На Сумеречной Стороне. Часть 1

Глава 4. Искупление

Когда я, опустив голову, поднималась по ступенькам, меня провожали взгляды. Кто-то что-то тихо говорил, кто-то дотрагивался до руки. Раньше это были только мои одноклассники, но теперь среди них и другие. Синие и желтые вместе. Это они украсили цветами и плакатами дом Лин.

Красные тоже поворачивали головы. Они в курсе того, что произошло с кафе. И, конечно, все знали о том, что случилось с Лин. Теперь все ждали, что сделаю я.

Семестр начался особенно мрачно. Но не только потому, что теперь я смотрела на мир через черную призму бинокля в моей голове, а потому что многое изменилось и в самой школе. Последний турнир охотников воздвиг еще больший барьер между красными, подлил масла в огонь раздора между двумя лагерями: за Джейка и против него. Из-за новой драки его и Эрика отстранили от школьных занятий — мера предосторожности, чтобы они окончательно друг друга не прикончили. А также, чтобы предотвратить новые стычки в школе: в отсутствие лидеров остальных еще можно было как-то сдерживать.

Друзья Джейка, Райн и Крис, к которым присоединился и Брайн Паттерсон, сидели на своем обычном месте с угрюмыми лицами. Скользнув по ним взглядом, я не встретила знакомые горящие зеленые глаза и ощутила глухой укол. Странно было думать, что Джейк знает про волка. В тишине ночи, когда дурман таблеток, доза которых постепенно пошла на убыль, начал меня отпускать, я часто вспоминала брошенные ему слова о том, что ненавижу его. И то, как исказилось тогда его лицо. Теперь я ощущала раскаяние.

— Поешь, — Майк придвинул ко мне поднос.

Мы за его столом в школьной столовой. Это неслыханно, и контраст синей и красной формы притягивал отовсюду взгляды — любопытные, косые, иногда откровенно завистливые со стороны его одноклассниц.

Но он расслаблен. А вот я как на иголках.

— Не хочу.

Ответом он остался недоволен, но от новых нотаций меня спасли возникшие на пороге учителя. Их возбужденные жестикулирования и встревоженные лица говорили о том, что они чем-то сильно взволнованы. Они перешептывались, прикрывая ладонями рты, и резко умолкли, стоило им оказаться рядом с учениками.

— Это из-за вас и турнира? — Я проводила их взглядом.

Замыкая цепочку, за ними тенью следовала мисс Белл. Она единственная из всех держалась отдельно; ее опущенное вниз лицо было бледным, как мел.

После того визита она прислала мне записку с просьбой встретиться в ее кабинете и поговорить, но я ее выкинула. Не о чем мне с ней теперь разговаривать.

И сейчас, чувствуя на себе взгляд ее влажных медовых глаз, я отгородилась ниспадающими на лицо локонами.

— Нет, — отозвался Майк.

Прищурившись, он следил за остальными учителями краем глаза.

— Это что-то другое.

Он был занят, и, чтобы отвлечься от мыслей о мисс Белл и ее связи с директором, я незаметно перевела взгляд туда, где над центром столовой нависло грозовое молчание. Домашний арест не помешал Эрику сотворить это с кафе. И хотя сейчас он преспокойно сидел дома, его дружки во главе с Кэйлом и Диланом, окруженные стайкой примкнувших к ним красных, гнусно ухмылялись в мою сторону. Как и следовало ожидать, происшествие списали на внутреннее воспламенение и, несмотря на улики, указывающие на намеренный разгром, никто не понес наказание. Я вдруг заметила, что со своего края столовой за ними точно так же следил Том. В голове возник его смех в тот рождественский вечер в кафе. Теперь он снова стал озлобленным и угрюмым.

И хотя таблетки все еще должны притуплять острые ощущения, я его почувствовала. Гнев. Острый, пронзающий насквозь, словно электрический разряд. Он медленно нарастал, скручиваясь змеей внутри. На них. Но не только. Больше всего, на тех, кто за этим стоял — на директора и миссис Джеймс.

Теперь все сосредоточилось только на одном — жажде мести. Это желание было настолько велико, что я думала об этом постоянно.

Мы сверлили друг друга взглядами, пока их не загородил Майк.

— Пойдем, — произнес он. — Я провожу тебя.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и Майк свернул со мной в нашу часть коридора. Его красная форма здесь — непривычное зрелище, и оттого вызывала отовсюду боязливые взгляды. Совсем как тогда в кафе.

Мы дошли до моего класса, и он приоткрыл дверь. Но медлил, словно не хотел оставлять меня.

— Все будет в порядке, — заверила я его, все еще не в силах изгнать из головы ухмылки в столовой.

— Точно?

Под взглядами моих однокурсников он дотронулся пальцами до моей щеки.

Меня бросило в жар, и я кивнула.

— Надо же, какие гости на этом этаже. — Я узнала этот ледяной сарказм у меня за спиной. — Здесь наконец-то появилось что-то занимательное, а я не в курсе?

Ядовитая ирония, как стрела, направлена в мою сторону.

— Наверное для вас это нелегко… каждый день снисходить сюда с Олимпа, — цинично бросил ей Майк, поднимая голову.

Насмешка достигла цели. Утонченные губы Стефани Аттвуд скривились набок.

— Ты даже не представляешь, — закатив глаза, хмыкнула она. И вызывающе подправила глубокий вырез платья с леопардовым принтом.

Но Майк наблюдал за ней с равнодушием.

— В общем, — кажется, она осталась недовольна отсутствием внимания, — не советую здесь находиться. Если, конечно… — она покосилась на меня. Ее скулы обострились, на красивом лице проступила привычная брезгливость. — Не хочешь испачкаться.

— Испачкаться? — Под ее испепеляющим взглядом Майк покачал головой и нарочно задержал руку на моей щеке. — Нет. Здесь только искупление. Грязь, — он смерил ее взглядом с ног до головы, — это такие, как мы.

От такого дерзкого замечания у Аттвуд перехватило дыхание. Ее изящные ноздри раздувались от возмущения, пока она силилась прийти в себя.

— Буду ждать тебя на парковке, — попрощался со мной Майк. И, более не обращая внимания на застывшую, как изваяние, учительницу, развернулся и направился прочь.

Так и не обретя дар речи, Аттвуд сверлила меня взглядом, и я зашла в класс.

Здесь сегодня тихо, как всегда. Но вместе с тем не так, как обычно. Чувствовалось напряжение. Повисшее в воздухе, тяжелое и тревожное. Эмили Браун с ярко-синим шарфом на шее теребила бахрому и покусывала щеку. Эдвард Фишер, Адам О'Доннован и Колин Флемминг едва заметно наклонили голову в знак приветствия. От их сочувствующего выражения у меня в горле возник тугой комок. Только Адриана Марлоу довольно лыбилась в мою сторону и вызывающе подправила красную повязку на предплечье. Сидевшая рядом Мишель отвернулась в другую сторону. Я отметила, что тонкая полоска на ее руке исчезла. Возможно, Адриана решила присвоить всю честь старосты себе.

Джин поприветствовала меня грустным кивком. На лице Уилла, который был единственным, кто не смотрел в мою сторону, застыло уже знакомое каменное выражение. Мэгги и Джин удалось удержать его от необдуманных поступков, но я видела, как он смотрел на их усмехающиеся рожи в столовой.

Кафе закрыли. Мэгги с прежним беззаботным видом заявила, что это подходящий повод сделать ремонт. Но я-то понимала, что кафе вряд ли теперь откроется снова: даже если страховки хватит на то, чтобы покрыть расходы, убытки, которые мы несли из-за отсутствия клиентов, не покрыть никому.

— Открыть тетрадки, — резко скомандовала Аттвуд.

Она еще не пришла в себя после инцидента в коридоре, потому что в прищуренных, как два кристалла, щелках глаз плясали злые искры. И достается, как всегда, классу.

— Плохо, — холодно бросила она, просмотрев глазами домашнее задание Эмили.

— Отвратительно, — дернула она плечами над тетрадкой ее соседки Элизабет Куинси.

"Это все, на что вам хватило ваших скудных мозгов?"

"Жуткая тупость"

"Чем думал ваш папаша, когда работал над вашим зачатием?"

"Что ж, видимо, у кого-то коэффициент развития так и остался на уровне зародыша…"

И так далее. Совершив обход по классу и излив на каждого море оскорблений, она вернулась к доске. И, включив проектор, в обычной манере пристроилась на краешке стола, повернувшись спиной к классу.

К концу урока, впрочем, не было ни одной протянутой руки. И кроме Марлоу, усердно сопящей над своей тетрадкой, никто не взял в пальцы ручку и ни одной пометки не было сделано на идеально белых листках.

— Эй ты, — брезгливо окликнула меня Аттвуд, когда я собирала свои вещи, готовясь покинуть класс. — Задержись-ка.

Джин недоуменно оглянулась, но я сделала ей знак, что все в порядке. Похоже, настала моя очередь, и мне не хотелось, чтобы она тоже попала под раздачу. К тому же я хотела, чтобы она оставалась рядом с Уиллом.

Но учительница не торопилась.

— Знаешь, я тебя недооценила, — промолвила она, закрывая дверь и прислоняясь к ней затылком. — Ты молодец.

Склонив голову набок, она, прищурившись, меня рассматривала. Броский пятнистый окрас ее платья придавал ей схожесть с хищницей. И сейчас эта хищница нацелилась на меня.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Аттвуд хмыкнула. Ее короткие красные волосы угрожающе вздыбились вверх.

— Хватит строить из себя невинность, — вдруг сердито выкрикнула она, и ее грудь, стиснутая платьем, всколыхнулась.

— Меня тебе не провести.

Грозно виляя бедрами, она вдруг двинулась на меня.

От неожиданности я попятилась и уперлась в край ее стола.

— Глупцы. Это они попались на эти соблазнительные глазки и томный взгляд из-под длинных ресниц, — Она нависла прямо надо мной. Ее раскрасневшееся лицо пылало от гнева. — Ты ловко вызвала к себе их восхищение и эту… — она поморщилась, будто от острой зубной боли, — трогательную заботу.

Я попыталась обогнуть ее, но, прежде чем я успела это сделать, она выкинула вперед руку и прижала меня к столу.

— Бедная, бедная Александра, — откровенно издевательским тоном протянула она, глядя на меня сверху вниз. В глубине ее холодных изумрудных глаз плескалась ярость. — Самоотверженная защитница слабых и униженных. Наказания? Нет, ими не удалось сломить твой мятежный дух. Тогда они отправили тебя на игры. Но что получили? Романтичный образ. Идеал для подражания. Звезду, о которой теперь шепчутся по углам. На которую смотрят с обожанием.

Она скрипнула зубами, ее глаза зло сверкнули.

— Но все это мелочи. В этой школе подавляли и не такие вещи. Меня поражает, что на это купились и те, кто стоит намного выше этих недалеких зануд и отбросов.

Она вплотную приблизила ко мне прекрасное, разъяренное лицо. Ее железная хватка не позволяла мне двинуться, и оставалось только выслушивать — она намертво приперла меня к столу.

— Надо же. Из-за тебя дерутся. Тебя нежно оберегают… — Ее длинный, покрытый красным лаком ноготь скрипнул по поверхности стола, к которому она меня прижала. Звук, от которого по позвоночнику пробежал неприятный импульс. — Ты смогла покорить даже сердце старого Рафаэля. А это никому еще не удавалось. Браво.

Она откинула голову и осмотрела меня сверху вниз. Будто оценивала и стремилась раскусить одновременно.

— Патриции Джеймс никогда не понять, в чем твоя притягательность в их глазах, — сухо продолжила она после короткой паузы. — Глупая старуха до сих пор думает, что сможет сломить тебя своими методами. Что она понимает в мужчинах? Но я… — Ее глаза хищно блеснули. — Я-то знаю, почему они все сходят по тебе с ума.

Она придвинулась еще ближе… И вдруг прижалась ко мне бедрами. От охватившего меня ужаса я перестала дышать. Через кофту я ощущала упругий овал ее вздымающейся груди, а в нос ударил резкий мускусный запах амбры и ванили.

— Я открою тебе секрет. Бесценный, поэтому слушай меня внимательно. — Ее шепот у моего виска отдавался внутри леденящей дрожью.

Ее губы растянулись в коварной ухмылке. Она отделила прядь моих волос и принялась неторопливо наматывать ее на указательный палец. Беспомощно наблюдая за ней, я боялась пошевелиться.

— Знаешь, что меня больше всего забавляет? Эти глупые сказки про серых мышек, которым всегда достается принц. И жили они долго и счастливо. Добрая, вечная любовь, — Она презрительно сморщилась и закатила глаза. — Как наивно. Меня всегда умиляли эти наивные дурочки.

Безжалостность в ее сияющих льдом глазах резала как бритва.

— Тот, кто живет этими фантазиями, ничего не смыслит в мужчинах.

От ее дерзкой ухмылки мне стало не по себе. Волоски на шее встали дыбом, когда она втянула носом мой запах. Словно вампир, который собирался попробовать кровь своей жертвы.

— Это сказки… мечты, которые разобьются о рифы суровой реальности. Принцы, отымев Золушек, очень скоро найдут себе новое развлечение. И только такие, как мы с тобой, знаем секрет. Поэтому они всегда будут тянуться к нам, как мотыльки — на огонь. Потому что мужчины, радость моя, — низким, грудным голосом промурлыкала она, — всегда хотят то, что не могут до конца получить. Так было и будет всегда. Это заложено в них природой. Лишь мы с тобой всегда будем поддерживать в них интерес.

— Я не такая, как вы, — Сравнение возмутило меня.

— Не такая?..

Она отпустила мои волосы и указательным пальцем медленно провела по линии скул от виска к подбородку. Ее пухлые губы призывно распахнулись, когда она прикоснулась к моим.

Я попыталась оттолкнуть ее, но она только вызывающе улыбнулась. Мой испуг забавлял ее.

— Разве ты так сильно отличаешься от меня? Дерзкая, избалованная Александра, чья красота только начинает расцветать… — ее кроваво-алый ноготок задержался на моей нижней губе и слегка надавил на нее. Она сделала паузу, с жадностью наблюдая, как к ней возвращается кровь.

От ужаса я перестала дышать.

— Они без ума от твоей непокорности. Твоего бунта. И особенно от… — она плотоядно облизнула губы кончиком розового языка, — твоей полной власти над ними.

Ее бедра в тесном платье снова крепко прижались к моим. В обрамлении красных волос, со сливовой помадой на губах и дьявольским огнем в глазах Стефани Аттвуд сейчас сама походила на демона. Прекрасного и невероятно опасного.

Она вновь склонилась к моему уху.

— Поэтому они все желают тебя… — От ее тона у меня все колотилось внутри. — Твой дружок-неудачник, который не сводит с тебя страдальческого взгляда. Влюбленный до безумия Джейк, — она презрительно усмехнулась, — готовый на все, лишь бы тебя защитить. Несмотря на то, что ему не отвечают взаимностью, — едко заметила она.

И прищурилась, будто выбирала, куда нанести окончательный, смертоносный удар.

— И даже…

— Прекратите, — Жар ее тела пугал и притягивал одновременно. Это было настолько ужасно, что я отбросила ее руку от своего лица.

Она не договорила. Ее приоткрытый рот искривился в ядовитой усмешке.

— Что такое? — она приподняла бровь. — Ты боишься меня?.. Не стоит. Ты хороша, но с моей помощью можешь стать еще лучше. Я могу обучить тебя искусству настоящего обольщения. Сделать из тебя то, что им и не снилось…

— Мне ничего от вас не надо.

Мне хотелось только одного — чтобы она наконец отпустила меня.

Стефани Аттвуд хмыкнула. Сузив глаза, она оценивающе меня рассматривала.

— "Искупление", — протянула она тоном, от которого кожа мгновенно стала гусиной. Размашистая черная дужка брови хищно изогнулась. — Давай проверим, такая ли ты сладкая, какой кажешься…

Прежде чем я успела что-то сообразить, она резко приблизилась к моему лицу. Влажный кончик ее языка заскользил по моей щеке по направлению к вискам.

Меня ударило молнией. "Она сошла с ума"

Я содрогнулась.

— Пустите. Оставьте меня.

Изо всех сил оттолкнув ее от себя, я подхватила свою сумку и под ее раскатистый, безумный смех пулей выскочила из класса.

Когда я садилась в его машину, меня все еще колотило.

— Что случилось? — Майк бросил взгляд на дверь.

Я вылетела из нее так, будто за мной гнались все демоны мира.

— Ничего, — я изо всех сил прижала к себе сумку и, отвернувшись, вытерла лицо рукавом. — Поехали отсюда.

Больше всего я ждала встречи с миссис Джеймс. Представляла, как посмотрю ей в глаза. Но этого не случилось. Первый урок химии заменяла Абигайл Фостер, которая сурово поджимала губы и иногда косилась в мою сторону. А следующие вообще отменили. Как и многие другие. Что-то происходило, и учителя теперь были заняты только этим. Про нас забыли.

— Они все время проводят в подземелье. А нас туда не пускают. — Майк озабоченно потер переносицу. — Тренировки отменили. Что-то определенно происходит, и я должен это выяснить. Надо поговорить с учителем. Хоть его и отстранили, он наверняка в курсе.

Мои мысли витали в другом месте. Я видела перед собой только одно — Эрика. Весь мой мир сошелся теперь на нем. Я не могла дышать, не могла есть или спать. Жажда мести переполняла меня так, что иногда казалось, что я не выдержу давления. Это нужно было выплеснуть. Но проблема в том, что Майк постоянно рядом — он как стена между ним и мной.

— Съезди к нему, — произнесла я как можно более безразличным тоном.

Возможно, это даст мне время, которое мне нужно.

— После слушания, — отозвался он.

Черт, я совсем про это забыла.

— Когда оно?

— Послезавтра, — в его голосе хорошо заметна нотка напряжения.

Он ведет свой новый джип, когда мы возвращаемся домой после укороченных уроков. Внедорожник не похож на здоровенную, квадратную махину Эрика: этот куда более изящный и безукоризненный в своих формах. И мне нравится, как пахнет дорогой кожаный салон.

— Меня беспокоит это странное волнение в школе, — продолжил он, ничего не заметив. — Я хотел привлечь к этому как можно больше внимания, но теперь как бы не сорвалось. Его уже хотели отложить — нам чудом удалось этому помешать.

Тень тревоги окрасила его лицо.

— Эта ведьма делает все, чтобы сорвать его. И у меня чувство, что Совет сейчас будет занят не этим. А это плохо.

Майк был погружен в это уже несколько недель. И постоянно говорил с кем-то по телефону. Нетрудно было догадаться, что этим кем-то был Джейк. При мысли о нем внутри снова что-то дрогнуло.

— Она заплатит за все. Я не отступлюсь. Не в этот раз. Пришло их время.

Что-то в его голосе меня насторожило. Но сейчас я обдумывала, как использовать его отсутствие. Они улетят утром, чтобы предстать перед Советом, и вернутся только под вечер. Поэтому у меня будет несколько часов. Этого достаточно.

Теперь нужно было сделать кое-что еще.

— Это не все плохие новости, — Майк снова нахмурился.

Он медлил, и во мне зашевелилось нехорошее предчувствие, что это как-то связано с тем, о чем я старалась не думать.

— Сегодня Дилана вызывали к учителям. Похоже, кто-то очень сильно заинтересовался волком, — подтвердил он мои худшие опасения. — Мне кажется, что он как-то связан с этим странным волнением в школе.

Я вспомнила косые взгляды со стороны учителей в столовой. Я тоже это чувствовала. И знала, что он прав.

— Мистер Скруп рассказывал мне что-то о кризисе в прошлом году. — Я смотрела на мелькающие за окном деревья.

— Кризисе? — Майк насторожился.

— Временном ослаблении вашей силы. Так он это назвал.

Майк поджал губы.

— Помню. Но при чем здесь это?

— Он сказал, что созвездие Волка тогда вошло в силу, — ответила я, не поворачиваясь. — По его теории, оно как-то влияет на ваши способности. Но до сих пор никто не принимал его всерьез.

Повисла пауза.

Майк молчал, выстраивая в уме логическую цепочку.

— Если это действительно так, то могу поспорить, что теперь это изменится, — наконец хмуро заключил он. — Если они все это свяжут, то могут увидеть в волке угрозу. И тогда ему будет грозить настоящая опасность.

— Знаю.

— И что собираешься делать?

Я промолчала.

Но для себя я уже решила, что сделаю: попрошу его уйти. Навсегда. Пришло время для нас расстаться. Я теряю все, что люблю, и не могу потерять и его. Пусть лучше мы никогда больше не увидимся, чем красные до него доберутся.

Наверное, Майк прочитал ответ на моем лице.

— Все будет хорошо, малыш, — произнес он, дотрагиваясь до моих волос. — Теперь я о тебе позабочусь.

От его слов мне легче, но ноющая тоска внутри никуда не делась.

Мы свернули к дому, и возле калитки я вдруг заметила тонкую фигурку.

— Джин, — я открыла дверь и спрыгнула к ней. — Что ты здесь делаешь?

Должно быть, она успела обогнать нас, пока я ждала Майка в машине. Он задержался после уроков.

— Алекс, я… — Она покосилась на выходящего из машины Майка и добавила тише: — Я хотела с тобой поговорить.

Она волновалась, и я поняла — что-то случилось.

— Хорошо, пойдем.

— Может быть, тут? — Джин кивнула на пенек прямо напротив ворот.

Мне показалось, что она не очень-то горела желанием заходить в дом.

— Зайдите внутрь, — тем не менее настоял Майк. — На улице холодно.

Джин не решилась спорить и ежилась все время, пока мы шли по направлению к лестнице. Проходя мимо гостиной, я заметила брошенный в нашу сторону злобный взгляд Николь. По настоянию отца она вернулась домой и радостнее, естественно, от этого не стала. Но ей хотя бы купили отдельную машину, на которой она теперь ездила в школу. Это и был главный ультиматум ее возвращения.

— Что случилось, Джин?

Мы зашли в комнату, и я прикрыла дверь, надеясь, что тете не взбредет сейчас в голову подслушивать. Если Джин пришла ко мне, значит, случилось что-то серьезное, и мне не хотелось, чтобы та сунула в это нос.

— Я даже не знаю, Алекс, правильно ли я поступаю… — Джин размотала длинный шарф и теперь крутила его в руках. — Но ты единственная, с кем я могу об этом поговорить.

— Конечно. Только скажи мне, в чем дело… Что-то с кафе? — тихо спросила я, потому что она нерешительно кусала губы.

— Нет, нет… — Она присела на подлокотник кресла. — С кафе все в порядке. В смысле… Не все, конечно, но… — Она сбилась и убрала за уши выбившиеся из хвоста светлые прядки.

— Тогда скажи, что случилось, Джин. — Ее нервный вид и сбивчивая речь заставляли меня предполагать худшее. — Это Хлое?

Она помотала головой.

— Нет. — Она подняла на меня большие серые глаза. — Это… это Уилл.

Я молча присела на краешек кровати и сунула ладони между сжатых вместе коленок.

— Даже не он, а мистер Броуди… — продолжила Джин, потому что я не сказала ни слова. — Мне кажется, что он задумал что-то нехорошее после того… после того, что случилось в прошлом семестре.

Я кивнула в знак понимания. Мой взгляд помимо воли скользнул в сторону письменного стола, где до сих пор хранились вещи, которые мы забрали из его кабинета.

— Он стал сам не свой… — Джин опустила голову. — Бормочет непонятные вещи, застывает по несколько минут в одной позе и смотрит стеклянными глазами куда-то в пространство… А еще эти вспышки злобы… Они случались и раньше, но теперь он пугает меня. — Она бессознательно теребила замочек на своей синей куртке. — И мне кажется, что после того, что случилось, он затаил злобу на Уилла. Я слышала, как он несколько раз выкрикивал его имя.

Я и сама это предполагала. С тех пор, как начались занятия, я видела Броуди всего один раз, да и то мельком. За все это время он изменился, осунулся, желтушная кожа приобрела синеватый и от того еще более отталкивающий оттенок, а безумные глаза горели нехорошим блеском.

Вспомнилось то, что я узнала от учителя. Опасения Джин были небезосновательными.

— Он принимает какие-то новые зелья, — Джин снова теребила свой шарф. — Миссис Джеймс не хочет, чтобы его нынешнее состояние привлекло внимание. Я слышала их перепалку, — виновато добавила она под моим взглядом. — Она сказала, что не знает, сколько еще сможет его укрывать и что ему надо взять себя в руки…

— Он нужен ей, — я вздохнула. — Сейчас, когда Майк добился рассмотрения этого дела у Совета, ей особенно понадобятся сторонники.

— Я боюсь за Уилла, Алекс, — Джин нервно сцепила пальцы на коленях. — Он теперь рвет и мечет, чтобы добраться до Эрика. И мы с Мэгги переживаем, как бы он не совершил какую-нибудь глупость. Если он снова попадет в руки к мистеру Броуди, я боюсь, что…

Ее голос сорвался, и она опустила глаза. Шарф в ее руках к этому времени превратился в скомканную гармошку.

— Я знаю, что, возможно, мне не стоило сейчас приходить к тебе. Ты еще сама болеешь, — тихо добавила она. — Но я должна была с кем-то поделиться… Мэгги и так сходит с ума от волнения. Я не хочу добавлять ей еще и это. А Уиллу на все наплевать. Я хотела обратиться к мисс Белл… — Джин расстроенно вздохнула. — Но она выглядит совсем растерянной. Мне кажется, ей сейчас не до меня.

— Все нормально, Джин, — произнесла я в ответ на ее тихие оправдания. — Ты все правильно сделала.

Я встала, чтобы ее проводить.

— Но что ты?..

— Я что-нибудь придумаю, — заверила ее я. — Не волнуйся.

— Алекс, только не делай глупостей, — с мольбой попросила она. Кажется, она уже сожалела об этом разговоре. — Может быть, ты просто поговоришь с Уиллом? Я думаю, ему это нужно. Тебя он послушает.

Но у меня была идея получше. Пока я провожала ее до двери, я обдумывала, как успеть сделать это до того, что я решила уже давно.

Если все сложится по моему плану, второго шанса у меня не будет.

Однако оказалось, что я зря волновалась. Кто-то будто невидимой рукой расчистил на пути все препятствия, которые еще могли меня остановить. И теперь меня просто влекло вперед по инерции.

За день до слушания Майка уроки опять отменили. Не знаю, зачем мы вообще посещали школу; занятия давно превратились в унылые часы тишины. Вместо того, чтобы отправить нас по домам, мы до ланча делали домашнее задание под присмотром молоденькой учительницы. Она только прибыла в школу, и поэтому ужасно нервничала и суетилась без особой надобности.

Мне ничего не стоило отпроситься в туалет. Еще не освоившаяся здесь заместительница делала все по протоколу. После того, как она внесла мое имя в специальный журнал, мне разрешено было покинуть класс.

Школьные правила запрещали двум ученикам одновременно отсутствовать. Но я немного постояла в женском туалете на случай, если Адриане Марлоу все-таки удастся отпроситься, чтобы за мной проследить.

Мрачные коридоры третьего этажа встретили меня знакомой гнетущей тишиной. Но теперь этот холодный полумрак не производил на меня того же пугающего впечатления, как раньше. Я шла вперед, ни разу не обернувшись на призраки умерших людей, надменно взирающих на меня с полотен на стенах, и не замечая сквозняков, свободно гуляющих по этим тускло освещенным пролетам. Все учителя были сейчас в подвальных помещениях, но я надеялась на удачу. Если Патриция Джеймс не хочет, чтобы состояние ее марионетки привлекло внимание, она будет держать его подальше от остальных.

И я оказалась права.

— Что вам нужно, мисс Леран? — прохрипел с другой стороны надтреснутый, каркающий голос. — Мне сейчас не до вас. Убирайтесь отсюда.

— Я хочу поговорить, — повторила я в знакомую дубовую дверь.

— Нам с вами не о чем разговаривать.

Голос доносился откуда-то из глубины комнаты. Я предположила, что учитель находился сейчас где-то на втором ярусе.

— Ошибаетесь, нам есть.

— Вы что, оглохли? — вдруг рявкнул он.

Затем, судя по булькающему звуку, сделал глоток. До меня донеслись леденящие кровь звуки. Так стонет и кричит человек, который получил смертельный разряд тока.

— У меня то, что вы ищете, — произнесла я, когда эти жуткие звуки стихли. — Что-то, что вам очень нужно.

— Вы понятия не имеете, что мне нужно. — На этот раз голос был тихим, больным и бесцветным. — Уходите.

Минуты шли, и мисс Дэйнс могла скоро меня хватиться и отправить кого-нибудь проверить туалет. Нужно было заставить его открыть дверь.

Я набрала воздух в легкие. И громко произнесла:

— Мария Грей.

Имя далось мне с трудом. Я затаила дыхание.

Повисло молчание.

Может, он не услышал и нужно повторить? Но когда я уже собиралась это сделать, щелкнул замок. Тяжелая дверь медленно отворилась.

На меня пахнуло знакомой сыростью и удушливой, гнилой вонью. На этот раз она была даже сильнее. Будто внутри медленно разлагался чей-то труп.

Я едва смогла подавить в себе рвотный инстинкт.

Стараясь не дышать, я вошла внутрь и остановилась в центре падающего сверху, искореженного мозаикой света. Запах тухлятины усилился, и мне стоило огромного труда не зажимать нос. Вокруг было темно, и непривыкшие глаза обшаривали углы, тщетно пытаясь рассмотреть его силуэт.

За спиной раздался щелчок — это захлопнулась массивная дверь. От этого звука я вздрогнула. Я все еще не могла разглядеть его на втором ярусе и вдруг занервничала. Воспоминания об этом месте были еще свежи. Мне показалось, что стены снова шептались вокруг, а новые простыни, накинутые на стеклянные приборы, шевелились как раньше.

"Мне это только кажется", — успокоила я себя. Но неосознанно потерла ладони, мечтая поскорее отсюда выбраться.

— Кажется, вы что-то сказали, мисс Леран…

Голос, в котором появились настораживающие, пугающие нотки, доносился откуда-то сверху. Учитель и впрямь находился где-то там.

Я по-прежнему не могла его видеть. Внутри появились зачатки паники.

— Мария Грей, — повторила я, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Я пришла, чтобы поговорить о ней.

Пауза, сопровождающаяся безмолвием. Мрачные, сырые, каменные стены будто вдруг стали ближе.

"Ерунда. Оптическая иллюзия". И тем не менее я старалась не смотреть.

Но когда он снова заговорил, зашевелились волоски на затылке.

— Что вам известно об этом?

— Многое, — с вызовом к надвигающимся на меня каменным стенам ответила я.

До меня донесся душераздирающий скрип. Будто кто-то медленно водил ногтем по стальной поверхности.

— Я вам не верю.

— Тогда зачем впустили меня сюда? — Я выпрямилась. Глаза тщетно обшаривали темноту второго этажа. — Вы знаете, что я говорю правду. Я знаю вашу тайну.

Противный скрежет стал громче.

— И зачем вы пришли? Поиздеваться? Или, может быть, жаждите от меня подробностей?

От зловещей усмешки, которой был пропитал последний вопрос, мои внутренности свело судорогой.

— Вынужден вас разочаровать, мисс Леран, — продолжил хриплый голос из темноты. — Я не знаю, как вам удалось разнюхать это имя, но от меня вы ничего не услышите. И ничего вы не знаете. Убирайтесь отсюда.

— Ошибаетесь, — мои пальцы сжали фотографию, которую я спрятала в рукаве водолазки. — У меня есть это.

Я подняла руку.

Тишина — застывшая, тягучая, пропитанная недоверием, сомнением, подозрительностью. И, наконец…

— Где вы это взяли?

Он вынырнул из мрака так стремительно, что я невольно отшатнулась.

Его черные, горящие огнем безумца зрачки занимали почти все его осунувшееся лицо, щеки впали так глубоко, что, казалось, на их месте образовались две глубокие ямы. Но хуже всего было его дыхание — громкое, прерывистое, вырывающееся из его легких с противным свистом. Теперь стало понятно, о чем говорила Джин. Мистер Броуди выглядел как настоящий маньяк. Хуже — он был таким.

— Это не имеет значения, — громко ответила я. — Если вы не оставите Уилла и Джин в покое… Если хоть пальцем причините кому-то из них вред, я сделаю так, что об этом заговорит вся школа. — Я смотрела прямо в пылающие ненавистью и злобой щелки его глаз. — А вас снова кинут в психушку. И над этот раз даже ваша покровительница не сможет вам помочь. И не думайте, что я блефую. Мне нечего терять.

Мы сверлили друг друга взглядами.

Его скрюченные пальцы, обтянутые прозрачной кожей, сжали железный поручень перил.

— Так вы явились сюда, чтобы шантажировать меня, мисс Леран? — с холодной усмешкой прокаркал он.

— Называйте это, как хотите, — отозвалась я, стараясь не дрогнуть и не потерять свое преимущество. — Но я повторяю: если вы хоть пальцем еще раз причините вред моим друзьям, я позабочусь, чтобы вам было очень больно…

— Боль… — прервал он. Его горящие глаза, жадно рассматривающие фотографию в моей руке, переместились на меня.

От этого взгляда мне стало не по себе.

— Что вы знаете о боли? — Он издал громкий сдавленный стон.

Я отвернулась, пока он делал глоток из своей фляжки. Было тяжело не зажать руками уши, пока с верхнего яруса до меня доносились последовавшие за этим звуки.

Когда это прекратилось, я опустила руку.

— Отдайте мне фотографию, мисс Леран, — предупреждающе прошипел он. Его костлявая ладонь легла на перила винтовой лестницы.

Я это предвидела.

— И не думайте об этом, — произнесла я. — Это всего лишь бумажная копия, которую я сделала на ксероксе. До настоящей фотографии вам никогда не добраться. А если вы попытаетесь на меня напасть или причинить мне вред, автоматическая система почты разошлет ее с вашим именем и этой историей всей школе через полчаса.

Он остановился. Из его горла вырвалось нечленораздельное бульканье.

Меня затопило торжество. Угроза, в которой я оставалась не уверена до самого конца, сработала. При своем сумасшествии он еще не утратил остатки здравого смысла.

Это придало мне смелости.

— Я повторяю. Вы забудете про то, что здесь произошло, и навсегда прекратите преследовать Уилла… — Я с удовольствием отметила беспомощный скрип его мелких желтых зубов. — И освободите Джин от участия в ваших мерзких опытах. И никогда… ни разу в вашей ничтожной жизни не подумаете о том, чтобы отыграться на ее маленькой сестре…

Его синюшная кожа пошла болотными пятнами.

— Вы слишком многое о себе возомнили… — прошипел он.

— Иначе ваше прошлое станет предметом сплетен и шуток в этой школе, — закончила я, не сводя с него пылающего взгляда. — И это не все. Когда шум дойдет до Совета, могу поспорить, что вам непросто будет удержать свое место школьного советника. А также того, кто проводит тренировки.

Это был нокаут.

Его крючковатые пальцы впились в железные поручни, пока мои слова действовали на него как ядовитые стрелы. Каждая из них находила свою цель. Я поймала его в капкан, и он это осознавал.

Конечно, я немного приукрасила картину. Я не знала, сколько шума мне удастся создать этой историей и вмешается ли Совет. Но попробовать стоило. И, к счастью, страх мистера Броуди лишиться всего, к чему он так долго шел, был слишком велик, чтобы этим рисковать.

— Допустим, — прохрипел он, — что я соглашусь на ваши требования, мисс Леран. Чтобы вы держали свой прекрасный ротик на замке…

Кончиком языка он облизнул свои противные, бескровные губы.

— Но моя просьба избавить мисс Холливер от обязанностей моей помощницы вызовет подозрения в определенном кругу… том, который каждый день наблюдает за моей работой. И в любом случае мне придется найти кого-то на ее место…

Об этом я не подумала.

На его мерзкой физиономии расползлась самодовольная ухмылка. Он это понял и сейчас наслаждался тем, что в свою очередь смог загнать меня в тупик.

— Так что вы выбираете, мисс Леран? — Он спустился на еще одну ступеньку. — Ваша подруга или кто-то другой… кто-то более… кхм… беззащитный. И уязвимый… — тошнотворно сладким голосом пропел он.

— Если вы хоть пальцем тронете Джин, — процедила я. — Или на ее руке появится хоть один новый шрам, я клянусь, что вы об этом пожалеете. А если с ней случится то, что случилось с Ма…

— Замолчите. Не произносите ее имя, — вдруг хрипло выкрикнул он.

Его сморщенный лоб покрылся испариной, и он вытер его грязным рукавом свисающего на нем пиджака.

— Как вы смеете их сравнивать, — прошипел он. — Ваша жалкая, бесцветная, — он извергал слюну, — неприметная подруга и в подметки не годится той, которая была моей нимфой, порожденной морской пучиной. Божеством, перед которым преклонялись даже небеса. Мне нет никакого дела до вашей подруги. Но ее вклад в мою работу неоценим.

— Значит, вы сделаете так, чтобы с ее головы не упал ни один волос. И не будете мстить Уиллу, — я сжала фотографию и развернулась к двери. — Иначе вы уже знаете, что произойдет.

Мне не терпелось поскорее покинуть этот кабинет.

Но крепкая дверь не поддалась. Я дернула за ручку, чувствуя затылком его тяжелый взгляд.

— Откройте дверь, — как можно спокойнее произнесла я.

Но он не шевельнулся.

— Знаете, что я сейчас вижу? — вдруг прохрипел он. В голове вспыхнула предупреждающая об опасности лампочка. — Одну из этих простыней на вашей шейке… И никто мне в этом не помешает. О, долгая, чудесная минута наслаждения вашими предсмертными метаниями, мисс Леран… Смотреть, как вы корчитесь у меня в руках…

Неприятный страх пополз вниз по позвоночнику. Ладони, которыми я сжимала ручку, стали мокрыми.

— Откройте дверь, — как можно тверже повторила я. — У вас всего пять минут до того, как электронные письма с этой фотографией разлетятся по всей школе. И я уже не смогу их остановить.

Секунда напряженного, покалывающего ожидания. Затем дверь дистанционно распахнулась — похоже, прошлый инцидент заставил его сменить механизм с замком.

Я с облегчением выскочила в прохладный коридор и наконец набрала в легкие чистый воздух.

— Мисс Леран… — позвал он.

Отсюда я могла разглядеть скорчившийся на лестнице силуэт. Его вид был настолько жалок, что я помедлила. Оказавшись в безопасности, я чувствовала себя победительницей и могла позволить себе этот последний великодушный жест.

Злое, беспомощное отчаяние в черных, впалых глазницах безумца сменилось каким-то торжественным, мстительным злорадством.

— Меня утешает мысль, — он выпрямился, — что, когда вы на самом деле узнаете все, больно будет не только мне.