Наследники Беспределья

ГЛАВА 4. Пустынный пляж

Стерко остановил машину на небольшой автостоянке. Летом в жаркие дни тут негде яблоку упасть, но сейчас осень была уже на носу. Пусто, безлюдно, промозгло. Одним словом, гадко. Гаже просто некуда. Точно так же, как на душе у Стерко.

Выбравшись из машины, Стерко постоял немного, разглядывая пляж. Дождливым утром это местечко способно было навеять тоску даже на патологического оптимиста, так что уж говорить о измученном хаварре, золотые денёчки для которого закончились давным-давно.

Вжав голову в плечи, Стерко взглянул на затянутое тяжёлыми тучами небо, ёжась, поднял воротник куртки, сунул руки в карманы и неторопливо пошёл к пляжу.

На скамье недалеко от воды сидел некто рыжеволосый в длинном темно-зелёном пальто. Стерко узнал бы, кто это, даже если бы не было этого ночного звонка. Узнал бы из сотни, из тысячи, из миллиона.

Стерко шёл по мокрому песку, поросшему редкими кустиками какой-то пожухлой травки. По мере того, как он приближался к скамье, сердце его билось все чаще и как-то всё больнее и больнее. Даже зашевелилось этакое малодушное желание повернуться и уйти прочь.

— Здравствуй, Лэри! — произнёс Стерко, останавливаясь за спиной у сидящего.

— Ты опоздал, — глухо сказал рыжеволосый. Как-то равнодушно сказал, и в то же время Стерко ощутил расплескавшуюся вокруг горечь.

Лэри обернулся и взглянул Стерко в лицо.

— Мы столько не виделись, а ты опоздал.

Стерко сжался.

— Садись рядом, я не кусаюсь, — равнодушно проговорил Лэри и, отвернувшись, снова стал смотреть на вздрагивающую под ветром водную поверхность.

Стерко присел. Как давно он не был так близко от Лэри. Шесть лет. Всю жизнь. Вечность.

— Ты плохо выглядишь, — заметил Лэри, наклонился и набрал в ладонь почти белого песка.

Да, Стерко выглядел плохо. А иначе и не может выглядеть существо, столько лет проведшее в добровольном изгнании. Стерко и сам ужасался, когда случалось взглядывать в зеркало. Он знал, что не только стал старше, но ещё и разучился держать себя в руках. Этого могли не замечать люди, но этого не мог не увидеть Лэри, лучше которого Стерко не знало ни одно существо во всем мироздании.

— Я знаю, как я выгляжу. Ничего не поделаешь: у меня слишком много проблем, Лэри, — усмехнулся Стерко.

— И сегодня я — одна из них? — усмехнулся рыжеволосый.

— Именно так, — осторожно ответил Стерко. — Зачем ты пришёл? Я же давно сказал, что ушёл окончательно. Твой визит ничего не даст, и ничего не изменит… Так что зря ты это затеял, Лэри.

— Погоди, погоди, ну куда ты всё время спешишь? — задумчиво перебил его Лэри. — Я ещё и рта не раскрыл по существу, а ты уже встаёшь на дыбы.

Стерко немного представлял себе, в чем будет состоять существо разговора, и уже от одного этого предчувствия ему стало почти физически тошно. Откровенно говоря, Стерко не причислял себя к любителям пострадать да помучиться. Хоть он только и занимался этим все шесть лет, пристраститься к самоистязаниям Стерко как-то не спешил. Поэтому он попробовал отбиться от Лэри с минимальными потерями:

— Оставь меня в покое!.. Я живу тихо. Я неплохо устроился здесь, не вызывая подозрений. Да, у меня много забот, но все не так уж и плохо. Здесь выросли мои дети, здесь им ничего не угрожает и, может быть, именно здесь Зого когда-нибудь пойдёт на поправку. И ничего менять я не намерен! Я ушёл со службы и порвал с домом. Я не хочу тратить впустую слова. Я не вернусь, потому что не могу, это раз, и не хочу, это два!

— Да уж, определеннее не скажешь… Однако ты не в отставке. Ты числишься в бессрочном отпуске, — усмехнулся Лэри и искоса взглянул на Стерко.

— Неправда. Два года назад я передавал домой рапорт об отставке! — возразил Стерко.

— Я его порвал, — усмехнулся Лэри. — Я порвал твой рапорт об отставке. Я уже три года возглавляю департамент внешней защиты. Старина майр Равс давно на пенсии. Теперь я твой начальник.

Чего-то подобного можно было ожидать. Лэри провёл в департаменте много лет и был профессионалом, ему давно пора было идти наверх. Переварив известие, Стерко лениво отмахнулся:

— Что ж, поздравляю. Но я ушёл. И кто бы там ни стал начальником, это для меня ничего не меняет, Лэри.

— Нет, это многое меняет, — строго сказал Лэри. — Именно для тебя. Твой бессрочный отпуск устраивал меня куда больше, чем отставка. Поэтому рапорт я уничтожил на всякий случай. Пока ты у меня в подчинении, Стерко. До сегодняшнего дня департамент без тебя обходился, но обстоятельства изменились. Ты нам понадобился… Если бы не было столь неотложной необходимости, я бы тебя не потревожил, поверь мне. Я не потащился бы в такую даль, чтобы смотреть на твою измождённую физиономию и выслушивать, как ты пытаешься защититься от меня, как от первого своего врага…

Мысли смешались в голове Стерко. Все верно: столько лет Лэри его не трогал, словно забыл о нём. Если он объявился, значит, действительно, что-то случилось.

Стерко вздохнул поглубже и ответил вежливо:

— Мне жаль, Лэри, но меня не беспокоят проблемы твоего департамента.

— Нашего департамента, — осторожно вставил Лэри.

— Так вот если он без меня влип, наш департамент, пусть без меня и выбирается из дерьма, как прекрасно делал это шесть лет!.. — Стерко невольно повысил голос. — Нельзя заставить меня вернуться и работать, если я этого не хочу!

— Ну а как насчёт выслушать меня спокойно?

— Хорошо, — процедил Стерко, чувствуя, что не в силах сопротивляться начальственному напору бывшего друга. — И что же такого страшного произошло в департаменте? Я прекрасно помню, в каком состоянии находилась наша внешняя защита шесть лет назад. Что изменилось?

Лэри удовлетворённо кивнул головой:

— Я слышу интонации профессионала, Стерко.

— Не подлизывайся. Насколько серьёзное сопротивление вы сейчас в состоянии оказать? — уточнил Стерко.

— Мы работаем, внедряем новые разработки, и за последний год кое-чего добились. Вассалы вершителя все ещё во множестве бродят по нашему этажу, но мы их в основном успешно нейтрализуем. Думаю, что вершитель должен выть с досады… — отозвался Лэри. — Но возникла другая проблема, Стерко, и она касается тебя куда сильнее, чем то, что происходит дома…

— Например?

— Вершитель вот-вот пробьёт брешь в естественных барьерах этого этажа.

Звучало это настолько дико, что Стерко возмутился:

— Какую ерунду ты несёшь, Лэри?!

— Если бы ерунду! По моим данным, Стерко, здесь родился и повзрослел сын вершителя, его будущий посвящённый наследник, а ты лучше меня знаешь, что это означает.

Что это означает, Стерко знал. Это означало катастрофу для людей и их милого, бестолкового и примитивного по своей сути уголка мироздания.

Когда-то много лет назад на этаже хаварров ребята из внешней защиты каким-то чудом отловили и уничтожили посвящённого наследника владыки Беспределья, его сына-хаварра. Но он успел так безжалостно разметать последние остатки естественной защиты этажа хаварров, что его обитателям с трудом удалось восстановить искусственные барьеры. На эти барьеры шли немыслимые и несчитанные ресурсы, работа по поддержанию баланса с Беспредельем отнимала средства и силы, жизни хаварров и их союзников с иных этажей мироздания.

Но хаварры — раса, ушедшая в своём развитии неизмеримо дальше, чем обитатели соседних с нею этажей. Хаварры были в состоянии помочь себе и другим. А этаж людей был непуганым краем, этаким заповедником, диким и малоразвитым для того, чтобы войти в содружество соседей по мирозданию. Конечно, человечество не было бы отвергнуто хаваррами, но оно и не подозревало ни о чём, жило своим первозданным естеством и только ему, человечеству понятными заботами.

Хаварров и прочих это устраивало. Никогда прежде не рождались среди людей дети владыки Беспределья, а это значит, что неудержимая сила вершителя никогда не проникала на просторы этого этажа. А теперь, если Лэри не шутил, а такими вещами Лэри никогда не стал бы шутить, положение становилось серьёзным.

— Вам известно, кто он? — проговорил Стерко, очнувшись от своих мыслей.

— Известно. Ему сейчас двадцать пять. И он пока никакого понятия не имеет о том, кто он такой на самом деле, — серьёзно ответил Лэри. — И, скорее всего, только поэтому здесь все ещё спокойно, как прежде…

— Значит, вершитель ещё не присылал за ним своих вассалов? — уточнил Стерко. — И этот парень ещё не посвящён?

— Нет. Вассалы вершителя пока здесь не появлялись, по крайней мере, по моим данным. Но пару раз их следы мы находили под самым своим носом, чуть ли не на пороге департамента… Мы никак не могли понять причину такой активности, пока совершенно случайно не узнали, что и среди хаварров снова живёт и здравствует посвящённый наследник вершителя.

— Как?! И у нас тоже?! — воскликнул Стерко. — Лэри, вы что там, в потолок плюёте? Напустили домой столько этих тварей!

— Если и плевали, то не мы, а наши предшественники, — сухо отозвался Лэри. — Второй хаварр-наследник уже не юноша. Его уже лет двадцать тому назад прошляпили, если не раньше. А я теперь гоняю ребят на износ, только бы они сыскали его!

Стерко стало неловко. В самом деле, ему ли упрекать бывших своих коллег? Сам ушёл от дел, так и помалкивай.

— Извини, Лэри. Но право, твои новости несколько ошарашили меня.

— Надеюсь, ты проникся важностью проблемы? — усмехнулся Лэри.

Стерко неопределённо пожал плечами:

— Да, пожалуй, дело плохо. Но пока человек-наследник ещё не ведает о своём предназначении, мне безопаснее находиться здесь, чем дома. Там меня однозначно ждёт колпак, а здесь можно вздохнуть свободно и не опасаться за жизнь детей. Так что прими мой отказ, Лэри. Ради ребят я останусь здесь.

Они замолчали. У Стерко в душе царил полный кавардак.

— Как ты живёшь, Стерко? — тихо спросил вдруг Лэри.

Стерко дёрнулся:

— Хватит, Лэри. О делах мы поговорили. Давай распрощаемся.

Лэри снова набрал в руки песок. Он хоть и старался выглядеть спокойным, нервно пересыпал песчинки в ладонях. И его напряжённый голос как огнём жёг и без того гудящую голову Стерко:

— Ты сам знаешь, что я довольно терпеливо переносил твой уход. Но всякому терпению есть предел. Чем дальше, тем мне все сильнее хотелось тебя увидеть. Я мог бы послать своего подчинённого уговаривать тебя, но я пришёл сам…

Стерко напрягся. Он ждал этих слов. Он помнил, что суровый и непреклонный, требовательный и жёсткий в делах Лэри, был беспомощным и мягким в их личных отношениях. Строя предположения, Стерко боялся столкнуться при встрече с Лэри именно с этой обезоруживающей искренностью.

Стерко напрягся, пытаясь выбросить из памяти всё то, что мучило его. Глаза Лэри, ласковые и томные, руки Лэри, сильные и тёплые, губы Лэри, нежные и горячие… Вспоминать всё это — нет мучительней пытки. Так некстати через резкую боль, через напряжение наполненных желёз, распирающих грудь, начало просачиваться настоящее вожделение, которое давным-давно стало недоступным, а воспоминания о нём — запретными.

— Зачем ты пришёл, Лэри? — буркнул Стерко. — Ты что, простейших вещей понять не в состоянии?.. Избавь меня от своего присутствия!

— Да, пожалуй, — Лэри встал. — Так тебе будет легче. А о том, каково мне, можно, разумеется, и не думать.

Стерко взглянул на его высокую, сухую фигуру, и сердце Стерко снова стало болезненно сжиматься.

Стерко и Лэри долго проработали бок о бок. Несколько последних лет до эмиграции Стерко два хаварра были неразлучны, они нежно любили друг друга. Стерко все разрушил. Он первый без всяких объяснений порвал их отношения, потом оставил службу, и наконец забрал детей Миорка и ушёл из своего родного мира. Ушёл и бросил Лэри. А Лэри за все это время ни разу не потребовал от своего друга объяснений.

Стерко устыдился своей грубости.

— Извини меня, — пробормотал он.

Старый друг отвернулся, запахнул пальто и зябко поёжился. Потом он снова повернулся к Стерко и сказал с горькой усмешкой:

— Почему ты тогда ушёл так поспешно? Даже не удосужился проститься со мной…

Лэри отвернулся, с силой ударил ногой по холмику песка, разметав его, а потом сделал шаг прочь.

Стерко испугался и торопливо заговорил:

— Я считал, что делаю всё правильно. Рассказывать тебе о подробностях и ждать твоего решения — тогда это означало поставить под угрозу твою жизнь… Я не мог подвергать опасности твоего… нашего ребёнка!

Лэри опустил голову.

Стерко впервые с момента их встречи подумал о ребёнке. Конечно, он хорошо помнил, в каком состоянии оставил Лэри. Беременность друга была уже довольно заметной, она делала далеко не юного хаварра, решившего стать родителем, просто замечательным…

— Как поживает малыш? — неловко улыбнулся Стерко.

— Он не родился, — спокойно ответил Лэри.

Такого ответа Стерко не ожидал. И такого ледяного спокойствия тоже.

— Что, Лэри, такова твоя месть? — горько уточнил Стерко.

— Вскоре после того, как ты ушёл, я серьёзно заболел. Ребёнок погиб во мне почти сразу, — Лэри совсем побледнел, но говорил ровным спокойным голосом. — У меня никогда больше не будет детей.

Стерко молча закрыл глаза.

Лэри неуверенно проговорил:

— Прости меня. Я должен был смолчать.

Когда Стерко решился посмотреть ему в лицо, столкнулся с сухим строгим взглядом. Лэри холодно улыбнулся:

— Ты прав. Нам обоим ни к чему ворошить наши личные дела. Лучше вспомнить о том, что сыновья вершителя рано или поздно объединятся, и тогда нам не сносить головы. Идя на эту встречу, я рассчитывал на твою профессиональную помощь.

— Увы, я отупел среди людей. И я категорически отказываюсь что-либо делать для департамента, — резко сказал Стерко. — Прощай, Лэри.

Лэри вздохнул и замолчал.

— Ты уверен, что поступаешь правильно? — наконец уточнил он.

— Как всегда, — выдавил из себя Стерко.

— Что ж, прощай, — бросил Лэри и быстро пошёл прочь. Он больше не обернулся, и его фигура исчезла за зарослями густого шиповника.

Почти сразу же из-за кустов выехал и устремился по шоссе микроавтобус с тонированными стёклами.

Стерко вернулся на стоянку и забрался в машину. Он чувствовал странное оцепенение, словно прямо сейчас потерял что-то совершенно бесценное, вот только что держал в руках и потерял навсегда.

Стерко сидел совершенно без сил, уставившись в лобовое стекло, которое уже снова вовсю заливали дождевые капли.

Вспоминая Лэри, Стерко нередко представлял у него на руках крошечного хавви с тёплыми золотыми глазами. Стерко был твёрдо уверен в том, что ребёнок жив и здоров.

Нащупав телефон, Стерко вытащил трубку и сделал вызов. Долго никто не отвечал: когда Шото случалось воевать с больным братом, он мог и вовсе не сразу расслышать звонок. Наконец, трубку взяли:

— Слушаю, — бесцветным голосом произнёс Шото. Люди считали акцент Стерко забавным. Но у Шото акцент был почти не заметен.

— Это я, Шото, — отозвался Стерко на родном языке. — Как вы там? Как Зого?

— Как обычно, — тускло ответил сын. — Неужели тебе это интересно?

— Не хами, малыш. Я через полчаса буду дома.

— Да? — удивился Шото. — Тогда зачем звонишь?

Стерко растерялся. Он обычно не звонил, даже когда задерживался, а уж тем более тогда, когда собирался домой. Но Шото раздражённо хмыкнул в трубку в ответ на молчание отца, а потом сказал тревожно:

— Стерко, там в дверь звонят.

Стерко и сам расслышал настойчивый дребезжащий звонок. Никто и никогда за шесть лет не бывал у Стерко в доме, потому что хаварр не позволял себе приглашать кого бы то ни было. А это значило, что звонить мог только тот, кому делать в доме Стерко было совершенно нечего.

— Не вздумай открывать! — поспешно сказал Стерко.

— Я знаю, — ответил Шото. — Но они все звонят… Пожар у них там, что ли?

— Даже если пожар, Шото, не вздумай даже подходить к двери!

— Ладно, — Шото беспокойно вздохнул и вдруг взмолился: — Слушай, Стерко, если ты и вправду едешь домой, так приезжай побыстрее! Честное слово, мне почему-то очень страшно. Они все трезвонят…

— Еду, малыш, еду, — Стерко повесил трубку.

Всякие звонки в дверь — это, конечно, чепуха. Но паренёк действительно нервничает и чувствует себя брошенным. А Стерко сейчас был настолько выжат и растерян, что совершенно неожиданно ощутил потребность немедленно оказаться в доме, который за годы стал если и не родным, то привычным и спокойным местом. Неплохо будет денёк-другой посидеть дома, прийти в себя, побеседовать с Шото, поиграть с Зого…

Может быть, все само собой и успокоится.

До дома он доехал довольно быстро.

Обезлюдевший дачный посёлок в этот ранний час продолжал дремать под дождём. За то, что вокруг было мало любопытных глаз, Стерко и облюбовал этот небольшой посёлок в пригороде. Старый дом, в котором хаваррам пришлось поселиться, не очень нравился Стерко: он был совершенно бестолково построен, имел множество дверей в самых неожиданных местах, огромные коридоры и маленькие комнаты. Но жизнь трех хаварров казалась на удивление спокойной. Стерко чувствовал себя в безопасности, и с неудобным жилищем пришлось смириться. Дом обошёлся дёшево, и дети к нему привыкли, даже Зого, разволновавшись на улице, успокаивался, едва попав в свою комнату.

Пройдя калитку, Стерко двинулся к крыльцу, но, взглянув под ноги, остановился, поражённый. На влажной бетонной плитке были размазаны комья земли, словно кого-то тащили по бетону… Земля по обе стороны тропинки была чуть взрыта, будто кто-то елозил ногами и развёз грязь.

Что же это? Может быть, Зого пытался сбежать, и Шото пришлось уволакивать его силой?

Стерко взбежал по ступеням, доставая на ходу ключи. Взявшись за дверную ручку, он уже собрался вставить ключ в замок, но дверь вдруг легко подалась под его рукой и отворилась сама.

Стерко опешил. Ну и шуточки у этого паршивца Шото! То боится собственной тени, то оставляет дверь открытой… Взгляд Стерко скользнул по дверному замку, и он остолбенел. Язычок замка был выломан.

Стерко рванулся в дом и остановился. По светлой стене коридора тянулась широкая кровавая полоса с потёками.

— Шото! — хрипло выкрикнул Стерко, но никто не отозвался. Стерко толкнул дверь в свою спальню. Там было пусто, только постель примята. Шото частенько проводил время в спальне отца, когда оставался дома один… Он всегда чего-то боялся и утверждал, что на постели Стерко он чувствует себя спокойнее. Поэтому, когда Зого спокойно спал или тихо сидел в своей комнате, Шото уединялся в спальне Стерко, то дремал, то втихую шарил по ящикам его стола… Но сейчас здесь никого не было.

— Шото, Зого, где вы?!

Тишина.

Стерко прошёл по коридору и отворил дверь спальни братьев. Широкая кровать. Старый шкаф и кресла, в которые никто обычно не садился… И никого.

Стерко вышел и распахнул дверь в игровую комнату Зого.

И все поплыло у него перед глазами. Кровь… Кровь… Много крови…

Прямо к ботинкам Стерко подобралась широкая багровая полоса… Кровавые лужи были затоптаны, размазаны, кровавые следы виднелись тут и там, на полу, на ковре, на фрагментах кое-как сложенной мозаики…

— Где вы, ребята?.. — прошептал Стерко.

Он метнулся обратно в коридор и шаг за шагом облазил весь дом.

Пареньков нигде не было. Он вернулся в комнату Зого и уставился на размазанную кровь. Следов было много. Стерко различил небольшие следы кого-то из детей, а кроме них чьи-то крупные, чужие. Сколько было тех, кто учинил тут погром? Понять это невооружённым глазом было невозможно. Стерко присел и попытался разобраться, которые чьи следы… Но глаза застилала пелена такого ужаса, что ничего рассмотреть так и не удалось.

Он встал и в бессилии прислонился к стене. Что делать? Вызывать помощь? Учитывая его шаткое положение в этом мире, это очень рискованный шаг. И к тому же совершенно бесполезный. Что это может дать? Ровным счётом ничего. У Стерко не было никаких объяснений случившемуся. Он даже предположить не мог, кому понадобилось вламываться в его дом… И самое главное, за что?

У Стерко не было врагов среди людей. Значит, люди тут ни при чём.

Неужели кто-то из хаварров? Мысли путались в разгорячённой гневом голове Стерко. Он никак не мог обнаружить мотивов. Уйдя из мира хаварров, Стерко вообще не оставил там никаких обязательств, никаких конфликтов, никаких незакрытых проблем или незавершённых отношений.

В спальне резко зазвонил телефон.

Оскальзываясь в крови, Стерко бросился в спальню, панически боясь, что звонивший не дождётся. Но телефон продолжал названивать, и Стерко сдёрнул трубку с подставки, едва не уронив.

— Да? Да, я слушаю!! — заорал он в трубку. А поскольку ответа он так и не услышал, разъярился. — Что молчишь, ублюдок?!!

— А я все время считал, что хаварры — культурная раса… — раздался в трубке молодой свежий голос, тихий и вкрадчивый.

— Кто вы? Что вам надо? — Стерко сел на край постели, прижимая трубку к уху.

— Все, что мне надо было от тебя, Стерко, я пришёл и взял, — рассмеялся незнакомец. — Полагаю, ты уже обнаружил пропажу.

— Где мальчики? — оборвал его Стерко, холодея. — Что ты сделал с ними, подонок?

— Мальчики? — с искренним удивлением переспросил звонящий. — Я знаю такие этажи, где они вполне сойдут за девочек, особенно этот бессловесный зверёк.

— Что ты сделал с ними, мерзавец?!

На том конце выждали многозначительную паузу. Стерко в молчании стиснул трубку, грозя проломить пластик. Незнакомец, наконец, отозвался:

— Не груби мне, Стерко, кто знает, на ком мне захочется выместить обиду?

— Что ты сделал с детьми? — едва сдерживаясь, в третий раз спросил Стерко.

— Что сделал, то сделал, это дело прошлое. А что сделаю — видно будет. Скучать им не придётся… Впрочем, можешь поговорить с одним.

Стерко замер, вслушиваясь. На той стороне раздался какой-то грохот, потом стон, и пронзительный крик Шото просто оглушил:

— Стерко!!!

— Я здесь, малыш… — проговорил Стерко, стараясь говорить спокойно. — Ты не кричи, или я не пойму ничего…

— Стерко, почему ты не приехал?! — простонал Шото. — Они бьют Зого… Они мучают его, он так кричит!.. Они забьют его насмерть… И меня тоже… Спаси нас, Стерко!!!

— Шото… — начал Стерко, но вкрадчивый голос насмешливо повторил:

— Спаси их, Стерко. Если сможешь.

— Что тебе от меня надо? — перебил его Стерко.

— Пока ничего. Я же сказал: то, что мне надо было, я уже взял. Если мне ещё что-то понадобится, я тебе после скажу, и попробуй тогда не послушаться меня! Ну а пока не волнуйся, время от времени я буду давать тебе поговорить с сыном до тех пор, пока он сможет разговаривать.

— Кто ты такой, сволочь?

Ответ, который пришёл, был полон совершенно искреннего недоумения:

— Ты не узнал меня, доблестный хаварр, отважный защитник? Забыл всего за каких-то шесть лет? Обидно… А за эти годы я не только стал сильнее, я раскинул свою сеть широко и прочно. И зря ты решил, что избежал её… Мой отец, великий владыка Беспределья, недавно умер, но я знаю, что он не был бы против, если я свернул бы тебе шею, мой доблестный защитник!

Стерко вздрогнул. Ещё бы ему не узнать эти слова. «Доблестный хаварр, отважный защитник»… И этот голос… Ещё бы не помнить!

— Миорк? — пробормотал Стерко, чувствуя, как волосы начинают шевелиться на его голове.

— Ах, значит, ты ещё не окончательно потерял память… — мягко отозвался голос в трубке. — Это уже кое-что.

Трубка коротко загудела.

Стерко как сидел, так и откинулся на кровать. Голова закружилась даже лёжа.

Ещё до того, как прозвенел этот звонок, Стерко уже интуитивно ощутил, что началось продолжение той истории шестилетней давности. Он не хотел сразу признаваться себе в этом, потому что был твёрдо уверен в собственной безопасности в мире людей. Ни разу ещё вершитель не смог применить здесь свои умения. Если нога вершителя или его вассалов и ступала на этот заповедный этаж мироздания, ничего кроме того, что было доступно обычным людям, они использовать не могли.

Энергетическая сила Беспределья терялась на этаже людей, таяла, не повинуясь вершителю. Природа этого феномена ещё не была выяснена хаваррами до конца. Вассалы вершителя орудовали во всём мироздании, но не могли ничего сделать ни с людьми, ни с теми гостями с иных этажей, которые пытались укрыться здесь. Конечно, вершитель постоянно изобретали различные опосредованные способы влияния на этот мир, но сила такого воздействия ни в какое сравнение не шла с тем кошмаром, который вершитель и его вассалы учиняли то там, то тут, терзая целые расы. Только посвящённый наследник, рождённый здесь, среди людей, сможет править этим миром, а потом, возможно, приобретёт неограниченную власть над всем мирозданием. Пока Стерко незачем было опасаться нового врага, который ещё до сих пор не осознал самого себя.

Но вот старый враг недвусмысленно заявил о себе.

Хаварр лежал, глотая слёзы. Его изощрённо и жестоко подставили шесть лет назад, а теперь собираются доконать совсем… Это очевидно.

Если вершитель в своё время замучил и уничтожил Калео и Миорка, стоит ли надеяться на то, что этот мерзавец пожалеет детей? Нет, не стоит.

Но убивать одним махом — это не манера вершителей. Поэтому у Стерко есть немного времени, чтобы попытаться найти детей и вытащить их из лап мучителя. Ровно столько времени, сколько способны выдержать Зого и Шото.

Стерко резко сел. Что теперь делать? Где искать того, кто разговаривал с ним голосом Миорка? Затевая новую игру со Стерко, он даже не намекнул, где его искать. Что это может значить? А только то, что он рассчитывает на единственный путь к информации, доступный сейчас Стерко. Это путь — родной департамент, будь он неладен. Вся информация — у Лэри. И вершитель явно хочет возвращения Стерко в мир хаварров. И лучше в этой ситуации было бы ни в коем случае не возвращаться.

Но похоже, что придётся подставить под топор вершителя собственную голову. Не сидеть же в ожидании, когда вершитель пришлёт ему контейнер с головами детей.

Стерко сел, схватил сотовый телефон и набрал длинный многоцифровой код, который помнил наизусть и мог бы назвать безошибочно даже будучи разбуженным среди ночи, несмотря на то, что пользоваться им он не собирался никогда.

Стерко слушал нудный зуммер и молился, чтобы автомобиль Лэри не оказался уже вне досягаемости линий связи этого этажа.

После глухого щелчка в уши Стерко ворвался приглушенный гул мотора и негромкие голоса. Кто-то из свиты, сидящий около микрофона лениво отозвался:

— Слушаю…

— Майра Лэри! — выкрикнул Стерко и сразу же услышал глуховатый приказ: «Стоп! Всем молчать».

Затем новый резкий щелчок: отключён общий динамик. Лэри взял трубку.

— Я слушаю, Стерко, — сказал он. — Что с тобой? У тебя странный голос…

— Лэри, ты был прав, — Стерко слышал обречённость в собственных словах. — Он был здесь. Весь мой дом в крови. Он забрал с собой детей.

Несколько секунд Лэри молчал, потом тихо проговорил:

— Что я могу сделать для тебя?

— Я возвращаюсь домой, Лэри.

— Понимаю… — спокойно сказал Лэри. — Успокойся, не впадай в панику. Прислать за тобой машину?

— Нет, не надо.

— Хочешь, я сейчас же приеду к тебе сам? — голос Лэри был полон искреннего сочувствия.

— Спасибо, Лэри, не стоит. Завтра с утра я появлюсь в департаменте.

— Тогда тебе придётся воспользоваться поездом в двадцать три сорок.

— Я помню, — отрезал Стерко.

— Я хотел твоего возвращения, но не такой ценой, Стерко. Поверь.

— Я верю, Лэри. До завтра.

Стерко первый нажал на кнопку сброса.

Возвращаться в окровавленный коридор и смотреть на растоптанную и перепачканную кровавыми следами мозаику было совершенно невыносимо, поэтому Стерко снова завалился на кровать, раскинув руки.

Шестилетняя эмиграция закончилась неожиданно, но окончательно.