Наследник. Книга первая

Глава 8

— Не-е, ушастые, это глупости. Да мы даже не похожи! — я нервно свернул пергамент и не глядя отбросил его в сторону. — И вообще, я даже не вампир. Как вам это ещё доказать? Съесть кусок серебра и запить освящённой водой?

— Было бы не плохо, — тихо хмыкнула эльфийка. Мы с Рэйринаром одновременно одарили её многообещающими взглядами.

— Больно надо, — ушастая дёрнула плечиком, смахнула с кофты видимую только ей соринку, подняла пергамент с портретом вампирского короля и вальяжно направилась к выходу. — Надоест с ним болтать, обращайся, — с Рэйринара она тоже смахнула соринки, отодвинула эльфа с прохода и на прощанье хлопнула дверью.

Эльф в который раз запер дверь и, забыв о приличиях и безопасности, уселся рядом со мной на лежанку.

— Из-за тебя мы упустила Вариуса.

— Предлагаете мне занять место вампира на эшафоте? Мне казалось, для меня уже уготована дуэль.

— Зета пережила оскорбление. А ты поможешь нам раз и навсегда закончить эту бессмысленную войну. Заодно сядешь на трон вместо своего отца.

— Он мне не отец! — я подскочил на ноги и отошёл подальше от чокнутого эльфа. И только после этого до меня дошло, что только что сказал эльф. Я икнул и закашлялся. Сегодня мне в отцы пророчат короля вампиров, завтра трон, а послезавтра топор палача. Боюсь, что после знакомства моей шеи с его острием, организм уже не восстановится.

— Давай всего лишь на минутку предположим, что он твой отец, — предложил эльф и не дождавшись возмущения с моей стороны, продолжил, — ты вампирский принц и никто не осмелится сказать и слова в протест. Вы слишком похожи.

— Дайте угадаю, — я оперся задом о стол, где недавно док раскладывал свой арсенал, сложил руки на груди и мрачно посмотрел на эльфа. — Сейчас мне предложат втереться в доверие папочки, а потом сунуть ему осиновый кол в задницу? А ничего, что я даже не вампир?

— Кто ты?

— Человек! — рыкнул я.

— Предположим.

О боги! Лучше бы меня положили на операционный стол и вскрыли. Что этому эльфу от меня нужно?

Я дошёл до окна, вцепился в живые прутья решётки и сразу получил порцию слабого яда, впрыснутую в ладони. Боли не почувствовал, но руки начали чесаться. А я немного успокоился.

— Я человек. Моя мать была человеком. И к вампирам я не имею никакого отношения. Это всё, что я могу сказать.

Эльф хмыкнул, но ничего не сказал. Встал и вышел из камеры, а я досмотрел казнь последнего из пяти вампиров и завалился на лежанку.

Утро следующего дня я встречал стоя на эшафоте рядом с тремя избитыми жизнью и эльфами вампирами. Кровососы смотрели на меня расширенными от ужаса глазами, а у меня с каждой секундой всё больше чесались кулаки. Хотелось вмазать по их клыкастым мордам, но я гордо молчал и резал взглядами Рэйринара. Не понимаю я эльфов. Вампиры куда прямее и проще. С вампирами спокойнее: определение свой — чужой работало не одну тысячу лет. Свой — живи. Чужой — ты даже не успеешь заикнуться о последней молитве богам, как лишишься жизни и крови. Эльфы вечно плетут интриги и давят своим авторитетом. Мы перворождённые. Первыми пришли в этот мир, значит мы тут пуп земли, мы главные и жить вы должны по нашим законам. С каждым часом я всё больше склонялся на сторону тёмных. Может, согласится на предложение эльфов, уехать к вампирам и там остаться?

Я выродок. Меня не примут.

Три вампира готовых прожечь во мне три пары дырок, суровое выражение лица Рэйринара, зачитывающего наш приговор и гримаса радости и вселенского счастья на личике моей ушастой принцессы. Для полноты картины, не хватало только проповедующего священника. Или они против, чтобы вампир, перед смертью, выговорил все свои грехи?

Тогда им не хватит и светового дня, если я начну каяться.

Эльф закончил оглашать приговор и лёгким жестом отправил Зету к «коробочке со священным сорняком». Это я услышал от рядом стоящего вампира и не к месту хрюкнул от смеха. А вот ужас в глазах вампиров отлично подходил для момента.

То, что мой сосед по эшафоту назвал «сорняком» на самом деле было ростком Древа Жизни и эльфы судили по нему. И плевать, что приговор-то уже зачитан. Коснёшься ты этого цветочка, и коли он расцветёт — ты невиновен. Нет, — ну на нет, и суда нет. Есть топор палача.

Мисс Злюка, сегодня одетая в элегантное обтягивающее платье, закрывающее тело от подбородка до стоп, столь же элегантно поднялась с трибуны для обвинителей, дошла до священного дупла и «произвела на свет» этот самый росток Древа. Не знаю, почему мне до чесотки в кончиках моих половинчатых клыков хочется её ненавидеть, но я не собираюсь себя сдерживать.

Ухастая принцесса поднялась на эшафот и пошла вдоль вампиров. По правилам, коснуться Древа должен был каждый независимо от того признаёт он свою вину или нет. Откуда я это всё знаю? Хорошо учился в школе. Но сейчас, когда шла война, это казалось чересчур «пафос». Но, потому они и эльфы. Да и определение «пафос» существуют только в эльфийском языке. Не знаю, как правильно перевести его и можно ли вообще перевести, но оно лучше всего выражает отношение ушастых к жизни. И к другим расам. Если людей они ещё терпят из-за их наивности и глупости, всех остальных они попросту презирают. Тёмные эльф такие же, но они более циничны и прямы в своих поступках. Одним словом — тёмные.

— Кри ла, — посоветовал я своему соседу, тот испуганно дёрнулся и едва не грохнулся на колени. Они что, действительно видят во мне своего короля? Хорошо хоть подошедшая с сорняком в руках эльфийка, отвлекла вампира.

Тот с обреченной решимостью коснулся пальцем ростка и замер с каменным выражением лица. Разумеется, Древо не зацвело. Вампир по факту не может «дать жизнь». Только забрать. В какой-то степени я ненавижу своего отца-вампира за то, что вдоволь нарезвился с моей матерью. А вот Мать-человека винить за то, что она оставила ребенка, не могу. Парадокс, но всё же.

— Твоя очередь, — язвительно пропела ушастая.

— Стоит ли? Вы уже всё решили.

— Это традиция, — а мордашка-то серьезная-серьезная, не придерешься. Вот только девочка от тебя за километр несет ненавистью. От рядом стоящих вампиров несло страхом и обреченностью, от сидящих на помосте обвинителей — радостью и чем-то приторным, с наметками интереса. А от посторонних ушастых, собравшихся поглазеть на казнь псевдо короля, либо его сына, уж не знаю, как эльфы объявили меня, разило презрением и желанием самолично перерезать мне глотку и вырвать сердце. И это миролюбивая светлая раса. Я усмехнулся и мысленно послал всех в гномьи горы, искать драконов.

— Тебя выдают глаза, — объяснил я принцессе и коснулся ростка. Наверное, то, что произошло дальше, навсегда войдёт в анналы эльфийской летописи. Росток дёрнулся словно живой, на одной из тонких веточек набухла почка и через пару мгновений распустилась чёрным цветком.

Честное слово, я буду коллекционировать выражение лиц ушастых. Принцесса едва держала свой росток на вытянутых трясущихся руках, остальные просто оболдевше молчали. Только вампиры радостно галдели, свистели и всеми возможными методами, поддерживали меня. И вот кто после этого назовёт их злом?

— Что-то не так? — невинно интересуюсь у отступающей эльфийки. Та, открыв рот, неотрывно смотрит на распустившийся цветок и, кажется, начинает паниковать.

Первым из эльфов, как и полагается, очнулся Рэйринар, соскочил с трибуны, прыжком заскочил на эшафот, вырвал из рук принцессы горшок и куда-то умчался.

Вернулся эльф спустя минут пять, с видом, как будто только что увидел призрак своего усопшего отца вытанцовывающего джигу на его любимой цветочной клумбе с тюльпанами. Жестом приказал освободить меня, а мне следовать за ним.

— А вампиров?

— Что? — Рэйринар остановился и непонимающе уставился на меня.

— Вампиров говорю, кто освобождать будет?

— Они военнопленные и подлежат казни.

— Отпустите их, и я расскажу о себе всё, что вы захотите.

М-да. По-моему у меня скоро закончится место, чтобы складировать ошарашенные лица остроухих. Впрочем, вампиры смотрели не менее удивлённо. Ещё бы, у клыкастых не принято вступаться за собратьев. «Один за всех и каждый за себя», выражение отлично характеризует суть кровавой расы. Удивляюсь, как они до сих пор не перегрызлись между собой.

— Освободить! — спустя минуты две тяжелого мыслительного процесса, распорядился пришедший в себя Рэйринар. Произошла короткая заминка, видимо, эльфы никак не могли понять, что от них хотят. Не вписывался приказ «освободить вампира» в их сложившиеся тысячелетиями устои. Но, вампиров всё-таки освободили, вот только парни сами растерялись от такой неожиданности. Скучковались у меня за спиной и, кажется, пытались понять, что же им теперь делать дальше.

— Возвращайтесь домой, — посоветовал я. Но вместо того, чтобы послушаться моего совета, все трое рухнули на одно колено и принесли мне клятву верности. Теперь уже я растерянно озирался по сторонам и пытался решить, что делать. Вот чего-чего, а заводить трёх комнатных собачек, я желал в последнюю очередь. И ведь теперь не откажешься.

Я вопросительно скосился на Рэйринара, «порадовался» его ухмыляющейся роже и жестом приказал вампирам следовать за мной. Чувствую, мне не обойтись без эскорта, когда я отправлюсь в гости к предполагаемому папочке.