Не отступать и не сдаваться. Том 4

Глава 22 На краю пропасти

Да, это уже проход в высшую лигу. Мне осталось два боя до золота. Можно и расслабиться, ведь бронза уже в кармане. Но разве это меня удовлетворит?

Я должен выгрызть золото из глотки противника. Так меня учил Касдаманов.

— В тот момент, когда ты натянешь поводья и остановишь свои амбиции, ты начнешь путь к провалу, — говорил старик. Поднимал палец и грозился мне. Мол, не вздумай, малец, так делать! — Бокс жестокая штука. Как и жизнь. Или ты ползешь вверх, скрипя зубами. Или ты валишься вниз. Третьего не дано.

Помнится, я тогда с ним немного поспорил. А как же люди, которые остановились на плато? Решили отдохнуть, набраться сил. Или те, которые просто наслаждаются моментом?

Там, в двадцать первом столетии таких миллионы. Да и сейчас тоже. Их всегда большинство. На самую вершину лезут только единицы.

— Я таких называю уклонисты, — неумолимо ответил дед. — Они тоже хотели бы залезть наверх, но не могут. И сейчас потихоньку скатываются вниз.

Я привел в пример чемпионов. В любом виде спорта. Вот он взял все мыслимые и немыслимые титулы. Ушел на покой непобежденным. Что ему делать? Теперь он может ни о чем не заботиться. Отдыхать и наслаждаться жизнью.

— Неверно, — ворчал Егор Дмитриевич. — У него есть другие вершины. Пусть воспитает другого чемпиона, такого же сильного, как сам. Или даже еще сильнее. Пусть идет в политику, в хозяйственники, в ученые. Там тоже масса всего, что можно достичь. Нельзя валяться на боку и вспоминать прошлую жизнь. Тогда тоже начинается деградация.

Я тогда с ним крепко поспорил. Но не переубедить. И он меня тоже. Каждый остался при своем мнении.

А сейчас, когда зал снова взорвался аплодисментами, я подумал, что наставник был прав. Как всегда. Я мог бы довольствоваться бронзой.

А могу стремиться к большему. К мечте любого спортсмена. К олимпийскому золоту. К вершине пьедестала. И горе тем, кто еще встанет у меня на пути.

Соперник сразу обнаружился. Едва я сошел с ринга, как передо мной возник Гарбей. Гребаный соперник, который также нацелился на золотую медаль. Наверняка у него тоже был наставник, который натаскивал его на победу. Как бойцовского пса. Которыми мы все, в сущности, являемся.

Что интересно, ведь Егор Дмитриевич тоже обучал кубинцев. И может статься, что он учил тренера Гарбея. Воспитал моего соперника, так сказать. А вот теперь мы готовы вцепиться друг другу в глотки.

Завидев кубинца, Худяков вышел ему навстречу и встал между нами. Похвальная самоотверженность. Кубинец может завалить его одним ударом. Но мой тренер не отступил. Ладно, я тоже не собирался пасовать.

— Эй, Алехандро! — позвал я. — Ты опять здесь? Хочешь что-то сказать мне?

Пусть он попробует напасть. Я готов ко всему. Я еще заряжен после победы. От меня идет аура победителя. Если кубинец нападет, я буду уворачиваться. И не нанесу ни единого удара. Пусть этого придурка дисквалифицируют.

Поглядев на Худякова, Гарбей улыбнулся толстыми губами. Глаза оставались все такими же холодными. Как льдинки.

— Молодец, Виктор! — сказал он. — Я поздравляю тебя с победой.

Ух ты, а он тоже не прост. Сразу смекнул, к чему может привести большая разборка. Я шутливо поклонился.

— Спасибо, что бы я делал без твоих поздравлений.

Но кубинец не обратил внимания на издевку. Он пожал плечами и показал на меня рукой. Улыбаться уже перестал. Чуть отодвинул Худякова и прошел мимо него.

— Да, я тебя поздравляю, Виктор, — повторил он и подошел ближе. Я на всякий случай, приготовился к нападению. — И желаю тебе дойти до финала. Там ты встретишь меня. И еще ты узнаешь, что такое настоящая боль. Я разорву тебя на куски.

Говоря это, он поднял руки и развел их в стороны, как бы показывая, что рвет что-то на две части.

— Ух ты, как страшно, — ответил я. Глаза у Гарбея потемнели, из ледяных стали красными от сдерживаемой ярости. — Смотри только штанишки не порви. Я тоже с нетерпением жду нашей встречи.

Гарбей снова улыбнулся. Я прошел мимо него и отправился дальше по проходу вдоль ринга. Кинооператоры снимали наш обмен любезностями. Журналисты ждали, что мы начнем мутузить друг друга. Когда этого не произошло, они разочарованно бросились прочь. Встречать других участников соревнований.

Я вернулся в раздевалку. Ожидал снова увидеть здесь кубинца, но он так и не пришел.

— У этого ублюдка скоро начнется бой. С боксером из Венгрии, — сказал Худяков. Он вернулся чуть позже. С ворохом новостей в клюве. — И он чертовски уверен в себе. Уверен в победе. Уверен, что надерет тебе задницу. Вот такой вот тебе попался соперник.

Ну как, попался? Все еще ничего неизвестно. Я могу проиграть. Гарбей может проиграть. Всякое может случиться.

— Ладно, давайте готовиться к следующему бою, — ответил я. — Мне надо тренироваться. Я пожалуй, сейчас поеду обратно в Олимпийский городок, в свою гостиницу. Отдохну. А после обеда встретимся на тренировке. И вечером обсудим, как быть со следующим противником.

Худяков согласился. Он остался на стадионе, а я отправился в гостиницу. Первым делом я позвонил домой. Светка уже проснулась, хотя у них в Москве было раннее утро. Она собиралась гулять с Чернышом.

— Мы смотрим твои бои по телевизору, — сообщила сестренка. В трубке слышался звонкий лай неугомонного звереныша. — Вместе с дядей Мишей и Машей. Тетя Галя радуется, когда ты побеждаешь, но говорит, что не может видеть, как люди бьют друг друга.

Мы поболтали еще немного. Потом трубку взяла Маша.

— У тебя все в порядке, Витя? — спросила девушка.

Голос у нее был встревоженный. Какого дьявола, что случилось?

— Да, я только что победил, — ответил я. — А ты чего такая? Взволнованная.

Маша ответила не сразу. Есть у нее такая привычка. Сначала собраться с мыслями, потом говорить. Особенно когда нужно сказать что-то важное.

— Мне сегодня плохой сон приснился, — сказала она. — Будто на тебя напали. И повсюду кровь.

Ну конечно. Она у меня впечатлительная. Наслушалась или начиталась чего-нибудь про Германию, а потом и сны пришли плохие. Переживает, видимо, как я тут. Не бойся, милая, все в порядке.

— Это тебе кажется, — снисходительно ответил я. — Хватит волноваться. Бои проходят нормально. Все соперники ведут себя по-спортивному.

Правда, потом я вспомнил про Гарбея. Этот явно может применить грязные приемчики. Ну ничего, и с таким справимся.

— Не знаю, — ответила Маша все также тревожно. — Мне все равно как-то не по себе. Плохие предчувствия.

Я начал закипать. Особенно, когда вспомнил про свои плохие знаки, совсем недавно. Но тогда все завершилось благополучно. И эти дурацкие знамения не сработали. Правду говорят, что приметы работают только там, где в них верят.

— Все в порядке, милая, — сказал я. — Тебе не о чем беспокоиться. Лучше поменьше читай всякую херню. И поменьше думай на тему предчувствий.

Маша снова помолчала. Ну, что на этот раз?

— И все равно, Витя, будь осторожен, — попросила она. — Я почему-то себе места не нахожу. В последний раз у меня было такое перед смертью дедушки.

Ну естественно, теперь любые предчувствия под свое состояние подгонит. И еще меня заставит переживать.

— Ты не забывай, что Егор Дмитриевич долго болел, — заметил я. — Конечно, ты подсознательно боялась, что он может умереть. Извини, но это так.

Но разве можно переубедить девушку, которая что-то вбила себе в голову? Особенно на тему предчувствий. Конечно же, она теперь будет думать только об одном.

— Хорошо, — сказала Маша. Конечно же, чтобы не спорить со мной. На самом деле она нисколько не успокоилась. — Все в порядке, Витя. Я постараюсь успокоиться. В конце концов, это просто суеверия.

Мы поболтали еще немного и я повесил трубку. Вот когда можно пожалеть, что здесь еще не изобрели мессенджеров. Там можно болтать часами. Из любой точки мира. Так бы я легко убедил Машу, что все хорошо и не о чем беспокоиться.

Но тревожиться и у меня не было времени. На носу что? Конечно же, поединок. Очень важный поединок. И мне надо к нему хорошенько подготовиться.

Пообедав, я чуть отдохнул в номере, а потом отправился в спортзал, где мы тренировались перед боями. Начал разминку, попрыгал на скакалке. Устроил бой с тенью.

Во время боксирования представил перед собой Алехандро Гарбея. Вот он атакует меня, но его удары проваливаются в воздух. Я бью в ответ. Мои удары, наоборот, попадают точно в цель. Гарбей падает, корчится на ринге от боли. Я победил его, победил!

Этому меня научил в свое время тренер еще тогда, в прошлой жизни. Егор Дмитриевич потом усовершенствовал эту технику. Заставлял применять ее постоянно. Чтобы она влилась в кровь, использовалась уже постоянно. На автомате.

И вот со временем я действительно применял ее уже все время. Сначала осознанно, а потом и подсознательно. Все получалось само собой. Спонтанно.

— Ага, ты уже здесь, — сказал Худяков. — Молодец, уже начал тренировку. Не сидишь на месте и не отдыхаешь. Особенно, без этих твоих медитаций.

Я так сконцентрировался на мысленном бое, что и не заметил, как он подошел. Подкрался со спины незаметно. Вот это другое дело. Помнится, Егор Дмитриевич как раз и настаивал на таком уровне концентрации. Чтобы забыть обо всем окружающем мире и сосредоточиться только на одном объекте.

Надо же, долгое время у меня не получалось достичь такого уровня. Но потом вдруг как-то само собой срослось. Вот, прямо как сейчас. Я забыл обо всем, обо всех своих проблемах, о прошлом и о будущем.

Передо мной была только стена, перед которой я прыгал, двигался, махал кулаками и старался завалить мысленного противника, тоже постоянно атаковавшего меня. А еще на этой стене мелькала моя тень. И я с каждым разом старался двигаться быстрее и быстрее, чтобы успеть поразить кулаком эту тень. И с каждым разом эта тень ускользала от меня все дальше и дальше.

— Ну-ну, хватит, — сказал Худяков. — Если ты так горишь желанием побоксировать, я могу найти тебе партнера для тренировочного поединка. С этим проблем не будет. Сразу найдется масса желающих побоксировать с тобой. Только мы этого делать не будем, хорошо? Нечего нам еще получить травму перед боем.

Я остановился, тяжело дыша. Да, эту тренировку я провел больше для того, чтобы отвлечься. От всяких тяжелых дум, что иногда нахлынули на мою головушку.

— Кто мой следующий противник? — спросил я, глядя на Худякова. — Давай, дядя Игорь, не томи, рассказывай.

Худяков вздохнул и покачал головой. Ну, все сразу ясно, обычно он так делал только в том случае, когда сомневался в исходе поединка. Значит, бой будет тяжелый.

— Тебе предстоит завтра драться с американцем, — сказал тренер. — Франциско Каррерас, по прозвищу «Неистовый». Он похож на твоего сегодняшнего алжирца, но только будет гораздо техничнее и расчетливее него. Он уже является чемпионом США и обладателем двух серебряных медалей Панамериканских игр. Ты понимаешь, что это значит.

Конечно, понимаю. Это значит, что мне предстоит драться с панчером, который к тому же еще и быстрый, как змея. Все то, чего недоставало Хамани в сегодняшнем поединке, будет в избытке присутствовать у Каррераса. Он наверняка ученик мексиканской школы бокса.

А это значит, что он отличается громадной силой воли, несокрушимым духом, и невероятным стремлением к победе. Мексиканцы — это чертовски выносливые боксеры. К тому же они очень быстрые, в этом можно не сомневаться. Они молниеносно входят в ближний бой и великолепно чувствуют себя там. У них изумительная работа ног. Многие из них не обладают внушительными габаритами, но зато они умеют держать удары и могут успешно противостоять даже самым сильным и физически мощным соперникам.

— Что ты предлагаешь? — спросил я. — Что с ним делать? Как его подавить?

Мы совещались до поздней ночи, пересмотрев сразу несколько вариантов развития событий. Худяков рассказал мне, какие приемы предпочитает использовать мой противник. Какой у него стиль. Ну что же, будет даже приятно драться с таким великолепно подготовленным и технически разносторонним противником.

Спать я лег около полуночи и сразу заснул, едва голова коснулась подушки. Ну что же, завтра мне предстоит чертовски трудный бой, может статься, что у Маши недаром были плохие предчувствия. Но засыпая, я все равно пожелал себе ни за что не отступать перед сильным соперником.

На следующий день я встал позже, чем обычно. Сделал пробежку, принял душ, позавтракал. Худяков где-то запропастился. На поединок я отправился без него.

Ну ладно, я был уверен, что тренер вряд ли напился и лежит у себя в номере, не в силах подняться. Нет, он наверняка уже отправился в спортивный зал, где проходили соревнования, и бегает уже там, готовясь к предстоящему поединку.

Правда, на месте Худякова все равно не оказалось. Я обнаружил это потом, когда уже переоделся и отправился на бой. Тренера нигде не было. Он пропал, и даже наш главный тренер сборной, Степанов его нигде не видел.

Ладно. Обойдемся без Худякова. Я прошел все необходимые процедуры, подготовился к бою только с помощью ассистентов. Вышел на ринг и посмотрел на своего соперника.

Впервые увидев его здесь, я удивился, насколько он похож на кубинца. Такой же смуглый, невысокого роста, коренастый и даже с некоторого рода монголоидными чертами лица. Правда, телосложением Каррерас оказался гораздо стройнее и изящнее кубинца. Гарбей показался мне массивным, как глыба, а Каррерас был худощавый и жилистый.

Да, этот парень просто создан для молниеносных атак и жалящих ударов боковыми. В ожидании начала боя Каррерас прохаживался по рингу, выходя далеко за пределы своего угла. Кажется, он совершенно не заботился о том, что выходит за пределы дозволенного пространства.

Поэтому, когда рефери пригласил нас к центру ринга, мексиканец мигом оказался там и успел даже помахать мне перчатками. Я подошел, наоборот, неспешно. Начал снова свой спектакль жалкого боксера. Каррерас выглядел надменным и свирепым типом.

Судя по всему, у него была такая тактика, постараться нагнать как можно больше страху на противника. Ну что же, я, напротив, старался как раз-таки сделать вид, будто этот спектакль очень сильно на меня повлиял.

Пусть думает, будто напугал меня. Поединок начинается еще за канатами ринга, так что если мне удастся ввести мексиканца в заблуждение, может статься, что я уже выиграл.

Как обычно, рефери объяснил нам правила, проверил, все ли у нас в порядке и готовы ли мы к бою. Я по большей части скромно смотрел вниз, а Каррерас сердито глядел мне в глаза.

— Бокс! — скомандовал рефери.

Я тут же отскочил в сторону, потому что Каррерас ломанулся на меня со скоростью тяжело нагруженного железнодорожного состава. Он атаковал целой кучей джебов, но признаться, по сравнению со вчерашним алжирцем, противник двигался гораздо медленнее. Хотя, надо отдать должное, он бил при этом гораздо точнее и сильнее.

Я принял его удары на плечо, стараясь двигаться как можно быстрее в сторону, чтобы они благополучно проскользнули мимо меня. Не стоит ловить перчаткой удар соперника, он сейчас полон сил и задора, а значит, будет бить со всей дури. Я проскользнул в сторону и нанес ему боковой удар в корпус, почти одновременно с ним.

Конечно же, при этом я рисковал получить и новый удар от своего шустрого противника. Я ведь почти отказался от защиты, чтобы провести свой контрудар. Но благодаря скольжению сила еще одного хука Каррераса была очень сильно сокращена, она просто ушла в воздух, провалилась туда.

К тому же, я постарался правильно рассчитать время для контратаки. Поэтому мне удалось избежать серьезных проблем.

Мой удар тоже не причинил сопернику особого вреда. Живот у мексиканца был накачанный, пресс крепкий. По такому можно долбить кувалдой и все равно ничего не добьешься.

Обменявшись первыми ударами, мы снова встали друг против друга и на мгновение замерли. Помедлив чуть-чуть, Каррерас снова бросился на меня.