Назови меня своей

Глава 16

Младший вампир выбрал из моего обширного гардероба нечто среднее между платьем и пеньюаром, из тонкой, мягкой ткани, похожей на органзу, густо украшенной вышивкой и мелким жемчугом. Особенность этого наряда заключалась в том, что шнуровка у него была спереди, облегал он тело, как вторая кожа, и, наверное, как несложно догадаться, белья под него не подразумевалось. Очередной вариант домашнего платья только для очень узкого круга. Лорд Валентин, конечно, знал, что покупать мне. И слуги наверняка уже тоже отпущены… Не дожидаясь указаний, я сглотнула, не сводя взгляда с платья, и медленно пошла к младшему носфайи, остро чувствуя и то, что кроме полотенца на мне ничего нет, и пресловутые шарики, которые лишь усиливали моё нервное волнение… И возрастающее возбуждение, от которого кожу стало покалывать сотней невидимых иголочек, а кровь быстрее побежала по венам.

Остановившись напротив Валентина, я разжала пальцы и позволила полотенцу упасть на пол, зная, что именно этого от меня хотят.

— Подними руки, — негромко приказал младший вампир, и я послушалась.

Прохладная ткань невесомым облаком скользнула по телу, рождая дрожь, и я прерывисто вздохнула, сжав кулаки. Голова слегка кружилась от вспыхнувших эмоций, а когда лорд Валентин начал молча, неторопливо затягивать шнуровку спереди, я едва совладала с собой. Ведь в процессе он словно невзначай задевал ставшую очень чувствительной кожу, ткань скользила по напрягшимся вершинкам, раздражая их ещё больше, усиливая дрожь желания, от которой вибрировали натянутые нервы. Тишина стала густой, плотной, малейший звук болезненно отдавался в висках, как и собственное тяжёлое дыхание. Закончив со шнуровкой, лорд Валентин медленно провёл ладонями вдоль моего тела, потом привлёк к себе и приподнял голову за подбородок, заставив смотреть в глаза.

— Сегодня тебя ждут новые открытия, крошка, — мурлыкнул он мне прямо в губы и легонько прикоснулся к ним своими. — Готова?

Даже если нет, какое это имеет значение? Подготовят. Вопрос скорее риторический, и я это прекрасно понимала. Только вот почему от предвкушения поджались пальцы на ногах, и голова закружилась сильнее, а всплеск волнения окатил пряными брызгами, зажигая внизу живота маленький пожар? И я послушно ответила, несмело положив ладони на грудь Валентину:

— Да, милорд.

Подумаю обо всём потом, не сейчас. Меня уже подхватил и неудержимо увлекал за собой поток тёмного наслаждения, которое сулили слова носфайи, и фантазия пока пасовала, что же именно ждёт сегодня. Не думаю, что лорды будут повторяться, по крайней мере, не сразу.

— Мне нравится твой настрой, Лёлечка, — с довольной улыбкой произнёс лорд Валентин, погладив мои приоткрытые губы. — Пойдём.

Мы вышли из моей комнаты, и моя рука покоилась на сгибе локтя младшего вампира, и от этого жеста в груди почему-то сладко сжималось. Походка стала плавной, и ощущения от жемчуга с каждым шагом усиливались, обострялись. Я кусала губы, сдерживая судорожные вздохи, и смотрела перед собой невидящим взглядом, чудом не споткнувшись на ступеньках, пока спускались, и хотя лорд Валентин молчал, во мне зрела уверенность, что он прекрасно знает, что со мной происходит. На пороге столовой мой спутник молча пропустил меня вперёд, и наткнувшись на взгляд лорда Мартина, в котором горело откровенное вожделение, я всё-таки запнулась, мысленно охнув.

— Приятного аппетита, Лёля, — кивнул старший носфайи и улыбнулся. — Тебе идёт этот наряд. Выглядишь очень… невинно и соблазнительно, — он сделал выразительную паузу перед последними словами, и краска бросилась мне в лицо, а пульс подскочил вдвое.

— Благодарю, милорд, — пробормотала крайне смущенная я и осторожно опустилась на стул.

— Чем занималась сегодня? — как ни в чём не бывало, спросил старший лорд, принявшись за ужин.

Я сделала глубокий вдох, унимая разошедшиеся эмоции, и тоже взяла вилку и нож.

— Растениями для лаборатории в саду, — ответила Мартину.

— Как, устроилась уже? Всего хватает? — вступил в беседу лорд Валентин.

— Да, только столешницу каменную бы, — вспомнила я о нужной детали. — Чтобы не испортить мебель во время работы.

— Хорошо, я распоряжусь, — кивнул лорд Мартин. — Сабрина завтра утром приедет, нас не будет до обеда. Смотри сама, Лёля, хочешь знакомиться с нашей племянницей или нет, — добавил он, а я, признаться, приятно удивилась такой свободе.

Скорее, думала, мне скажут не светиться лишний раз перед девочкой, а тут — сама могу решать, надо мне или нет такое знакомство. Что ж… Завтра будет видно. Мы замолчали, уделив внимание ужину, и когда я дожевала последний кусочек и отодвинула тарелку, лорд Мартин снова заговорил.

— Ты поела, Лёля? — уточнил он на всякий случай, и я кивнула, а сердце забилось быстрее от смутного ожидания и волнения. — Отлично, — старший вампир соединил кончики пальцев и прикрыл глаза, продолжая улыбаться и смотреть на меня, а от его следующих слов бросило в жар. — Тогда есть кое-что, что мы бы хотели с тобой обсудить, крошка.

Горло пересохло, и я нервно сглотнула, в волнении стиснув под столом тонкую ткань платья. В душе заскреблось беспокойство: о чём будет беседа?

— Пойдём, Лёля, — мягко произнёс лорд Валентин и встал, протянув мне руку. — Поговорим о твоём поведении, девочка.

Сердце метнулось испуганной птицей в груди, беспокойство усилилось. Что я опять сделала не так? Лорд Мартин, заметив что-то на моём лице, медленно улыбнулся.

— Я хочу обсудить твою… застенчивость, Лёля, — пояснил он, хотя я вовсе и не собиралась задавать вопросов.

От неожиданности моргнула, тревога сменилась растерянностью.

— Мою застенчивость, милорд? — пробормотала, послушно встав и вложив пальцы в ладонь лорда Валентина.

— И излишнюю порой стеснительность, — добавил старший носфайи, поднявшись и выйдя из-за стола.

Мамочки. Вот о нём я меньше всего хотела говорить, но понимала, что придётся отвечать на вопросы моих хозяев. Я понимала, всё это потому, что так объяснила невыполненное указание насчёт жемчуга, и вампиры сами говорили, что хотят знать всё, происходящее в моей голове. В том числе и причины моих поступков… Прерывисто вздохнув, я вышла вслед за моими хозяевами из столовой, и мы направились в соседнюю гостиную. Я кусала губы и поймала себя на том, что хмурюсь: они же должны понимать, что за одну ночь я не могу измениться, несмотря на то, что было вчера вечером! Да и я не имела возможности что-то решать и выбирать, мне оставалось только смириться, расслабиться и получить удовольствие, что я и сделала. Сегодня… Не буду об этом думать. До сих пор не решила, как отнестись к этому очень странному случаю в моей жизни, и слишком боязно лезть глубоко к себе в душу. Но, похоже, туда залезут вампиры, без всякого страха и сомнений.

Между тем, мы пошли в соседнюю гостиную, и пока лорд Валентин подводил меня к одному из кресел, лорд Мартин плотно закрыл дверь, что ещё больше взволновало и насторожило. Ведь мы же только разговаривать собрались, разве нет?.. Младший вампир сел в кресло и усадил меня между своих ног, обняв за плечи и потянув к себе, уложил на грудь. В такой позе я почувствовала себя не слишком уверенно, беспокойство снова молоточками застучало в висках. Пристальный взгляд лорда Мартина, занявшего кресло напротив, вызвал всплеск волнения, обжёгшего лицо, и моё дыхание участилось, я чуть не заёрзала. Остановили жемчужины внутри, обострившиеся чувства и кроме всего прочего моя попка упиралась прямо в его… В то самое, в общем. Назвать вещи своими именами мне всё ещё не позволяла скромность, и жар на щеках стал только сильнее. Руки лорда Валентина обняли за талию, подбородок устроился на моём плече, а дыхание щекотало шею чуть пониже уха, добавляя эмоций в тот коктейль, что уже бродил в крови.

— Ты сказала днём, Лёля, что постеснялась использовать игрушку по назначению, — заговорил лорд Мартин негромко, и одновременно я почувствовала, как шеи коснулись тёплые губы Валентина, а его ладони переместились на мои бёдра и медленно погладили. — Я хочу услышать, чего именно ты застеснялась, крошка. Ведь ты догадывалась, что это может быть приятно.

Ох, да, но… для меня подобные вещи крайне непривычны, даже если я знаю, что плохого от них не будет! Я помедлила с ответом, не отрывая взгляда от ладоней Валентина, следя, как они скользят вверх, поднимая платье. Боже, что он собрался делать?..

— Лёля, — настойчиво повторил старший вампир, и пришлось ответить честно, отчаянно смущаясь и нервничая от происходящего.

— Я… никогда раньше такого не делала, — тоненьким от волнения голосом начала я, чувствуя, как по коже волнами разбегаются мурашки, а подол платья уже поднялся почти до колен.

— И тебе разве не было интересно попробовать? — хмыкнул на ухо лорд Валентин, а его брат, поставив локоть на ручку кресла, погладил пальцами губы, задумчиво улыбнувшись, его взгляд отсвечивал багровым в свете камина. — Ну же, крошка, чего ты стеснялась? Себя? Своего тела? Своего удовольствия? — после каждой фразы младший носфайи легонько касался губами моей шеи, и я вздрагивала каждый раз, хватая ртом воздух и чувствуя, как всё быстрее бежит кровь по венам, воспламеняя желание, и между ног становится жарко и влажно.

Слова вырвались сами, моя голова бессильно прислонилась к плечу лорда Валентина, а ресницы прикрыли глаза — удовольствие растекалось по телу отравленным сиропом, путая мысли и туманя сознание.

— Я… не знала, насколько это… правильно… — вышел лишь прерывистый шёпот, но его услышали.

Лорд Валентин тихо рассмеялся мне в ухо, кольнуло осознание, что юбка уже поднялась выше колен, и прохладные пальцы носфайи коснулись моей разгорячённой кожи.

— А то, что сейчас с тобой происходит — правильно, Лёля? Или то, что было в той комнате? Или вчера вечером, м-м? — в его глубоком, низком голосе отчётливо слышалась насмешка, и я не нашлась, что ответить.

— Я тебе уже говорил, прими всё, как есть, и не думай слишком много, — негромко, неожиданно серьёзно произнёс лорд Мартин и добавил властным тоном. — Развяжи шнуровку.

Остро накатило осознание, что под платьем ничего нет, и от шеи до пяток прокатилась волна дрожи. Я медленно подняла руки и взялась за кончики ленты, стягивавшей лиф. Тишина сгустилась, я слышала учащённое дыхание лорда Валентина, чувствовала его ладони на моих уже обнажённых бёдрах, и мышцы внутри сжались от предвкушения — вполне ясного для меня. Я знала, чего хочет моё тело, чего хочу я сама, и жемчуг во мне теперь не казался чем-то странным и смущающим. Стоило одному из вампиров прикоснуться ко мне, как все лишние мысли из головы сразу пропадали — магия носфайи или всё же моё собственное сознание подстраивалось под ситуацию? Я потянула за ленту, развязывая бант и не сводя взгляда с узоров на ковре, а лорд Валентин тем временем настойчиво нажал на мои бёдра, молчаливо вынуждая раздвинуть ноги — благо, широкое кресло позволяло это сделать. Пока свесившийся подол платья прикрывал самое сокровенное, жарко пульсировавшее от непристойных картинок, мелькавших в голове. Ладони лорда Валентина лежали на моих бёдрах, пальцы тихонько поглаживали ставшую слишком чувствительной кожу. Её покалывали сотни невидимых иголочек, я с трудом не вздрагивала от этих прикосновений. Под пристальным взглядом лорда Мартина мои пальцы распутали узел ленты, и едва я закончила, последовал очередной приказ:

— До конца, Лёля.

Ой. Для меня стало неожиданностью, что при этих словах лицу стало жарко вовсе не от смущения или замешательства, а… от предвкушения, как по моей обнажённой груди будет скользить изучающий, жаждущий взгляд лорда Мартина. И его брат обхватит ладонями мягкие полушария, легонько обведёт уже напрягшиеся, ноющие от нехватки ласки соски… Дыхание стало неровным, а тонкая ткань — раздражающей, и я, прикусив губу, непослушными пальцами стала распутывать ленты, постепенно открывая взору старшего носфайи мою грудь с бесстыдно торчащими вершинками. Вампиры и так знали, что со мной творится, чувствовали мои эмоции, и делать вид, что это не я и не моё — бесполезно и бессмысленно. Видимо, они были правы, и в глубине души я гораздо порочнее и испорченнее, чем привыкла о себе думать. Что ж… Наверное, собственность нелюдей такой и должна быть, чтобы удовлетворять их запросы и желания.

Я вытащила ленту и позволила ей упасть на ковёр, с трепетом ожидая, когда же лорд Валентин воспользуется открывшимися возможностями, однако вампиры снова удивили. Ладони младшего поднялись ещё выше, вдруг аккуратно подхватили мои ноги и… они оказались на коленях Валентина, широко разведённые. Платье всё ещё свисало, целомудренно прикрывая, но у меня зрела уверенность, что ненадолго. А лорд Мартин скомандовал:

— Прикоснись к себе, Лёля. Приласкай грудь, я хочу видеть, как тебе хорошо.

А вот теперь к волнению примешалось смущение, и сильное. Я уже почти приняла то, что ко мне прикасаются двое мужчин, что они смотрят на меня, но… делать что-то у них на виду самой?..

— Ты можешь бояться, Лёля, но — не стесняться, — негромко, веско произнёс Мартин. — Не перед нами и не перед самой собой. Это глупо, крошка, — он улыбнулся порочной, безумно чувственной улыбкой. — Тебе предстоит ещё многое узнать и многому научиться, так что чем скорее расстанешься с застенчивостью, тем для всех будет лучше, Лёля. Погладь свою грудь, — властно приказал он, и я не смогла больше противиться. — И глаза не закрывай, — добавил чуть мягче лорд Мартин.

Не сводя с него заворожённого взгляда, утопая в расплавленной лаве золотистых глаз с багровым отсветом, я медленно подняла руки и сделала, как он хотел. Обхватила свою грудь, чуть сжала, вспоминая, что с ней делали вампиры, и от чего моё сознание улетало за горизонт, а желание зашкаливало. Облизнула совершенно сухие губы, прерывисто дыша, и осторожно прикоснулась большими пальцами к болезненно напряжённым соскам, нетерпеливо пульсировавшим в ожидании ласки. Едва подушечки дотронулись до зудящих твёрдых шариков, меня прострелила молния удовольствия, и вырвался судорожный вздох, а мышцы внутри напряглись, двигая шарики. О-о-о… Всё вместе переплелось в искрящий комок ощущений, опутавших тело с ног до головы, и уже стало не до того, смотрит кто-то на меня или нет, прилично ли то, что делаю, или совершенно непристойно. Я хотела этого, Господи, хотела, чтобы мне было хорошо.

Мои пальцы уже увереннее погладили вызывающе торчащие вершинки, порозовевшие, похожие на крупные ягоды смородины, которые так и хотелось накрыть ртом… Жаль, я не смогу этого сделать, но знаю, кто может — чуть позже. Пока же, прикусив губу, уставившись невидящим взглядом мимо Мартина, я медленно погружалась в сладкий туман наслаждения, поглаживая, мягко пощипывая, лаская тугие горошины. Дыхание учащалось, а тело, охваченное жаркой негой, послушно и совершенно бесстыдно изгибалось, будто в нём не осталось ни единой целой кости. Безумно хотелось, чтобы кто-то продолжил моё дело, потому что внизу уже всё горело, а у меня всего одна пара рук, и она сейчас занята. Мелькнула мысль попросить — всё равно тот тонкий налёт смущения и замешательства, что ещё оставался, уже давно растаял под натиском совсем других эмоций. Куда более желанных и глубоких, жарких и голодных, жаждущих удовлетворения.

Я забылась настолько, лаская свою ставшую слишком чувствительной грудь, что едва не забыла о приказе не закрывать глаза. Голова сама откинулась назад, ресницы опустились, но вернул с небес на землю негромкий, чуть хриплый голос лорда Мартина, сказавший всего одно слово:

— Лёля.

Дыхание перехватило, я замерла, и по разгорячённому телу прокатилась прохладная волна. Мой взгляд остановился на старшем вампире, наблюдавшем за мной с явным удовольствием, и увидев, что я пришла немного в себя, произнёс следующее приказание:

— Подними платье.

Прохладные ладони лорда Валентина чуть нажали на мои бёдра, удерживая от порыва сдвинуть колени, а его губы проложили цепочку быстрых, лёгких поцелуев вдоль изгиба шеи, и внутри родился тихий стон, который я успела проглотить. Н-нет… что от меня хочет Мартин?! Однако, похоже, моё тело уже знало, что ему ничего не остаётся кроме повиновения, и пальцы сжали тонкую материю платья прежде, чем я успела усмирить лихорадочную круговерть из обрывков мыслей в голове. Между ног всё ныло и покалывало, и чем выше я поднимала подол, тем сильнее хотелось, чтобы… Валентин прикоснулся. Снял наконец это напряжение, утолил голод, грызший низ живота, и… мы повторили то, что было вчера… От осознания собственных желаний, крайне далёких от целомудренных и приличных, меня окатило обжигающей волной, и я беззвучно охнула, судорожно вцепившись в юбку. Я действительно менялась, и стремительно, под натиском вампиров, не дававших времени передумать и вернуться к прежнему состоянию. Во мне почти не осталось внутренних границ, за которые я бы уже не перешагнула…

— Такая горячая, Лёлечка, — тихий, хрипловатый шёпот лорда Валентина обжёг шею, а его пальцы погладили внутреннюю сторону бёдер. — Мне нравится запах твоего желания, крош-шка…

Его язык прошёлся по моей шее, и в следующий момент я ощутила, как что-то легонько царапнуло нежную кожу. Испугаться не успела, потому что его руки ухватили край юбки, и в следующий момент тонкая ткань уже ничего не скрывала, небрежно сдвинутая к самому животу. Его аж подводило от пылавшего в каждой клетке желания, и я вцепилась в ручки кресла, не сводя с лорда Мартина напряжённого взгляда, меня начало тихонько потряхивать от накопившихся чувств. Хотелось снять платье совсем, оно раздражало ставшую слишком нежной кожу, послушно подставляться под ласкающие руки вампиров, умирать от разгорающегося в теле пожара и одновременно от остро-сладкого осознания глубины собственного падения… От последней мысли внутри всё сжалось, и с моих губ сорвался короткий глухой стон: мне нравилось, очень, быть настолько порочной и неправильной.

Лорд Мартин подался вперёд, его взгляд медленно спустился по моей обнажённой груди вниз, до живота и дальше, остановился на давно влажных складочках, жаждавших прикосновений. Мыслей в голове не осталось ни одной, мною вновь управляли лишь древнейшие инстинкты, и сейчас мне хотелось принадлежать моим хозяевам — и всё равно, кто в этот раз первым заполнит пустоту внутри, подарит наконец восхитительное ощущение наполненности, и мышцы сожмут уже не перламутровые шарики, а кое-что посущественнее. То, что я отчётливо ощущала попкой, и обо что ужасно хотелось самым непристойным образом потереться… Только ещё не настолько я избавилась от застенчивости и осмелела, чтобы осуществить это такое притягательное, запретное — для меня — желание.

— Лёля-а-а-а, — протянул вкрадчиво лорд Валентин, и его ладони скользнули по моим бёдрам вверх-вниз, родив россыпь мурашек и очередной спазм в животе. — Вытащи игрушку.

Похоже, я училась повиноваться с каждым разом быстрее, потому что не раздумывая над своими действиями, послушно протянула руку и ухватилась за кисточку на конце жемчужной нити, потянула за неё. Тело провокационно подалось за игрушкой, стремясь продлить мгновения удовольствия, а потом внутри стало пусто. Мой ошалелый взгляд уставился на тёмно-розовые, как перламутровые створки раковины, жемчужины, и младший вампир со смешком пояснил:

— Вот теперь видно, что они долго в тебе были, Лёлечка.

В лицо плеснуло жаром, а мышцы внизу сжались, требуя заполнить освободившееся место, и лорд Мартин подсказал, чем именно:

— Дотронься до себя, Лёля, — его бархатный, глубокий голос заставил нервы завибрировать, а позвоночник расплавиться, и самые разнообразные эмоции осыпали оглушённое сознание, как разноцветные конфетти.

— Ч-что?.. — прошептала я осипшим голосом, не совсем уверенная, что правильно его поняла.

Лорд Валентин ухватил меня за запястья и жарко выдохнул в ухо:

— Вот здесь, девочка, — и настойчиво потянул мои руки вниз.

Прямо к изнывавшему от накопившегося напряжения лону, и в предвкушении прикосновения там всё затрепетало — неважно, чьего прикосновения, носфайи или… моего. Боже, нет! Я напрягла руки, прикусив губу и отчаянно барахтаясь в могучем приступе стеснительности, накрывшем с головой. Сделать то, что они просили… Это слишком откровенно для меня, не сейчас, нет!..

Словно услышав мои мысли, лорд Валентин лишь сильнее сжал запястья, медленно, неотвратимо поднося их к нужному месту. Меня разрывали противоречивые эмоции, я выгнулась, тихонько захныкав, но ноги сдвинуть не посмела — понимала, что терпению вампиров тоже есть предел, а второго наказания за день, боюсь, моя психика не выдержит.

— Это нестрашно, ну же, крош-шка, — мурлыкнул Валентин, легонько прикусив мочку моего уха, и тело прострелил разряд наслаждения, заставив снова коротко застонать. — Ты ведь знаешь, как тебе будет хорошо… Покажи нам, Лёлечка…

На несколько бесконечно долгих мгновений я замерла, не отрывая беспомощного взгляда от лорда Мартина, мышцы закаменели. Младший вампир вдруг тоже остановился, держа мои руки в каких-то считанных сантиметрах от нужного места, я слышала его тяжёлое дыхание, чувствовала спиной, как непривычно быстро бьётся его сердце. Видела, как в глазах Мартина медленно перемещается расплавленная лава, в которую превратилась радужка, и с безнадёжностью понимала, что мне придётся сделать то, о чём просили. Сделать очередной шаг к пропасти, из которой я не вернусь, стать ещё ближе, ещё больше открыться и отодвинуть границы для моих хозяев. Каким будет следующий?..

— Давай, крошка, — настойчиво, тихо повторил Мартин и от его порочной, предвкушающей улыбки низ живота свело сладкой судорогой. — Закрой глаза, если тебе легче будет.

Губы Валентина проложили горячую дорожку вдоль позвоночника, нежно прижавшись по очереди к выступающим косточкам в основании шеи, и я с протяжным стоном сдалась, крепко зажмурившись до золотистых мушек перед глазами. Затаив дыхание, оставшись наконец наедине со своими чувствами и ощущениями — относительно, конечно, но и за это спасибо, на большее всё равно рассчитывать не приходится, — я дрогнувшими пальцами коснулась сокровенного местечка. Почувствовав нежную, откровенно влажную плоть под подушечками, то, как чутко отреагировало тело жаркой волной и участившимся пульсом, я вмиг позабыла, что за мной кто-то наблюдает. Даже тихий, на грани слышимости, шёпот лорда Валентина не вернул меня с небес на землю:

— Слушай себя и своё тело, Лёля…

Сознание заполнили ощущения, яркие и сильные настолько, что я почувствовала себя невесомой пушинкой. Мой палец медленно исследовал, поглаживал, одновременно и лаская, пусть немного и неумело для первого раза, и от собственных робких прикосновений голова кружилась всё сильнее. Я задыхалась, смелея с каждым движением, хватая приоткрытым ртом ставший густым и плотным воздух, и горевший огнём чувствительный бугорок пульсировал всё сильнее, а тело напрягалось всё больше в ожидании долгожданного освобождения. И когда я смутно почувствовала, как ладони младшего вампира мягко обхватили грудь, лишь выгнулась сильнее, откровенно подставляясь под ласку Валентина. Мне уже было всё равно, как выгляжу со стороны, меня не интересовало ничего кроме моего наслаждения, и чьи именно пальцы его доставят, не имело никакого значения. Я превратилась в сгусток чистых эмоций, и он вот-вот должен был взорваться внутри обжигающим фейерверком, заставляя кричать и беспомощно вздрагивать в крепких объятиях одного из моих хозяев…

— Сейчас… ещё чуть-чуть… — забывшись, лихорадочно шептала я, рвано дыша и выгибаясь сильнее, находясь в шаге от такого желанного, восхитительного удовольствия.

В момент, когда мой палец нежно нажал на истекавший от желания, ставший безумно чувствительным под ласками лепесток, шею обожгла вспышка боли, и тут же в сознании вспыхнул фейерверк, тело наполнилось чистым восторгом с едва уловимой, острой ноткой боли, лишь оттенявшей наслаждение. И я закричала, да, забилась в руках лорда Валентина, растворяясь и теряя себя, на несколько чудесных мгновений мир для меня перестал существовать.

Сознание возвращалось медленно, и сначала пришли ощущения. Горячих губ на моей шее, нежно посасывавших слегка саднящую кожу, языка, аккуратно гладившего место укуса. Рук Валентина, крепко обнимавших моё обмякшее тело, моего сердца, тяжело бухавшего о рёбра, и мягко пульсировавшего лона, ещё не до конца отошедшего от ошеломляющего шквала удовольствия. На сознание навалилась странное оцепенение, эмоции временно покинули меня, оставив беспомощную и опустошённую. Словно издалека послышался довольный, мурлыкающий шёпот младшего вампира:

— Лёля… ты как нектар… — его ладони скользнули по моим безвольно лежавшим на по-прежнему раскинутых ногах рукам, мягко обхватили запястья. — С таким пряным привкусом, м-м-м…

Приоткрыв глаза, я следила за тем, как Валентин медленно подносит мою руку куда-то назад — к своему рту, как поняла спустя несколько мгновений, потому как его губы теперь тщательно собирали по моим пальцам остатки влаги. Тихо вздохнув, я ощутила лишь лёгкий укол смущения, не более, даже румянца не выступило на щеках — эмоции по-прежнему не торопились возвращаться.

— Я больше не хочу ничего слышать о твоём стеснении, Леллиаль, — негромкий голос Мартина омыл сознание прохладной волной, и мои глаза сами распахнулись, попав в ловушку его пристального, тяжёлого взгляда. — А ещё раз заговоришь, накажу. Поняла?

Ни тени шутливости или веселья. Сделает, как сказал. А мне остаётся только подчиниться в который раз, потому что выбора у меня особого нет. Хорошо, что эмоции сейчас мне были недоступны, и я лишь слабо кивнула, сумев выговорить непослушными губами:

— П-поняла, милорд…

Валентин аккуратно свёл мои ноги, поправил платье и погладил пальцами мою щёку, одарив лёгким поцелуем.

— Тогда идём наверх, крошка, — вкрадчиво произнёс он, и моё сердце, только-только успокоившись, снова ускорилось. — Вечер только начался.

Я и не сомневалась, что так будет, и к собственному удивлению, смогла даже улыбнуться, поймав горевший откровенным желанием взгляд Мартина. Со мной творилось странное, и я не могла понять, как к этому относиться дальше. Я стремительно становилась такой, какой меня хотели видеть мои хозяева, и это им чем дальше, тем больше нравилось. Зрела уверенность, что мои наивные надежды на то, что я им вскоре надоем, не оправдаются ещё очень долго. Похоже, вампиры говорили правду: им надо чувствовать свою власть, видеть, как им подчиняются, и это для них ничуть не менее важно, чем моё настроение и качество крови от этого. Ох… Сложные мысли, сложные и тягостные сейчас для меня, поэтому не буду думать. Сознание всё равно не хочет выныривать из тёплого тумана, так до конца и не рассеявшегося после недавнего всплеска удовольствия.

Валентин легко взял меня на руки и вынес из гостиной, вслед за братом направляясь к лестнице. Я прислонилась к плечу младшего носфайи, прикрыв глаза, моя ладонь сама словно в рассеянности легла ему на грудь, слушая мерные, на порядок реже, чем у обычного человека, удары сердца. Что я сейчас чувствовала, переступив в очередной раз через свои же границы, снова открывшись перед лордами настолько, насколько это было возможно? Пугающее удовлетворение и… лишь волнение перед тем, что ждало наверху. Волнение и предвкушение. Порочная? Да, наверное. Идеальная игрушка? Возможно. Но лучше так, чем неизвестность после окончания пансиона, и ещё неясно, как сложилась бы моя жизнь, не отдай меня отец вампирам. Ведь он точно так же мог выдать замуж по своим соображениям, и велика вероятность, что муж не обладал бы и сотой долей терпения и того внимания, что дарили мне носфайи вчера.

Мы уже подошли к двери моей спальни, и Мартин скрылся в комнате, а у меня мелькнула ленивая мысль — где же всё-таки спальни лордов и почему они предпочитают проводить время в моей, а не несут к себе? Хотя, тут же нашёлся ответ: я ведь не жена, чтобы спать в одной из их постелей, а им проще приходить и уходить, когда удобно. Догадка не обидела, потому как идеально вписывалась в те странные отношения, которые установились между нами. И хорошо, что у меня всё-таки есть отдельная спальня. Валентин между тем занёс и поставил на пол, придержав за талию.

— Сегодня тебя ждут открытия, Лёлечка, — выдохнул он на ухо, и от его голоса завибрировал каждый нерв, а от слов сердце замерло и ухнуло в желудок, образовав в груди пустоту.

Звучало одновременно… пугающе и ужасно притягательно. Что мне приготовили лорды на этот вечер и ночь?