Начало пути

Глава 22 Добро пожаловать в столицу

Я вновь глубоко погрузился в мысли и прекратил обращать внимание на то, что происходит в округе. Рассеянно смотрел из окна и вряд ли что-то видел. Но испуганный женский крик вырвал меня из дебрей задумчивости.

Линию ворот мы пересекли через ряды то ли почётного караула, то ли через ряды слишком большого количества стражи. Я даже успел заметить помятые металлические доспехи на последних солдатах из рядов. Ехали дальше по грунтовой дороге меж добротными каменными домами. Улица была широка, кое-где из окон домов выглядывали заинтересованные мордашки. Где-то был слышен стук топора или молота. Но оживлённый человеческий поток, который я видел на въезде в Равенфир, отсутствовал. Ни дети не бегали, ни торговцы не торговали, ни женщины не сновали с лукошками, ни ремесленники не собирались в болтливый кружок. Казалось, все попрятались по своим конурам.

Но услышав женский крик, я сразу понял направление, откуда он идёт. Взгляд метнулся и выхватил из дальней подворотни трёх крепких мужиков, которые прижали женщину к стене и остервенело рвали на ней одежды. Я не рассмотрел её лица, не смог понять возраст. Я лишь увидел, как один из мужиков размахнулся и врезал ей кулаком. Женщина хоть и не потеряла сознание, но быстро поняла, что сопротивление бесполезно — она затихла так же быстро, как и её крик.

Я собрался, было, отворить дверь и выскочить, чтобы каждому из тех троих по очереди с носка засадить по яйцам. Но дверь перехватил Бертрам. Он свесился с коня и придержал её рукой.

— Движемся дальше, — из-под забрала голос звучал глухо. — Здесь королевской власти нет. Здесь правят другие. Нам нельзя останавливаться.

— Дайте мне немного времени, — попробовал я возмутиться, собираясь расправиться с той тройкой за пару минут. Но затем услышал торопливые шаги. Чуть отклонился, чтобы успеть зафиксировать происходящее, и заметил, что к тройке спешит толпа мужчин. Не воинов, не солдат. А самых обычных мужчин. Не высоких, не статных. Будто обычные жители города спешили туда, где свершается несправедливость. И мне так показалось именно потому, что в руках каждого из них я увидел орудия. Не орудия труда, а орудия убийства.

— Опасней лишь за чертой города, — ответил на незаданный вопрос Бертрам, когда подворотня скрылась из глаз и раздались грозные крики вперемешку со звуками борьбы. — Даже мы там не ходим в одиночку. Нападут толпой и разденут до нага. А то и убьют…

Я ничего не сказал и скрылся в карете. Хоть кулаки сжались сами по себе, я понимал, что вычищать Авгиевы конюшни ещё не пора. Время придёт, конечно. Но сначала надо достичь куда более важной цели — заручиться поддержкой короля.

Всю дорогу я сидел в карете один одинёшенек, размышлял и украдкой смотрел из окна. Наблюдал за повсеместным упадком и разрухой. Видел лица испуганных и недовольных жителей, покуда мы большой колонной подъезжали к внутренней стене города.

Я немного ошибся, когда представлял себе, как выглядит город. Услышав от Каталама про «внешнюю» и «внутреннюю» стены, я предположил, что Обертон похож на город, окружённый двумя кольцами. Кольцами в виде каменных стен. Но всё было не совсем так. На самом деле к городу примыкало огромное озеро, которое питало широкий ров. Как и ров, город защищала каменная стена. Внешняя стена. Внутренняя же стена окружала лишь часть города. Ту часть, которая прижималась к внешней стене и где возвышался королевский дворец. Он был возведён на невысоком холме и виден с моей укромной наблюдательной позиции. Сплошь выстроенный из камня, он вырастал словно огромный укреплённый замок богатого лорда и сливался в единое целое с огромной каменной стеной.

По мере приближения рядовые горожане стали попадаться всё реже. Стали попадаться совсем нерядовые; всё чаще мы замечали мужчин в кожаных и металлических доспехах, мужчин на откормленных лошадях, лица которых были скрыты забралами шлемов. Кое-где на нашу процессию подозрительно косились тщедушные старички в белых рясах, которых сопровождали крепкие мужики в таких же рясах с треугольными красными знаками на груди. Стали даже попадаться люди, коих я сразу принял за зажиточных горожан. Их одежды, их осанка, их поведение с не такими, как они, выдавало их полностью. А когда я мельком услышал раболепное: «Чего изволят примо?», сомнения рассеялись окончательно.

У врат внутренней стены нас долго не мурыжили. Мне даже показалось, что нас ждали. Бертрам быстро о чём-то перетёр с командиром стражи и нас пропустили, с интересом поглядывая на карету и предполагая, кто бы мог прятаться внутри той кареты.

Дальше, мне показалось, мы попали в другой мир. За вратами стены вырастали начинающие цвести сады и правильные ограды из возделанных кустов. Вымощенная камнем дорога разошлась перекрёстком. Одна дорога прямиком выводила к огромному замку, а две другие терялись по правую и левую руку. Что находилось справа, я не увидел, но слева вдоль стены были возведены казармы. Как я понял, казармы королевской стражи. По этой дороге парами неторопливо курсировали закованные в знакомые пластинчатые доспехи наездники. Проходившие мимо хорошо одетые пешеходы, кланялись таким наездникам и отходили в сторону, пропуская. Вдоль рядов аккуратно подстриженных кустов сновали работники. Кто-то даже тащил деревянную лесенку, ставил у дерева и лез подстригать ветки.

На полпути к королевскому дворцу радовал глаз тихой гладью красивый пруд с несколькими фонтанами и птицами, без страха бороздящими просторы этой тихой глади. По периметру пруда располагались деревянные беседки и бесчисленное множество обычных скамеек. В самой большой беседке, заставив мои глаза чуть ли не выпасть из глазниц, репетировал самый натуральный оркестр. Я не был большим специалистом в этом деле, а потому смог разобрать лишь несколько ударных и струнных музыкальных инструментов. Услышал звук флейты или нечто похожее. А когда мы уже проехали мимо, не удержался и высунулся из окна, чтобы застать момент исполнения какой-нибудь мелодии. Я не увидел дирижёра, но когда кто-то дал отмашку, оркестр заиграл. Заиграл сплочённо и вполне профессионально. Оркестр играл какой-то бравурный марш, под который хотелось идти строем по плацу и отдавать честь бравому фельдмаршалу.

— Мать честная, — схватившись за голову, пробормотал я, когда укрылся в карете. — Какие, на хрен, оркестры? Народ вымирает… Зимой зерно у крестьян конфискуют… А тут стригут кусты и оркестры играют. Обалдеть.

Перед тем, как припарковаться у ступенек с дюжиной гессеров в охране, наша процессия совершила почётный полукруг вокруг шикарного фонтана. Огромного фонтана, являвшего собой чудо архитектурной мысли. Он представлял из себя счастливых маленьких детишек, которые лазали по ветвистому дереву, как бы играя друг с другом в прятки. Лица детей озаряли улыбки, а из каждой ветки декоративного дерева била тоненькая струйка воды. И таких струек были десятки.

— Вот это да, — вполне искренне восхитился я. Ничего подобного я не видел даже в своём мире. Куда более совершенном, чем этот.

Карета остановилась. Но я не спешил выходить. Выглянул и быстро осмотрелся.

— Здесь безопасно, — Бертрам первым слез с лошади и отворил дверь. Рядом с ним спешились Каталам и Иберик. По короткому движению, я понял, что дверь собирался открыть именно Иберик. Но Бертрам опередил его.

Я вышел, чувствуя себя настоящим примо. Не потому, что все раболепно склонились передо мной. А потому, что первое, что бросилось мне в глаза — это не стены и башни из крепкого камня, а удивлённые и перепуганные лица тех гессеров, что стояли на страже перед вратами. Отварив «варежки», они пялились на меня, будто точно знали, кто должен пожаловать ко двору. И желали увидеть подтверждение.

Предательский желудок и естественные процессы, связанные с ним, едва не поставили меня в неловкое положение. Но мне всё же удалось сдержать себя и не испортить торжественность момента.

— Неплохо бы подкрепиться, — чувствовал я себя немного неловко. Мне бы с открытым ртом пялиться по сторонам, изучая ландшафты, а я думал лишь о том, что сейчас сожрал бы мамонта.

— Это непременно случится в скором времени, — пообещал Бертрам. — Пока же нам приказано…

Врата замка отворились нараспашку, будто их кто-то с силой пихнул ногой изнутри. Стуча башмаками по каменному полу, к нам спешил комитет по встрече.

Многолюдную процессию возглавлял высокий седобородый мужчина солидного возраста. Одет, правда, он был весьма противоречиво, я бы сказал. Я даже сдержал себя с трудом, чтобы не засмеяться. Эдакий звездочёт из старых детских сказок. Странный голубоватый колпак на седой головушке. Такого же цвета просторный кафтан. И широкие рукава, в которых мог бы поместиться футбольный мяч. В сопровождении ещё двоих седовласых мужчин «звездочёт» торопливо шёл впереди, прижимая рукава к худой груди. А чуть позади держалась «десятка» гессеров.

Он ловко спустился по каменным ступенькам. Очень ловко для его возраста. И принялся бегло осматривать прибывших гостей.

— Кто из вас? Кто из вас ОН? — спросил он взволнованным голосом.

«Звездочёт» не носил золотой короны на голове и щеголял в одеждах, в которых вряд ли бы щеголял настоящий монарх. Поэтому, видимо, никто не упал перед ним на колени. Но я воспользовался короткой возможностью и с интересом изучил лицо незнакомого старичка.

Хотя вряд ли его можно было назвать старичком. Выглядел он вполне неплохо для своих лет. Несмотря на седые волосы и седую, аккуратно подстриженную бороду, передвигался он вполне уверенно и ничуть не запыхался, спускаясь по ступенькам. Морщины присутствовали на его голубоглазом лице, но умеренные. Они не делали его лицо похожим на лицо курильщика с многолетним стажем. Они придавали ему солидности. Длинный острый нос следовал за взглядом и оказывался направленным на каждого, за кем следили глаза. А длинные пальцы рук напряжённо переплелись у паха и едва заметно постукивали друг о друга, выдавая волнение.

Первым, как самый осведомлённый, уважительно склонил голову Бертрам. Он повернулся ко мне и указал рукой на «звездочёта».

— Это — магистр Анумор, — представил его Бертрам. — Первейший мудрец Астризии и главный советник Его Величества.

Примеру Бертрама склонить голову последовали другие. И гессеры, и Каталам с сыновьями, и Умтар, и даже Фелимид. Возможно, они точно знали, кто это такой. В их глазах он выглядел чем-то большим, чем в моих. Я же лишь слышал о нём. Мельком слышал. Поэтому, вместо уважительного поклона, принялся бестактно рассматривать, и всё же не удержался от улыбки, когда ещё раз прошёлся взглядом по фигуре в смешных одеждах.

— Значит, это ты, — уверенно констатировал магистр, быстро сделав правильные выводы. — Всё же это правда?

— Да, это правда, — осторожно признался я. — Меня зовут Иван. И я действительно аниран.

— Странное имя для наших мест, — хмыкнул тот, а затем добавил, так и не потребовав демонстрации доказательств. — Ладно, не будем затягивать. Его Величество король Анфудан Третий и Её Величество королева Исида с нетерпением ждут тебя. И нам нельзя заставлять их ждать больше, чем возможно. Давай поспешим? — он сделал приглашающий жест рукой.

В местном этикете я не разбирался совершенно. Я не знал, как положено себя вести при первой встрече с королевскими персонами. Хоть я не благоговел перед титулом местного монарха, всё же испытывал определённую долю волнения. Не только потому, что мне была необходима его протекция. Не только потому, что я обязан произвести хорошее впечатление. А потому, что очень боялся, что король превратился в жалкое подобие героя рассказов Каталама и возмущённых жителей деревень. Я боялся, что он действительно стал марионеткой в руках церковных деятелей. Что сломался окончательно и теперь озабочен лишь оркестрами, да тем, красиво ли пострижены кусты у пруда.

— Королевский распорядитель займётся остальными, — магистр Анумор поёрзал ножками, скрытыми подолом кафтана, и дважды нетерпеливо щёлкнул длинными пальцами. Так, будто лакея поторапливал. — Идём скорее, аниран.

Щёлканье мне не понравилось от слова «совсем». Но здесь демонстрировать гонор я не посмел. Впереди меня ждёт самое важное знакомство в моей новой жизни.

Поэтому я прикусил эго и пошёл следом за шустрым «звездочётом». Успел заметить, как дёрнулся, было, Иберик, чтобы сопроводить меня. Но ему не дали: гессеры молча преградили дорогу и не стали ничего объяснять.

За всё то время, что я шёл следом за магистром через залы и коридоры, он ни разу не обернулся, ни разу ничего не спросил. Я следовал в его фарватере и просто смотрел по сторонам. Потому что тут было на что посмотреть.

Он открывал двери и не останавливался, а я разглядывал искусные картины с портретами незнакомых мужчин и женщин, принимающих величественные позы. Я ступал по дорогим коврам, видел резную мебель, монументальные каменные статуи и вычурные деревца, с ветвей которых свисали незнакомые фрукты. Я видел сложную мозаику на потолке в виде ангелочков с детскими лицами. Они напоминали херувимчиков, радостно смеялись и веселились. Я видел дорогие шторы на огромных окнах в пустынных залах, видел резные витражи. Видел золотые статуэтки вдоль коридора, которые стояли так же смирно, как и замершие гессеры. Я видел предметы роскоши повсюду. Я смотрел на всё это и, вместо вполне заслуженного «вау» при других обстоятельствах, лишь хмурился и кривился. Я разглядывал эту роскошь и не понимал на кой хрен здесь всё это. Людям за пределами дворцовых стен жрать нечего. Люди вымирают. Зимой у крестьян зерно конфискуют, а тут золотые статуэтки на полу стоят. На кой хрен они сдались, если умнее было бы переплавить их, отчеканить монеты и золотом оплачивать зерно, а не тупо грабить? Зачем нужны все эти явно не дешёвые ковры, если через сто зим по ним топтаться будет некому? Ведь это совершенно неважные вещи. Абсолютно неважные. Как они могут помочь спасению мира?

Когда магистр Анумор открыл очередную дверь и остановился посреди широкого зала, я сердился и чувствовал лёгкое негодование. Я уже считал, что королю не мешало быть более практичным. Весь этот показной блеск абсолютно бессмыслен. Всё это надо изъять и раздать тем, кого он ограбил зимой.

— Мы пришли, — магистр отвлёк меня от размышлений.

Я бегло осмотрел пустой зал с просторными окнами, с высокими потолками, с балконом на уровне второго этажа, который охватывал зал вкруговую. У неприкрытых шторами окон стоял самый настоящий трон. Дорогой, покрытый шёлком, наверное. С позолоченными или золотыми подлокотниками. Слева располагался ещё один трон, чуть поменьше. Наверное, чтобы подчеркнуть вторичность по сравнению с центральным. И сейчас оба трона пустовали.

Я растерянно осмотрелся.

— Прямо как в сказке?

— Угу, — согласился я с магистром, который, слегка усмехаясь, за мной наблюдал. — А где… м-м-м… царственные особы? Нужно ли мне что-нибудь знать, чтобы подготовиться к знакомству?

— Король и королева сейчас будут, — спокойно ответил он. — И тебе ничего не надо знать о них. Ты всё равно не успеешь подготовиться. Просто отвечай, когда они будут спрашивать. Честно отвечай. Ведь ты действительно аниран? Так ведь?

— Ну, да. Я же сказал, — по-простецки пожал я плечами. А потом до меня дошло, что я не обратил внимание на маленькую деталь. Я кое-чего не заметил. Того, чего нет в этом пустом зале, но, по моему разумению, должно быть. — А где стража? Гессеры, я имею в виду. Если это тронный зал, где охрана короля?

Магистр усмехнулся.

— Я потребовал дать мне немного времени наедине с тобой. Я хотел убедиться… Как, ты говоришь, тебя зовут? Иваном?

Мои брови сошлись в недоумевающую дугу. А глаза подозрительно уставились на магистра Анумора. Он ведь так и не попросил меня продемонстрировать доказательства.

— Тогда позволь представиться и мне, — он церемонно поклонился, не боясь потерять смешной колпак. — Меня зовут Игорь Александрович Гуляев. И я — первый аниран.