Глава 24

Вы знаете, чем черный цвет отличается от других? Он выделяется тем, что впитывает в себя солнечные лучи и не отражает ничего. Чем хороша темнота, она вбирает в себя свет, и из нее не выходит ничего. Мрак — основа всего, подложка. Черный – самый главный цвет мира, на нем можно нарисовать все, что угодно — вот что я неожиданно понял. Тьма –основа основ, все начинается с нее. Сначала во вселенной была только темнота, а потом пришел электрик, включил взрыватель и задумчиво произнес –да будет так! А так или не так, перетакивать не станем.

А еще мир полон разных энергий: синих, желтых, зеленых, серебристых, смешанных цветов, названий которых человечество еще не придумало. Вселенная – нарисована множеством энергий на мраке. Это то, чего не понимает человечество, когда строит свои теории. Менделеев и наши предки понимали, что первое, что создал бог — это эфир, основу будущего мира, и с него надо начинать наше понимание мира.

А потом кто-то убрал из таблицы Менделеева нулевой элемент, объявил эфир глупостью и предрассудком, и человечество заблудилось, потеряло главный смысл и понимание того, что первым всегда создается основа. Первым создается холст, а для того, чтобы появился свет нужна ночь, а для того, чтобы появился цвет нужна чернота. Вот такие мысли у меня родились, когда я снова медленно умирал.

Хотя… на самом деле я не умирал, а возрождался заново, мрак внутри меня строил ту основу, которая позволит мне дальше жить. Нет, он не питал ко мне никаких чувств, у темноты нет эмоций, он просто создавал новый мир, пока только во мне, надеясь на то, что я начну создавать его дальше вокруг себя. Так было всегда, сначала в перенасыщенный раствор кладут то, что станет основой будущего кристалла, а потом все начинает происходить вокруг него. Я не катализатор дерьма, я та основа, на которой будет появляться новый мир.

Хоть и катализатор дерьма — это тоже правильное понятие, для старого мира все новое это дерьмо, это то, что его разрушит, и даже если новый мир станет лучше старого, все равно изменение будет болезненным и непростым. Древнее пожелание врагу китайцев гласит — да чтоб ты жил во времена перемен!!! По-моему, это правильно. Нет ничего хорошего в том, чтобы попасть между двумя жерновами, между тяжким прошлым и новым непонятным будущим, расплющит так, что жить не захочешь, во все, что ты верил, будет разрушено, а все, чем ты жил уничтожено. Перемены все помнут и разрушат. Вот почему во все времена все расы и разумные существа во вселенной боялись и уважали древних, потому что после того, как они приходили, мир менялся безвозвратно. И как бы тебе не нравилось твое прошлое и настоящее, оно больше не вернется никогда, как бы ты не старался и этого не хотел.

Я не хотел, но кто меня спрашивал? Меня плющило и ломало, мое тело то наполнялось жаром, то холодело, сердце то суматошно билось, то замирало и каждый удар становился событием вселенского масштаба. Но все когда-то кончается, кончилось и это. Я открыл глаза и посмотрел на багровое светило, которое выползало из-за ветвей. Однако я все еще на чужой планете, и мне хоть и хреново, но надо идти дальше, искать этот чертов артефакт.

— Очнулся? —Вика смотрела на меня усталым, ничего не выражающим

взглядом. — Я думала, ты умрешь. Но ты опять каким-то непонятным образом выжил, видимо, Дашка права, тот, в кого вселился древний, тот не умирает. Есть хочешь?

– И кушать, и пить, – я улыбнулся, сморщенными от жажды губами. – У меня есть ощущение, что я прожил последние два часа в пустыне, где было жарко, ветрено и гадко.

– Ты прожил эти два часа вместе с нами, — улыбнулась Дара. — И здесь нет пустыни, тут лес, а в нем прохладно, тепло и влажно.

Капитан очевидность. Решил промолчать, потому что понимал, девочка хотела мне помочь разобраться в происходящем, как сумела. Кстати, вполне понятно объяснила, лес и влажно, только почему я пить хочу, словно вышел из пустыни. Вика подала мне фляжку, в руку сунула кусок горячего жареного мяса, я приподнялся на локтях, прислонился к стволу дерева и начал завтракать, задумчиво разглядывая медвежью тушу, кучу насекомых, мелких зверьков и еще каких-то тварей на ней. Завтрак был не только у меня, если все, кто тут прописан, а коллектив, похоже, здесь большой. Кстати, от змеи остался только белый хребет с ребрами, за то время, что я был в отключке сожрали все. Шустро тут работают ассенизаторы, оглянуться не успеешь и от медведя останется только воспоминание. Вот тут и задумаешься, кто по-настоящему стоит на вершине пищевой пирамиды, кто жрет и хищников и травоядных, и птиц, и кому за это никогда ничего за это не бывает. Правильный ответ – насекомые. Вот кто тебя проводит в твой последний с чавканьем и гиканьем. Вот кто с твоего скелета сожрет последнюю плоть и пробурчит полным желудком: какой хороший был человек, жаль, что недолго пожил и веса мало набрал.

– Что дальше, командир? –спросила Вика, садясь со мной рядом. –Какие будут указания? Что будем делать? Если пойдем дальше, то когда? Ты только не умирай так часто, а то я волнуюсь и очень переживаю за тебя. Хорошо?

– Постараюсь, – ответил я, безмятежно глядя в небо. Однако утро, и время уходит безвозвратно. Надо идти. – Так, девочки, пять минут на сборы и уходим из этого чудесного места, предлагаю вам оправиться, сходить в туалет, причем обязательно вдвоем, пока одна делает свои дела, вторая контролирует, чтобы никто на нее не напал, во фляжки налить воду вон из той лужи, набрать мяса с собой для обеденного перерыва. Вопросы?

– Вопросов нет, – ответила Вика и шутливо приложила руку к голове. – Мы готовы, мой генерал. Мясо набрала, воды пока хватит, фляжки полные, оправиться –оправились. А вы, мой генерал, вам того-сего не надо?

-Мне? –я задумался. Да вроде пустой, непонятно, правда, почему, но я не девочка, могу если что и на ходу, мы мужики народ простой, нам садиться не надо. – чтобы ты знала, женщина, генералы в туалет не ходють, потому как они над нами богом поставлены за грехи наши, следовательно -ангелы. Так что, грешницы, попы в руки и вперед шевелите булками. А куда нам ножками топать, пусть Дара скажет.

– Нам туда, – Дашка показала рукой в сторону и заглянула мне в глаза. Безмятежный такой взгляд желтых глаз с прозрачными веками, так и тянет от нее смертью, причем мгновенной и страшной.

– Туда так туда, – я встал и пошел в указанном направлении, Дара обогнала меня и заняла место в голове нашей маленькой колонны. –Кстати, Даш, а нет у тебя случаем в карте, что вложил в твою голову искин предполагаемых мест ночевки, чтобы там была вода, топливо и хоть какая-то защита в виде скал или непроходимого леса или еще чего-нибудь.

– Есть места ночевок, они отмечены на моей карте, – ответила Дара, улыбаясь, она взметнула руку, выловила прямо из-за моей головы из воздуха какую-то птичку и тут же ее сожрала. Просто кинула в рот и съела вместе с перьями, и пока я это пытался понять, спокойно продолжила. – Только чтобы туда дойти, надо идти быстрее.

– Так идем быстрее, – ответил я, думая о том, что я сейчас только что видел. Скорость движений Дары была раза в полтора выше моей, я бы так не сумел. Значит что? Правильно –ничего. Все, как всегда, выглядит не таким, как есть, и милая девочка может быть быстрее и опаснее. Чем любой мужчина в моем мире, а еще она может кушать на завтрак пролетающих птичек вместе с перьями. Что это нам даст, посмотрим. Вообще-то я с ней занимался сексом, так то она мирная. Ну подумаешь, насекомое, среди женщин и не такие твари встречаются. Нормально все. – Можешь ускориться?

– Могу, – и Дашка понеслась так, что мне стало за ней не угнаться, пришлось остановить, Вика, та вообще раскрыв рот, смотрела за сестрой, а бежать даже не пыталась, и это плохо – останется одна, ее сожрут. – Все, достаточно, давай будем идти со скоростью моего быстрого шага. Есть еще способ, его военные во всем мире применяют – пятьдесят шагов бегов, пятьдесят шагом.

– Это уже без меня, – покачала головой Вика. – Я не тренированная, ноги быстро забьются, и тогда я не то, что бежать, ползти не смогу.

– Согласен, – я покивал головой. Так всегда первые три дня группа привыкает, мышцы растут, только потом скорость понемногу увеличивается, а концу маршрута можно и по два перехода делать тех, что не могли пройти вначале. – Все нормально. Идем, подстраиваясь под тебя.

И мы пошли. Не могу сказать, что идти было трудно, нет, в принципе шли спокойно, земля твердая, нога не проваливается, трава высокая, но тоже особо не мешает, деревья стоят редко, а вот кусты, которые бывали высотой поднимались до десять-пятнадцати метров приходилось обходить или проползать на четвереньках прямо через них. Зверья на удивление встречалось немного, и оно пока было мирным, по крайней мере, внешне похожий на огромного оленя зверь высотой с ветвистыми и очень острыми рогами за пять метров пролетел мимо меня в метре, обдав ветром, и на нас даже не взглянул – подумаешь, какая-то мелочь ползает. Я не возражал, мелочь так мелочь, тут в этом мире мы действительно из мелких. Вот если бы у меня был танк, тогда можно было бы поспорить, кто прав, а кто не очень.

Как только я обдумал эту мысль, мы тут же напоролись на цепочку несущих что-то насекомых, они были неуловимо чем-то похожи на наших муравьев, если, конечно, не считать, что ростом они мне были до пояса, да и каждый из них весил килограмм десять –этакая восьминогая собачка с мощными жвалами и ярко-красной окраской, чтобы все видели, насколько эти существа опасна. Эти псевдо муравьи шли один за другим, неся на своих плечах огромные листья, срезанные с деревьев, тащили сучья, каких дохлых насекомых и даже небольших животных. Облепив их со всех сторон – в

общем, было ощущение, что эти парни куда-то переселялись. Обойти их было невозможно, а близко подходить к ним я не решился, заме ив, что всю эту цепочку носильщиков охраняет когорта более мощных и высоких особей черного цвета, эти были уже ростом выше меня, про размер жвала и говорить не стоит – думаю, такими можно рельсы перекусывать.

Дашка, которая шла впереди, просто взяла и перелетела через них, потом прошла метров десять до куста, и только потом недоуменно оглянулась, когда поняла, что за ней никто не идет.

– Прыгай –крикнула она мне. – И пойдем дальше.

Я в принципе так и собрался попробовать, да только когда приблизился

метров на пять к носильщикам угрожающе задвигались черные воины-муравьи, явно давая понять, что здесь для меня хода нет. Дару они то ли приняли за свою, то ли просто не заметили, потому что она взлетела, даже к ним не приближаясь, а вот у меня возникла такая проблема. Я сначала хотел прорубиться сквозь воинов и грузчиков своим мечом, но потом одумался. Не знаю, как здесь, но на Земле муравьи всегда запоминают запах своих обидчиков, а потом их находят. Понятно, что это не касается крупных животных и людей, но жуков и мелких животных, которые разрушают их муравейники, они находят и убивают.

Если они находят мышь в норе рядом с муравейником, то ей хана, она не успеет выскочить, укусы у муравьев хоть и мелкие, но когда их много, убьют кого хочешь. Сколько я дохлых мышей находил в муравейниках не пересчитать. Они же сами туда лезут за чем-нибудь вкусненьким, да напарываются на муравьев-воинов, и тогда им приходит конец. Да для людей укусы муравьев в старые, добрые времена использовались для мучительной смерти, для чего человека раздевали, втыкали кол в муравейник, и к нему привязывали человека, через пару недель от него оставался только чистенький скелет. Умирал он не один день, при этом боль испытывал ужасную, поскольку муравьи заползали в нос, рот, рот, уши –во все естественные отверстия и начинали там кусать.

В общем, с муравьями я на Земле воевать не стану, а здесь насекомые еще мощнее и страшнее, такие восьминогие собаки порвут меня на тряпки раньше, чем я пойму, что был не прав.

– Я не пойду, – покачал я головой. – Извини, но жить хочу. Вон смотри, как на меня те черные твари сурово смотрят, а они меня по размеру больше и точно сильнее.

– Сейчас, – Дашка перелетела обратно и встала со мной рядом. – Давайте сделаем так, я их сейчас остановлю, а вы с сестрой быстро перебежите вон к тем кустам.

– А я не против, давай, – согласился я и взял Вику за руку. – А ты точно сможешь их остановить?

– Конечно смогу, я такая же, как они, – Дара улыбнулась. – А они такие, как я, у них есть своя королева, у меня есть своя, мы друг другу не враги.

Даша сделала несколько шагов и встала перед одним из носильщиков, тот остановился и стал принюхиваться, в цепочке образовалась прореха, и мы с Викой понеслись к кустам. Уже отбежав подальше, я оглянулся и увидел, как Дару окружила целая толпа муравьев, среди них были и воины, но они ничего ей не делали, только трогали ее своими усиками. У меня создалось ощущение, что они активно о чем-то общаются, когда Дашка, будилась, что мы уже прошли и ее ждем, пошла к нам, толпа разбрелась, цепочка грузчиков снова направилась по тропе, а воины стали ее охранять.

– Это было интересно и познавательно, – признался я Даше, когда она встала рядом. –Только встает вопрос, а с кем спал я – с человеком или насекомым?

– И с тем и с другим, – Дара пожала плечами. – Я и то и другое, сейчас больше человек, но могу стать больше насекомым. Вот скажи, я знаю из Викиной памяти, что в вашей истории были существа, которые носили птичьи головы, кто они были больше – люди или птицы?

– Вообще-то их у нас признано считать богами, а не людьми и птицами, – хмыкнул я. – В те времена вообще было много разных мутантов. В те стародавние времена Землю осваивали все, кому не лень. Каждый из пришельцев пытались создать существ, способных жить на нашей планете. И все почему-то использовали людей как прототип, несмотря на то, что люди тоже были продуктом генной инженерии, имеются у нас в геноме триста генов, которые не принадлежат никому больше на Земле. Тогда у нас на Земле появились и люди-лошади, которых потом было принято называть кентаврами, люди-быки -минотавры, люди-псы, люди-шакалы, люди-змеи –кого только не выпускали из своих генетических лабораторий.

Кстати, люди-насекомые тоже создавали своих мутантов, но о них мало известно, наверное, получилось что-то не очень удачное. Потом чтобы всех мутантов убить создали специальных охотников, сильных и быстрых, один остался в истории по имени Геракл.

Мы шли вперед бодрым шагом, даже Вика после муравьев от меня не отставала, стала странно молчаливой, в наш разговор не вмешивалась, смотрела на нас испуганными глазами и вздыхала. Когда багровое светило повисло в зените, мы прошли на мой взгляд километров десять, стало жарко, поэтому пришлось сделать привал возле небольшой лужи, чтобы смыть пот и хоть немного придти в себя.

Пока я на этой планете не увидел ни одного родника и ключа, сам лес был смешанным, в нем росло много различных гигантских деревьев и кустарников. Откуда взялись крупные лужи, я не знал, но догадывался, что здесь идут дожди, причем, как я понимал, ливнями, иначе столько воды бы не оставалось. Из луж пили звери, это было видно по следам, поэтому пили и мы с Дарой, только Вика воздерживалась, глотала воду из фляжки и странно глядела на нас, словно ожидая, что мы в скором времени помчимся к ближайшим кустам, выбрасывать все то, в нас имелось, от наступившей дизентерии.

Я был спокоен, подумав о том, что планета чужая, микроорганизмы другие, чтобы они на нас подействовали, надо, чтобы мы вошли в их пищевую цепочку, а такое за один день не происходит. Конечно, мне было известно, что все самые большие эпидемии на Земле происходили после падения больших метеоритов, это в первую очередь касается эпидемии гриппа, который потом назвали «Испанкой», потому что он пришел из Испании и как раз из того места, где за неделю до этого упал крупный метеорит. Это касается и чумы в Европе, но и в том и в другом случае, этим эпидемиям сначала помогли люди. Что касается чумы, то она просто не могла не развиться после того, как всех знахарок, травниц и целительниц сожгли на кострах, как ведьм. И чему удивляться, что когда появились первые случаи заболевания, то больных начала лечить церковь святой водой и песнопениями. Результат хорошо известен – вымерло больше половины населения Европы. Но церковь свою вину тогда не признала, впрочем, как и всегда.

С испанкой была похожая история, там тоже перед эпидемией все знахари оказались в опале. В общем, чужих микробов я не боялся, кому суждено умереть на горшке в детском саде, тот на чужой планете не сдохнет хотя бы потому, что горшков здесь нет, и все живут в соответствии с законами природы, а они гласят, где захотел, там и сел. Кстати, пользовались мы для подтирки листьями с кустов и деревьев, которые были размером с наши лопухи, так что все было вполне прилично.

Привал устроили прямо возле лужи посредине большой поляны. Настоял на этом я, логика моя мне была вполне понятна, мы успеем увидеть опасность раньше, чем она к нам приблизится, поэтому сможем ее отразить, но кое-о чем я не подумал. Если здесь муравьи, как собаки, то какими должны быть птицы? Явно же не маленькими, и легенда о птице Рух не совсем легенда, потому что находили и скелеты огромные и яйца величиной с большой холодильник, только все это было либо спрятано в запасники, либо уничтожено, и тоже понятно почему – не могло быть ничего до человека согласно теории эволюции большого и умного, ибо человек венец природы.

Кривой такой, глупый и очень мусорный какой-то венец

Мы отдохнули, поели мяса, попили воды и только собрались идти дальше, хоть честно скажу, было неохота переться куда-то в такую жару, как у нас похитили Вику. Вот только что она была, сидела у куста, и нет ее. Пока я вертел своей башкой, пытаясь понять, откуда к нам подкралась непонятная угроза, Дашка, похоже, что-то заметила, потому что прыгнула вверх на ветку дерева, которая находилась как раз над нами, и сначала сверху упала огромная птица с отрубленной башкой, а затем спустилась Дашка, держа на руках потерявшую сознание девушку. Ран на ней не я не видел, хоть клюв у птицы больше походил на бивень мамонта, но идти мы дальше уже никуда не могли, потому что Вика была без сознания.

Она дышала и часто вскрикивала при этом, что говорило о том, что повреждены ребра. Больше всего на свете я боялся, что у нее пойдет кровь изо рта, это будет говорить о том, что ребро проткнуло легкое, и спасти ее может только операция, что в наших полевых условиях означало неминуемую смерть. И кровь пошла, когда я попытался ее переложить поудобнее к костру. Не знаю, что это значило для Дары, но внутри меня сразу что-то оборвалось, Вика было единственной ниточкой, связывающей меня с родиной – умрет она, и я потеряю все. Я плакал, глядя на ее бледное, с капельками пота на лбу, лицо, чувствуя свою злость и бессилие. Этот мир снова мне преподнес очередную пакость, на которую мне нечем ответить. Когда мне стало совсем плохо, ко мне подошла Дашка, обняла меня, поцеловала и показала на темнеющее небо. Как-то так получилось, что несколько часов исчезли из моей памяти. Но жизнь продолжалась, и надо было все еще добывать этот артефакт, хоть я уже не понимал смысла всего этого. Но я был не один, у меня еще осталась девушка-насекомое. Да и самое скверное в тяжелом походе терять надежду, это приведет к большой беде.

На ночь решили устроиться под тем же самым большим деревом, в нем нашлось большое дупло, в котором можно было спрятать от хищников Вику, горящую, как огонь, от температуры. Я занялся костром, а Дару отправил на поиски мяса. Если она так лихо ловит птичек, то поймает еще кого-то, а значит, будем сыты. Если будем сыты, станем жить, а там, глядишь, что-нибудь и придумается. А может Вика выздоровеет, иногда же чудеса происходят, вот и моя смертельная болезнь прошла, хоть надежды на это не было вообще никакой.

Я нарубил дров, развел костер и заглянул в дупло, чтобы посмотреть, что там с девушкой и открыл рот от недоумения –Вики на месте не оказалось, зато имелось очередное кожистое яйцо. Я потрогал его. Теплое. Приложил ухо к коже, услышал слабое биение сердца. Живая. И как к этому относиться? Получается, что земная девушка, с которой я спал, уже не совсем земная, а специально сделанная для меня копия. С одной стороны, хорошо, можно не бояться, что она умрет, а с другой это просто очередной новый обман. И где тогда Вика?

Я сел у костра и стал смотреть в огонь. Все вокруг мне стало казаться декорациями к какому-то фильму ужасов. И сюжет очень простой, я куда-то бреду, а в конце мои девушки превратятся в нечто страшное и сожрут меня. И в чем смысл? Впрочем, ответ я на это знал. Мне как-то один умный человек рассказал, с которым мы лежали в больнице, он умер через неделю, поэтому я ему поверил. Сказал он тогда вот что: этот мир – крысиный лабиринт, все куда-то бегут, подстегиваемые, одни нуждой, другие страхом, третьи жадностью, но куда-то бы все не бежали, они прибегут в одно место – в маленькую уютную землянку размером два на метр, оденут их в деревянный бушлат, и будут они в ней лежать, могильным червям радость и удовлетворение приносить.

-А в чем тогда смысл? –спросил я у того больного. – У всего же есть смысл.

– Чей смысл? –спросил он, усмехнувшись. – Твой смысл– бежать. А тем, кто за тобой смотрит, наблюдать и делать выводы. Мне так иногда и кажется, что я слышу их комментарии: вот этот крыс какой-то медленный, толстый, неуклюжий, едва бежит, давай больше таких не создавать, а этот вон какой шустрый, жаль глупый, в каждую дырку лезет, проблемы себе создает, нам тоже такой не нужен, а вот этот хорош, хоть и некрасивый. А над этими умниками сидит еще кто-то, смотрит на них через стекло и думает, а этот совсем тупой, правильных выводов не делает, а этот ничего, только сморкается сильно, а третий сообразительный, хоть и не понимает, для чего его вывели… Вот так как-то.

Я сидел в огонь и думал о том, что куда бы ты не бежал, прибежишь все равно в одно место, меняются лабиринты, а смысл один –бежать что есть сил, в надежде, что убежишь, но это как на беговой дорожке, как быстро не беги, все равно никуда не прибежишь.

Пришла Дашка и притащила огромного, толстого хомяка, размером с собаку. Привередничать я не стал, освежевал, как мог, шкуру снял, мясо нарезал, кстати, жирное очень, наделал острых щепок, насадил на них куски посимпатичнее и воткнул в землю у огня печься. Дара сходила к дуплу, вернулась от него задумчивая и сказала:

– А Вика укралась коконом, видать, сильно ей досталось. Ты видел?

Кокон –вот как это безобразие, оказывается, называется. Полз червячок, полз, потом вытащил из себя шелковую нитку, обмотался ею и превратился в кокон, и теперь, когда придет нужное время, вылетит из него прекрасная бабочка.

– Видел, – отозвался я, снял мясо с огня и начал жевать, вроде нормально, вкус, конечно, специфический, но мясо есть мясо, им трудно отравиться. Я подал кусок жареного мяса Даре, но она отказалась, сама себе нарезала кинжалом длинные, тонкие полоски сырого мяса и начала с аппетитом его жевать. С кровью. Меня чуть не стошнило, но я себя сдержал. Во многих местах, люди едят мясо с кровью, например, в хороших ресторанах. Степень прожарки – «RARE». Это сырое мясо с румяной корочкой с кровью внутри. В принципе и я сейчас такое же ем, просто у меня кровь не бежит по подбородку, как у Дары. Но, как говорится не хочешь, видеть девушку без макияжа – не смотри, нервы целее будут. Я спросил. – И долго она будет находиться в этом коконе?

– Ночь, потом еще немного, – беззаботно ответила Дашка. – Зато потом станет такой же, как я.

– Как ты, это как? –поинтересовался я. – Расскажи, а то я как-то не очень хорошо понимаю происходящее…

– Вика станет такая же, как я, быстрая и сильная, – ответила Дара. –Она сможет летать, поскольку моя сестра, нас обоих создала королева, просто наша старшая почему-то хотела, чтобы Вика больше походила на твою девушку.

– А где моя настоящая девушка? – осведомился я. – Тебе известно?

– У королевы, – пожала плечами Дашка. –Я думала, ты знаешь.

– Я тоже раньше думал, что много знаю, – задумчиво ответил я. – Но оказалось, что ничего не понимаю. С ней все в порядке?

– А разве королева тебе ничего не сказала? –удивилась Дара. – Совсем?

– Не сказала, – ответил я. –Совсем. А что она мне не сказала?

– Ну, не знаю, -задумалась Дашка. –Имею ли я право говорить то, если королева от тебя это скрыла.

– Конечно, имеешь, – хмыкнул я. –Королева знала, что рано или поздно ты мне расскажешь, иначе ты бы этой информации не имела.

– Да? – Дара задумалась. –Наверное, ты прав. Она не могла тебе сказать на станции, и поэтому хотела, чтобы я тебе это рассказала уже здесь, на этой чужой планете. Так вот, Вика будет с королевой пока, ты не придешь и не принесешь артефакт, тогда ты обменяешь свою девушку на него, королева даст тебе небольшой корабль, и ты улетишь.

– Понятно, – покивал я. – Значит, Вика стимул для возвращения, чтобы я не вздумал никуда убежать. Подло, но логично.

Загрузка...