Наследник рода Шевалье

Глава 10

Учеба в магической академии оказалась делом совсем несложным. Особенно для человека с деловой жилкой. А именно таковым я себя и считал. Дни текли медленно, но неотвратимо, складываясь в рутину нескольких первых недель. Необычность обстановки уступила место странному чувству дежавю. Впрочем, жить-то действительно приходилось во второй раз.

Тренировки в поместье под деловые команды Рафаэля тоже стали обыденностью. Казалось, что нарушить душевный покой было нечему. Тишь да благодать. Лишь изредка прерываемая монотонным стуком настенных часов и легким шелестом бумаги.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Я сидел в удобном глубоком кресле в небольшой приемной. Компанию мне составляла невысокая полненькая девушка, перебирающая бумаги за крепким деревянным столом по мою левую руку. Комната была больше похожа на одно из помещений продвинутой юридической фирмы, а не на предбанник студенческого совета магической академии. Впрочем, в прошлом с юристами высокого класса я никогда не пересекался.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Вот мне и оставалось лишь безразличным взглядом смотреть на широкие раздвижные двери прямо перед собой. Как я здесь оказался? Все просто! Хрен его знает. Просто в один прекрасный момент пришло уведомление, что меня ожидают в эту дату и это время.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

— Так и кукушкой поехать недолго… — тяжело вздохнул я.

— Кхм, — слегка закашлялась секретарь, но затем все-таки отвлеклась от бумаг, — в механизме нет никакой птицы. Часы раритетные и заведенные магией.

— Вы-таки просто не представляете насколько я заведен этой вашей магией, — подметил я ехидно, поворачиваясь на голос.

— Ой, — стеснительно проговорила девушка и снова уткнулась носом в документы на столе.

Это у них студсоветовских похоже врожденное. Бумажки перебирать.

— Что же это за гений напитал их магией, а птичку добавить не смог? Ведь такие приятные часики, и тикают так одухотворительно, — пожаловался я, закинув ногу на ногу. — Ай-яй-яй. Часики смастерил, а птичку забыл. Какая незадача для такого несомненно великого конструкторского гения.

— Рад, что мое детище вам пришлось по душе, — раздался спокойный мужской голос. — Рами Кристофович, пройдемте внутрь.

Передо мной возвышалась знакомая фигура худощавого аристократа в очках. Казалось, что со времени моего первого дня в академии во внешнем виде юноши изменился только цвет рубашки.

— Что вы, Алексей, — легко вскочил на ноги я, — я по звуку сразу определил мастера своего дела. Самородка. Редко где такие часики встретишь, а тут на тебе. На стене висят, представляете? Их бы в музей.

Под мою короткую и скромную канонаду комплиментов мы и оказались в небольшой приемной. Дворянин устроился на стул за продолговатым стеклянным столом, и указал мне рукой на место напротив.

Я спокойно занял свое место, но Алексей не спешил говорить. Он ловко застучал пальцами по клавишам ноутбука, расположенного у него перед самым носом. Мне же выпал шанс поближе осмотреть помещение вокруг.

На стенах вокруг висели картины неизвестных художников, больше похожие на абстрактную мазню… абстракционистов. Удивительно, верно? Разные стеллажи и полки были забиты аккуратно составленными папками с едва различимыми надписями на корочках.

Тут и там мелькали какие-то незнакомые мне приспособления и механические приблуды разных мастей. Почти все было за стеклом с легко поблескивающей вязью.

Отчего-то мне показалось, что даже внутри раздавался этот навязчивый стук часов.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Видимо, ожидание в приемной под монотонный механический звук не сказалось на моей психике положительным образом. Ну часы-то снаружи висели. Я встряхнул головой, стараясь сбросить наваждение.

Наконец, мои глаза остановились на собеседнике. И невольно скакнули за его спину. Там красовалось простое полотно в дубовой рамке. На нем был реалистично нарисован лесной пейзаж: высокие стройные деревья, раскинувшие ветви словно сказочные великаны, резвая бурлящая речка с кристально чистой водой, нежно выглядывающее солнце, едва взошедшее над горизонтом.

И одинокая фигура девушки, расположенная к наблюдателю спиной. Темно-каштановые волосы, спадающие на стройные обнаженные плечи, контрастировали с окружающим пейзажем. Словно день и ночь. Затылок мне показался смутно знакомым.

К сожалению, юноша, сидящий напротив, загораживал собой все прелести реалистичной живописи. Но это было поправимо.

Я склонил голову набок, чтобы разглядеть подробности, но Алексей слегка передвинулся вправо, загораживая мне вид. С кем не бывает?

Мое кресло на колесиках сдвинулось в противоположную сторону. Ничто не должно останавливать мужчину от поисков прекрасного. Но и тут меня поджидал ловкий оппонент.

Совпадение? Не думаю.

— Что же вы, Алексей, — задергался я резко в разные стороны, стараясь углядеть, что же там прятал дворянин, — неужели заболели? У вас, кажется, озноб.

— Со мной все в порядке, — спокойно парировал юноша. — Вы, право слово, и сами что-то аж покраснели. Не грипп ли?

— Никак нет, — развел я руками, резко замерев, — у вас, кажется, рукав в побелке.

Собеседник на миг отвлекся, и я, не давая Алексею ни единого мгновения, сделал ловкий финт, после которого на меня резко поднялись слегка осуждающие карие глаза.

Стало как-то совестно.

— Ну, — спокойно пожал я плечами, — раз не хотите показывать, так бы сразу и сказали.

— Да я… — задумался на мгновение юноша, — честно говоря, забыл совсем, что у меня в графике изменения. Просто адресату показывал. Вот и не снял. Не успел. Это все-таки личное.

— Что вы, что вы, — снисходительно покачал головой я, — чужого нам не надо. Своего хватает.

— Да куда там мне… — прозвучал вздох познавшего вселенское естество мудреца.

Нестандартная реакция. Мне-то он казался совсем не романтичным. С другой стороны, мы и видимся-то второй раз.

— Так по какому вопросу меня позвали? — быстренько сменил тему я, пока аристократ снова не уткнулся в работу.

Никитин начал оживленно перебирать папки на столе. Через несколько мгновений он открыл нужные бумаги и забегал по ним взглядом.

— Жалоба на вас, — сжал губы, кивая своим мыслям юноша. — И серьезная, Рами Кристофович.

— Не виновен, — уверенным тоном пробасил я, не двинув ни единым мускулом.

— Да что вы говорите? — улыбнулся дворянин. — Рами Кристофович, свидетели говорят обратное.

— Ну что вы все по отчеству да по отчеству, — душевно проговорил я, выпрямившись в кресле, — Мы же с вами не незнакомые люди.

— Факт, — сухо констатировал собеседник, выжидающе уставившись на меня.

— Да и к тому же, обеспечение трудовой занятости учащихся с последующей материальной компенсацией, — уверенно затараторил я, — создание социального лифта на основе межсословной коммуникации и экономическое развитие стартапа на основе кружка — это неотъемлемая часть студенческой жизни. Вы, как творческий человек, все-таки должны понимать подобные амбиции. Некоторые разногласия на деловой почве, конечно, возможны. Это вполне себе нормальное явление. Не каждому все же выдается шанс…

— Кхм-кхм, — прервал меня на полуслове Алексей, — а о чем это вы, собственно говоря?

— Как о чем? — удивился я, вспоминая совсем недавний визит в кружок юных инженеров.

Алексей же лишь слегка приподнял брови. Видимо, пытаясь сложить два плюс два. Но получалось у него сильно меньше, вероятно в силу неосведомленности

— А-а-а-а, да так, — махнул я облегченно рукой, — не берите в голову.

— Ну… — задумался на несколько мгновений Алексей, но видимо решил со мной не связываться, — вам выдвинула претензии Эльвира Себастьяновна.

— Впервые слышу, — честно признался я.

Никаких дам с подобным именем я в жизни не встречал. Все-таки имечко заковыристое.

— А преподаватель говорит обратное, — размеренно произнес собеседник. — Что давно знакомы.

— Из нас двоих один явно привирает, — подытожил я, не раздумывая.

— Ну, — задумался отчего-то юноша, — это, положим, совсем не обязательно. Не припомните ли недавний урок пения?

— Хммм… — почесал голову я, — никак нет. Не припоминаю.

— Странно, — удивился Алексей, а затем забубнил что-то себе под нос — постыдные моменты даже во сне не забудешь…

— Что-что? — переспросил я.

— Вы же там пели на сцене, — продолжил гнуть свою линию дворянин. — Помните? Про жирафа что-то.

— А-а-а-а, — понимающе взмахнул руками я, — так бы сразу и сказали. Помню конечно. Замечательный вышел перфоманс.

Алексей отчего-то снова замолчал.

Никакой угрозы или злого умысла от дворянина не исходило. Он вообще выглядел свойским мужиком, несмотря на высокую занимаемую должность в студенческой иерархии. Казалось, что он просто хотел найти наилучший выход из ситуации. Для всех сторон.

— В турнире не хотите поучаствовать? — деловито поинтересовался Никитин. — Для первокурсников.

— Мне в азартные игры на деньги нельзя, — с жалостью вздохнул я, покачав головой, — я в черном списке.

— Рами, вы меня не так поняли, — взялся деловаито объяснять аристократ, — хотя, подождите. Это, конечно, к делу не относится, но мне интересно. Если не возражаете, то почему вам нельзя?

— Да там ерунда, — не стал ничего скрывать я. — Закодирован. Хотя, я тут недавно разбился. Головой. Насмерть. Может, того? Слетела кодировочка?

— Никак не могу знать, — безразлично пожал плечами юноша. — Что с жалобой делать будем?

— Казнить нельзя, помиловать? — предложил я деловито.

— Казнить, нельзя помиловать, — не согласился со мной аристократ, — Эльвира Себастьяновна не поймет.

— Увы, — грустно вздохнул я, откинувшись на спинку стула.

— Увы, — неожиданно легко согласился дворянин.

Мы немного помолчали. Я ждал какого-нибудь конкретного предложения от Алексея, а он же, видимо, прикидывал, как разобраться со всей этой злосчастной историей.

— Тогда я просто направлю бумаги в ваше поместье, — изобразил полуулыбку на лице аристократ, — А там его превосходительство канцлер разберется. По рукам?

— Бумажку домой? — весело удивился я легкости разрешения проблемы с кляузой, — Да хоть две.

Я представил лицо главы семьи, которому приходит какая-то мелкая жалоба из академии. Да он ее скорее всего даже не посмотрит. Какой-нибудь безымянный безвестный секретарь стукнет печатью, и дело с концом.

— Вот и славненько. Кстати, Рами Кристофович… — замялся на полуслове Никитин.

— Да вы не стесняйтесь, — успокоил Алексея я, — спрашивайте.

— А чью песню вы пели? — оживленно поинтересовался собеседник. — Вы не поймите неправильно, просто для заполнения бланков нужно. Да. В отчет. Ну и это. Еще девушкам с третьего года очень понравилось, и они просили узнать.

— У вас, Алексей, — спокойно поднялся я, — вон за спиной девушка одна. Вот для нее и старайтесь. И, как говорят у нас: «Не вешать нос, Гардемарины!»

— Раз не хотите рассказывать, так бы сразу и сказали, — по-доброму ухмыльнулся Никитин, указывая рукой на выход. — Не забудьте закрыть дверь. Желательно с той стороны.

— Как прикажете, — легко согласился я, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, — ваше заместительное величие.

Едва ли пройдя несколько шагов вперед, я замер. В голову пришла гениальная идея.

— Совсем забыл, — деловито вернулся к столу я, — я чего пришел-то.

Заместитель главы студенческого совета поднял на меня удивленный взгляд.

— Вы так вдохновенно речку нарисовали, — расплылся в добрейшей улыбке я, — а не хотите поучаствовать в стартапе? Там как раз рисовать нужно. И тоже синенькое.

***

Василий Гаврилович,

духовник императора.

Тронный зал императорского совета — это величественное и богато украшенное помещение, призванное излучать силу и престиж. Комната была залита мягким, теплым светом, освещающим богатые гобелены и замысловато украшенную резную мебель. Крепкий круглый дубовый стол был окружен шестью простоватыми на вид креслами.

Во главе могущественно возвышался изящный трон из полированного металла и стекла, резко контрастирующий с традиционным декором. В зале витал легкий аромат благовоний. На стенах висели экраны, воспроизводящие, по необходимости, нужные для очередной встречи совета данные и прогнозы.

Василий Гаврилович, духовник императора, за свою долгую и насыщенную жизнь успел застать не один состав совета. Впрочем, и отнюдь не одного императора. Он уже толком и не помнил, когда занял место подле правителей.

Старик обвел взглядом убранство зала, а затем задумчиво уставился на темную поверхность выключенного монитора напротив себя.

На него из отражения смотрел престарелый мужчина с добрыми нежными чертами лица, мягким слегка печальным взором, и белыми как снег коротко подстриженными волосами, обрамляющими многолетнее морщинистое лицо.

Духовник отвел взгляд, и не по годам легким движением руки поправил простую тканую робу.

— Старость не радость? — раздался бархатный заботливый голос.

Старик даже не стал поворачивать голову, стряхивая видимую лишь ему пыль с одежды. Он и так знал, кого он увидит за одним из мест императорского совета. Впрочем, тишина была лишь одним из мудрых инструментов возраста.

— Сегодня как-то пустовато, — тяжело вздохнул Василий, наконец обращая все свое внимание на фигуру на противоположной стороне стола.

Именно там с теплой, никогда не меркнущей улыбкой на устах, сидел, закинув ногу на ногу, Нестор. Тайный советник его императорского величия.

Начальник тайной полиции и первое лицо в государственной безопасности был человеком необычайной красоты, с такими тонкими чертами лица, что они казались почти неземными. Фарфоровая кожа и темно-карие глаза, сверкающие словно драгоценные камни, делали его похожим на изысканное изваяние, а не на реально существующего человека.

Утонченное поведение и манеры, мягкий мелодичный голос и внешняя уравновешенность оставляли впечатление истинного аристократа. Впрочем, порой Василию удавалось наблюдать самые разные эмоции в темных глазах собеседника.

Пусть нынешний тайный советник и отличался редкой для его ремесла фигурой и внешностью, но он явственно четко отражал собой простое выражение: «Если хочешь что-то спрятать — положи на самое видное место.»

— Пожалуй, — легко пропел Нестор, слегка сощурив глаза. — Не делился ли его величество какими-либо новостями? В конце концов, не втроем же нам заседать.

— Почем же мне знать? — по-старчески закряхтел Василий, медленно пожимая плечами.

— Не прибедняйтесь, — сердечно улыбнулся тайный советник. — Ведь…

Впрочем, закончить фразу он не успел.

В воздухе запахло озоном, а по спине забегали мурашки. Затем последовала голубая вспышка.

Лицо Нестора на мгновение потеряло свой шарм, приняв хищный звериный оскал. Не один духовник знал, кто следует за могущественной магией, переполнившей зал. Маска тайного советника быстро вернулась на место, хотя старик уже успел отвернуться, потеряв к собеседнику всякий интерес.

Он повернул голову к свечению и вдруг почувствовал резкий прилив сил и воодушевление. Неслышным шагом, двигаясь с хищной грацией дикого зверя, в зал ступил Кристоф Шевалье.

Его широкие плечи и мускулистое телосложение говорили о жизни, потраченной на оттачивание не только магии, но и физического мастерства, а глубокие шрамы, пересекающие его лицо и руки, служили свидетельством того, с какими опасностями он сталкивался на долгом и опасном пути дворянина.

В его пронзительных голубых глазах царила неугасающая ярость. Контролируемая, а не безумная. Глаза — это воистину зеркало души.

Канцлер, заметив старческую фигуру в робе, уважительно кивнул. Тайный советник же приветствия не удостоился.

— Безманерный груби… — едва слышно фыркнул Нестор, но был прерван на полуслове.

— Встать! — властным голосом скомандовал Кристоф, уставившись на Нестора орлиным взглядом. — В зал входит его императорское величие!

Канцлер сделал шаг в сторону, склонившись в уважительном полупоклоне.

В сердце портала действительно замерцала знакомая фигура.

Духовник не смог сдержать улыбку. Если император пришел на встречу вместе с канцлером, значит дело было необычайной важности. И скорее всего было связано с семьей Шевалье.

Настроение Василия скакнуло вверх. К едва уловимому запаху озона и аромату благовоний добавилась нотка неугасающего любопытства.

Старик, оперевшись на стол, не по годам бодро поднялся на ноги. Сегодняшнее заседание обещало быть интересным.