Найди мои кости

Глава 13 «У тебя есть брат или сестра? / Hast du Geschwister?» часть вторая

— Я думал, что ты ничего не боишься особенно после тех жутких, пустынных мест, по которым меня водила, — наклонился к ее уху, и Крис вздрогнула. Играет в соблазнительницу, а сама замирает, стоит мне приблизиться. Смешная.

— Мы по жутким, пустынным местам ходили из-за одного нерешительного парня, переживающего, что нашим родителям кто- то доложит, — Кристина отлепилась от меня и поджала губу.

А мне нечего ей сказать. Она права, из нас двоих трус тут именно я.

Когда медлительный товарняк скрылся, переплел ее пальцы со своими и повел дальше через пути, пока не уперлись в тупиковую ветку, на которой уже лет двадцать, стоял старый ржавый состав. Сколько себя помню, он здесь. Год от года становится рыжее и дряхлее, а между вагонов растут сорняки с человеческий рост. Люблю рассматривать эту брошеную махину. Бесцельно считаю колеса, обвожу взглядом витки пружинных рессор, читаю выцветшие надписи.

Только сейчас я наблюдаю за Крис, как она опасливо смотрит на нависающие вагоны, вдоль которых мы идем. Понимаю ее чувства, сам когда-то ощущал себя рядом с ними так же неуютно, но это было приятное время единения с отцом, когда мы брели к гаражу, где проводили там долгие часы: он ковырялся в машине, а я нарезал круги на старом велосипеде. Мне его не покупали, наверно, кто-то отдал, когда хозяин подрос. Когда уставал кататься, то разглядывал наклейки от дешевых жвачек, криво прилепленные на раму, в них чувствовалась душа прежнего владельца. В каждой царапинке или сколе краски я видел историю этого мальчика, как он учился кататься, как падал. После меня велосипед никому не отдали, хотя я был очень аккуратен с доставшимся мне по наследству сокровищем. Родители, вообще, неохотно расставались с вещами, и мне всегда казалось, что их было больше, чем у другой семьи с одним ребенком.

— Андрей, блин! — Крис дернула за руку и цокнула.

Замечтался и наступил в лужу. Хорошо хоть кроссовок не промок.

— Извини, — стряхнул с ноги грязь. — Все в порядке.

— Заболеешь — убью, — пригрозил ангелок, а мои губы снова расплылись в улыбке. Волнуется! Может реально заболеть?

Старался гнать подальше идиотские мысли из-за велосипеда и старых игрушек. От них между лопаток пробегал холодок, а желудок скручивало в тугой узел. Такого просто не могло быть!..

— Hast du Geschwister?

— Чего? Нихт ферштейен. У тебя раскладку заклинило? Ctr+ Alt, — рассмеялась Кристина.

— У тебя есть брат или сестра? — сам не понял, как вырвалось, словно защитная реакция говорить на этом грубом лающем языке.

— Нет. А почему по-немецки заговорил?

— ЕГЭ по нему решил сдавать. Коломенский ГСГУ попробую поступить, я вроде не совсем тупой, а еще на немецкое отделение конкурс всегда небольшой… Плюс ехать недалеко, всего минут сорок.

Крис издала ликующий визг и бросилась мне на шею.

— Да-да-да, передумал! Тебе надо на подготовительные срочно записаться, если еще непоздно, — она вытащила телефон и принялась искать что-то в сети.

— Думаю, поздно. Уже почти октябрь…

— Пофиг, я сейчас все узнаю. С твоим инетом дома только Лунтика смотреть, — она ловко тыкала пальчиками по экрану и хмурила брови. — Опа, есть телефон секретаря. Момент! — Крис тут же набрала и приложила трубку к уху.

Далее, я наблюдал жутко смешной монолог, как прикинувшись мамой одного пропустившего все сроки одиннадцатиклассника, она жалобно упрашивала принять его на подготовительные курсы. А после рассыпалась в благодарностях и пообещала как можно скорее приехать заключать договор.

— Любой каприз за ваши деньги! — Она победно убрала мобильник.

— Только тебе придется оплатить пропущенный сентябрь. Такие правила. Десять с половиной тысяч за год, два групповых занятия в неделю по-немецкому, если хочешь взять русский, там чуть больше получится и ездить нужно чаще… Типа того. Поступление они не гарантируют, но будет полезно все равно. Что думаешь?

— Шустро ты!

Телефон снова пиликнул.

— О! Мыло прислали. Сказали, если скинем сегодня паспортные данные, то договор подготовят к приезду. Походу, желающих учить дойчешпрахе не так уж много. Кто молодец?

— Ты, — радостно рассмеялся.

Вот так за пару минут Крис выбила из моей головы все мрачные мысли разом. — Ив кого ты такая деловая?

— Ой, можно подумать, папочку моего не знаешь! Он тебя на занятиях мало строит?

— Строит. А матерится-то как виртуозно, один раз он взбесился и сказал, что я не слышу ни хрена, потому что у меня в оба уха воткнуто по чл…

— СТОП! Это мой любимый папуля! Не хочу знать, как он ругается.

Поймал кураж от всего происходящего, резко поднял свою девушку и усадил на гору сложенных вдоль путей шпал. Запах дождя смешанный с пьянящим запахом креозота, аромат шампуня в волосах Крис окончательно снесли мне крышу.

— Интересно, как бы он ругался, узнай, что я сделаю сейчас.

Поцеловал ее. Не так, как на заброшенной детской площадке. В этот раз получилось лучше. Кристина не ожидала и замерла, позволив мне взять инициативу. Слишком мягкие губы. Так бывает вообще? Словно зефир в кофе, горячий и нежный, сладко таящий на языке. Мы же пили с тобой такой, помнишь? Ты еще жаловалась, что потом с трудом отчистила чашки. Но это стоило того, было безумно вкусно, и сердце бешено стучало от кофеина в крови. Так вот, сейчас оно бьется в сотню раз быстрее.

Когда ее пальчики зарылись у меня в волосах, окончательно двинулся от происходящего. Она ведь моя? Моя!

— Малолетки. Валите нахер отсюда! Тут стрелка! Тебе, придурок, ногу защемит. — Между вагонов появилась голова работника железной дороги, и мы с визгливыми смешками рванули прочь, спотыкаясь на неровностях, падая, вставая и продолжая ржать.

У нас синхронно закололо в боку, и как две жертвы острого аппендицита мы охали, держась каждый за правый бок, когда разъяренный мужчина остался позади.

— Напомни заняться пробежками, — тяжело дышала Крис. — С физподготовкой у меня беда.

— Давай на плаванье ходить. Тогда ты можешь щеголять передо мной в купальнике, а я не буду чувствовать себя совратителем малолетних.

— Ха-ха. Ты в курсе, что там надо шапочку носить? Я буду, как лысая. Хоть представляешь меня лысой? — она прижала волосы ладонью. — Уродец. Нет уж! Ты меня точно разлюбишь.

— Не разлюблю. Фигню несешь.

— Попался! Любишь, значит?

— Блин, Крис… Ни хрена не честно!

— Не ругайся!

— Ок. Короче, ты и лысая будешь красоткой, даже не парься. Ну, так что?

— Ты вроде на курсы ездить собирался? Когда в бассейн-то ходить?

— По субботам. Мы же теперь с тобой будем мало видеться.

Курсы вечерние, приезжать я буду в лучшем случае часов в девять. Мрак. Как это пережить? Теперь идея мне уже не кажется такой хорошей.

— Это всего лишь несколько дней в неделю. Иногда буду с тобой гонять. Буду ждать тебя в библиотеке универа. Там же есть библиотека?

Я умер и попал в рай? Она хочет провожать меня на курсы и ждать!

— Так и скажи, что боишься, что такого парня уведут, — обвел себя руками.

Откуда берутся эти тупые шутки?

Крис юмора не оценила и наградила меня таким взглядом, что голову в плечи вжал.

— Ты сейчас серьезно?

— Нет, конечно. Куда я денусь от тебя?

Остаток пути до гаража обсуждали далекие перспективы, как будем ездить на курсы, как Крис после одиннадцатого класса тоже поступит в ГСГУ и мы снимем квартиру в Коломне. Было так здорово мечтать с ней о будущем. Я пообещал себе, что не подведу ангелочка, стану лучше, поборю свой недуг и разберусь с голосом. Чувствовал, что разгадка там, в моем прошлом, в секретах родителей. Верилось, что ответы утихомирят демона, сидящего в моей голове.

Как же я ошибался!

Чем ближе подступал, тем страшнее становился он — тот, кто забрал мои кости. Я сам впустил его в свою жизнь. Позволил увидеть мой мир, позволил захотеть то, что было у меня. Показал ему мою Крис.

— Где тут включается свет, — Кристина водила по бетонной стене фонариком.

Дернул рубильник и на всякий случай захлопнул железную дверь гаража.

Внутри пахло сыростью, бензином, старыми покрышками, и я снова вспомнил наши походы сюда с отцом.

Провел по капоту бехи, обтирая толстый слой пыли.

— Классная. Прокатишь когда-нибудь? — Крис оценивающе посмотрела на машину.

— Конечно, сдам на права, и будешь моим первым пассажиром.

— Поймала на слове. Мне нравится смотреть, как ты водишь. Ты, правда, становишься другим. Я приду на экзамен, Андрей.

Никак не привыкну слышать свое имя, сказанное ее голосом. Нежно, с любовью, с верой в меня.

Вместе осматривали коробки. Старые игрушки, нерабочая техника, которую жалко выбрасывать, мои учебники за прошлые годы, тетради. Ничего.

— Андрей, — она помахала мне рукой. — Тут альбомы!

С замиранием сердца подошел к ней. Крис протянула большую папку:

— А ты знал, что твои родители были одноклассниками?

На развороте красовался отец, а среди фоток его класса нашел маму. Я похож на них в том возрасте. Хоть одна идиотская мысль, что я подкидыш или усыновлен, испарилась.

— Ох, ты не говорил, что у тебя есть старший брат. Он учится где- то? — Кристина передала мне другой альбом.

Тут счастливые молодые люди держали сверток с голубой лентой на фоне роддома. В уголке дата. Не мой год рождения, до него еще семь лет.

— Я не… — у меня пересохло во рту, а руки задрожали. Брат?! Уходи!

— Андрей! Что с тобой?

Выронил фотографии и схватился за голову. До приема таблеток же еще несколько часов. Почему началось?

Крис коснулась моей груди, заставляя сбившееся с ритма сердце успокоиться.

— Голос?

Кивнул.

— Ты не знал про брата?

— Догадывался, — подобрал альбом и осторожно положил его обратно. Не хочу. Мама с папой улыбаются. Но не мне! ЕМУ!

Одна небрежная фотография на дне коробки привлекла мое внимание, я вытащил ее и поднес к глазам. Шумно сглотнул. Что ж… одной загадкой меньше. Кажется, догадываюсь, что стало с тем мальчиком…

— Что там? — Кристина привстала на цыпочках, но я быстро убрал фото во внутренний карман куртки.

— Тебе не стоит на это смотреть.

— Секреты? Мы вроде договорились делиться всем, — она опустила взгляд и пнула ногой коробку.

Обнял ее и наклонился к уху:

— Это не секрет, Крис. Обещаю, расскажу все, когда родители ответят на мои вопросы. Не грузись, хорошо?

— Сложно как-то, после всего… — она бурчала себе под нос.

— Показал бы, если бы сам до конца понимал, что это значит. Я расскажу им про тебя.

Она подняла на меня взгляд:

— Честно?

— Клянусь, сегодня же. А еще поговорим о моей учебе в Коломне и экзаменах.

— И о таблетках.

— И о таблетках. А сейчас не спорь, я вызову тебе такси, — вытащил из кармана не телефон.

— Не хочу оставлять тебя здесь одного, — она крепче сцепила ручки за моей спиной.

— Все будет хорошо. Надо прибраться, закрыть гараж, подумать.

— Позвонишь?

— Конечно. И ты позвони, как доедешь?

— И про фото расскажешь?

— Никаких секретов, — поцеловал ее в щеку.

Когда она уехала, открыл бардачок и оторвал подкладку. Спрятал туда фотографии Крис, а затем приклеил обратно. Вряд ли отец будет рыться тут. А через каких-то полгода машина и вовсе станет моей. Хотел сначала сжечь снимки, но рука не поднялась.

Прятать следы моего пребывания в гараже не было смысла. Я действительно собирался поговорить с родителями, и мальчик на фотографии должен был придать веса моим словам. Выключил свет и побрел домой пешком.

Позвонила Крис. Дома, все нормально, попросила быть осторожным на путях.

Голос исчез, и я все больше убеждал себя, что он появляется на стыке приема препарата и в момент очень сильных потрясений. Что я испытал, узнав за семнадцать лет, что не единственный ребенок в семье? Этого явно хватило, чтобы всколыхнуть спящего монстра. Уже проще, если всему виной эмоции, я смогу его контролировать со временем.

Перед тем как открыть дверь в квартиру, сделал глубокий вдох. Мама уже была дома. Понял по обуви, небрежно брошенной в прихожей.

Она стояла на кухне у стола, заведя одну руку за спину. Всю ее била едва заметная дрожь. Меня боится… Интересно, а того мальчика так же опасались, или он был лучше и его любили?

— Я читала об этой стадии шизофрении, — холодным голосом встретила меня мама. — Апатия, прогулы в школе, девиантное сексуальное поведение.

— Какое поведение? — опять она сыпала умными терминами, а я чувствовал себя ни черта не понимающим дерьмом.

— Тебя видели с девочкой, гораздо младше. Ты хоть понимаешь, чем это чревато? Ты спал с ней?

— Хватит, мама. Я единственный раз прогулял в школу, а тебе сразу же донесли. Подружился с замечательной девушкой, а ты считаешь, что у меня к ней только такой интерес? По-твоему, не могу кого-то искренне любить?

Молчит, все еще держит руку за спиной.

— Я хочу быть нормальным, — мой голос срывался.

Слабый препарат, я к нему уже успел привыкнуть, эмоции душат.

— Хочу в институт поступить, девочку любить, понимаешь? Просто любить, без тех мерзостей, о которых ты подумала. Я жить хочу!

Она рванула на меня с зажатым в кулаке шприцем. Черт знает, что там было. Проверять не стал. Поймал ее руку, когда игла оказалась в миллиметре от моей шеи.

— Вот кем ты меня считаешь? Животным, которому нужно вколоть успокоительное?

— Ты не в себе, Андрей.

— Я так не считаю. Довольно! — Ударил ногой по замку на ящике, выбив его вместе с шурупами. — Поговорим?

Осторожно усадил маму на стул, а она продолжала сверлить меня ненавидящим взглядом.

— Почему вы с папой не сказали, что у меня есть брат? Где он?

Мама переменилась в лице и завыла зверем. Она выронила шприц и закрыла лицо руками.

На последний вопрос, кажется, ответ уже знаю…

— Нашел-таки фотки, ублюдок? Где он, хочешь знать? Ты убил его! ТЫ УБИЛ СВОЕГО БРАТА, МОЕГО ЛЮБИМОГО СЫНА! ТЫ ДЕМОН, ЧУДОВИЩЕ! УХОДИ!

…или не знаю ответ.

Что?!