Наследник огня и пепла. Том VIII. Золотой Змей

Глава 18 Неожиданная находка

Моя небольшая группа быстрого реагирования и подземной разведки медленно продвигалась по коридорам подземелья, освещая путь тусклым светом лампы Сперата. Периодически мы останавливались, пока я вместе с Гвеной проверял следующий зал. Теперь мы заходили только в те помещения, которые вегвизиры обозначали как безопасные. Это не отменяло новое правило моего виртуального устава: больше не лезем толпой куда попало без предварительной разведки. Двигались мы заметно медленнее, но никто не возмущался.

Ничто не дисциплинирует так, как реальная угроза смерти.

Мы прошли ещё три зала, дважды спустившись на уровень ниже. Воздух стал тяжёлым и сырым, а тишину, которую раньше нарушали лишь наши шаги и лязг металла, теперь прерывали редкие капли воды, срывавшиеся с потолка. Внезапно Гвена остановилась. Я, шедший так, чтобы не терять её из виду, поднял руку, сигнализируя остальным остановиться остальным, и двинулся вперёд. В темноте что-то виднелось. Подойдя ближе, мы обнаружили скальные обломки. Прямо в стене тоннеля зияла дыра. Вернее, проход — судя по плоскому полу и относительно ровным стенам, это работа долгобородов. Грунт вынесли прямо в коридор, и теперь он был завален до половины битым камнем. Вегвизир над штольнёй сообщал, что мы пришли из безопасного места, дальше начинался тупик, а вот значок, обозначавший то, что нас ждёт в штольне, был мне незнаком. Отец Магна его не показывал.

Мы отдохнули, перекусили и двинулись в узкую штольню. Я шёл впереди, периодически останавливаясь, чтобы Гвена могла осмотреть местность. Она искала физические ловушки, я — магические. Штольня уходила вниз под сильным уклоном, из-за чего дважды поворачивала — у долгобородов короткие ноги, они не любят высокие ступени. Очень скоро я почувствовал, что из штольни тянет сыростью. А потом услышал тихий плеск воды. Почти одновременно с этим я разглядел впереди золотистое свечение. На всякий случай уточнив у Гвены, видит ли она что-то, я осторожно двинулся дальше. Штольня привела нас в коридор, который с одной стороны был тщательно заложен булыжниками, а с другой — почти сразу выходил в зал.

Мы вышли в зал. Довольно большой, хотя и не такой огромный, как тот, где был заключён вампир под Караэнским университетом. Как и там, мы стояли на небольшой каменной площадке. Другая такая же площадка находилась в центре, а пространство между ними заполняла вода. Золотистая полусфера накрывала центральную площадку, но я не помнил, чтобы она так сияла. Мне было почти больно смотреть на неё — приходилось щуриться. Может, из-за темноты, глаза отвыкли? Хотя нет, вру. Раньше магия меня никогда не слепила.

Гвена поняла, что я не сильно удивлён. И поступила очень по-женски — зашла с моей слабой стороны.

— Ой, сеньора Адель, кажется, сеньор Магн молчит о чём-то важном, — съязвила она.

Сработало безотказно. Адель, до этого широко открытыми от удивления глазами смотревшая на что-то за золотой эгидой, перевела на меня взгляд. Глаза её тут же подозрительно сузились. Я поспешил пресечь вопросы:

— Я лишь могу строить предположения, — начал я. — Когда-то давно на Чёрном Холме обосновались долгобороды. Построили крепость и наткнулись на лабиринт времён Древней Империи. Они быстро поняли, что он что-то прячет. Каждое из помещений, что мы миновали, было ловушкой. Долгобороды вскрыли несколько из них, но, как видите, платили за это жизнями. Однако они умеют читать камень — в какой-то момент определили центр лабиринта, пробили штольню и вышли сюда.

— Но почему это место так похоже на то, что мы видели под университетом Караэна? — прогудел Сперат. — И что за существо перед нами?

Я вздохнул.

— Просто так было принято строить, — ответил я. По ГОСТу строили, но как ему это объяснить.— И я не могу разглядеть, что внутри…

Не договорив, я замер — Гвена сделала пару шагов назад и с короткого разбега грациозно перепрыгнула через канал с водой. За ней, словно поезд с обрыва, ринулся Сперат.

Ширина канала — метра три. Я Сперату сейчас едва до плеча доставал — он, кажется, рос прямо на глазах. Дури в нём хватало, но всё же он не допрыгнул. С грохотом, будто пригоршню стальных монет швырнули на камни, он впечатался в край канала на уровне пояса. Впрочем, сумел схватиться за выступ. Гвена мгновенно вернулась и вытащила его, после чего снова скрылась за золотистой пеленой. Сперат замер на краю, уставившись на нечто, ещё скрытое от меня сиянием.

Я схватил Волока, который, вместо того чтобы держаться позади, уже вертелся у самого края с факелом.

— Лови! — крикнул я и швырнул пацана в сторону Сперата.

Тот поймал его в воздухе, легко, будто мешок с перьями. Следующей прыгнула Лилия — я лишь слегка подтолкнул её в спину. Потом — Адель. Остался я.

В лучшие свои годы в другом мире я бы даже не рискнул прыгать через такую пропасть. Но сейчас, после того как пару раз вскочил в седло Коровиэля с земли в полных латах (а конь-то уже два метра в холке!), решил попробовать. Оценив расстояние, разбежался… и едва зацепился пальцами за край площадки. Вода внизу зловеще плескалась, ледяными брызгами задевая доспехи.

Сперат, понимающе хмыкнув, схватил меня за перевязь и втащил наверх. Едва встав, я шагнул за золотистую эгиду — и ослеп. Перед глазами плясали золотые сполохи. Выглядит, будто каждую секунду тысяча мух с золотой краской внутри разбивается о лобовое стекло. Спотыкаясь, я вцепился в плечо Сперата, слыша вокруг изумлённые возгласы.

— Я ничего не вижу, — выдавил я.

Последовала пауза, а затем Адель произнесла задумчиво:

— Учитывая, что открылось нам, я этому даже рада.

— Ой, Магник! Сейчас! — Гвена сняла с меня шлем и нацепила костяные очки. Мир мгновенно преобразился: я увидел себя через её зрение — растерянного, с магическими очками на носу. А потом она обернулась.

И я тоже ахнул.

Прямо в центре площадки возвышалась неровная скала, будто вырезанная из цельного каменного массива. К ней, прикованная к естественной поверхности, стояла… фигура. Пять метров ростом. В зрении Гвены она была непрозрачной, как сталь. Неподвижная черная статуя. Чёрная, женская, совершенная.

— Мальчик, отойди от неё, — резко бросила Адель.

Но Волок уже гладил ладонью изгиб её бедра.

— Она живая! — заявил он, не оборачиваясь.