Найдена

8

Я решила заночевать в приютном доме при вышегородской церкви. Идти мне было некуда, помочь Журке я тоже не могла, оставалось лишь надеяться, что воришке повезет и без моей помощи.

Спалось мне худо. В темноте мерещились незнакомые лица, тяжелый храп убогих напоминал предсмертные хрипы, а по стенам крались зловещие тени. Не выдержав, я накинула зипун и вышла на двор. Ночь стояла тихая и морозная. Под ногой похрустывал тонкий первый ледок. Я медленно побрела по улице. Где-то далеко за ней одиноко завыл волк.

«Зверю хорошо, ему весь лес – родной дом, а у меня нет дома, – подумала я. – Ни своего, ни чужого. И Журка нынче не в своем дому. Каково ему, бедняге, там, в посадской темнице? Наверное, проклинает тот миг, когда вздумал обрядить меня в царьградские бусы.»

Я подняла голову и огляделась. Купола церкви, будто остроухие шапки, поднимались далеко за крышами домов. А посадский терем – совсем рядом. И распахнутые ворота словно приглашали войти. А если войду?

Я бесшумно скользнула во двор. Тихо. И чего мне взбрело в голову лезть в чужие владения? Не приняли бы за воровку…

Из сеней терема послышался гомон, что-то заскрипело. Двери! Я метнулась за угол, упала ничком на землю и прислушалась. Ничего… Ни криков, ни погони. И вдруг прямо надо мной раздались невнятные мужские голоса.

– Не надо! – прикрывая руками голову, простонала я, но никто не отозвался. Голоса все так же бубнили. Я огляделась. В стене, чуть выше человеческого роста, виднелась махонькая прорезь.

Такие делали в старину, для отвода дыма от черной печи. Печь в посадском доме убрали, а про дыру для дыма забыли… Оттуда и доносились обрывки разговора. Голос Горясера негромко, но очень уверенно предупредил:

– Кто затеет худое против князя, отсюда не выйдет. Вынесем.

Сердце екнуло и остановилось. Откуда здесь взялся Горясер? Нет, это не он. Обозналась… Кто-то ответил:

– А ты не стращай. Пуганые.

– И впрямь не надо, Горясер, – добавил другой голос, резкий и отрывистый.

Значит, я не ошиблась и в избе посадника разговаривает Горясер? Но откуда…

– Это добрые люди, – продолжал обладатель резкого голоса. – Владимир их не жаловал, а я с ними быстро столкуюсь. Так ли, бояре?

– Верно, князь, – угодливо забормотал хор голосов.

Да их там человек пять, не меньше… И князь… Какой князь? Неужели Святополк Окаянный?

– Или кто против?

В ответ зазвучало нестройное бормотание. Никто из бояр не знал, зачем в Вышегород приехал новый киевский князь, но все уверяли его в своей преданности. Я утерла со лба холодный пот. Сон как рукой сняло.

– Дело простое, – говорил Святополк. – Люди вы уважаемые, почитаемые… По заслугам достойны городами править, а ютитесь тут, в Вышегороде. Худо.

Опять гудение, на сей раз более оживленное.

– Мне нужны верные посадники в городах, но можно ли вам доверить такую честь?

– Мы готовы жизни за тебя отдать, князь, – сказал кто-то.

Опять молчание. Долгое…. Казалось, Святополк уже не заговорит, но он вымолвил:

– Хорошо, бояре. Ваших жизней мне не надобно, а вот… На рекеАльте стоит мой брат Борис. Его дружина ушла, и он остался лишь с самыми преданными людьми. Думает пойти в Киев, говорит, что примет от меня любой удел, но я ему не верю. Руси не нужен князь Борис…

Бояре закряхтели, задвигались. Я забыла о холоде. Господи, Окаянный вовсе спятил, если додумался поднять руку на собственного брата!

– У тебя много воинов, князь, – наконец пробормотал кто-то из бояр.

– Воины мне, – повысил голос Святополк, – службой верность доказали, а вы, бояре, чем?

– Не годимся мы для такого… А если прознают? Не пощадят, – раздались неуверенные голоса.

Святополк рассмеялся. У меня по спине побежали мурашки. Наверное, он так же смеялся, когда приказывал убить Улеба и его дворню.

– Откуда узнают? Лишь я буду ведать, на что сговорились… Одной веревочкой будем повиты. Или вам не по чести ходить в одной упряжке с киевским князем?

– А наемник?

– Горясер? От него трудно спрятаться, но еще трудней вытянуть хоть слово правды…

Не знаю, как боярам, а мне стало страшно. Все. Хватит! Мне нет дела до князей. Ничего не хочу слышать. Хочу уйти отсюда! Уйти и все забыть!

– Что скажете, бояре? – упрямо пробивался сквозь стену голос Святополка.

– Послужим тебе, князь..

Кто это сказал? Да не все ли равно. Сел над Русью кровавый убийца, Окаянный князь. Отца похоронить не успел, а уже поднял руку на брата. Спутать бы ему все планы! Пойти на реку Альту и упредить Бориса. То-то будет шуму, когда он поймает подосланных бояр-убийц и приведет их в Киев. «Вот, – скажет, – не ты ли, брат, подослал этих людей расправиться со мной?» Ух, как побледнеет Святополк, как задрожат его губы! Киевский люд не простит ему такой подлости, и тут не помогут никакие наемники. Отплатятся ему и смерть Старика, и все прочие злодейства!

– А вот возьму и упрежу, – отметая страхи и сомнения, прошептала я. – За Старика поквитаюсь…

За стеной еще о чем-то уговаривались, но я уже не слушала. Представила, как ворвусь в шатер к князю Борису и расскажу ему о бесчинствах брата. Он подготовит боярам ловушку, а потом войдет победителем в Киев. Все будут радоваться ему, махать руками… «Слава! Слава!» – будет кричать киевский люд, а я, безродная девка, буду ехать в повозке рядом с князем и улыбаться всему свету…

– Ты что тут делаешь?

Я вздрогнула. Мечты испарились, а вместо счастливых лиц киевлян надо мной замаячила усатая и недовольная рожа дружинника.

– Ты что, просидела тут всю ночь? – спросил воин.

Ночь? Какую ночь? И где я?

– Да утро уже! – засмеялся он. – Солнышко вот-вот поднимется. Давай шагай отсюда, пока посадник не проснулся.

Солнышко? Посадник? А где же Святополк и Горясер? И те бояре, что шумели за стеной?

Я огляделась, однако не увидела никаких следов поздних гостей. Двор был чисто выметен, ворота заперты… Неужели мне все приснилось? Но прорезь в стене? Она-то здесь, осталась…

Стражник ждал.

– Снилось… Всякое, – хрипло пробормотала я. – Холодно…

Стражник вздохнул:

– Ладно. Пошли в людскую. Там отогреешься, поешь. Но потом чтоб духу твоего тут не было!

Я поднялась, отряхнула понёву и кивнула. Хорошо, что дружинник принял меня за нищенку и мне ничего не пришлось объяснять.

В уставленной чанами и котлами клети стоял густой аромат вареного мяса. У меня засосало под ложечкой.

– Эй, бабы! – рявкнул дружинник. – Покормите девку!

У стены за пухлыми мешками кто-то завозился.

– Ступай туда, – подтолкнул меня ратник.

– Благодарствую. – Я шагнула вперед и обомлела. На мешках с мукой, между двух пышнотелых девиц в пятнистых рубахах, безмятежно спал Журка! Его губы влажно блестели, а лицо казалось совсем детским. Бабы завозились, и Журка быстро, словно и не спал, открыл глаза. Сначала он испуганно завертел головой, а потом заметил меня и улыбнулся:

– Найдена! Ты пришла… А я вчера начудил… – Он сжал голову ладонями. – Век себе не прощу! Хорошо, посадник у нас отходчивый. «Некогда, – говорит, – мне нынче со всякой мелкотой возиться. Краденое он вернул, вот пускай и идет на все четыре стороны».

– Хватит, Журка, – одернула я. – Пошли отсюда. По дороге расскажешь, что да как.

– Куда? – поднимаясь с мешков, вылупился он. Спина и зад воришки были белыми от муки.

– Домой.

Журкины родичи нас не ждали. Они сидели за столом и хлебали какое-то пойло.

– Я вернулся, – с порога оповестил их Журка. Все обернулись. И рябая Журкина сестрица, и его неразговорчивый брат-кожемяка…

– А эту чего приволок? – недобро сказал брат.

Журка растерянно захлопал глазами.

– Ты садись ешь, а ее видеть не хочу. Она весь наш род обидела. Пусть убирается, – продолжал кожемяка.

Я вырвала руку из Журкиных пальцев и выскочила из избы.

– Найдена! Прости брата. Впервые он так. – Журка догнал меня и положил руку на плечо.

Я отстранилась:

– Не надо. Все верно. Он прав…

– Прав?! – – возмутился воришка. – Никакой тут правды нет!

– Есть.

От его участия мне хотелось плакать, и, чтоб не разрыдаться, я стала рассказывать о том, как просила его родичей помочь и как обидела их неосторожными словами. Поведала и о смерти Старика, и о Горясере, и о странном сне у посадского дома.

– А знаешь, – услышав рассказ о сне, вдруг встрепенулся Журка, – давай сходим на Альту?

От неожиданности у меня даже слезы высохли. Журка оживился:

– Такие видения зря не даются. Давай сходим, поглядим на стан Бориса. Интересно же, и пути всего ничего.

– Ты что?, – удивилась я. – Ладно мне некуда податься, а у тебя тут дом, родичи…

– Ну и что – родичи? Я ж вернусь, – беспечно заявил он. – А к тому времени и брат отойдет, все обиды забудутся. Пошли?

Мне стало смешно. Вещий сон? Да уж «вещий»! Навидалась всяких ужасов, сама себя напугала, вот и приснилось Бог весть что.

– Ну ты как хочешь, а я схожу, – неожиданно решил Журка. – Гляну на Бориса, на его войско…

Он вскочил и бодро зашагал к воротам. Я вытерла остатки слез. Неужели он и вправду собрался на Альту? Из-за какого-то сна..

Маленькая фигурка скрылась за городьбой. Я встала и оглядела двор. Кругом было пусто и тихо, только петухи чистили крылья, собираясь петь хвалу новому дню и солнечному свету. Скоро двор наполнится людскими голосами: веселым гомоном ребятишек, девичьим смехом и грубыми шутками мужиков. А я опять останусь одна… Хотя почему одна? Не все ли мне равно, куда идти, а тут хоть спутник будет. Не Бог весть какой, но все же вдвоем веселее.

– Погоди, Журка! – подхватывая мешок, крикнула я и побежала к воротам. – Погоди, я с тобой!