улыбку Мелисса.

Прорвало. Мать вашу…

«Ваша сестра, это чудо», — шевельнула губами вештица. «Откуда ты…» — начал хмуриться Енька, но ведьма укоризненно покачала головой. А, ну конечно. Это же Мелисса.

Веся. Как она только умудряется?

С этого вечера у Ришы все пошло на лад. Помаленьку. На следующий день Веся вытащила на прогулку в Дартицу, затем затянула к Эре, смотреть альбомы… Там и остались, разговорились — ассайка тоже новичок в замке, еще никого не знала. Принялись помогать обустраиваться, распихивать ткани по полкам, таскать манекены из гардеробной — что еще делать? Смотреть в окно?

Енька было не до этого — подходило время прибытия каравана, внутри бурлило волнение. Уж слишком много зависело от покупателей с той стороны…

Но загорцы прибыли вовремя.

Вечер. Бора насквозь продувал теплые плащи, завывал среди крон, шелестел листвой, теребил волосы за спиной… Вершины Идир-Яш закрывали полнеба, пологий склон растворялся в вечернем сумраке. Лес за спиной растворялся расплывчатым пятном. Мигнул сигнальный огонек дозорного — идут… Пара минут на обмен паролями. Затем выдвинулся сам…

Лошади. Много. Длинная цепь низкорослых выносливых мулов, обвешанных мешками. И люди… Наемники не обманули — огромный. Втягивался добрый десяток минут. Богатый. Полсотни охраны, по виду — опытные, не сброд. Лошади храпели, распределяясь широким кругом возле деревьев, возницы негромко покрикивали…

— Доресса?

В сумраке нарисовались старые знакомые. Оба. Лыбятся, как всегда:

— Рады убедиться, что вы человек слова. Позвольте представить, — оглянулись назад. — Господин Нияш. Представитель торгового Дома Айдивер, из Датимора.

Из самой столицы? Имя, конечно, вымышленное, но личный представитель одного из крупнейших торговых домов Диоры — очень уважительный шаг. Высокий мужчина с черной окладистой бородой, с головы до ног закутанный в плащ, сдержанно поклонился:

— Рад знакомству, госпожа…?

— Ниуша.

Ниуша, ровно как и Нияш — никто, в переводе с улланского, — бородач понимающе усмехнулся. Цепь охраны уже оцепила место, в глубь леса ушли тройки дозорных. Местным доверяй, но проверяй. Опытные…

— Будете смотреть?

— Только образцы.

— Поверите на слово?

Диорец снова усмехнулся и ничего не ответил. Айшик притащил пару мешков, высыпал на расстеленную верюгу — мех заискрился в свете факелов. Гости пощупали, помяли, понюхали. Рядом аккуратно выставили длинные кувшины с желтым жиром и розоватым маслом. Развязали мешок с мукой…

— Грузите.

Двое носильщиков, заметно напрягаясь, притащили солидный ящик, откинули крышку. В неровных всполохах блеснуло золото…

— Вы всем так доверяете? — не выдержал Енька.

— Хозяйке Аллая нет смысла лгать, — пожал плечами торговец.

Мышцы судорожно напряглись. Узнали? Откуда?

— Не надо ума палата, — поспешил пояснить бородач. — Вы не особо скрываетесь, — обернулся на его людей, спокойно-сноровисто таскающих груз. — Значит, не боитесь. Это — не стражники, — кивнул на Енькину охрану, держащих под надзором всю кутерьму погрузки и подступы. — Это дружина. И потом… — усмехнулся, смерив с головы до ног. — Разве в Айхоне найдется еще одна такая молодая, красивая, умная и боевая доресса?

Айшик с Уаллом незаметно переместились за спину, ожидая только приказа.

— Не беспокойтесь, Ваше сиятельство, — посерьезнел гость, с опаской глянув на офицеров. — Скорее отрежем себе языки. Меня зовут Истрид Бриггер, я глава Восточной сети Айдивер. Иначе не прибыл бы сюда лично.

Ого. Диора так заинтересована в свободной торговле? Чертовы наемники, скорее всего, раскусили его еще в таверне.

— Надеетесь на продолжение отношений?

— Надеемся, — не стал скрывать торговец.

Енька промолчал. Кто знает, что принесет завтрашний день?

— Не передумали насчет леса?

— Не передумали, — протянул бумагу, с разрешением сплава через Лесенку и Ведру. — Но только до Шиира, по территории королевства.

— Как удобно работать с самой хозяйкой, — довольно улыбнулся диорец, пряча грамоту. — Дальше мы сами, — оглянулся и кивнул — носильщики поднесли еще один небольшой сундучок.

Ого. Сразу?

— Даже не осмотрев лес? — уже не удивлялся Енька.

— Не хотелось бы оскорбить своим недоверием Ваше сиятельство, — церемонно поклонился гость.

Как пожелаете. Бревна все равно превосходные. Ровные и длинные. Обернулся к Уаллу:

— Пусть им всё покажут…

Слишком хорошо. Легко. Еньку тревожило, всю дорогу домой. Деньги получили. Много. Больше, чем рассчитывали. Хватит на все. Но внутри грыз червячок хронического скептика.

Господин Бриггер ничего не требовал, ничем не давил. Никаких обещаний-договоров, условий-гарантий и прочего, что могло бросить тень в буднях напряженной послевоенной политики. Торговля, ничего более. В обход грабительского королевского барьера. Енька иногда задумывался — зачем это Айхо? «Против влияния имперских настроений, — легко разложил по полочкам Мерим. — Через открытые границы вместе с торговлей хлынет многое, что пошатнет устои старого государства. Королева политик…»

Еньке иногда казалось, что неплохо бы пошатнуть некоторые устои. Хотя и не претендовал на роль знатока, бывший босоногий мальчишка…

— Что за банда Длинного Уха? — спросил у Айшика, переключаясь на насущное.

— Была такая, — поморщился лейтенант, придерживая лошадь. — Давно. Повесила почившая княжна, на старом тракте, вместе со всеми подельниками.

— А сейчас в Аллае есть разбойники?

— Если и есть, то сидят, поджав хвост, — усмехнулся офицер. — Брагге и Демиссону только покажи сухарик… С радостью бы загрузили молодых бойцов, чтобы не на соломенных чучелах учились.

— Но нападения на дорогах случаются?

— Капитан не любит шуток, — пожал плечами Айшик. — Поместная стража теперь патрулируют дороги.

Ясно. Разбой — бич Еньки. Он хорошо помнил зажравшихся пьяных боровов в Городее, а выработку вяженки при этом постоянно грабили, смывая в ноль все дневные труды мальчишек. Зачем городская стража вообще? Охранять господ, когда те пользуют крестьянских девок?

Копыта глухо цокали по ночной дороге, скрипели телеги. После натруженного дня глаза слипались…

— Устали? — заметил лейтенант, ненароком оглянувшись на пустые повозки позади.

— Все нормально, — поморщился Енька.

Через пару минут подумалось… какого черта? Я девушка? Должен хоть что-то с этого иметь?

Придержал коня, поджидая обоз, и спрыгнул на землю — захрапели осаживаемые лошади, зацыкали возницы, телеги в темноте чуть не ткнулись друг в друга. Обоз остановился.

— Подстилку, для госпожи! — обернулся к бойцам Айшик: — Живо!

Стража сноровисто попрыгала с лошадей — через пару минут возок был устлан мягкой травой и застелен верюгой. Енька свернул под голову плащ и накрылся пушистой шкурой — телеги плавно дернулись в путь, все разговоры смолкли. Голова слабо покачивалась в такт ухабам и кочкам, глаза тяжелели… На ночном небе успокаивающе перемигивались звезды.

Тело болело. Какой смысл строить из себя мужика, если силы все равно не мужские?

— Тэкс, девчонки, — заложил руки за спину, и прошелся вдоль строя.

Все трое переглянулись. Подруги сами выстроились в шеренгу — он ни-ни, даже намеком… Спокойненько дрых до вечера. А потом проснулся и сразу вызвал всех троих.

— Объясняю правила поведения фрейлин…

— Кого? — не поняла Весянка.

Риша и Эра молчали, непонимающе глядя на Еньку. Риша еще не пришла в себя, а Эре даже в голову не пришло открыть при княжне рот.

— У каждой уважающей себя дамы должны быть фрейлины! — принялся объяснять азбуку Енька. — Понимаете?

— А мы здесь причем? — продолжала тупить Весянка.

— Фрейлины, это подруги, — терпеливо продолжал учебу Енька. — А вы кто?

— Крестьянки, — блеснула умом Риша.

Риша не боялась. Как и Весянка. Сказывались проведенные вместе недели. К тому же, не совсем ушло безразличие, и еще… помнила Еньку почти сестрой.

У него опустились руки.

— Не, ну правда, Ень… тьфу, Энь! Ой, — Весянка оглянулась на девчонок, испуганно округливших глаза, — Ваше сиятельство! Кто мы такие? Прачка, швея, крестьянка.

— Так, прачка, швея, крестьянка, — сдался Енька. — Вино сюда и жратву. Будем пить и общаться. Передайте Йоззу — я приказала.

Эра сломя голову сорвалась с места. Следом поспешно вышла Риша, затем, удивленно оглядываясь, сестра…

Ничего, девчонки. Вино способствует более глубокому пониманию. К тому же, обещался совсем не скучный вечер. Может и ночь — благо, он выспался.

— Не уверен, что стоит сейчас это делать, Ваше сиятельство, — сказал Мерим. — Королевская геральдическая комиссия крайне недоброжелательно относится к новоиспеченным безземельным дорнам. Много прецедентов отказа во включении в Именной Титульный Реестр. На Густогайские земли подали заявки бывшие хозяева — мы не можем всем отказывать…

— Думаешь, я не знаю? — разозлился Енька.

Утром с трудом продрал глаза, голова раскалывалась. Пока не прибыла Мелисса, и не сняла всю эту муть. Но вялость все-таки осталась, вместе с некоторой заторможенностью. Сколько вчера выжрали? Шесть бутылок? Семь? До полуночи просто пили и смеялись — девчонки расслабились уже после второй. А потом Весянке пришла идея позвать музыкантов из Дартицы, чтобы все услышали балладу о слепом менестреле, а потом все почему-то решили, что неплохо бы ею проникнуться и господам офицерам из дружины… Дальше Енька уже не помнил. Утром ввели в курс, что в пьянке с офицерами он все-таки не участвовал — и то слава богам…

— Сестра все равно будет дорессой, — нахмурился Енька.

— Понимаю, — не стал спорить Мерим. — Позже. Сначала разберемся с Густогайскими землями. И реально увидим, сколько людей мы можем возвести в дорны. Без споров с геральдической комиссией.

Князья Айхона имели право даровать дворянские звания, наряду с монархами. Остатки прежних достоинств, со времен былой независимости. Что совсем не позволяло разбрасываться налево и направо — королевская геральдическая комиссия крайне скрупулезно следила за тем, чтобы не плодились безденежные дорны, забивающие королевскую канцелярию и Титульные суды пудами прошений и жалоб.

Издревле полагалось, что благородные господа — владельцы земель и деревень. Есть земля? Души? Сколько? Все в ажуре? — падай на колени к королеве или Айхонским князьям — есть шанс прибиться к кругу избранных. Или не прибиться, если за спиной неблаговидные поступки, или у его светлости плохое настроение…

Конечно, у Еньки своих земель не счесть. Но переселение чужих людей на не паханную целину, отстройка новых домов — дело весьма хлопотное и очень затратное. С крайне нескорым покрытием расходов. Можно еще одарить чисто номинально — той же Восточной марью или предгорьями. Есть? Есть. Че еще надо? Но на бумаге — не по-настоящему…

Енька все это отлично знал. Поэтому и дарил Уаллу деревню, которая была брошена первой — самые хлипкие претензии у прежних хозяев на возвращение.

— Уверены? — решился на прямой вопрос Мерим. — Понимаю Весянка, но остальные… Не каприз? Это царский дар.

Енька помышлял о возведении девчонок в дорессы. Как Уалла. С правом наследования. Что сразу обращало в благородный ранг всех близких родных — детей, мать-отца, братьев-сестер… Перемена жизни в корне. Не шутка.

— Иначе бы не советовалась.

Весянка ясно. Для Ришы же хотелось давно — подруга, хоть сама этого и не понимала. Преданная, искренняя и открытая. Ровно, как и вся семья — добрая матушка и отец, с благородной бородкой. И неугомонная умница Юза… Сразу когда-то принявшие его как дочку. Енька никогда не бросал тех, кого однажды назвал другом. Независимо от положения. Он скучал. Честно. И по добряку Ичу… Скрипнул зубами — в душе снова колыхнулась горечь…

Эра же… была такая мысль — модный модельный дом. В Айхоне не было модельных домов — все изыски добирались из метрополии и Вайалона. Что в будущем обещало очень неплохую прибыль, и вообще… Север тоже должен быть модным и красивым. Но клиентки-дорессы не пойдут к простолюдинке, и поэтому…

Эра достойна. Талантище, плюс ум и дружелюбие. И всегда будет преданна. Недаром эта тройка сразу сдружилась между собой.

Как-то само собой вокруг образовались те, с кем и поболтать, и посмеяться, и сотворить невесть что… Прям, как друзья-мальчишки. Оказывается, и среди девчонок встречаются такие, с кем легко и просто.

— Выше голову! Куда смотришь? Там что, офицеры? Нет офицеров? Ничто другое не может отвлечь внимание дамы!

— Госпожа…

— Короче шаг! Плавно, как лебедушка… а не кавалерист, с железным гульфиком между ног!

Рия гоняла девчонок. Эра стойко держалась, Риша уже кусала губы, а Весянка бросала умоляющие взгляды…

Енька попросил сделать из них статс-дам — Рия с энергией взялась за работу. А что вы хотели, дорогие мои? Я что, виноват, что вы не верите?

Тронный зал закрыт, на страже сам Айшик — глазки блестят… Мне кажется, или ты смотришь на Весю, кобель? Убью! Не шучу.

Енька выскользнул из зала, плотно прикрыв двери, оглянулся… Тишина. Служанка надраивает пол, садовница поливает цветы. У лестницы дружинник, со скучающей миной. Никого. Начал аккуратно спускаться по ступенькам, придерживая платье…

— Ваше сиятельство! Не уделите минутку, самому безнадежному поклоннику вашего очарования?

Мать твою! Подхватил юбку и бросился назад по лестнице.

— Ваше сиятельство!

Чернявый маркиз де Салмонгдат… де Сульмонгд… Тьфу, язык не выдержит. Еще один, из недавно прибывших, резервирующих почтение…

Длинный коридор, со статуями героев. Солнечные лучи из витражных окон неожиданно обрисовывают скучающие фигуры графа и княжича… сразу встрепенувшихся, как только появилась княжна. Да ептить…

Ловушка, по всем канонам военной стратегии. Сзади вынырнул запыхавшийся маркиз.

— Вы не можете убегать вечно! — церемонно поклонился граф. — Рано или поздно придется остановиться!

— Зачем? — мрачно спросил Енька, пытаясь отдышаться.

— Дайте шанс! — прямо предложил высокородный дорн, отбросив лишнюю витиеватость. — Возможность заслужить ваше внимание, и доказать…

— Хорошо, — вдруг перебил Енька.

Тройка ухажеров удивленно переглянулась и выжидательно замолчала.

— Хорошо, — повторил отдышавшись. — Я дам шанс, — чуть помолчал, обдумывая идею. — Тому, кто сможет меня победить мечом. Согласны?

— Драться? — полезли вверх брови у чернявого с графом. — С вами?

Брат князя понимающе рассмеялся.

— Я не могу серьезно воспринимать мужчину, который не смог одержать надо мной верх, — обрисовал жизненную позицию Енька. — Это странно?

Вообще-то, это естественно. На севере.

— Хорошо, миледи, — растянулись рты в ухмылке у двоих. Строптивые же, эти северянки…

Княжич обреченно вздохнул.

Меч кувыркнулся и снова зазвенел о брусчатку, под восторженное улюлюканье довольных зрителей…

На зрелище собралось все многочисленное население замка, густой толпой облепив двор и стены. Енька даже не переоделся — в платье, эдакая беззащитно-женственная… Одной рукой придерживая юбку, другой, неловко, де Броза. Кому придет в голову?

Но княжич от боя отказался. С графом покончил быстро, выбив оружие и приставив острие к горлу. А вот с Вайалонским гостем развлекался вовсю, заставляя бегать по всему двору… Толпа неистовствовала, стража сыпала советами и остротами. Весть о занимательном условии хозяйки мгновенно облетела замок — народ хохотал над бедолагой. Найдется кто-нибудь, по-настоящему достойный их княжны? Енька хотел надолго отбить желание у всех желающих.

Меч снова сверкнул на солнце и зазвенел далеко за спиной маркиза.

— Довольно! — опустил руки запыхавшийся горе-воин, зло поглядывая на беснующуюся толпу. — Вы или ведьма, или сама Фиамм…

— Передайте это всем, — подытожил в ответ, сдерживая муть в голове. — Шанс только тому, кто сможет… — задержал дыхание, успокаивая саднящий затылок. — Я не хочу терять время на красиво-пустые слова.

Маркиз недобро сверкнул глазами, молча поклонился и пошел к конюшне — люди расступились. Енька до самого конца провожал угрюмую спину, пока Мерим с Мелиссой не подхватили под руки, и почти насильно не утащили в башню.

— Не надо, — попросил минут через двадцать, когда вештица устало выпрямилась. — Не грызи, Лисс, я знаю, что дура. Просто устала, от этих…

— Вы убьете себя, — горько покачала головой ведунья и судорожно вздохнула. — И я понятия не имею, как помочь.

Столько людей за него волнуются, а он… Мерим угрюмо смотрел, прислонившись к двери.

— Мелисса сказала, что у вас есть дар, — признался на улице старый друг. Енька нахмурился — вештица разболтала про цветок Ааля?

— Ректор Вайалонской академии — мой старый знакомый, — вдруг открылся книжник. — Может, есть смысл разобраться? Возможно, с этим связаны пути лечения?

Нет, не разболтала. Ни в каких академиях не учат дару ведьм.

Ректор Вайалонской академии магов? Серьезно? Ничего себе. Ох, Мерим, старый книжник, темнишь ты про свое прошлое, ох темнишь…

Вайалон. Древний город. Где тысячу лет назад в страшной драке сошлись тысячи магов… Вайалонская академия — самая известная на всех обозримых землях. Туда могли попасть только самые-самые, и очень богатые…

— Возможно, — задумчиво ответил Енька.

Может, правда? Где еще узнать про проблемы магии, как не в главном городе магов? Может, существуют какие-нибудь пути-лазейки?

Енька думал целый день. У него был выбор?

Стать женщиной? Как?!!

Мелисса ведьма. Ее магия иная, чем у магов. Маги работают с концентрацией различных видов энергии, внутри себя, насколько знал Енька. Ведьмы — как-то по-особому чувствуют мир… Грань жизни и смерти крайне тонка, очень легко ненароком сдвинуть черту. Мир не черно-белый — нет добра или зла в чистом виде — мир разных оттенков серого… Просто сотворить зло, желая совершить добро. И наоборот. Все зависит от точки зрения. От видения. Очень зыбкая грань.

Недаром во всей Эллое страшно боятся ведьм.

Он верил Мелиссе. Но Мелисса видит то, что может. Или хочет. Цветок Ааля ей показывает ее внутреннее зрение, личное. Ведьмы — больше всех женщины, из всех женщин. Им трудно понять природу мужчин.

В Ясиндоле ощутил энергию, во время инициации рыцарем. Откуда? Какова природа? Тепло, заколовшее в кончиках пальцев, сбежавшее по позвоночнику и растворившееся в ногах… Это магия. Бравшая начало от самого Кромвальда.

Конечно, что-то изменилось, с перестройкой тела. Но магия осталась. Он чувствует ее каждый раз, когда берет в руки меч…

Для того, чтобы выжить — надо понять. Где, как не в средоточии магической природы людей?

Вечером вызвал Мерима поговорить. Через десяток минут у него само собой собрались все… Вся верхушка, включая Демиссона. К удивлению, никто не возражал — все, оказывается, давно осведомлены о странных обмороках и опасности, которую представляют. Единственный яростный спор разгорелся из-за охраны.

У всех свежа в памяти Ачанка. Все боялись.

— Нет, — вынес окончательный вердикт Енька. — Если я поеду, то… Одна. Инкогнито. Можете представить мой быт, когда разнесется весть, что в городе Аллайская княжна? Если здесь бегаю от двух-трех — от скольких буду бегать там? Если тут еще как-то сдерживает чужой дом — что будет сдерживать там?

Все недовольно сопели, но возразить трудно.

— Если я поеду? — удивленно уточнил Мерим.

С этим трудно спорить. Зачем тянуть, если решили? На душе заскрипело — дальний путь…

— Охрана доставит к месту, — упрямо отрезал Брагга. — Хотите этого, или нет. Мне не нужны случайности в дороге. Потом оставят.

Логично…

На небе плыл клин льюг — возвращался домой…

За стеклом кареты убегают поля и перелески, деревни и обозы… Енька задумчиво смотрел в окно, покачиваясь на ухабах. Еще день-два, и пойдут пустоши Ведры… где когда-то умирал от болтанки…

Что ты принесешь, наступающий день? Дары или… удары? Помощь или приговор? Возможности, или… ту, что с косой?

Хоть посмотрю на Вайалон. Так и остался уличным мальчишкой, несмотря на весь антураж.