Надуй щеки! Том 8 (СИ)

Глава 18

В комнате подростков немного пахло потом, но в основном кимпабом, который мать принесла братьям Ли Джонуку и Ли Джонхё. И они уже съели всё рулетики.

А сейчас валялись на своих кроватях: Джонук — на первом ярусе, Джонхё — на втором. И залипали в телефонах. Уже через пятнадцать минут надо будет вставать и делать уроки, но сейчас ещё было время, чтобы расслабиться и посмотреть новинки K-попа.

Джонхё, лежавшему наверху, сразу понравилась группа «Грязь под ногтями». Её композиции отзывались чем-то новым и непривычным в его душе.

Ему хотелось двигаться в одном ритме с певицами. А вот его брат с первого яруса поверил словам небезызвестного Ким Су Хона и решил, что «Грязь под ногтями» обычные плагиаторы.

Пользуясь тем, что у него есть ещё время, Ли Джонхё влез на канал группы и увидел, что там выложили ещё один трек с новой хореографией. Он даже забыл надеть наушники и ткнул пальцем на воспроизведение.

Комнату сразу огласили тяжёлые звуки гитар, немного протяжные, но всё-таки невероятно ритмичные.

— Эй, — снизу по кровати постучал Джонук: — Хорош слушать своих плагиаторов.

Джонхё свесился с кровати и посмотрел на брата. Несмотря на то что они были близнецами, Джонук родился на несколько минут раньше и теперь всё время считал себя старшим и вообще главным среди них двоих.

— Они — не плагиаторы, — проговорил Джонхё, злобно щурясь на брата. — Они очень самобытные и необычные.

— Если бы это было так, — Джонук состроил недовольную гримаску, — то в таком случае Ким Су Хон не сказал бы об этом во всеуслышание. Этот человек врать не будет.

Джонхё продолжал свешиваться со своего второго яруса.

— Послушай, — сказал он брату, — сколько песен выпустила группа Ким Су Хона?

— М-м-м… Не знаю, — ответил Джонук. — Я слышал только одну песню его группы.

— Вот именно. А «Грязные Ногти» выпустили уже шестую композицию за две недели. Понимаешь? Так кто у кого сплагиатил?

— Да ладно, быть не может! — замотал головой Джонук. — Я тебе не верю. Не могут они так быстро работать. А даже если и так, значит, сразу сплагиатили целый альбом. Видимо, воспользовались доверием.

— Если бы они сплагиатили целый альбом, — парировал Джонхё, — то группа Ким Су Хона выложила бы эти песни раньше. А ты послушай. Просто послушай, что эти «Грязные Ногти» творят. Это просто полный разрыв.

Голова Джонхё убралась обратно наверх, а затем оттуда снова послышались протяжные металлические партии вкупе с экспрессивным женским вокалом и бойкой ритм-секцией.

— Они тут ещё и двигаются иначе, — взволнованно сообщил Джонхё.

Джонук некоторое время ещё сомневался в словах брата, а потом снова стукнул ногой в белом носке по верхнему ярусу.

— Ладно, младший, спускайся. Давай посмотрим, чего они там ещё наплагиатили.

Через три минуты, когда Джонук сидел, хлопая глазами, не в силах справиться с эмоциями от того, что он увидел в музыкальном видео, никаких сомнений у него уже не осталось.

— Это не может быть плагиатом, — покачал он головой. — Не выкладываются так, когда воруют.

— А я тебе что говорил⁈ — ликующе произнёс Джонхё, подпрыгнул на месте и впился затылком в свой второй ярус. Скривился, но ненадолго, и схватился за затылок рукой. — Они же гении. Я сразу это понял.

— Так, всем спокойно, — проговорил Шивон, встав, глядя на Гису.

Хотя Гису как раз вёл себя тихо, а вот остальной класс буквально бушевал. Там уже чуть ли не начали скандировать: «Ги-су! Ги-су! Ги-су!»

— Я счастлив, что все так воодушевились и настолько рады за нашего ученика, — скривившись, проговорил Шивон. — Но давайте, всё-таки, к уроку.

Класс неохотно, но всё-таки замолчал. Однако шёпотки всё ещё бегали между партами. Атмосфера в классе разительно поменялась с того момента, как преподаватель физики пересёк порог.

— Нам хорошо бы с вами сосредоточиться, потому что сегодня нас ждёт очень непростая тема, которую необходимо понять, — преподаватель говорил медленно, но чётко, чтобы его слова откладывались в головах. — Если вы её не пропустите через свой мозг, не уловите суть этой темы, то потом вы просто не справитесь с заданиями. Кстати, — он ткнул указательным пальцем с обломанным ногтем в Гису:

— Эта тема абсолютно точно будет на олимпиаде, поэтому слушайте внимательно, — Шивон снова оскалился и продолжил: — Ах да… чуть не забыл. Кроме всего прочего у меня есть для вас, господин Хегай, ещё парочка отличных новостей. А именно, два раза в неделю вас ждут дополнительные репетиторские часы по физике, где мы будем углубленно разбирать все задачи, чтобы на олимпиаде вы не опозорили громкое имя нашей школы! Не благодарите.

Но Хегай лишь поджал губы и хмыкнул на это.

Да на какое-то время преподавателю физики удалось вывести его из равновесия, но очень ненадолго, это была буквально минутная реакция, не более того. Затем учитель повернулся к доске и начал писать тему урока.

— Это всё бессмысленно, — прошептал, кто-то в середине класса.

Учитель сначала дёрнулся, чтобы обернуться и погрозить пальцем. Но затем понял, что это не о теме его предмета. Умы школьников продолжали кипеть от сообщения про олимпиаду.

— Там же Школа Вонджу, — снова проговорил тот же голос, кому-то. — Они никого не пропустят вперед. Даже Кёнбук, который при физическом университете им год за годом хоть десятую часть бала, но проигрывает.

— Точно, — отозвался другой голос. — В прошлом году вон Йонг Пак наш ездил, и то только третье место взял.

— Ребята, да вы чё! — вмешался третий голос. — Это же Гису! Он им там покажет! Да нет, Гису снесёт их начисто, просто всех взорвёт!

— Не-не, — снова первый голос. — Вонджу никого не пустят на первое место. Ну, у них там всё куплено, всё распределено.

— И что ж теперь? — говорил третий голос. — Должны же и мы когда-то выиграть. Дайвегу — это одна из самых лучших школ. Что нам эта Вонджу?

— А я считаю, — в разговор вступил четвёртый, на этот раз девичий голос, — что Гису там действительно всем утрёт нос.

— Вот-вот, — сказал ей в ответ парень, — а эти двое не верят.

— Ну, давай по факту. Скажите мне, когда в Пусане выиграл кто-то кроме Вонджу?

Преподаватель Шивон написал тему, сильно надавливая на мелок, чтобы скрипом привлечь внимание к тому, что он писал, и включил монитор.

— Итак, уважаемые ученики, давайте всё-таки вернёмся к предмету.

— Да не сможет там Гису ничего сделать, — раздался первый голос.

— Хватит орать! — сорвался преподаватель Шивон, а затем внезапно добавил: — Если уж Хегай такой умный, как он хочет нам всем это показать, то пусть поедет туда и займёт первое место.

И на этом все шепотки смолкли. Но преподаватель физики поймал на себе очень пристальный взгляд Гису Хегая. Как будто тот разглядывал его под микроскопом и собирался препарировать. И ему очень не понравился этот взгляд. Настолько, что вся новая тема урока буквально вылетела у него из головы.

Объявление о моём участии в олимпиаде застало меня немного врасплох. Впрочем, и хрен с ним, подумал я. Физика, конечно, никогда не была моим коньком, но что-то со старшей школы я помнил. Так что в любом случае совсем не опозорюсь. Тем более этот скользкий Шивон сказал, что у меня будут ещё репетиторские часы. Оно мне сейчас не сильно в тему, учитывая все проблемы, но, думаю, парочку занятий я посещу.

Я внимательно смотрел на преподавателя и видел, как того чуть ли не трясло от удовлетворения из-за собственной проделки. Над его верхней губой даже выступили капельки пота, а волосы надо лбом слегка намокли.

Хм. Неужели ты так сильно невзлюбил меня?

Хотя вспомнив всё то, что было в прошлом году, ответ напрашивался сам собой. Шивон никак не мог понять, как стабильный троечник внезапно осилил его предмет на довольно хорошем уровне.

Я кстати пока что сам ещё не понял, хочу ли я туда ехать или найти причину отмазаться? Но почему-то внутри меня было чувство, что мне это не помешает. Как минимум развеяться и немного забыться.

В конце урока преподаватель сказал, что от нашей школы поедет шесть человек: по двое самых сильных учеников с каждой параллели.

А из нашей параллели я знал только одного человека, у которого тоже была твёрдая пятёрка по физике. Это был Пак Йонг.

Я посмотрел на него и подмигнул, мол, нас ждёт с тобой ещё долгая поездка в Пусан. На что Йонг лишь закатил глаза.

После физики была большая перемена, обед и возможность пообщаться. Мы вчетвером, по старинке, сдвинули столы и начали вытаскивать то, что приготовили на обед.

Но я видел, что у всех, кроме Юми, сегодня буквально то, что попалось под руку, так же, как и у меня. Нет, у меня было давнее желание сделать себе настоящих блинов со сметаной и красной икрой. Но времени на это катастрофически не хватало.

Поэтому каждый из нас лишь бегло пробежался глазами по обеду других, усмехнулся и начал есть то, что взял с собой.

У меня это было нечто, напоминающее макароны по-флотски. Но, может быть, гастрокритики сказали бы, что это не так. Неважно.

— Йонг, — обратился я к Паку, так как именно он ездил в прошлом году на эту чертову олимпиаду в Пусан. — Расскажи что там вообще и как на этой олимпиаде.

— Да не знаю, — Пак пожал плечами, уплетая что-то из традиционной кухни. — Олимпиада, как олимпиада. Всех нас свозят в административное здание, там проверяют тебя от и до на входе, а потом ещё и в классе. Везде стоят камеры. Затем выдают различные задания, причём на огромное количество вариантов. И всё. Сидишь, решаешь.

— Я вообще-то не про это, — сказал я, оторвавшись от еды и посмотрев мельком Паку в глаза. — Что там за школы-то? — Я замолчал, вспоминая названия школ. — Что там за история с Вонджу и этим Кёнбуком. Почему считается, что мы не можем выиграть?

Йонг даже перестал жевать, левой рукой потер глаза, как будто невероятно устал. Впрочем, я не исключал, что такое могло быть. Потом посмотрел на свою ладонь, как будто с удивлением. И лишь потом перевёл взгляд на меня.

— Ты реально не знаешь про эти школы? — спросил он меня с недоверием.

— Ну, возможно, что-то слышал, — аккуратно ответил я. — Но хотелось бы подробнее.

Тут уже даже Юми и Чан Ан переглянулись с удивлением.

— Вонджу, — проговорил Пак, чуть отстраняя от себя обед, — это, наравне с Дайвегу, одна из самых элитных школ Сеула. У нас с ними всегда идёт негласная борьба. И если исключать результаты прошлогоднего среза, где у нас получилось завоевать девяносто баллов всей школой, Вонджу обычно нас превосходят. Там тоже учатся дети чеболей, из корпораций поменьше, только они… задроты, если так можно сказать.

— Самые умные что ли?

— Получается, что так.

— Так с этими понятно, а что за Кёнбук?

— Кёнбук — это школа при университете физики, — теперь вместо Пака говорила Юми. — У них показатели по знаниям ещё выше. Но если уж на то пошло, вечная борьба у нас идёт не с ними, а именно с Вонджу. Эти использовали любой мелочный повод, чтобы попытаться поддеть нас. Ведь очевидно, что мы более престижная школа. Однако не все с этим согласны…

Понятно. Просто две столичные школы с мажорами выясняют между собой отношения.

— Вонджу — та ещё заноза в заднице, — согласился Пак. — Но раз уж ты едешь на олимпиаду, — и тут все трое уставились на меня, — то, наверное, есть шанс победить. Как ты считаешь?

— А я еду? — спросил я у них и снова принялся за еду.

Когда Джи Джисон только вышел из дома и направился по адресу, который передал ему Гису, он весь горел решимостью. Более того, он уже предвкушал свою встречу с Лизой и репетировал все те самые слова, которые он скажет ей при встрече.

Вот только чем ближе он подходил к указанному адресу, тем больше у него что-то ёкало внутри. Навигатор завёл его в неприятную тёмную подворотню, где пахло мочой и не было видно практически ничего.

Джисон мог поклясться, что даже не догадывался о существовании в Сеуле подобных закоулков. Ногой он случайно пнул пустую банку из-под газировки. Та отлетела в непроглядную темноту, из которой донёсся очень неприятный шорох, как будто несколько десятков переполошённых лапок с когтями разбегались в разные стороны.

«Твою мать, — подумал Джи Джисон. — Что я вообще тут делаю? Как моя жизнь-то докатилась до такого?»

Но тут же перед его внутренним взором встало лицо девушки, за которой он, собственно, сюда и пришёл. Тогда у него появилась другая мысль: может быть, Гису просто что-то перепутал?

Может быть, ему надо пойти по другому адресу?

Но он продолжал идти по этой погружённой во мрак подворотне. И чем дальше он продвигался, тем темнее становилось вокруг.

Сначала он ещё хотя бы видел смутные очертания предметов: каких-то железных коробов, кучи тряпья у стен. Ещё более тёмные провалы в никому не известные закоулки этого мира. Но теперь не было видно вообще ничего. Только тёмный край серого неба, застланного тучами.

Джисон задел ногой что-то мягкое и податливое, и в ответ на это раздался глухой, сдавленный кашель, явно принадлежащий бомжу. Парень хотел извиниться, но слова застряли у него в глотке, и он просто поспешил дальше.

Судя по навигатору, надо было пройти ещё сто метров. Но сын министра понимал, что это могут быть самые длинные сто метров в его жизни.

Он вынул телефон и подсветил пространство вокруг. И как раз вовремя, потому что понял, что едва не врезался в мусорный бак. Впрочем, он их чувствовал и по запаху. Они источали довольно-таки мерзкую вонь по всей округе. Конкуренцию им могли составить только бомжи, которые, судя по всему, спали вдоль стен в каких-то коробках.

Джи Джисон огляделся, подсвечивая себе телефонным фонариком, но ничего толком не увидел. Свет, как будто, поглощался окружающей тьмой. Он сделал ещё несколько шагов, наступил в неожиданно глубокую лужу с дурно пахнущей жижей и выматерился вслух.

В этот момент ему на рот легла чья-то ладонь, а его спину прижали к себе в мёртвой хватке. После чего потащили куда-то прочь.

«Мне конец», — только и успел подумать Джисон.

Метров через пять, когда Джи Джисона затащили за мусорные баки и отняли у него телефон с фонариком, он приготовился к самому худшему. Даже выставил руки перед лицом. Больше всего он не любил, когда ему били по голове. Всё остальное можно было стерпеть, кроме, разве что, удара в пах.

Но против ожиданий, бить его никто не торопился. Вместо этого прямо над ухом раздался очень знакомое шипение:

— Ты чё, олух? Какого хрена ты тут делаешь?

Хлопая глазами от неожиданности, Джисон обернулся, стараясь разглядеть очертания лица Лизы. Но в окружающем мраке это было сделать сложно. А вот она, судя по всему, видела его очень хорошо.

Выключив фонарик, она сунула телефон ему в руки.

— Тебя ищу, — абсолютно честно ответил Джисон.

— Ты тупой идиот, — сказала ему Лиза. — На хрена ты приперся в эту глушь? Тебя здесь сейчас на нож посадят и скажут, что ты уже убитый пришёл.

— Я же говорю тебе, Лиза, — он попытался схватить девушку за плечо, но та очень технично вывернулась. — Я пришёл, чтобы найти тебя. Ты — единственная настоящая, которую я видел в своей жизни. А, поверь, я видел на своём пути многих.

— Тебе чё, по башке всё-таки успели дать? — Лиза с недоверием оглядывала его. После чего включила экран на своём телефоне, обвела им вокруг головы Джисона. — Да нет, вроде целая черепушка. Че с тобой? С катушек съехал что ли?

— Лиза, — проговорил Джисон, всё ещё пытаясь выдать ей отрепетированную речь, — ты очень необычная девушка. Ты — самая лучшая. Я хочу забрать тебя из этого мира. И отвести в лучшую, красивую жизнь.

— Не, тебе точно чем-то тяжёлым вхерачили, — сказала девушка, отстраняясь. — Или ты фильмов каких пересмотрел? Время что ли в свободное появилось?

— Ну, я… я просто хочу, чтобы ты была рядом, — ответил Джи Джисон. — Хочу забрать тебя отсюда.

— Очнись, малыш, — ответила ему Лиза, отстраняясь. — Меня силком тут никто не держит. Это моя жизнь, мой выбор. А тебе здесь не место, так что давай-ка поднимайся, бегом домой и баиньки. Будем считать всё это страшным сном.

— Но мы же можем быть вместе, — с последней надеждой проговорил Джисон. — Мы не такие уж и разные. Я почувствовал это, когда мы жили под одной крышей.

— Послушай… — на выдохе произнесла она и выждала несколько мгновений. — Мои родители пропали во время каких-то местных разборок. Я даже не знаю, кто они, если честно. И не хочу знать. Хотела бы, наверное, уже нашла концы. Сколько себя помню, я жила и воспитывалась в Боюквоне. Знаешь, что это такое?

— Слышал, — ответил Джисон.

— Да, я была не похожа на других девчонок, которые пытались выиграть себе место под солнцем красотой и лояльностью. Нет, я уже с пяти лет махала ногами и руками. Да так, что парни боялись ко мне подходить. В какой-то момент пересеклась с людьми Метёлки. Она взяла меня под своё попечительство. А ты — избалованный жизнью сын министра. Что у нас с тобой может быть общего?

Парень сразу же принялся соображать, но на ум ничего не приходило. Всё его внимание притянули к себе едва видные очертания лица девушки.

— Вдохни поглубже, Джисон, — сказала Лиза.

Он вдохнул и поморщился от вони.

— Ты чувствуешь? Даже воздух, которым мы с тобой дышим, и тот разный. Мы случайно с тобой пересеклись, из-за просьбы одного человека, но на этом наши пути разошлись. Поэтому… забудь меня. Ты понял?

— Но… Лиза, — попытался проговорить Джисон.

За что получил хоть и лёгкий, но ощутимый удар под подбородок.

— Вон, я сказала, — произнесла Лиза. — Если не хочешь проблем.

Тяжело вздохнув, парень встал, повернулся и пошёл в обратную сторону. Домой.

Через несколько шагов он оглянулся. Но то ли кромешный мрак не позволил ему разглядеть девушку. То ли её уже просто не было на том месте, где они разговаривали. В любом случае, делать было нечего.

Но уходя, он всё-таки понял: Лиза лукавила, когда говорила ему всё это. Он пока ещё не мог понять, почему. Но он слышал фальшь в её словах. И поэтому твёрдо решил, что не сдастся.

Но также он осознавал, что ему нужно время. Так как он совершенно не знал, что ему делать дальше.

Я смотрел на монитор своего ноутбука и нифига не понимал. Мне нужно было писать новую главу, но у меня вообще не было никаких мыслей. Вот абсолютно ни одной. У меня даже не было того слова, с которого надо было начать эту главу.

Все мысли были заняты вопросами про корпорацию, что собралась поглотить мою небольшую фирму. И ещё немного про обнаглевшего Шивона, который решил отправить меня на олимпиаду, как будто у меня других забот нет.

А вот на хентай, если можно так выразиться, у меня вообще не стояло. Но тут перед моим внутренним взором возник образ метрового хомяка — Белькъяу, вот в том виде, каком он всегда появлялся передо мной: с колокольчиками на конце посоха. Динь-дилинь.

— А что если я привнесу некоторую особенность в повествование? — подумал я и хмыкнул, представив, как это будет выглядеть.

— Нет, нет, стой, — сказал я самому себе. — Возможно, это пойдёт не сюда.

Я быстренько взял телефон, нашёл номер разработчиков игры и позвонил.

— Привет, это Гису. Как дела? — Но не дожидаясь ответа, я сразу же продолжил. — У вас там обнова в игре не скоро намечается?

— Эм… Гису. Привет. А к чему такой неожиданный вопрос?

— Да мне так… кое-что внедрить нужно. Подсобите?

— Ну как бы это… Дикий То… То есть господин Бо Рам вкурсе?

— Да, это не проблема, — терпеть не мог вот эти бюрократические проволочки. — Я с ним поговорю, всё порешаю. Если надо, он вам сам потом перезвонит. А я просто накину задачу.

— Ну, давай, — ответил мне парнишка. — Что ты хочешь?

— Нужно сделать такую фишку, с помощью которой можно будет поднимать ману у персонажа. Причём, нормально так поднимать.

— Что-то сложное? — спросил разраб. — Просто у нас достаточно ограниченный объём, которым мы можем распоряжаться.

— Да не, ничего сложного, — сказал я. — Нужно будет надувать щёки.

— Что?

— Всё просто. Если персонаж надувает щёки, у него на какой-то определённый объём прибавляется мана.

— Хм, — фыркнул на этот раз разработчик. — Глупо, но просто. Ты серьёзно хочешь, чтобы персонажи надували щёки?

— Абсолютно, — Улыбнулся я. — Прямо сейчас нужно подготовить такое обновление.

— Ну, ладно, — я слышал скепсис в голосе разраба, но он предпочёл не спорить. — Значит, надувать щёки и при этом повышается мана?

— Абсолютно, верно. — подтвердил я. — Звонок от Дикого Топора нужен?

— Да нет, — ответил разработчик. — Это… вроде мелочь.

И положил трубку.

— Отлично, — подумал я. — Щёки наше всё! Пу-пу-пу…

В этот момент в дверь постучали.

— Кто там?

— Это я, Чан.

— Заходи.

Он открыл дверь и шагнул в комнату с папкой каких-то бумаг. И смотрел он не на меня, а на написанное. Даже издалека я видел русские буквы.

— Ну, нет, — я уставился в потолок. — Переводчиком я сейчас работать не хочу.

— Только немного, — Чан смотрел на меня с умоляющей улыбкой.

— Ну, если только немного, — согласился я. — А что там у тебя?

— Да вот ответили что-то по условиям, а я не могу разобрать.

— Ну, давай, жги! — я ухмыльнулся и отметил, что Чан весьма взволнован, но старается держать себя в руках.

Он приблизил лицо к бумаге, как будто не видел, что там написано, потому что страдал близорукостью. Но я знал, что это не так.

— Гису, — не отрывая взгляда от бумаги, проговорил он: — Скажи, пожалуйста, а вот… Ох-иу… итель-но… — это слово он прочитал по-русски и по слогам. — Это хорошо или плохо?

Я повернулся к нему, сидя в кресле.

— Охуительно — это заебись, — сказал я по-русски.