Наука как она есть/нет (выбрать нужное) [СИ]

Зачет по прикладной интуиции

Карпов было пять. Пять гребаных пучеглазых и толстогубых рыбин, одна другой противнее.

Тестовый бассейн имитировал фонтан на площади земного посольства лишь условно, просто функциональная ёмкость метра в полтора диаметром и полметра глубиной. Выложенная кафелем лохань для воды и пяти жирных рыбин, одна из которых рыбиной вовсе и не была. А была, согласно вводной, «новейшей шпионской цетагандийской разработкой», и её следовало «обнаружить и обезвредить с минимальными потерями среди гражданского окружения». Проверка интуиции и способностей к дедуктивному мышлению, и кто только придумал такое, его бы самого вот сюда, с голыми-то руками, даже без самого простейшего сканера!

Мэтт сунул руку в воду. Пошевелил пальцами. Три рыбины из пяти вяловато шарахнулись в сторону, одна осталась равнодушно лежать на дне, последняя же подплыла полюбопытствовать — что это за толстые червяки? — а заодно и проверить уровень их съедобности. Пять рыбин. Три разных манеры поведения. Насколько каждая из них типична для рыб? Какая из холоднокровных тварей более подозрительна?

Та, что неподвижно застыла у самого дна, притворяясь золотистым камешком с глазами? Солидным таким камешком, надо признать. Килограмма на полтора потянет. Это сколько же всякого оборудования в такое-то брюхо понапихать можно? Затаиться и наблюдать — вполне естественное поведение для шпиона, и, кстати, эта рыбина куда толще остальных четверых, а в вводной ведь прямым текстом было обозначено в качестве подзаголовка-слогана: «Поймать самого жирного карпа». Может быть, как раз в этом и крылась подсказка, которую несчастному курсанту надо интуитивно почувствовать и угадать? Крайне подозрительная рыбина, первая кандидатка…

Впрочем, та, что пыталась попробовать на зуб его мизинец, подозрительна ничуть не менее. Очень уж активна. И за крошками, брошенными Мэтом в воду в самом начале проверки, тоже метнулась первой, а сейчас активно гоняет по поверхности кусочек утеплителя. Бросится как на лакомство какое, хватанет, тут же выплюнет и отплывает разочарованно — чтобы через секунду снова броситься. Шпион должен быть активным — так он имеет возможность получить куда больше информации, чем просто лёжа на дне. Шпион должен выглядеть безобидно — а что может быть безобиднее глупой рыбы, неспособной запомнить, что фибропласт несъедобен? Очень, очень подозрительное поведение. Хотя она довольно мелкая. Может, просто моложе остальных? Или голоднее? Хм… У армейского начальства довольно примитивный юмор, капрал вполне мог зашифровать как «жирную» эту доходягу…

Мэтт с трудом удерживался от желания взглянуть на часы. Он смотрел на них буквально минуту назад, из отведённых на тест стандартных сорока пяти минут прошло четыре, рекорд ему уже не светит (по слухам, рекордное время прохождения составляло двенадцать секунд, но молва не говорила, насколько успешным было то прохождение), но и до критического получаса, когда таймер начнет отмечать каждую минуту звуковым сообщением, тоже ещё далеко. Так что время есть.

В отличие от идей.

Какая из двух? Вернее, из пяти.

Мэтт обошёл условный бассейн по кругу, стараясь разглядеть поближе держащуюся единой группой троицу подозреваемых. Его тень упала на воду, три золотистые рыбины снова слегка шарахнулись — лениво так, словно по обязанности. Мэтт пошёл за ними вдоль бортика, но рыбины упорно держали дистанцию в полметра. Крайне подозрительное поведение.

Могла ли вводная содержать намеренную дезинформацию? Что, если шпион вовсе не один? Эти рыбы держатся единой группой, идут клином, поворачивают синхронно, словно по команде. Может ли шпион быть един в трех лицах? Могло ли командование именно такую постановку вопроса («Угадайте, в чем вас дурачат и чего недоговаривают?») счесть достойной проверкой курсантской интуиции?

В том-то и дело, что вполне. Командование — оно такое. Оно все может.

Мэтт застонал, сел прямо на пол служебного модуля, временно превращённого в экзаменационную камеру, вцепился обеими руками в короткие волосы. Дёрнул раз, другой, третий. Не от отчаянья — жёсткий массаж кожи головы стимулирует приток крови к мозгу. Хотя — зачем врать самому себе? От отчаянья тоже.

Самое простое решение — выпустить из бассейна воду и выпотрошить всех рыб на предмет их принадлежности к стану врага — вводной отрезалось чётко и недвусмысленно: «… с минимальными потерями». Четыре безвинно убиённые мирные рыбины вряд ли будут сочтены таковыми. Да и сачок ведь дали зачем-то? Сканер не дали, даже простой металлодетектор, под световое перо замаскированный, отобрали на входе, а сачок выдали. Впрочем, детектор вряд ли помог бы — если рыбина действительно цетагандийская, то она живее всех живых, просто генетически модифицированная, а такое не определишь без вскрытия или хотя бы биопсии.

Сканер! Полцарства за сканер!!!

Пискнул таймер.

— Время просыпаться. До окончания теста осталось пятнадцать минут.

Неужели полчаса прошло? Какой мерзкий голос у этого будильника! Три версии — конечно, лучше, чем пять, но их все равно три, а верная лишь одна. Какая?

Бойкая рыбина погадила. Это что-то доказывает? Да ничего! Цетагандийский шпион будет и жрать и гадить, как миленький! Жирная тварь на дне что-то жрёт. Что она там жрёт? Фу, гадость какая!.. Впрочем, вроде как вполне типичное для рыб поведение. Трое синхронников замерли в углу. Они даже внешне одинаковые, словно с одного конвейера! Но допустят ли цетагандийцы такой прокол? Ведь внести небольшие внешние изменения совсем нетрудно…

— Время просыпаться. До окончания теста осталось четырнадцать…

Мэтт выругался и черпанул сачком…

Давленая рыбья требуха омерзительно выглядит и без микроскопа, а уж под ним…

— О, полюбуйтесь-ка вот на это! Поразительно крупный экземпляр wormus fisch-barra, иными словами, довольно неприятного паразита, с удовольствием селящегося как в рыбообразных, так и в теплокровных. Потому-то я никому и не рекомендую есть сырыми любые морепродукты, а тем более речную или прудовую рыбу. — Армейский медик полюбовался прозрачной макарониной, чуть шевелящейся на обзорном экране. Под увеличением тварь была толщиной с палец, а макаронину напоминала из-за того, что тыкалась словно бы прямо в экран розовато-бурым провалом пасти, совершенно круглым и полным мельчайших зубов-иголочек. Мэтт содрогнулся.

— Увы, парень, это обычный земной карп бараярской модификации, — медик подмигнул сочувственно и сложил на груди руки. — Сегодня явно не твой день.

— Чем ты думал, я не спрашиваю. — Если медик смотрел сочувственно, то капрал был полон презрения. — Ясно, что не головой. Но о чём ты думал? Мне вообще-то плевать, но умникам нужна цепь твоих рассуждений.

Мэтт посмотрел на экзаменатора. Совершенно незнакомый капрал, что о нём может сказать поверхностный трёхсекундный осмотр? Да почти ничего. Разве что…

Пожилой, а всё ещё капрал. Не лентяй, скорее — служака. Пришёл лично, хотя достаточно было просто поставить подпись под отчётом медика. Застёгнут на все пуговицы даже сейчас, в почти внеслужебной обстановке. Сапоги начищены до блеска, а ведь на улице дождь. О стрелки на брюках можно порезаться… интуиция, говорите?

Была не была!

Вытянувшись по струнке, он отчеканил:

— Сэр! Я руководствовался вводной, сэр! Там было указано — поймать самую жирную рыбину, сэр! Чёткая инструкция, сэр! Приказ командования! Я старался не ошибиться, долго сравнивал, выбрал самую жирную. Сэр!

С минуту капрал рассматривал Мэтта с таким подозрением, что тот даже испытал в некотором роде дежавю — но теперь он словно бы смотрел на самого себя из-под воды, стараясь не шевелить плавниками. Потом врач хихикнул, а капрал помрачнел. Они переглянулись.

— Тест не сдан, — пробурчал капрал недовольно, — но ты получаешь право на переаттестацию через две недели.

И добавил веско, сверля закатившего глаза врача тяжёлым взглядом:

— Подобное доверие к командованию надо поощрять! Без него нет армии.

развилка

…Мэтт посмотрел на экзаменатора. Совершенно незнакомый капрал, что о нём может сказать поверхностный трёхсекундный осмотр? Да почти ничего. Разве что…

Такой молодой, а уже капрал. И не службист, сразу видно — причёска явно не уставная, слишком её… много. Китель не надет, а лишь небрежно наброшен на плечи, фуражка заломлена. На форменной рубашке расстёгнута не только верхняя пуговица тугого стоячего воротничка, что вполне допускает устав во внеслужебной обстановке, но и вторая. Манжеты сантиметра на два шире нормы, а предписанный к непременному ношению значок подразделения небрежно пристёгнут к нагрудному карману цепочкой, словно простой брелок.

Интуиция, говорите?..

Мэтт чуть отставил ногу — немного дальше и развязней, чем полагалось по стойке «вольно» — и протянул с кривой ленивой улыбочкой:

— Я руководствовался вводной, сэр. Там ведь сказано было — поймать самую жирную рыбину. А когда и где вы видели, чтобы в военных приказах хоть что-то соответствовало истинному положению дел? В вводной было сказано — поймать самую жирную. Значит, жирную точно ловить не следовало, они бы не стали так прямо подсказывать. Оставалось четыре варианта. Три были совершенно одинаковыми, а вот четвертая — маленькая и тощая. Ну я и подумал, что это вполне в духе командования… Я ошибся. Увы.

С минуту капрал рассматривал Мэтта с таким подозрением, что тот даже испытал в некотором роде дежавю — но теперь он словно бы смотрел на самого себя из-под воды, стараясь не шевелить плавниками. Потом врач помрачнел, а капрал хихикнул. Они переглянулись.

— Тест не сдан, — сказал капрал с некоторым сожалением. — Но только потому, что это именно тест! В реальной жизни ты бы оказался прав. Увы. Наше командование, оно такое… командование! Короче, через две недели жду на переаттестацию.

И добавил веско, сверля закатившего глаза врача тяжёлым взглядом:

— И не надо мне тут кривиться! Те, кто умеет нестандартно мыслить, нужны армии куда больше тупых исполнителей приказов!

Опять через две недели? Да ну нафиг!!!

Пробуем снова

… — Увы, парень, это обычный земной карп бараярской модификации, — медик подмигнул сочувственно и сложил на груди руки. — Как и второй. Зато третья — бинго!

«Так вот почему отобрали металлодетектор!» — вот и всё, о чём в эту минуту мог думать Мэтт, рассматривая мешанину микросхем и проводочков, вывалившуюся из распоротого рыбьего брюха на смотровой стол. Военные медики не стали напрягаться с генетикой, использовали обычную бетанскую роборыбку, только очень крупную. Многие держат таких в домашних аквариумах, помельче и куда ярче раскрашенных — очень удобно, не надо ни кормить, ни воду менять, ни следить за температурным режимом. Большинство заряжаются от света, но даже если у рыбки нет фотоэлементов, всегда можно поменять батарейку, её хватает в среднем на год. Знать бы заранее — можно было не потрошить всех трёх, а просто прощупать им брюшки!

— Тест формально сдан. Потери — 50 %, что вряд ли можно назвать минимальными.

Мэтт подавил попытку возразить — он же не виноват, что медик начал не с той рыбки! Он наверняка специально, он же знал! Должен был знать. Если бы начал с нужной — потерь бы вообще не было, а если бы резал её второй — 25 %, минимальные, меньше в данных обстоятельствах невозможно. Но нет! Он словно специально!

— Вы хотели что-то сказать? — капрал разглядывал Мэтта с профессиональным интересом, и этот интерес Мэтту совсем не нравился.

— Нет, сэр.

— А придётся. Умникам нужна цепь ваших рассуждений. Почему вы выбрали именно этих трёх рыб? Почему сочли оптимальными возможные потери? Дерзайте, курсант.

Мэтт сглотнул.

— Они подозрительно себя вели. Плавали вместе, синхронно так. И ещё сачок…

— Что сачок?

— Он слишком крупный для одной рыбины!

Странный звук заставил Мэтта посмотреть на медика — тот беззвучно ржал, прикрываясь рукой. Капрал мрачно глянул на него, потом вернул взгляд к Мэтту.

— Формально тест сдан. Но лишь формально. Во-первых, 50 % никак нельзя посчитать минимальными побочными потерями. А во вторых, и это самое важное — ты не ответил на задаваемый вопрос, ты просто угадал. Сделал верные выводы на основе неверных предпосылок. Шпион не может выделяться в толпе, он всегда маскируется под типичную внешность и типичное поведение. А тут лишь три рыбы вели себя одинаково. Вы же это проходили. О чём ты думал? Я уж не спрашиваю — чем…

Он что-то черканул в планшетке Мэтта световым пером — слишком длинное, чтобы быть простым «зачёт». Мэтт сник. Доигрался…

— Держи! Поздравляю. Зачёт сдан с отличием. Делать верные выводы на основе неверных предпосылок — это и есть интуиция.