Наследники Беспределья

ГЛАВА 26. Подарок

— Зря мы поспешили. Будто было, куда мчаться! Я говорил, что надо подождать! — зеркалица осмелился заговорить только убедившись в том, что вершитель уже проснулся и просто лежит с закрытыми глазами.

Не услышав ни слова в ответ, зеркалица поднялся на ноги, взглянул на догорающие в очаге сучья, запахнул ворот своей рубахи и приоткрыл дверь на улицу.

Ветер гнал по пологой равнине сухие обломанные ветки, перепутанные комки увядшей травы, а в разноцветном, хотя и значительно поблёкшем небе обгоняли друг друга рыхлые тяжёлые низкие облака.

— Хоть дождь перестал, — удовлетворённо проворчал зеркалица. Но тут ветер вырвал у него из руки дверную ручку и распахнул дверь настежь, изо всех сил хлопнув ею о стену хижины.

— Что тебе не сидится? — раздался голос вершителя. — Закрой дверь немедленно.

— Сию секунду! — зеркалица выскочил наружу, с немалым усилием оторвал от стены дверь и, преодолев сопротивление ветра, захлопнул её и задвинул щеколду.

В маленькую добротную бревенчатую хижину, стоящую на открытом всем ветрам месте, не проникал ни один сквозняк. Уроженцы поговаривали, что это приземистое строение появилось здесь давным-давно по воле одного из вершителей. Не одному поколению служила она укрытием от стихий и ночлегом, и только посвящённый мог безнаказанно приблизиться к прочной дощатой двери. Ни кто не ведал, какие заклятья были наложены на это место, но оно было по-настоящему надёжным пристанищем для наследников рода.

На первый взгляд это была обычная избушка, маленькая, тесная, с узким и длинным оконным проёмом, затянутым куском толстого прозрачного материала неизвестного происхождения. В домике совсем не было мебели, всего лишь одна-единственная лавка-лежанка. Но зато деревянные стены были почти живыми, тёплыми и гладкими.

Зеркалица поставил свой рюкзак прямо на полу у стены и тут же провёл ночь, положив голову на свёрнутую куртку. Уже давно наступил рассвет, и теперь зеркалица ждал, когда же его юный господин соизволит очнуться от долгого тяжёлого сна. Всю ночь зеркалица прислушивался к тревожному, неразборчивому бормотанию спящего вершителя, и ему очень хотелось чем-нибудь помочь Игорю. Но тот всё чаще делал вид, что не нуждается в заботах своей беспокойной твари.

В полукруглой стенной нише, выложенной крупными камнями, несколько долгих часов ровно горело пламя. Даже теперь, когда огонь погас, было довольно душно и жарко, но вершитель на лежанке всё равно кутался в шерстяное одеяло, словно он спал не в уютном тёплом жилище, а под пронизывающим ветром и холодным дождём.

— Подкинь чего-нибудь в очаг, — проговорил вершитель, не открывая глаз.

— По-моему, и так душно, — отозвался зеркалица.

— Тебе душно, так выйди погуляй, — сухо сказал Игорь. — Подкинь дров.

— Нечего больше, — виновато сказал зеркалица. — Прогорело всё.

Вершитель с досадой промычал что-то и с трудом разлепил веки. Его глаза блеснули, беспокойно обшарили тесную лачужку, крошечное, но надёжное прибежище усталых путников.

— Ладно, сейчас я встану и добавлю огня… — Игорь привстал и, выпростав из-под широкого одеяла ноги, спустил их с лежанки.

Зеркалица обеспокоенно оглядел своего господина. Неопрятный, взъерошенный вид молодого вершителя удручал его. Игорь редко позволял себе так запускать себя. С детства привитая привычка к аккуратности действовала почти безотказно и сбои давала нечасто. Но вот уже третий день Игорь лениво причёсывался пятерней, не умывался, даже не ел толком.

Поднявшись на ноги, Игорь, как был, голышом, протопал к очагу и присел на корточки. Сунув руку в сгоревшие угли, зашарил в них. И там, где прикасалась его рука, головешки прямо на глазах становились нормальными сухими ветками и сучьями, точно такими же, какими они были до того, как их кинули в очаг. Мёртвое дерево обрастало живой плотью, снова пригодной для того, чтобы стать вкусной пищей огню. Когда угли, пепел и зола превратились в достаточное количество топлива, Игорь слегка прищёлкнул пальцами, и яркое весёлое пламя заплясало на его ладони. Поднеся ладонь к поленьям в очаге и дождавшись, когда огонь занялся, и дрова стали потрескивать и сыпать искрами, он встал, сжал ладонь в кулак, снова разжал. Пламени на ладони больше не было.

В хижине сразу же стало ещё жарче. Игорь вернулся, сел на край лежанки, натянул на плечи одеяло, поёжился.

Зеркалица не выдержал больше такого плачевного зрелища. Подойдя к лежанке, он опустился на пол и взглянул на Игоря снизу вверх:

— Что с тобой, мой вершитель? Что-то не так? Уж не болен ли ты? Я был уверен, что если какой-нибудь недуг и может одолеть тебя, то только не в Беспределье…

— У меня ничего не болит. Отстань, — буркнул Игорь, склонил голову и прикрыл глаза со страдальческим видом.

— Не нужно было пускаться в путь в такую погоду и в таком состоянии…

— А где ты возьмёшь погоду лучше, чем эта? — фыркнул вершитель. — Кажется, теперь другой не бывает. Облака мне подчиняться не хотят. А о моем здоровье не беспокойся. Я не болен.

— Твой брат настаивал, чтобы ты остался у него подольше. Почему ты его не послушался?

В ответ Игорь передёрнулся и промолчал.

— Неужели твой старший брат так неприятен тебе? — удивился зеркалица.

— С чего ты взял? — торопливо возразил Игорь. — Пласси — хороший. Пусть он чаще прилетает в отцовский замок, я всегда рад ему. Но мне тяжело бывать у него в гостях. Он так жалобно смотрит на меня…

— Он смотрит обыкновенно. У шухоров глаза навыкате, вот и кажется, что они всё время чем-то обижены, — возразил зеркалица.

— Может быть, но с Пласси я постоянно чувствую свою вину. На словах он спокойно и ласково утешает меня, а в его глазах — такой горький укор… И могила Лэри на замковом дворе. К какому окну ни подойдёшь — каждый раз её видишь… Пласси чуть ли не храм выстроил. Я понимаю, конечно, что это всё в память о Лэри, но мне кажется, что это сделано и мне в упрёк тоже. Одним словом, дольше оставаться у Пласси я просто не мог. И так загостился не в меру…

— Если ты подозреваешь шухора-наследника в тайной неприязни к тебе, может быть, стоит поискать Знак Вечности именно у него? — предположил зеркалица.

— Нет-нет! Пласси не стал бы меня обманывать. Он слишком любил отца и Лэри, и так привязан к Беспределью, что никогда не пошёл бы на подобное предательство. Ведь всякому ясно, куда здесь всё катится…

— Да, — согласно кивнул зеркалица. — В этом ты прав, мой вершитель. Хана Беспределью…

Игорь повёл плечами и ещё плотнее закутался в одеяло. На лбу его выступили вдруг крупные капли пота, несколько дней немытые волосы повлажнели и повисли безжизненной паклей. Игорь вытер лоб ладонью и с болью проговорил:

— Оно переполняет меня, понимаешь? Я пытаюсь дать этому выход, но видимо без Знака Вечности это не сделать. Эта земля столько дарит мне… Такие дивные, немыслимые возможности, а я ничем не могу ей помочь.

— Вернись к людям, мой вершитель. Всех их на уши поставишь… Заживёшь сказочно.

Игорь мрачно взглянул в глаза зеркалице:

— Ну зачем ты дураком прикидываешься? Это как же я сказочно заживу? Стать, как Лэри, неуловимым серийным убийцей? Такая сказка мне ни к чему. Да и как я сейчас оставлю Беспределье? Оно просит у меня помощи. А я теперь вроде бы так много умею, но совсем ничего не могу поделать. И внутри жжёт огонь, жар копится, и мне не освободиться… Я чувствую, что больше не выдерживаю…

Зеркалица удручённо вздохнул, выпрямился, походя поправив одеяло, сползшее с лежанки на пол:

— Ты, должно быть, голоден, мой вершитель?

— Совершенно не голоден. Нет аппетита.

— Ох, мученье мне с тобой. Хотя бы горяченького выпей.

Зеркалица вынул из своего рюкзака большой термос, снял крышку, вынул пробку и налил в крышку густого багрового морса. Игорь потянулся к напитку, осторожно поднёс к губам, стал прихлёбывать, и с лица его не сходило мучительное напряжение.

— И всё же давно мы дома не были, как считаешь, мой вершитель? — издалека начал зеркалица.

— Ты о чём? — нахмурился Игорь.

— Дома, говорю, давно не были. В квартире, наверное, пылищи до потолка.

— В твоей квартире? — злобно перебил его вершитель.

— В твоей, господин.

— Ну а раз в моей, так и пыль — не твоя забота.

— Не серчай, мой вершитель, — зеркалица поймал рассеянный взгляд Игоря и улыбнулся. — Я только подумал, что если надолго из Беспределья уходить не хочешь, то можно на несколько дней вернуться домой. Я думаю, там тебе хоть немного полегчает.

— Мой дом здесь.

— Хорошо, господин, — тоскливо согласился зеркалица. — Твой дом здесь.

— Мой дом в опасности, а я бессилен, — обронил Игорь, отставляя в сторону пустую крышку от термоса.

— Здесь нет твоей вины, — отозвался зеркалица. — Нам, детям этой вольной земли, нам всем нелегко…

— Заткнись, идиот! — выкрикнул Игорь и резко согнулся, обхватив голову руками. — Что ты понимаешь?!

— Зря ты кричишь на меня, мой вершитель, — зеркалица хотел смолчать, но слёзы неожиданно защипали горло. Незаслуженная обида рвалась наружу.

Игорь разомкнул руки и взглянул на своего верного спутника со злобной брезгливостью:

— Я приказал тебе заткнуться, тварь! Ты действуешь мне на нервы!

Зеркалица молча встал и вышел наружу, тихонько прикрыв дверь. Здесь он прислонился к бревенчатой стене и дал волю слезам. Ветер сушил слёзы, стекающие по щекам и тут же вышибал из глаз новые. Конечно, взрослому мужчине не к лицу плакать даже наедине с собой, но зеркалице от роду было чуть более двух лет, поэтому он решил простить себе это неудержимое желание пустить слезу.

Никакие оскорбления, окрики и самые вздорные попрёки не смогли бы заставить его покинуть своего господина. Он любил вершителя. Он не был для Игоря ни братом, ни другом-приятелем, и больше не изображал из себя ни того, ни другого. Не был он и слугой в обычном смысле, потому что никто не обязывал и не принуждал зеркалицу следовать за молодым вершителем, предвосхищать каждое его желание, следить за тем, чтобы Игорь вовремя и вкусно ел, спал в тепле и безопасности, бодро шутить, когда вершитель впадал в депрессию, и давать время от времени дельные советы, которых Игорь почти не слушал.

Спустя два года после посвящения вряд ли Игоря смог бы узнать кто-нибудь из его старых знакомых. И дело было не только в том, что высокий симпатичный подросток превратился за эти годы в статного широкоплечего юношу.

Горькое горе одиночества вывернуло молодого вершителя наизнанку. С ним порой бывало опасно просто находиться рядом.

Очень хотелось зеркалице оправдать своего вершителя. Он искал эти оправдания всюду, и даже не найдя их, не отчаивался. И волей-неволей приходилось винить во всех переменах, произошедших с Игорем, тёмный гранёный камень, вправленный в деревянную рукоятку ножа. Игорь и раньше, и сейчас был самим собой, а изменился лишь потому, что стал частью этого мира.

Зеркалица утёр слезы рукавом просторной шерстяной рубахи и заставил себя успокоиться. Он был верной тварью вершителя и должен был вернуться к своему господину.

Игорь сидел, скомкав на коленях одеяло, и едва зеркалица прикрыл за собой дверь, проговорил:

— Иди сюда, разговор есть.

Зеркалица подошёл и присел на пол у ног своего господина, как давно привык это делать. Когда-то поначалу Игорь возмущался этой привычке, протестовал, силой усаживал свою преданную тварь рядом с собой, но постепенно вершитель перестал это делать, воспринимая все, как должное.

— Я обидел тебя понапрасну, — сказал Игорь и опустил руку на плечо присевшего рядом зеркалицы. — Если я тебе вконец надоел, уходи на все четыре стороны, я не стану тебя держать. Ты ничем мне не обязан.

— Да пребудет с тобой Вечность, господин… — вздохнул зеркалица. — Ты стал тем, кем был рождён, что ж тут обижаться? Прыжки сквозь зеркало даром не проходят. Это как заново родиться. Я появился на свет и почувствовал, что хочу тебе служить. Ты принял посвящение и захотел повелевать… Пусть так и будет!

Игорь покачал головой и грустно улыбнулся:

— Я и вправду как-то позабыл о твоих хрустальных горах. Ты уж прости меня…

При упоминании о своей прекрасной родине, погибшей под пятой неумолимого распада, пожирающего вольное Беспределье, зеркалица снова почувствовал, как глаза наполняются слезами и в смятении отвернулся.

— Ну-ну, держись, не падай духом, — Игорь ухватил зеркалицу за шею, притянул к себе. — Не мог я спасти хрустальные горы… Все рушится, а у меня по-прежнему руки связаны…

— Давай к людям выберемся, мой вершитель… Вот увидишь, как тебе сразу же полегче станет.

— Да ты ещё упрямее меня, — вздохнул Игорь. — Всё-то ты обо мне печёшься… Не пойду я сейчас к людям. Мне и прошлого раза хватило. Шутка ли, всему миру привычную жизнь порушил, и ладно бы на месяц-другой, а то… Год уж скоро, а их всё корёжит. Когда теперь они с этим вирусом разделаются?..

— Так ты вернись, и сам с ним и разделайся, — подал зеркалица простую, но ценную идею. — Если уж жалко их тебе.

— Я подумаю, — мрачно буркнул вершитель. — Ладно, пока хоть одеться что ли… Доставай тряпки, куда ты их сунул?

Зеркалица был доволен и таким поворотом. Больных тем лучше не касаться.

Ему было жутко вспоминать погибшие, разрушенные хрустальные горы и разорённые родники живого хрусталя, растасканного кем ни попадя… В развалившемся гроте, в котором он появился на свет, зеркалица нашёл обглоданный скелет своего друга фрумчика и долго не мог прийти в себя.

Ад Зеркал первым принял на себя удар распада, и мало кто из соплеменников-зеркалиц смог уцелеть. Уцелевшие разбежались кто куда и теперь бродили по стонущей и кричащей земле, не зная, чем помочь себе и Беспределью.

Ну а молодому вершителю было больно каждое напоминание о гибели вольного могущества, о распаде, которому он был свидетелем и причиной которого стал считать себя с недавнего времени. Игорь не раз повторял: если бы он тогда вовремя помог Лэри, с Беспредельем ничего бы не случилось. И даже жаркие возражения его прилипчивой и заботливой твари не могли переубедить вершителя, отчаявшегося найти способ спасти свою землю.

Что-то начало изменять Беспределье с того самого момента, когда пропал Знак Вечности. Это что-то высасывало все соки. И все силы, что были отобраны распадом у Беспределья, уже готовы были всей своей мощью обрушиться на этажи мироздания.

Беспредельная промежуточная земля, потерявшая настоящего властителя, металась в отчаянии и изменялась. Это изменение не было тем прежним спонтанным и величественным, оно постепенно стало предсказуемым, и это было страшно. Это несло беспечным мирам, упивающимся победой над Беспредельем, перемены куда более ужасные, чем были в состоянии вообразить самые знаменитые оракулы мироздания.

Всеми возможными способами пытался зеркалица помочь вершителю обрести надежду, но что мог он, ничтожная тварь!

Едва услышав пожелание господина одеться, он бросился к своему рюкзаку и принялся вынимать одежду, приготовленную на смену сожжённой в очаге.

Он подал вершителю шёлковое нижнее бельё — трусы с застёжкой на широком поясе и просторную сорочку без рукавов…

— Откуда ты только выкапываешь такое безобразие?! — ужаснулся Игорь, когда ему на колени легла ласкающая кожу материя. — Ты бы мне ещё женскую комбинацию подсунул!

— Господин, это последние изделия самых известных парижских модельеров! — пожал плечами зеркалица. — Чем ты недоволен, мой вершитель? По-моему, это превосходные вещи. Да вряд ли на всей Земле найдётся сотня-другая состоятельных снобов, которые смогли позволить себе носить такие. Это же действительно удобно и приятно… А если уж есть возможность иметь лучшее, не вижу причин его не иметь.

— Лучше бы ты мне семейные трусы с огурцами припас… — проворчал Игорь, натягивая белье и ёжась от непривычно нежной на ощупь ткани. — Давай брюки.

— Обожди, господин, с брюками. Неласково нынче к нам небо Беспределья. На-ко вот, утепляйся… — зеркалица подал вершителю тёплые трикотажные кальсоны с начёсом из пуха новорождённого саркана и такую же рубашку без воротника.

— Замучил ты меня, обряжаешь, как пугало… — Игорь подумал немного и, похоже, хотел швырнуть обновки в огонь, но передумал и быстро надел.

Незаметно усмехаясь, зеркалица достал плотные шерстяные брюки и удобную облегающую куртку с капюшоном.

— Может быть теперь твой аппетит проснулся? — с надеждой спросил зеркалица после того, как его господин полностью облачился и подпоясался.

— Нет, не проснулся. И не зли меня. Достаёшь, сил нет.

Игорь расстелил на лежанке одеяло и снова улёгся, положив руки под голову.

— Душно у нас, — проговорил он вдруг. — Открой дверь.

Зеркалица покорно встал, распахнул дверь и присел на порог. Вынув из кармана «Уинстон» и коробок спичек, он тряхнул пачку, поймал губами сигарету, убрал пачку, чиркнул спичкой и, не торопясь, прикурил.

— Прекрати, — строго сказал вершитель сразу же после того, как зеркалица выпустил первый дым, стараясь выдыхать наружу.

— Что прекратить?

— Не кури, — пояснил Игорь. — С чего это тебя дым глотать потянуло? По старой памяти?

Зеркалица усмехнулся, снова вынул коробок, достал спичку и чиркнул.

— Прежде всего, я балдею от этого звука… Слышишь? — он чиркнул ещё одной, вслушиваясь. — Такой звук требует продолжения. Этот огонь не должен умирать просто так. Сигарета — самое безобидное, что можно разжечь, после очага, конечно…

— Если не затушишь курево, философ, заставлю сжевать, — пообещал Игорь.

— Как скажешь, вершитель, — зеркалица с сожалением пригасил сигарету, прижав её к порогу, и убрал обратно в пачку.

Он уставился вдаль, где у самого горизонта снова сгущались мрачные тучи, и вдруг заметил тёмную точку, движущуюся по земле прямо в сторону их хижины.

— А к нам кто-то идёт, — сообщил зеркалица господину.

— Не иначе Пласси послал к нам кого-то из своих вассалов, беспокоится о том, где мы застряли, — лениво отозвался Игорь.

— Нет, — заявил зеркалица. Он уже разглядел гостя. — Готов поклясться, мой вершитель, что это наш старый знакомый.

Игорь медленно встал с лежанки и, подойдя к двери, встал за спиной у своей верной твари.

— Никак это тот самый плаксивый мальчишка, который сидел с тобой в подземелье, — с удивлением проговорил вершитель.

— Только какой это теперь мальчишка, — отозвался зеркалица. — Вымахал не меньше тебя, господин… Давно мы его не видели.

— Давненько. Что он тут делает? Заблудился, что ли?

— Нет, он видит цель, и его цель — мы с тобой, мой вершитель.

В молчании вершитель и его спутник дождались, когда молодой хаварр подошёл к самому порогу хижины.

На юноше была тёплая куртка, отделанная тонкими полосками меха, и высокие сапоги с эластичными голенищами, а под курткой в расстёгнутом вороте виднелась форма хаваррских защитников. Обветренное лицо парня было серьёзным, но подойдя к стоящим у хижины людям, он сдержанно улыбнулся и произнёс по-русски:

— День добрый!

— Чем обязан? — хмуро уточнил Игорь. — Проездом в наших краях, или по делу?

— По делу, — кивнул парень. — И дело это скорее ваше, чем моё. Побеседовать надо.

— Неужели? — Игорь скривился. — А я так думаю, что дело-то скорее твоё, иначе зачем бы защитнику тащиться в гибнущее Беспределье к самому вершителю в гости… И почему ты решил, что меня интересует беседа с тобой? О чем таком приятном можно поговорить с сыном самого непробиваемого защитника мироздания?

— А чего мне опасаться? Что ты можешь сделать? Убить меня и унизить моего отца? — спокойно уточнил хаварр.

— Клянусь Беспредельем, у меня никогда не было намерений унижать твоего отца. Зато когда-то у меня было горячее желание разорвать ему глотку! И время от времени это желание просыпается… — Игорь помолчал, тяжело вздохнул, взглянул на притихшего зеркалицу. — Ладно, хаварр, если у тебя действительно важная информация, можешь войти.

Вершитель прошёл внутрь первым, а зеркалица пропустил вперёд молодого хаварра и прикрыл дверь.

Игорь присел на лежанку и повёл рукой:

— Ну, садись. Слушаю. Чем ближе к делу, тем больше у тебя шансов уйти отсюда живым, защитник.

— Ты пытаешься напугать меня? Но я, кажется, тебе не угрожаю, — пожал плечами хаварр и сел на пол у самого очага.

— Да, ты не угрожаешь. Но я прекрасно знаю, на что способны парни в такой форме, как та, что на тебе, — возразил Игорь.

— Ты боишься меня, вершитель? — искренне удивился юный хаварр.

— Я помню, что существо в таком прикиде два года назад убила моего брата. И я всех вас… не сильно люблю. Так нормально будет с точки зрения дипломатической науки?

— Вполне, — кивнул хаварр.

— Ладно, защитник Шото, рассказывай, зачем твоё начальство посылает к вершителю таких желторотых? — произнёс Игорь со вздохом.

— Меня никто сюда не посылал, — усмехнулся парень. — Я пришёл сам.

— Самостоятельный! — язвительно буркнул Игорь, не открывая глаз. — Что-то я не вижу на тебе браслета.

— Он здесь, — Шото хлопнул себя по карману. — Теперь в Беспределье нельзя носить включённый браслет. Он разряжается куда быстрее, чем раньше заряжался. Если я хочу попасть домой своими силами, мне придётся экономить заряд.

— Да, Беспределье теперь не то, что было раньше, — вставил зеркалица. — Вот что мы все наделали… Ну да ладно. Что толку вновь переговаривать о том, чего не вернёшь…

— Думаю, что ещё не всё потеряно, — отозвался Шото.

Игорь нетерпеливо дёрнулся, смерил юношу злобным взглядом.

— Я иногда вспоминаю то жуткое подземелье, — поспешно проговорил зеркалица, стараясь спасти разговор, уведя его в безопасное русло. — Мы с тобой, Шото, тогда здорово поддержали друг друга. И мне всегда хотелось узнать, что с тобой стало. Я был почему-то уверен, что ты станешь защитником. Скоро закончишь учёбу?

— Через год.

— А как поживает лучший защитник в мироздании? Небось стал начальником вашего департамента?

Хаварр покачал головой:

— Отец оставил службу навсегда.

— Эх, как подставил его вершитель Лэри… — вздохнул зеркалица. — Что ж, он так и не оправился от потрясения?

— Напротив, — как-то невесело и криво усмехнулся Шото. — Конечно, отец очень изменился, но думаю, что он больше не чувствует себя подставленным. Он завёл себе молодого друга, у них народились детишки, и отец на старости лет занялся их воспитанием. Полная идиллия.

— Зато ты не выглядишь очень счастливым.

Паренёк серьёзно взглянул на зеркалицу:

— А разве есть повод для счастья? Я полдня шёл, разыскивая вас, и я видел, что происходит вокруг.

— А что происходит вокруг?

— Я смог безошибочно предсказать погоду и её изменения на всём протяжении моего пути. Это, конечно, пустяки, но я научился обобщать даже такие мелочи. Я давно знаю, что означает предсказуемость на просторах Беспределья. Распад жрёт вольное Беспределье, и защитники видят это не хуже вас.

Игорь вскинул голову и сухо осведомился:

— И что говорят по этому поводу защитники?

— Радуются, — отозвался Шото. — И мечтают о том, кто что будет делать, когда они останутся без работы.

— Кретины… — прошипел Игорь, качая головой.

— И я так думаю, — подтвердил Шото. — В большинстве своём хаварры полные кретины, да и не только хаварры… К счастью, есть в мирах и вполне разумные существа.

— Это ты о себе? — фыркнул Игорь.

— И о себе тоже. Меня не радует то, во что превратилось Беспределье.

— Почему же?! — вскрикнул Игорь. — Или ты не хаварр? Мы, вершители, творим такие дикие вещи, и не заслуживаем возмездия?! Разве то, что Лэри сделал с тобой и твоим отцом, можно простить?

— Я не простил, — холодно сказал Шото. — Но это моё личное дело. Лэри был рождён хаварром, и отец на свою и мою беду попался ему на пути. Только и всего. Это моё личное несчастье, но если обобщать — это нормально.

— Нормально?! Ну и ну, парень! — Игорь всплеснул руками. — Да ты, верно, спятил! Слышали бы тебя сейчас твой отец и твои наставники! Ни минуты не задержался бы ты в академии защиты!

— Скорее всего. Но я не так глуп, чтобы ещё кому-нибудь, кроме вас, сообщать своё мнение, — засмеялся Шото. — Я трезво оцениваю и себя, и свои способности, да и будущее мироздания. И поэтому я принёс тебе подарок.

Игорь тяжело поднялся на ноги:

— Очень мило. Сплю и вижу подарки от недоучек-защитников.

— Язвить потом будешь, если захочется. Держи, вершитель…

Парень запустил руку в карман и вынул плоский тёмно-зелёный камень неправильной формы на длинной цепочке.

— Ну и что это? — равнодушно уточнил Игорь.

— Это Знак Вечности, главный артефакт твоего рода, — сообщил молодой хаварр и, встав на ноги, опустил камень в протянутую ладонь вершителя.

Он сразу же пошёл к выходу, не обращая внимания ни на оцепеневшего Игоря, ни на изумлённого зеркалицу.

— Э-э, стой! — Игорь догнал Шото и развернул к себе. — Где ты его взял?

— Нашёл, — усмехнулся Шото. — Вычислил, добыл и возвратил законному владельцу.

— Но почему ты, хаварр? — вершитель всё ещё пребывал в изумлении. — Почему ты сделал это?

— Потому что я защитник.

— Какой ты защитник, если сделал всё для того, чтобы твои заклятые смертельные враги обрели былую силу?! Так никогда не поступил бы ни один защитник, чтящий устав департамента! Кто-нибудь знает о том, что ты собирался сделать?

— Никто, — твёрдо сказал парень. — А если и узнают, это уже не ваша забота. Я представлял, на что шёл.

— Ну ещё бы, ты предал не только свой департамент и соплеменников, а весь союз рас, — злорадно усмехнулся Игорь.

— Никого я не предавал. А противостояние союза рас и рода вершителей вообще не имеет никакого смысла, — отрезал хаварр.

Игорь то растерянно смотрел на Шото, то переводил взгляд на плоский камень, который на его ладони начал переливаться перламутром.

— Не потеряй его снова, вершитель, — назидательно сказал юный защитник. — Иначе департамент все-таки отметит гибель Беспределья, и это всё, что они успеют сделать, оставшись без работы. Вслед за этим распад отпразднует обрушение всех этажей, одного за другим. Из-за этого камешка…

Игорь зажал камень в кулаке, прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, медленно и глубоко вздохнул и тихо проговорил:

— Это удивительное ощущение… Теперь не сразу, но я помогу Беспределью…

— Пусть поможет тебе Великая Вечность, — серьёзно сказал Шото и снова шагнул к двери.

— Эй, хаварр! — окликнул Игорь. — А что потом? Потом твои коллеги снова начнут тявкать на меня из подворотни мироздания?

— Надеюсь, что когда-нибудь обитатели мироздания поймут, что нельзя уничтожать Беспределье, — серьёзно сказал Шото. — Ведь не они создали беспредельную землю. Глупо на неё тявкать. Вершители и их вассалы должны вечно теребить тех, кто живёт в мирах, не давая им скучать. А жители мироздания получили право защищаться, а не вырывать что-то с корнем.

— Даже если это, по общему мнению, средоточие самых тёмных сил, лежбище беспредельного Зла?

— Даже если это так! Неудивительно, что департаменту защиты так трудно исполнять свой нелепый устав. Столько средств и жизней тратится на это впустую! Защитник должен защищать, а не пытаться накинуть узду на силы Беспределья… — Шото с досадой отмахнулся и замолчал.

Тишина длилась с минуту. Шото смотрел в пол, Игорь с трепетом разглядывал подарок юного хаварра, а зеркалица не знал, огорчаться или радоваться такому повороту.

— Мне пора, вершитель, — произнёс Шото. — Или я получу взбучку в академии.

— Ты дисциплинированный курсант? — уточнил Игорь.

— И к тому же отличник.

— Будешь самым крутым в мироздании?

— Попытаюсь, — с улыбкой кивнул Шото. — И лучше тебе, вершитель, никогда не попадаться мне на дороге. Потому что если твои шалости заденут меня или кого-то из моих близких, я быстренько вспомню, чему меня учили в академии.

Улыбка сбежала с его лица, хаварр открыл дверь и вышел.

Когда зеркалица взглянул на Игоря, Знак Вечности уже висел на шее у вершителя и переливался сочными красками.

— Что-то не понял его, — задумчиво сказал Игорь. — Сначала отдаёт камень и утверждает, что противоборство бессмысленно, а потом обещает уничтожить меня, если я перейду ему дорогу…

— Да всякий пришлёпнет укусившего его комара, но даже школьник знает, что уничтожение комара, как биологического вида, сулит природные катаклизмы, — пояснил зеркалица. — И честно говоря, странно, что союз рас совсем об этом не думал, когда создавал свою систему защиты.

— Это вершитель-то — комар?! — нахмурился Игорь.

— Ну, а что, в масштабах мироздания, пожалуй… — развёл руками зеркалица. Игорь расхохотался и крепко прижал камень ладонью. Его лицо посветлело.

Он пригладил волосы и серьёзно сказал:

— Немедленно возвращаемся в замок Пласси. Брат поможет мне, он хоть и слабее, но опытнее. Он, по крайней мере, точно помнит, как всё было до начала этого кошмара…

Зеркалица с готовностью бросился к рюкзаку, сунул туда полупустой термос, скатал тонкое одеяло, положил его сверху и закинул всё за спину.

— В путь?

— В путь, — кивнул вершитель. — А пошалить в мирах мы с тобой ещё успеем. На то и щука в речке… Если беспредел время от времени о себе не заявит, забуксует жизнь на их заплесневелых этажах. И не нами это заведено. Жаль, что пока только один сопливый хаварр это понял.

— А тебе не жутко, мой вершитель? Ведь ты один против них. Уроют они тебя по старой привычке, — зеркалица вспомнил развороченный калганской дробью труп. — Даже неистовый Лэри не справился с защитниками.

— Лэри, бедняга, был необыкновенным существом, но не вписался он в компанию, потому что не умел держать себя в руках. А меня так просто не уроешь, я терпению с детства обучен… — Игорь улыбнулся и прищёлкнул пальцами. — Поспешим, приятель, обсудим всё это по дороге…

Он схватил зеркалицу за локоть и повёл его за собой.