Назови меня своей

Глава 13

Не открывая глаз, я сделала глоток пряного, густого вина, и тягучая капля потекла по пищеводу вниз, оставляя за собой тёплую дорожку. И почти сразу — горячие губы старшего требовательно прижались к моим, а Валентин снова аккуратно, нежно прихватил жарко пульсировавший шарик соска, уже второй. Меня закружил вихрь удовольствия, я не сдержала глухого стона, послушно отвечая на поцелуй Мартина, и всё, что случилось дальше, уже мало зависело от моего сознания. Пальцы Валентина чуть сжали мою попку, требовательный шёпот произнёс на грани слышимости:

— Поднимись.

Ладонь Мартина легко удерживала за шею, не давая отвернуться или опустить голову, прервать жаркий, глубокий поцелуй, выпивавший из меня душу. Я послушно выполнила приказ Валентина, остро почувствовала, как по складочкам провело что-то твёрдое и гладкое, и… В следующий момент прежде, чем осознала, что делаю, без всяких дополнительных просьб сама медленно опустилась, шалея от сладостного ощущения, как пустота внутри постепенно заполняется, даря волшебное удовольствие. Мышцы сжались, усилив его, и к нему примешалось совсем чуть-чуть болезненного напряжения. Я замерла, привыкая к немного другому размеру, чувствуя, как между ног всё пульсирует, и тут же раздался хрипловатый, с теми же требовательными нотками, голос Валентина:

— Теперь сама, крошка.

Ох. Пальцы Мартина заскользили по моей шее, плечам, опустились на грудь, а губы продолжали держать в плену мой рот, не давая вздохнуть, осознать до конца своё собственное поведение, оставляя мне лишь огонь желания и покорность. Повинуясь древнему инстинкту, я осторожно качнулась вперёд, ощущение движения внутри родило ещё одну волну дрожи и очередной стон, и мой мир снова сошёл с ума, погрузив в расплавленный мёд страсти. Мысли утонули, и тело действовало независимо от сознания, я полностью сосредоточилась на обжигающих, ярких ощущениях, постепенно ускоряя темп. Но, конечно, наивно было надеяться, что мне дадут хотя бы иллюзию того, что я останусь наедине со своими переживаниями.

— Посмотри на меня, Лёля.

Теперь приказывал Мартин, и мои глаза послушно распахнулись, ловя его горящий взгляд и довольную улыбку.

— Давай, девочка, ты можешь, я знаю, — его шёпот заполнил сознание до краёв, вампир навис надо мной, опираясь одной рукой о край ванной, а вторая…

Вторая уверенно поползла вниз, по пути огладив грудь и задев торчавшую вершинку, послав ещё один разряд удовольствия до самых кончиков пальцев на ногах. Пальцы Валентина сжимали мою попку всё сильнее, я слышала его хриплое дыхание и чуть задыхающийся голос:

— Да… Вот так… Умница… Ещё, Лёля!..

Я сама не ожидала, что эти слова так заведут меня, усилят в разы все чувства и внутри родится странное удовлетворение, остро-сладкое ощущение власти в данный конкретный момент над могущественным носфайи. Палец Мартина коснулся горевшего огнём бугорка и мягко нажал, и я не сдержала вскрика, бёдра подались вперёд, стремясь поймать, продлить удовольствие вперемешку с болью. От этого движения проникновение получилось особо глубоким, и от шеи до пяток прострелило молнией наслаждения на грани обморока. Я думала, сильнее чувств уже невозможно испытать, ещё один малейший всплеск, и я перестану существовать, растворюсь без остатка и потеряю себя, сознание откажет. Мартин снова пошевелил пальцем, не отрывая от меня своего взгляда, чёрные провалы зрачков окружали озёра расплавленного золота, и невозможно было оторваться от этого завораживающего зрелища.

— Давай, милая, — снова настойчиво повторил он, улыбнувшись шире.

Вампир обвёл стрелявшую искрами точку и снова мягко нажал, а Валентин в этот момент резко придвинул меня к себе, рвано выдохнув, и… мир рухнул, а я закричала, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Невыносимое напряжение внутри лопнуло, рассыпалось серебристой пылью, и из меня будто разом вынули все кости. Я перестала ощущать собственное тело, бессильно упав на грудь Валентина и отстранённо подумав, что вот сейчас точно потеряю сознание. Возможно, на какие-то секунды так оно и вышло, потому что следующим было ощущение ладони, медленно, осторожно гладившей мою спину. Под щекой суматошно, непривычно быстро для носфайи билось сердце младшего вампира, ухо улавливало его неровное дыхание. В голове было звонко и пусто, по телу разливалась ужасающая слабость, мне казалось, что попробуй я пошевелить хотя бы пальцем — растекусь медузой и потеряю форму. Чьи-то пальцы — наверное, лорда Валентина, — зарылись в мои волосы, мягко помассировали затылок, и несколько растерянных мурашек скатились вдоль позвоночника. Чувствовать что-либо сейчас я была уже неспособна.

— Ты настоящее сокровище, Лёлечка, — чей это был шёпот, моё оглушённое сознание не определило, а глаза открыть — выше моих сил.

Но странная нежность, проскользнувшая в этих словах, согрела сердце, вселив робкую надежду, что… возможно… хотя бы в эти мгновения… Мои хозяева не совсем равнодушны ко мне. Ведь люди тоже привязываются к своим питомцам.

Дальше помню смутно, что меня в четыре руки помыли, осторожно разминая нывшие мышцы, возвращая телу чувствительность, потом вынули из воды и тщательно вытерли махровым полотенцем, а потом перенесли на кровать. Я думала, что вот теперь уже можно отключиться с чистой совестью, оставив на утро осознание этой ночи и разговор с собой по душам, но, оказывается, это ещё было не всё. Моей кожи коснулись пальцы вампиров с чем-то прохладным, похожим на крем и приносившим успокоение. Нос уловил слабый цветочный запах, и я поняла, что угадала. Меня тщательно намазали, не пропустив ни одного миллиметра кожи, даже в самых интимных местах. Сопротивляться сил не осталось, я покорно позволила вампирам делать то, что они хотели, постепенно уплывая в мягкую дрёму. Неприятные, саднящие и тянущие ощущения внизу живота и между ног, болезненная пульсация в ставших слишком чувствительными нежных складочках на удивление быстро прошли благодаря этому чудному крему. Ох, хорошо как, а то я уже начала опасаться, что завтра меня ждёт не самое приятное пробуждение, всё же, для первого раза, по-моему, многовато мне досталось…

Вампиры молчали всё время, пока готовили меня ко сну, и это тоже не вызывало настороженности — тишина умиротворяла и настраивала на спокойный лад. Да и всё равно не до размышлений сейчас было, не до разговоров. Я уже почти спала, когда меня накрыли одеялом, и последнее, что помню — кажется, вампиры всё-таки остались в спальне, в моей кровати. Чьи-то руки обвились вокруг талии, к спине прижалось тёплое тело, и спереди тоже обнимали, а под головой точно не подушка, та мягче и прохладнее. На этом вялом отголоске мыслей я отключилась, слишком утомлённая насыщенным вечером и ночью.

Утро встретило тишиной и одиночеством — в постели я лежала одна. Плотно задёрнутые шторы не пропускали солнечный свет, и сколько сейчас времени, сказать было сложно. Прежде, чем открыть глаза, я осторожно прислушалась к себе: почти ничего не болело, наверное, в креме содержалась магия, не иначе. Мышцы, правда, слегка потягивало, но не настолько, чтобы я не могла шевелиться. В деликатных местах остался лишь отголосок неприятных ощущений, ничего не саднило и не жгло. Едва подумав о своём теле, я тут же вспомнила вчерашнее… Ох. Щёки вспыхнули жаром, а сознание затопили противоречивые эмоции, в которых я беспомощно забарахталась, пытаясь хоть как-то совладать с ними. Мне было хорошо, да, даже очень. Но… со мной были двое мужчин, и меня привязали к кровати. Я вела себя совсем не так, как целомудренная, воспитанная девушка, откровенно наслаждаясь удовольствием на грани и выполняя всё, что мне говорили.

Глухо застонав, закрыла лицо ладонями, пытаясь удержать слёзы — поздно жалеть себя и умирать от стыда, Лёля. Вчера надо было думать об этом. Я прикусила губу и села, откинув одеяло. Кулон на груди слегка холодил, посверкивая в полумраке комнаты гранями, кольцо на пальце таинственно мерцало фиолетовыми искорками. Ты — собственность, Леллиаль, и что бы не происходило между тобой и твоими хозяевами, это останется лишь между вами. Они видели меня такой, и если я вновь отгорожусь стеснением и застенчивостью, это наверняка не обрадует вампиров, и кто знает, что они придумают в наказание. Я прерывисто вздохнула, упорно изгоняя из сознания картинки ночи, и обвела спальню рассеянными взглядом, собираясь с мыслями. Надеюсь, лорды не захотят повторить вчерашнее ещё и сегодня ночью, боюсь, такой нагрузки точно не выдержу. Лицо снова потеплело, я отмахнулась от непристойных картинок и упорно проигнорировала тёплую волну, омывшую низ живота от воспоминаний. Я не настолько… испорченная, чтобы так быстро прийти в себя после бурной ночи и снова… испытывать желание!

Тряхнув головой, решительно встала, и тут мой взгляд упал на тумбочку. На ней лежал белоснежный ирис, а рядом записка, баночка с кремом и очередной футляр из серебристого бархата. Кольнуло неприятное ощущение — подарок за хорошее поведение? — но я отмахнулась от назойливой мысли. Это их право, награждать или наказывать. А я действительно вела себя так, как они хотели. Ну и, мне самой хотелось… Вздохнув, присела обратно на кровать и развернула записку. «Намажь ещё раз кремом свои нежные местечки, Лёля, до вечера всё пройдёт окончательно. Только не надевай трусики, иначе натрёшь снова, дай телу отдохнуть. Ты была восхитительна ночью, крошка. Мы вернёмся после обеда, дом и сад в твоём распоряжении. Под лабораторию бери одну из гостиных внизу, скажешь Джонасу, что надо сделать, он поможет. И ещё, Лёля. В коробке — наш подарок, используй его между своих стройных ножек. Как именно, догадаешься сама. Как придём, проверим. Он поможет твоему телу быстрее привыкнуть к происходящему с ним». Без подписи, но она и не требовалась. Я посмотрела на крем и моих губ коснулась смущённая улыбка: снова забота, пусть даже и в свете того, что это в их же интересах, чтобы со мной всё было в порядке. Вот про бельё замечание, пожалуй, лишнее, оно у меня теперь из качественной ткани, не натру. А ходить без ничего под одеждой слишком уж провокационно и откровенно, несмотря на прошедшую ночь. Подарок… От упоминания, как именно его использовать, мне стало жарко и не по себе, и я взяла футляр дрогнувшей рукой.

Открыла и уставилась на нить крупного розового жемчуга из трёх шариков величиной с вишню, украшенную игривой кисточкой из золотых нитей, с маленьким бриллиантом. «Как именно, догадаешься сама». Я догадалась сразу и беззвучно ахнула, поднеся ладонь к губам, чувствуя, как стремительно жар заливает лицо, шею, грудь. Они хотели, чтобы… я носила это… внутри?! О, боже. Почему-то при этой мысли мышцы с предвкушением сжались, но замешательство и смущение пересилили. Я выронила пикантную игрушку, в голове пронёсся наш разговор вчера днём по пути к Папоротниковой Аллее, и стало ещё жарче. Нет, нет, вот этого я точно не сделаю, я же из комнаты не смогу выйти, зная, что… во мне эта… штучка. Лучше уж перед приходом использую, но ходить весь день?! Я поспешно положила жемчуг обратно в футляр и взяла крем. Они никак не узнают, что я не с утра ношу их подарок. Надо приводить себя в порядок и спускаться к завтраку, наверняка посыльные уже что-то принесли, пора заняться обустройством лаборатории, раз мне великодушно разрешили.

Умывшись и закончив с кремом, я вернулась в гардероб и занялась одеждой. Выбрала неброское домашнее платье из батиста с рукавами три четверти, лёгкое и с не очень низким вырезом, взяла чулки, нижнюю сорочку и бельё. Но если чулки и сорочка не вызвали никаких неприятных ощущений, то вот с трусиками вышел конфуз. Вампиры не зря уточнили эту деталь. Едва тонкое кружево оказалось на мне, и я сделала несколько шагов к вешалке, как тут же поняла, что даже такая мягкая и дорогая ткань моей нежной коже кажется грубой и слишком шероховатой, и пришлось всё же снять трусики, кусая губы и отчаянно смущаясь. Господи, лорды будут знать, что… на мне кроме платья и чулок ничего нет, а юбка всего из двух слоёв материала. Я не знала, чего во мне больше, смущения или странного, волнительного удовольствия от этой маленькой пикантной детали, и потому постаралась не зацикливаться на ней. Займу себя работой.

Я вышла из спальни, и коробочка с жемчугом так и осталась лежать на тумбочке. Мне хватало ощущения некоторого недостатка в моей одежде, волновавшего не меньше, чем картинки прошедшей ночи, и с моих щёк не сходил румянец. Хорошо, я дома одна, а слуги любопытством не отличаются. Да и не видела я этих слуг кроме дворецкого Джонаса. Он меня и встретил, когда я спустилась на первый этаж.

— Доброе утро, мисс, — он церемонно поклонился. — Прикажете подавать завтрак?

— Пожалуйста, — кивнула я, чувствуя некоторую неловкость.

Прикажете, тоже мне, выдал. Приказывают лорды, а я всего лишь прошу. По большому счёту, я бы и сама сходила на кухню, не гордая, но после памятного наказания в то крыло меня не заманит никто, никакими уговорами. Даже учитывая, что я теперь знаю, что именно прятали от меня вампиры. Джонас ушёл, а я зашла в столовую и села за стол, поймав себя на странном ощущении — мне не хватало моих хозяев. Без них столовая казалась слишком большой и безликой, и я решила, что в следующий раз буду завтракать лучше у себя. Моя спальня как-то роднее и уютнее. Когда принесли тарелки с едой, я поняла, что во мне проснулся зверский аппетит — наверняка не последнюю роль в этом сыграло то, что было ночью. И, кажется, кое-кто это учёл тоже. Вместо лёгкого омлета и тостов мне принесли полноценное второе блюдо: сочную отбивную с гарниром из пюре, салат из овощей, стакан клюквенного морса, какую-то укрепляющую настойку — так сказал дворецкий, упомянув, что лорды настоятельно просили выпить весь стакан. Ещё, нарезка из сыра, копчёного мяса, ветчины, гренки и чай. Удивительно, но я съела почти всё, и к концу завтрака чувствовала себя сытой и довольной. Замешательство и смущение отошли на задний план, картинки бурной ночи перестали тревожить сознание, и я отвлеклась на другие, приятные мысли. Лаборатория и комната отдыха.

— Джонас, мне сказали, я могу обратиться к вам за помощью? — я вопросительно посмотрела на дворецкого, застывшего у моего стула и ждавшего, пока я позавтракаю.

— Да, мисс, — он кивнул с непроницаемым лицом.

Совершенно непонятно его отношение ко мне, и это вызывало робость перед слугой. Я не знала, как себя вести, и просить Джонаса о чём-то мне казалось неуместным и неловким. Я же не хозяйка здесь, в самом деле. Но без него никуда, одна я не смогу ничего сделать. И я продолжила.

— Мне нужно освободить комнату под лабораторию здесь, на первом этаже, — я встала и повернулась к дворецкому, разговаривать, задрав голову, было неудобно. — Вы сможете это организовать?

— Конечно, мисс, — он снова поклонился. — Извольте показать комнату?

Я выбрала гостиную подальше от холла, небольшую, уютную, с двумя высокими окнами. Отсюда открывался вид на парк, в том числе и на кусты с розами. Напомнила себе прогуляться по нему и выбрать место для растений, нужных мне для приготовления — вдруг что-то найду сразу, что здесь растёт, судя по всему, за парком особо не следили, только вокруг особняка. Ну и, я прикупила ещё семян на всякий случай. Прикинув, что из мебели лишнее, уточнила у Джонаса, можно ли найти где-нибудь в кладовой стол с длинной столешницей, и он обещал посмотреть. Пока же в гостиной как по волшебству появились двое крепких парней, слегка смутив меня своими внушительными габаритами, однако держались они вежливо и почтительно. Широкий диван и два кресла тут явно были лишними, как и красивый, даже на вид дорогой ковёр, и я попросила унести всё это. Далее в комнате появился небольшой удобный письменный стол и стул с высокой, мягкой спинкой. С рабочим столом вышла накладка, он был — когда-то на кухне стоял, — но вот деревянная поверхность совершенно непрактичная для работы. Я пока поставила, решив чуть позже попросить лордов помочь с этим. Помню, в пансионе была каменная столешница, очень удобная. Может, получится и тут решить вопрос?

В процессе перестановки мне пришла в голову мысль, что, наверное, помощники при своей работе — они оказались подсобными рабочими, на подхвате, дров нарубить, воду принести, на конюшне помочь, убрать, и прочая чёрная работа, — получают много синяков и шишек. А у меня имелся простенький рецепт хорошей мази, я её делала для директрисы, у неё поясница часто болела. С небольшой добавкой она и от синяков, и от боли в мышцах поможет. Только мы закончили с перестановкой, начали прибывать мои вчерашние заказы, и я с головой погрузилась в обустройство. Расставляла посуду, баночки с составляющими, порошками, сухими букетиками и прочим. С головой погрузившись в любимое дело, я порхала по будущей лаборатории, принимавшей постепенно привычный вид, напевая под нос и улыбаясь. Уже не терпелось зажечь горелку и заняться приготовлением, но я остановила себя с некоторым усилием: сначала вопрос со столешницей, и паркет хотелось бы защитить, жалко его, если вдруг пролью что-то.

Закончив через несколько часов обустраивать место для моих экспериментов, я окинула взглядом комнату, отмечая, что ещё сюда надо. Наверное, шкафчик для готового продукта и полки для посуды и компонентов — пока всё это стояло на длинном столе. На стол — письменный прибор, и, пожалуй, надо устроить у дальнего окна уголок отдыха, поставить небольшое кресло и стол. Всё, наверное? Теперь можно пойти, прогуляться в парк. Я бросила взгляд на часы на каминной полке — стрелки показывали начало второго. Как время бежит, даже не заметила. Интересно, а во сколько примерно лорды вернутся? Они сказали, после обеда, значит, часам к трём мне надо вернуться и… При мысли о жемчужной нитке лицо стремительно потеплело, а между ног стало жарко, я непроизвольно сжала бёдра. Острое осознание того, что на мне нет трусиков, опалило вспышкой, и щёки уже буквально горели. Да что со мной, почему вдруг охватило нездоровое желание испытать новые ощущения?..

Тряхнув головой, я решительно вышла из почти готовой лаборатории и после некоторого колебания сразу отправилась в парк. На сей раз выйти из дома удалось легко, и я на мгновение остановилась на крыльце, полной грудью вдохнув свежий, напоенный тонкими ароматами зелени и цветов, воздух. Всё же, хорошо здесь, тихо, красиво, спокойно. Пансион тоже находился в нескольких километрах от города, и я привыкла к размеренности и тишине, в городе, где жил отец, мне было немного неуютно от суеты и шума. Придерживая юбку, я направилась по дорожке вглубь парка, в обход особняка. Как и предполагала, клумбы и подстриженные кусты росли только вокруг, а чем дальше я уходила, тем меньше было заметно, что за растительностью кто-то следит. Подозреваю, тщательно выверенный беспорядок, конечно, потому что то и дело попадались небольшие фонтанчики, площадки для отдыха со скамейками и столиками, ажурные беседки, небольшие каменные мостики через ручейки. В какой-то момент, воровато оглянувшись и убедившись, что из дома меня никто не увидит, я скинула туфли, сняла чулки и прямо так, босиком, прошлась по траве, кое-где ещё влажной от не успевшей высохнуть росы. Деревья с тенистой кроной не везде пропускали достаточно солнечного света.

Во время прогулки я не забыла о своём намерении насчёт личного огородика и растений, и даже нашла те, которые росли сами по себе. Надо бы пересадить, благо, место я нашла: симпатичная небольшая полянка в глубине, и ручеёк рядом, влаги достаточно будет. Завтра займусь, пожалуй, только лопатку попросить бы, но это, думаю, мне найдут быстро. Ведь есть здесь где-нибудь садовник, кто ухаживает за «парадной» частью парка и клумбами. Нагулявшись и надышавшись, собрав небольшой букетик лесных цветов, я надела обратно чулки и туфли и потихоньку побрела к дому — надо не пропустить приезд лордов и… подготовиться. Не удержалась, нервно облизнулась при мысли о жемчуге, и мелькнула даже мысль всё же надеть бельё. По ощущениям, меня ничего не тревожило. Когда я подошла к дому, то увидела, что у крыльца стоит серебристая спортивная машина с открытым верхом, и сердце отчего-то кольнуло тревожное предчувствие. Это точно не машина лордов, они на такой вряд ли будут ездить. Авто производило впечатление женской…

Хорошее настроение чуть упало, я поднималась по крыльцу, опасливо косясь на машину и напряжённо гадая, кто же приехал в отсутствие хозяев к ним в гости, и можно ли мне встречаться с ним… или с ней. Мне никаких указаний на этот счёт не давали, значит ли это, что вампиры гостей не ждали вовсе? Может, получится незаметно прошмыгнуть к себе, или лучше чёрным входом воспользоваться? Но я не знала, где он, с какой стороны кухня, и потому мне ничего не оставалось, как нажать ручку и войти в дом, надеясь, что гостья ждёт где-нибудь в одной из гостиных на первом этаже. Мои надежды не оправдались, поняла я через несколько мгновений, переступив порог холла.

Там стояла высокая, стройная женщина в коротком серебристом платье и на шпильках, и я сразу поняла — она из носфайи. Слишком уж яркая, вызывающая внешность, и лицо со странно, неуловимо знакомыми чертами. Волосы насыщенного цвета шоколада мягкой волной окутывали плечи и спину женщины, пухлые губы изогнулись в небрежной улыбке, глаза орехового цвета тут же остановились на мне, и по спине побежали мурашки — мне не понравился огонёк интереса, вспыхнувший в глубине её зрачков. Рядом стоял Джонас с неизменно невозмутимым лицом.

— Милордов нет дома, миледи, — произнёс он и я с некоторым облегчением поняла, что, возможно, гостья уедет прямо сейчас.

— Добрый день, миледи, — тихо поздоровалась, изобразила реверанс и попыталась проскользнуть мимо к лестнице.

Однако у женщины были другие намерения, она ловко ухватила меня за руку, и я чуть не поморщилась — сильные пальцы сдавили плечо, и я даже подумала, что могут остаться синяки.

— Ну-ка, что у нас тут? — низким, грудным голосом произнесла она и окинула меня пристальным взглядом. — Хм-м, новая игрушка моих братьев? — изрекла дама странно довольным голосом и выгнула бровь, её улыбка стала шире. — Они ничего не говорили мне про тебя, дорогая.

Братья. Я опустила взгляд, постаравшись не выдать эмоций. Тревога вспыхнула с новой силой, а в голове заметались суматошные мысли. Это их сестра? Они ничего не говорили про свою семью, хотя, с какой стати должны были вообще? Я замерла, сердце нервно колотилось в груди, сбивая дыхание, и больше всего мне хотелось сейчас оказаться в своей комнате, в безопасности.

— А ты миленькая, — гостья медленно провела пальцем по моей щеке, по-прежнему сжимая плечо, и я подавила порыв отшатнуться.

Прикосновение прохладного пальца вызвало ещё одну волну мурашек по спине, я страстно взмолилась, чтобы вот прямо сейчас вошли хозяева и избавили меня от столь пристального внимания их неожиданно появившейся сестры. Между тем, женщина углядела цепочку в вырезе платья, бесцеремонно поддела её пальцем и вытащила кулон.

— Ух ты-ы, — протянула она со странной смесью веселья и недовольства. — Как занятно…

Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я отступила на шаг и повела плечом, высвободившись из ослабевшего захвата, увеличивая расстояние между нами.

— Простите, мне надо идти, — пробормотала и поспешно развернулась, почти бегом направившись к лестнице.

Господи, надеюсь, она не останется дожидаться братьев, и… на обед тоже не останется! Я лучше поем в своей комнате, и вообще, у меня ещё неразобранные покупки из магазинов рукоделия. Вот и займусь, отвлекусь. Стараясь больше не думать о странной гостье, я прошла мимо спальни в соседнюю гостиную, где уже лежали свёртки. Мысли о жемчуге совершенно вылетели из головы, и вспомнила я о нём в последний момент. Пока же занялась расстановкой и раскладкой. Набор для мозаики положила на широкий подоконник — сюда бы подушек, чтобы удобнее сидеть, всё для кружева аккуратно сложила на небольшой комод в углу, и немного подумав, села на окно, взяв картину. Однако открыть не успела — заметила, как к крыльцу подъехал знакомый чёрный лимузин. А серебристая машина так и стояла рядом… Значит, сестра лордов не уехала. Тут я вспомнила про жемчуг, поспешно отложила картину и бросилась в свою спальню, краснея и кусая губы. При одной мысли, что сейчас мне предстоит воспользоваться игрушкой вампиров, становилось жарко, и дыхание учащалось.

Юркнув в спальню, я на подгибающихся ногах подошла к тумбочке и взяла серебристый футляр, достала жемчуг, пропустила нить между пальцами. Умирая от смущения, несколько раз глубоко вздохнула, унимая колотящееся сердце, и поставила ногу на край кровати, дрожащей рукой медленно подняв подол платья. При мысли, что сейчас я должна сама… вставить перламутровые шарики в себя… Беззвучно охнула, сжав пикантное украшение, смущение окатило изнутри горячей волной, затаившейся внизу живота приятным теплом. А ещё, вампиры сказали, что проверят. Мамочки, даже думать не хочу, как именно. И эта гостья, надеюсь, не при ней же?! Облизнув сухие губы, я зажмурилась и задрала юбку ещё выше, стараясь не думать о том, что делаю. Мышцы сжались, послав по телу сладкий импульс, я наощупь раздвинула предательски повлажневшие складочки, невольно отметив, какое там всё нежное — я впервые так интимно прикасалась к себе, и от этого замешательство усилилось в разы. Потому что мне понравилось… Захотелось исследовать себя, пока никто не видит, ведь это останется только со мной?

Зажатая в моих пальцах жемчужина скользнула по чувствительному бугорку, и я прерывисто вздохнула, еле справившись с желанием сделать это снова. Очень скоро меня позовут к обеду, или даже сами лорды поднимутся сюда — один или оба, — и если застанут меня в таком виде, я же умру от стыда. И неважно, что вчера случилось, ведь это они ко мне прикасались, а не я к себе, сама. Зажмурившись крепче, я поспешила закончить с пикантно-волнующей процедурой, стараясь не заострять внимание на том, как мои пальцы вошли во влажную, горячую глубину, и за ними — прохладные шарики, и что от приятных ощущений тело охватила уже знакомая истома… Я поспешно опустила подол и поставила ногу на пол, осторожно прислушиваясь к себе: внутренние мышцы сократились, удерживая жемчуг, а едва я сделала шаг, чуть не споткнулась. От движения шарики зашевелились, усиливая ощущения, скользя по нежным стенкам, и тело вспыхнуло, как спичка, я никак не могла справиться с участившимся дыханием. И щёки тоже горели румянцем, и готова спорить, на что угодно, по моему виду сразу всё понятно станет. Господи, боюсь даже представить, что со мной было бы, носи я нить с самого утра. Сама бы набросилась на лордов, едва они показались на пороге моей комнаты.

Прижав ладони к пылающему лицу, я поспешила в ванную, стараясь следить за походкой — моя пятая точка, казалось, жила своей жизнью, непристойно покачиваясь из стороны в сторону, потому что голод, проснувшийся внизу живота от игрушки, разрастался, требуя удовлетворения любым способом. В уборной поплескала холодной водой на горевшее лицо, постояла, унимая дыхание и справляясь с желанием сильнее сжать ноги, снова почувствовать шарики внутри. А ведь вампиры знали, какое воздействие окажет на меня игрушка, пришла вдруг уверенность. Значит ли это, что… они хотели, чтобы я была готова к их приходу? Ох, не буду, не буду думать. Сейчас день же, а… а я не могу вот прямо так, в любой момент… Глубоко, прерывисто вздохнув, я вышла из уборной и вновь подошла к окну — лимузин уже отъехал, значит, лорды дома. Сразу навестят меня или сестра займёт их время?

Мне послышался шум в коридоре, и я замерла посреди спальни с колотящимся сердцем, уставившись на дверь. Не сомневаюсь, ко мне пришли. Один или двое?.. Дверь распахнулась и на пороге появился лорд Валентин.

— Лёля? — негромко спросил он, окинув меня внимательным взглядом. — Ты взволнована. Всё в порядке?