Начать заново

Глава 6

Никогда не задумывалась, каково это быть вынужденным экспатом, оставившим все. Да и с чего бы? Когда жизнь спланирована, а резкие повороты, удивляя, проносятся с такой скоростью, что не успеваешь даже понять, как толком то или иное событие могло произойти. Однако сейчас я испытывала четкое понимание — жизнь уже никогда не будет прежней.

Дорога в карете до поезда и место в каюте машиниста было чем-то незабываемым. Я сто раз пожалела, что не переоделась сразу. Мужчина шокировано смотрел на мой парадный наряд и в конце концов я попросилась переодеться. Более простое платье и смытый макияж исправили картину, но вечерняя прическа смотрелась слишком изящной. А ходить с распущенными локонами было бы слишком кулуарно. Впрочем, путешествие прошло спокойно, без особых эксцессов.

На утро паровая машина привезла меня в городок, выбранный мною по случайности. Хан-Илай находился вдалеке от Ассама. И додуматься логикой, почему именно сюда отправилась беглянка просто было невозможным. Все равно, что искать иголку в стоге сена.

Двенадцать часов поезд ехал по ночной Мангольдии и только поздним утром прибыл на место назначения. Пока шла вдоль пестреющих осенними красками насаждений к остановке дилижанса, поняла, что время в поместье Далл пролетело незаметно. Настала осень, а я даже толком не успела порадоваться душистым травам, искупаться в речке, наесться вдоволь ягод с куста. Хотя кто бы мне дал? Семейство Далл по чопорности чем-то напоминало мне мать, которая считала вымазанные в чернике руки и рот чем-то предосудительным. В общем, все то, чего ждешь целый год, порицалось и по воле старших упразднялось.

Когда я успела все пропустить и превратиться в светскую мумию, что только и глотают пыль городов? Вжих! И жаркое лето превратилось в начало осени. Солнце стало светить уже не так ярко, а точно сквозь бледно-лимонную пелену, а тучи сгущаются все чаще. Вот и сейчас над Хан-Илай крепли серые набухшие влагой облака, закрывая такие желанные еще греющие лучи.

Что ж пора подумать и о жилье. Топать по лужам с оттягивающим руку саквояжем совсем не хотелось и я поторопилась.

Район выбрала наугад, купив карту города. А курсирующий по кольцу дилижанс довез меня до примерного адреса, где находились доходные дома, сдающие комнаты постояльцам. О возможности съема прочла в газете, печатаемой на дэрнском. В эти моменты я сильно благодарила преподавателя северного диалекта, который, скажем так, не сильно мне давался в первое время. Зато потом… Что я вам скажу, друзья —был бы стимул. И мое замужество было одним из них. Наверное, самым сильным.

Я вышла из пахнущего чем-то мокрым дилижанса и устремилась вниз по указателю. Город во всю уже торговал и жил своей жизнью. Улочки были чистыми и по всюду выращивали осенние яркие цветы. Однако в Хан-Илай, менее расположенном к туристам — было не так много гольдов, кто хорошо разговаривал на дэрнском. И я попросту поняла, что снимать жилье все же стоит у того, кто хоть как-то говорит со мной хоть на каком языке.

Рассудила я так: пока деньги есть, буду жить в более приличном месте, чем экономя, поселюсь в трущобах и каждый раз буду оглядываться в проулке, чтобы не шарахнуть от страха кого-нибудь огнем. Все же это не безопасно с обеих сторон, хотя с нынешним уровнем магии…

По ряду причин я остановилась на сложенном из сероватого камня доходном доме на улице Новой Зари, хозяйка которого была женщиной строгой, но за звонкую монету не спросила моих документов, и я представилась ей, как Айрис Вайос. К тому же был еще один неимоверный плюс, она прекрасно говорила на дэрнском и все ее постояльцы были приезжими.

Комната, которую я сняла была скромной, но чистой — такой же, как и сам квартал. Обстановка нехитрая: крепкая кованная кровать, скрипящий всеми пружинами матрас, тумбочка с огарком свечи, письменный стол, стул и шкаф. Выщербленная с одного угла ваза и ситцевые занавесочки, призванные добавить в аскетичную обстановку кельи хоть какой-то налёт уюта.

Что касается особых удобств другого порядка. Уборная здесь была на этаже, что не могло не радовать. Так как в большинстве домов нужник почему-то находился во внутреннем дворе строений. Странная инфраструктура, но да ладно.

Ванной, естественно, не было, но зато был душ. Правда горячая вода бывает лишь по утрам. Госпожа Борзае также предупредила, что животным и мужчинам, если он не мой супруг, хода нет в одну спальню, иначе штраф вместе с выселением. И так она это сказала, будто гольда приравнивает их к одному никчемному виду, который в равной доле можно презирать и не пускать на порог приличного дома.

Я была с ней солидарна, от мужчин, как и от собак я в равной степени старалась держаться подальше, поэтому заверила госпожу, что проблем точно не будет. Ее прищур я решила проигнорировать.

С глубоким вздохом и порядком затёкшими от ноши пальцами, я наконец смогла взгромоздить сумку на стол и сесть на скрипящий всеми пружинами матрас, поражающий своей прыгучестью. Подозреваю, что такого рода «ложе» было оборудовано специально, чтобы всем соседям было слышно, насколько «крепко» спит новая квартирантка.

Мутноватое окошко, в которое сейчас молотил осенний дождь, выходило во внутренний двор-колодец, в центре которого высился здоровущий краснеющий клён. Дерево смотрелось сущим пожаром среди сероватой кладки стен и такого же неба, со все сгущающимися хмурыми красками. Похоже собирается настоящая гроза. Я прислушалась к ощущениям. Ничего. Пощелкала пальцами. Огонек отзываться не хотел. Похоже здесь я опять ограничена в колдовстве. Хан-Илай, как и многие места сейчас походил на решето с зонами, где магия просто на просто не доступна. Еще не далее, чем несколько месяцев назад я и подумать не могла, что аномалия действительно существует. И небольшой городок, в который я сбежала из Ассама верное тому подтверждение. Что ж я и так магией не злоупотребляю. Так что, проблем быть не должно.

Ветер завывал и трепал душу. Идти куда-то совершенно не хотелось. А погодные струны пробуждали чувство меланхолии и беспросветной тоски. Невольно вспомнился калейдоскоп событий, что обрушился на меня за последнее время и, закрыв глаза, я потерла ладонями лицо. Но я вовремя остановила зарождающийся порыв самобичевания и скулежа. Терпеть не могла подобное состояние, поэтому запаяла его в душе до лучших времен.

Окно было на уровне второго этажа и двор хорошо просматривался. Из арки показалось движение, и я позволила себе понаблюдать как какой-то полноватый невысокий господин дэрнийской национальности, прикрываясь плащом, вывел мелкого пегого песика по нужде к этому самому «горящему» клену. Похоже зверюшке было не в терпёж, и она выгнала-таки хозяина на улицу. А дождь хлестал все сильнее, вряд ли вдохновляя на долгую прогулку. Потом увидела свою арендодателя под здоровущим зонтом, стремительной походкой направляющегося прямо к мужчине с собачкой. Женщина недовольно что-то проговорила соседу, указывая на «дела» зверюшки. И до меня начало доходить в чем причина ее нелюбви к обоим сущностям.

Не досмотрев картину «будни соседей», я достала из сумки газету и, сев за стол, стала смотреть рубрику «работа по найму». Взяв самописное перо, жирным выделила варианты поближе и просто кружком, что могло бы мне подойти. Затем глаза зацепились за заголовки: «Империя-агрессор?», «Национализация — верный путь к сохранению традиций и чистоты крови», «Магия, разрушающая мир».

Каждая статья пестрела упоминанием Дэрнии, а самая последняя обливала альм не справедливыми эпитетами, призывающих, если не жечь родных шаманок, то «…немедленно сдавать их в стражий участок до выяснения принесённого ущерба мирному населению…». Не знала, что дружественная страна, в которую меня упаковали дирижаблем тоже имеет предрассудки насчет шаманистов, транслируемые еще и таким радикальным образом. Какой вздор! Право слово!

Неожиданно открылась магия и от злости я раздраженно спалила газетный лист, осыпавший идеально чистый пол серым пеплом. Гадкая бумага дала мерзкий запах чадащего дыма, и я поспешила проветрить комнатушку, несмотря на дождь. Подоконник тут же вымок, как и я, потому что зависла, наблюдая удивительную картину, поражающую своей драматичностью, если не сказать трагичностью. Сухонькая женщина в застегнутом под горло темном платье и идеально зачёсанными в тугой пучок волосами замахнулась зонтом на толстенького господина, что раскраснелся лицом ещё до воинственного жеста.

— Проходимец! Я тебе знаешь, куда эти удобрения засуну! — лупила она толстячка с таким усердием, что тот лишь отступал, прикрываясь кожаным портфелем.

— Дура, борзая! — завопил тот на дэрнском.

И я поняла, что это он зря. Судя по фамилии, женщину наверняка дразнили в детстве и теперь бытовое ругательство превратилось в сигнал к полному уничтожению противника. Гольда Борзае замерла, не ожидая от взрослого мужчины такой подлянки. А затем с таким остервенением накинулась на бедного толстячка, что тот скрючился в неестественную позу, капитулируя от разъяренной соседки куда подальше. Питомец спрятался за крепкие ноги хозяина и звонко потявкивал на госпожу Борзае. В итоге парочка скрылась в арке, а я, намокнув, закрыла окно. И сделала вывод, что с хозяйкой нужно быть по аккуратней, а то оставишь крошки на столе, а тебе потом прилетит, откуда не ждешь. Прерывая мои мысли, в дверь аккуратно постучали. Я прислушалась зачем-то к двери, но безрезультатно.

— Кто? — строго спросила я.

— Соседка. — произнес звонкий девичий голосок и, слава Стихиям, на дэрнском.

Я распахнула дверь и узрела миловидную девчушку с русыми тугими мелкими кудряшками до плеч. Она была хорошенькой, но до того походила на ребенка, что я растеряла весь свой серьезный и, наверное, не слишком дружелюбный вид. Кончики ушей ее были заострены, как и курносый маленький нос.

— С новосельем! — вручила мне девушка горшок с рыжим цветущим «Каланхое», что любили разводить гольды дома и покачала бутылкой с мутноватой жидкостью, к телу она прижимала бумажный пакет.

— Спасибо. — растеряно отозвалась на такое добрососедство.

— Меня зовут Тилайна, но для друзей Тиль. — ее необременительный тон ошарашил, и я глупо таращилась на рыжий цветок. Девушка рассмеялась, точно колокольчики зазвенели.

— Хорошо, что ты не гольда. — прошептала Тилайна. — А то не знаешь порой, что от них ожидать. — теплая, искренняя улыбка девушки могла растопить любой лед и мой не исключение. Я неловко дернула уголком губ и оглядела комнату. Принимать неожиданную соседку в своей келье не было никакого желания.

— Пойдем на кухню? — подсказала она.

— Ладно. — я развернулась и прошагала к столу, поставив горшок на подоконник. Краем глаза увидела, как девчушка любопытно обвела комнату взглядом и отметила единственную сумку. — Но я не пью. — сухо прокомментировала бутыль в ее руках.

— Не проблема. Я заварю чай. — легко сменила вектор девчушка. А потом добавила: — У меня на Родине принято дарить цветы — это как примета, к хорошему соседству и добрым отношениям. Главное, поливай раз в неделю. Она совсем не капризная, много хлопот не доставит. К тому же я сама выбирала. Хороший цветок, по поверью гольдов он приносит удачу. Как тебя зовут, соседка? — девушка так быстро тараторила, что я была немного сбита с толку. Но дриады вообще очень жизнелюбивый народ.

— Айрис.

— Представляла тебя другой. А ты вон какая. — рассмеялась, зазвенев колокольчиком, — Госпожа Борзае сказала: «леди из столицы». — щебетала девушка, пока мы шли на первый этаж в общую кухню для квартирантов.

Помещение было вытянутым и маленьким, как и стол с тремя стульями, стоящих у окна. Она шустро налила воды в железный чайник из крана и поставила на горячий камень-плиты.

— У нас тут все просто, у каждого своя полка в холодильном ларе. В душ ходим с утра по часам, мое время девять утра, Джиа в десять, Марко в восемь. Можешь взять либо промежуточное, если кто-то пораньше освободиться, либо семь или одиннадцать. — она засыпала в керамический терракотовый чайник какую-то травку, а из шуршащего бумажного пакета вывалила в коричневатую миску неровное, но аппетитное печенье и поставила его на центр компактного стола, явно не рассчитанного на большую компанию.

Собственно, пока я была безработная, поэтому мне было все равно. И я кивнула, принимая ее слова к сведению.

— Ты сама пекла? — улыбнулась милым сдобным кругляшам с шоколадной крошкой. От выпечки невероятно вкусно пахло какао и ванилью.

— А то, а какие пироги я делаю на праздники, мм…

— Жду не дождусь их! — нашу милую беседу прервал тип с темно-русыми чуть вьющимися волосами и светлыми глазами. Он не был гольдом или россарийцем, но определить национальность мне было затруднительно. — Скоро ведь Самайн. — подмигнул девушке мужчина и уселся напротив меня, не скрывая любопытства узнать, что за новая девица заняла тесное местечко в небольшой вытянутой кухоньке. Тиль зарделась и засуетилась, тут же поставив ему кружку, а заодно и мне.

— Айрис? — обратился он ко мне.

Я вопросительно посмотрела на мужчину, но тот лишь пожал плечами.

— Вы слишком громко болтаете. Я Марко. Можно Марк. — протянул он руку, и я вложила свою ладошку в его. Рукопожатие получилось нейтральным, и это мне понравилось.

— Откуда ты? — он проводил взглядом нарезку кровяной колбасы и ломтей серого хлеба, что нарезала Тиль и уставился на меня своими странными глазами, в уголках которых прятались смешинки. Их цвет переходил из светло-карих в зеленый с желтыми вкраплениями. Выглядело необычно.

— Из небольшого городка.

— Ты не местная. Из Россарии? — быстро раскусил меня парень. Хотя внешность моя могла принадлежать любому государству Центральной части Геи.

— Родители действительно выходцы из Россарии. — туманно отозвалась я.

— Надолго в Хан-Илай?

— Как пойдет.

— Где работаешь? — сыпал на меня вопросами сосед.

Носик чайника засвистел и вместе с ним Тиль резко развернулась:

— Марко! — смешные кудряшки отпружинили, выражая вместе с ней недовольство напором гостя, — Что ты в самом деле? Она только въехала. — но через мгновение ее выражение смягчилось и, залив травку кипятком, девушка поставила глиняный чайник на стол. Утварь привлекала внимание, вроде и просто, но было в ней что-то необычное. И тарелка, и заварник были сделаны очень ровно, даже чересчур, из рыжеватой гладкой глины. Чашки были такие же одинаковые и приятно ложились в руку. Мастер явно делал с душой.

Тиль разлила чай и села с нами, подвинув ко мне поближе печенье.

— Ты не стесняйся, угощайся.

— Спасибо. — я улыбнулась и пригубила чай, узнав сушеные листья малины, кипрей, зверобой и горьковатый чуть вяжущий медовый нектар таволги. Вкусно.

В коридоре послышался проворот связки ключей и в плаще, чуть промокшим у ног, вошла девушка с яркими цыганскими чертами. Ее черные волосы вились крепкими локонами, мягкие южные черты притягивали взгляд. Густые ресницы обрамляли кошачий разрез шоколадных глаз. Такая девушка запросто разобьет не одно мужское сердце. И красавица принялась копаться в сумке, не заметив новою гостью.

— Marco, est tas tero regmetrio nero san! Juh! — она была чем-то недовольна и, нервно достав, какую-то бумажку, наткнулась на меня взглядом. Я не поняла ни слова.

— Ilao, Gia! Bit shineo hershte bolson! Iz Airis! — радостно провозгласил Марко на гольдском, бросив на меня взгляд.

— Ilao! — обратилась она ко мне достаточно прохладно с «приветствием» и потеряла интерес, повернувшись к мужчине, защебетала на гольдском. Он ей что-то отвечал, через какое-то мгновение в разговор вступила Тиль, а затем Марко вновь обратился ко мне:

— Intergo tui vijal?

— Я не понимаю гольдский. — произнесла фразу на дэрнском, на которую все трое воззрились с разной степенью удивления.

— Ты не говоришь на родном языке гольдов, живя в Мангольдии? — выразила общую мысль Тиль.

— Ну не то, чтобы я совсем ничего не понимаю. Самый базовый словарь я выучила. А основательно сесть за изучение еще не успела. — сконфузившись, нервно заправила за ухо прядь.

— Тебе нужно срочно учить язык! Иначе тут вообще невозможно! — девушка в сердцах прижала изящную маленькую ладошку к груди. — Эти гольды помешаны на своем языке и учить иностранный не очень-то желают.

— Paratero in set! — Джиа развернулась и бросила небрежным тоном что-то еще Марко. Тот посмотрел на нее, покачав головой. Я плохо понимаю язык, зато язык жестов и энергии чувствую превосходно. И вряд ли можно сказать, что знойной красавице я пришлась по душе.

— Я спросил, заселилась ли ты уже основательно? Или только въехала с сундуками?

— Айрис практически налегке, — вставила любопытный факт Тиль о новой соседке. — Хотя выглядишь ты, как столичная штучка с дюжинной сундуков. — улыбнулась мне девушка, и я подумала, что вещи нужно было купить в обычной лавке. Но когда? Ольден Далл точно знал, что я могла выкинуть подобный фортель и приставил ко мне соглядатаев.

— Думала сейчас сходить в торговые ряды, пока не стало слишком темно.

Я посмотрела на настенные часы и время действительно было уже шесть вечера. А хотелось бы спать не на голом матрасе и вытираться полотенцем, а не подолом от платья. Да и мыло тоже не помешает.

— Можем пойти вместе! — оживилась Тиль. — Марко, ты с нами? — мужчина тоже проследил за временем и помотал головой. — Не в этот раз, девушки. — и попив, еще с нами чудесного отвара, ускакал куда-то в неизвестном направлении.

Собираться мне было недолго, лишь захватить мешочек с монетами. Вот только в не распакованном саквояже меня ждал не приятный сюрприз. Я спешно вывалила все на кровать и еще раз пересмотрела вещи. Неужели⁈ Большая часть флоринов, хранимая в отдельном мешочке, исчезла. Я брякнулась на кровать, скрипнув всеми пружинами и сдула с лица прядь. Вот так дела. Где меня обокрали? Когда? Неужели на вокзале? С хозяйкой я расплатилась авансом из второго мешочка, где была небольшая часть сбережений и мелкая монета, чтобы не разменивать золото. Это плохо. Очень плохо. Откинулась на кровать, хорошенько отпружинив и уставилась в потолок. Вот морлок! Мне нужна работа! И срочно!

К Тиль я выходила с пустой головой, не очень понимая, как умудрилась так оконфузиться. Беглянка называется.

— Что-то случилось? — спросила меня девушка, когда мы шагали по улице, направляясь к торговым лавкам, что работали до самого вечера.

— Да нет… — рассеяно отозвалась ей, наблюдая, как фонарщик зажигает в этом квартале огни.

— Так да или нет? — лукаво стрельнула в меня взглядом прозорливая дриада.

— Знаешь… пока я добиралась, то похоже большая часть моих сбережений сейчас радует местное жулье, чья совесть не мешает обворовывать других людей.

— О. — девушка округлила и без того большие зеленые глаза. — Совсем на мели?

— Пока нет. Но буду, если не найду работу.

Мы прошли еще пару улиц пока не показалась лавка «Тысяча мелочей». И Тиль похоже оказалась из тех девушек, что не вешали нос ни при каких обстоятельствах. Дриада бодро заверяла, что ее приятель точно продаст нам все по дешевке. А для жизни немного-то и надо. Я с ней согласна, но на воде и хлебе жить не планировала.

— Сложно тебе будет устроиться без знания языка. — размышляла Тиль, немного переварив информацию, пока мы ходили вдоль стеллажей со всякой хозяйственной ерундой.

— Сама уже поняла. Завтра пойду пробовать свои силы.

— А куда? — курносый нос девушки сунулся в баночку с ароматной свечей, и она сморщилась. Похоже аромат был не слишком благоухающий.

— Пойду к артефакторам или в лавку целителей. — крутила я разные бутыльки на полках.

— Ты что-то закончила? — поинтересовалась она с большим интересом.

Чаще всего небогатые дети заканчивали школу, а дальше только одаренные могли получать преференции в образовании. Хотя не знаю, как организована эта система в Мангольдии. Может, тут есть императорская программа более лояльного толка. Но в Россарии, если ты не обладал звонкой монетой или семью пядью во лбу, то с образованием высшим было туго.

— Я была на домашнем обучении. — выдала я заготовленную Даллом ложь.

— У тебя есть дар? — прошептала напарница, поставив баночку с лавандовым мылом в мою корзинку.

Мне импонировала девушка и думаю, что дар все-равно как-нибудь да промелькнет. Поэтому позволила себе небольшую шалось. Говорят секреты объединяют. По крайней мере так было в детстве.

Я обратилась внутрь, стихия вновь была доступна, оглянулась, зал пустовал и, тронув внутренний источник, зажгла маленький фитилек на ладони. У дриады распахнулись глаза цвета молодой листвы, а на лице появилось ни с чем не сравнимое выражение детского восторга.

Я приложила палец ко рту и та, смешно прикрыв рот ладошкой, закивала.

— Никому. — прошептала ей.

— Ты из неучтенных? — едва слышно ответила она мне, когда я положила выбранное полотенце в корзину. Оно было не таким мягким, как у Ольдена Далла в доме, но в целом в Мангольдии был хороший хлопок и бамбуковое волокно, что говорило о том, что производство сырья для подобных вещей здесь было на уровне.

— Что-то вроде того. — улыбнулась я, а ведь это была правда. Теперь я уж точно неучтенная и, к тому же, два раза сменившая имя. К сожалению, на последнее документов у меня не было. И с этим тоже нужно было что-то делать.

— Вот зеленые помидоры! — ахнула девушка, — А когда-то я была уверена, что это невозможно. — она задумалась о чем-то своем, но пояснять не стала.

— А ты почему здесь? — спросила, выбирая подушку и одеяло. Несмотря на внезапно оскудевший бюджет, спать на старом абсолютно не хотелось.

— Вот эту лучше возьми. — девушка понюхала подушку и вручила мне другую. Что ж в материалах дети леса разбирались действительно лучше, чем многие маги. А их знания трав поражали воображение. Я, не споря, согласилась с ее выбором.

— Мои родители проживают в Великом Лесу в небольшом городке Лорене. Они потомственные шелкопряды.

— Ого. — впечатлилась я.

О тончайшем шелке самого высокого качества знает даже такой равнодушный человек к моде, как я. Но, к сожалению, платье из этого материала отпечаталось не самыми лучшими воспоминаниями. На предпоследнем курсе мне прислали чудесный подарок из столичного фарансийского салона «Бонтелье». Невероятно красивое, легкое, расшитое тончайшим кружевом по ярусам и лифу. Тогда я думала, что это подарок от Рейдара Фрейгарда — мужчины, похитившего некую часть меня, к сожалению, и вторая часть до сих пор где-то в глубине жила этими воспоминаниями о прошлом. Тогда с сомнением и тревогой я собиралась на треклятый прием графа Норсексса, на который и идти то не стоило. Глупо. Лучше бы сделала все, как хотела с самого начала.

План с тем, чтобы прикинуться простушкой мог повернуть этот вечер совсем по-другому сценарию. Проверить, так сказать, всех на человеколюбие и статусофобию. Думаю, ни Далл, ни Крамер ко мне бы в тот вечер даже не подошли. И я проверила бы смутные намеки профессора, что Фрейгъерд ищет девушку попроще, чтобы насолить отцу. В итоге, дернийский демон обвел меня вокруг пальца, прислав наряд сам. А во мне, как в любой женщине, просто проснулось желание быть красивой, понравиться мужчине. Любовная лихорадка во всей своей полноте запросто отшибает мозги здравомыслящим россам. Это я могу сказать точно!

— Они в десятом поколении прядут нить. — возгордилась девушка, а потом почему-то приуныла, пощипывая край подушки. — Правда, не всем похоже достается дар шелкопрядов. И в нашей семье — я исключение. — посмотрела она на меня, и в ее глазах я прочитала длинную историю, которая была не столь простой, сколько могло показаться, ощущая жизнелюбивый нрав дриады.

— А ты? — cпросила ее, не давая погрузиться в воспоминания.

— А я умею выращивать красивые цветы. — улыбнулась девушка детской непосредственной улыбкой, прогнав грусть. Но все же где-то там тема отдавалась чем-то болезненным. — Однако шелк моим рукам не подвластен.

— Знаешь, моя мама тоже хотела, чтобы я была… другой. — наконец подобрала я правильное слово без уточнений. Почему-то сразу вспомнила свою родительницу, желая подбодрить дриаду, — но я такая, какая есть и считаю это лучшим своим достоинством. Главное, чтобы ты сама ценила себя и не ровняла под других. Не всем же быть шелкопрядами. — усмехнулась я последней фразе, — Должны быть и те, кто выращивают такую красоту. — указала я на горшок с жасмином в кадке, стоящий у входа. Жирные листья и белые цветы источали чудесный аромат получше любого благовония.

— Это да. Заходи как-нибудь ко мне на Лесную, лавка называется «Фрезе». Мы там одни такие. Не пропустишь.

— Обязательно зайду. — поддержала ее и мы пошли к светловолосому симпатичному парню, стоящему у прилавка. Дриада представила его как Вик. И нам действительно сделали большую скидку. Хотя, судя по переглядам, я подозреваю, что парню просто нравилась девушка. Но по глухой ментальной стене, выставленной дриадой, я поняла, что девушка не жаждет отвечать взаимностью или что-то другое… Кто знает?