Не было бы счастья

Глава 16

Ночью мне было о чем подумать… Замок давно затих, погруженный в сон, а я только вертелась на постели ужом, буквально умоляя сон, чтобы пришел, наконец, пришел, но и близко нет.

Джаред может прожить длинную жизнь, нормальную жизнь, как и большинство людей, если я буду рядом. И чертов Ланселот Уолш оказался в чем-то прав: когда речь зашла не о нескольких годах с умирающим, а о действительности браке на всю жизнь, я слегка растерялась. Значит, если я решу связать себя с Джаредом Лоэуллом — все будет по-настоящему и очень надолго, а бросить его уже будет нельзя… Так что в прямом смысле «пока смерть не разлучит вас».

Я уже готова была смотреть на графа Грейстока как на существо высшего порядка, но одно только слово «навсегда» привносило в видение общего будущего мрачную атмосферу и горько-сладкое чувство обреченности.

Не бывает идеальных союзов, это только в сказках жизнь двоих влюбленных идеальна со дня бракосочетания и до самой смерти, в жизни все к сожалению выглядит совершенно иначе. Что если спустя год-другой Джаред уже не будет вызывать во мне такой восторга пополам с оторопью? И снова станет не романтическим героем, а просто гадким утенком, не обделенным умом и иронией?

Взяла с прикроватной тумбочки мобильный телефон и посмотрела на дисплей. Три часа после полуночи, а сна не в одном глазу, хотя кажется, будто от усталости уже тела не чувствуется. И что делать — непонятно…

Когда прошло еще с четверть часа в дверь то ли тихо постучались, то ли вовсе поскреблись, и этому звуку я обрадовалась как ангельским трубам: только один человек мог прийти ко мне посреди ночи. По факту два, конечно, но Ланселот долбил бы в дверь со всей дури, так что услышали бы все в замке.

Нашарив рядом с кроватью тапочки, я метнулась к двери и открыла ее, даже не спросив, кто там и тут же заработала неодобрительный взгляд от Джареда, чье бледное лицо в неверном свете звезд как будто светилось.

Глядя в глаза Лоуэлла я поняла, что даже в свете всех своих раздумий я просто рада видеть его вот так, с глазу на глаз.

— Разве можно вот так открывать не пойми кому? — с легким недовольством осведомился мужчина, однако, когда я посторонилась, в спальню он вошел, не колеблясь.

Я только рассмеялась.

— Но кто еще кроме вас мог прийти ко мне в такой час? Да и в замке безопасно, не так ли?

Мои слова ни капли не успокоили Джареда, он все равно походил на вздыбившего шерсть кота, того и гляди — зашипит и когти выпустит. Или это не из-за того, что я не спросила, кто стоит за дверью?

— Джаред, что-то случилось? — решила спросить я напрямик. Все равно ведь велик шанс, что мне просто не удастся понять, по какой причин Лоуэлл так беспокоится. — И сядьте уже, прошу, вы ведь наверняка устали.

Лоуэлл покорно сел в кресло, на замер в нем так прямо, словно сесть ему пришлось на кол. Рук графа в темноте было не разглядеть, но могла поспорить — они крепко сцеплены.

— Что вам сказал доктор Монтегю такого… — фразу Джаред оборвал посередине, словно дальше говорить у него просто не было сил.

Я даже не хотела думать, откуда Лоуэлл узнал про нашу с его целителем беседу. Ну, не казалось мне, что доктор Монтегю побежит тут же отчитываться обо всем своего пациенту, уж слишком личным оказался предмет нашего разговора, практически интимным.

Лукавить с разговоре с Джаредом мне показалось делом опасным, да и лишнее это, в самом деле. У него все равно есть бездна способов узнать правду.

— Он сказал мне, что если я останусь с вами, вы можете прожить нормальную жизнь и велики шансы, что вы не умрете в тридцать лет.

Против всех возможных ожиданий, новости графа вовсе не обрадовали, наоборот, он как будто сник, лишившись и сил, и воли. Но разве это не настоящая «благая весть», которой нужно обрадоваться? Разве это не прекрасная новость?

— Вот только для этого вам придется остаться рядом со мной. Как будто на цепь живого человека посадить… — с каждым произнесенным словом голос Джареда звучал все тише, а голову он опускал все ниже. — Вы думали, я… о таком не просят, Вивиан! Никого не просят! И я даже…

На самом деле, если до этого момента я сомневалась в том, как поступить, а заодно еще и сомневалась, как на самом деле отношусь к Джареду Лоэуллу, то вот теперь пришло понимание, что я в него сильно и безнадежно влюбилась. Не так много людей готовы пожертвовать собственной жизнью ради другого, а вот граф Грейсток посчитал, что ради одной только моей свободы, может отказаться от собственного шанса на будущее.

Он был совершенно прав, никто и никого о подобном не просит, потому что жертва слишком уж велика. Такие подарки дарят добровольно, без просьб и требований. Конечно, граф Грейсток был достаточно хитроумен, чтобы понять, как именно с гарантией получить от меня желаемое, при этом не потеряв ореола то ли святого мученика, то ли благородного героя.

— Вы бы могли просто спросить, чем именно хочу я, не так ли, Джаред? — тепло отозвалась я и подошла вплотную к сгорбившемуся в кресле мужчина.

Он поднял на меня глаза, жаль только, во мраке разобрать выражение в них было попросту невозможно.

— Сейчас ваши желания… Как я могу быть уверен, что вы озвучите именно их? Поверьте, Вивиан, самопожертвование никому не нужно и только напрочь все испортит, — тихо, отрешенно, словно слова молитвы произнес Джаред.

Я тяжело выдохнула и сжала кулаки.

— Напрочь все испортит ваша смерть! — воскликнула я, не сумев сдержать возмущения. Всему есть предел, в том числе и самопожертвованию! — И я не хочу, чтобы вас не стало. Больше всего на свете… Я…

Сказать «я люблю вас» все-таки не решилась, хотя именно эти слова и просились на язык.

— Вы ничем не должны переживать за мою судьбу, — продолжил гнуть свою линию упрямец, который, очевидно, не собирался дожить до старости. — Со мной все уже решено, такова судьба, и она только моя.

Уму непостижимо!

— Вот даже и не рассчитывайте! — зашипела я рассерженной кошкой и нависла над упрямцем. — Не позволю! Я останусь здесь! В замке! Рядом с вами! И не позволю вам себя уморить!

Между нами повисло буквально звенящее от напряжения молчание, вязкое — не двинуться, ни вздохнуть. Как его убедить, если снова станет отказываться?

— Вы же любите меня… так и почему?.. — все-таки сумела произнести я.

В тишине раздался его нервный смешок.

— Именно поэтому. Разве можно вешать такой груз на человека, который дорог? Нельзя…

Иногда благородство становится настоящим камнем на шее и тянет не дно, но в мои планы ничего подобного не входило: я желала, чтобы Джаред Лоуэлл прожил долгую и счастливую жизнь. Жизнь со мной.

Черт с сомнения, пусть катятся в пропасть. Все у нас будет так, как хочу, так как мечтается и даже лучше! Красота… Моей точно хватит на двоих и еще останется. Ну и как вишенка на торте — графский титул. Женится как миленький, никуда он от меня не денется, раз уж любит.

— Вы добры, милосердны, Вивиан, однако не нужно считать, что спасти меня — ваша обязанность, — прошептал почти беззвучно Грейсток, однако я прекрасно расслышала каждое слово, как будто слышала сердцем.

— Женитесь на мне? — решила я пойти ва-банк, вспомнив разговор прислуги, что подслушала совсем недавно.

Как там говорили? «Если только он осмелится сделать предложение»? Может, Джаред и не осмелится, но это означает только одно: мне самой стоит осмелиться.

— Очень… современный поступок, — как будто обалдело прокомментировал мои слова граф, и, стоит сказать, я почувствовала себя как минимум самонадеянной идиоткой. — Сейчас вне высшего света женщины делают предложение мужчинам?

И ведь не понять, это ирония или злая издевка. Как ему ответить?

У меня коленки задрожали от волнения. Дожили. Когда-то думала о том, как какой-нибудь «прекрасный принц» опустится передо мной на одно колено в некоем невероятно романтическом месте и преподнесет то самое заветное кольцо. По итогу я сама делаю предложение совершенно непрекрасному, пусть и графу в кромешной темноте посреди ночи… А замок сойдет за «невероятно романтическое место»?

— Понятия не имею. Мне не приходилось раньше делать кому бы то ни было предложение, — произнесла я и нервозно рассмеялась. Настолько идиоткой мне уже не доводилось себя чувствовать. Отвратительное ощущение.

— Что ж, повторять этот опыт вам не придется, — отозвался Джаред. — Но вы ведь не настолько феминистка, чтобы не дать мне подарить вам кольцо?

Вот что же за несносный человек?! Только стоило смириться с тем, что выходка моя глупа и окончилась полнейшим провалом, как Грейсток огорошивает…

— Так вы согласны? — опасливо уточнила я, не веря собственным ушам.

Граф плавно поднялся на ноги — и вот уже мы стоим друг напротив друга, моя рука — в его, и можно почувствовать как пульсирует кровь под кожей.

— Я люблю вас, и если наш союз для вас желанен, как могу отказать, Вивиан?

Да-да, словно бы Джаред не мог отказать.

— Может, хотя бы сейчас откажемся от официоза? — осторожно предложила я, потянувшись к… жениху?

Грейсток принял меня в свои объятия и поцеловал в висок.

— Если тебе этого хочется.

Утром я проснулась с совершенно новым и волнительным чувством: теперь я стала невестой! Да не просто невестой — графской невестой! Маму удар хватит на радостях, особенно в свете того, что пока ни один мужчина не удосужился попросить моей руки и сердца. Конечно, и на этот раз скорее я сама просила руки и сердца, но это и неважно. С Джаредом… С ним всегда складывается по-особенному, не так как принято. И в том тоже была своя прелесть…

Поспать удалось часа четыре не больше, но проснулась я счастливая как жаворонок и на рассвете и даже напевать начала от радости. Странно, что вчера словам доктора Монтегю удалось привести меня в такое смятение. Быть связанной на всю жизнь с одним человеко по воле долга, быть может, и не так уж здорово, если нет иных мотивов, однако с Джаредом Лоуэллом все иначе, я в него… я так глупо и безнадежно влюбилась в этого человека всего за каких-то несколько дней, позабыв при этом о собственных привычках, пристрастиях, даже о здравом смысле! Вот уж где кроется подлинное волшебство!

Когда я начала прихорашиваться у зеркала (куда старательней обычного, надо сказать), даже удивилась тому, насколько сильно… сияю от радости. Как только что вкрученная лампочка.

— Да ты точно втрескалась, дорогуша, — проворчала я на саму себя и удовлетворенно вздохнула.

И все-таки я способна на настоящие, сильные и бескорыстные чувства, и Ланс полный идиот, если взялся отрицать это!

Когда уже собиралась выходить из комнаты, в дверь тихо постучали, я только по одному этому звуку поняла, кто именно решил навестить меня с утра пораньше. Вот как удалось за такое короткое время влипнуть Джареда как муха в паутину? Уже начала узнать его по стуку, по шагам… И каждый раз радуюсь!

Грейсток появился на пороге моей спальни с самой заговорщицкой улыбкой, какую мне только доводилось видеть на его лице. Она сделала его куда моложе обычного возраста и будто ластик стерла все те штрихи, что болезнь нанесла на лицо хозяина Корбина.

— Доброе утро, Вивиан, — понизив голос, произнес Джаред. В светлых глазах посверкивало откровенное лукавство.

Мне тут же стало ясно — мой жених (это даже в мыслях звучало здорово!) задумал нечто как минимум по его меркам забавно.

— Доброе, — слегка насторожилась я, раздумывая над тем, чего именно ждать.

Улыбка Лоуэлла стала еще шире, и он вытащил из кармана вязаного домашнего кардигана чуть потрепанный бархатный футляр из тех, в которых держат ювелирные украшения. Коробочка была небольшой, и я ни на секунду ни подумала, что в ней могут оказаться серьги или же брошь.

Джаред пришел с утра пораньше с кольцом, чтобы к завтраку я вышла уже с этим доказательством того, что наша связь перешла на качественно новый уровень. Когда крышка была, наконец, откинута, миру явило себя такое кольцо, какое можно было бы увидеть только на руке у принцессы, наверное. Сапфир сиял в обрамлении рубинов как будто чуть насмешливо, точно так, как смотрел на меня Джаред Лоуэлл, граф Грейсток.

— Скажешь что-нибудь? — уточнил он деловито.

Я глядела на кольцо, не отрывая завороженного взгляда. Явно старинная работа, не иначе фамильная драгоценность Грейстоков. И теперь эта драгоценность окажется на моей руке, а ведь я и близко не имею никакого отношения к титулованным особам…

— Я его должна сама надеть? — с долей скептицизма спросила я, прекрасно осознавая, что если Джаред сейчас скажет «да», надену и без его помощи как миленькая.

Однако такой неловкой сцены граф Грейсток никак не мог допустить.

— Как можно? — фыркнул он. — Хотя бы эту часть ты должна оставить на меня.

В тот момент, когда в торжественной тишине Джаред Лоуэлл надел мне на палец обручальное кольцо, мое счастье достигло абсолюта, а когда нареченный склонился над «окольцованной» рукой, чтобы поцеловать — сердце так и вовсе едва не выпрыгнуло из груди, даже несмотря на то, что губы Джареда, как и предписывал этикет, так и не коснулись моей кожи.

— Вот теперь можно и позавтракать, не так ли? — спросил у меня молодой человек, выпрямившись, и предложил руку.

Так мы с Джаредом Лоуэллом, моим будущим мужем, и вошли в столовую — рука об руку, напоровшись на недоуменный взгляд моего коллеги и одобрительный — доктора Монтегю. За столом прислуживала та самая мерзкая Ливи, и стоило только ей бросить взгляд на кольцо — глаза горничной чуть не вылезли из орбит. И вот это мне было просто чертовски приятно!

— Милорд, вас можно поздравить? — на всякий случай решил уточнить ситуацию целитель, который явно не до конца поверил в помолвку как в свершившийся факт.

Джаред ответил не сразу — сперва помог мне занять мое место. Уровень любезности по отношению к невесте на порядок превосходил уровень любезности по отношению к гостье.

— Да, доктор Монтегю, нас с мисс Лэйк можно поздравить с помолвкой, — по итоге спокойно сообщил граф.

Ланс подавился водой и с полминуты не мог продышаться. Очевидно, он до конца не верил, что подобное вообще может произойти. Да и радости великой от него ожидать точно не стоило. Служанка смотрела с тоской на дверь: готова была поспорить на что угодно, вплоть до головы ее распирало от острой потребности поделиться новостями с прочими слугами Грейстока.

Наверное, только мы с Джаредом — главные виновники утреннего переполоха умудрились сохранить абсолютную невозмутимость и только переглядывались с хитрыми улыбками. Мне огромного труда стоило не разглядывать кольцо, хотя безумно хотелось, причем дай мне волю — я бы не открывала взгляд от подарка Грейстока ближайшие… несколько дней. А ведь прежде не верила, что можно вот так помещать на обручальном кольце.

— Но когда же свадьба, милорд? — все-таки сумел побороть первый шок доктор Монтегю и задал вполне ожидаемый вопрос.

Мы с Лоуэллом переглянулись, я пожала плечами, давая понять, что готова сменить свой статус свободной женщины на узы брака хоть сию же секунду. Мою решимость нажать семейную жизнь как можно скорее, будущий супруг явно всецело одобрял.

— Думаю, месяца хватит на подготовку торжества и рассылку приглашений, — поразмыслив с минуту огласил свой вердикт жених, причем я могла поспорить, что срок назван не с потолка: Грейсток точно был из тех людей, которые всегда и все просчитывают с невероятной точностью.

— Это возможно, однако потребует некоторых усилий, милорд, — осторожно заметил целитель, который, похоже, совершенно не предполагал, что все обернется вот таким образом.

Интересно, а о чем именно думал доктор Монтегю? Что я останусь в роли вольнонаемного рабочего в Корбине? Или же графской любовницей? Так быть любовницей, пусть даже графской, приятно быть только в любовных романах, и то дурного толка.

— Не слишком существенных, доктор, — равнодушно отозвался Джаред, пожав острыми плечами. — К тому же вам точно не стоит беспокоиться, думаю, мы с миссис Кавендиш прекрасно справимся со всем, да и привлекать к организации торжества целителя было бы… чересчур оригинально.

Вот мне тоже как-то так показалось.

— Ну и какой смысл нам теперь-то разбирать бумаги? — спросил обреченно Ланселот, глядя на так до конца и не разобранный завал в библиотеке, он же графские архивы. — Задание — твое, ты на службу явно возвращаться не собираешься. А я-то тут причем? Могу вообще вернуться назад, в столицу, включиться в слежку за какой-нибудь цыпочкой…

Почему-то после вчерашней встречи с Томпсоном Уолша словно бы попустило и смотреть на меня он начал с прежней вялой приязнью, которая временами почему-то переходило в сочувствие. Причин таких перемен я понять не могла и даже подозревала, что смогу понять вообще никогда.

— Ты так уверен, что тебя после всего не уволят? — подпустила я ехидства в голос.

Общаться с Лансом в прежней манере было необыкновенно страшно, и даже не потому, что внезапно пропала вся его прежняя враждебность, но и потому, что я изменилась, а вот Ланселот вовсе нет. И с чего же тогда он вдруг так подобрел?

Еще вчера Уолша едва корчи не били от одного предположения, что я могу остаться рядом с таким хрупким и совершенно беззащитным созданием как граф Грейсток на хоть сколько-то продолжительное время. Сегодня же, узнав о том, что в теории я останусь при Джареде примерно… навсегда, Ланс, конечно, удивился, но не принялся возмущаться или хотя бы гневно сверкать глазами в мою сторону.

Неужели же за одну только ночь я вдруг перестала стать корнем всех зол этого мира? Какая однако быстрая личная эволюция, и заставляет она поневоле переживать и искать подвоха в происходящем. Чему.

— Дорогуша, если меня не уволили после того, как поймали в постели с миссис Дрэйгон… — махнул рукой куратор, наверное, уже бывший куратор и только рукой махнул. — Куда они там без меня, а? Я же лучший, в конце-то концов.

Мне оставалось только захлопать глазами, пытаясь уложить в голове масштаб трагедии. Нет, я знала, что Уолша поймали на романе с женой одного из соучредителей агентства — да об этом вообще каждый знал! — но масштаб трагедии до сей секунды оставался загадкой. Теперь — нет.

— И вот после такого… — только и пробормотала я.

Ланселот Уолш поглядел на меня с чувством полного и тотального превосходства, которое, впрочем, редко его оставляло, градировалась только сила.

— Да, не уволили. Правда, и с Джин Дрэйгон тоже не развелся, так что не уверен, что меня не забодали из-за высоких профессиональных качеств. Может, шефу просто плевать и на жену, и на ее верность.

В кармане джинсов завибрировал телефон, заставив прервать беседу. Взяв в руки родной гаджет, увидела на нем имя Томпсона, и вытянула по струнке по давней верноподданической привычке. Даже мысль о том, что я уже почти безработная и почти графиня не помогли избавиться от привитого за последние два года трепета. Я ответила на звонок, заранее содрогаясь от предстоящего разноса. Мобильный телефон я держала левой рукой, так что не могла смотреть на обручальное кольцо в поисках отблеска моральной поддержки в сверкании граней сапфира.

— Лэйк, подозреваю, вы не покинете в ближайшее время Корбин? — даже не поздоровавшись, спросил мистер Томпсон, стоило только принять звонок.

И этот вопрос уже сам по себе не сулили мне ничего доброго — он заставлял сомневаться в том, все ли я понимаю с происходящем.

— Вероятно да, — ответила я слегка растеряно и замерла, ожидая продолжения.

Томпсон как по-особенному гадко хохотнул и произнес с ядовитой насмешкой:

— Что ж, тогда от всей души поздравляю, из Корбина вы уже не выйдете. Никогда. Вы попались, впрочем, мы все попались. И закончите, наконец, свою работу! Вы все еще пока не уволены и обязаны исполнять свои профессиональные обязанности!

Разговор вышел коротким, сумбурным, и вызывал больше вопросов… и сомнений.

Что вообще означает эта странная фраза «Мы все попались»? Кто попался и кому?

— Что-то у тебя на лице кислое выражение? Тебе сказали, что свадьбы не будет? — с привычной насмешливостью в голосе осведомился Ланс, который во время моего разговора с Томпсоном не сводил с моего лица заинтересованного взгляда.

В ответ я только нервно рассмеялась и покачала головой.

— Нет-нет, вот на отмену свадьбы ты уж точно можешь не рассчитывать, — произнесла я, но как-то не настолько радостно, как принято обычно говорить такие вещи.

После нескольких слов Мирддина Томпсона в душе появилось смутное беспокойство, достаточно неприятное.

— Так что же ты такого услышала, а, Вив? — спросил Ланселот, при этом не казавшийся особенно удивленным.

И вот это, наверное, ухудшило мне настроение еще больше — подозрение, что и на этот раз о чем-то мой куратор догадался прежде меня самой, и опять оставил эти догадки при себе, про себя посмеиваясь надо моей недогадливостью.

— Что я попалась, — ответила я, глядя на Уолша исподлобья. Надеялась, не упустить ни единой эмоции этого хитреца, однако он как будто назло мне нацепил на лицо маску безразличия. С такой рожей только в покер играть. — И все — тоже. Одного понять не могу, в какую ловушку по мнению Томпсона угодила, и кто ее поставил.

Во взгляде Уолша мелькнула… снисходительность, и стало даже как-то не по себе. Потому что только в одну ловушку я могла бы попасть в замке Корбин и только один человек мог бы ее поставить.

— Ты считаешь… Джаред… Он… — осторожно, почти робко начала я, как будто спрашивая совета насчет Грейстока у Уолша. Не то, чтобы именно мнение коллеги имело для меня вес в минуту сомнений, однако больше мне совета спросить было не у кого.

Сапфир на пальце посверкивал как будто бы с весельем, напоминая, что каких бы слов ни произносил Томпсон и чего бы ни вообразила я сама, мы с Джаредом — жених и невеста, а через месяц свадьба.

— Он не по годам умен и наблюдателен, — с видимым равнодушием обронил Ланселот, а после тяжело вздохнул. — Но это ты ведь и сама поняла? Джаред Лоуэлл куда смекалистей и тебя, и меня, пожалуй, даже вместе взятых. Ведь хворать он стал гораздо меньше из-за тебя, не так ли?

Я могла только промолчать, не желая выдавать правды о состоянии здоровья Грейстока и том, как именно мне приходилось лечить его.

— Не хмурься так, Вивиан, а то подурнеешь и граф решит поискать себе другую невесту, — подпустил яда в свою речь Уолш.

И вот этот толстый намек не понравился мне вовсе.

— Или нет. Он ведь женится из-за твоего изъяна, что так ему на руку? — решил окончательно добить меня Ланселот и резко отвернулся от меня.

Слушать такое было неприятно, даже слишком неприятно, чтобы сохранить самообладание и трезвый рассудок.

— Джаред влюблен в меня! — воскликнула я, сжимая кулаки. — А я влюблена в него! И не желаю слышать всей этой твоей чуши!

Уже хотелось, чтобы Ланселот взял — и замолчал, заткнулся и не произносил больше ни единого слова. Даже если он говорит правду — особенно, если он говорит правду! — лучше бы он онемел раз и навсегда. На беду мою, если Уолш собирался донести до собеседника то, что считает правдой… Заставить его перестать оказывалось уже не под силу никому.

— Признаюсь, я переоценил тебя и не заметил всех деталей ситуации… — покачал головой Ланс, полностью игнорирую мое возмущение. — Ты-то по итоге способно влюбиться вот так сразу, женщины… Сплошь эмоции. Тем более, такие декорации — и в них страдающий одинокий герой, образчик романтизма, умен, добр и бесконечно несчастен.

Ланселот резко развернулся и поймал мой взгляд. Стоило большого труда не потупиться, честное слово, уж сама не знаю почему. Но я все-таки сумела сохранить лицо. Пусть болтает, что только пожелает.

— Сцена выстроена просто на «отлично». Вот только одна беда — Джаред Лоуэлл вовсе не трепетная барышня, ты сама уже сообразила, насколько он на самом деле умен. И граф Грейсток — логик, он опирается в своих поступках не на чувства и эмоции.

Тот самый момент, когда все внутри словно бы обрывается, а сердце испуганно замирает.

Не нужно было обладать большим умом, чтобы понять, сказанное коллегой. Он методично разбивал то, что я считала своей нынешней счастливой реальностью, заставляя подозревать все самое недоброе.

— Я не удивлюсь даже, если ты и в нашем детективном агентстве не просто так оказалась, — махнул безнадежно рукой Ланселот. — Сперва я думал, это наше начальство в конец потеряло всяческий стыд и решило покопать под несчастного больного парня… Вот только какого дьявола вдруг одна из тех немногих людей, что в состоянии помочь этому страдальцу сперва оказывается в детективном агентстве, хотя писала до того магистерскую диссертацию?

Магистерская диссертация… На работе я никому не рассказывала, как однажды все покосилось в пропасть и резко взлетела плата за квартиру, в штатном расписании исчезла ставка для меня…

— Ты городишь невообразимую чушь, которую я даже обсуждать не желаю, — едва со смеху не покатилась я после таких уж совсем параноидальных предположений относительно коварства Джареда. Нет, он, конечно, оказался не таким одуванчиком, как сперва могло показаться, но притом и не злой гений. — Да два года назад Джареду было всего-то двадцать два года! Настоящий мальчишка! И ты считаешь, что он способен был вот так, на несколько лет вперед просчитывать все…

Я всплеснула руками, не в силах выразить охватившее меня возмущение пополам с недоумением. Двадцать два — да это ведь почти что ребенок! В этом возрасте никто не играет в великого манипулятора!

— И это я настаивала на свадьбе, не Джаред! Уже одно только это говорит о том, что никакого сложного и коварного плана не существовала вовсе! Просто удачное стечение обстоятельств…

Мою тираду Ланселот Уолш слушал молча и все с той же издевательской снисходительностью, которая заставляла против собственной воли сомневаться в том, что сказанное мной — правда.

— Вивиан, ну, в самом деле… Впрочем, чертяка действительно хитер как настоящий змей, всех за нос поводил знатно. Наверняка явился, изобразил благородного страдальца, надавил на жалость, а ты по итогу еще и уговаривала взять себя в жены, так?

Я прикрыла глаза, собираясь с духом. Ну, ведь примерно все именно так и произошло: предложение сделала я, но именно Грейсток пришел ко мне посреди ночи, смутил, вызвал на эмоции — и вот я уже нареченная графа…

— Даже если предположить, что он меня обдурил по всем статьям, скажи, разве я буду с ним несчастна? — спросила я потеряно. Самую малость потеряно. Самую малость, я сказала!

Ланселот задумчиво нахмурился, очевидно прикидывая возможные перспективы моей грядущей семейной жизни, которой все-таки быть. Как бы ни возникла моя любовь, что бы ни было ее причиной — чувство никуда не делось. Да, прибавилась еще и обида, и возмущение — но не настолько сильные, чтобы бросить все и унести ноги из Корбина: ведь помимо того, что сердце свое я уже успела отдать Джареду Лоуэллу, жалость и желание спасти ему жизнь были как гири на ногах — не сбежать, не вырваться.

— Ты знаешь, возможно, что и нет. Он достаточно изворотлив и разумен, чтобы ты чувствовала себя счастливой идиоткой в круглосуточном режиме, — вынес вердикт Ланселот.

На душе стало полегче, хотя обсудить с Джаредом мне требовалось многое.