(не)Бальмануг.Дочь

Глава 4

Глава 4

– Это эйр Гуррег, целитель, давно практикующий семью Аршадан, – Брут соизволил представить визитеров после того, как Хелен отказалась на них реагировать и вообще вставать с постели.

Вставать ей не хотелось. Голова противно гудела, ныло в висках и затылке.

– А это эйр Суригайн, тоже целитель, – добавил погромче охранник, пока полуобернувшаяся Хелен думала, зачем к ней пришел семейный лекарь Аршаданов.

– Эйр Суригайн? Где-то я слышала ваше имя, – всё-таки заинтересовалась девушка, с трудом поднимаясь. Опять закуталась в одеяло, поскольку озноб прочно поселился в ее теле. – Вы вроде родственник эйра Аршадана? Откуда-то издалека приехали?

Пожилые мужчины в богатой аккуратной одежде переглянулись. Те дознаватели, которые привели их сюда, отошли к большому столу в центре своей части камеры, занялись своими делами и не мешали общаться.

– Элиана... кхм, эйра, – начал было и смущенно запнулся Гуррег, невысокий мужчина худощавого сложения и с полностью седыми висками. При этом его брови и остальные волосы на голове были всё еще черными. – Говорят, вы отказываетесь от еды? И даже воды. Почему?

– Потому что в мою воду и еду уже подсыпали какую-то дрянь? – заломив бровь, выдала Хелен, подходя ближе. Вплотную к решетке не стала приближаться, знала, что прочие люди от этого так нервничали, будто она действительно была ракасом. – А я не хочу принимать различную отраву.

Гуррег покосился на Брута, сам подошел вплотную к решетке, к столу, что стоял изнутри камеры. Просунул руку меж прутьев и поводил ей над стоящей там посудой, к которой Хелен так и не притрагивалась больше ни разу.

– Но эти еда и питье не отравлены, – уверенно заявил мужчина, сверяясь со своими многочисленными кольцами.

– Неужели и снотворного опять не подсыпали? Непонятно для каких целей, – недоверчиво буркнула девушка.

Целитель качнул головой.

– Что, вообще ничего? Даже нет слабительного, средства для облысения или хотя бы избытка соли? И даже никто не плюнул в кружку?

Гуррег поджал губы и покачал головой более явно и очень недовольно. Брут хмыкнул, опустив голову.

– Один раз мои тюремщики уже поступили... нехорошо, – опять серьезно заявила Хелен, поднимая подбородок повыше. – И теперь я им больше не верю, ни в чем.

– Но вам нужно есть! – всплеснул тонкими и оттого кажущимися более длинными руками Гуррег. – Нельзя истощать себя!

– Будто это кого-то волнует, – фыркнула Хелен, разворачиваясь и собираясь вернуться на кровать. – Разве чем быстрее "ракасово отродье" умрет, не станет ли вам всем спокойнее?

Конечно, не стоило грубить невиновным, но голод никого не делает добрее.

– Элиана! – возмущенно окликнул ее целитель, но сразу же поправился. – Кхм, то есть, эйра! Нельзя так! Даже если вы не думаете об Элиане, кхм, то есть... подумайте о своей семье! Разве им... кем бы они ни оказались в итоге, понравится, что вы морите себя голодом?

Хелен хмыкнула, вспоминая Ларков. Нет, они голодовку в знак протеста совсем бы не поняли. Ведь без еды не будет силы, чтобы победить врага. Но с каким врагом ей здесь, в клетке бороться? С человеческими предубеждениями, страхами и недоверием? Увы, крепкий бицепс совершенно не помощник в решении таких сложностей.

– Тем не менее у меня есть все основания бояться отравления или какой-то иной пакости в еде, которую мне здесь приносят, – честно призналась девушка целителям, даже не думая понижать голос.

Те, недовольно оглядываясь на дознавателей в стороне, пошушукались и решили.

– Кавим, сходи на улицу за едой. За углом приличная таверна, возьми навынос, – стал командовать Гуррег, оборачиваясь к стоящему рядом Бруту.

Но охранник нахмурился и, не желая слушать дальнейшие указания, какие именно блюда надо брать, заспорил, что не оставит их одних.

– Ну да, а то вдруг я наконец-то достаточно похудела, поэтому просочусь через решетку и загрызу здесь всех. Да, Брут? – невесело усмехнулась Хелен, скрестив руки на груди. Живот, услышав, что ему может скоро перепасть еда, проснулся из тоскливой спячки и едва ощутимо забурчал, всё еще не веря своему возможному счастью. – Ты со своей постоянно пресной физиономией выглядел непривлекательно и в целом портил мне аппетит, зато теперь появились всегда здоровые целители. То, что надо. Именно их я и ждала на десерт, да?

Гуррег запнулся на середине своей фразы и с недоумением оглянулся на девушку, стоящую по другую сторону решетки.

– Она не Элиана, эйр Гуррег, не обманывайтесь их невероятным сходством, – холодно заявил целителям Брут. – Совсем не Элиана.

– Да-да, я вижу, что не Элиана, – поддакнул второй пожилой мужчина, эйр Суригайн. – Как интересно! Никогда ничего подобного не видел! Хм, прости Тартен, я знаю, что ты был привязан к девочке... кхм.

В итоге целители всё-таки выпроводили охранника и занялись девушкой. Когда Брут вернулся, Хелен сидела на табуретке со своей стороны решетки и живо беседовала с обоими целителями. Ее проверили разными артефактами, поинтересовались самочувствием, уговорили выпить пару склянок с укрепляющими средствами. Девушка не соглашалась пить "зелья из рук тех, кого она не помнит", поэтому Гуррег вначале сам пригубил все свои снадобья, заверяя пациентку в их безопасности.

Начинающееся першение в горле ей тоже убрали. И то, что обычные приемы магов-целителей действует на девушку ожидаемым образом, мужчины тоже отметили. Вслух в сторону дознавателей, но те лишь наблюдали, стойко не вмешиваясь в их действия.

Когда заявился охранник с пакетом в руках, и поплыл манящий запах еды, живот Хелен жалобно подал сигнал.

– Ладно, Брут, буду надеяться, что ты всё-таки... не Брут на самом деле, – девушка согласилась принять еду из рук охранника. – И ничего плохого против меня не замышляешь.

– В еду я точно не плевал, – вдруг соизволил отреагировать мужик, дернув широким плечом и пронзительно глядя на девушку из-под густых бровей. – Не успел, торопился. А то вдруг ты здесь действительно догрызала уже эйра Гуррега.

Хелен непроизвольно улыбнулась, покосилась на семейного лекаря, но мужчина в этот момент что-то увлеченно обсуждал с коллегой и не замечал ничего вокруг.

– Ну что ты, Брут, я предпочитаю что-нибудь более мягкое, – держалась улыбка на ее губах. – Вот как... – развернула один из свертков, что ей принесли. – ...пирожки? О! Еще и сладкие? М-м, сладкое полезно для мозга, спасибо. То есть полезнее, чем пожилые и наверняка твердые, костлявые целители, – девушка уже жевала пышную сдобу, стараясь не торопиться и сдержанно прожевывать полученную еду.

– Ты всё равно не Элиана, – вдруг сказал охранник, продолжая сверлить Хелен взглядом.

– Ну извини, – отвела в сторону одну руку с надкушенным пирожком, второй рукой прижимала притягательно пахнущий бумажный пакет с едой к себе. – Как бы там ни было, это не мой выбор. Я бы сейчас предпочла быть со своей семьей, а не вот это всё.

– Значит, свою семью ты помнишь? – попытались ее опять подловить.

– Любой человек предпочел бы компанию своей семьи... или тех, кому небезразличен, нежели в одиночестве сидеть за решеткой в каком-то подвале, это и так понятно, – нашлась Хелен, не желая открыто лгать.

Только настроение от таких речей испортилось, как и аппетит, пришлось отложить пакет с едой в сторону.

И даже ушла и села на кровать у дальней стены ее части камеры. Целители успели напоить ее укрепляющими средствами, но в сон всё равно клонило.

Однако именно в этот момент в помещение пробился еще один гость. Вначале за металлической дверью был слышен приглушенный шум, из-за чего стражники в самой камере всполошились. Но затем скрипнувшая дверь всё-таки впустила настойчивого посетителя.

– Эйр Суригайн, прошу прощения, что отвлекаю вас от дел, но вы мне очень нужны! – громко известил Уеаткон, переступая порог и буквально стряхивая с себя какого-то мужика в черном. – Разве вы не получали моего послания?

Все присутствующие оживились, засуетились, кто-то даже напрягся. Но где-то там за спинами засуетившихся людей действительно был Уеаткон! Хелен подскочила с кровати.

В помещении образовался гвалт: кто-то из дознавателей вежливо, но настойчиво просил незваного гостя удалиться, Майнард у двери нагло не впускал подкрепления безопасников, королевский бастард, вот точно пользуясь своим привилегированным происхождением, громко и настойчиво уговаривал целителя куда-то поехать прямо сейчас.

То есть каким-то образом пробившись в подземелья теневиков, Уеаткон собирался сразу же уехать?

Хелен рванулась к решетке.

– Артам! – пыталась она перекричать шум.

Молодой мужчина обернулся, пытаясь высмотреть за широкими мужскими телами, кто его звал, да еще так фамильярно.

– Артам! Позволь тебя на пару слов! – звала Хелен.

– Мы знакомы? – удивился Уеаткон, пробравшись чуть вперед и теперь внимательно разглядывая девушку.

Хелен чертыхнулась про себя. Опять забыла, что она теперь совсем иначе выглядит. В комнате стихло, остальные тоже ждали ответа, прислушивающиеся дознаватели в том числе.

– Да! Нет, то есть... были знакомы раньше, при других... совсем других обстоятельствах, эйр Уеаткон.

Мужчина поморщился, делая вид, что пытается вспомнить, но при этом было видно, что ему некогда и в целом неинтересно. Он продолжал поглядывать на заграничного целителя, за которым так нагло сюда ввалился.

И как объяснить Артаму, кто она такая, но чтобы чужие ей безопасники не поняли?

– Как дела у капрала Сверрина? – громко спросила девушка. – Я ведь обещала ему пару бочонков, если он выполнит свое дело. Он не передумал им заниматься?

Вот теперь Уеаткон задумался всерьез, обернувшись к решетке всем телом и внимательно глядя на девушку. Снова быстро прошелся по ней взглядом сверху вниз, нахмурился. Хмурились и другие присутствующие, ничего не понимая. Майнард от двери сместился внутрь помещения, тоже настороженно вглядываясь в узницу и мимоходом уточняя у присутствующих, кто она. Один из дознавателей пытался отвлечь внимание незваного, но важного гостя на себя, но девушка не сдавалась.

Ей нужна помощь Артама! Тем более он сам сюда залетел.

– О, твоя нянька тоже здесь? Не обижайся, Майнард, но... что вы здесь делаете? И зачем вам эйр Суригайн? Кажется, но мне его внимание первой обещали... не знаю сколько дней назад, – торопливо продолжала Хелен, не зная, что еще сказать, чтобы при этом ее только "свои" поняли.

Наверняка в Осебрутаже только она смеет называть "нянькой" телохранителя королевского сына, давно уже взрослого. Артам должен понять! Как и сам Майнард. Они же много раз слышали от Хелен Бальмануг именно такое слово!

Вот и Майнард дернул бровями, оглянулся на молодого графа. Но тот вежливо и... прохладно улыбнулся и заявил:

– Нет, девушка, ты ошиблась. Не понимаю, о чем ты. – и, отвернувшись, приказным тоном уже практически потребовал у Суригайна проехать с ним по "одному жизненно важному вопросу".

"Как это не понимает?!" – рухнуло всё в груди у девушки. И что ей теперь делать?

Пока она замялась, народ продолжил спорить с новыми силами. Но в итоге гвалт смолк только тогда, когда вся компания вышла в коридор, продолжая спорить уже там, за закрывшейся дверью. Уводя в том числе и семейного лекаря Аршадан, которого она не успела попросить передать весточку хоть кому-то. В камере опять остались лишь трое: Хелен и стража.

Брут глядел на застывшую девушку, стиснувшую ладони перед собой, теперь довольно хмуро и в итоге произнес:

– Для той, которая якобы ничего не помнит, ты знаешь слишком много имен. И лиц. Не много ли у тебя знакомых, с которыми у тебя... непонятно какие дела?

Девушка протяжно и тяжело вздохнула.

Надежда на спасение была так близко! Неужели Артам ее не узнал? Почему? То есть понятно почему, перед ним совершенно другая девушка оказалась, но неужели не прислушался к ее словам? Не задумался? Ну да, откуда какой-то незнакомой девице в убогом платье служанки, да еще и арестантке безопасников, знать о Сверрине? Разве можно за всеми этими внешними отличиями понять, что она – Хелен? Конечно, нет.

Получается, она сейчас упустила свой единственный шанс сообщить о себе! Вряд ли Артам здесь еще раз появится. Может, нужно было рискнуть и в открытую назвать свое имя? Хотя даже так никто бы не поверил.

– Мне самой совершенно непонятно... какие были у меня дела. И как я во всем этом оказалась, – опять вздохнула девушка.

Зачем ей дали второй шанс на новую жизнь здесь? Кто вновь обнулил ее достижения, испортив ей заново выстроенную жизнь... опять? И что ей делать, чтобы выбраться из сложившейся ситуации?

Как бы не пришлось остаток жизни, подаренный ей... – в который уже раз? – провести в подвалах Управления безопасности, которое тем самым профукает безопасность своего королевства. Да уж, удачная будет шутка у ракасов, кручинилась Хелен: безопасники сами арестовали защитника своих земель, гдынорына и самого "плодовитого" изобретателя за последние столетия. Если не считать верталов, конечно.

– Но ты точно знаешь, кто ты! – вдруг предъявил ей Брут, стоящий неподалеку и всё не отставая.

– М-м? – вынырнула из нерадостных мыслей девушка, опять протяжно вздохнула. – Нет, я уже не знаю... не уверена, кто я. Наверное, всё-таки Элиана.

Ведь теперь она в ее теле! Неужели придется опять привыкать к новому переселению?

Всё заново?!

Или это "заново" недолго продлится? Рано или поздно безопасники решат, что с ней, такой странной, делать. И что, тогда казнят "ракасово создание"?

Девушка развернулась и побрела к кровати.

К черту всё! Сегодня она больше ничего решать не будет.

– Мое имя Кавим, – прилетело ей в спину.

Хелен-Элиана обернулась.

– Зачем ты сказал мне свое имя? Не боишься, что ракасово отродье... не знаю как, но как-нибудь использует твое имя тебе же во вред?

– Мне не нравится прозвище "Брут", – ответил мужчина.

– М-м, и поэтому ты решил пополнить мою коллекцию знакомых имен, которая и так слишком обширна? – фыркнула Хелен и продолжила путь к кровати, больше не оборачиваясь.

– И раз ты... "всё-таки Элиана", то должна знать, что слегла она... ты после смерти любимого и любящего мужа. И брата. Они оба погибли в тот день, – почему-то вдруг разговорился Брут. То есть Кавим.

– В какой день? – Хелен обернулась и села на кровать.

Нехорошее чувство возникло в животе девушки, но взгляда она не отвела.

– В тот день, когда ракасы заявились в город.

Теперь холодок сильнее закрутился в желудке.

– Они оба оказались в тот день в охране в доме герцога Кагматта, – продолжал негромко, но безжалостно говорить мужчина, подойдя вплотную к решетке.

И тоже не отрывал пронзающего темного взгляда от притихшей девушки.

– Муж Элианы – второй, не наследный сын графа Маккин, он и раньше служил в отряде герцога Кагматта. Говорил, что ему там нравится. Маккинам хотя бы повезло, у них еще один сын остался. И старший брат Элианы, наследник рода Аршадан, единственный сын Вакида Аршадана тоже был там... тогда. Он... ваш брат только недавно вернулся в столицу из пограничных районов, где служил несколько лет. Только его родители вздохнули спокойно, что их сын будет здесь в большей безопасности, невесту стали ему подбирать... Ведь что такого страшного может случиться с молодым сильным мужчиной в центре столицы, да?

У Хелен перехватило дыхание.

– Он еще не успел жениться, не оставил сына... – всё продолжал Кавим, давя уже не взглядом, а словами, капающими в тишине прямо на оголившиеся нервы застывшей девушки. – И теперь у эйра Вакида Аршадана больше не осталось детей... Сын погиб, внуков нет, а овдовевшая дочь... тогда тоже слегла. Эйр Гуррег сказал, что от сильных переживаний.

– Мне... очень жаль, – едва слышно выдохнула Хелен.

Значит, она сейчас в теле той, чьи любимые мужчины погибли в тот день, защищая ее же, Хелен?!

"Какие же уроды эти ракасы! – моргнула девушка, ощущая такую острую боль в груди, словно она своих братьев потеряла. – Может, лучше бы та Элиана тоже умерла сразу? Чем вот так ее семью продолжать мучить... ракасовой подменой? Боже! Как же больно, наверное, было Вакиду вначале потерять единственного сына из-за ракасов, а затем увидеть в умирающей дочери что-то чужое!"

Слеза скатилась по щеке, холодом своей дорожки возвращая в этот мир. Быстро стерев влагу с лица, Хелен опять подняла взгляд на плотного мужчину, нависшего по ту сторону решетки.

– Мужа настоящей Элианы звали Брин Маккин. А ее брата – Вогдан Аршадан, он так и не стал графом... и никогда уже не станет. Добавь и их имена в свою коллекцию, "всё-таки Элиана", – негромко цедил слова Кавим, но такое впечатление, будто каждое из них словно ножом вырезали внутри собеседницы.

– Мне жаль, – опять выдохнула Хелен сквозь покусанные губы.

Но Кавим уже отвернулся и отошел к дальней от решетки стены, теряя к девушке интерес.

У Хелен голова вновь разболелась из-за фейерверка мыслей, накативших после таких новостей. Девушка легла на твердую лежанку, отвернувшись к стенке и накрывшись тонким одеялом.

Да будь она на месте того знакомого артефактора, то, увидев в единственном оставшемся ребенке что-то чуждое... да после явления ракасов, чего не случалось сотни лет, убивших единственного сына, чтобы она подумала? Чтобы сделала? А эйр Аршадан всего лишь отдал ее дознавателям, может, только на проверку. А Карадан своей излишней инициативой запихнул ее в подземелья?

Как же ей сейчас нужна была чья-либо помощь, чтобы разобраться в происходящем! Или хотя бы поддержка!

Почему она тогда так и не поговорила с грыном? Что там говорил Лернавай, будто грын уходил опять к духам, потому что гдынорыну еще нужна помощь? Помощь с чем? Новое переселение – это проделки ракасов? То есть грын всё же не успел остановить процесс? То есть они в итоге проиграли ракасам? Победить их невозможно?

Так, может, это ей, Хелен Бальмануг, нужно было сразу умереть, раз все ее трепыхания бесполезны?