Надуй щеки! Том 8 (СИ)

Глава 24

Чем дольше я смотрел в монитор компьютера, тем больше понимал, что всё куда сложнее чем кажется на первый взгляд. Либо второй вариант, в который мне пока что сложно было поверить — Всё это просто случайность. Ряд случайных совпадений.

И пожалуй в это можно было бы хоть как-то поверить, если бы не антидот в крови Ким Ю Джин.

Всё, что я смог узнать об убитом человеке не давало абсолютно ничего.

Глава компании. Не особо крупной, но и не мелкой. Упаковка соков, молока, газировки. Ещё много чего.

Одним словом, без заказов он точно не сидел. Вторая сторона его деятельности — благотворительность. Он действительно довольно большие суммы жертвовал на разные добрые дела.

Инвестор. Здесь, казалось бы, уже поинтереснее, но нет. Ничего. Серый, абсолютно незапоминающийся персонаж, который жил-жил, и вдруг однажды, не очень прекрасным для Ким Ю Джин утром помер в соседней с ней комнате.

Пока что ничего не сходилось.

Такие люди обычно не замешаны ни в чём предосудительном. Они тщательно пекутся о своей репутации. Он должен был умереть в кругу своей семьи, и точно не от яда.

Но именно обстоятельства его смерти заставляли меня рыть дальше. Глубже.

Однако это ни к чему не приводило. Всё шло по кругу: фирма, благотворительность, инвестирование; фирма, благотворительность, инвестирование.

Я откинулся на спинку кресла, зажмурил потёр глаза, чувствуя в них напряжение.

Обычно мне быстро удавалось ухватить нить, потянув за которую, можно было размотать весь клубок. Но тут её было невероятно сложно найти. Я не думал, что её нет.

Практически у любого человека есть свои скелеты в шкафу. А у этого мужчины, главы компании, отвечающего за упаковку разного, по имени Го Тхе Сон, явно было что-то такое, что привело его к смерти в позе эмбриона в отеле для анонимных любовных встреч.

Семья, — думал я. — У него была семья, это упоминалось в каких-то источниках, но очень вскользь. Как будто семья была точно такая же — серая, незаметная, ничем не выделяющаяся.

— Как ты главой компании-то, умудрился стать? — пробормотал я вслух, перебирая клавиши.

Спустя ещё полчаса мне это наскучило. Я пошёл, сделал себе кофе, и снова позвонил китайским хакерам.

— Что-то не так, Гису? — спросил меня голос, который, на удивление, не казался заспанным.

— Мне нужна информация по Го Тхе Сону, — ответил я, разглядывая бесконечно блёклую биографию оного. — Тому самому человеку, на имя которого был арендован номер в отеле. Более углубленная информация.

— Насколько глубоко нужно копать?

— Скажем так, — ответил я, чувствуя себя начальником археологов, которые должны извлечь покрытый почвой скелет из шкафа Го Тхе Сона. — Копайте всё, что есть в открытых источниках, потом, в закрытых. Должно быть что-то что пытались удалить или скрыть. Всё, что вам покажется подозрительным, кидайте мне — я разберусь. Буду на связи.

— Хорошо, — ответил голос. — Приступать немедленно?

— Естественно, — я хрустнул костяшками пальцев. — Мне необходимо знать, какая кривая привела этого человека в тот день именно туда.

Я нажал «отбой», а сам решил проследить хоть какую-нибудь связь между этим самым Го Тхе Соном и Ким Ю Джин.

Через два часа перекапывания интернета, перебирания различных названий фондов и инвестиционных проектов я понял, что Ким Ю Джин и глава компании, занимающейся упаковкой, никак не связаны между собой. То есть вообще никак. Они никогда до того благотворительного вечера не пересекались.

Вообще ни разу. Никаких общих проектов. Никаких интересов. Ничего.

Человек просто пригласил Ким Ю Джин выпить. То, что она не помнит ничего после глотка шампанского, не факт, что ей сплохело именно после него. Иногда, просыпаясь после ударной пьянки, ты даже не помнишь, как на неё попал. Потом память постепенно возвращает эти воспоминания, но не всегда. А здесь — жёсткое отравление.

Но откуда взялся яд? А ещё важнее откуда взялся антидот? Ведь так же предполагал, что и этот мужик не особо-то был причастен к этому делу. У меня вообще ничего не сходилось. По уверению лаборанта, яд был китайского происхождения, причём тут китайцы? Впрочем, он сказал — «возможно, китайский». Но то, что контрабандный — это точно.

Хм. Что-то в последнее время слишком часто начал фигурировать Китай. Совпадение? Очень вряд ли.

— Думай, голова, думай, шапку куплю, — ворчал я себе под нос. — Новую. Теплую.

Не. Чёт не помгает…

Наконец, уже поздно ночью мне позвонил хакер.

— Толком ничего нет, — он говорил скучным голосом, по которому я и сам догадался, что сенсации ждать не стоит. — Уводы денег из правового поля, махинации с налогообложением через благотворительность. Ну, всё как-то в крайне небольших масштабах. Полагаю, тебя, Гису, интересует совсем не это.

— Но ты мне скинь, — ответил я, чувствуя, как обрывается последняя надежда что-то нащупать. — Я посмотрю, поразбираюсь.

— Да, конечно, — ответил китаец, после чего задумчиво добавил: — Тут есть ещё одно.

— Да? — я встрепенулся, думаю, что найду хотя бы какую-нибудь зацепку.

Ну, если следующую информацию можно было считать таковой, то очень относительно.

— Дело было давно, — собеседник говорил так, словно собирался рассказать мне какую-нибудь сказку или легенду, впрочем, это была особенность китайского языка. — Господин Го Тхе Сон, только-только стал главой компании. И как у любого, уважающего себя главы компании, у него, соответственно, появилась секретарша. Только вот длилась эта работа у секретарши не так долго. В какой-то момент она обвинила главу компании в домогательствах. Но тогда времена были другие, и никто её слушать не стал. На защиту мужа даже встала его жена. Из-за которой, кажется, бывшая секретарша вынуждена была покинуть не только место работы, но и Сеул. Более того, за статью в газете семья господина Тхе Сона подала в суд, и статью изъяли из готовящегося тиража. Осталась только архивная версия в сети. И больше ничего.

— Это всё?

Я негодовал из-за того, что у меня были лишь такие крупицы информации. Я даже сейчас не мог сказать: поможет мне это как-то или нет. Ну, секретарша, к которой лез глава компании. Эка невидаль. Некоторые секретарши предпочитают отрабатывать под столом по-тихому и не делать из этого шума. Зато тринадцатая зарплата у них ого-го.

— Благодарю, — сказал я. — Если ещё что-то накопаете — звони.

— Хорошо, Гису, будет сделано.

Я понял, что, если не посплю хоть немного, завтрашний день пройдёт для меня исключительно в борьбе с желанием свернуться где-то клубочком и уснуть.

Утро у меня выдалось не очень добрым. Спал я хоть и глубоко, но мало. Потому что кроме истории с Ким Ю Джин у меня было ещё несколько моментов, которые нужно было решить. Из-за этого приходилось вставать рано.

Спустившись вниз, в гостиную, я увидел, что Мун Хё На уже стоит возле двери и собирается уходить. Мы с ней лишь поприветствовали друг друга, и девушка побежала по своим делам.

Мы же с Ким Ю Джин остались наедине в гостиной. Я сделал себе кофе и посмотрел на неё, обдумывая свои ночные изыскания.

— Извини, — певица, видимо, подумала, что я её по какой-то причине осуждаю. — Я вчера чего-то так устала, что вырубилась, даже не дождавшись тебя.

— И правильно сделала, — я подошёл к ней и сел рядом на диван, повернувшись вполоборота. — Твой организм требовал отдыха. Ты ему этот отдых дала, так что всё отлично.

— Ты чего-нибудь выяснил? — спросила девушка, потупив взгляд.

— Выяснил.

Мой ответ, наверное, должен был звучать чуть иначе. Ну а чего такого я там выяснил? С другой стороны, отсутствие новостей — это тоже иногда бывает хорошей новостью.

— Да, большую часть вечера и ночи я потратил на то, чтобы промониторить информацию по тому человеку, который… ну ты меня поняла, — закончил я, увидев, что девушка вздрогнула от одного упоминания о том, что с ней произошло. — Одним словом, вы никогда, нигде и никак не пересекались.

Я покачал головой, а Ким Ю Джин положила свою ладонь мне на руку. Это был обычный жест благодарности, но очень тёплый и душевный.

— Как же я там тогда оказалась? — она смотрела мне в глаза с надеждой, что я сейчас сотру из её памяти все те жуткие воспоминания. Вот только у меня подобного рецепта не было.

— Это могло оказаться случайностью. — И, проговорив это вслух, я понял, что не звучит это предположение. Точнее, звучит фальшиво. — Не переживай. Полагаю, что на этот раз всё обойдется. На тебя никаких выходов нет. Всё будет хорошо. Но если я могу тебе помочь…

— Можешь, — Ким Ю Джин робко улыбнулась.

— Что я могу для тебя сделать? — я сделал глоток и с удивлением обнаружил, что весь кофе выпил за время нашего разговора.

— Можно, я… поживу пока у тебя? — попросила певица. — Ещё какое-то время.

— Хорошо, — я отстранился от неё и встал. — Только прошу, не устраивайте здесь кутёж каждый вечер.

— Нет-нет, — девушка покачала головой и откинулась на спинку дивана. — Мне бы очень нужно отдохнуть. Я чувствую себя невероятно разбитой.

— Отдыхай, — сказал я. — А мне пора. На всякий случай: на незнакомые номера не отвечай, дверь никому, кроме своих, не открывай. Но думаю, что скоро со всеми этими условностями будет покончено.

— Есть, сэр! — широко улыбнувшись, ответила Ким Ю Джин и шуточно приставила вытянутые пальцы к виску, словно отдавала мне честь.

В этот день я взглянул на школу и на всё моё пребывание в ней немного по-другому. Конкретно, школа Дайвегу — это не только про знания, хотя и про них тоже. И не про социализацию — она есть в любой школе. Школа Дайвегу, как и Вонджу, полагаю, — это про полезные знакомства. Про влиятельных людей, дети которых, общаясь между собой, помогают чеболям становиться ещё богаче. Это про выгодные партии и браки. Дайвегу — некая площадка для знакомств.

Полагаю, отец этого тела очень уж хотел, чтобы его сын вращался среди детей чеболей, и в какой-то момент сам стал им на сто процентов.

Сегодня я подумал так.

Я поприветствовал совет ЮЧП, который о чём-то общался со старостами, и пошёл в свой класс.

Сев за свою парту, я увидел на ней надпись, чего уже давно не случалось. Но эта надпись была оставлена явно не тем, кто хотел бы меня побулить.

Тут было написано: «Гису». И рядом с моим именем — сердечко.

Ну вот ещё. Не хватало мне поклонниц. Надеюсь, что Минсу об этом не узнает. Не то чтобы я переживал за её реакцию, но просто не хотел бурного выяснения отношений, переходящего снова в какой-нибудь новый вид драки.

Я даже усмехнулся своим мыслям.

Первым уроком у нас была физика. Преподаватель Шивон вошёл в класс широким шагом. Первым делом посмотрел в мою сторону, увидел, кивнул, и оскалился.

— Гису Хегай, — проговорил он, стараясь, чтобы голос его звучал твёрдо, с командными нотками. — Почему вы пропустили дополнительное занятие, где мы должны были готовиться к олимпиаде? Вот Йонг Пак — идеальный пример для вас. Он занятия не пропустил. Почему же вы заставляете меня волноваться за успех нашего предприятия? Это же я вас назначил участниками олимпиады от нашей школы. Вы хотите, чтобы я пожалел об этом решении?

— У меня были дела, — спокойно ответил я.

— Неужели, — проговорил Шивон, стараясь скрыть свою ярость, что у него, впрочем, плохо получалось, — эти дела были настолько важнее, чем подготовка к олимпиаде?

— Да, — коротко ответил я, глядя ему прямо в глаза.

— Неужели, ваши вопросы касались чьей-нибудь жизни и смерти?

— Можно и так сказать.

Мне не хотелось сейчас разборок, хотя за преподавателем Шивоном было довольно-таки забавно наблюдать. Он бесился, как толстый гном. Уж не знаю, почему такое сравнение пришло мне в голову.

— Ладно, не будем, — преподаватель вдруг понял, что говорит на чрезмерно повышенных тонах, стоя в заполненном классе. — Я понимаю, что периодически случаются непредвиденные дела. Но давайте с вами договоримся вот как: раз вас не было на предыдущем занятии, мы специально для вас устроим дополнительные. Прямо сегодня, после уроков.

И преподаватель физики весь аж вытянулся по направлению ко мне, ожидая ответа, словно лис, заприметивший добычу.

— Хорошо. Без проблем, — ответил я, кивнув преподавателю.

А дальше началась довольно рутинная учёба.

Но на самом деле я был очень рад переключить мозги на что-то кроме корпорации Дэ Сан, которая пыталась отжать мою фирму. Кроме непонятного Го Тхе Сона, который зачем-то хотел отравить Ким Ю Джин. Или не он?

С другой стороны, хотел бы — отравил. Зачем тогда антидот? Да, из всех вот этих навалившихся на меня проблем олимпиада казалась самым простым делом.

Атмосфера в школе заметно изменилась. Это произошло из-за прибытия к нам новичков. Разумеется, они привнесли вместе с собой некоторые новшества.

На переменах я слышал какие-то новые слова, которые не были приняты у нас. Они делились между собой секретами, поглядывая на нас с каким-то благоговейным трепетом, который мне, разумеется, был непонятен. Но видя, как смотрели на тот же Совет ЮЧП или на старост классов, которые занимались чатом «Надуй щёки», я понимал: мы уже в какой-то мере стали самой настоящей легендой.

Забавно, если так подумать.

Но потом я вспомнил мордашку Белькьяу и ту цель, ради которой всё это вообще затевалось. Если первые дни после попадания в этот мир мне пытались доставить всяческий дискомфорт, который я постепенно превратил в достаточно комфортную для себя среду, то теперь я оказался и вовсе в каком-то привилегированном положении. Пусть, конечно, и не в таком, как у того же Совета ЮЧП, но всё-таки.

Когда я пришёл в столовую на обед, потому что в этом году я оплатил еду, и мне пока не было некогда заниматься готовкой, все, кто там находился, то ли в шутку, то ли всерьёз, встали и приветствовали меня. И даже отсалютовали.

— Доброго дня, командир!

Я кивнул, прошёл в начало линии, где стопкой стояли подносы, набрал себе обед и сел за отдельный столик, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Какая-то ностальгия что ли…

Благодаря этим неспешным педагогическим дисциплинам, всё произошедшее с Ким Ю Джин постепенно отходило на второй план. Я уже практически полностью уверился в том, что это было случайное совпадение. Ну, бывает такое, раз в год, как говорится, и палка стреляет.

И несмотря на то, что небольшой червячок тревоги всё-таки копошился в моей душе, я решил, что с девушкой всё будет в порядке.

И уже сидя на последнем уроке, я радовался, на самом деле радовался тому, что наконец-то попаду на дополнительное занятие и начну готовиться к олимпиаде.

Джи Джисон со времени своего последнего общения с Лизой изменился ещё больше. Сейчас он старался полностью раствориться в работе. Более того, ему нравилось то, что он делает. И его хозяин, Пак, вполне отвечал представлениям парня о том, как должен вести себя настоящий хозяин бизнеса.

За смешное по меркам многих время Джи Джисон прошёл довольно высоко по карьерной лестнице и стал уже полноценным заместителем Пака, а не просто его помощником. И зарплата у него была тоже соответствующая.

Он уже ни в чём не нуждался, ему не надо было считать каждый вон, но при этом он знал цену деньгам и знал, за что получает свою зарплату.

Стараясь отвлечься, Джисон взваливал на себя всё больше и больше работы. Пак поощрял это и платил ему всё больше денег.

Точки с их хот-догами и мороженым росли, как грибы после дождя. Они были уже практически в каждом районе Сеула. И Джисон знал, что его хозяин задумывается о расширении бизнеса и в другие города.

Обычное масштабирование. Ничего больше. Естественно, заниматься этим должен был сын министра образования.

Он надеялся, что в будущем сможет стать директором филиала в каком-нибудь городе. А потом, впоследствии, может быть, и заместителем директора всей сети.

К тому же он видел, что у Пака есть и другие сферы деятельности, поэтому в какой-то момент он мог оставить Джи Джисона на посту исполнительного директора сети фастфуда. А почему нет? Парень знал эту сферу от самых корней. Он знал, где закупать продукты, как делать вкусные хот-доги, как организовать внутреннее пространство вагончика.

Джи Джисон знал об этой сфере всё.

Но пока это были лишь мысли.

А сам сын министра, убедившись, что все точки открылись вовремя, пошёл по городу в поисках наиболее проходимых мест, где можно было бы поставить новые вагончики.

Он уже заметил некоторую тенденцию: там, где появлялся их концептуальный вагончик «Лёд и Пламя», тут же рядом вырастали вагончики других предпринимателей. Первым всегда стремился оказаться рядом Фуко, это и понятно. Он полностью ориентировался на чутьё Пака, как он думал. На самом деле, конечно, на чутьё Джи Джисона, потому что в последнее время подбором точек занимался именно он.

Но что более занятно, у киосков Пака мгновенно собиралась очередь. Вот первый день стоит вагончик, и перед открытием возле него уже стоят человек семь-восемь в ожидании горячей еды или холодного мороженого.

— Мне кажется, — как-то со смехом сказал Джисон Йонгу, — если мы откроем свой вагончик где-нибудь в пустыне, там тоже сразу же выстроится очередь.

— Было бы забавно, — ответил Пак, усмехнувшись. — Но всё-таки, полагаю, надо открывать там, где есть люди, которые хотят есть.

И вот в этом Джисон был с ним полностью согласен. Дорога ложка к обеду. Поэтому он ходил и искал места, где могут скапливаться голодные люди. И чем больше он этим занимался, тем лучше срабатывала его интуиция, тем точнее он определял правильное место.

И среди всей этой работы, в которую входило и обучение новичков, и поиск мест, и работа со снабжением, если вдруг начинались какие-то сбои, практически не осталось места мыслям о Лизе. Но она всё равно жила где-то там, в глубине его души. Потому что, как ни пытались молодые работницы строить ему глазки, никому он не отвечал взаимностью.

Сегодня был хороший день. Светило солнце. И в отдалённом районе Сеула, недалеко от довольно-таки обширной промзоны, Джи Джисон вдруг наткнулся на отличное место. Невероятно проходное: тут была станция метро и несколько остановок транспорта, и невероятный поток людей утром и вечером, соответственно, на работу и с работы. Затем он узнал, что несколько производств тут работают в две смены.

За тот час, пока он ходил вокруг да около, он увидел значительный человеческий поток. Это явно было успехом. Нужно было ехать и бронировать место для «Льда и Пламени».

Джи Джисон всматривался в глаза прохожих и видел, что те явно голодны. Они не прочь были бы сейчас перехватить хороший горячий хот-дог с ароматной горчицей. Такой, чтобы булочка была мягкой, тёплой, с хрустящей корочкой, а от сосиски в воздух поднимался пар.

В ответ на такие мысли у него самого в животе заурчало. Но вместе с этим урчанием пришла какая-то тревога.

Он неосознанно достал телефон и набрал Пака. Тот ответил не сразу, а когда принял звонок, позади него слышались множественные голоса. Джи Джисон вспомнил, что его хозяин ещё учится в школе и сейчас, наверное, находится на уроках.

— Извините, — сказал он. — Хотел доложить, что я нашёл отличное место недалеко от большой промзоны. Здесь прекрасная проходимость. Продажи будут очень неплохие.

— Промзона — это значит — столовые, — ответил Йонг. — Не хочу умалять проведённую тобой работу, но всё-таки нужно поделить возможные прибыли надвое, а то и натрое. Но попробовать, думаю, стоит. Иногда людям хочется чего-нибудь эдакого. Но нужно учитывать дни зарплаты, контейнеры с едой из дома и, как я уже сказал, столовые.

Джи Джисон призадумался. Да, когда он смотрел на это место, он вообще не подумал об этом. А вот его хозяин, Йонг, сразу же разложил ему всё по полочкам.

— Хорошо, я ещё присмотрюсь, — ответил Джи Джисон. — Благодарю за совет.

— Всегда пожалуйста, — ответил на это Пак и отключился.

Сын министра продолжил оглядываться, ходить вокруг того места, которое он уже присмотрел для палатки, и пытаться думать, как один из рабочих.

«Вот я зарабатываю столько-то тысяч вон», — он не знал, сколько зарабатывают рабочие, но понял, что сегодня должен будет с этим разобраться.

«Я с утра до вечера вкалываю на заводе. И допустим, я даже хочу хот-дог? Но у меня есть семья, куда я приношу все свои деньги. Жена делает мне обеды, кладёт их в пластиковый контейнер. Небольшой. Возможно, я не наедаюсь. Но куплю я этот несчастный хот-дог или нет?»

Джи Джисон довольно-таки быстро сдался в этом мысленном эксперименте, потому что никогда не был рабочим. Да и женат он тоже не был. Посему ему не на что было опираться.

Зато почему-то, представив, что жена ему собирает завтрак в пластиковый контейнер, на месте этой жены он увидел Лизу. Как та неспешно закидывает пару кусков пиццы, уминает их внутрь, чтобы влезли, закрывает крышкой поплотнее и слегка небрежно кидает этот контейнер на стол перед ним:

— Давай, там только без хот-догов, ладно? И так жрать покупать не на что.

Джи Джисон расхохотался своим мыслям, но быстро осёкся и огляделся, надеясь, никто не увидел его слабость. А то ещё сочтут за сумасшедшего.

Но как только он перестал смеяться, тревога снова обвила его упругими щупальцами. Что-то было не так. Он снова вытащил телефон, но на этот раз набрал номер отца.

Гудок. Гудок. Ещё один. Длинные гудки не прекращались. Отец трубку не брал.

Затем, через минуту, может быть, чуть больше, звонок сбросился.

Джи Джисон огляделся и подумал, что, в принципе, на сегодня он весь план работ уже выполнил. Ему осталось только зарезервировать за компанией Пака это место, и посмотреть, как устроен быт рабочего: сколько он получает, на что тратит и так далее, чтобы иметь представление о своей целевой аудитории в данной локации.

Всё это может потерпеть. По крайней мере, это можно сделать из дома.

Парень развернулся и поспешил домой. Все его мысли были заняты вопросом: почему не отвечает отец? Совещание? Важная встреча? Но вроде бы тот ни о чём таком не говорил.

Он звонил ему ещё пять или шесть раз, но безрезультатно.

И вдруг, когда он подходил уже к самому дому, откуда-то сзади к нему приблизились несколько человек, скрутили и положили лицом в асфальт.

— Джи Джисон, — проговорил грубый голос сверху.

— Да, это я, — отплёвывая пыль и крошки асфальта, попавшие в рот, проговорил парень.

— Вы задержаны по подозрению в убийстве.

Ким Ю Джин сидела у Хегая дома и смотрела сериал.

В какой-то момент в гостиную спустилась мать Гису, поздоровалась и быстро ушла обратно к себе.

Певица чувствовала себя замечательно. Всё, что случилось с ней вчера, включая посещение лаборатории, казалось уже страшным сном. Яд, если не полностью вышел из её организма, то уж большая его часть. По крайней мере, девушка чувствовала себя как обычно, и не было ни малейшего намёка на какие-нибудь осложнения.

Она включила телевизор, наткнулась на какое-то дурацкое кулинарное шоу и с удовольствием глядела на перипетии героев, которые, она, конечно, знала, были заранее прописаны в сценарии. А многие действующие лица даже не смогли натурально сыграть, чтобы это казалось естественным.

Она сама считала, что не всегда попадала в роль, но так бездарно она бы сыграть не смогла.

И вот в этот момент, когда девушка была полностью расслаблена, хихикала над происходящим на экране, выпивала энную по счёту кружку капучино, на её телефон позвонил незнакомый номер.

Почему-то она сразу напряглась внутренне.

Нет, ей частенько звонили с незнакомых номеров. Она почти всегда их игнорировала. Но почему-то именно этот звонок заставил её насторожиться. Затем она вспомнила, что Гису сказал: не брать трубку с незнакомых номеров. Поэтому успокоилась, и продолжила заниматься тем, чем занималась прежде.

Но небольшой червячок тревоги всё-таки потихонечку грыз её мозг.

А потом, через некоторое время, на телефон пришло сообщение, на этот раз от менеджера.

И вот оно уже вызвало у Ким Ю Джин настоящую тревогу.

«Я не знаю, почему, — писал Кан Саем. — Но тебя ищут следователи. Перезвони мне. Иначе будет только хуже».

Несмотря на то, что это было всего лишь сообщение от менеджера, певица заметила, что пальцы её вновь задрожали.

Следователи? Зачем? — думала она. — Меня могут искать только по одной причине. Но я же ничего не делала. Видимо, Гису что-то упустил — и они…

— Так что он мне говорил? Ничего, ничего нельзя рассказывать! Но я же… Ладно, я сейчас позвоню менеджеру, — решила Ким Ю Джин, — и выясню всё.

Она набрала номер Кан Саема, и после первого же гудка ей ответил незнакомый, холодный, чуть даже злой голос.

— Ким Ю Джин? — спросил он так, словно зачитывал приговор.

— Да, это я, — сглотнув, ответила девушка.

— Меня зовут Чо Хек, я следователь по вашему делу. Вы обязаны явиться к нам в следственное управление для дачи объяснений.

— Что? — не поняла девушка.

Потому что всё сказанное выглядело как нечто нереальное. Этого не должно было происходить с ней. Это просто шутка, розыгрыш, правда? — думала она.

Но холодный голос из телефона вообще никак не был похож на розыгрыш.

— Вы меня слышите? — повторил он. — Я вам сейчас сброшу адрес. Вы должны явиться в течение часа. Иначе мы объявим вас в федеральный розыск.

— Я приеду, — пообещала Ким Ю Джин. — Я сейчас же собираюсь и выезжаю.

Она успела вовремя. В следственном управлении она была через пятьдесят минут. Её трясло так, что зуб на зуб не попадал. При этом она понимала, что её личное состояние будет играть на руку следователям. Поэтому ей необходимо успокоиться. Но она не могла этого сделать. Любая попытка дышать глубже, пытаться улыбаться, срывалась на то, что она снова начинала дрожать и всхлипывать.

В кабинете у следователей, под холодным взглядом Чо Хека, она чувствовала себя, как рыба, приготовленная к разделке. Её как будто уже положили на доску, а сейчас натачивают нож.

— Полагаю, вы знаете, по какой причине оказались здесь? — проговорил следователь, поправляя воротник идеально выглаженного пиджака.

— Понятия не имею, — ответила Ким Ю Джин. — Если вы меня вызвали, то вы должны это знать.

Получилось достаточно правдоподобно. Где-то там, в глубине своего сознания, она буквально поаплодировала самой себе.

— Не дави ты так на девчонку, — проговорил второй следователь, который представился Пёном Чинхо. — Может, она действительно ничего не знает.

— Знаю я таких. — отозвался Чо Хек. — Итак, барышня. У нас здесь находится Тан Кван Сок, исполняющий завещание господина Го Тхе Сона. Сейчас он вам кое-что зачитает.

Ким Ю Джин подавила желание схватиться за голову, потому что ей до сих пор казалось, что всё происходящее — просто пранк, который почему-то решили провернуть именно с ней.

В ушах звенело. Она практически не слышала того, что говорил человек, которого назвали исполняющим завещание. Но когда он перешёл к сути, она ясно услышала каждое слово:

— Итак, находясь в трезвом уме и светлой памяти, я хочу завещать всё своё движимое и недвижимое имущество, включая усадьбу, квартиры, акции, автомобиль, яхты — популярной певице в жанре K-поп, Ким Ю Джин.

Спустя несколько секунд, которые показались девушке, словно вечность, следователь снова заговорил

— Как вы можете это объяснить? — Чо Хек навис над девушкой.

— Никак, — Отстраненно произнесла она, после чего глотнула и повторила. — Я… никак…

— А то, что этот человек переписал завещание и умер не далее, как позавчера вечером, или вчера ночью?

— Я ничего не буду говорить без своего адвоката, — собравшись с силами, ответила Ким Ю Джин.

Я вышел на перемену с ощущением, если не счастья, то удовлетворения. Сейчас должна была быть подготовительная работа у Шивона, где я, по крайней мере, пойму, на что вообще рассчитывать на этой самой олимпиаде. Какие по сложности будут задачи. На уровне школьной программы я помнил, но вот чтобы выдать нечто выше этого, тут надо было постараться и, хотя бы знать, о чём шла речь.

Но стоило мне дойти до кабинета, как зазвонил мой телефон. Я сначала не хотел брать трубку, решив, что гори оно всё огнём, но я пойду на репетиторский час. Однако на телефоне значилось: «Ким Ю Джин».

— Да, слушаю, — ответил я и у меня тут же появилось чувство дежавю. Потому что девушка едва сдерживала рыдания.

— Гису, — она говорила быстро, словно опасалась, что телефон у неё отнимут, — я всё понимаю, но… так получилось, что я сейчас нахожусь в следственном управлении, у следователей — Чо Хека и Пён Чинхо. Сказала, что ничего не буду говорить без адвоката. Приезжай срочно, ты мне нужен.

— Да как так-то⁈ — не удержался я. — Тебя вообще нельзя одну оставить? Нормально же всё было!

— Гису, приезжай, — попросила она, и отключилась.

Да ёперный театр! Я с сожалением посмотрел на дверь, за которой мне должны были открыться олимпийские задачи. Развернулся и пошёл из школы вон.

На пороге следственного управления от меня потребовали бумагу.

— Я являюсь представителем Ким Ю Джин, — сказал я. — Я поверенный в её делах. И требую пропустить меня к девушке.

— Она ждёт адвоката, — ответили мне абсолютно безапелляционным тоном.

— Ну, считайте, что я её адвокат. Больше на данный момент никого не будет.

Мне что-то возразили про документы.

— Послушайте, — сказал я, наклонившись к охраннику, который пропускал внутрь. — Вопрос стоит не только о жизни и смерти, но и о репутации уважаемого человека. Этот человек вызвал меня. Я буду его представителем и защитником. Для этого мне не нужны документы юриста. Но если вы так желаете, я могу подать на вас в суд за ущемление прав граждан, не находящихся под следствием. И вообще позвоните Чо Хеку или Пёну Чинхо, меня ждут.

Охранник несколько раз моргнул. Затем нахмурился, после чего бросил в мою сторону:

— Проходите. Триста семнадцатый.

Я прошёл внутрь и поспешил по коридору, затем по лестнице — на третий этаж, и постучал в триста семнадцатый кабинет.

— Входите, — голос, который это сказал, казалось, принадлежал человеку, стоящему за дверью с пистолетом, который только и ждал возможности застрелить первого, кто зайдёт внутрь.

Я вошёл, и меня буквально прошили злым, колючим взглядом.

— Проходите, — проговорил следователь. — Меня зовут Чо Хек. Садитесь.

Я увидел Ким Ю Джин. К её чести могу сказать, она до сих пор держалась: не истерила, не рыдала. Просто замерла в одном положении, с выпрямленной спиной, побледнела, и казалось даже не дышала.

— Привет, — сказал я ей — затем посмотрел на следователей. — В чём проблема?

— К этому можно обращаться? — поинтересовался Чо Хек.

— Меня зовут Гису Хегай, — ответил я, без стеснения разглядывая обоих следователей, которые, казалось, являлись двумя противоположностями. На самом деле они были единым инструментом карательной системы.

Ну что ж? Это достаточно предсказуемо. Посмотрим, что они нам выложат.

Чо Хек покосился на Ким Ю Джин, затем на меня, достал несколько листков бумаги и положил передо мной. Тут я увидел, что в углу кабинета сидит ещё один человек. Он разительно отличался от следователей: был пожилым, с заметной сединой, с умным и сосредоточенным лицом. На носу очки в дорогой позолоченной оправе. Он сидел молча, не вмешиваясь в происходящее.

— Итак, — проговорил Чо Хек, — вот документы для ознакомления. В двух словах: некий господин Го Тхе Сон, глава компании, занимающейся тарой и упаковкой, переписал всё своё наследство на госпожу Ким Ю Джин. И всё было бы хорошо, если бы сделал он это сильно заранее. Но вышло так, что он сначала переписал на девушку всё своё движимое и недвижимое имущество, а меньше чем через месяц умер при загадочных обстоятельствах, с большим подозрением на умышленное убийство, так как потерпевший был отравлен.

— Странно было бы, если бы он сначала умер, а уже потом переписал завещание, — я не преминул вставить шпильку, чтобы немного сбить гонор с Чо Хека.

Затем пробежал бумаги глазами и с недоумением уставился на злобного следователя.

— Ну и что? — спросил я.

— Как это, «ну и что»? — он говорил спокойно, но я почувствовал, что в его голосе появилось раздражение из-за моего вопроса. — Переписанное незадолго до смерти завещание — это явный мотив для убийства.

— Да что вы говорите? — я даже смог улыбнуться. — Вы понимаете, кто перед вами? — я указал рукой на Ким Ю Джин. — Это известная певица в жанре K-поп. У неё миллионы фанатов по всей Корее, и не только. Уверяю вас, и за пределами страны у неё отыщется немало поклонников. Если мы сейчас посчитаем всех, кто ей в той или иной мере решит оставить ей завещание перед смертью, или просто подарит какой-то значимый подарок, вам придётся таскать её сюда, в управление, каждый день.

— Не понял, — проговорил Чо Хек и начал медленно подниматься.

— Подожди, — осадил его Пён Чинхо. — Молодой человек, видимо, хочет сказать, что певица Ким Ю Джин ничего не знала об этом завещании. И, как следствие, не имеет ни малейшего отношения к смерти покойного.

— Абсолютно верно, — подтвердил я. — Именно это я и хотел сказать.

— Да вы посмотрите на неё! — Чо Хек уже взял себя в руки и решил давить не на меня, а на девушку. — Она же вся дрожит. Она явно что-то скрывает.

— Послушайте, — я почувствовал внутри небывалый азарт, потому что понял: ситуация не спеша склоняется в нашу сторону, — уважаемый Чо Хек, глядя на вас, дрожать начинаю даже я. И полагаю, не только я. Вы, наверное, когда по парку гуляете, деревья дрожать начинают и листву сбрасывают, показывая, что они ничего от вас не скрывают.

— Да что вы себе позволяете⁈ — процедил Чо Хек.

— Кроме шуток, — проговорил я. — Давайте будем с вами объективными. Вы на основании того, что один человек оставил завещание другому, а затем умер, пытаетесь обвинить этого самого другого в том, что он каким-то образом причастен к убийству. Но давайте выясним вот что: встречались ли когда-нибудь эти два человека? Были ли у них хоть какие-то пересечения в этой жизни? И вот если вы вдруг сумеете найти хоть какую-нибудь связь между погибшим и уважаемой певицей Ким Ю Джин, в таком случае мы уже будем разговаривать насчёт каких-то мотивов. А на данный момент ваши обвинения совершенно беспочвенны и никакого отношения к реальности не имеют, так как мы не то чтобы не знали покойного, даже понятия не имеем о ком вообще речь.

Внутри меня взвился целый вихрь из слов и аргументов. Я уже видел десятки путей решения проблемы. А ещё я видел, что девушка смотрит на меня восхищёнными глазами.

— Я прошу вас немедленно освободить уважаемую госпожу Ким Ю Джин, пока её нахождение в следственном управлении не нанесло непоправимого ущерба её репутации. В противном случае я буду вынужден подать на вас судебный иск для возмещения репутационных потерь.

Следователи переглянулись. Толстяк — Пён Чинхо — враз утратил свою добрую улыбку и только растерянно развёл руками: мол, мои полномочия на этом всё.

Чо Хек посмотрел на документы, лежащие на столе, затем перевёл взгляд на исполнителя завещания, и решил испробовать последний приём.

— Скажите, пожалуйста, уважаемый Тан Кван Сок, — обратился он пожилому мужчине, сидевшему в углу, — вы когда-нибудь видели эту персону? — он указал рукой на Ким Ю Джин.

— По телевизору? — уточнил тот, чем вынудил следователя закрыть лицо ладонью.

— Нет, в реальной жизни. Вы видели, чтобы господин Го Тхе Сон общался с госпожой Ким Ю Джин, или упоминал о ней как о человеке, с которым должен встретиться?

— Нет, — покачал головой Тан Кван Сок. — Уважаемый Го Тхе Сон упоминал о Ким Ю Джин исключительно как о своей музе, недоступной мечте.

— Ну вот и всё, — я поднялся с кресла. — Полагаю, вопрос решён. Прошу освободить Ким Ю Джин, и по всем дальнейшим вопросам обращаться ко мне.

— Вам необходимо будет подписать бумагу, — проговорил Чо Хек, тщательно игнорируя меня и обращаясь исключительно к певице. — Вам будет запрещён выезд из страны на время проведения следствия.

Мы с Ким Ю Джин переглянулись.

— Да, я никуда и не собиралась, — ответила девушка.

Я бы, конечно, ещё мог покусаться и устранить и эту препону, но не стал, потому что мне срочно надо было увести Ким Ю Джин отсюда, пока она держалась.

— Сейчас я дам бланк, — встал со своего места Пён Чинхо и отправился к шкафчику с бумагами.

В этот момент на столе у Чо Хека зазвонил телефон. Он молниеносно поднял трубку и поднёс её к уху.

— Ага. Ага. М-да. Да, сейчас, скоро освобожусь, — говорил он в ответ на фразы собеседника, которые мне не были слышны. — Да. Задержали? Кого убил? Так?

Он напрягся, это было видно по расправленным в миг плечам.

— А кто ещё из подозреваемых? Так, подожди! — ещё раз назови мне фамилию. Кто⁈

И, не отнимая трубку от уха, следователь Чо Хек посмотрел на меня, буквально пронзающим взглядом. Затем положил трубку. Посмотрел на Ким Ю Джин и сказал:

— Вы, барышня, можете быть свободны, только подпишите согласие с запретом на выезд.

А потом перевёл взгляд на меня:

— А вот вы, Гису Хегай — задержитесь.

— На каком основании? — я выпрямился, выдерживая его взгляд.

— Нам надо допросить вас по подозрению в убийстве вашего приёмного отца.