Не было бы счастья

Глава 13

Полдня я была просто сама не своя. Слова коллеги основательно засели в памяти и то и дело проигрывались в голове как заезженная пластинка.

«Ты не настолько альтруистка…»

Ну и что с того, если я не альтруистка? Что с того, скажите на милость? Я же не благотворительностью собираюсь заниматься, в конце-то концов! Джаред… Он…

Он весь завтрак смотрел на меня с откровенным подозрением и буквально вопрошал взглядом, прося объясниться. Разумеется, мое волнение от всезнающего и проницательного Грейстока не укрылось. А что я могла сказать ему? Что вообще можно было сказать, получив настолько ошеломляющую отповедь, да еще из таких уст?

И неправда это все! Я способна разглядеть душу! Способна! И полюбить за нее — тоже способна! Почему Ланс считает, будто я какая-то поверхностная? Просто за те два года, которые мы знакомы, не встретился мне еще правильный человек, которого могла бы полюбить по-настоящему, как в легендах! А теперь вот…

Почему бы Джареду Лоуэллу не стать моей той самой настоящей любовью? Ну да, сейчас он мне интересен исключительно как человек, и ничего большего я даже не представляю… Пусть все будет недолго, но я хочу полюбить именно его. И точка.

— Мисс Лэйк, с вами точно все в порядке? — пристал ко мне уже за обедом Грейсток. Видимо, выражение озверелой решимости на моем лице графа изрядно нервировало и больше сил терпеть не было вообще. — У вас желудок болит? Или снова простуда вернулась? Доктор Монтегю…

Ланселот, зараза, который отлично понимал, какие мысли с его легкой руки теперь чудят в моей бедовой голове, втихомолку потешался, видя мои душевные муки!

— Мне вовсе не требуется помощь целителя, милорд! — встрепенулась я.

Доктор Монтегю, еще чего не хватало, в самом деле!

Мои слова Грейстока вообще не убедили, судя по серьезному, почти строгому взгляду владельца Корбина, он намеревался настаивать на полном целительском осмотре моего вполне крепкого и боеспособного организма.

— И все же я вижу, что с вами что-то не так, — не желал оставлять меня в покое Джаред.

На него очень сильно захотелось рявкнуть. Вот чтобы от души. В каком-то смысле именно он, Джаред Лоуэлл, граф Грейсток, стал причиной моих нынешних душевных мук и глубокого личностного конфликта. Ну, Ланс тоже постарался, но благодатную почву-то создал именно Джаред одним фактом своего существования.

— Со мной все в абсолютном порядке, милорд, совершенно незачем беспокоить из-за пустых подозрений доктора Монтегю. Наверняка ему и без того есть чем заняться.

Целитель подозрительно сощурился и посмотрел на меня, после на своего «любимого» пациента, как-то особенно удрученно вздохнул и закатил глаза, словно ему и безо всяких расследований было все ясно и со мной, и уж тем более с Лоуэллом.

— Уверяю вас, милорд, мисс Лэйк действительно вопиюще здорова. Телесно — так точно.

От такого заявления я буквально подавилась, честное слово. Очень хотелось много чего высказать, но в последний момент сдержалась и только пнула по ноге слишком уж развеселившегося Ланселота. Хотелось и Джареда стукнуть: тот, вопреки своим привычкам, не попытался сгладить ситуацию и как-то странно разглядывал содержимое собственной тарелки, однако рука не поднималась на вечного больного, да и слуги вряд ли позволят обидеть горячо любимого хозяина.

— Просто немного не выспалась, — в конце концов буркнула я и принялась жевать настолько медленно и старательно, чтобы никому и в голову не могло прийти прервать мою трапезу любыми разговорами.

Взгляд Лоуэлла я чувствовала на себе постоянно, мягкий и теплый, такой правильный — и раздражение постепенно сходило на нет. Под ним было просто думать, что, вопреки словам Уолша, вопреки здравому смыслу — да вообще вопреки всему! — смогу полюбить этого человека. Просто потому, что он добрый и умный человек, которому взбрело в голову влюбиться в такую как я.

Завал документов становился меньше, и теперь почему-то казалось, что это происходит катастрофически быстро. Хотелось… Хотелось как можно дольше оставаться в замке у моря, достаточно долго, чтобы понять, как я на самом деле отношусь к Джареду.

Очередной брачный договор словно сам прыгнул в руки. Да-да, что бы там ни творилось у меня на душе, а работу никто не отменял.

Ладлоу.

Снова.

На этот раз уже не мужчина из Ладлоу брал в жены одну из дочерей рода Лоуэлл, наоборот, граф Грейсток договаривался о браке между своим первенцем и девицей Терезой Ладлоу. Значит, фамилия когда-то имела вес, с кем попало аж целые графы браков не заключают и уж тем более не позволяют «кому попало» рожать себе наследников. Мне и раньше попадались повторяющиеся фамилии, но раз именно на имя «Ладлоу» особенно бурно среагировал Уолш… Я поразмыслила немного и отложила документ в сторону. Вдруг пригодится? Почему-то казалось, такой вариант возможен.

Ланселот, так подло смутивший мой покой с утра пораньше, после обеда разумно помалкивал и только смотрел на меня то и дело искоса, словно ожидая, будто у меня вот-вот вторая голова прорежется или крылья хотя бы.

И вот за это все ему хотелось врезать, да и не только ему одному. Какая же неприятная, неловкая ситуация…

А еще был Лэмптон, который с какой-то радости снова окопался в библиотеке и бдил за нами с Уолшем как будто с удвоенной силой. Что ему опять понадобилось, я даже предполагать не решалась, но в присутствии дворецкого рот лишний раз открывать было глупо, в особенности, если вести речь о Грейстоке и уж тем более его сердечных привязанностях… Тут можно одним только душем не отделаться.

Ближе к ужину я добралась еще до одного документа с фамилией Ладлоу. Он не попадал под нужный период времени, однако я на всякий случай отложила в сторонку и его. Возможно, что родство с этой семьей у Лоуэллов достаточно тесное, чтобы в случае гибели Джареда кто-то из Ладлоу мог бы претендовать на получение наследства. Благо оно немаленькое…

Но кто именно по фамилии Ладлоу мог попасть под руку Уолшу, чтобы он с одной стороны вспомнил фамилию, а с другой столько времени ломал голову, кому она может принадлежать? Не попусту же он бьет тревогу?

Вечер после насыщенного дня мы проводили втроем с Лансом и Джаредом, и я поймала себя на совершенно непристойном разглядывании рук графа. Кажется, длинные нервные пальцы Джареда Лоуэлла постепенно становились чем-то вроде моего фетиша.

Причем мой ненормальный интерес к рукам Грейстока заметил и сам граф, и мой коллега. Уолш готов был просто взорваться от с великим трудом сдерживаемого смеха, а Джаред как будто начал нервничать и руки спрятал в карманы кардигана. Словно бы боялся, что я их сожру.

— И все-таки вы сегодня сама не своя, мисс Лэйк, — немного нервно пробормотал Лоуэлл с намеком на укоризну. Он, разумеется, не мог понять, в чем проблема, но зато отлично ее чуял. Хорошая интуиция порой усложняет жизнь куда больше, чем помогает.

Признаваться в том, что занята попытками влюбиться в него, я посчитала совершенно глупым и невозможным делом.

— Да просто настроение странное, — попыталась я отговориться. — Вам не стоит волноваться, милорд.

Джаред со вздохом покачал головой.

— Когда речь идет о вашем странном настроении, мисс Лэйк, куда безопасней начать волноваться заранее.

Разумеется, эту фразу Ланселот счел удачной шуткой и разразился таким хохотом, что как стекла не повылетали — уму непостижимо. При этом поржать-то Уолш поржал, но притом принципиально не отходил от нас с Грейстоком как строгая дуэнья, для которых оставить молодых людей наедине — едва не преступление. Поговорить при коллеге о чем-то личном с Джаредом было делом совершенно невозможным, приходилось терпеть и надеяться на то, что Ланс все-таки отлучится хоть куда-то. Для того, чтобы удалить докучливого надсмотрщика, я даже чай Уолшу подливала почаще, надеясь, что тот сбежит в уборную, но ведь нет! Коллега упорно держался, хотя уже начинало казаться, будто чай у него вот-вот начнет литься из ушей!

Неужто куратор решил действительно во что бы то ни стало уберечь графа Грейстока от моего тлетворного влияния? Никогда бы не заподозрила в Лансе такого стремления позаботиться о ближних. Или его настолько тронула болезнь Джареда, что решил взять под крыло из одного только сочувствия?

В отблесках пламени лицо моей возможной любви навек стало выглядеть совершенно по-особенному. Черты лица стали резче, как будто выразительней, а глаза…

— Мисс Лэйк, вы меня уже не волнуете, а прямо-таки пугаете, — чутко отреагировал на мое излишнее внимание Джаред, настороженно глянув исподлобья.

А ведь я его за глаза крысой прежде честила. Вот же идиотка.

Да, лицо очень худое, нервное, острое, словно состоит из одних острых граней — тронь и порежешься тут же. Странное, но даже в каком-то смысле и красивое зрелище, пусть и немного завораживающее. И глаза его…

— Вив, по-моему, ты точно не в порядке, — решил снова понасмешничать надо мной Ланс. Вот же зараза. Но я тоже хороша. Зачем только пялюсь на Лоуэлла? Смущаю его, забиваю голову глупостями и еще и Ланселота веселю. Меня не привел в восторг ни один из полученных результатов.

— Да хватит уже вам всем надо мной издеваться! — воскликнула я, взмахом руки едва не опрокинув чайник. Вовремя успела остановить движение и не расколотила антиквариат. — Я спать пошла, хорошо посидеть.

Разумеется, в Джареде сработала программа «джентльмен», и он подорвался на ноги, дабы почтить даму. Уолш, конечно же, и не подумал оторвать свой зад от кресла.

— Позвольте проводить вас до комнаты, мисс Лэйк, — внезапно решил проявить инициативу Грейсток. Ну, что это было еще кроме нее? Не получив возможности поговорить со мной наедине, наследник славного рода решил поступить как мужчина и сам создал эту возможность.

Ланс попытался снова изобразить недреманного стража и хотел было присоединиться, но Джаред, все также мило улыбающийся и предельно вежливый, двумя фразами осадил моего куратора, человека без чувства такта, совести и костей в языке. Не волшебство даже — подлинное чудо.

В итоге совершенно обалдевший Ланс остался в гостиной, а Джаред взял меня под руку и торжественно повел по коридору. Все-таки он меня выше, пусть и не больше, чем на пару дюймов. А запястье такое же тонкое как у меня, это стало особенно заметно, когда моя собственная рука легла на руку Лоуэлла.

— Вы меня с ума сводите сегодня, Вивиан, — удрученно сообщил мне молодой мужчина и еле слышно вздохнул. — И это вовсе не комплимент вашей неоспоримой привлекательности.

Сразу стало чуточку легче.

— Однако вы все равно сумели сделать мне комплимент, Джаред.

Я ожидала, что Грейсток смутится, станет отговариваться. Думалось, ему будет впору смешаться как школьнику. Вышло совершенно иначе — на меня подняли спокойный прямой взгляд и произнесли:

— Потому что я хотел сделать вам комплимент, Вивиан.

Вот и как с ним вырабатывать хоть какую-то стратегию, скажите на милость? Вчера мне казалось… Хотя какая разница, что именно мне казалось? Нельзя за короткий срок настолько хорошо узнать человека, чтобы с легкостью предугадывать его поступки, желания, намерения.

— Я спросила вас вчера, спрошу еще раз. Я нравлюсь вам, Джаред? — обратилась я к графу, до последнего удерживая его взгляд.

Идеальная осанка Лоуэлла таковой быть уже перестала. Было ощущение, словно бы на его худые плечи возложили ношу, слишком тяжелую для такого изможденного человека.

— Вивиан, ваше любопытство становится жестоким. Вам нравится мучить меня? — с укоризной и грустью спросил граф Грейсток.

Отлично, то есть он не отрицает своих чувств, в нашем случае это уже большой прогресс.

— Мне вовсе не хочется мучить вас! С чего вы вообще подумали такое? — практически обиделась я то ли на Грейстока, то ли на саму себя.

Лицо хозяина Корбина, которого я искренне почитала человеком, пусть и проницательным, но все же мягким, внезапно приобрело непреклонное предложение.

— С того, что вы, Вивиан, честолюбивая красавица, а я… я это я. Не красавец, да и не жилец. Но вдруг вам пришло в голову проявлять знаки внимания, и у меня нет ни единого предположения…

Так, надо сказать что-то такое, что могло бы обезоружить Лоуэлла, лишить его брони логики и осторожности, которая, наверное, уже в кожу вросла.

— То есть вы решили, что недостойны знаков внимания?

Глаза Грейстока распахнулись особенно широко и выражали неприкрытое изумление, которое скрыть молодой человек, похоже, просто был не в силах. В конце коридора как будто раздался звук шагов. Я тут же обернулась на звук, опасаясь очередной горничной, которой непременно потребовалось пройти в неурочное время именно через этот коридор, однако на мое счастье, в нашу строну никто так и не пошел. Счастливая случайность, не иначе.

— В вас столько достоинств, Джаред! Вы необыкновенно умный человек, чистый, но не наивный, проницательный, но не циничный… Вы прекрасный собеседник…

Грейсток медленно выдохнул, понурился, а потом резко притянул меня к себе и поцеловал. Это был именно поцелуй, не попытка передать излишнюю магическую энергию. От неожиданности я оцепенела, даже моргнуть лишний раз не решалась.

Пара секунд — и Лоуэлл отступил от меня, принявшись разглядывать внимательно, словно разглядывал живописное полотно в поисках признаков подделки.

— Вот это и есть правильный ответ, Вивиан, — отрешенно констатировал Джаред с едва заметной грустью в голосе. — Во мне столько достоинств — и ум, и проницательность. И собеседник я действительно прекрасный. Как человека вы оценить меня в состоянии, и это чрезвычайно приятно для меня, не сомневайтесь.

Но. В таких ситуациях всегда находится место пресловутому проклятущему «но», и я даже не сомневалась в том, что сейчас-то мне удастся выслушать резоны Джареда Лоуэлла, графа Грейстока.

— Однако беда в том, — не стал разочаровывать меня он, — что мужчину вы во мне не увидели, а мои чувства сложно назвать братской привязанностью. Поэтому лучше прервать нашу увлекательную игру, пока нет проигравших.

Кажется, у них с моим куратором коллективный разум или они просто на одной волне.

Мужчину я в нем, стало быть, не увидела. А чувства у него далеко не платонического характера, сам только что признал. И теперь рассчитывает, будто я вот так запросто позабуду все то, что он наговорил мне? И отступлюсь?

Нет, я бы, наверное, и сделала так, как просил Джаред, заставила себя выбросить всяческую ерунду из головы… Вот только несмотря на совершенно непроницаемое выражение лица и нарочитую досаду во взгляде, дыхание Лоуэлла было слишком тяжелым, к тому же граф то сжимал руки в кулаки, то разжимал, словно пытаясь изо всех сил подавить какой-то порыв.

Здесь и не пахнет спокойствием — только попытка спрятаться. Кажется, у кого-то начал сдавать самоконтроль, и, наверное, это была самая приятная победа на любовном фронте в моей жизни.

Никогда не приходилось выступать в роли агрессора в отношениях с мужчинами, однако, похоже, придется попробовать себя в этом прежде чуждом амплуа, раз Лоуэлл решил уйти в настолько глухую оборону.

— А вы покажите мне мужчину — я и разгляжу! Тотчас же и разгляжу! — возмутилась я и резко толкнула Джареда к стене.

Вышло не настолько эффектно как ожидала: Лоуэлл оказался не таким уж и легким, а я сама — не настолько и сильной. Но от неожиданности и шока граф попятился к стене, а по итогу и вжался в нее, растерянно хлопая глазами.

— Вивиан, вы меня очень сильно беспокоите, — сообщил мне он, похоже, не совсем соображая, как поступить в такой щекотливой ситуации.

Нет, это в самом деле невыносимо…

Хотел показать мне, насколько сильно меня не волнует? Что ж, злость в подходящих обстоятельствах за страсть сойдет, ведь так?

— А уж как вы меня беспокоите, Джаред, — произнесла я задумчиво, медленно наступая на свою «жертву». Лоуэлл краснел, бледнел и явно не понимал, что мне взбрело в голову на этот раз. Учитывая, насколько неласковое выражение приобрело мое лицо в тот момент, бедняга мог предположить в том числе и то, что я планирую придушить его, а после сожрать в укромном уголке.

— Вивиан, что вы?.. — снова пытался заболтать меня молодой человек, но я решила поступить с ним ровно так, как он поступил со мной пару минут назад: просто заткнула поцелуем, пока такой умный человек не нагородил очередную стену глупостей, за которой так удобно спрятаться.

Первую пару секунд Джаред просто стоял неподвижно, потом попытался меня оттолкнуть, однако так слабо, неубедительно, что протест я проигнорировала. Не такой уж и бессильный, захотел бы — отпихнул. А ладони, те самые ладони, что я повадилась разглядывать при каждом удобном случае, обхватили мой затылок, притягивая еще ближе.

Кажется, договорились, по крайней мере, на ближайшие пару минут — точно договорились.

Если поцелуй, который инициировал Грейсток, вызвал исключительно оторопь, то вот теперь все стало куда увлекательней, приятней, да и прочувствовать все я, наконец, сумела. Стало совершенно ясно, что в жизни Джареда мне первой благосклонной женщиной не стать. Не сказала бы, что это стало такой уж приятной информацией.

— Так что вы там просили вам показать? — совершенно обалдело поинтересовался Лоуэлл, когда мы оторвались друг от друга.

Руки его уже покоились у меня на плечах.

— Мужчину, — сварливо напомнила я.

Хохотали мы уже оба и остановились, только заслышав голос Ланса, окликающий меня по имени.

Кажется, у Ланселота Уолша вошло в привычку портить мне абсолютно все, что хоть как-то связано с Джаредом Грейстоком.

Разбежались мы с графом как мыши, заметившие кошку, тихо и в разные стороны. А ведь до чего можно было бы договориться, не появись мой вездесущий коллега! При этом Ланс же в свою очередь не успокоился и отправился прямиком ко мне в комнату, возле дверей которой я с ним и столкнулась.

— У тебя губы распухли, — сходу выдал Уолш и уставился, прищурившись, как будто застукал меня на краже.

Если он ожидал от меня приступа покаяния или — тем паче! — раскаяния, то глубоко заблуждался. Я могла стыдиться чего угодно, но не происходящего между мной и графом Грейстоком.

— Пищевая аллергия, — захлопала я глазами в демонстративном недоумении.

Руку Уолша как магнитом притянуло к его лбу.

— У «пищевой аллергии» там приступа случаем не случилось?

Если уж запустила режим «дурочка», лучше не нажимать на кнопку отключения, пока абсурд не дошел до критической точки.

— А ты сейчас о чем? — затрепетала я ресницами как лань и изобразила полнейшее непонимание. — Как у пищевой аллергии может случиться приступ? Или ты про то, не начинается ли у меня отек гортани? Кажется, нет.

Прелестная вариация классической ситуации «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю».

— Имей в виду, если с Грейстоком что-то опять произойдет, нас из замка, скорее всего, выпустят только по частям, — попытался сыграть на инстинкте самосохранения Уолш.

Вот только я сомневалась, что душевные терзания конкретно в нашем с Джаредом случае могут хоть как-то навредить хрупкому здоровью Лоуэлла.

— А что с графом вообще может случиться? По-моему, он сейчас вполне неплохо себя чувствует, — пожала я плечами с самым невинным выражением лица. Разумеется, не стоило рассчитывать всерьез, что на мои уловки Ланселот купится, но не признаваться же в том, что происходит на самом деле между мной и Джаредом. Тогда шансы на то, что коллега отвяжется, вообще станут нулевыми.

Уолш смерил меня тяжелым нечитаемым взглядом, как-то особенно проникновенно выругался вполголоса и ушел к себе, принципиально не пожелав мне ни доброй ночи, ни приятных снов… Хотя откровенно не послал — и то благо в моей ситуации. Но кто вообще мог предположить, что легкомысленный сверх всякой возможной меры Ланс вдруг прикипит душой к кому-то вроде Джареда?

На этот раз мистер Томпсон своим звонком меня буквально с постели сорвал. Сразу же пожалела, что не обзавелась привычкой отключать на телефоне звук на ночь. Поднять человека в семь утра — это не просто невежливо, это еще и что-то очень сильно напоминающее садизм.

— Лэйк, работа у вас движется? Или мне стоит послушать Уолша и вернуть вас назад в столицу по причине полной непродуктивности?

Вот этот вопрос был как удар пыльным мешком по голове. Оказывается, Ланселот-то не просто ходит и возмущается, он еще и копает под меня втихую. Интересно, когда именно позвонил начальнику… Вряд ли после вечерних посиделок в гостиной, Уолш хоть и отбитый тип, но не настолько, чтобы без срочной надобности звонить начальству после окончания рабочего дня.

Но вообще ситуация вырисовывалась очень неприятная. Выходит, Ланс, редкий гад, настучал на меня еще до того, как понял, что наши отношения с Джаредом и не думают прекращаться.

— Ланс неверно оценивает ситуацию, мистер Томпсон, — резче, чем следовало бы, ответила я. — Дело движется, все в полном порядке. Просто Ланс слишком устал от однотипной работы, возможно, его стоит отозвать.

И тогда надоедливый куратор уже не сможет путаться под ногами.

— Я подумаю над этим предложением, Лэйк. И ради всего святого, закончите, наконец, работу.

Когда мы встретились с Уолшем в библиотеке, мне стоило многих душевных сил не кинуться на него с упреками, кулаками и попыткой попросту выцарапать глаза этому подлому, бессовестному, совершенно двуличному негодяю, у которого хватило наглости играть за моей спиной! Не смог заставить меня отступиться от Джареда — решил просто убрать из Корбина под первым подвернувшимся предлогом!

Однако криком ничего не решить, да и почему-то перед глазами сразу возникло лицо Грейстока с самым что ни на есть укоризненным выражением. Вот уж кто точно не стал бы решать проблемы криком и насилием, нашел бы и другой способ, чтобы добиться своего. Почему-то не хотелось ронять себя в глазах Джареда. Еще больше.

В библиотеке мы были только вдвоем, Лэмптон сегодня не почтил нас вниманием с самого утра. И это было и к добру и к худу одновременно. В отсутствие дворецкого можно было говорить совершенно свободно, не было повода сдерживаться. Что мне, что Ланселоту…

Как бы совсем лишнего друг другу не наговорили.

— Ты не должен был наушничать за моей спиной, — сказала я на удивление спокойно, и даже смогла посмотреть прямо в глаза куратору. Которого, скорее всего, буду просить сменить. Звонок Томпсону — это уже точно перебор.

— А ты не должна была издеваться над беззащитным одиноким парнем, — в тон ответил Уолш и нахмурился.

Никогда еще не видела Ланселота настолько серьезным, пожалуй, даже когда он читал мне нотации недавно и то выглядел более привычно, легкомысленно.

— Я вовсе и не издеваюсь над Джаредом, да очнись ты уже, наконец! — воскликнула я, едва за голову не хватаюсь. — Он… он ведь замечательный!

Услышав мои слова, почему-то Ланселот Уолш не поверил в их искренность, а нахмурился еще больше, словно я призналась, что собираюсь ночью придушить графа Грейстока подушкой после проведенной вместе ночи.

— Джаред, стало быть, — констатировал совсем уж недобро коллега и резко отвернулся, как будто ему внезапно стало отвратительно даже смотреть в мою сторону. — Ты совершенно невозможное существо, Вив. Почти что чудовище. Ну зачем тебе только понадобилось все это?

У меня не было другого ответа для Ланса, а тот, что уже дала, он уже счел совершенно неудовлетворительным. Уолш не сдастся. Я прекрасно знала его, чтобы понимать — он не оставит меня в покое, пока я не покину замка и не порву все связи с Джаредом. Ланс просто не умеет останавливаться, а уж когда считает себя правым — и подавно. На беду, мой куратор считает себя правым почти всегда. Или даже без «почти».

— Он нужен мне, Ланс, и тебе придется с этим смириться, — тихо произнесла я без особой надежды, что послание дойдет до адресата.

Поворачивать ко мне лицом коллега не стал, я могла видеть только его спину — та словно бы окостенела и это чертовски не радовало.

— Сожрать этого мальчишку я тебе не позволю. Ты приносишь мужчинам одни только несчастья, Вивиан. И после тебе плевать. Идешь по жизни дальше, пританцовывая.

Пожалуй, такое заявление было даже обидным. Потому что ничего подобного не происходило! Ни одного своего парня я никогда не мучила! Ни во время отношений, ни после них!

— Ты несешь чушь, Ланс! Полную чушь!

Уолш так и не спешил поворачиваться ко мне лицом. Очевидно наши отношения, и без того не сказать, чтобы дружеские, совсем уж пошли прахом. Нет, не дам ему вот так запросто отнять то самое светлое, что появилось в моей жизни! Пусть у меня с Джаредом и нет ничего, но не дам забрать саму возможность!

До завтрака мы молча копались в бумагах, то и дело бросая исподлобья тяжелые почти ненавидящие взгляды. От мрачной гнетущей атмосферы вокруг нас растерялась даже миссис Кавендиш, которая явилась звать нас на завтрак. Сами мы по какой-то безмолвной договоренности упорно не покидали рабочих мест.

— У вас что-то случилось, мисс Лэйк? — украдкой спросила у меня домоправительница, понизив голос.

То, что обратились именно ко мне, не к Ланселоту, я сочла добрым знаком. Возможно, теперь, по мнению здешних обитателей, я уже не персона нон-грата. Учитывая, что удалось подслушать…

— Ничего особенно серьезного, миссис Кавендиш, не стоит волноваться, — с трудом натянула на лицо улыбку я. Подозреваю, гримаса вышла не самая убедительная.

Женщина неодобрительно покачала головой, но настаивать на откровенности не стала, чем, откровенно говоря, сильно порадовала. Сказать ей мне было попросту нечего: не рассказывать же, в самом деле, что мой коллега с какого-то перепугу проникся такой горячей симпатией к графу Грейстоку и теперь всеми правдами и неправдами старается оградить бедного больного юношу от моего тлетворного влияния.

Сам же Джаред за завтраком показался мне слегка более больным, чем был еще вчера вечером, из чего я сделала вывод, что магический резерв у графа опять переполнен, и самое время самую малость поцеловаться. Исключительно в лечебных целях. А после и просто для улучшения взаимопонимания. Благо, в поцелуях Джаред точно знает толк.

— Доброе утро, милорд, — поприветствовал графа мой коллега, растянув губы в такой умильной ухмылке, что поневоле захотелось подкинуть дантисту Уолша работы.

Я на всякий случай не стала открывать рот, чтобы не выдать вместе положенного «милорд» уже ставшее привычным «Джаред». Но мой кивок был встречен таким проникновенным взглядом, что сразу стало понятно — меня и без слов поняли и приняли.

В груди что-то понемногу начинало как будто бы… ёкать. А в животе словно бы… нет. Об этом даже лучше не думать. Хотя бы сейчас.

— Доброе утро, мисс Лэйк, мистер Уолш, — куда более искренне и светло улыбнулся Грейсток, как всегда вставая при появлении гостей.

Правда, я отметила, что молодой мужчина опирается на стол. Еще не наваливается, но уже что-то похожее на то. Доктор Монтегю тоже не сводил с пациента взгляда, который не сулил приятных перспектив.

Светскую беседу старался завязать Ланс, но отвечал ему по большому счету только целитель, мы с Джаредом переглядывались, и это оказалось куда увлекательней, чем болтать с Уолшем. И вот эти взгляды Ланса бесили настолько, что, когда с трапезой было покончено, он едва не взашей вытолкнул меня в коридор под предлогом работы.

Под предлогом, потому что стоило выйти из столовой как меня буквально через несколько шагов толкнули в первую попавшуюся нишу, а после принялись целовать так, словно я была самой желанной женщиной в жизни Ланса. И пока отпихивала эту наглую морду, рядом раздался звук шагов, весьма знакомый. Сегодня Грейсток шаркал чуть сильней.

И только в этот момент Уолш соизволил отпустить меня из захвата.

Первое, на что я натолкнулась — совершенно больной, несчастный взгляд Джареда, который поспешил унести ноги. Второе — торжествующая харя Ланселота, по которой он тут же и получил.