Навь. Книга 3

Глава 12

Новый заместитель директора МИ-6 стоял на вытяжку перед столом и ел глазами начальство. Еще бы — о судьбе своего предшественника был осведомлен из первых рук. Уволен с позором, как не справившийся с простейшей операцией, лишен всех льгот, попутно прихлопнут кучей финансового компромата и повесился в ванной, не став дожидаться суда и будущей отсидки. Одним словом — многие знания во многие печали, а если не умеешь играть в серьезные игры в чужих странах, то лучше и не взбирайся на опасное кресло. Топовых боссов трогать вряд ли будут, а вот замы — расходный материал.

Но желающие всегда находились. Потому что три-четыре года на этой позиции и можно спрыгивать или в политику, или в коммерцию на должность консультанта. Обзавестись связями, пробурить ходы, организовать подходы к нужным людям. Главное — не вляпаться ненароком.

— Роберт, я возлагаю на вас определенные надежды. К сожалению, уровень аналитики в команде упал ниже допустимых пределов. И если раньше мы дергали за ниточки и использовали в качестве марионеток окружающий мир, то сейчас подставляемся под удары, подобно слепцу. Те же кузены умудрились неплохо навариться на провальной операции, раздергав чужие финансы и попутно сплавив разного рода отребье на убой. Мы же оказались со спущенными штанами и теперь разгребаем чужое дерьмо.

— Да, сэр, я приложу все силы.

— Людей, кто запачкался в контактах с отловленными экстремистами и ватиканскими кардиналами, перевести в запас. Придумаем, куда их позже израсходовать. Официальные извинения от лица правительства за излишнюю самодеятельность отдельных персонажей по дипканалам уже отправили. Сейчас будут идти торги на тему понесенного ущерба и каким образом нам придется это компенсировать. Атака на императорскую семью, да еще вскрытая с кучей секретных документов, это слишком серьезно. Эта оплеуха нам долго икаться будет… Значит, обрубаете оставшиеся хвосты, убираете все упоминания в официальных документах и консервируете проект русских бомбистов до лучших времен.

— Я понял, сэр. Выделенные финансы на проекты так же заморозить?

— Деньги оставьте пока на счетах, им найдут применение. Ну и после того, как разберемся с самым неприятным, предоставьте мне отчет по фигурантам из САСШ. Кто их надоумил не лезть в эту вонючую кучу? Возможные источники информации, ключевые персонажи, связь с нашими умниками, кто воспользовался в итоге непроверенной информацией… И еще. Возьмите на особый контроль возню в Юго-Восточной Азии. У нас там рухнула резидентура, которая очень давно и плодотворно работала с продажными русскими в Сиаме. Все собранные материалы вам передадут уже завтра утром.

Замдиректора кивнул. Особый контроль — это личная ответственность. И если он умудрится недоработать, как предшественник, то может и до петли в ванной не дожить. Времена тяжелые, в Букингемском дворце требуют крови проштрафившихся. И когда эта волна схлынет — никто не знает. Поэтому остается лишь молиться, что успеешь удрать с расстрельной должности на более тихое место до того, как сверху потребуют очередную жертву на заклание.

— И еще, Роберт. Мне совершенно не нравится менять замов, как перчатки каждые полгода. Поэтому постарайтесь все сделать, как надо. Тем более, что вас взяли на должно не по протекции, а за мозги. Вот и докажите, что выбор был правильным…

— Эй, вставай, хорек! Сколько можно дрыхнуть!

Я приоткрыл один глаз. Мадлен стояла руки в боки, перекинув полотенце через плечо в дверях моей комнаты. Да пошла она, спать не дает, тоже мне мамочка нашлась… Я перевернулся на бок.

Хренак! А вот это уже игра без правил. Комок смятого полотенца ударил меня по плечам и голове.

— Вставай уже! Нас дела ждут!

Ну блин неугомонная! И куда спрашивается спешить?

— Ты не пробовала уран выгрузить из своего реактора? — я рывком встал на постели. Все равно утренний сон испорчен.

Мадлен уже увеялась, так что последней реплики не слышала. Я уныло поплелся в ванную, почистить зубы и плеснуть водой в свою помятую и опухшую ото сна физиономию, затем побрел на кухню.

Она уже что-то жевала у плиты.

— А мне? — заявил я, плюхаясь на отозвавшийся недовольным скрипом стул.

— Сам берешь и делаешь, — промямлила Мадлен с набитым ртом. — Холодильник перед тобой.

— Э, нет! — злорадно заявил я. — Раз ты моя мамочка, метнись, сделай-ка по-быстрому завтрак любимому сыночку, или я на тебя в суд подам.

— Хорошо, милый, — злорадным голосом ответила она, проглатывая бутик с ветчиной. — Сейчас сделаю тебе бутерброды с арахисовым маслом.

Меня аж перекосило от счастья. Я не жертва национального американского маркетинга и жрать непонятную и противную на мой вкус одно из традиционных навязанных американцам блюд не буду.

— Все, лишу я тебя родительских прав, — мрачно пообещал я, встав со стула и направившись к холодильнику. Ладно, сам себе сделаю. Не оставаться же мне голодным из-за ее вредности.

— И вообще, будешь борзеть — отдам тебя в школу в Южном Централе, где ты будешь один белый.

— Все, у меня возникло неотложное дело, — я закрыл дверцу холодильника, выудив оттуда неплохой шмат ветчины. — Не знаешь, где в окрестностях можно спрятать труп?

— Труп?

— Молодой белой рыжеволосой женщины спортивного телосложения, — я отрезал себе ломоть мраморного мяса и положил на хлеб. Вкусно! Я аж зажмурился от удовольствия.

— Ну-ну, — ухмыльнулась Мадлен. — Ешь давай, нам действительно пора.

Она налила себе апельсиновый сок из канистры.

— Вставайте, граф, нас ждут великие дела, — процитировал я классика с набитым ртом.

— Давай уже жуй, графин, — повернулась к окну Мадлен, дав полюбоваться на свой весьма аппетитный зад.

Домик в Пасадене, в котором мы засели, был конечно так себе, уровень нищеброда. Ну тут в ЭлЭй можно жить и в картонной коробке — а что, температура ниже плюс одиннадцати по ночам не опускается, из ужасов нашего городка только максимум нечастые ливни, да и то не в этот сезон. Не зря это место считается раем и землей обетованной, уступая максимум только Гавайям. А ведь могла быть это и русская земля, по крайней мере Фриско точно был когда-то нашим, точнее Форт-Росс. Ну ошибки прошлого теперь уже не исправить.

— Так какой у нас подвиг запланирован на сегодня? — я хлебнул ледяного оринджа.

— А вот это уже в буквальном смысле, — посерьезнела Мадлен. — Причем, подвиг придется совершать тебе. Проверить один из тайников и взять то, что там будет.

— Мне?

— Ну, во-первых, пацан влезет туда, куда не полезет взрослая тетка, потому что мелкий шкет неинтересен никому в отличие от красивой женщины, — Мадлен деланно кокетливо поправила волосы. — А во-вторых, на словах тебе велено передать про Автово.

А вот это уже интересно. Волхвы или наконец-то Анджей-Герра прорезался?

— Где тайник?

— Дренажная труба под шоссе. Никакой фантазии, — отмахнулась Мадлен.

— Ладно, — вздохнул я. — Поехали.

Получение пакета не заняло много времени. Мадлен остановилась на обочине, я вылез из машины и спустился вниз, к зияющему черному зеву грязной трубы. Нет, хорошо все-таки что хоть перчатки и фонарь взял, надо первым делом посветить внутрь. А то черт знает, может там кто и живет — бомж конечно в такую дырку не пролезет, а вот небольшой крокодил или змея могут заползти отдохнуть в тенечке.

Пакет был на месте, но оформлен был явно с юмором — перемотанный изолентой кирпичик в целлофане, в таких оптовики-наркоторговцы фасуют кокс или герыч. Я сорвал с верхней стенки трубы приклеенный пакет и вернулся в машину.

Мадлен с интересом смотрела на кирпичик.

— Давай вскроем, — предложил я. — Если нас поймают копы, будет очень трудно объяснить что-нибудь им.

— Давай, — согласилась Мадлен, доставая нож.

Ну вот, избавленный от обертки пакет выглядел более или менее прилично — небольшой такой пластиковый бокс, в который обычно упаковывают более-менее ценные приборы. Я щелкнул замочками. Тоже ожидаемо — внутри флэшка в поролоновом ложементе, и записка из одного слова — «никнейм».

— Поехали обратно.

Дома я открыл на ноуте флэшку. Никнейм, говоришь? Да какой еще может быть — только один. Я ввел «Паленый», и сразу попал в каталог с фотографиями и документами, обозначенный «Фигуранты».

— Ого, сколько тут информации, — чуть не присвистнула Мадлен. — Откуда?

Я лишь усмехнулся. Вот тебе этого точно знать не надо, много будешь знать — не дадут состариться.

— Источник, о котором тебе знать не нужно, — я вошел в «Лос-Анджелес». Одна строчка. Джозеф Карпентер, агент ФБР Лос-Анджелесского отделения. С фотографии на меня смотрел оскалившийся по-американски в шестьдесят четыре зуба белый мужчина лет сорока, в дорогом костюме и на фоне матрасного флага САСШ.

Ну и что же с тобой сделать, агент Карпентер?

— Тебе дополнительно давали какие-нибудь указания? — спросил я Мадлен.

— Ликвидировать, — коротко ответила она. — При невозможности отхода — перейти к другой цели.

— Грохнуть федерала? — хмыкнул я. Папочка в своем репертуаре. За убийство федерала тут смертная казнь, если конечно поймают. А учитывая ресурсы Бюро, поймают почти со стопроцентной вероятностью.

— Не впервой, — сказала Мадлен, при этом не улыбаясь. — И это не очень сложно, особенно если не учитывать побочный ущерб. А так высокопоставленный федерал ничем от обычного человека не отличается, у него такая же дырка в заднице, и он так же смертен. А еще у него высокое самомнение, потому что он живет среди правоверных демократических американцев, соблюдающих законы, и его значок делает его равнее среди других равных. Ни у одного нормального американца рука не поднимется на копа или федерала.

— Ну ты даешь, — покачал головой я. — Зато негритянские и мексиканские банды их валят в товарном количестве.

— Даю, но не всем. Давай лучше почитаем досье. Боюсь даже представить, откуда оно, судя по объему, — она сделала жест, как будто собиралась щелкнуть по экрану. — Тут, наверное, и марка его любимых памперсов имеется…

Ну здесь она ошиблась. Про памперсы не было, а вот другие факты из его бурной жизни описаны всеобъемлюще. От психологических портретов, составленных, чувствуется, опытным профайлером, до распорядка дня — а вот тут чувствуется работа наружки. Причем судя по некоторым нюансам в документах, по нему работала не наши спецслужбы — ну оно и понятно, у папы своя разведка.

— Какие мысли? — я оторвался от экрана.

— Будем мочить. Тихо, без шума и фанатизма. Я посмотрела основных фигурантов — наши приоритетные цели в Нью-Йорке. И там ребята более битые, в УСС многие приходят с армейским опытом. Поэтому не надо их настораживать. Если эти крысы почуют опасность, то их придется отпустить на передержку, а это значит подобраться к ним на год или пару лет позже. Воспитательный момент теряется.

— Тогда давай проработаем, как и где, — я потянул к себе лист бумаги и карандаш.

Мы прошлись по распорядку дня и данным наружного наблюдения. Объект вел себя довольно спонтанно — видимо сказывалась профессиональная привычка не ездить два раза по одному и тому же маршруту, меняя их, как бог на душу положит, по донесениям от своего федерального билдинга аж целых три. Значит, любимый перехват на трассе исключался. Домой тоже приезжал, когда попало, а значит подкараулить в дорогом коттеджном поселке было чревато — там народ бдительный, любой сосед вызовет копов, если увидит ждущего у дома незнакомца. Ну а ликвидировать его дома вместе с домом было бы некомильфо — жена и двое детей. Побочный ущерб такого рода я считал неприемлемым, да и Мадлен похоже тоже не склонялась к этому варианту. К сожалению, Карпентер был примерным семьянином, и не ходил налево или по барам — видимо соблюдал приличия. Что было не гут. Ну а вести профессионала, надеясь на его спонтанный выход из машины по маршруту следования — слежку почует сразу.

— Смотри, въезд в его поселок только один. Каким бы он путем не перемещался, они сходятся здесь.

— Где много камер наблюдения. То есть засветка по полной.

— Вот этот вот участок вне зоны камер, — Мадлен очертила небольшой круг на маршруте следования. — Метров пятьдесят на удалении пятьсот от ближайшей камеры.

— Я его остановлю. От подростка он такой гадости не ожидает. Дальше что? Ну ладно, остановил. Валить из огнестрела нельзя — охрана близко, среагируют моментом.

— Ну да. Снайперский выстрел тоже не лучший вариант, учитывая, что мы точно не знаем, что находится в этих зданиях и как попасть внутрь, не вызывая подозрений. Тем более выбрать гнездо с приемлемым сектором обстрела в радиусе восьмисот метров та еще проблема. Можно, конечно, потратить несколько дней на разведку, просчитать подход и отход, но пуля «Лапуа Магнум» не относится к списку естественных причин и выдает профи, а не обдолбившегося и злого на копов и федералов ниггера-пушера.

— Не говоря о том, что у нас нет оружия.

— Об этом как раз беспокоиться не приходиться, — подмигнула мне Мадлен. — Достаточно заехать к дружкам твоего потенциального папочки в соседний штат, я там хоть пулемет, хоть гранатомет достану. У реднеков свое отношение к расово чистым белым и рыжеволосым женщинам, поддерживающих арийскую расу и власть белых.

— Как тебя еще ФБР на карандаш не взяло с такими корешами.

— Во всем нужна умеренность. И знать с кем пьешь и спишь. А также вывести на чистую воду и разобрать на части агента ФБР под прикрытием — это как-то увеличивает доверие. И главное не водиться с идиотами-горлопанами, орущими про революцию и засилье жидов и ниггеров — эти первые на крючке. А настоящие братья не светятся и не попадают в поле зрения ФБР.

— Ладно. Продолжим. Как предлагаешь его ликвидировать?

— Придется использовать яд отложенного действия, — вздохнула Мадлен. — Есть тайник для оперативников СБ в Лос-Анджелесе, там много чего вкусного, но там я побываю сама. Яд и антидот. Тебе — антидот, ему — яд. Подумай, как будешь его травить.

— Инъекция или контакт?

— Контакт.

— Тогда проще. Вот, слушай…

Карпентер уже подъезжал на своем «Додже» к поселку, паря в облаках. Хвосты обрублены, деньги получены, хватит в будущем на колледж старшей дочери, Мари. Через пару лет закончит школу, но о будущем надо задумываться сейчас — хотя бы о более-менее престижном месте обучения. А то зарплата специального агента ФБР — восемьдесят тысяч в год, порезвись на эти деньги. Ну да ладно, сейчас он приедет домой, его ждет семья и вкусный ужин, Эмма обещала какой-то сюрприз…

Краем глаза он заметил выскочивший из-за дома на дорогу мяч, и кинувшегося за ним подростка — оба летели прямиком ему под колеса. Карпентер вжал тормоза в пол до отказа, и услышал глухой удар о радиатор и хлопок. Похолодев от ужаса, он отстегнул ремень и рванул на себя дверцу машины.

Подросток сидел, буквально на метр от борта машины, раскинув ноги и ошарашенно смотря на Джозефа полными ужаса глазами. Свезенная коленка уже начинала сочиться кровью.

— Ты как, цел? — подскочил Карпентер к подростку.

— Д-да, — ответил тот.

— Вставай, — Джозеф схватил парня за ладонь и помог ему подняться. Весь мокрый, рука как силиконовая…

— Ты не пострадал, точно?

— Коленка только, но это не вы. Сам упал, — парень перевел взгляд вниз.

— Давай вызову 911, — предложил Карпентер.

— Не надо, — поморщился подросток. — Ничего страшного, мистер. Только мяч…

Так вот что ударило в радиатор. Карпентер посмотрел на ошметки мяча, попавшего под колесо. Да, только ДТП ему сейчас и не хватало, оформление, запись об инциденте, полиция, освидетельствование…

— На вот, держи, — Джозеф достал бумажник. — Этого хватит?

Он отсчитал парню три сотни баксов — на поправку коленки и мяч, ну и за моральный ущерб, конечно.

— Да, сэр, — почти по-уставному ответил пацан.

Джозеф сел обратно в машину и посмотрел вслед парню, похромавшему в переулок. Фух, чуть не влетел… Да кто же знал, что какой-то местный полудурок будет здесь играть с мячом? Тоже нашелся футболист, точнее игрок в соккер. Хорошо, что на этом участке камер наблюдения не было, ему не нужны сейчас лишние вопросы.

Я прошел пару кварталов и вышел к машине Мадлен.

— Все, дело сделано.

— Дезактивация, — скомандовала она, и я засунул руку, облитую тонким, почти незаметным, слоем застывшего силикона в обрезанную бутылку с раствором. — Как себя чувствуешь?

— Тошнит и сердце колотится, — признался я.

— Нормально, это побочки антидота. Зато копыта не откинешь. Ну что, поехали?

— Поехали, — унылым эхом отозвался я.

Джозеф вышел из машины, загнав ее в подземный гараж своего коттеджа. Что-то как-то нехорошо, дышать тяжеловато… Он потер рубашку на груди. Пора завязывать с парой шотов вискаря за ужином, чай, уже не мальчик.

— Привет, папа! — Мари при виде отца рванула к входной двери.

— Ты куда это намылилась? — подозрительно спросил он.

— К Элен Моррисон, мы с ней делаем проект…

— Знаю я твоих подруг. Со щетиной и в штанах, — ухмыльнулся Карпентер.

— Папа! — зарумянилась Мари.

— У тебя была подруга со щетиной и в штанах? — в прихожую вошла жена, Эмма, вытирая руки полотенцем. — Ты мне об этом при нашем знакомстве не расказывал.

Дочка хихикнула, и выскочила через входную дверь.

— Пойдем, дорогой, — Эмма потянулась с поцелуем. — Дорогой?

В глазах Карпентера вдруг померк свет, и он упал на пол, как сломанная кукла.

— Дорогой, дорогой! — жена опустилась на коленки. — Что с тобой?

Карпентер не ответил, да и не смог бы ответить. Он был мертв.

— Ну, вроде все собрали. Посидим по русскому обычаю на дорожку? — Мадлен присела на край дивана.

— Посидим, — я примостился рядом.

С минутку посидели, помолчали. Дальше наш путь лежал в Нью-Йорк, Большое Яблоко, там были основные фигуранты, которых требуется немного устранить. А здесь — дом так и остается, он куплен, а не взят в аренду. Хорошее место для передержки. И очень опасное для незнакомцев и грабителей — если охранную систему отключают, запускается независимый таймер, который через три минуты активирует подрыв обычной бочки из-под бензина в подвале. Бочки, набитой селитрой с алюминиевой краской, неплохая такая начинка для хаттабок во всем мире. Ну уж не юмористическая «Поваренная книга анархиста», которую, похихикивая, писали агенты спецслужб, излагая труднореализуемые и не рассчитанные на производство в товарных количествах рецепты, да еще специально допустившие там ошибки, видные только химику. Чтобы неудачливого лоха разорвало раньше, чем он успеет изготовить из этого бомбу. И это правильно. Чем меньше народу знает, как это делать, тем меньше терактов будет. Только вот учат этому слишком хорошо — я помню изъятые в логовах террористов исписанные общие тетради с чертежами, рецептами, способами минирования… Там чувствовалась рука профи, который их учил, не зря потом их обобщенный опыт был изложен в методичке для силовых структур, распространявшийся в зонах БД и КТО. Много жизней спасла маленькая тоненькая брошюрка.

Ну да ладно, сейчас не об этом. В Нью-Йорк нам предстояло ехать автотранспортом, на поезде и самолете слишком большая засветка. Предстояло преодолеть почти три тысячи миль, с Западного побережья на Восточное, пересечь страну поперек. Ну что, тоже для меня экзотика, я в САСШ никогда и не был, а тут подвернулось такое путешествие, увидеть два океана и два крупнейших американских города… Здорово, что еще можно сказать.

Так мы и пересекли всю страну, по автобанам, ночуя в дешевых мотелях, где можно было рассчитаться наличкой, и меняя автомобильные номера от штата к штату, пока от американских красот меня не стало окончательно воротить, сделав лишь одну рабочую остановку, в Питтсбурге.

… — Вот так, — заключила Мадлен.

Я лишь покачал головой.

— Удивляюсь я СБ. Так проколоться на мякине…

— Ну а что ты хочешь, — дернула плечиком Мадлен. — Документы были нужны срочно, СБ организовать глубокую легенду не успевало. Теперь-то успело…

Успело-то оно успело, но возникли дополнительные трудности. Мадлен сделала хорошие документы прикрытия, но у американского специалиста, знавшего ее как Мэгги Райс, преступницу из Вайоминга — еще одна личина Мадлен. Соцстрахование, права, даже паспорт — все было хорошо оплачено. Как оказалось, недостаточно. Кое-кто, а именно тот, кто делал документы, решил, что он недостаточно на этом заработал, а удачливая мошенница Райс может выложить и побольше, разика в три, скажем. Легкие деньги.

— Ну а что бы ему просто не открутить башку?

— Откручу обязательно, и не только башку. Но сначала нужно узнать о его страховке.

— Ну хорошо. Как поступим? — я посмотрел на старое здание какого-то бомжатника, типа заброшенного завода.

— Как обычно, — Мадлен подала мне толстый конверт, набитый баксами. — Подаешь ему эту хрень, он ее открывает, а дальше…

— Понятно, — я вылез из машины.

Хацкер, делавший ей документы, не зря окопался в промзоне — тут у него-таки крепость, а не офис. Я поднялся по выщербленным ступеням ко входу в кирпичное двухэтажное здание и постучал в дверь.

— Кто? — камера над входом зажужжала сервоприводами, обводя пространство вокруг своим беспристрастным электронным взором.

— Я от Мэгги, — сказал я в невидимый интерком.

— Жди.

Минуты полторы я ждал перед непростой дверью — да тут похоже автоген нужен — пока не открылась заслонка, через которую высунулся лоток.

— Клади сюда.

Я положил увесистый конверт в лоток, прямо как в банке.

— Хорошо, — послышался через динамик довольный голос. — Жду еще столько же через два дня.

— Но тут же все? — возмущенно сказал я.

— Все-не все, решаю я. А что она сама-то не подошла? Боится? Я вижу, в машине сидит, — ехидно спросил голос. — Хочет — пусть подходит, побеседует…

И трансляция внезапно прервалась. Я не зря был в перчатках — конверт как всегда был заряжен, как только он взял деньги в руку, чтобы пересчитать…. Боевая химия разработки СБ была на высоте, чувак был в отключке примерно на час.

Я махнул рукой Мадлен. Она кивнула, прихватила сумочку, и вышла из машины.

— Стой на стреме, вроде никого поблизости нет, — она отодвинула меня от двери.

Автоген — не автоген, а вот термитный заряд небольшой мощности в виде шнура — самое то. Мадлен лихо приспособила шнур, и, отойдя от двери, отвернувшись, подожгла запал. Короткое шипение, знакомый запах горелого металла — и вот уже получилось отверстие с оплавленными краями ближе к центру двери.

— Бойся! — Мадлен с размаху выбила каблуком провалившийся внутрь двойной двери металлический кружок, ударившийся внизу со звоном, затем достала из сумочки баллончик с фризером, купленный в компьютерном магазине.

Баллончик сказал «Фышшш», и из него полилась мгновенно испаряющаяся жидкость.

— Ну вот, уже лучше, — Мадлен достала косметичку с зеркалом, и просунула ее в дыру, ища соответствующий угол отражения. — Хм, ну как я и предполагала. Пассатижи, подмастерье!

Она что-то там тянула, поворачивала, подбивала, и наконец щелкнул замок двери.

— Хорошо, что это урод не успел дверь заблокировать. А то…

— Пришлось бы взрывать?

— Да. Только не дверь, а стену. Как правило, стену обычно не укрепляют, — Мадлен с усилием толкнула от себя массивную дверь.

А вот и наш клиент. На полу, отдыхая после приема успокаивающих средств мэйд бай рашен спай лежал молодой худощавый негр в розовой с зайчиками пижаме, рядом валялись очки в тонкой металлической оправе.

— Господи, ну и порно! — проникновенно и с чувством сказала Мадлен, осмотрев лежащего без чувств. — Не, ну я конечно знаю, что хакеры — фрики, но эта пижамка…

— Тебе бы подошла, — хихикнул я, и увернулся от затрещины возмездия.

— Помогай, — она приподняла тело за одну подмышку. — Потащили наверх!