Не ведомы пути богов

Глава 6

— Убью!! — Браазз схватил Юсса за ворот и прижал к стене, покраснев от злости. Друг вырвался, рывком отбросив руки — оба задышали, с ненавистью уставившись друг на друга…

— Замерли! — рявкнул отец. — Оба!

— Он был моим другом! — молодой парень оглядел всех горящими глазами. — Ясно?! Я сам не поверил! Но это, — ткнул пальцем за окно в направлении Артвута. — Не моя вина…

— Чушь! — закрутил головой средний брат. — Обознался.

Все смотрели на Юсса, в комнате повисла тишина. Никто ближе не знал Еньку — даже родные…

— Или переоделся, зачем-то, — добавил отец. — Всегда ведь походил на девицу.

— Я даже грудь щупал! Этими руками, — устало повторил парень, разглядывая свои ладони. — Он баба, понимаете? — поднял голову. — Баба.

— Свихнулся? — постучал пальцем по голове средний.

— Ведьмы такое могут, или маги… — вдруг подал голос Грутик, самый младший.

Все замолчали. Ведьмы и маги — страшные люди, любой ребенок слышал. Могут, но… Только с согласия того, кого… Это все знают. Аваатра не допустит иначе.

Грутик самый грамотный в семье, несмотря на молодость. Раньше всех выучился читать, обожал книжки…

Раньше всегда верили Юссу. Не трепло. Никогда не откроет рот, если не уверен. С детства вместе.

— Трап? — не веря самому себе спросил отец.

— Он дрался на палках, а не играл в куклы, — возразил средний, ничего не понимая.

Трапами называли людей со странностями. Старосту Абузу, например. С головой тук-тук — любили мальчиков, или переодевались в женские наряды… Над такими ухмылялись.

— Я ему голову оторву, — зло пообещал Браазз.

— Поздно, — оборвал отец.

Снова замолчали. Из-за окна доносились размеренные удары молота в кузнице Килху…

— Жив, — вдруг тихо сказала мать и вытерла слезы. — Остальное не важно.

— Как он? — после долгой паузы спросил отец.

— Платье шикарное, — пожал плечами Юсс. — Как у дворян. Стражник назвал «госпожой».

— Выглядел счастливым?

— Спокойным, — вздохнул друг. — Платье выбирал…

Опять тишина. Крики ребятни за окном…

— Я не потеряю Еньку, будьте вы прокляты, — всхлипнула мать. — Хватит с меня Веси! И плевать — сын у меня или дочь…

— Заткнись! — хмуро оглянулся отец, некоторое время смотрел на плачущую жену, потом пересел на скамью и ласково обнял. — Только нелюди отказываются от своих детей, слышишь? — мягко вытер ее слезы. — Прекрати…

— Что будем делать? — поднял голову Браазз. — Он видел… — кивнул на Юсса. — Могут и другие. Я не хочу, чтобы Городейка рвала пупы от хохота над моим братом.

— Кому-нибудь еще рассказывал? — обернулся на Юсса отец.

— Издеваетесь? — искренне удивился тот.

— Никто и не порвет, ясно? — обвел взглядом всех глава семейства. — Потому что… вот что…

Сцена.

Картина.

Странная?

Ты бы очень удивился, Енька, если бы увидел свою семью. Никто не ржал, катаясь по полу, не рвал пупы от хохота. Не кривился в презрении. Мал ты был, и глуп. И не ведал настоящих чувств, которые мужчины обычно прячут за показной циничной бравадой…

_________________________________________________

— Вот, — Мерим соединил все точки на карте в замкнутый круг, затем провел длинную черту к Ваалю. — Такая схема.

— А ответные деньги? — мрачно спросил Енька. — Из Лихорода?

— Тю-тю, — развел руками книжник.

— Ясно, — буркнул Енька.

Ни хрена тебе не ясно.

— Умно, — подал голос Брагга. — Воровство за счет контрабанды и Дарт-холла, не затрагивая деревни? Уезды платят как положено, поставки идут… И сразу исчезают? Все тихо-мирно, налог не повышается — что заподозришь? Обеспечение в ответ конечно аховое — но это легко объясняется отсутствием княжны.

— Надо же, — изумленно согласился Лиоль. — Каждую весну и осень добросовестно снаряжал обоз… и никогда не приходило в голову…

— Не надо огласки и сейчас, — глухо посоветовал Енька. — Только волнений среди аристократии не хватало.

Вчера в замок прибыли главы дознавательских ведомств всех трех городов, вместе с помощниками. Мерим, а больше Лиоль с Браггой, провели общее заседание, где заслушали подробный отчет. Енька трусливо самоустранился — еще дичился, высоких лиц и своего положения…

Какого черта, даун? Разве не принимал сквайров, в своем фешенебельном тронном зале?

Дознаватели вызывали оторопь. С детства. На грани с паникой. Как у любого мальчишки в Айхоне — никак не мог привыкнуть…

Если коротко — расследование уперлось в тупик. Шестнадцать родов, судя по всему, не имели ни малейшего представления, откуда ноги растут. Господа попросили разрешение на допрос с пристрастием — Мерим взял на себя смелость отказать. «Какой смысл, Ваше сиятельство? — оправдывался потом перед Енькой. — Рассказали, что знали, зачем пытки?» Эх, добрый ученый-книжник… Но он прав. Зачем?

Сейчас подводили итог. Вчетвером, в его апартаментах. Только самые-самые. Позвал бы еще командора Демиссона, но полковник пропадал в Густогае.

— Только один вопрос, — задумчиво озвучил общую мысль бывший мальчишка. — Ируд Хауэрр?

Брагга поморщился. Хуагг промолчал — впервые в такой высокой, по его мнению, беседе, и чувствовал себя неловко.

— Не думаю, — с сомнением протянул мудрый Мерим. — Землю отжать, обоз ограбить или деревню спалить — это да, господа северные князья. Но из года в год незаметно тянуть жилы… — скептически поджал губы. — Но наверняка знал.

Нитки оборвались. Как и с Лихородом — кто встречал? Кто увозил?

— Светич прислал довольно почтительное письмо, — Мерим вытащил из солидной стопки аккуратно сложенный листок. — Извиняется за своего кузена, обещает, что в Еле тоже приняты все меры для поиска.

— Ему можно верить? — вяло поинтересовался Енька.

— Кому сейчас можно верить? — риторически вздохнул Мерим. — Приглашал на весенний сев… — поковырялся во внушительной кучке бумаг. — Впрочем, вас приглашали все. Кроме Вааля, естественно.

— Мне не докладывали, — раздраженно передернул плечами Енька, покосившись на письма. — А остальное от кого?

— Приглашения, прошения, — принялся перебирать книжник. — Ого! — вытащил небольшой конверт. — От даэра Рашира. Надо же.

— От кого? — сразу проснулся Енька.

— Что-то вроде нашего князя, — пояснил Мерим, распечатывая письмо.

— Напоминание о Эйданском договоре, — подсказал Брагга, узнав конверт. — Такие приходили и в мое время.

— Что за договор? — заинтересовался Енька.

— О взаимопомощи, — пояснил книжник. — Ему лет тысяча, наверное.

— С Раширом? — удивился Енька.

— В незапамятные времена Айхон с Раширом был единым целым, — улыбнулся Мерим, почувствовав себя в своей стихии. — Понимаете? После Вайалона местные даэры подписали договор, о помощи друг другу, если грядет беда…

Енька молча обдумывал услышанное.

— Стерты из памяти те времена, — вздохнул книжник. — Когда Идир-Яш был ниже, и все вокруг покрывали леса…

История. Летописи. Сказки. Будто повеяло седой древностью, как от рассказов стариков, колыбельных песен матерей и сказаний менестрелей, о ворхах, танцах ведьм у ночных костров…

— А что за проблемы у них сейчас? — нарушил благоговейную тишину Енька.

— Кочевники, — ответил за книжника Брагга. — Как обычно. Улланцев теснит Диора, а они устраивают набеги на леса, — поджал губы. — У Раширских даэров никогда не было своей армии — лесовики не признают войн и политику. Вот и… — пожал плечами, — до сих пор не понимают, что Айхон давно другая страна. И в мире властвуют государственные отношения.

Мда. Черт бы побрал, эти отношения.

Рашир. Надо же.

Замок менялся. Прямо на глазах. Чистился, ремонтировался, обустраивался. Мерим с Лиолем нагнали народа — все ходило ходуном, во дворе беспрестанно звенели пилы и стучали плотницкие топоры.

— Причем здесь деньги? — возмутились хором, на резонный Енькин вопрос. — Зачем деньги в самом Дарт-холле?

Енька в последние время напоминал ростовщика-сквалыжника. Куда? Зачем? Сколько стоит? А подешевле? Как старая клюка-карга.

Перестали выть сквозняки в башнях, стены засияли безукоризненным шлифованным камнем. На каждом шагу горничные и лакеи — Йозз с разрешения Лиоля заполнил весь штат, уволенный по домам прежним управляющим. Обслуга лезла из кожи вон — служба в замке у самой-самой… большая честь и серьезные права.

Мерим запросил второго помощника. Для контроля по уездам — страда подходила к концу — управляющий хотел знать все и вся. А Лиоля отпускать от себя наотрез отказывался — спелись, заразы. Впрочем, самого главного управляющего Енька тоже от себя отпускать не хотел — книжный червь умудрился вникнуть во все тонкости. Хуагг на него поглядывал с благоговением.

— Руководил хозяйством Северореченского округа, — ходатайствовал за дорна Лиоль. — Хорошие рекомендации от полковника Демиссона, других сквайров…

Енька окинул взглядом высокого сутулого господина — подрезанная борода, зачесанные назад волосы… глаза куда-то в сторону… Скользкий, какой-то.

— Господин Жаоммерг, правильно?

Господин снова поклонился. Как поплавок. Бульк-бульк.

Какого черта? Не ему с ним работать.

— Введите в курс дела, — обмакнул перо и подписал указ.

Сами выбрали? Ваши проблемы.

Даже не пришло в голову, что его могут просто бояться. За спиной уже стойкая слава твердой, боевитой, и быстрой на решения княжны, не смотря на внешность. Хочешь, чтобы смотрели прямо в лицо?

— Ваше сиятельство? — внизу остановил Айшик, привычно щелкнув о бацинет. — Какой-то…

— Доресса! — вдруг долетел чем-то знакомый голос — Енька обернулся — у въездных ворот усиленно машут… Трактирщик! Вот те раз! Тот самый, с отцовскими глазами. Мир реально тесен.

— Утверждает, что послал Уалл, — со вздохом закончил лейтенант.

Уалл?

В дворе притихла суета — плотники перестали стучать топорами, незаметно толкая друг друга, конюхи прекратили чистить лошадей и заторопились в конюшню, кухарки с корзинками быстренько скрылись из глаз, дворник у старой кузни перестал шелестеть метлой…

— Здравствуйте, папа, — дружелюбно улыбнулся Енька, приблизившись к доброму старику.

— Здравствуйте, госпожа… дочка, — усмехнулся в ответ корчмарь, с прищуром оглядывая снизу вверх. — Рад, что у вас все хорошо, правда. Добрая госпожа… — поспешил перейти к делу. — Не посодействуете? Срочно передать Ее сиятельству о вашем друге, а время… — вдруг замолк, насторожившись тишиной за ее спиной.

Енька раздраженно оглянулся — ау, народ! Уже во двор спуститься нельзя?

Старик задрал голову на вытянувшихся наверху стражников, затем перевел взгляд на таращившихся людей в колодце двора, лейтенанта неподалеку… сухо сглотнул и посмотрел на Еньку. Еще пару секунд осмысливал, стариковскими глазами, потом обреченно спросил:

— Я полный идиот, да?

Енька рассмеялся:

— Вы самый лучший из трактирщиков, что я встречала, — и посерьезнел. — Так что просил передать мой друг?

— Простите, высокая госпожа, — низко склонился корчмарь. — Успел шепнуть на входе: «Передайте княжне». Его сопровождали двое спутников, по виду воины. Опытные. Похоже, держат на привязи, никуда не выпускают.

— Где, когда? — сразу напрягся Енька.

— У меня, вчера…

— Эйд, — оглянулся Енька — лейтенант сразу шагнул ближе. — Дюжину ребят, в полном… выезжаем через десять минут, — обернулся назад к старику: — Дальше?

— Заказали телятину под соусом, вина не брали, — продолжил трактирщик. — Сегодня утром один куда-то уехал, ваш друг со вторым остались в комнате.

Молодец ты, отец. Умница. Черт-черт-черт…

Остановились, не доезжая до деревни.

Идиот. Дважды идиот. Конечно же, Уаллу не поверили. Да и с какой стати? Приезжает такой… и принимается убеждать, что есть гора товара. Размером с Идир-Яш. Ты кто, вообще? Откуда? Хорек? Здесь ловят контрабандистов, дорогой.

Черт.

Что делает Уалл? Конечно, берется доказать. Иначе просто убьют. Как? Про княжеский Дом молчит — кто поверит? Да и незачем впутывать, даже Вааль никогда не признает связь через свой Лихород. Как убедить, где? Контрабандисты очень осторожны. Диорцы особенно. Максимум — в ближайшую к границе деревеньку…

— Ждите час, — обернулся на остальных Енька. — Потом берите трактир.

— Ваше сиятельство! — умоляюще подался к нему Айшик. — Хотя бы двоих, без знаков! Вы доресса, что такого?

Трактирщик испуганно смотрит.

— Ладно.

Лейтенант быстро кивнул одному из бойцов, скинул плащ, и принялся торопливо отстегивать наплечник с гербом.

Куда ты отправил наемника, Уалл? Что придумал?

В деревне спокойно. Вечер. По улочке бредет стадо коров, с дневного выпаса, горланят собаки. Крестьяне прищурено провожают глазами благородную всадницу с двумя верзилами-стражниками.

На площади перед трактиром тишь да гладь. У ступеней двое местных мыслителей, мирно обсуждают свои философские темы, удерживаясь на ногах друг за друга. В обеденном зале шумно — вечер. Между столами лавирует парочка девушек-разносчиц, за стойкой суетится хозяйка… Увидела мужа, с облегчением раскрыла рот — тот сразу хмуро заткнул: «Молчи!»

— Где? — оперся о стойку Енька.

— У себя, — удивленно посмотрела на молоденькую дорессу трактирщица, покосившись на мужа. — Третья комната.

— Второй вернулся? — вставил старик.

— Да, — оглянулась на лестницу. — Но милая госпожа…

— Цыц! — испуганно пискнул хозяин — женщина сразу смолкла.

Енька направился к лестнице, Айшик с бойцом отодвинули скамью и расположились за ближайшим свободным столом. «Ты хоть представляешь, с кем сейчас говорила?» — донесся за спиной хриплый шепот трактирщика.

Деревянные ступеньки, узкий коридор. Первая дверь, вторая, третья… Прислушался — тишина. Аккуратно постучал. За дверью чуть слышно зашуршало, лязгнул засов и выглянуло знакомое лицо. То самое, которое грохнулось сверху.

— Святая Аваатра! — удивленно оскалился, мельком оглядел пустой коридор и приглашающе распахнул дверь. — Совсем другой антураж, прекрасная гуаре!

Енька шагнул через порог, придерживая на плечах пушистую тальму. Обычная комнатка, бородатый наглец откровенно лыбится, разглядывая Еньку. На широкой кровати Уалл, в одних подштанниках — одна рука прикована к спинке, в другой громадная кружка с элем.

Где второй?

Сзади в шею уперлось острие:

— Одна?

Черт…

— Убери меч, Хабар, — ухмыльнулся первый, продолжая нахально елозить по Еньке своими лупетками. — Не узнаешь? Наша воительница, оказывается, еще и доресса.

— Эта голая задница все-таки умудрилась передать, — буркнул напарник, показываясь из-за спины. Сразу узнал и немедленно тоже ощерился в тридцать два зуба: — Гуаре? Все-таки выбросили свои шикарные кожаные штаны?

— Сам ты голая задница, — проворчал Уалл, пытаясь максимально прикрыть кружкой свои подштанники. — Я еще отыграюсь, позорища ваших матерей.

— Он хочет умереть без подштанников, добрая доресса! — уважительно ввел в курс дела первый. — Гордо уйти из мира в том же, в чем когда-то родился. Герой!

— Возможно, не стоит торопиться с уходом? — не поддержал радужный настрой Енька.

Хабар незаметно скользнул к выходу — за спиной скрипнула дверь.

— Зависит от того, что вы расскажете, — продолжал лыбиться первый наглец. — Ваш друг много чего наговорил.

Енька молча шагнул к постели и опустил на верюгу дорожный мешок. Затем вытащил из-под тальмы грамоту и протянул хлюсту.

— Полномочия? — адепт свободного меча уважительно просмотрел бумагу. — Ого… — оценил печать и подпись, — от самой княжны Аллая? — вернул назад. — И в чем это должно убедить? Что вы доресса?

— Вы не обратили внимания на имена, — подсказал Енька.

Наемник снова заглянул в бумагу. Удивленно сощурился:

— Их нет?

— Правильно, — кивнул Енька. — Впишете себя сами.

Проняло. Сразу сбило насмешливость и спесь… Уалл отхлебнул эль и поставил кружку рядом на подоконник. Щелкнула дверь, вернулся второй:

— Двое, — сообщил напарнику. — Профессионалы. Держат под контролем лестницу и зал.

— Ладно, — первый аккуратно положил грамоту на стол. — Убедили. Вы серьезная девушка, — пояснил другу: — Она привезла подорожную с полномочиями от княжеского Дома Аллая. Без вписанных имен.

Оба принялись задумчиво разглядывать Еньку…

— Освободите моего друга, для начала, — предложил экс-мальчишка. — И верните ему штаны.

Хабар философски пожал плечами, затем обошел кровать, отстегнул цепь и швырнул горемыке его портки:

— Никогда не играй в кости.

Енька развязал мешок и высыпал на постель образцы меха.

— Сколько такого? — оба принялись со знанием дела щупать, разглядывать, даже нюхать… Уалл торопливо одевался, пока не передумали.

— Около шестисот фунтов. Есть еще гурный жир и розовое масло.

Ночной лес навевал дремоту, несмотря на ветерок. На небе перемигивались звезды.

Кажется, все получилось. Адепты свободной торговли обещали большой караван через месяц, и — забрать все. Вообще. Полностью. За горами меха, жир, масло и белая пшеница — самые ходовые товары. От Еньки только доставка к предгорьям и обеспечение безопасности с этой стороны. Загорелись даже корабельным лесом, если прекрасная доресса сможет сотворить разрешение Дарт-холла по сплаву через Лесенку и Ведру. Прекрасная доресса обещала походатайствовать.

Хабар назвал примерную сумму — Енька с трудом сохранил невозмутимость. Почти в два раза выше самых смелых предположений. Катись в задницу, гильдия купцов…

— Куда посылал второго? — спросил бывшего узника по дороге.

Ассаец устало отмахнулся:

— Просто тянул время. Надеялся, что трактирщик понял правильно.

— Прости, Уалл, — горько посетовал Енька. — Окняжился. Привык…

— Ерунда, — не захотел развивать тему друг. — Но знаешь, — вздохнул. — Никогда не ощущал так близко костлявую с косой.

Енька промолчал. Сам почувствовал, что оба шутника… на самом деле не шутники.

Не жизнь, а карусель.

Вернулись к утру. Енька спал до обеда, а после… Рия де Лиоль энергично взялась за работу — выгнала половину поваров и пригласила лучших из Североречья и Юльды. Теперь каждая трапеза напоминала маленьких праздник. Енька с любовью поглядывал на столик с пышными горячими булочками и парочкой заварников, с лучшим вайалонским чаем, накрытых рушничками… Как ворвавшийся Уалл с бешенными глазами дикого пса пригрозил разрушить розовую послеобеденную идиллию:

— Лейтенант княжеской дружины?! Шутка, да?

Какой идиот освободил эту занозу из вражьего плена?

— Неа, — аккуратно налил в чашку кипяток и зазвенел ложечкой, с удовольствием поглядывая на румяные аппетитные чуда.

— Отмени! Немедленно!

— Поздно, — покачал головой, откусил кусочек и зажмурился от блаженства. — Раньше надо было думать.

— Ень, — чуть ли не всхлипнул бесстрашный вояка. — Дружище… Мы же с тобой один кусок хлеба на двоих, в одной бочке… Пожалуйста, я хоть горшок выносить…

— Северные князья по всей Эллое славятся своей твердолобостью, — напомнил о широко известном факте, смакуя на вкус таявшую во рту прелесть.

— Дворянин? Офицер элиты? Да мое имя выбьют на Азовом камне на площади, — погибающе взвыл Уалл. — Рядом с героями всех родов! Понимаешь? Весь ул будет три дня праздновать и веселиться! — умоляюще подался к Еньке. — Это же я! Уалл! Помнишь? С детства с почтением внимал старшим, заслушивался байками стариков у ночных костров…

— Черт! — не выдержал Енька, злобно уставившись на горца. — Пожрать спокойно можно, нет?! — подскочил, схватил над камином сверток и вылетел за дверь.

Широкая господская лестница, пара лакеев почтительно склонились…

— Найдите Мерима и Браггу!

Двор выметен и вычищен — ни следа соломы или прошлогодних листьев. У конюшни конюхи выгуливают лошадей, Бруллис у казармы инструктирует заступающий на вахту караул, у складской башни Йозз что-то выговаривает парочке служанок. На фоне облаков весело мелькают птицы…

— Ближе! — гаркнул, как гвардеец. — Все!

Какое значение имело «Все» в голове Еньки, остается только догадываться. Но в значении княжьего замка — всё вокруг неожиданно забурлило и заклокотало…

Такое, оказывается, случается. Князья нередко собирают дворы для слова. Через минуту из дверей посыпал народ, дружина пробежалась по стенам, вытягиваясь шеренгой по периметру. Однако…

Рядом нарисовался Мерим с Браггой:

— Что-то случилось?

Через несколько минут во дворе уже гомонила объемная толпа. Растерянно оглядел народ — ничего себе… Не предполагал, что в замке уже столько людей. Лакеи в ливреях, служанки в передниках, даже конюхи в специальных кожаных фартуках. Все выжидательно смотрят. Вот же черт.

Один-два десятка привык. Хотя еще ощущал себя скованно. Но перед несколькими сотнями… Вспомнилась Ачанка — растерянная, испуганная…

Даже не расчесался после сна. Чертыхнулся, уловив себя на женских мыслях, и оглянулся на Уалла:

— Подойди.

Ассаец медленно приблизился, под взглядами сотен людей, уже догадываясь что сейчас произойдет и покрываясь пятнами.

— Опустись на колени.

Бедняга оглянулся, будто ища спасения. Спасение пришло — Айшик и Бруллис образовались рядом, латными перчатками помогая опасть к земле.

Бух, бух, бух, бух, бух, бух… Бойцы на стене уже осознали, что происходит — методичный грохот алебард взвинтил торжественность момента. Енька развернул сверток и оголил де Броза — клинок сверкнул на солнце и плавно опустился на плечо:

— Властью, дарованной Громом и Аваатрой, дарую тебе дворянское звание, Уалл из Ассаи, — четко произнес Енька. — Имение и земли в подгорье… — быстро оглянулся на Мерима: «Какие брошены в Густогае?» «Ширлинг, Маковец, Дубоделье…» — зашептал в ответ управляющий. «Ставка где располагалась?» «Орса!» Снова обернулся к преклоненному ассайцу: — Отныне твое имя — Уалл Орсайский, мой друг.

Тишина. Прекратили стучать алебарды. Легкий ветерок лохматит волосы, треплет флаги на флагштоках.

— Ты искупил вину, слышишь? — тихо сказал ему Енька. — Встань с гордым лицом и чистой совестью, брат. И пусть твой род гордится сыном, которого вырастил. Я хочу этого, понял?

Тишина. Яркое солнышко освещает двор, ровные шеренги людей, коленопреклоненную фигуру… и крупные слезы на обветренных щеках.

— Он весь ваш, — вздохнул и оглянулся на Браггу — тот удовлетворенно кивнул в ответ. — Приказ и грамоту мне на стол, — уже Мериму. — И… — чуть подумал. — Включи в первоочередную смету отстройку деревень в Орсе, и хозяйской усадьбы.

— Хорошо, — понимающе улыбнулся управляющий.

— А где Лиоль? — осмотрелся вокруг.

— У себя в Палесице, — пожал плечами Мерим. — Должен же хоть иногда бывать дома?

— Загляните ко мне, оба, — перепрыгнул глазами с одного на другого. — Есть новости, — обернулся к народу и повысил голос: — Всем спасибо!

Повернулся и начал подниматься по ступенькам, приподнимая платье. Народ, возбужденно гомоня, принялся разбредаться по своим местам — не каждый день собирают на столь занимательно-интересные события. «Благородный дорн?» — донесся веселый голос Айшика. «Лейтенант!» — сразу поддержал Бруллис. «Господин офицер?» — проснулся здоровый интерес у всех наверху стен. «Сочувствую сегодня, всем кабакам в округе» — вздохнул за спиной Брагга. «Обуздаешь?» — с надеждой спросил Мерим. «Ни в коем разе, — усмехнулся старый воин. — Это свято».

— Что? — уже не верил капитан, через пять минут. — Контрабанда? С Диорой? — покачал головой, вращая глазами. — Все понимаю, Ваше сиятельство, но до такого…

— Кто про армию говорил? — разбушевался Енька. — Про дружину? Чем вооружать? — со злостью хлопнул кулаком по столу. — Каким железом?! — сморщился и затряс отбитой ладонью, дуя на пальцы. — Старый индюк…

Брагга задрал голову и заржал как лошадь, потом отправился отдавать распоряжения. Мерим проводил с легкой ухмылкой:

— Я рад, что вы сработались.

— Гвалейское, четырнадцатого года, Баарское, шестнадцатого, — постучал по бочкам Йозз. — Дальше Амахат, специальной выдержи. Ваше сиятельство! — не выдержал. — Мне не нравится, как он смотрит!

Айшик за спиной Еньки напоминал голодного пса, с разгоревшимися глазами.

— Клевета! — возмутился лейтенант. — Это почтительность! Я тогда еще не родился!

Енька изучал замок. Винные подвалы с просторными залами напоминали целый мир — сотни бочек, стеклянных бутылей — лучшие выдержанные вина, даже запах особенный…

— Забью пробку в горло, — пообещал Енька. — Буду вытаскивать раз в год.

Айшик поперхнулся и усиленно застучал себя по груди.

У Еньки вдруг появилось время. Господа управляющие приняли практически все обязанности, сразу задышалось свободней. После окончания страды ежегодный съезд всех сквайров в Дарт-холл — Мерим, Баргга и Демиссон готовили свои выступления. Енька планировал сказать только пару первых слов — княжне совсем не обязательно вникать в бытовые тонкости. Но даже от этого уже мандражировал…

Замок необъятен. Здание Арсенала завалено старыми армейскими доспехами. Железо хорошее — Брагга мечтал загрузить всех лучших кузнецов в Дартице и Юльде на перековку. Бывалому вояке импонировали более современные разработки, со сгибающимися составными элементами — не литые цельным куском. Меньше надежность, зато на порядок выше маневренность и выносливость. «Ушли в прошлое простые виды боя — стена на стену! — убеждал Еньку. — Все больше необходим ум, тактика и подвижность!» Плюс отдельные элементы для лошадей. Демиссон активно поддерживал, и Енька совсем не против — не ему тягаться в знаниях войны со старыми волками. Вот только… «Сколько?» Господа начальники осуждающе закачали головами — что за вопросы? Какая экономия на боеготовности? «Сколько, спрашиваю?!» «Справимся! Есть свое железо, и кузнецы…» «Сколько, мать вашу?!!» Оказалось — подавляющая часть ожидаемой выручки от загорного каравана. «Делайте, — разрешил с тяжелым вздохом. — Только про пятьдесят тысяч для купцов не забудьте, изверги». Господа воеводы гордо удалились, будто и не ожидали другого ответа от самой мудрой и дальновидной княжны. «Подхалимы», — буркнул вслед Енька. Спины даже не пошевелились, на такой вопиющий оговор, самых правдивых на свете людей.

Ничего. Скоро весенние обозы пойдут… Айхон никогда не считался бедной землей. Деньги будут. А там и рудники заработают. К осеннему сбору выпрямимся.

Брагга начал восстанавливать старый лагерь для тренировки рекрутов под Юльдой — работа спорилась. Енька решил значительно снизить земляной налог для семей, отдающих сыновей в армию, повысить довольствие и льготы — крестьяне повеселели — молодежь начала сама съезжаться с уездов и выстраиваться в очередь у ворот. Брагга приехал лично, скептически оглядел это разношерстное воинство… и разогнал всех по домам. Затем затребовал согласованные списки от старост — тех, кто покрепче, повыносливее, понадежнее.

Четыре башни. В основном использовались, как склады — мешки с житом, просом, ячменем, овсом, гречихой… Мука. Белая, серая, мечистая… Зачем? Амбары что ли? «Тут сухо, — пояснил Йозз. — В подвалах отсыреет». «Да не про то… — разозлился Енька. — Дарт-холл склад, что ли?» «Почившая княгиня держала, — не понял мажордом. — Всегда считалось обязательным…»

Конечно. Весной в деревнях сеять было нечего, а башни Дарт-холла забиты старыми мешками с зерном. Обязательный запас? На случай осады, что ли? В центре княжества?

Всё моё и никому не дам! Дарт-холл.

— Отвезите в Юльду, — сказал Йоззу. — Лиоль ломает голову, чем кормить армию.

— Но Ваше сиятельство, — опешил старый жмот. — Как же…

— Загрузим, не переживай, — успокоил сквалыжника. — Осенью. Новым, свежим и разнообразным.

На боковом выходе из башни на стене наткнулся на Ришу. Девушка задумчиво смотрела через зубцы за горизонт — одинокая и потерянная… Рядом Мелисса. Встретились глазами — отрицательно покачала головой.

— Риш? — мягко положил ладонь на плечо. — Как ты?

— Отпустите меня, Ваше сиятельство, — безучастно попросила подруга, не отрываясь от дали. — Зачем я вам?

— Чтобы прыгнула в ближайшую реку?

Девушка промолчала. Енька вздохнул, снова защемило сердце.

От живота опять поднялась муть. Немного задержался на ступеньках, зажмурив глаза — отпустило…

Поднадоевшая утренняя бабская дилемма, перед манекенами с платьями. Какой идиот придумал все эти легкомысленные бантики-флюшки? Служанки у дверей тихонько шепчутся, ожидая решения барыни: «…Ничего себе…» — «Один же уже есть! Будет двое?» — «Господин управляющий долго искал подходящий подарок» — «Боже, это же так дорого! Они правда с улыбкой умирают за хозяина?»

Стоп. Не понял! Удивленно обернулся:

— Можно погромче?

Девчонки мгновенно смолкли и испуганно переглянулись. Енька почувствовал, как поднимается раздражение:

— Чья гениальная идея?

— Простите, госпожа! — дружно присели в книксене. — Дуры! Что-то перепутали…

Мерим! Убью! Енька злобно ткнул пальцем во что-то, напоминающее мешок, зато без всяких рюшечек и оборочек…

Управляющий обнаружился сам, прямо в его покоях — торжественная морда, улыбка до ушей:

— Ваше сиятельство! — улыбка чуть притупилась, от его бесформенной хламиды…

— Нет! — рявкнул Енька.

— Что нет? — не понял Мерим.

— Никаких ассайцев! — даже покраснел. — Издеваетесь, да? Мало одного?!

— Это же… — растерялся господин главный управляющий.

— Нет! — отрезал как обрубил. — Полный замок слуг! Шагу не ступить, чтобы кто-то не дышал в спину! Мало?

— Но Ваше сиятельство…

— Нет!! — закрыл тему и выскочил из комнаты.

Идиоты. Книжные черви. Понимания ноль.

Во дворе мешки с зерном грузили на телеги. Довольный Лиоль бегал вдоль обоза, умудряясь быть везде одновременно — подарок небес! Можно не ломать голову, где весной найти продукты для увеличивающейся с каждым днем армии. Енька отмахнулся, чтобы не прекращали работу и протопал в угловую башню к Мелиссе.

Вештица обустроилась. Всюду травы, корешки, банки-склянки, сундуки и ящички. Широкая постель у окошка, застеленная пушистой верюгой, стол, заваленный рукописями. Несколько солидных шкафов вдоль стены. У ведьмы образовались постоянные помощники — пожилой солдат-следопыт из глухого хуторка, степенный, неторопливый, и молодой дружинник, страшно любопытный до интересных вещей. Ведунья за считанные минуты вылечивала запоры, поносы и другие неприятности — в замке на нее уже взирали с благоговением. Половина Дарт-холла уже умудрилась изучить самые распространенные травы-корешки, и многое везли сами. В поисках более муторно-редких вещей бороздили леса и кладбища уже помощники, или она сама.

Мерим тут торчал каждый день. Слишком часто, для научного интереса — в округе уже перешептывались. Мелисса вызывающе красива, как все ведьмы, черноглаза. С чертова книжника станется — благородный дорн, ептить… Не понимает, что ведьмам нельзя?

— Присаживайтесь, Ваше сиятельство, — засуетилась вокруг Еньки. — Одну минутку.

Енька уселся на стул и закрыл глаза — вештица некоторое время делала странные пассы над его головой, потом вздохнула и выпрямилась:

— Когда последний раз?

— Вчера, — поник Енька. — Накатило на пару минут.

— Ясно.

— Я ведь не трогала меч, — непонимающе смотрел. — Только когда Уалла… Но это ведь не бой.

— Не в мече дело, — покачала головой ведунья. — Хотя, конечно, сильный катализатор.

— Катали… кто? — не понял бывший мальчишка.

— Вы так и не приняли себя женщиной, — объяснила Мелисса. — Вы до сих мужчина, скрывающийся под ликом девушки.

Енька заткнулся. Было в этом что-то… прямолинейно правдивое. И странное.

— А как иначе? — спросил после некоторого размышления. — Всегда в платье, заплетаюсь, веду себя соответственно… — вдруг взвыл от догадки: — Надо обязательно переспать с мужиком? Так становятся бабами?

Вештица прыснула, но тут же взяла себя в руки:

— Я не знаю, Ваше сиятельство, — вздохнула. — Женщину делают женщиной ее чувства. Осознание. Взгляд на мир. Понимаете? — немного подумала. — А вот что для этого надо — переспать с мужчиной, или накраситься, или постараться кому-то понравиться… или просто полюбить… Вам решать.

— Как я могу полюбить? — в отчаянии пискнул бывший мальчишка. — Если даже думать противно?

— Вы даже не пытаетесь, — с укором покачала головой Мелисса. — Совсем слабенькие сдвиги, — поджала губы. — У вас по-прежнему душа воина, работающего под прикрытием.

— Разве девушки не бывают воинами? — раздраженно бросил экс-мальчишка. — Во дворце королевы Айхо целая сотня лучниц!

— Именно, — терпеливо пояснила ведунья. — Дело не в воинстве, хотя дух воина сильно усиливает вашу мужскую сущность. Проблема в вашем ощущении окружающего мира, понимаете? Женщины-воины защищают семью, и королевство, но… остаются при этом женщинами.

Философия. Черт бы побрал этих заумных мудрецов, с их нусами.

— Я бы посоветовала вам родить ребенка, — задумчиво проговорила Мелисса. — Материнство очень сильный катализатор. Но… — заметила, как позеленело Енькино лицо, понимающе вздохнула: — Понимаю, что невозможно.

— Хватит, — хлопнул по коленям бывший мальчишка и поднялся. — Будет как будет, — собрал на лбу упрямые морщины. — Если суждено подохнуть, значит подохну. Богам виднее. Но ложиться под мужика… — скрипнул зубами и двинулся к выходу.

Ведьма горько вздохнула за спиной.

К черту.

Раньше уже готов был умереть. Не представлял дальнейшую жизнь. Что изменилось теперь? В задницу всех богов, определяющих его судьбу…

— Ваше сиятельство? — вежливо козырнул у конюшни стражник. — Выезд? Сообщить господину лейтенанту?

— Не надо. Я рядышком, в пределах видимости.

Небольшая прогулка и скорость — то, что необходимо кипящему мозгу. И плевать — по-женски это, или по-мужски. Можете хоть сейчас прибить, если смотрите вы, сверху.

В конюшне плакала девушка. Темненькая, худенькая, с короткой мальчишеской стрижкой, в приталенном платье… Привязывала большой дорожный сундук к маленькой пегой кобылке, и размазывала по щекам слезы.

— Что случилось?

— Тебе дело? — покосилась на балахон и всхлипнула, вытирая глаза.

Громадный сундук не выдержал и с треском хряпнулся об землю, расколовшись надвое — в навоз вывалился целый ворох разной одежды и рисовальных альбомов… Кобылка меланхолично переступила копытами, вдавливая сукно и бумагу в грязь — стриженая не выдержала, опустилась на корточки и разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.

— Да ладно, — Енька подошел и присел рядом. — Не переживай так, сейчас достанем…

Никогда не выносил женских слез. Выудил несколько измазанных одеяний, больше напоминающих бесформенные комки навозной грязи — что тут? Фу, кошмар. Вроде какие-то платья, брюки…

— У меня всегда так, — вздрагивали худенькие плечи. — Самая непутевая, в нашем роду. Даже за полцены не взяли… — принялась изо всех сил тереть глаза. — Дура. Никому не нужная.

— Какие полцены? — не понял Енька.

— Забудь, — шмыгнула носом и осторожно потянула из-под копыт грязный альбом… уронила в грязь и снова залилась слезами.

Енька поднял измазанные листы, перелистнул… Схематичные наброски женских фигур в разной одежде — платья, шубы, накидки, манто, тальники… Мать вашу!! Открыл рот. Вот оно!! Ровные плавные линии, подчеркивающие элегантность и женственность… Черт возьми!! Без глупых бантиков и прочей чепухи…

— Это твое? — удивленно посмотрел на девчонку.

— Ага, — покосилась, хлюпая и вытирая щеки. — Я училась в Вайалоне, у лучших швейных мастеров. Все в семье говорили, что дура, а мне нравилось, — всхлипнула и улыбнулась. — Мои модели даже мастера брали на заказы, для высоких доресс.

— А здесь зачем? — продолжал удивляться Енька.

— Я ассайка, — пояснила, вздохнув. — Шесть братьев, мал мала меньше, — из глаз тут же снова брызнули слезы. — Меня не взяли. Прогнали. Все оказались правы — кому я нужна такая? Ни стирать, ни готовить…

Кирпич грохнулся на затылок. Енька сухо сглотнул, в горле застрял комок. Ну Мерим, ну зараза.

— Это красиво! — сказал с чувством, постучав пальцем по альбому.

— Правда? — сквозь слезы улыбнулась темноволосая.

Перелистнул листы — после моделей одежды — красивые эскизы маленьких журчащих водопадиков, с мягкими скамейками, под сенью склонившейся листвы… Здорово. Сидеть бы и никуда не уходить…

— А это можно улучшить? — ткнул пальцем в свой балахон.

— Встань-ка…

Енька поднялся. Стриженая обошла кругом, всхлипывая — натянула за спиной, обрисовывая фигуру… Покачала головой:

— Не знаю, — вздохнула. — Не могу понять задумки мастера. Это твое?

— Не уверена, — пробормотал, вспомнив, что плеяда «родственников» совсем не обязательно была его габаритов и вкуса.

— Тебе для чего?

— В смысле? — не понял Енька.

— Для гостей, пикника, вечера, быта, соблазнения?

Голова притупела. Ничего себе. Даже так?

— Ладно, — махнула девчонка, вспомнив с кем разговаривает. — Хочешь побыть настоящей дорессой? — хмуро покосилась на вываленные в навозе вещи. Потом откинула крышку второго сундука, немного поковырялась, достала аккуратно сложенную поблескивающую ткань и протянула Еньке. — Попробуй! Твой размер.

Енька осторожно развернул — черное платье, расклешенная юбка… Чуть поблескивает…

— Тонкая парча, — подсказала швея-художница. — Дорогая, зараза.

Енька оглянулся — пара конюхов через пару стойл, с любопытством взирающих на действо, сразу занялись работой. Была не была! Пригнулся, скрывшись за ограждением, стянул через голову свой балахон и быстро надел черную переливающуюся ткань. Темноволосая умело расправила, затем развернула сундук и приподняла крышку с зеркалом. Енька задержал дыхание…

Немного необычно и… великолепно. Здорово. Вообще. Короткое платье до колен, короткие рукава, открытая шея, расклешенная юбка — талию стянул пояс с блестящей пряжкой. Невероятно просто, и невероятно элегантно.

Ассайка поморщилась, снова покосившись на навоз под ногами, и поставила у выхода двое черных туфель на тонком каблучке. Енька скинул свои сапожки и аккуратно сунул ступни в вытянутые лодочки. Шагнул раз, другой — туфли непривычно мягко пружинили…

— Подошва из переплавленных корней дерева Уфа, — пояснила девчонка. — Одну минутку! — что-то вспомнила и снова склонилась над сундуком. — Для открытых ног лучше… Вот! — протянула что-то невесомо-тонкое.

Енька видел такие у женщин, в Андоре. От обычных чулок, которые носят люди самых разных профессий, отличаются необычной прозрачностью — даже не заметишь.

Тонкая паутина подчеркнула ноги и еще больше добавила женственности.

— Сколько стоит? — спросил у темноволосой, затаив дыхание.

— Наслаждайся, — грустно вздохнула девчонка. — Хоть кому-то принесло пользу, — хлюпнула носом и подошла к лошади, вытирая глаза.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Енька. — Как тебя зовут?

— Эрия, — ответила после паузы. — Для друзей Эра. Удачи…

— И тебе, Эра, — улыбнулся Енька, осторожно выбравшись из стойла и впервые наслаждаясь шелестом того, что наконец понравилось. — Кстати, разгружайся! Ты принята.

— Что? — обернулась, ничего не поняв, но Енька уже скрылся из виду.

Куда принята? В груди почему-то забухало…

— Кто это? — повернулась к конюхам, разгребающим навоз через пару загонов.

— Ее сиятельство, великая княгиня, — с удовольствием пояснили бородатые работяги. — Хозяйка Аллая.

Ассайку прошиб холодный пот.

Во дворе все раскрыли рты, с улыбкой провожая точеную фигурку княжны в изящном черном платье. Тинь-тинь-тинь — мягко пружинили каблучки по брусчатке…

— Я знал, что вам понравится, — усмехнулся Мерим на крыльце, с удовольствием разглядывая Еньку.

— Гад ты, чертов мыслитель, — оповестил его экс-мальчишка. — Мог бы вразумить.

— Я пытался! — возмутился книжник.

— Плохо пытался! — отмел возражения Енька.

Мерим рассмеялся:

— Вот поэтому я до сих пор не женился…

Чего-о? Чертов олень. Расскажу вот Мелиссе.

— Заплати за нее полную цену, ладно? — попросил Енька. — Она талантлива.

— Я знаю, — поклонился управляющий.

Вот так, Мелисса. А ты говоришь — не баба.