Названная женой

Глава 11 Страсти по бумаге

Гвенн больше всего хотелось, чтобы её не трогали. Переломов нет, отлежалась бы себе пару дней, где упала… Нет, кто-то поднял её, не обращая внимания на шипение — и даже на то, что она впилась ногтями в чужое плечо. Несли её недолго, но мучительно. Кости она ломала не раз — и не раз ломали ей; к царапинам, ожогам и ранам волчице, воспитанной в военной строгости, было не привыкать. Но сейчас нестерпимой болью отдавался каждый вздох и колючими иглами — каждое прикосновение. Казалось, пламя все еще полыхает вокруг, и Гвенн заскулила жалобно, когда сил держать себя в руках уже не осталось.

Очень хотелось и очень страшно было спросить про Ниса.

Гвенн всё же спросила, на что грудь отозвалась новым сполохом боли, а мир вокруг — словами:

— Жив, молчи!

Не успела царевна возмутиться этакой невежливости, как её положили на очень мягкое и взяли её за руки. И тут же сами собой выстроились магические щиты, не давая проникнуть чужой силе.

— Терпи. Не обижу. Дочь.

Подчиняться было не в характере Гвенн, но она опустила защиту перед тем, кто говорит коротко, заставляет воду ходить ходуном и называет её дочерью.

Холодная, чистая, целебная сила полилась через запястья, успокаивая, питая, баюкая… И Гвенн отдалась этим ласковым волнам.

Приходила в себя, пила что-то очень тёплое и горькое и вновь засыпала, ловя себя на глупом вопросе: почему в морском царстве лечебные снадобья ещё более противны на вкус?

Мысли плавали где-то очень далеко, редкими ручейками, не собираясь сливаться в единое русло.

Лайхан говорила, что Нису мало что может повредить. Значит, напрасно она отмахивалась от стаи рыбоптиц? Нет-нет… точно! Керраны для Ниса были опасны, и морской царь их извел. Видимо, не всех.

Обычные яды царевича не брали. Интересно, как он это выяснил? Совал в рот все подряд?

Потом к Нису привязалось нечто непонятное, что смог убрать только Айджиан. И опять неизвестно, кто виновен. А статуя конюшего так и украшает вход к Ваа…

Ваа? Может ли быть замешан Ваа?

Гвенн покрутила и так и сяк и решила, что Ваа похож на интригана не больше, чем Гвенн на Темстиале, изящной царевны какой-то там впадины. Очень глубокой, пусть и небогатой водорослями, жемчугом или едой, зато имеющей иные сокровища: тёплые камни, дающие ши-саа тепло и возможность ходить по Океании, как по земле.

Но есть что-то, что может делать только кровь Балора.

Нис гасил какие-то волны, ничего хорошего не несущие жителям моря. А ещё Айджиану нужен Ключ Силы благословлять воду… Зеленый камень, один из трёх. Синий — у Майлгуира, жёлтый — у неблагих, а зелёный — средоточие магии, висит на шее у Айджиана. Вернее, он красный, но кажется зеленым под толщей воды. Его даже отнять нельзя! Он может быть вручен только по доброй воле.

Да и кто может претендовать на трон морского царя?

Дроун? Желание порвать его на множество мелких рыбёшек у Гвенн истаяло. Не стал бы он так явно подставляться, а если бы и стал — давно подстелил бы себе соломки, или, как тут говорят, подлил айстрома. Как передают послания от его величества Айджиана? Надо узнать. Если как у благих, то подделка документа подобной важности — бумаги, подписи — это сложно, тут проще исказить текст.

Нет, надо думать. Всё происходящее началось не так давно. Лайхан говорила, на Ниса не было покушений уже без малого тысячу лет. Теперь с верхними — с благими, чуть не выругалась Гвенн, — перемирие. Перемирие всегда грозит новой войной.

Самые главные враги ши-саа — ледяные фоморы. Как же их… Ши-айс. Не признающие власть Айджиана, запертые под коркой льда на далёком севере. Но разве у них не может быть шпионов? Убивая Ниса, они убивают самого Айджиана, древнего бога, не подверженного ни ядам, ни проклятиям. Ну и кто тогда будет держать равновесие, давать ши-саа дышать в воде, позволять одновременно и селки с бен-варра плавать, и фоморам — ходить? Или, имея при себе ключ силы, можно благословлять воду любому?

Но кто осмелится?

Тёплое море и Аррианская впадина — самые богатые земли. А ещё восточный Лотмор и западный Хейлис, откуда родом Лайхан. Айджиан владеет порядка десяти… нет, четырьмя океанами и морями без числа.

Князья, как короли Благих земель, жадны до власти. Надо поспрашивать Лайхан поподробнее и прислушаться к тому, что говорят во дворце.

Гвенн заснула снова, недовольная своими мыслями и не пришедшая ни к каким выводам, кроме одного: быть настороже.

Когда, очнувшись в следующий раз, царевна увидела перед собой Лайхан, то выдавила хрипло:

— Как передаются послания от владыки?

На что золотые брови на голубой коже чуть приподнялись, и до ушей Гвенн донеслось:

— Она бредит!

Суховатый спокойный голос ответил:

— Не похоже.

Дядька Скат! Вот кто приказывал ей держаться, сколько потребуется.

— Послание от господаря нашего, да будут волны вечно ему гладки, запечатывается золотым ключом. Если послание особой важности и срочности, то оно перевязывается червлёной лентой и приносится к месхату. Месхат, — голос отдалился, словно говорящий отошёл от Гвенн, — это, да будет известно прекрасной царевне, цилиндр такой. Он места силы соединяет. Письмо, похоже, подменили по дороге до океанского месхата. И доставил его ши-саа Грэдди Потому что в настоящем говорилось о том, чтобы Нис не забыл явиться на вечерний прием Четырех океанов.

«Допросили?» — хотела разузнать Гвенн, но вышло одно шипение.

— Разумеется, за Грэдди тут же послали. Неожиданно оказалось, что эта тварь-из-ила пропала. Мне это огорчительно больше всего, ибо я сам набирал дворцовую гвардию лично. Грэдди служил на границе не один год. Да, прекрасная царевна, участие в боях с волками говорит о многом. А Грэдди с Тёплого моря не был трусом. И, как мне казалось, не был подлецом. Нис обходил его, не давая повышения. Родня Грэдди в печали и отказывается верить в его предательство.

— Ты утомляешь её, — раздался сердитый голос Лайхан. — Ей нужен отдых! То Нис ей покоя не давал, то ты! Ей вовсе не полезно…

— Прекрасной царевне полезно знание: быстрее уснёт, — ровно ответил дядька Скат. — Ведь тому, что наш царевич жив, мы обязаны именно ей. А она волнуется: вон как ходят глазные яблоки. От месхата до нашего царевича послание принёс Дроун. Дроуна уже допросили, и он согласился на открытие памяти. Айджиан посчитал это излишним, вишь ты, поверив слову княжича Тёплого моря. Так вот, на пути следования царевича была расставлена сеть настолько сильная, что в ней запутался даже наш Нис. Запутался и упал прямо к керранам, что практически невозможно. При нарушении водоворота Нис должен был только упасть на песок, но никак не оказаться в ловушке со стаей одних из самых опасных для него созданий. Невозможно и этакое их количество одновременно: Айджиан, зная их злобу и действие на его обожаемого сына, выжег все места их обитания.

Гвенн потянулась на губке, оценив её мягкость. И заметила, что сделала это почти безболезненно. В очередной раз попереживала о своих волосах — хороша же она будет лысой! — и уснула.

Проснулась от тихого взволнованного голоса, явно не Лайхан и не дядьки Ската:

— Как она?

А вот правильно! Пусть поволнуется! Не будет утаскивать её в водоворот, не будет смотреть как на самое большое сокровище, не будет касаться так нежно, словно она вот-вот расколется на части!

— Гвенни, — на выдохе, словно нежная утренняя волна касается прибрежного песка. И хочется поддаться этой вкрадчивой мягкости, и бесполезно. На сухом берегу ничего не может вырасти. Гвенн отвернулась. Какая же она, должно быть, сейчас страшная! Раны затянулись, но лицо обожжено. Она лишилась своего главного оружия! Как долго будет приходить в себя, неизвестно.

— Гвенни, рыбка моя.

Опять этот фомор свою чушь мелет! Сейчас ещё начнет про дельфинов!

— Твои волосы, как дельфины, ноги — мрамор, губы — коралл…

Вот точно бы поколотила! Гвенн сглотнула, но тут Нис продолжил — гортанно, тревожно:

— Я готов пройти сто дорог, лишь бы встретить тебя одну,

Я готов проплыть сто морей, чтобы встретить твою весну,

Я не помню имён и дат — слишком часто себя терял,

Огонёк в черноте погас, я так долго тебя искал…

Тёплая рука опустилась на голову, запуталась в волосах. Гвенн распахнула глаза. Чёрные пряди Ниса были не заплетены привычно, развевались змеями вокруг головы. Глаза цвета самой весны — от ярко-жёлтого у зрачка до бархатно-зелёного по краю — глядели прямо на Гвенн.

— Не смотри так, — она привычно прикрыла глаза ресницами. — Кожа ещё розовая?

— День-два, и для всех ты будешь самой прекрасной.

— А для тебя? — удивляясь себе, спросила она.

— А для меня ты прекрасна всегда.

— Нис, ну какой же ты… ты меня совсем не знаешь!

Тот подхватил её руку, поднёс к губам.

— Вижу шрамы. Старые, их не стёрло время. Маленькая Гвенн царапала себе руки, чтобы ощутить жизнь? Чтобы почувствовать хоть что-нибудь в этом холодном Чёрном замке. Пусть — боль. Это лучше, чем равнодушие. А ещё я вижу мозоли от лука и меча. Много, очень много часов наедине с оружием.

Гвенн дёрнулась сердито, но Нис продолжал держать, грея её кожу губами.

— А ещё моя Гвенн очень отважная. Одна против стаи керранов… Не выдержал бы никто. А ты…

— Ну что? Ну что — я?!

— Волчица. Гордая и прекрасная. Которую не поймать. Которая может только сдаться сама. Я буду ждать, Гвенни. Я буду ждать…

Реальность опять уплыла, оставив только ожидание чего-то хорошего — тёплого и искристого. Рассвета ясного дня или начала долгожданного праздника.

В следующий раз Гвенн очнулась от незнакомого голоса:

— Мне не хотелось бы беспокоить вас, однако пришло письмо для царя нашего Айджиана, Балора Второго, да продлятся вечно его дни. Он счел необходимым ознакомить вас с некоторой его частью, так как ответ должен быть предоставлен незамедлительно. Ши-саа Лайхан, как бы ни грело меня ваше изысканное общество, но, к моему прискорбию, я прошу вас покинуть покои царевича. Примите мои глубочайшие сожаления по этому поводу.

Дверь негромко, но словно бы сердито закрылась. Гвенн разлепила один глаз и вздрогнула: прямо перед ней сидел тюлень. С гербовой бумагой в плавнике. В ослепительно белой жилетке с золотыми пуговицами, с золотой цепочкой на пятнистой шее.

И улыбался.

— Чтобы не утомлять вас долее необходимого, прекрасная царевна, я поведаю вам содержание вкратце. Письмо это слишком острое, как обломок айсберга, и такое же опасное; полное завуалированных угроз, от которых сердце моё плачет кровавыми слезами.

Гвенн кашлянула, призывая оставить слезы в покое и перейти уже к сути.

— Владыка Благого Двора Дей, крайне встревоженный вашим положением в морском царстве, пишет: «Если царевне Гвенн грозит опасность и если ей лучше будет на тверди, то её нужно безотлагательно туда сопроводить», — прочитал тюлень, скосив сливовый глаз на бумагу.

Царевна Гвенн фыркнула на странное слово «твердь» и тут же виновато прикрыла рот. Тюлень откашлялся и продолжил:

— Подписано Деем, владыкой Благого Двора и всех Пресветлых земель, королём Дома Волка. Но я узнаю почерк моего дорогого, любимейшего друга среди благих, многоуважаемого Джареда!

— У Джареда нет друзей!

— Дорогая царевна, если он думает, что у него нет друзей, это не значит, что их на самом деле нет! Это заблуждение многих благих ши.

Тюлень со слишком хорошими манерами и медовым голосом сложил плавники, прижимая к груди письмо.

— Эти формулировки ранят мне сердце! Ах, совершенно не понимаю, отчего мой дорогой советник настолько жесток к старому тюленю! Если ещё и царевна огорчит меня…

— Вы кто? — вырвалось у Гвенн.

— Кто я? Кто — я?! Простите, простите мне мою невежливость, я так торопился зачитать письмо… — тюлень соскочил на упругий хвост и изогнулся в поклоне. — Маунхайр, второй министр морского царя.

— Бен-варра Маунхайр? — уточнила Гвенн.

Тюлень улыбнулся ещё шире, подпрыгнул на гибком плавнике и вновь уселся в кресло, уложив хвост рядом.

— Дайте догадаюсь, — не удержалась Гвенн. — Вы занимаетесь внешней политикой и ведёте торговлю?

— Наша царевна умна не по годам.

Толстый тюлень забавно поморщился добрым и мягким лицом. Слишком добрым и мягким, чтобы выказывать настоящие чувства. Пошевелил усами, и в улыбке сверкнули маленькие, но явно острые зубы хищника.

— У нас один большой дом на всё царство. Благим и неблагим должно быть непривычно. Благие уступают неблагим в торговле, да. Все, кроме моего дражайшего друга, советника Джареда.

— Он мой кузен, — гордо произнесла Гвенн.

— Оу! — Маунхайр оглядел её с новым интересом. — Кровь не спрячешь.

Тюлень печально вздохнул, совсем как ши. Пошевелил редкими усами, вновь постучал хвостом о низ стула, привлекая внимание.

— Простите мою навязчивость, но я должен написать ответ. Будет ли вам лучше в Светлых землях? Учитывая ваше теперешнее состояние, дорогая царевна… Желаете ли вы остаться в Океании?

Гвенн яростно кивнула, и всё вновь расплылось перед глазами.

Наконец-то можно было спокойно поспать. Гвенн летала на огромном скате, обернувшемся тюленем и долго обучавшем её тонкостям обмена перламутра на жемчуг. Она фыркала и отмахивалась от надоеды, потом появился Нис и всё изменилось.

Поскольку это был Нис-из-сна, можно было всё. Можно было позволить себе взять его руку, прижать к щеке, а потом поднести ко рту, потрогать губами тёплую бирюзовую кожу, пахнувшую уже привычно: острой свежестью моря и горечью еловой хвои. Потом притянуть к себе и поцеловать. Мучительно сладко, долго, не думая ни о чём. Оторваться, услышать в ответ мягкое «Гвенни» и вновь заснуть с улыбкой.