Навь. Книга 3

Пролог

… Кашляющий звук двигателя насоса был слышен изделека.

— Сколько их там?

— Вижу двоих охранников, вооружены «Сайгами» двенадцатого калибра, — старший пристально вглядывался в бинокль, отвлекаясь лишь на сетку цифрового дальномера. — Три палатки, неизвестно сколько в них, и пятеро на виду. Дальность — четыреста двадцать метров.

— Принято, — снайпер группы принялся щелкать барабанчиками прицела, смотря то на флаг, поднятый на импровизированном флагштоке, то на качание лап вековых сосен. Жаль, что нельзя сейчас использовать его любимое оружие — пулю идентифицировать легко, а вот «мосинок» в этой местности — у каждого местного в доме, да зачастую и не по одной, у какого же таежника оружия нет? Тем более эта не проходила ни по одной пулегильзотеке, оружейники клана постарались. А также поставили и нормальную современную оптику — не все же винтажить, тем более оптика и переработанная ложа следов на гильзе и пуле не оставляет. А так — ну лихих людей тут полно, тайга — закон, медведь-прокурор. Все должно было выглядеть как случайный налет либо бракуш, либо беглых. Благо и те, и другие, не любят свидетелей оставлять.

Прииск на речке со смешным названием Вихляйка был выбран не случайно. Да и не прииск это вовсе, а больше тестовая площадка. Геологи почесали репу, геологоразведчик прилетел в голубом вертолете — цвета клана Вильчицких, почесал репу, сделал шурфы и улетел. А после этого сюда уже забросили партию, которая на практике и должна была выяснить, сколько золота можно было намыть на том участке и рентабельно ли здесь ставить постоянное поселение и завозить тяжелыми вертолетами оборудование, тот же промприбор, наконец. Золото пока все больше гравитационное, да и самородки попадались уж очень мелкие. Вот и получалось так, что пока охраны считай никакой — пара стрелков с двенадцатым калибром, ну еще может у старателей помповушки завалялись, от дикого зверья. Это вот когда прилетает вертушка — там да, все серьезно, намытое золото сопровождают два автоматчика, да на вертушке стоит тяжелый армейский пулемет — хоть и запрещено это по законам Империи, да кто ж их в таком медвежьем углу соблюдать-то будет? Здесь лучше иметь пулемет, чем его не иметь — законники закрывают на это глаза, поскольку сами местные, и прекрасно понимают, что может попасться в тайге.

— Самсон, снимаешь того, что слева. Утюг — ты того, что справа, ну а дальше мы идем в атаку, а вы организуете снайперское прикрытие, — старший уперся каблуком кирзача в глину пригорка. Черт бы побрал этот маскарад — вместо штурмовых камков и нормальных «гортексов», одеты как партизаны, или как беглые. Все, чтобы никаких следов, кроме правильных, не оставалось. — Валите всех, никто уйти не должен.

— Все готовы?

— Самсон готов.

— Утюг готов.

— Пли!

Грохот винтовок разорвал вечную тишину леса. Старший группы увидел, как на месте головы левого стрелка на мгновение образовалось кровавое облако, правый просто схватился за грудь, и, выронив «Сайгу», кулем повалился на землю.

— Вперед! — старший и еще трое рванули к лагерю.

Старатели заметались, один юркнул в палатку и выскочил с какой-то помпой. Опять грохот выстрела сзади, и старатель упал головой в палатку, снаружи лишь остались судорожно подергивающиеся ноги в сапогах.

— Бах! Бах! Еще два минус, вон один аж рухнул головой в костер.

— Бах! — и старатель дюжих размеров, уже схватившийся за топор, выронил топорище с удивлением, перед тем как осесть на колени и упасть лицом вниз.

Последний, рванувший было к противоположной кромке поляны, внезапно споткнулся на полубеге и упал навзничь.

Старший группы остановился среди разгромленного лагеря.

— Запомните, мы мародеры. Сейчас делаем контроль, только ножами, и да, Хват — контроль, это напоминаю тебе, никаких отрезанных ушей и яиц, беглые и местные так не поступают. Затем хватаем все ценное, и уходим — иначе вызовет подозрение, за каким хреном мы здесь были. Жратву тоже прихватите. Ясно?

Троица закивала головами. Хорошие в деле ребята, только вот туповатые, подумал командир. Ваш уровень — ворота открывать, да лужайки возле особняка патрулировать. Особенно этого придурка Хвата, уволенного с позором за жестокость из ВДВ.

Командир прошел в самую большую палатку, по пути подобрав хороший такой булыжник. Откинув полог, прошел вовнутрь. Да, тут есть чем поживиться. Но не защищенная аппаратура спутниковой связи привлекла его внимание, а карты, в беспорядке разложенные на столе. Это — самое ценное, пускай геологи клана разбираются, главное их забрать. В заплечный мешок полетел ноутбук, карты, инструменты… А вот спутниковый телефон нам совсем не нужен, подумал старший, опуская на него булыжник. Так же, как и рация.

Золото он нашел в тяжелом железном ящике, предварительно хорошо его обработав булыжником. Немного золота-то, всего грамм сто пятьдесят, и в основном в самородках. Это все, что они успели наскрести за две недели? Не густо. Старший положил мешочек за пазуху и вышел из палатки.

— Ну что, сжигаем все? — подбежал Хват, увешанный трофейным оружием до зубов.

— Нет, оставим все тихо. Во-первых, огонь может отпугнуть падальщиков, а во-вторых, его хорошо видно со спутников. Не дай бог лесоохрана заинтересуется или поцы — а нам лишний хвост не нужен.

— А золото? — кивнул неугомонный Хват на промывочный стол.

— Ты будешь его языком собирать или иголочкой из коврика выковыривать? Оставь Вильчицким на бедность, у нас другие задачи.

К нему подошли остальные, больше напоминавшие оккупантов из-за навешенных трофеев.

— Чайник-то тебе зачем? — простонал командир. — Тебе что, чайку захотелось, Крот?

— А что, нормальный чайник, — повертел трофей в руках тощий жилистый Крот, отличавшийся наоборот отменным зрением, разведчик группы. — Ребятам в дежурку отнесу. И потом, чтобы бродяги бросили чайник?

— Ну-ну, тащи, — мстительно сказал командир. — Только не забывай, что это придется тащить на пупе двести верст, бросить по дороге ты его не сможешь.

— Ну и ладно, потащу, — насупился Крот.

— Все, снимаем ребят, и уходим, — потоптался на месте старший, сбивая комья грязи с сапог. — Пошли!

Через пять минут, когда группа скрылась под зеленым пологом леса, ничего уже не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии, кроме мертвых тел старателей, чьи глаза с удивлением смотрели в синеву неба, словно бы спрашивая — за что?