Названная женой

Глава 25 Благословение отца

Шестеро! Не справиться, даже будь она одна. Тем более сейчас, с еле живым Нисом. Слишком их много, слишком злы. И хорошо обучены.

Ши-айс сделали несколько шагов вперёд, настороженно вскинули головы к потолку, заозирались, задышали часто, как перед дракой, а потом вдруг замерли в ожидании чего-то, не убирая рук с рукоятей коротких клинков.

— И жили они счастливо, но недолго, — прошептала царевна, погладив ладонь мужа и ничего хорошего для себя не ожидая.

Сверху потёк рассеянный тёплый луч, будто на океанской глубине наступил рассвет. Гвенн подняла глаза к оконцу под потолком, высокому, маленькому и недоступному. Из таких в сказках всегда приходит первый луч солнца, луч надежды и перемен. Кто бы мог подумать, что бывшая волчья принцесса, обожавшая сумерки, будет рада увидеть рассвет?

Ледяные фоморы переглянулись и разошлись по обе стороны прохода, словно открывая дорогу кому-то, кого сами опасались. Кто там появится, сам тёмный Ллир?

А говорят, волки ночные создания, медленно перекатывались мысли Гвенн, наслаждавшейся последними секундами жизни. Наверное, косматое солнце где-то далеко вверху плескалось по небу, перекатывалось со звоном летнего полуденного зноя, равно освещая сушу и воду…

Она успела рассмотреть зеленовато-жёлтые блики, однако и этот, явно не солнечный, свет быстро погас. Может, наверху тоже бушевала буря?

Ши-айс вытянулись и замерли в напряжённой тишине.

Усугубляя подводную темноту, слабо светились мозаичные рисунки на стенах, где древний одноглазый Балор сражался с одноруким Нуаду. Жаль, что ни тот, ни другой предок не могут помочь своим детям.

— Спасибо, что научил меня любить, — произнесла Гвенн, склоняясь к сидящему у стены мужу, прикрывшему веки. Да и хорошо, что не слышит. Медленным движением достала последнюю шпильку. Оборачиваться опасалась. Как в детстве, хотелось верить: пока ты не увидишь опасность, она не заметит тебя. С ши-айс, конечно, детское правило не работало, но веры это не отменяло.

— Царевна, — раздался знакомый голос.

— Зельдхилл, — прошипела Гвенн, поднимая голову.

Если голос знаком, это не значит, будто она готова его услышать!

Ши-айс опустили мечи, заухмылялись, предвкушая более зрелищную и неопасную для них развязку.

Всё в Гвенн протестовало: умирать на глазах охочих до зрелищ, вымороженных упырей! Чтобы отвлечься, всмотрелась в узкое лицо подошедшего врага. Мысленно сняла с него регалии «выразительного», определив в «ненавистные». Что у Зельдхилла на уме? Сердца подобных ши недоступны чтению, а мысли — только если хорошенько навостриться играть в фидхелл.

Фоморский маг, будто подслушал её, перекрестил руки и сложил ладони на плечах: «Я ваш умом и сердцем».

Верить или не верить?

Маги не могут лгать! Что на земле, что под водой, память сил отзовётся лишениями за неправду.

— Не торопитесь за грань, царевна, — еле шевеля губами, вымолвил Зельдхилл.

— Не подходи! — недоверчиво произнесла царевна в ответ на ещё один шаг мага. — Что, решил убить лично? Превратить в марионетку?

Фоморы заусмехались откровеннее, кто-то выразительно вбросил меч в ножны, отряхнув ладони, выражая общее мнение: с Гвенн всё кончено, осталось оттащить труп за стены столицы и скормить хищникам.

— Пожалуй, самое время, — Зельдхилл кивнул самому себе и, не давая Гвенн времени на осознание, раскрошил что-то в ладонях.

По ушам ударило гулко, стены качнулись, вокруг заискрились жёлтые звёзды, а пол с потолком будто пару раз поменялись местами. Гвенн с трудом всмотрелась в окружающее: звёзды оказались настоящими огнями! На груди каждого ледяного фомора вспыхнули белые языки пламени, облизнули, обхватывая, вырывая из уст беззвучные крики. Гвенн видела, как немо распахивались искривлённые рты. Фоморы простояли недолго: пара мгновений — и они медленно опустились на пол.

Ошеломлённая, Гвенн разжала судорожно сжатый кулак. Возможно, потом её будут мучить кошмары, но пока действительность уверенно побеждала любое порождение сна.

— Жаль, убьёт не всех, — спокойно произнёс Зельдхилл и опустился на колено. Поддёрнул рукава, спокойно развёл руками, показывая чистые, открытые ладони. — Примете ли вы моё служение, царевна?

Полное, непоколебимое спокойствие мага на фоне корчащихся тел выглядело жутко. Мысль, что вот теперь порядочным беременным дамам полагается падать в обморок, мелькнула и пропала.

— Вы помогали Дроуну и его отцу! — Гвенн для пущей убедительности ткнула в сторону мага шпилькой. — Это с вашей подачи тут всё заморожено!

— Вы бы предпочли кровавую бойню, царевна?

Гвенн на миг оторопела, но тут же выпалила главное:

— Да разве это не предательство? Как я могу доверять вам?!

— Мой род никогда не предавал тех, кому обещал служить. Вот только, — быстрая улыбка коснулась губ мага и торопливо сбежала, показавшись миражом. — Вот только Дарриен мертв, а Дроун не в себе, и клятву я ему не давал. Дарриен метил на место Айджиана, но кто этого не жаждет? Однако в последнее время это превратилось в одержимость. Я не мог нарушить своё слово. Приспешников же защищать не нанимался.

Приспешники всё ещё дергались отдельными частями тел.

— Клятвы магов стоят дорого, но имеют обыкновение трактоваться в разных условиях по-разному, иначе слишком легко было бы подчинить нас полностью, — Зельдхилл распределил вес поудобнее, поворачивая пятку, словно собрался читать продолжительную лекцию. — Я говорил вам, что истинно верен лишь морскому царству. Это безоговорочная правда.

«Нет, — рассматривая бледно-лимонные глаза Зельдхилла, подумала Гвенн, — он лишь показался вначале похожим на Джареда».

Несколько общих черт у них с советником Благого двора было: владеть магией такого уровня, где любое слово может оказаться последним, способен только волевой, собранный и внимательный к мелочам ши. На чём сходство и заканчивалось.

— Царство — это не Дроун, даже не Айджиан, царевна, — похоже, затянувшееся молчание начинало волновать мага. Он нетерпеливо обернулся, пошевелил пальцами, как будто рассеивал заклинание. — Царство — это Океания и все фоморские воды. Дроун нарушает порядок — исконный порядок, нужный нам как воздух, даже больше воздуха, царевна. Вы позже поймёте.

— А если бы порядок нарушал Айджиан? Или… или Нис? — Гвенн прижала к груди голову мужа.

— Это было бы сложнее, — Зельдхилл пожал плечами. — Но, думаю, морской мир нашёл бы способ покарать нарушителей. Однако я рад, что наш царь и его наследник осознают важность порядочного мироустройства.

— Это ваше «порядочное» значит — «справедливое»?

— Нет, царевна, — Зельдхилл смотрел укоризненно, а дышал тяжело. — Порядочное — это значит «естественное». Нельзя жить в воде по законам льда, и наоборот — тоже нельзя.

Теперь Гвенн могла бы точно сказать, чем сильнее всего отличаются её знакомые маги, соблюдающие порядок пуще жизни. Джаред был предан именно королю и его семье, у Зельдхилла имелся свой кодекс чести, не слишком близкий царевне, но понятный теперь. Холодный до жестокости, справедливый до равнодушия… Убьёт во имя великой цели и гармонии, и не будет считать себя виноватым. Снисходительный и насмехающийся над окружающими. Гвенн сомневалась поначалу, кровь ли течёт в жилах того, кого побаивались все ши-саа? Тогда же она выяснила, что, по слухам, в предках Зельдхилла числились ледяные фоморы. Наверное, поэтому Зельдхилла и включили в заговор столь безоговорочно. В любом случае, сейчас он на её стороне.

— Царевна, времени мало, царевна, — бело-лимонные глаза оказались прямо напротив её лица.

— Я впечатлена, — Гвенн передернула плечами и выразительно бросила взгляд на неподвижных ши-айс.

— Вы не убили Дроуна? — Зельдхилл успокоился простым объяснением, уточнил по-деловому, не спеша подниматься.

И вновь царевне показалось: он привычно спрашивает то, на что уже знает ответ.

— Не смогла, — поморщилась Гвенн, торопливо договорила, словно оправдываясь. — Не хватило сил! Он в огненной ловушке.

— Умно, моя царевна, — кивок, как признание её заслуг в непростой ситуации. — Вы недаром тратили время на моих уроках.

Гвенн смерила взглядом Зельдхилла, понимая, что это самая сильная от мага похвала, и решилась:

— Я принимаю ваше служение! Знайте, в комнате, где держали Ниса — две куклы и проклятие Ниса. Надеюсь, громыхнёт так, что прочее не понадобится.

Подводный маг устало усмехнулся, явно позабавленный её наивностью. Гвенн вспыхнула, но смолчала.

— Царевна, — маг тяжело оперся о пол, поднялся медленно. — Вы не можете не ощущать: беда случилась с водой. Нашим воздухом. Нашим порядком. Отведите туда Ниса.

Когда фомор поднялся, стало видно, что он бледнее обычного, не такой синий, поблекли даже голубоватые рога.

— А как же… — слова не желали подбираться и выстраиваться в обезличенно-приличное придворное выражение. — А как же вы?

Получилось беспомощнее, чем Гвенн ожидала. Вцепилась в Ниса покрепче.

— Царевна, — снова не улыбка, сплошной мираж, была — и нет. — Иногда ради большого надо пожертвовать малым. Гармония огромного мира вод этого заслуживает. Наш мир в самом деле прекрасен, надеюсь, вы его ещё полюбите. Надеюсь, у вас будет время его полюбить.

Дыхание Зельдхилла вдруг стало слышным, а сам он ещё больше побледнел.

— То есть, царевна, я постараюсь, чтобы у вас было это время.

От бессилия Зельдхилла стало очень страшно, Гвенн постаралась рассердиться на него, что не получалось совсем: фоморский маг не был к ней особенно добр или расположен, не гнушался испытывать на прочность её нервы, зато он пришел и спас её.

Чтобы она спасла Ниса и мир Океании. Однако мог ведь выбрать менее милосердный план по сохранению своего ненаглядного царства.

— Магия почти не действует! Оружие взять неоткуда, повсюду ши-айс, — царевна сглотнула очередной ком в горле, чувствуя себя слезливой обузой. — К-как вы будете сражаться?

Зельдхилл успел лишь смерить её высокомерно-насмешливым взглядом, вызывая закономерную обиду, как рядом раздался другой голос.

— Он будет не один, — прозвучал очень знакомый голос.

Гвенн потерялась в чувствах; ещё обиженная, но уже воодушевленная, не знала, радоваться или печалиться. Перед ней стоял дядька Скат и держал в руках два арбалета. Кончики стрел выглядывали из набитой битком наплечной сумки. И подошёл ведь так, что волна не шевельнулась!

— Долго же ты очухивался, — не отводя взгляда от Гвенн, произнёс Зельдхилл.

— Попался кое-кто по дороге, — вздёрнул чёрную бровь Скат, тоже воззрившись на царевну. — Жаль было тратить стрелы, обошёлся без оружия.

Гвенн смогла наконец ослабить хватку на плечах Ниса. Отношения этих двух казались слишком запутанными, чтобы с ходу понять их, и царевна выпалила важное:

— Почему только два арбалета? А мне?!

— Как знал: я тут только для красоты и нужен, — Скат сунул один арбалет магу. Скользнул взглядом по лицу Гвенн, прищурился недобро, и она поняла: всё увидел, как она ни старалась спрятать последствия удара Дроуна. — Ни тебе «здравствуйте», ни тебе «до свидания», даже во время переворота одно только «дай пострелять»! У-у-у, пострелёнок!

Снова расчувствовавшаяся Гвенн всхлипнула, заставив обоих фоморов приглядеться ещё внимательнее. Поспешно утёрла глаза, прокашлялась и выпалила:

— Это всё от воды! — Скат с Зельдхиллом переглянулись, но ничего не сказали. Гвенн озлилась: — Скажите лучше, как вы его освободили? Почему его одного?

— Я тебе говорил: подход к воспитанию у тебя неважный, — Зельдхилл начисто проигнорировал её вопрос, уничтожая взглядом более низкого и более рогатого дядьку Ската.

— Ты много чего говоришь, тебя слушать никакой жизни не хватит, в том числе вечной! — Скат смотрелся волком, морским и оттого ещё более страшным. — Лучше на вопрос отвечай, царевна интересуется!

— Кого смог, того и освободил. Ты птица невеликая, охраняли неважно, вот и вышло. Моему огню поддаются только низшие из ледяных, — ответил чуть лениво, чуть насмешливо, а в целом оскорбительно. — Нацепили, понимаешь, защитных талисманов от великого мага!

Гвенн в очередной раз замерла в непонимании.

— Да, от магии Дроуна это помогает, но мою лишь усиливает. На обычных ши-саа не подействует, не надейтесь, разве что обожжёт, а их тоже хватает, — напыщенная тирада Зельдхилла прервалась надрывным кашлем.

Настала очередь Гвенн переглядываться с дядькой Скатом.

— Давно он так придыхает не только от жажды своей разлюбезной гармонии? — Скат и сам выглядел не блестяще, магией владел в зачатках, зато не задыхался.

— Как нас отбил, — Гвенн пока тоже дышалось свободно.

Зельдхилл высокомерно хмыкнул, так же высокомерно покачнулся, но успел непринужденно схватиться за стену. Обратился к Скату как ни в чём не бывало.

— Может, пойдёшь с ними? Мне, признаюсь, будет спокойнее, да и царевне не так тяжело.

— Я нужнее тут, что бы ты там ни булькал, — Скат прищурился на мага почти враждебно. — Все приверженцы Дроуна сейчас сбегутся сюда, а вот выход к колодцу один. — Повернулся к Гвенн: — Доберитесь до колодца! Благословите воду, тогда магия вернётся, а всякая худосочная жизнь очухается.

Кивнул почему-то на Зельдхилла. Фоморский маг проигнорировал и дядьку Ската, и его слова с опытностью многих лет тренировок. Наклонился, потрогал шею Ниса, заглянул в глаза:

— Не смогу помочь. Не сейчас, да и не я. Царевич не поберёгся, долго спешил посуху. — Дядька Скат заворчал глухо, как медведь. — Однако средство есть. Чем ближе он окажется к колодцу, тем быстрее придёт в себя. И вы тоже, — выразительно посмотрел на щёку царевны. Онемевшая поначалу от удара Дроуна, она принялась отчаянно болеть.

— А вы… — прощаться с помощниками оказалось невыносимо, хотя Гвенн никогда не страдала тягой к зависимости.

— А нам тут работы хватит, — припечатал Скат и выразительно побаюкал арбалет.

— Надо поторопиться, — Зельдхилл высокомерно качнул головой назад, указывая предполагаемое направление ближайшей атаки. — Прошу, царевна, опередите ши-айс.

Провёл ладонью по выпуклому изображению Балора, то ли для сохранения равновесия, то ли словно придумывая очередную хитрость.

Гвенн кивнула, поднялась и уже примеривалась поудобнее перехватить Ниса, когда вспомнила о важном.

— Лейсун! Дроун убил её! Заморозил и расколол, как статую!

— Учтём, царевна. А вы торопитесь, — ответил Скат.

— Расколол? — уточнил Зельдхилл, словно прикидывая что-то. — Что сделали вы?

— Сложила обломки, накрыла и заморозила, — отрапортовала Гвенн. — Они в покоях Дроуна, — поёжилась против воли, думая, что поступила согласно вбитому этим же магом правилу противодействия магии смерти, пусть и спасать, как ей казалось, было уже некого.

— Всё правильно, царевна.

— И я не видела Лайхан! — произнесла Гвенн.

— Она у меня, — не слишком довольно произнёс Скат и ощерился на фырканье мага: — Приплыла, потому что взволновалась!

Зельдхилл повёл плечом, словно отметая оправдания, шепнул: «Сирена нигде не пропадёт», на что Скат чуть ли не зашипел. Затем маг обратился к Гвенн:

— Царевна, дайте ладонь.

Она протянула руку — и тёплые пальцы мага коснулась её, наполняя силой.

— Мы задержим тех, кто пойдёт по вашему следу. Царевна, уходите! Ваш путь будет свободен почти до самого выхода из дворца. К нему стекаются все проходы, и там могут зайти со всех сторон, — заторопился Зельдхилл по-настоящему, словно услышав что-то. — Я благословляю вас за всё, что вы сделали и за всё, что ещё предстоит. Никому другому я не сказал бы подобного. Скат подтвердит.

— Я тебе что, именная печать? — дядька рассердился, но пробурчал подтверждение: — Он такого на моей памяти даже наполовину никому не сказал, даже за прошлое, а тут будущее! Спеши, царевна.

— В случае чего положитесь на инстинкты, они у вас добрые, — Зельдхилл вновь слабо улыбнулся.

— Спасибо, учитель, — Гвенн коснулась лба и груди, а затем склонилась в поклоне.

Если колыбельную можно было расценить как призыв матери, то слова Зельдхилла — как благословение отца. Значит, у них всё получится! Конечно, благословение от отца весьма странного, но у морской волчицы и благого фомора наследственность и так не самая обычная.

Маг с воякой остались далеко позади, Гвенн старалась побыстрее оторваться от погони, однако тащить Ниса на себе получалось с трудом. Она никогда не жаловалась на телесную слабость или недостаток тренировок, но сейчас сказывалось всё, что только могло сказаться. Муж почти не держался на ногах, заваливался то на одну сторону, то на другую, да ещё умудрялся сопротивляться, когда ему казалось, что она слишком много сил тратит на него. Всякий раз его приходилось уговаривать, на что уходило бесценное время! Они уже вышли в тот широкий переход, куда был доступ со всех сторон дворца.

Гвенн в очередной раз уложила его руку на своих плечах удобнее, упёрлась в бок Ниса бедром, приподняла…

Позади что-то грохнуло, надавив на уши очередной болезненной волной — сработал осколок живого морского проклятья, который Гвенн оставила с куклами-подобиями. Значит, оставалось совсем мало времени. Живы ли Зельдхилл и Скат?

Вдалеке, ещё очень неблизко, но вполне отчетливо раздались торопливые шаги преследователей. Гвенн не смогла бы ответить, как она это определила, но шаги принадлежали именно неприятелям. Фоморскую царевну охватила злость: перед глазами всё расплылось, челюсти клацнули рефлекторно. Это было несправедливо! Несправедливо! Нис не должен был умирать так, в собственном дворце, поблизости от своего не спасённого отца!

Царевна не сразу поняла перемену, но через секунду тело стало сильным и гибким, а Нис — лёгким.

Р-р-раз! И запястья мужа обмотаны магической лентой.

Два! Гвенн толкает решётку слева. Почему-то головой, не руками! Та прочна, изгибается, не собираясь поддаваться. Падает внутрь после третьего удара.

Три! Гвенн подхватывает супруга на спину, перекидывая его связанные руки себе на шею. И уходит влево, в более узкий ход, предусмотренный больше для смены воздуха, чем для передвижения.

Гвенн странным образом находила в себе силы даже разбежаться в воде. Скользить было приятно, Нис больше не сопротивлялся, то ли потеряв сознание, то ли смирившись, а Гвенн торопилась, очень торопилась! Стрелой волчица вылетела из дворца, снеся ошеломленных стражей на входе передними лапами, и устремилась вперёд, не сбавляя темпа, не задумываясь и попросту опасаясь задумываться — ей казалось, что, если неожиданное волшебство найдёт своё объяснение, оно пропадёт.

Да и Ниса следовало как можно скорее доставить к колодцу магии: один только наследник знал, что именно нужно сделать, а главное, у него бы хватило на это сил. Опять же, захлестнувшая волна магии могла бы омыть Ниса и освободить от неясных, но чёрных проклятий. Гвенн различала их очертания в болезненно-яркой, синей ауре супруга. Нис горел так ясно, будто в последний раз. Снова пришла мысль о необычайной привлекательности этого фомора — не внешней, но внутренней и магической. Нис светил так, что Гвенн хотелось греться у одного этого огня.

Пусть для ритуала нужен был еще ключ… Хоть бы Ваа успел!

Миру нужна магия, Нису нужна магия, магии нужен Нис, а ещё есть Гвенн, которой Нис нужен просто так!

Парк все тянулся и тянулся, но закончился и он. Правда, возле колодца магии оказалось на редкость оживленно: двое ши-саа застыли статуями в объятии, что было как раз привычно: около колодца часто приносились обеты любви и верности. Рядом валялось несколько оглушённых и постанывающих стражников в красно-синих цветах Тёплого моря. Около кромки, на самом краю, застыл Ваа, ломающий в кольцах щупалец отобранную у кого-то алебарду. Похоже, осьминог расщеплял крепкие волокна древка бессознательно, от волнения. Плечи спрута вздрагивали, а в руках опасной зеленью сверкало что-то маленькое, многогранное и весьма знакомое.

— Он хочет убить себя, — Нис вздохнул ей прямо в ухо, Гвенн чуть не споткнулась. — Но не хочет умирать. Не надо, Гвенни, лови его.

Смутные слова неожиданно прояснили картину: Ваа собирался как-то помочь магии и открыть колодец, правда, метод выбрал самоубийственный.

Гвенн трепыхнулась невпопад, рванула, клацнула зубами — и вперёд неё, торопясь к безмозглому спруту, полетела крохотная иголочка заклинания. Полуфомор что-то почуял, обернулся в панике, иголка впилась ему в бедро, судорогой свело все конечности.

Гвенн хотела крикнуть, но не вышло. Нис неожиданно погладил Гвенн по шее:

— Глупышка. Он тебя сейчас не услышит.

Хорошо, что супруг говорит. Плохо, что говорит всякий бред.

Ваа в ужасе застыл, смыкая ладони накрепко и продолжая ронять слёзы, тут же размывавшиеся водой.

— Ваа, дру-у-уг, не дури, — Нис улыбался заплаканному спруту. — Ты себя погубишь, а мир не спасёшь. Жертва не должна быть напрасной.

Гвенн была уверена: если бы спрут не был обездвижен, он бы разрыдался ещё сильнее.

— Гвенни, забери у него ключ. Сгорит, даже если прикоснётся к воде над колодцем. — Кивнул на сжатые ладони спрута: — Дай мне.

Исполнить пожелание мужа было непросто хотя бы потому, что ей на мгновение представилось: рук нет! Или есть? Маленькие и короткие? Неясно. Мгновение прошло, и руки нашлись на месте, самые обыкновенные, разве что непривычно синие. Ваа был рядом, а Нис улыбался своими тёмно-бирюзовыми губами непонятно чему.

Царевич с трудом, словно ключ весил больше, чем весь дворец Айджиана, поднёс его к колодцу. Проговаривая что-то, повернул несколько раз, и тот вспыхнул, выпуская высокий фонтан зелёных искр.

Дышать и правда стало легче. Гвенн позволила себе опуститься на колени, вдыхая сладкую воду. Нис продолжал держать камень, волны всё шли и шли.

Двое замерших ши-саа у самого колодца вздрогнули, разняли объятия и потянулись, словно просыпаясь от затяжного сна.

Словно в ответ, далеко на линии горизонта показались многочисленные светящиеся точки. Они быстро приближались, и Гвенн с трудом подняла голову, разглядела и улыбнулась. Хищные чёрные изгибы обводов выдавали принадлежность колесниц к гвардии морского царя.