Не судьба

Часть 6 Новые знакомства

Часть 6 Новые знакомства

- Мама, - Ольга с трудом удержалась, чтобы не сделать шаг назад. – Это Раймонд… Раймонд – это мама… Софья…

- Без отчества, - мама окинула Раймонда холодным взглядом, которого обычно хватало, чтобы улыбка кандидата в женихи поблёкла. – Что за дурацкое имя? О чём думали ваши родители? И не надо тыкать в меня этими… что это вообще такое?

- Горные эфейры, - Раймонд вежливо протянул букет удивительной красоты цветов. Небольшие то ли колокольчики, то ли лилии, цвет которых Ольга, сколь ни старалась, не могла определить. То тёмно-лиловые, будто из сумрака сотворённые, то вот уже почти полупрозрачные, с нежно-розовым окрасом, которые постепенно перетекает в живое золото.

- Никогда не слышала. Понавыведут… - проворчала Софья Тимуровна, но уже как-то без прежнего напора. – Проходите…

И в квартиру всё-таки впустила.

Ольга выдохнула.

Вчерашний разговор был сложным. Нет, с мамой всегда было непросто. Сколько себя Ольга помнила, та была недовольна. Причем никогда нельзя было заранее понять, что на этот раз стало причиной.

Дождь за окном.

Или солнце.

Разлитая Ольгой вода из чашки. Неторопливость отца. Или же, наоборот, его суетливость. Причём сам отец нисколько не менялся. И на мамины язвительные замечания только кивал. Мол, извини, исправлюсь, только успокойся. А она вдруг брала и успокаивалась.

И добрела.

И улыбалась. И как-то вот становилось хорошо.

А потом отца не стало. А с ним ушли и эти солнечные часы спокойствия. Пусть тоже не сразу, пусть…

Мама застыла над вазой, глядя на букет. И выражение лица её стало таким вдруг, будто она вот-вот расплачется.

- Проходите, проходите… радость-то какая, - тётушка Нина принарядилась. Она ещё с вечера принялась наводить порядок на свой обычный лад. И старый сундук зачем-то открыла, достав не только скатерти с салфетками, но и это старомодное, в пол, платье. – Раймонд – красивое имя…

- Дурацкое, - отозвалась матушка, выходя из задумчивости. – И дети как? Раймондовичи? А вы у нас кем по батюшке будете? Часом, не Иванович? А то забавно звучит, Раймонд Иванович Сидоркин. Это я исключительно для примера.

Как ни странно, Раймонд ничуть не смутился.

- Раймондович.

- Раймонд Раймондович… прелестно. Просто прелестно.

- Это родовое имя, - пояснил он, протягивая букет и для тёти Нины. Та всплеснула руками, едва не выронив цветы, потом шмыгнула носом и заморгала часто-часто, того и гляди, расплачется.

А ведь и расплачется.

В полупрозрачных белёсых глазах стояли слёзы, правда, стоило взгляду сосредоточиться на Раймонде, как слёзы высохли. Серые, словно пеплом припорошенные, ресницы, дрогнули.

И…

Тетушка покачнулась, охнула, прижимая и руки, и букет к груди. И Ольга испугалась, что тетушка сейчас и вправду сознания лишиться. С ней такое случалось.

- Спокойно, - сказал Раймонд, подхватив тетушку под руку, отчего та застыла, кажется, и дышать позабыв. – Улыбаемся…

- И машем? – Ольга чувствовала, что происходит что-то не то.

Но… тетушка сглотнула и тоненьким голосочком поинтересовалась:

- Кому машем?

- Никому не машем, а идём… пить чай, - Раймонд отпустил локоть и улыбнулся ещё шире. – Напоите?

- Надо же, - матушка поправила букет. – Какой вы быстрый. Только появились и уже сразу на чай напрашиваетесь. Ольга, этак оглянуться не успеешь, и он в твоей квартире пропишется, а потом тебя же за порог и выставит!

- Мама!

- Что мама? Кто тебе ещё правду скажет. Явно же, очередной проходимец, который рассчитывает поправить своё состояние за твой счёт. В твои годы, Ольга, пора бы быть умнее.

Ольга заставила себя сделать вдох.

Мама.

Это просто мама. И она не со зла. Она действительно беспокоится. Просто… просто характер. Правда, Катюха утверждала, что помимо характера есть ещё нежелание над ним работать и что мама давно уже даже не пытается сдерживаться. И наверное, была права. Но от этого менее мамой она не становилась.

- Мама… Раймонд – герцог… и ему наша квартира не нужна.

- Конечно, у него ведь замок… - сказано это было тоном, который не оставлял сомнений, что именно матушка думает по поводу всяких там.

И их замков.

- Несколько, - поправил Раймонд и довольно спокойно. – И два дома. В разных городах.

Матушка фыркнула и повернулась спиной, всем видом своим демонстрируя неготовность верить самовольно провозглашённым герцогам, которые наверняка спят и видят, как бы обмануть неразумную дочь её.

Причём всё это снова читалось по прямой спине и ясно, и потому Ольга покраснела.

Неловко.

И не надо было затевать… знакомство… кого и с кем? Герцог из другого мира и… она? Даже если в другой мир поверить, то сегодня герцог есть, а завтра нет. Командировка закончилась или что у него там?

Прям классика.

- Нина, а ты что встала столбом? Или тоже очаровалась? От тебя такого не ожидала…

- На самом деле мама добрая, - Ольга снова чувствовала и вину, и растерянность и ещё обречённость. С Валентином после первой встречи они даже расстались. На целых три дня. Потом он, впрочем, вернулся, решив, что на Ольгиной квартире Софья Тимуровна не появляется, а потому, если держаться подальше, можно и как-то жить. – Извини… сейчас чаю попьём и можно будет уйти. А то она бы волновалась, звонила постоянно. Или пришла бы с проверкой.

- Кстати… - матушка бросила быстрый косой взгляд. - Ты говорила, что у тебя телефон сломался. Он ведь на гарантии?

- Уже нет.

- Прохиндеи… сейчас отвратительную технику делают. Так и норовит сломаться, как только истекает гарантия.

Тетя Нина проскользнула и спряталась в глубинах квартиры.

- Чайничек я поставлю…

- …и будете мне говорить, что нет никакого заговора производителей… - матушка радостно вцепилась в новую и такую удобную, почти нейтральную для обсуждения тему. – Но он же налицо… Нина, вот зачем ты берёшь эти салфетки? Это праздничные… а у нас нет никакого праздника! Не хватало ещё праздновать появление в доме приблудных самозванцев…

Ворчание, впрочем, было не злым, а каким-то… свойским? Обыкновенным? И так быстро… Ольге даже показалось, что матушка нарочно ушла допекать тётю Нину, понимая, что смолчать не сможет и не желая ссориться.

Показалось.

- Идём, - решилась Ольга. - Сейчас мама будет ругать производителей техники. Потом станет выяснять с тётей Ниной, кто побил очередную чашку из старого сервиза. Тут с балкона отличный вид открывается.

- Давай, покажи ему и квартиру, и вид с балкона. И ещё где документы лежат!

Точно, показалось.

Или всё-таки? Про внешность ничего не сказала. И про букет тоже…

- Кстати, ты ей понравился, - сказала Ольга, прикрыв балконную дверь. – Валентина она сходу обозвала проходимцем и сказала, что с его рожей только старых дев и обманывать…

Она фыркнула, вспомнив, как вытянулось лицо Валентина, полагавшего свою внешность, если не идеальною, то почти.

Вздохнула.

- Оказалась права…

- У меня нет намерений лишать тебя жилья…

- Да ладно, - отмахнулась Ольга. – Я же понимаю, что тебе это всё… не знаю, зачем оно надо, но не всерьёз.

- Почему? – Раймонд явно удивился. А потом провёл рукой, и воздух под его ладонью на мгновенье будто зелёным сделался, а ещё уплотнился, как стекло.

Ольга моргнула…

- Теперь она нас не услышит. У демонов очень тонкий слух.

- У моей мамы, конечно, сложный характер…

- Это потому что она – демон.

Нет… Валентин матушку именовал старой ведьмой, причём на полном серьёзе, утверждая, что в ней и от упыря что-то есть, потому как она из других людей жизнь сосёт, а сама почти и не стареет. Конечно, матушка выглядела неплохо и отнюдь не на свой возраст, но… демон?

- Кстати… кот тоже, - добавил Раймонд.

- Шутишь? – Ольга спросила его с надеждой, но как-то… вот по лицу было видно, что не шутит.

Мама – демон.

Но мама ладно… если подумать, Ольга ведь сама знала, что с ней что-то не так. А кот-то почему?

Ольга опёрлась на край. И пусть балкон этот был закрыт стеклом, но вдруг показалось, что всё это ненадёжно.

- Мама демон. Кот демон. Бабушка лич… а ты приехал в другой мир за невестой. Вот даже не знаю, что меня больше удивляет. Наверное, всё-таки последнее.

- Почему?

- Потому что ты можешь найти невесту более… подходящую. Мягко говоря. Ты состоятелен. Родовит… даже здесь этого хватит, чтобы закрыть глаза на мелочи, вроде того, что жена будет от тебя шарахаться. От твоей силы… я не права?

- Права… только слегка недооцениваешь. Одно дело шарахаться, и совсем другое – падать в обморок, стоит мне приблизиться. Как-то… сложно жить с такой женой.

- Настолько плохо?

- Настолько… и обморок – не самый худший вариант. Даже экранирующие амулеты не помогали. Я честно пытался и с ними. А носить их само по себе слабое удовольствие… это как… не знаю… гулять в пакете?

- В скафандре? Это такой защитный костюм. Но находиться в нём не слишком приятно, - пояснила Ольга.

- Именно.

- И что, никого-никого подходящего?

- Никого. Моя бабушка перебрала всех, кто хоть как-то годился на роль невесты. Включая госпожу Шеррин, трижды вдову и мать семерых детей.

Ольга посмотрела с удивлением.

- Но та сказала, что ей семерых детей более чем достаточно и восьмой, даже почти взрослый уже, определённо будет лишним. Зря смеёшься. Мне тогда было шестнадцать. И я очень благодарен этой мудрой женщине.

Смех у неё красивый.

И сама она… завораживала.

Бабушка права. Нужно заключать договор. А лучше сразу клятвами обменяться, но как-то вот сделать это… чтобы без принуждения?

- Вообще у нашего рода сложилась определённая репутация. Да и я сам по себе… такой вот…

- Какой?

Раймонд пожал плечами. Вот как объяснить очевидное.

- Не особо общительный.

- По тебе и не скажешь.

- Я, когда учился, надеялся хоть друзей найти, что ли… некроманты ведь не так опасаются… не должны.

- Не вышло?

- Оказалось, что общаться с живыми сложно.

- С мёртвыми проще?

- Во многом да…

И улыбка пропала. Вот что Раймонд такого сказал?

- Извини, - произнесла Ольга.

- За что? На самом деле отец и мать любили друг друга. Сильно. Так сильно, что мне в их любви места не оставалось. А ещё любили работу… я помню, что они появлялись время от времени. Привозили подарки. Обнимали. Целовали. И снова исчезали. А я оставался.

- С бабушкой?

- И Лансом.

- А это кто?

- Дворецкий. В том числе и дворецкий. У Ланса много обязанностей. И он очень… разумное умертвие. Пожалуй, если бы при жизни в нём была хоть капля силы, из него получился бы лич. Но в целом и умертвие вышло неплохим. Очень заботливым. И дотошным. А манку за столько поколений научился варить идеально! Хотя я её всё равно ненавижу.

Ольга снова рассмеялась:

- Не знаю, что более бредово. Твой рассказ или то, что я в него верю… прости… но здесь это кажется… таким странным… магия, некромантия… демоны. Демоны…

Она задумалась и всё-таки спросила.

- Ты ведь не шутил? Про маму?

- Нет.

- И я тогда…

- Тоже отчасти демон. На одну восьмую.

- То есть, со временем и у меня характер станет, как… у мамы?

- Вряд ли. Тебе ведь не пятнадцать и даже не двадцать…

- Ну да. Мне тридцать и больше.

Кажется, Раймонд снова сказал что-то не то. Очень не то.

- Я все равно старше…

Олух.

Нет, бабушка права, что не хватает у него тонкости понимания.

- У мужчин всё иначе…

- Я об ином сказать хотел. Та сила, что влияет на твою матушку, проявляется по мере взросления… а ты уже…

- Достаточно взрослая?

- Именно. К тому же… думаю… у тебя есть своего рода… противовес. Твоя тётушка Нина, она…

- Тоже демон?

- Нет. Хранитель рода.

А Ольга ничуть не удивилась, только кивнула каким-то собственным мыслям и сказала:

- Всё чудесатей и чудесатей…

- И полагаю, что не рода твоей матушки…

- Она папина тётя… хотя… - Ольга задумалась. И задумавшаяся, была удивительно красива. Раймонд впервые, пожалуй, искренне пожалел, что с живописью у него тоже не сложилось.

Вот такой её бы написать.

И эту прядку волос, выбившуюся из простой причёски. И шею длинную. Взгляд затуманенный… лёгкий флёр темной силы, что заметен лишь ему.

- Знаешь… а ведь она действительно… она же не меняется! – произнесла Ольга, отрешаясь от задумчивости. – Она… она такая, какой была, сколько я себя помню. Это же не нормально, не стареть?

- Для людей – да.

- А хранители – это не люди?

- Сущности.

- Сущности… кот – демон, мама – демон, тетушка – сущность… - Ольга потёрла кончик носа и смутилась. – Извини… с детства вот… чешется… порой так, что сдержаться не выходит.

Она дёрнула носом и руки за спину убрала.

- Это твоя… тетушка пытается понять, что здесь происходит. Сил у неё немного осталось.

Ещё лет пару и эти крохи развеются.

- Расскажи о ней, - попросил Раймонд.

Рассказать?

Ольга задумалась. А что рассказывать-то? И странно, что вот вроде она рядом с человеком всю жизнь прожила, а рассказать по сути и нечего. Ну не о носках же шерстяных, которые тетушка Нина вязала. Причём шерсть была жёсткой-жёсткой – Ольга как-то потрогала клубок – а носки выходили мякусенькие.

И тёплые.

И ещё, если в сапоги надеть, то даже, когда сапоги промокали, ноги в носках удивительным образом оставались сухими и тёплыми. Ольга ещё смеялась, мол, магия какая-то.

Выходит, что и вправду магия.

Или о сырниках?

Обычных вот сырниках. Когда утро и солнце пробирается в комнату, а вставать не хочется совершенно. И Ольга натягивает на голову подушку, жмурится, прячется… бесполезно. Вместе с солнцем в комнату пробирается запах: сладкий, манящий. И тётушка зовёт:

- Оля, иди чай пить.

Чай у неё тоже волшебный. Старый фарфоровый заварник, в который тетя Нина сыпала заварку, а потом добавляла какие-то травы, вроде цветы липы или вот сушеные апельсиновые корочки.

Горошинку розового перца.

Ещё что-то… и чай получался таким, который невозможно было повторить.

Как рассказать об этом? О платье, сшитом на выпускной… тогда Ольга все магазины обошла, но то, что было, на ней не сидело или так, что и из примерочной выглянуть было страшно. А тетушка сказала, мол, ничего страшного…

Или про машинку её? Ту, что до сих пор в комнате тётиной стоит. Древнюю. На ножном приводе. Ольга давно уже купила современную, чтоб и ширину строчки выбрать, и шаг, и швов две дюжины, но тётушка всё равно больше старую любит. Да и сама Ольга именно на старой шить училась.

Как рассказать обо всём?

Не получится.

- Лучше… ты расскажи, - попросила она, озираясь. – И убери это… пожалуйста. Прятаться мне не от кого…

У тетушки вытянутое лицо. И глаза круглые совиные. И теперь Ольга видит, что не бывает у обычных людей таких круглых глаз. Лба выпуклого. И волос соломенных, в которых ни ниточки седины…

- Я… я просто… - кажется, тетушка испугалась.

Руки у неё с длинными ладонями и пальцами тоже длинными…

- Я не собираюсь вредить вам! – Раймонд поднял руки. – Клянусь, я с миром…

- Хорошо, - она кивает и улыбается неловко так. – Хорошо, если так… мне уж недолго осталось…

- Тётя!

Эти слова вызывают не просто страх – ужас. И Раймонд его чувствует, если обнимает.

- Думаю, мы найдём способ решить эту проблему… вы как к переездам относитесь?

В другой мир

Мысль одновременно и удивила, и напугала и… вдруг появилось такое предвкушение, что ли. А ведь Ольга и за границей-то давно не была, так, чтобы на отдыхе, а не по делам.

- Боюсь, не получится… - тетя Нина печально покивала головой. Тонкие руки её коснулись светлых волос. – Я слово давала не оставлять Софью… понимаете, она ведь одна не сможет. Не сумеет… она хорошая на самом-то деле…

- Только демоница.

- На четверть.

И удивлённою тётушка не выглядела. Знала?

И если так, то знали все, кажется, кроме самой Ольги. Нет, обидится бы, но…

- Вы… пойдёмте чай пить… я там расскажу…

- А мама? Она… знает?

- Знает, - кивнула тётя Нина. – Правда, как мне кажется, не верит до конца. Считает это всё глупостями… но лучше уж там всё обсудим. Я и скатерть достала.

Особую.

Из белоснежного хрусткого льна, который вроде бы шершавый, но его всё равно хочется гладить. И вышивка по краю, синие-синие васильки. Эта скатерть была частью детства, как и фарфоровый сервиз с дамами и кавалерами. На дюжину персон, так говорила тётя Нина, тогда, раньше, когда разбирала его, чтобы вымыть и вытереть насухо. Ольга всегда садилась рядом. И пусть ей не доверяли настолько, чтобы позволить купать прекрасных дам в жёлтом тазике, но рассматривать никто не мешал. И Ольга смотрела. И удивлялась. И даже представляла, что это она вот в беседке сидит.

Или прогуливается в пышном платье.

Или вот читает книгу, держа её на вытянутой руке. А у ног – горбатая собака замерла…

Сейчас ей досталось блюдце с дамой в высоком парике и кавалером, чем-то неуловимо смахивавшим на Раймонда. Он держал даму за руку и явно куда-то вёл. В новую счастливую жизнь?

Замок показывать?

Нет, бред же.

- Я бы предположила, что ты, Ниночка, всё же свихнулась на старости лет, - матушка держала кружку с обычным изяществом и, пожалуй, бережно. – Чего, в принципе, давно следовало ожидать. А ты, дорогая, всегда была излишне мечтательна, что тоже не совсем нормально.

- А я? – осведомился Раймонд, широко улыбаясь.

- А мы не настолько хорошо знакомы, чтобы я могла судить о ваших диагнозах. Но вот стоматолога вам явно посетить стоит.

- Зачем?

- Клыки, многоуважаемый Раймонд Раймондович, давно уже вышли из моды. Но отчаиваться не стоит. Современная медицина при желании вполне способна исправить любой прикус.

- Спасибо, но меня мой вполне устраивает.

- Пей чай, Софьюшка, - миролюбиво отозвалась тетушка Нина. – Извините… силы у меня не те, но что-то ещё могу…

Матушка и вправду пригубила, чтобы сказать:

- Определённо, не те. И чай стал сеном пованивать…

Вздохнула.

Подняла глаза к потолку и замерла.

- Это она прочитала, что нужно контролировать дыхание, - пояснила тетушка Нина. – Как способ снизить уровень стресса.

- Снизишь тут, - матушка произнесла это, не отрывая взгляда от потолка. – То родная дочь очередного проходимца в дом притащит, то сестрица многоюродная травить пытается…

- Это не отрава. Успокоительное…

Вдох.

Выдох. И милостивое:

- Говори уже… придумали… но массовое помешательство – редкость, а потому будет прелюбопытно в нём поучаствовать…

- Когда-то давно мой господин, великий маг из рода Харвардов, вынужден был покинуть дом и родной мир. Родной брат предал его, открыв врагам тайные пути. Не желая делить корону Севера, он дал им ключ от запретных дорог и привёл две сотни кораблей к Забытой башне.

А ведь Ольга что-то такое слышала…

Точно.

Вечер. И сверчки поют. И пахнет земляникой, а ещё свежей выпечкой. Молоко в стакане, тёплое, с мёдом. И напевный голос тетушки, который рассказывает о приключениях мага, вынужденного бежать.

- Его пленили и заперли в подземелья, сломав руки и вырвав глаза, чтобы не мог он более вершить чародейство.

Но всё же в детстве было без таких вот подробностей. Или Ольга просто уже не помнит?

- Ты ему помогла, - Раймонд принюхивается к чашке и жмурится.

- Помогла. Я клялась хранить род… тот, другой, сказал, что условие выполнено. Что кровь не была пролита. Люди порой понимают всё слишком буквально. Он потребовал отдать ему силу рода. И поклониться.

- Но ты отказалась.

- Я обязана была хранить не только кровь, но и честь. И открыла путь.

- А замок?

- Он умер, - тетушка Нина улыбнулась и стало как-то вот… не по себе. – Наверное. В нём не осталось силы. А без неё не противостоять ни ветрам, ни снежным бурям. Ни тем, кто обретает в ледяных Пустошах. А мы ушли.

- Сюда?

- У моего хозяина было много врагов. А ему требовалось время, чтобы восстановить силы. Я думала, что он восстановит и мы вернёмся. Однако он решил иначе. Он сказал, что устал. От войн. Заговоров. От власти и тех, кто её желает. Он встретил женщину. И поставил дом.

Дом?

Что-то отозвалось в душе на эти слова.

- И женщина смогла родить дитя… это странный мир. В нём мало силы, но много сильных. Не знаю, почему. Я осталась с хозяином до самых последних дней его. Он отдал свой дар сыну. И ушёл вслед за своей женщиной… так и повелось. Я сумела обжиться. Я сделала так, чтобы дом…

Старый альбом.

И фотографии пожелтевшие. Со старыми так и бывает. А ещё рисунки. Письма… заветный сундучок.

- …стал настоящей крепостью. Но и это не спасло. Мои хозяева хранили силу, но пользоваться ею не умели. А потом всё начало меняться. Это сложно…

- Его предки были из благородных. Я знаю… он рассказывал. И про тот сундук тоже, - отозвалась матушка. – И про то, что имение было неподалёку… мы туда даже ездили. Он всё носился с мыслью выкупить, но не вышло. Что-то там культурной ценностью признали… господи, какую ценность могут представлять развалины?

Она поморщилась и коснулась висков.

- Нам пришлось сложно, - согласилась тётушка. – Времена были тяжёлые. Много сил ушло, чтобы спрятать. Одна война, потом другая… и между ними. Но потом стало легче. Особенно, когда твой дед, Олюшка, поставил дом. Извини, мне в квартире сложно. Большой дом. Много всех. Не получается силу собрать… вот. А твой отец дом расширил. И я понадеялась, что всё-то наладится. Он вот и жену нашёл.

- На свою голову, - проворчала матушка не зло, скорее как-то устало.

- Он тебя любил…

- Можно подумать, ему это много радости принесло. Я ж понимаю всё… вы, молодой человек, пока чаёк действует, берите Оленьку и уезжайте. В другой город, страну… в мир другой, если это всё не бред. Главное, спешите… и номера телефона не оставляйте. Не удержусь ведь. Вернуться потребую. И Ольга вернётся. Она хорошая дочь. А так… вы там, мы здесь… как-нибудь. А останетесь, я же жизни не дам. Особенно, если Ниночки не станет…