На страже Пустоты

Глава 5

Семейные тайны.

Даже самая прочная семья не прочнее карточного домика. Джордж Савил Галифакс

По старой питерской традиции, оттепель сменилась бодрящими заморозками и ветром, и в гололед превратились даже сугробы. Утром, глядя из окна на глянцевую дорогу, Ева позвонила бабушке, пока Марк проводил расследование, кого же он все-таки убил. Божена пришла в восторг от новости, что внучка приедет в гости. И еще больше воодушевилась от пожелания достать альбомы и рассказать про семью. Деловито уточнила, сколько у нее есть времени, если внучка выедет прямо сейчас, и ахнув на прощание: «Так, что же мы тут болтаем! Мне же в магазин еще сходить нужно!», отключила соединение.

Марк разговор закончил тоже быстро. Результатов, судя по мрачновато-раздраженному настроению мага, он не принес. Камилла не была в курсе какого-либо расследования в отношении сына, помимо памятного с превышением полномочий и истории с отстранением. И перспективе, что обвинений и проблем может прибавиться, чуть не зарычала. День он ей явно испортил. И себе заодно. Потому что последнее, что ему хотелось — это добавлять ей головной боли. Но она пока оставалась единственным магом из Комитета, которому он доверял.

— И что она сказала? — Ева сполоснула чашку из-под чая и поставила на сушилку.

Марк подошел к ней и обнял одной рукой, целуя в шею и сжимая свободной ладонью плечо, скрытое серым кардиганом. Терпковатое раздражение стерлось ощущением невесомой приятности. Просто от запаха живой мягкой кожи, от пульсации крови на тонком горле. Обжигающие мурашки от теплых губ всколыхнули кожу на груди, по животу. Ева вздохнула и облокотилась на него, отпуская этот момент мимолетной нежности.

— Ты уже знакома с Камиллой, она не говорит ничего такого, что стоило бы передавать.

— Злилась?

— Еще как, — это его даже позабавило. Марк поцеловал ее еще раз, быстрее, и отстранился, наливая себе воды в стакан. — Лучше бы сам в Комитет поехал. Завтра и съезжу. Заодно список твоих родственников проверю.

— А тебя не арестуют?

— Но ты ведь будешь меня ждать? — с надеждой спросил Марк, дрогнув ресницами.

— Еще как! — не разочаровала Ева. — Если в твой дом пиццу не закажешь, то сюда даже такси не доедет! И даже не попытается, когда я скажу, что сворачивать нужно в какой-то там сотый по счету сугроб! Так что, если тебя посадят под арест, то я оголодаю, одичаю, объем кору, как заяц, потом умру, и буду ждать тебя в этом некромантском доме еще сильней!

Чернорецкий замер с приоткрытым ртом:

— Дивно-то как! На редкость ужасная картина! Но на будущее… Если меня арестуют, я просто пошлю за тобой Камиллу.

— Камиллу? — поморщилась Ева, скрещивая руки. — Может, лучше кору?

— Нет. Камиллу, — жестоко припечатал Марк, отставляя стакан с водой. — Ты готова? Едем?

Девушка посмотрела на себя. Чистые джинсы, белая футболка и серый кардиган. Кажется, готова.

— Едем, — согласилась она. И уже собравшись и садясь в машину, иронично спросила: — Хитро я придумала познакомить тебя со своими родственниками?

— Очень хитро, — серьезно кивнул Марк, заводя двигатель. — Но до меня тебе далеко. Со своими я тебя уже познакомил. Я хитрей.

Ева покачала головой, признавая поражение, и оглянулась на некромантское родовое поместье. Дом из окна машины выглядел все так же неуютно и мрачно, смотрел в ответ холодными стеклами. И правда, всех уже знала. Некоторых даже видела. И живьем и не очень.

— Ты говорил, что твоя мать не была здесь? — она отвела взгляд от резного острого дома и посмотрела на мага.

Его умение смутить было на грани инстинкта, потому что, как оказалось, все это время он смотрел на нее.

— Не была. Знает, где он находится, многое о нем наслышана от моего отца, — он сделал многозначительную паузу, — так что, если понадобится, найдет…

Ева осуждающе нахмурилась, но всерьез злиться не стала.

— А почему?

— Отец считал, что так будет лучше, то есть, что так будет безопаснее для нее.

— А меня тебе, значит, не жалко?

Чернорецкий покачал головой:

— А тебя, я думаю, этот дом защитит.

Она испытующе побуравила мага взглядом, но ничего, кроме обычного фонового веселья не нашла, и расслабленно откинулась головой на подголовник.

— А твой отец, он тоже в доме?

— Нет, — машина сдвинулась с места, Марк начал разворачивать ее в сторону трассы. — Он похоронен не здесь. Похоронами занималась Камилла, что не добавило им с Агатой взаимопонимания.

— Мне жаль.

— Мне тоже всегда было жаль, но у каждого из них были свои мотивы, — с привычной мягкостью откликнулся некромант. — И что еще больше жаль, мотивы у всех были благие.

— Благими намерениями?..

— Ими самыми.

Машина быстро преодолела дорогу через поле, выехала на автостраду. Синий указатель вернул мысли Евы к предстоящей встрече. О своей семье как о магах думать никак не получалось. Совершено другой менталитет, совершенно другая обстановка. Другие люди.

Ева покусала губу, любуясь залитой солнцем дорогой.

— А что мы скажем бабуле?

— Для начала будем придерживаться легенды, что ты права, и она не знает о магии. А дальше по обстоятельствам.

— А на счет тебя какой легенды будем придерживаться?

— На твое усмотрение, — пожал плечами Марк. И не удержался от самодовольного замечания: — Но я-то слишком красив, чтобы она поверила, будто я «просто друг». И машина у меня чуть получше, чтобы быть «просто коллегой».

Ева чуть не поаплодировала его наглости. Хоть что-то может поколебать его самоуверенность?

— Ты прав. Решено. Остаешься ждать меня в машине.

— И не надейся, — легко отмахнулся Чернорецкий, подсознательно ожидавший такого поворота в ее предложениях. — Ты обещала мне пирог.

— Так я принесу, не переживай.

— Что-что, говоришь? Поворачиваем назад?

Спустя пару часов и один весьма длительный и несерьезный спор, который больше развлекал, чем действительно был разногласиями, они въехали в арку старого питерского дома. Попетляв в лабиринте сквозных дворов, Марк припарковался и помог Еве выйти из машины.

— Ты потрясающий упрямец! — Ева с улыбкой приняла ладонь и встала на посыпанный свежим песком лед, встречаясь с магом глазами.

— Да, я потрясающий, — скромно согласился тот, наклоняясь к ней и целуя уголок губ, — остальное я не расслышал.

— Упрямец! Упрямец, я сказала, — с нажимом повторила Ева, которую уже вели к парадной.

— Ничего не расслышал, ничего… У тебя что-то с дикцией.

— Тогда читай по губам! — Ева обошла его, быстрыми нажатиями набрала на домофоне номер квартиры, чтобы бабушка успела подготовиться к приходу гостей, и повернулась к магу. — Упрямец!

— По губам? — прищурился некромант, мягко прижимая ее к крашенной деревянной двери и рассматривая сверху вниз с задумчивым вниманием. Подняв руку, он щекотно обвел костяшкой пальца контур ее губ, откровенно наслаждаясь и их мягкостью и ее чувственностью.

Неблагозвучное бульканье домофона сменилось старческим бодрым голосом.

— Это я, бабуль, — повернулась к динамику Ева, разрывая гипнотическое прикосновение, — встречай.

Марк любезно распахнул открытую дистанционно дверь. Оказавшись в промерзлом подъезде, они услышали, как наверху, на третьем этаже, открывается квартира. В крашенных стенах гулко отдавались звуки и шаги, смешиваясь холодных эхом.

Когда Ева ступила на площадку, Божена радостно заулыбалась.

— Евочка! Как я рада тебя видеть! Я уже и пирог твой любимый приготовила-а, — жизнерадостный тон сменился протяжным минором, когда за Евой на площадку ступил Марк.

— Привет, ба-а, — со взаимной радостью попыталась сделать шаг к двери Ева и почувствовала, как кто-то дергает ее за локоть, и она падает назад. Упасть, правда, не успела, некромант, который и был инициатором этого, перехватил ее за талию, прижимая к себе и выставляя вперед руку.

Все произошло буквально в одну секунду. Чернорецкий лишь бросив взгляд на счастливую старушку в темном платье с кружевным воротом и серебристыми очками на цепочках, перехватил Еву за локоть и быстро притянул обратно к себе, не то, чтобы заводя ее за спину, но удерживая от дверей подальше. На ладони разгорелась руна принадлежности к Комитету.

— Ты с ума сошел? — спокойно поинтересовалась девушка, но маг вопрос проигнорировал. Да Ева и сама его посчитала риторическим в сложившейся ситуации.

Бабуля же, так и застывшая в оранжевато-коричневых деревянных дверях, поджала губы и сложила на груди сухонькие ручки. Взгляд прозрачно-карих глаз от смешения чувств был почти нечитаем. Но от ее возмущения, досады и недоверия чуть воздух не задрожал. Марк же заледенел, сосредоточенный и спокойный, как будто перед ним не девяностолетняя старушка стояла с тщательно уложенными волосами и очками на длинной цепочке, а Пустой с гранатой. Хотя, агрессии в его сознании не было, просто предосторожность.

— Комитет, значит, — пренебрежительно фыркнула Божена, выдавая хоть какую-то реакцию. — Внучку-то мою отпусти.

— Да мне и так удобно, — заверил мужчина и опустил ладонь.

— И что это значит? — подала голос Ева, попеременно глядя то на спутника, то на родную бабушку. Вопрос относился к обоим.

— То и значит, — отозвался Марк, не спуская взгляда с Божены. Но Еву все-таки отпустил, а руки убрал в карманы распахнутого пальто. — Она маг. Незарегистрированный. Нужно было с тобой на деньги спорить, озолотился бы.

— Бабуля?

— И давно Чернорецких в Комитет брать стали? — в свою очередь поинтересовалась Божена.

— Ты-то откуда его знаешь? — нахмурилась девушка, стоя между ними.

— А я не знала, угадала просто. Уж очень похож.

— На кого? — подозрительно уточнил Марк.

Божена снова поджала губы, напряженно прожигая взглядом гостей, которые из долгожданных стали практически непрошенными. Разговор и встреча зашли в полнейший тупик. И нужно было как-то из него выходить. Божена сдалась, махнув рукой вглубь коридора.

— Ладно, проходите. Незачем на площадке сцену устраивать, она не для лишних ушей.

Старушка посторонилась, открывая проход в квартиру. Марк с сомнением посмотрел на девушку, она с таким же сомнением медленно прошла в коридор, оглядываясь на бабушку. Чернорецкий остановился у самого порога, не спеша переступать. Божена понимающе и чуть высокомерно хмыкнула и посторонилась сильнее.

— Входи-входи, пока приглашаю. Я думала, в Комитете посмелее маги работают.

— Те, кто совсем посмелее — долго не работают, — парировал некромант и зашел в квартиру.

Божена захлопнула дверь, защелкнула замок. Внутри сладко пахло свежим пирогом, заваренным чаем и старой пудрой. Из гостиной доносилось неразборчивое бубнение телевизора. Все так, как Ева помнила с детства. Но в этот раз она не спешила разуваться и раздеваться, и так и стояла в шубе у стены, обескураженно глядя на Марка. В его чувствах тоже не было четкой уверенности, только сдержанное внимание к происходящему. На том и порешили.

Божена от этой молчаливой солидарности шумно вздохнула, что подразумевало «Ну, что ж с вами поделаешь».

— Чай остынет, пока вы тут переглядываетесь, — сказала она и пошла в комнату, где был накрыт стол.

— И что делать будем? — почему-то шепотом спросила Ева.

Марк пожал плечами, легко развернул девушку за плечи спиной к себе и снял с нее шубку:

— Чай пить, пока не остыл.

— Оптимист…

Когда они прошли в комнату, Божена уже полностью совладала со своим настроением, и была лишь слегка раздосадована. Она стояла у стола, на котором был выставлен чайный набор, а в углу лежали стопкой толстые альбомы, и разрезала на куски ароматный пирог с залитыми карамелью грушами.

— Долго же ты нас искал, — саркастично улыбнулась магу Божена, когда гости сели за небольшой квадратный столик со скатертью.

— Кого? — не понял Марк.

— Как кого? Мою семью, — Божена со стуком поставила перед гостями по блюдцу с пирогом и села на стул напротив, потом потянулась к чайнику.

— И зачем, по-Вашему, мне это было нужно?

— Так из-за проклятия! — если гости с первого слова совершенно не понимали, что происходит, то до старушки это только начало доходить. И она обескураженно посмотрела на задумчивую внучку, машинально крутившую в пальцах мельхиоровую ложечку.

— Какого? — снова показал чудеса сообразительности Чернорецкий.

Божена совсем потерялась:

— Варвариного…

Марк изогнул бровь:

— А Вы-то о нем откуда знаете?

Когда очередная немая сцена затянулась, Ева отложила ложку, пододвинулась к столу и накрыла прохладную старческую ладонь своей, привлекая внимание.

— Бабуль, давай попробуем с начала. Это я хотела с тобой увидеться, а Марка пригласила за компанию. Мне нужна твоя помощь.

— Из-за проклятия? — голос Божены расстроенно и потеряно дрогнул.

— Бабуль… Да какого проклятия! — теряя терпение, прикрыла глаза Ева. — Из-за магии. Пару недель назад я столкнулась с Пустым, и проявились мои способности, — коротко начала она. Ужасную историю с нападением, которая разошлась по газетам и каналам, от впечатлительной старушки скрыли, точнее, Евино в ней участие, и девушка считала, что волновать ее не стоит и теперь. — И если бы не Марк, я оказалась бы по уши в… не важно. В общем, он сказал, что магия — это наследственная особенность, и через архивы Комитета можно будет поискать, кто из моих предков обладал магией и какой именно. И я предложила съездить для начала к тебе.

Божена почему-то расстроилась еще больше:

— А я уж подумала, когда вас увидела, что это он печать снял.

Марк пренебрежительно хмыкнул и скрестил на груди руки.

— Какую еще печать? — чувствуя, что уже устает, переспросила Ева.

Божена скорбно помешала ложечкой янтарный чай, в котором не было сахара, и отодвинула его, не притронувшись к напитку.

— С начала, так с начала… Раз уж, печать с тебя снята, то теперь это и тебя касается… — Божена встала, надела очки и вытащила из секретера еще один фотоальбом. — Началось-то все с того, что моя мама, Варвара Вишневская, в свои восемнадцать была обручена и должна была выйти замуж за Николая Чернорецкого, уж не знаю, кем он тебе приходится, — она вскользь глянула на Марка и пододвинула открытый альбом Еве.

— Он мой прапрадед, — прохладно подсказал некромант. Липкое неприятное чувство впервые замутило его эмоции за все время их общения.

— Да, наверное, — кивнула Божена, и медленно продолжила: — А Чернорецкий уехал в рабочую поездку в Москву на полгода и вернулся оттуда уже с молодой женой. Скандал был кошмарный. Вот Варвара и прокляла его, используя родовую магию, долго Николай с женой не прожил, умерла она быстро. Маму из Петербурга отправили в Польшу, она слишком на этом проклятии зациклилась. Вернулась оттуда нескоро, замуж вышла и родила меня, когда ей уже тридцать восемь было. А когда мой папа заболел и умер, опять начала говорить о проклятии, что из-за того, что родовой магией воспользовалась, оно зеркально и на нее легло. Я тогда не слушала ее, только восемнадцать исполнилось, сбежала из дому и вышла замуж за немага, ничего больше о некромантии знать не хотела. Мы весело жили, любил он меня, жалко, утонул через три года. В тридцать шестом году я в военного влюбилась, мы поженились, а в тридцать девятом году его на границу с Финляндией отправили, погиб он там. А в начале войны меня начала искать семья Вишневских, но я не хотела, чтобы они меня нашли, и при эвакуации уехала в Ярославскую область, мы детей из Ленинграда вывозили. В сорок шестом документы новые сделала и вернулась, тогда многие новую жизнь начинали. Я год рождения в них сменила, стала на шестнадцать лет моложе, — листая фотографии, как ретроспективу своей жизни, Божена усмехнулась. — В пятидесятом снова замуж вышла, мы вместе и года не прожили, как он умер. Вот тогда я и задумалась, что права была мама, проклятие осталось и на нас. Узнала осторожно, что Чернорецкие так и не смогли его снять. А я сама мало что о магии помнила, но тоже потихоньку стала искать способы. Последний раз я замуж пошла в пятьдесят пятом, родила твоего отца в шестидесятом и наложила на него сразу печать, чтобы магия крови не проявилась. Потому что, когда проявится, обратно не запечатаешь. Мужа, конечно, снова потеряла, но, как видишь, сына сохранила. Нет магии — нет проклятия.

— И помогло? — с холодной усмешкой спросил Чернорецкий, когда Божена смолкла.

Чай, как и пирог, остыл, Ева рассматривала черно-белые воспоминания, который Божена всегда скрывала. С матерью, которая по юной глупости обрекла на потери столько людей, с отцом, ушедшим рано, с любимыми мужьями, погибшими быстро и трагически. От снимков тянуло застарелой горечью и высохшими слезами.

— Думаю, да, — сухо ответила Божена. — Мой сын уже много лет прожил с женой в счастливом браке, а у его старшей дочери двое детей и любящий муж. Это все, чего я хотела для них.

— А что они будут делать, если что-то пойдет не так, и печать вдруг исчезнет, как у Евы? — не впечатлился некромант. — Тоже на четвертом браке почувствуют подвох и будут ходить по доморощенным ведьмам, чтобы снять порчу? Я совершенно случайно оказался рядом с Евой, и ее способности не успели спровоцировать непоправимых дел. Она всего лишь порталы в Пустоту открывала. И теперь я знаю, почему. Потому что Вы решили запечатать кровь старого некромантского рода.

— И у меня получилось! — резко возразила она. — Еще пара поколений, и наша магия будет стерта кровью немагов.

— Да, рано или поздно, будет стерта. Но это вопрос далеко не пары поколений. Это бомба замедленного действия.

— Что это за проклятие? — Ева перевернула последнюю страницу альбома и вернула его бабушке. — В чем оно заключается, кроме того, что все мужья умирают?

Божена пожевала губы, нехотя переводя взгляд с Чернорецкого на Еву.

— Варвара была молода и романтична, она прокляла Николая, пожелав, чтобы ни он и ни один из его потомков не был счастлив в любви. Чтобы они жертвовали собой или своей любовью. Я не уверена, что она имела в виду именно смерть, и тем более она не догадывалась, чем это может обернуться для нее самой.

— Потому что некромантия не предполагает ничего иного, кроме смерти, — как само собой разумеющееся пояснил Марк. — А воспользовавшись родовой магией Вишневских, она связала проклятие со своей кровью и, не поставив блоки, заодно связала себя с проклинаемым. Поэтому проклятие и стало для вас отражением, она вписала себя в его основу. Невежество Вашей матери превратило это… в обоюдоострый меч, если продолжать смертельные метафоры.

Божена выпрямилась на стуле:

— Скажите, Марк, у Вас большая семья?

Маг пожал плечами:

— Зависит от того, считать живых или мертвых.

— Мертвым, полагаю, все равно, поэтому поговорим о живых.

— Я бы с Вами поспорил, — неприязненно проговорил Марк, и Ева хмыкнула, вспоминая Агату с агитацией против курения, — но из живых в роду остался только я.

Божена торжествующе улыбнулась:

— А у меня есть внуки и правнуки!

— Тем тяжелее будет потеря. Вы же понимаете, что даже с исчезновением Чернорецких, проклятие не исчезнет? — прищурился Марк. — Хотя, откуда Вам знать, если Вы решили сбежать от магии? Так я поясню. Некромантия хороша и плоха тем, что родовая магия становится сильнее с каждой новой смертью. И проклятие за прошедшие годы становилось все сильнее. Ваш карточный домик стабильности рухнет под собственной тяжестью.

— Я позабочусь о них. А когда не станет меня — о них позаботится Ева, раз уж все случилось, как случилось…

Вспышка глубинного раздражения не успела перерасти у Марка в слова резкие и бранные, потому что звонок телефона отвлек его. Маг вытащил из кармана мобильник, и, взглянув на экран с высветившимся контактом, скомкано извинился и вышел из-за стола, оставляя ошарашенную всеми новостями Еву с бабушкой наедине. Он ответил на звонок, хлопнула входная дверь.

Ева опустошенно посмотрела в пустую и чистую чашку, на нетронутый пирог. До чая так и не дошло. Вопросов было так много, ответов так мало. Поколебавшись, Ева выбрала один, главный.

— Почему ты не сказала нам?

Божена сидела, невидяще глядя перед собой, подперев подбородок замком из ладоней.

— Милая, чтобы защитить вас, конечно!

И она всецело в это верила. Бессмысленно говорить ей сейчас обо всем, что Ева пережила за эти две недели, как думала, что сходит с ума, как столкнулась с Пустыми, как открыла тот портал, куда отправила, как думала, живого человека, как видела призраков дома Чернорецких, как все это было безумно, как быстро. И все потому, что Божена считала, что проблема исчезнет, если о ней не будут знать. Оказалось, что этого недостаточно. Но ее даже теперь не переубедишь. Удивительно, что любовь делает с людьми, и что люди делают с любовью.

— Я всегда держала вас всех подальше от магии, — продолжала Божена откровения, мягко коснувшись теперь уже ее руки. — Даже, когда ты связалась с тем магом, Олегом. Он, конечно, не посвящал тебя в свои дела, но я все равно боялась, что это может ослабить и сломать печать на твоих Силах. Тем более, если бы у тебя были дети, они могли унаследовать проклятие… Но я все сделала, чтобы он отменил эту никому не нужную свадьбу…

Ева кое-как подавила по-детски глупое желание ущипнуть себя побольнее, чтобы наверняка знать, что это не сон. Но такая чушь даже не приснится. Такое может происходить только наяву. Может, потом, когда чувства утихнут, Ева поймет ей и простит, но сейчас… Усмехнувшись творящемуся абсурду, девушка встала из-за стола и бросила на скатерть ложку, которая не понятно как снова оказалась в руках.

Божена что-то попыталась сказать, поднялась следом, зазвенела посуда на задетой скатерти, из ее чашки пролился чай. Но Ева не слышала спутанных объяснений и просьб, ведь слышать больше не хотела. Карточный домик? Да, очень похоже. Стабильность и вера в семью летела к чертям. Если и хотелось кого-то видеть, так это родителей, чтобы знать, что с ними все хорошо. Но для начала — просто уйти отсюда. Просто глотнуть воздуха.

Ева захлопнула дверь и прижала ее спиной. Она все еще была в тапочках и в кардигане, промерзлый подъезд охладил. Марк отвлекся от молчаливого созерцания лестничного пролета и повернулся к ней, выдыхая дым от тлеющей в пальцах сигареты. В глазах таяли зеленые искры.

— Что-то случилось?

Ева нервно рассмеялась:

— Кажется, моя прабабка собиралась убить вашу семью.

Марк криво усмехнулся, стряхивая пепел в пустоту пролета, и магией заставляя таять на лету.

— За давностью лет можно это списать в архив.

Девушка посмотрела на это незаметное маленькое чудо, застывшая улыбка померкла и исчезла, оставляя ее запутанные, расколотые чувства.

— Тебе, наверное, лучше уехать? — хотелось, чтобы было предложение, но прозвучало все равно как вопрос.

— Почему?

Марк с пониманием смотрел на нее, но ему был интересен озвученный ответ. Люди редко говорят то, что чувствуют, чаще их логика и мораль выдает совершенно противоположные вещи. Вот Еве было одновременно совестно и страшно, что он согласится.

— Потому что… Это, наверное, странно? Помогать мне после того, что мы узнали.

Такая милая! Такая самостоятельная и честная… Чернорецкий очень постарался не рассмеяться и протянул ей руку.

— Иди сюда.

Ева оттолкнулась от дверей ладонями и подошла. Маг обнял ее, прижимая к себе, делясь своим покоем и давая ту поддержку, которая нужна ей больше всего.

— Ева… Это очень старая история. И я с ней живу слишком долго, чтобы как-то реагировать на лишнее напоминание. Я понимаю, что тебе тяжело узнать это таким образом, но в моей жизни абсолютно ничего не поменялось. И у нас есть более приоритетные проблемы.

— Ты какой-то неправильный темный маг, — благодарно выдохнула девушка, обнимая его в ответ. Почему-то напоминание о более насущной опасности, чем столетнее проклятие, успокоило, вернуло в настоящее. Прижимаясь щекой к мелкой вязке элегантного джемпера, Ева слушала мерные, медленные удары его сердца. — И от тебя никогда не пахнет табаком…

Марк все же рассмеялся:

— Как и любой курильщик, я не люблю запах табака.

— Зачем тогда ты столько куришь?

Маг жестом фокусника, прячущего монету, заставил окурок исчезнуть из ладони и обнял девушку и второй рукой.

— Как бы я ни хотел не быть некромантом, но моя магия тесно связана с энергией смерти. И нет способа получить ее быстрее и эффективнее, чем медленно самоубиваясь. Моя регенерация, усиленная магией, делает эту привычку несущественной и безопасной, но я вижу мир под совершенно другим ракурсом.

Ева шаловливо прикусила губу:

— Ты там точно табак куришь?

— Абсолютно, — заверил парень со всей честностью, и сунул в рот следующую сигарету, затягиваясь. А потом развернул Еву к двери квартиры Божены и аккуратно прижал ладонь к ее шее, туда, где кровь пульсировала сильнее всего. — Смотри.

Ева тихо ахнула. Мир изменился, и в то же время остался прежним. Все приобрело дополнительную глубину, измененную структуру, у каждого предмета было совершенно разное излучение. Температура, материалы, осевшие эмоции, энергетика… Разобраться в этом с первого раза невозможно, но что-то в глубине тела будто считывало все, что окружало ее. Цвет, свет, вибрации… Так можно было разобрать на атомы любую вещь, даже не прикасаясь. Или пройти сквозь предметы, просто потому что может… А еще теперь Ева видела то, что заставило Марка задержать ее на площадке, не пустить в квартиру сразу… Деревянная рама дверей, холодная и сероватая в новом восприятии, была пронизана тысячами черных нитей, живых, двигающихся. Откуда-то на подсознательном уровне, девушка поняла, что так выглядит защита из некромантии. Наверное, и дом Чернорецких пронизан этой чернотой. Ева подняла руку, не собираясь касаться этой магии, лишь собираясь посмотреть, как она отреагирует. Нити уплотнились в клубок напротив ее руки и потянулись, отходя от крашеного косяка. Ева опустила руку, и они снова рассредоточились по старому дереву.

— Это удивительно…

— Цени. Ради твоего развлечения я сейчас жертвую жизнью.

— Так у тебя же ускоренная регенерация, — Ева продолжала осматриваться, жадно впитывая измененным восприятием окружающий мир. Интересно, какой он в более приятных и древних местах.

— Это все частности, факт остается фактом, — шутливо заупрямился некромант и убрал ладонь, позволяя миру в ее глазах вернуть прежние границы.

— Ты можешь показать это любому?

— Нет, конечно. Другие-то маги защищаются от воздействия на свою магию, это ты не умеешь.

— Ты просто… — она прикрыла глаза от переполняющих эмоций, — потрясающий.

— Знаю, — скромно согласился Чернорецкий. — Тебе вообще со мной очень повезло. Даже слишком повезло…

Последнее замечание прозвучало слишком задумчиво и уже не так весело. В чувствах мага тоже что-то изменилось, расслабленность незаметно обратилась сосредоточенностью и ощущением опасности.

— Что-то не так?

— Да, совпадений не существует.

Он быстро избавился от сигареты и, выдыхая дым, перехватил Еву за предплечье и потащил с собой обратно в квартиру. Захлопнув дверь и отпустив девушку в коридоре, он прошел в комнату, где Божена уже разглаживала ладонями чистую скатерть на пустом столе. Ева поспешила за ним, обескураженно наблюдая за происходящим.

— С кем из магов Вы общаетесь? — резко спросил Марк, останавливаясь неподалеку от стола.

— Что? — Божена выпрямилась, сняла мешающие очки.

— Вы сказали, что узнавали у кого-то, справились ли Чернорецкие с проклятием. Да и знания о наложении печати тоже не так просто добыть простому смертному, — терпеливо напомнил некромант. — И я спрашиваю, с кем Вы общаетесь из магов?

— Какое это имеет значение?

Причин для доверия у Божены действительно не было. Да и разговор они с Марком закончили не на самой радостной ноте.

— Ответь ему, — попросила Ева, прислоняясь к стене возле дивана. — Хватит уже тайн.

Божена посмотрела на нее с горечью и всем недоверием, которое питала к магу. С достоинством и неудовольствием, она соединила ладони на столешнице и села на стул.

— Это уже неважно. В прошлом году мой друг умер, больше я ни с кем из магов не общалась. Его звали Чистяков Андрей Иванович, и он был уважаемым магом и заслуженным работником Комитета!

Марк что-то прикинул про себя:

— Светлый?

— Светлый, — с затаенным довольством подтвердила Божена, будто в темных было что-то… темное.

— Да, очень светлая идея, запечатать все, — протянул Марк, поддразнивая старушку. — Как Вы нашли его?

— Познакомились мы давно, еще до первого моего замужества. Не скрою, он был моим поклонником, и когда я поняла, что Вишневские меня разыскивают, я нашла его, и он помог мне уехать, а затем мы поддерживали общение, когда я вернулась.

— А Вишневские?

— Ох, — Божена театрально взмахнула рукой, — для них я давно умерла.

— Спасибо, — воспитанно кивнул Чернорецкий. — Весьма был рад познакомиться.

С этими словами маг повернулся к коридору и собрался уходить. Проходя мимо Евы, он мягко коснулся ее руки, и девушка шагнула следом.

— Ева! — остановила ее бабушка, привставая. — Останься на пару слов.

Ева после всего услышанного больше доверяла Марку, поэтому неосознанно посмотрела ему вслед и дождалась уклончивого кивка. Его эмоции говорили больше, чем слова. Чернорецкий не видел ничего опасного в общении, и предлагал решить эту задачу самой. Но он в любом случае отпустит и подождет. Прочувствовав это все за одно мгновение всем телом, Ева не могла не улыбнуться. Им даже не обязательно разговаривать. В ответ на это веселье сознания коснулось обнадеживающая поддержка. И Ева на секунду остановилась, прикусывая губу. Прекрасно, когда тебе говорят, что ты что-то можешь, или что ты все делаешь правильно, но когда ты испытываешь эту поддержку изнутри… Это…

— Ева, — позвала Божена почти жалобно.

Девушка вдохнула поглубже, вылезая из уютного омута чужих чувств и подошла к бабушке. Она была так растеряна, как сама Ева совсем недавно. Безотчетное желание помочь и собрать ее хоть немного, заставило обнять хрупкие старческие плечики. Входная дверь захлопнулась. Марк будет ждать в машине.

— Ты правда веришь ему? — Божена сжала ее запястья, чтобы стать ближе, знать, что они все еще семья.

— Ты так и не спросила, какие у меня есть способности, — тихо и суховато отозвалась Ева, тепло обнимая ее. — Я эмпат. И… копаюсь в его чувствах лучше, чем в своих. И кроме этого, пока ничего не умею. А он каждый раз спасает меня. И прячет меня.

— Он любит тебя?

Ева усмехнулась. Все бы старикам любовь…

— Нет, не любит. Но дает мне нечто большее, он помогает мне.

— Ты прости меня за Олега, — вдруг голос Божены задрожал, она горько и сокрушенно заплакала. — Я просто боялась, что проклятие вернется. Я так не хотела, чтобы вы все, как я, хоронили любимых. Я бы этого точно не пережила бы. Знать, что вы все обречены…

Ева выпрямилась, оставив свои ладони на ее плечах.

— Как ты уговорила его отказаться от свадьбы?

— Ох, Ева… Я Андрея попросила повлиять на его семью. Они надавили на него, что не стоит жениться на девушке без способностей. Но я хотела защитить тебя. Защитить всех вас…

Железная логика. Если отстраниться от всего того, что сжигало грудь — от обиды, от разочарования, от досады, от предательства, то в ее словах была логика. Холодная, благородная, милосердная, как полевой хирург. Но тот месяц перед свадьбой был самым унизительным и горьким в ее жизни. Если бы Олегу просто хватило тогда мужества сказать… Что угодно. Придумать любую причину, и просто сказать, что свадьбы не будет. Наверное, это легче было бы пережить. Но тот месяц и еще два последующих года изменили всю ее жизнь. И не к лучшему. Вместо того, чтобы перешагнуть эту историю, Ева постоянно запиналась за нее, не доверяя, не привязываясь, избегая отношений. Даже работу поменяла, скрывшись за пыльными полками.

— Это все пара слов, которые ты хотела сказать?

— Нет, — шмыгнула носом Божена, достала из-за манжеты платок и высморкалась. Потом высвободилась от ее рук и встала. — Я хочу отдать тебе мой дневник. В нем все, что я узнала о проклятии и способ, которым я наложила печать. Я не доверяю этому мальчику, в моей памяти Чернорецкие совсем другие, но я вижу, что он больше понимает в этом вопросе. Я буду молиться, чтобы вы нашли решение или нашли способ усилить печать.

Попрощавшись с Боженой, заверив ее, что не держит на нее зла и остается любящей внучкой, Ева забрала завернутый в пакет пирог, расцеловала все еще огорченную старушку, Ева вышла из парадной и села в машину.

— Почему ты спрашивал о магах, с которыми она общалась?

Марк повернулся, как всегда с сигаретой. Ева сжимала в руках карамельно-грушевый пирог, его запах медленно наполнял салон. За окном едва-едва смеркалось, еще было светло.

— Потому что единственное совпадение заключается в том, что за тем Пустым на остановке гнался я. Думаю, он не предполагал, что я продолжу преследование, когда он скрылся в маршрутке, и пытался добраться до тебя.

Ева насмешливо подняла брови:

— То есть, ты думаешь, он даже маршрутку до моей работы запомнил?

— Если Пустым кто-то управлял, он был не разумнее манекена. И даже спасаясь бегством, выполнял заданную программу. Если у него была необходимость встретить тебя где-то, то он не знал других маршрутов, ему было все равно, а у этого плана был приоритет. Это объясняет и появление их вокруг тебя.

— Ты говорил, это я открыла порталы.

Марк кивнул и стряхнул пепел за окно:

— Когда пропала первая вещь?

— Я заметила это, когда вернулась домой. Смешно, но я не нашла мыло в мыльнице.

— Мыло, чашка, листок и Пустой в парке. Это все?

— Насколько я знаю, да, — подтвердила девушка, не понимая, к чему он клонит. — Еще видела человека-монстра в троллейбусе и слышала мысли жуткой старухи на остановке. Дальше все странности были связаны с тобой.

Чернорецкий кивнул, принимая все это к сведению.

— Думаю, я ошибся. В самом начале. Ты открываешь порталы в Пустоту, да. Но они односторонние. По крайней мере, пока. А значит, все Пустые, которые были вокруг тебя — были отправлены за тобой.

— За мной? Да зачем?

— Зачем? — с легким удивлением переспросил маг. — Чтобы убить, конечно. С нашей первой встречи, кстати.

Ева вспомнила то жуткое мгновение, когда летела на проезжую часть. Впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь. И если прошлое перед глазами не промелькнуло, то лишь потому, что все произошло очень быстро.

— Он мог меня убить, пока держал.

Марк отрицательно качнул головой:

— Не успел бы.

— А в больнице? — почему-то очень хотелось найти какой-то изъян в этой логике, чтобы просто ощутить себя в безопасности.

— Возле больницы было многовато Пустых, но там был и я.

— Ты говорил, что они были только появившимися.

Чернорецкий едва заметно улыбнулся, блекло и нерадостно:

— Значит, тот, кто их послал был близко.

Ева покусала костяшку пальца, думая, чем бы еще нарушить эту складную теорию. На ум ничего не приходило, кроме сериалов про зарубежных детективов. Впрочем, это тоже помогло, натолкнуло на стоящую мысль. Мотива-то не было.

— И какой в этом смысл? — она повернулась к некроманту. — Я не наследница преступного магического синдиката.

— Нет, — покладисто подтвердил мужчина, — но, как мы только что выяснили, ты наследница старого некромантского рода, а для некоторых это равноценно. Уж поверь мне.

— И что из того? Я же сама этого не знала.

— Но кто-то мог знать.

Теория становилась все убедительнее. Но когда мы боялись доказательств от противного?

— Ну хорошо, допустим, ты прав. Но зачем кому-то меня убивать, если я даже магией не владею? Даже более того! Я вообще о ее существовании в реальном мире не знала!

— Ева, не будь наивной. Это может вообще не иметь значения. Да и причины могут быть разные. От банальной мести и борьбы за наследство до крестового похода. Люди умеют удивлять.

— Нет у меня никакого наследства, — проворчала она, отворачиваясь.

— И опять-таки, если ты не знаешь о нем, это не значит, что его нет.

— И что делать? — Ева со вздохом достала из пакета кусок аппетитно пахнувшего пирога и надкусила с горя.

Марк насмешливо посмотрел на нее и продолжил спокойно вести машину.

— Сидеть подальше от города и учиться управлять своими Силами. А я попробую узнать, чем там сейчас Вишневские занимаются. Или занимались.

— А ты думаешь, они тоже все… того?

— Да ничего я не думаю, — маг сунул в рот сигарету, дым языками тумана поплыл по салону, — просто не знаю, кто и за какие прегрешения, прошлые или настоящие, может их искать.

— Хм… — Ева вдруг улыбнулась и с прищуром повернулась к Марку. — Чернорецкие?

Он изогнул бровь:

— Серьезно?

— Ну, вот, у Агаты Кристи убийцей обычно был самый неподозрительный персонаж.

— Тогда я самый нерешительный убийца в истории. Столько возможностей было… А я все жду чего-то.

— Да. И попутно спасаешь от других убийц, — поцокала языком Ева и вдруг замерла с кусочком пирога в руке. — Подожди… Марк, но ведь, если ты прав, и дело действительно в семье, то мои родные тоже в опасности?

— Да, это возможно.

— И ты учел это с самого начала? — поняла Ева.

— Да. Но за Божену можешь не переживать, она вся пропитана своей защитной магией.

Марк проснулся еще до рассвета, за окнами дома было темно, лес нависал острыми тенями. Здесь очень не хватало фонарей, которые стояли возле его дома. И окон пошире. Марк потянулся за часами, лежавшими на полу, потревоженный кот мурлыкнул, поднял голову с одеяла. Зеленые призрачные глаза светились, а черная шерсть сливалась с темнотой в комнате.

— Что ты тут забыл? — шепотом чисто риторически спросил Чернорецкий, застегивая часы. Кот, разумеется, не ответил.

Марк осторожно встал из-под одеяла, Ева с едва слышным вздохом перевернулась на другой бок, но не проснулась. Кажется, в последнее время ее нервная система совсем утомилась, и сон девушки стал гораздо глубже, практически без сновидений, что влияло и на самого Марка. Он уже так привык настраиваться на ее эмоции, что делал это бессознательно. Очень опасная затея, но слишком велик соблазн.

Маг бесшумно оделся, забрал с пола телефон и спустился вниз, в кухню. Приготовив кофе, он сел за стол и слегка вздрогнул, когда на соседнем стуле материализовалась Агата. Кот, выполнявший, видимо, роль соглядатая, потому что комнату от неурочного посещения родственников он защитил, вспрыгнул ей на колени и хрипло замурлыкал.

— Девушка сказала, тебя могут задержать?

— Не стоит подслушивать все подряд, можно наслушаться глупостей, — некромант сделал глоток кофе, прикрыл глаза, наслаждаясь терпким запахом. — Меня не задержат.

— Не стоило тебе связываться с Комитетом, — Агата придерживала кота одной рукой, а второй чесала его пушистое горлышко, запустив пальцы в густую шерсть. Кот мурлыкал на всю громкость, вытянув вперед усы и довольно щурясь. — Или думаешь, что это что-то изменит?

— Не думаю.

Бледные губы изогнулись усмешкой:

— Константин тоже так говорил. И тоже думал совершенно иначе. И посмотри, что с ним стало? Она даже не позволила ему быть здесь, среди нас.

Марк ощутил, как недосып превращается в головную боль от слишком крепкого кофе. Или от общества одной душной старухи.

— Она не знала.

— Потому что твой отец тоже избегал традиций. И тоже думал, что это поможет.

— Наша песня хороша, начинай сначала… — закатил глаза маг. Семейное ворчание до зубовного скрежета напоминало детскую песню без начала и конца.

— А ты даже слушать не хочешь, — оскорбилась Агата, уделяя все внимание коту. — Хорошо, я не скажу больше не слова. Пока не попросишь. Но не думай, что до тебя никто не пытался избегать брака. Вспомни, сколько нас было. Проклятие очень изобретательно.

Марк поболтал в чашке остывающий черный напиток:

— Лучше расскажи мне, что ты знаешь о Вишневских?

— Вишневских? — удивилась вопросу мертвая. — Я искала их, когда Витя решил жениться. Прошло много времени, страсти остыли, и они могли помочь избавиться от проклятия, но узнала только, что род утратил магию.

Чернорецкий чуть чашку не уронил себе на колени. А потом вдруг рассмеялся. Призрачная бабушка смотрела на него с аристократическим неодобрением. Впрочем, эта маска давно уже стала ее истинным лицом и не действовала, как полагается.

— В каком году это было? — поборов смех, уточнил некромант.

Агата все так же непонимающе смотрела на веселящегося внука:

— В шестьдесят первом…

— Ну, Божена… — в сердцах восхитился Марк, смежая веки.

— Какая Божена, ты о чем?

— Не важно. Уже не важно, — он отставил чашку и, все еще посмеиваясь, ушел в коридор одеваться. Нужно было ехать в Комитет. — Агата, — негромко позвал бабушку Марк, накидывая пальто, — если бы ты нашла Вишневских, ты сняла бы проклятие?

Старуха соткалась из утренней темноты гостиной с котом на руках:

— Конечно. Родовые проклятия вписаны в кровь. Нужно лишь было найти магически активную. К сожалению, оказалось, что поздно.

— Кровь, говоришь… — задумался маг, припоминая лекции отца.

В магии крови он разбирался хуже, чем в магии смерти. Чаще всего они даже противоположны, ведь свежая кровь — это сама жизнь. С живой кровью некроманту сложнее работать. Хотя, паре неуемных женщин это не помешало так круто вмешаться в родовую энергетику… Хорошо задумавшись над возникшей задачей, Чернорецкий вышел из дома.

Агата, почесывая кота, медленно растворилась в воздухе. Но его надрывное мурлыканье еще долго слышалось в опустевшей гостиной.

Понедельник и пробки давно стали почти синонимами для больших городов. Марк в глубине души порадовался, что его отстранили, а значит, опаздывать можно со спокойным сердцем. Раньше-то опаздывал регулярно, но вот сердце было чуть неспокойным, не на месте слегка.

Припарковавшись, Марк вышел из машины, прихватив пакет с документами, и увидел, что от служебного входа ему активно машет рукой Грачев. Доктор, запахнувшись в зеленоватую парку, курил возле крылечка с металлической дверью, белый халат мято торчал из-под куртки. Чернорецкий махнул в ответ, что видит его, и направился к медику. Тот уже докурил, бросил затушенный окурок в бетонную мусорку и протянул руку для пожатия.

— Привет, Марк! А я вот, вышел свежим табачком подышать, не все же в подземельях сидеть, — словно оправдываясь, пояснил Грачев и потянулся за пачкой в карман. — Не ожидал тебя увидеть. Слухи ходят, что отстранили.

— Отстранили. А не ходят, почему? — светски спросил некромант, закуривая с доктором и опираясь спиной на металлические перила.

— Да, как сказать, — Андрей поднял руку и потер переносицу под очками пальцами.

— Да, как есть, — в тон ему предложил некромант, не позволяя сильно отвлечься.

От Грачева исходил саднящий привкус вины и огорченности. Интересное сочетание, многообещающее. Доктор помялся еще немного, собираясь с мыслями, а потом все же решившись, ответил.

— Да, глупость какая-то… Помнишь, девчонку ту? В пальто светлом, которая?

— Помню, конечно.

Как будто можно такое забыть. По крайней мере, за такой короткий срок.

— Я все-таки не послушал тебя, приписочку в отчет сделал, что магический отпечаток нашел… Вот, и они нашли. Да только уже след твоей магии. А потом еще Белов забрал все твои дела и на перепроверку отправил. А все после кулончика того. Как рука-то, кстати?

— Рука на месте… Уже не болит.

От глупости положения, в котором внезапно оказался, Чернорецкий даже улыбнулся. Всерьез воспринимать творящийся цирк было уже невозможно. Спихнуть на него все, что он сам и пытался объединить в одно дело? Прекрасно, превосходно, восхитительно. Кошмар.

— Это хорошо. И хорошо, что мы с тобой сейчас встретились. Не стоит тебе в Комитете пока светиться. Сам знаешь, сплетников у нас полно…

— Семен в восторге, наверное…

— Семен?

— Да дежурный, — отмахнулся Марк. Это исключительно мысли вслух. — И кто занимается моей… мм… разработкой?

— Артем. Под руководством Белова. Не как обычно, а с полным контролем с его стороны, — нехотя признался патологоанатом. И увидев опасно заострившиеся черты лица у эмпата, предостерег: — Маркуша, ты только глупостей не делай, ага? Послушай старого доктора, опасно это. И для здоровья и для репутации. Усугубить, так сказать, можно.

— Мою репутацию уже ничем не усугубишь…

Скорее уж она все усугубляла…

Некромант прожигал взглядом стену соседнего здания за парковкой. Цель не прожигалась, но и от тяжелых дум не отвлекала. Кипящая и ядовитая ярость поднималась из глубины сознания, но затуманивать разум маг ей не дозволял. Наоборот, злость черным контрастом оттеняла мысли, делая их резче, быстрее, давала уловить малейшие детали. Маг медленно затянулся дымом, уходя в полутранс. Перебирая сейчас в памяти материалы, над которыми работал совсем недавно, Чернорецкий пытался проследить, как именно можно связать это с ним. И логика подсказывала, что вполне легко и непринужденно. Он был некромантом, довольно легко работал с Пустотой, работал в Комитете и имел ниточки к лабораториям и материалам, а еще имел прямую связь с тремя спорными делами… Убийство Пустого на остановке, иссушенный труп Пустого в парке и история с амулетом и порталом. Да, он идеально укладывался в схему, которую сам же и искал все это время. За исключением одного маленького нюанса. Вернее, двух, если все же вспомнить, что он не виновен.

В любом случае, кроме разрозненных фактов и догадок, что это он, у Комитета ничего не было. И они не вызовут его, пока не нароют чего-то посерьезнее. И даже тогда постараются действовать осторожно. А то ведь репутация…

— Поезжай-ка лучше домой, — ласково посоветовал Андрей. — Повторюсь, не к добру тебе сейчас тут появляться, только слухов больше станет. А это и на факты может повлиять…

Чернорецкий кивнул. Совет хороший. Мать лучше вытащить куда-нибудь или к ней домой съездить.

— А ты почему так уверен, что я не виновен? — саркастично усмехнулся Марк.

Грачев дернул плечами, что смотрелось комично и угловато в объемной куртке:

— Знаю.

— И откуда же? — с темным оттеночком вкрадчиво уточнил Чернорецкий.

От доктора оттеночек не укрылся, и он повернулся, прямо глядя в глаза некроманта:

— Обижаешь, Марк. Мне на старость лет совершенно неинтересно нагружать себя работой.

Парень коротко рассмеялся, оценив иронию. Действительно. Сначала убей, потом вскрой и отчет напиши… Да и человеком Грачев был наредкость ценящим жизнь. Как свою, так и окружающих. И некромантом, несмотря на профессию, не являлся, так что даже соблазна использовать ценный ресурс в виде энергии смерти не было.

— Извини. Привычка, — смягчился Чернорецкий, докуривая. Андрей медленно понимающе кивнул. — Поеду я. Если что, звони.

— И ты звони, если что, — правильно уловил намек патологоанатом. — И желательно один не оставайся. Для алиби, а то мало ли чего.

— Я не остаюсь, — подумав о Еве, Марк улыбнулся. Пожалуй, им обоим очень повезло познакомиться.

Распрощавшись с Грачевым, Марк вернулся в машину и позвонил Камилле. Она сама спустилась на парковку и забрала документы.

— Нашел что-нибудь?

Выглядела колдунья безумно уставшей. И скорее всего, в этой усталости не малую роль сыграл бедовый сын. Камилла лишь отчасти смогла узнать что-то о расследовании, велось оно тихо и тайно, тут даже связи и работа в Комитете не помогали.

— Нет, все это сказки и фантазии. Я уверен, что ни у одного из этих магов не получилось воспользоваться порталом, не говоря уже о том, чтобы выкачать какую-то энергию из Пустоты.

Камилла достала из пакета и пролистала папки.

— А дело Константина?

— Я оставлю его ненадолго у себя. Сейчас как раз разбираю его записи в кабинете. Думаю, его интерес к Пустоте был связан исключительно с проклятием и возможностью его замедлить или снять.

Колдунья убрала пачку папок обратно и прикусила губу.

— Марк… Если кто-то узнает, что материалы у тебя, могут неправильно понять. И учитывая, что ты оказался под подозрением, у архива могут запросить эти бумаги.

Чернорецкий поморщился.

— Не драматизируй.

— Я не драматизирую. Просто я уже видела, к чему может привести подобная легкомысленность.

— Ты забываешь одну очень важную деталь. Я ничего этого не делал, — холодно и раздельно напомнил Марк. — А отца подвело не легкомыслие, а чрезмерное доверие.

— Я поступила правильно и своего решения не стыжусь, — непримиримо подчеркнула колдунья. — Законы едины для всех магов.

— А что там полагается за кражу документов из архива и за подлог результатов магического теста?

Камилла ахнула от досады:

— Я сделала это ради тебя! И ты смеешь мне что-то говорить об этом?

Парень равнодушно пожал плечами:

— Что и требовалось доказать. Предлагаю на этом закончить, или мы, то есть ты, опять со мной разругаешься.

Она шумно выдохнула, стараясь взять себя в руки и действительно не начать ругаться с сыном. С каждым годом общение все труднее давалось им, они существовали будто даже не в разных системах ценностей, а в разных мирах. Ее влиянию Марк поддавался слабо и, кажется, даже не замечал, всегда поступая по-своему. Ругаться с ним тоже было бесполезно. Будучи эмпатом, он просто либо отсекал собственные эмоции, либо влиял на нее. И как только появилась возможность, съехал в собственный дом, сведя к минимуму их общение. Иногда Камилла ловила себя на мысли, что ей очень сложно воспринимать его как сына, слишком большая пропасть была между ними.

— Как успехи с порталами в Пустоту? — нервно сменила тему брюнетка.

— Ошеломительные, — фыркнул маг. — Ева еще ни одного не открыла. Агата от нее в восторге.

— В смысле? — она даже развернулась на сидении. — Ты, что, привез ее в дом Чернорецких?!

— Я ведь говорил, что разбираю бумаги отца. Ева мне очень помогает. В основном, не сойти с ума от Чернорецких.

— Марк, это уже далеко заходит. Избавься от этой девушки! У тебя проблем по горло. Я не хочу сходить с ума еще и из-за вашего проклятия!

— Так не сходи, — резонно разрешил некромант. — А Ева сейчас — единственное доказательство моей невиновности. Ее стоит придержать рядом хотя бы за это.

— Мы не знаем, откуда она вообще такая появилась. Я так и не нашла ничего на ее семью.

— Ах да, точно. Совсем забыл со всем этим безумием…

В декабре световой день короткий, к трем часам за окном уже начало смеркаться. Ева отложила книгу, которую читала, на покрывало и потерла уставшие глаза. Темную комнату быстро окутывали сумерки. Тишина и тепло дома действовали как снотворное. Девушка потянулась, зевая, и прилегла на подушки пониже, перебарывая сонливость. Серовато-белое, будто тоже покрытое сугробами, небо заглядывало в окно.

Сегодня она снова созванивалась с мамой. Та уже была в курсе посещения Божены и ругалась, что не заехали к ней. Конечно, магических подробностей родительница не знала, но хитрая бабуля, видимо, решила действовать старым проверенным способом по отваживанию магов из своей семьи, и теперь мама с нетерпением ждала Еву с Марком на ковер. То есть, естественно, на чай. Но она второго такого чаепития не переживет. Да и зачем? Марк в ее жизни не задержится надолго, ни к чему лишние треволнения для мамы. Ей-то он точно понравится: красивый, успешный, уверенный в себе и чертовски располагающий. В общем, идеальный кандидат в мужья. Мама иллюзий настроит и начнет спрашивать о серьезности отношений. А стоит сказать: «Мама, мы всего лишь друзья», она только упрекнет, какая у нее нерасторопная дочь и надает советов. Не объяснишь же ей всего… Почему-то стало грустно и горько, будто иллюзий уже настроила она сама. Ева прикусила губу, продолжая смотреть в окно.

— Отличное начало, кажется, пора заканчивать…/*Fleur/ — пробормотала девушка сама себе. Не хватало еще влюбиться в самого ветреного мага города.

Привлеченный звуком ее голоса, на покрывало с пола тяжело вспрыгнул кот. Хрипло мяукнул и, щуря светло-зеленые глаза, начал топтать пушистыми передними лапами мягкое покрывало, запуская когти, громко сыто замурчал. Ева повернулась к коту, подложив ладонь под щеку. Красивый котище. И кормить не надо. И углы не метит. Рассмеявшись над собственными глупыми мыслями, девушка протянула к коту ладонь, Шаттен вытянул шею, принюхиваясь к пальцам, пропахшим старой бумагой. Но и не погладишь… Опять загрустив, Ева подалась рукой чуть вперед, кончиком пальца ткнув кота в сахарно крупитчатый черный носик, ожидая, что он дымом рассеется в воздухе. Но… ощутила лишь касание мокрого кошачьего носа. Шаттен оскорбился шуткой до глубины призрачной души, фыркнул, растопырив усы и тяжело спрыгнул на пол, оставив смятое покрывало. Ева проводила кота ошеломленным взглядом. Тот, ковыляя и дергая кисточкой хвоста, запросто прошел сквозь стену, хотя открытая дверь была рядом. Насколько же плотными здесь могут быть призраки?!

С улицы вдруг донесся звук быстро подъезжающей машины, отвлекая ее от размышлений о неглаженном коте. Наверное, Марк вернулся. И похоже, не в духе. Ева опустила с кровати ноги, залезла в тапочки и, взяв с пола чашку из-под чая, спустилась вниз. Еще на лестнице она увидела, что машина — другая. Светлый внедорожник или паркетник, из-за разросшихся веток сирени было плоховато видно, почти влетел носом в сугробы у забора и остановился. Водитель, кем бы он ни был, выскочил из машины, раздраженно хлопнув дверью, и направился к дому. Еву сковал безотчетный страх. Она прижалась спиной к стене и медленно-медленно, на ослабевших ногах, подалась наверх, обратно в комнату. Раздался второй хлопок — глухой и мягкий. Дверь в комнату закрылась. Путь к отступлению отрезали призраки. Ева очнулась и чувствуя, как ее начинает колотить дрожь, спустилась в гостиную. Двери в библиотеку и кабинет были открыты. Сжимая в руках пустую чашку, до которой уже и дела не было, Ева мышкой нырнула в библиотеку. Сквозь тонкий тюль на окнах было видно, как незваный гость лезет через сугробы по пояс к дому.

Ева скользнула в кабинет и села под стол, прислушиваясь к звенящей тишине. Едва слышна была бормочущая ругань незнакомца, шуршал снег. Легкий стук по оконному стеклу в гостиной. Девушка сжалась в комок под письменным столом. Спроси ее сейчас — чего она так испугалась, она бы не ответила. Ужас завладел ею на грани инстинктов, неосознанный, но настолько сильный и живой, что превратил ее в комок нервов и ощущений. Она просто знала, что незнакомец принес с собой опасность. Его раздражение, готовность к схватке, чувствовалась сквозь стены. И вся надежда была, что эти стены, кроме эмоций и звуков, не пропустят ничего больше.

— Эй, есть кто-нибудь?! — раздался с улицы крик.

Голос показался смутно знакомым и звучал ближе. Снег зашуршал иначе, вдоль дома, мужчина начал обходить здание по кругу, и скоро мог оказаться возле окон кабинета.

Ева бесшумно и быстро выползла из своего укрытия и юркнула обратно в библиотеку, пока он не заметил ее в окна. Библиотека состояла сплошь из книжных полок, была темной без света, и там стояли два старых больших кресла, за которыми тоже можно спрятаться в углу. Затихарившись там, девушка рассеянно отметила, что дом будто бы тоже замер и затих. Дверь в кабинет осталась открытой, и Ева слышала, как незнакомец останавливается у окон, пытается заглянуть.

Она потянулась к карману джинс и вытащила телефон. Переведя звонок в беззвучный режим, набрала Чернорецкого. Он ответил сразу, в трубке слышался монотонный гул дороги. Значит, он уже на трассе.

— Марк, кто-то пытается проникнуть в дом, — тихо сообщила Ева.

— Я буду через десять минут, — голос заледенел, шорох усилился. — В дом невозможно попасть без приглашения, не бойся.

Связь прервалась, маг не стал терять времени на разговоры. И кто бы сейчас ни ходил вокруг дома, его стало даже жаль. Ева сжала в ладонях телефон и откинулась спиной на угол стен. За креслом пахло пылью и старой бумагой.

Марк не доехал, практически долетел, до старого дома. Еще издалека он узнал припаркованную в сугроб машину, и от ярости чуть не расплавил пальцами руль, сжав его слишком сильно. Подавив желание просто врезаться в бампер фольксвагена, Марк объехал его и затормозил. Машину слегка развернуло, заднее крыло влетело в подмерзлый сугроб, взметнув волну снега и кусков наста. На крышу и капот посыпались белые куски. Выскочив из ауди, Марк с силой захлопнул дверь и сбежал вниз к двору дома. Вдоль фасада неурочным гостем была пропахана целая колея в снегу.

— Какого хрена ты тут забыл, ублюдок?! — выплюнул некромант, подходя к дому.

Артем уже шел вдоль дома обратно, тяжело утопая в осыпавшемся снегу. Марк ни помогать, ни идти навстречу не собирался, дожидаясь бывшего напарника на чистом пятачке двора.

— Да вот, навестить решил, спросить, как дела, — опасно улыбнулся Снегирев, высоко перешагивая снег.

— Отлично у меня дела. Выметайся отсюда! Как ты вообще сюда попал?

Артем приближался, продолжая улыбаться, а глаза были сосредоточенные, холодные. На неприязнь темного мага он отвечал настороженностью. Марк явно помешал ему, Снегирев попытался бы проникнуть в дом, это точно. То, что у него не получилось бы — вопрос другой.

— Меня сюда Комитет отправил, — задушевно пояснил Снегирев. — В этом районе нечисть заметили, я лишь приехал проверить.

— В моем доме? — резко бросил некромант, не желая играть в эти игры. — Единственная нечисть здесь — ты!

— Ну что же ты так, Марк. Не рад меня видеть? Я всего лишь делаю свою работу, сам знаешь.

Выходя, наконец, из снежного плена, Артем разминал ладонь, на всякий случай готовясь выставить магический щит. Марк насмешливо и зло перевел взгляд на его руку, не сдвигаясь с места.

— Район осматривай. Делай свою работу, — издевательски разрешил Чернорецкий. — Только в дом мой не лезь!

— Ну, — тяжело выдохнул Артем, вставая перед ним. — Я ведь Ищейка, на страже Пустоты, и о тебе тоже забочусь. Давай вместе дом осмотрим, и я напишу в рапорте, что все спокойно, территория чиста.

— Убирайся вон, — раздельно ответил маг, в глазах проявилась магическая зелень.

Светлый чуть поднял руку, по перчатке скользнула зеленоватая искра.

— Не думаю, что тебя стоит усугублять свое положение, Марк, — улыбка стала более развязной и нервной.

— Не думаю, что не смогу уделать тебя без магии, Тем, — передразнил его тон Чернорецкий и резко подался вперед, четким хуком справа ломая нос бывшему напарнику.

Артем ощутимо покачнулся, но не упал, все-таки парнем он был тоже крепким. Не бокс, конечно, как у Марка, но тяжелая атлетика, как суровая необходимость. Алая кровь окропила белый чистый наст, Снегирев закрыл лицо ладонью в перчатке, прижимая к носу.

— Ублюдок! Чо ты там прячешь, урод? — Артем выпрямился и отошел на шаг. Второй раз давать фору некроманту он не собирался. — Где девчонка?

— Тебя не касается, — почти спокойно просветил Чернорецкий, разжимая ладонь. Полегчало-то как. Так давно хотелось вправить ему если не мозги, то хотя бы нос… — Убирайся.

— Ну же, Марк, — подначил Артем, фыркая носом и вытирая кровь, — чистосердечное облегчает совесть и судебный процесс. Я же сюда со всем Комитетом вернусь, твой проклятый дом по камню разнесут. Хуже будет. Что ты с девушкой сделал? Где она?

Чернорецкий изогнул бровь, окончательно успокоившись и сунув руки в карманы. Снегирев продолжал смотреть на него, как на жирную гадюку. Эмоции при этом испытывал такие же. Ровный фон, которым он прикрывался раньше слетел безвозвратно с ударом.

— Какое чистосердечное? Ты о чем?

— Да не виляй уже, Чернорецкий, мы же здесь вдвоем, никого нет, можно поговорить начистоту.

Марк тяжело вздохнул: чаепитие у Божены задало странный тон начавшейся неделе. Уже второй раз он чувствовал себя дураком, не понимающим вообще, что происходит.

— Что ж, давай начистоту. Зачем ты приехал?

— А сам не догадываешься?!

Марк прищурился:

— Да я пытаюсь. Но что-то не получается.

Артем посмотрел на него несколько долгих мгновений, оценивая обманчиво расслабленную позу. Но бежать или нападать некромант, кажется, не собирался. Светлый маг зачерпнул снега ладонью и растер перчатками, смывая кровь.

— Где Ева? — без обиняков серьезно спросил Снегирев. С таким выражением, будто от этого чья-то жизнь зависела.

Очередной замкнутый круг начинал надоедать и раздражать. Марк подавил желание призвать родовую защитную магию и досчитал до десяти.

— Или ты сейчас мне говоришь, зачем тебе Ева, или я просто вышвырну тебя отсюда так далеко, насколько защитной магии дома хватит.

Постановка вопроса Артема немного озадачила, но с мысли не сбила:

— Комитет уже в курсе твоих дел, Чернорецкий. И про Пустых, и про девушку в парке. Что ты сделал с Евой? Она еще жива?

Задавая вопросы, бывший напарник снова начал источать готовность к противостоянию, он непроизвольно сжал кулаки, по перчаткам засновали мельчайшие разряды магии. Светлый готов был или мгновенно призвать оружие или просто ударить магией, даже не взирая на защиту двора. Но с каждый новым вопросом брови Марка все удивленнее тянулись вверх. До него дошла вся комичность ситуации.

— Так, ты работаешь на Комитет? — понимающе и насмешливо спросил Чернорецкий.

Снегирев огрызнулся:

— Уже пять лет, тебе ли не знать!

— Мм… — задумчиво кивнул Марк. — И ты приехал сейчас меня с поличным брать? Ну, то есть, искать это поличное, пока я в городе?

— Именно так, — подтвердил парень, в руке материализовался табельный пистолет. Пока он не угрожал открыто, да и на предупредительный в воздух рассчитывать еще было можно. — Белову доложили, что видели тебя на парковке. Грех было терять время.

— Очень разумно, — похвалил некромант, вытаскивая из кармана пальто телефон. — И вот, знаешь, какая штука? Я ведь тоже на Комитет работал все это время, — он нажал на последний вызов, включив громкую связь, девушка ответила быстро и испуганно. — Ева, выйди, пожалуйста, в коридор дома и открой дверь, но не выходи за порог.

Артем вскользь посмотрел на телефон в руках потенциального преступника. В доме послышался звук захлопнувшейся внутренней двери, затем открылась входная деревянная дверь. Ева стояла за порогом с телефоном. Живая, здоровая, в розовых тапках и в тонком кардигане. Она поежилась и посмотрела на стоявших поодаль, возле ворот, парней. В сумерках она не заметила пистолета в руках Артема, подслеповато прищурилась, разглядывая Снегирева. За ее спиной включился свет, освещая коридор, длинную полоску снега на улице и магов.

— Привет, — неуверенно произнесла она, обнимая себя за плечи. — Артем? Так это ты у дома ходил?

— Спасать тебя приехал, — кивнул на бывшего напарника Марк.

— От чего? — удивилась девушка, переводя взгляд на светлого.

— От меня, судя по всему, — просветил некромант и хмуро посмотрел на Артема. — Только давай без теорий заговора, мы с ней, конечно, заодно, но к преступлениям отношения не имеем.

— И ты хочешь, чтобы я поверил?

— Да мне все равно, — честно признался Марк, делая шаг к дому. — Вызывайте повесткой, там и поговорим.

Артем больше не представлял угрозы. Все, что он делал и говорил, вполне вписывалось в дурацкую схему того, что он с самого начала его собственного расследования подозревал Чернорецкого в бог весть чем. А может, еще раньше следить начал. По заданию того же Белова, мечтавшего из темного мага человека сделать. Сложно сказать теперь. Но проверить все равно стоило. Марк набрал номер из списка и дождался ответа. — Станислав Анатольевич? Это Вы ко мне Снегирева послали?

Белов сначала уточнил, все ли в порядке, потом вздохнул потяжелее и признался, что парень сам вызвался. Пришлось пойти навстречу, выдать артефакт для нахождения скрытых путей… Что нужно было проверить, дело опасное… Много еще чего сказал. И попросил заехать завтра к нему лично. На том и распрощались.

Марк перешагнул порог, в ответ на вопросительно-обескураженный взгляд Евы коротко поцеловал ее в макушку и потянул в дом. Что там будет на улице делать Снегирев, его абсолютно не интересовало. Пусть светлый был настолько глуп, чтобы приехать сюда в одиночку, но все-таки в дом даже не попытается забраться. Какой-никакой, а сенсор, должен ощущать концентрацию старой некромантии в стенах. Закрыв внутреннюю дверь, Чернорецкий услышал, как туарег заводится и разворачивается.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что он приехал меня спасать? — спросила Ева, зябко поводя плечами. Она смотрела в окно, как Артем уезжает.

— Я сегодня поговорил с Грачевым, это наш… доктор, — Марк разулся, повесил пальто на вешалку и подошел к ней сзади, обнимая. — Он сказал, что мой начальник начал расследование против меня. Они всерьез считают, что ту девушку в парке убил я.

— Но ведь мы тогда…

— Да, прекрасно провели время. Но кроме нас этого никто не знает, и Комитет считает, что это я перепутал ее с тобой, и моей настоящей целью была ты, — последние слова он сказал как можно кровожаднее, резко крепко сжимая ее и впиваясь пальцами в ребра, щекоча.

Ева взвизгнула от неожиданности и расхохоталась, сгибаясь пополам. Щекотки она боялась с детства. Это была худшая пытка со стороны старшей сестры. Некромант, правда, просто пошутил и отпустил ее быстро, просто прижимая к своей груди.

Ева отдышалась и прикусила губу, задумавшись. Короткое веселье прошло слишком быстро, отголоски нерадостных мыслей Чернорецкого касались сознания. Наверное, сейчас он забыл, что она тоже эмпат, раз дал себе возможность расслабиться и потревожить свою обычную безмятежность. А может, просто не стал скрывать.

— Это и есть то убийство, про которое говорил Олег?

— Да.

— И это еще не все? — поняла девушка.

— Нет, — в его голосе мелькнула улыбка. — Думаю, они пришли к выводу, что и Пустые — мои.

— Кошмар какой. А какая хорошая новость? — без особой надежды пошутила Ева.

— Хорошая? — Марк перебрал возможные варианты. — Знаешь, их целых две. Во-первых, я теперь знаю, что могу доверять еще одному человеку из Комитета. Настоящие-то злодеи не суются в одиночку в логово к некромантам. А во-вторых, вчера в кабинете я нашел бутылку чудесного вина. И если ты меня поцелуешь, я, может быть, с тобой поделюсь.

Ева повернулась, оценивая выгоду предложения. Зеленые глаза мага светились лукавым самодовольством. Девушка помедлила, потом скрестила на груди руки, так и этак наклонила голову, рассматривая купца.

— Ну… — неуверенно произнесла она наконец. — Может быть… Но только если вино действительно хорошее.

Хмыкнув, маг за руку потянул девушку в кухню. Поужинать они решили в гостиной, на кабинет уже смотреть не хотелось, тем более, завалы из бумаг хоть и уменьшились, но не исчезли.

Разогрев магией ужин, Марк передал Еве тарелки и столовые приборы, а сам, пока она ставила их на стол, накрытый скатертью, откупорил бутылку вина и взял пару бокалов из шкафа. Ева ткнула вилкой кусочек свежего помидора, отправила в рот и села к столу, подтягивая ближе тяжелое кресло. Марк поставил перед ней высокий прозрачный бокал, и наполнил темно-красной ароматной жидкостью. Затем налил вина себе и сел рядом на соседнее кресло.

Ева взяла бокал за тонкую ножку и принюхалась. Пахло… вином. Некромант иронично за ней наблюдал. Девушка пригубила напиток и отставила к тарелке. Улыбка мага стала шире.

— И как вино?

— Ничего особенного, — пожала она плечами, прекрасно зная, к чему клонит хитрый парень.

Он покачал головой и подался вперед, забирая ее бокал:

— Нет, ты просто все неправильно делаешь.

Теперь иронично наблюдала Ева. Чернорецкий поднялся со своего кресла и встал рядом с девушкой, наклоняясь к ней ближе. Марк поднял бокал так, чтобы свет от одной из ламп высветил рубиновой искрой темный напиток прямо перед ними.

— Видишь, — вкрадчивым, ласкающим тоном обратился к ней некромант, — вино прозрачное, цвет насыщенный, благородный. Теперь нужно дать ему подышать, напитаться воздухом, чтобы лучше раскрылся аромат, — Марк медленно повращал бокал, окрашивая тонкие стенки сосуда рубиновыми волнами, и поднес к ее губам, едва-едва касаясь розоватой кожи. — Чувствуешь, как оно пахнет? Черносливом, цветами, летним теплым вечером. И когда задержишь глоток на языке, — убаюкивая голосом, маг наклонил бокал, давая Еве возможность сделать глоток. — Медленно досчитай до трех, покатай вино на языке, согревая и давая полностью раскрыться нотам.

Тихо отсчитывая за нее, он отставил бокал на стол и пальцами приподнял ее подбородок, поворачивая к себе. И когда она медленно проглотила вино, наклонился к ней и замер над самыми губами.

— Что ты чувствуешь теперь?

Она вздохнула, ощущая, как от вина и близости мага кружится голова. Вино действительно было чудесным, ароматным, мягким. Но явно проигрывало по крепости Чернорецкому.

— Я чувствую привкус подлого обмана, — шепотом подловила Ева.

Марк тихонько рассмеялся, выглядел он абсолютно довольным.

— Я коварен, — прищурился маг и поцеловал ее, мягко придерживая за затылок. Неспешно, сладко и чувственно, будто тоже дегустировал. И когда в последний раз скользнул дыханием по ее губам и отстранился, добавил: — Я ведь говорил, очень хорошее вино… И прекрасный аперитив.

С улыбкой Марк сел обратно на свое кресло и взял со скатерти вилку. Ева последовала его примеру, выпрямляясь перед столом и подтягивая ближе тарелку. На губах все еще чувствовался след его поцелуя, вкус его поцелуя и оттенок вина. Как же, как этого будет не хватать потом. Девушка улыбнулась, приступая к ужину.

— Так, как прошел твой день? — спросил Марк, собирая вилкой салат.

Ева прожевала кусочек мяса, раздумывая, как же он прошел.

— Знаешь, все было довольно скучно и тихо, пока Артем не появился. Я позвонила маме, читала книгу, потом кот пришел. О, кстати! — Ева оживилась. — Представляешь, сегодня он не исчез, когда я дотронулась до него. Он был как настоящий. Ну, в том смысле, что у него была… плотность? Как это возможно? Он же призрак.

— Плотность? — заинтересовался маг. — Любопытно. При определенных условиях призраки этого дома могут становиться материальнее. Но прикоснуться могут только ко мне, потому что я связан с домом. Возможно, в твоем энергетическом фоне осталось немного моей магии после сеанса занимательной некромантии.

— То есть, чисто гипотетически, твоя бабуля тоже может ко мне прикоснуться?

— Чисто гипотетически. И только, если сама захочешь с ней теснее пообщаться. Если вообще Сил хватит на поддержание ее «плотности». Кот маленький, привязан к дому, как часть интерьера, и подпитывается от него. И думаю, ты сама к нему потянулась?

— Красивенный котище, — кивнула она. — Руки сами тянутся.

— Да, красивый. Агата его обожала, кота ей тоже Александр подарил. Шаттен вообще в призрачном состоянии уже дольше находится, чем в живом.

— Ну, это лучше, чем если бы из него чучело сделали.

Марк не сдержал немного нервного смешка:

— Не знаю, что в данном случае лучше, а что смотрится более жутко. С нормальной точки зрения…

Ева сделала глоток вина и нахмурилась. От кота мысли плавно вернулись к внезапному вторжению. Чернорецкий перемену настроения уловил мгновенно и с тактичным вниманием повернулся к ней, ожидая, что она скажет. Ева встретилась с ним взглядом.

— Ева? — подтолкнул он.

Она тряхнула головой, отгоняя лишние мысли.

— Я почему-то ужасно испугалась, когда приехал Артем. Сейчас даже не могу понять, что меня так напугало. Но в тот момент мне казалось, что…

Она не договорила и отставила бокал обратно на стол. Пережитые эмоции липко и вяжуще нахлынули снова. Ей не нужно было облекать их в форму слов или разговоров, Марк вполне мог прочувствовать все, что она испытала. К этому невозможно привыкнуть, что кто-то постоянно знает, что ты чувствуешь и даже думаешь. И пусть воспоминание уже притупило чувство, оно все еще неприятно будоражило.

Чернорецкий сочувственно дотронулся пальцами до ее виска, убрал за ухо каштановый локон.

— Это все отголоски моей магии, Ева. Ты оказалась временно связана с домом, но связь слишком слабая и непрочная, поэтому ты так некорректно отреагировала на потревоженные защитные чары. Обычно они просто предупреждают, что кто-то проник за защитный круг. Кроме того, ты была здесь одна. А я обещал, что никто сюда не доберется. Любой бы испугался.

— А как он смог найти дом? — спохватилась девушка. Ведь действительно обещал.

Марк вернулся к прерванному ужину:

— В Комитете знают, что этот дом в моей собственности, да я и не скрывал. Поэтому найти его, используя направляющие амулеты Комитета не сложно. А вот войти без приглашения сюда не смогут даже Ищейки Комитета. Ни войти, ни сделать что-то с домом. Поэтому здесь безопаснее всего.

— А что будет, если кто-то попытается войти без приглашения?

Чернорецкий нехорошо улыбнулся:

— Скажем так, некромантия, охраняющая дом, станет только сильнее. Все, что здесь умирает, делает ее сильнее.

Вилка, которую Ева только подняла, благополучно отправилась на край тарелки.

— И когда ты говорил переступить мне порог…

— То я тебя приглашал. Ничего страшного бы не случилось, просто рассеялась бы иллюзия. Такой фокус испортила!

— А если бы там на самом деле был гнилой пол? — с сомнением изогнула бровь Ева.

— Это невозможно, пока я жив.

— А потом дом сложится, как карточный?

— Примерно так, — усмехнулся Марк, разрезая мясо. На его аппетит мрачность разговора не влияла. — Родовая магия некромантов становится сильнее с каждой смертью, но угасает со смертью последнего. Кстати, о родственниках… Я сегодня виделся с Камиллой, отдал ей дела фанатиков обратно. Заодно попросил узнать, кто сейчас жив из Вишневских, и чем занимаются. Хочу проверить, не связан ли кто-то из них с Комитетом.

— Надеюсь, ты не говорил ей о моем родстве с семьей, проклявшей вас? Она и так меня ненавидит.

— Не говорил. Об этом вообще лучше не распространяться, тут Божена права. Но Камилла тебя не ненавидит, — равнодушно разуверил маг, — она со всеми такая.

— Ты просто не слышал, как она выпытывала у меня, какие между нами отношения.

— Могу представить. Все же, я знаю ее немного дольше, чем ты. Что до отношений… Так бы и сказала — близкие.

— Вот, еще дразнить ее не хватало! Тогда она вообще не выпустила бы меня из кабинета. Я честно сказала, что никаких, но даже при этом прослушала лекцию о том, что и заводить их не стоит. Дважды.

Чернорецкий рассмеялся:

— Знаю. Она просто чересчур переживает о проклятии и боится, что я все-таки передумаю и на ком-нибудь женюсь. И совершенно не понимает, что это только мое дело.

— Ну, то, что она переживает за тебя, я ее могу понять, — признала Ева, делая глоток вина и оставляя бокал в руках.

— Да я тоже понимаю, просто инициативность не поддерживаю.

— А вообще, ты прав, — девушка задумчиво поболтала остатки вина. — Божена со своей заботой мне свадьбу сорвала, оказывается.

— Хм… Не замечал за Олегом подобных наклонностей, но бабуля-то еще ого-го, оказывается, — прищелкнул языком Чернорецкий.

— Что? — вскинула голову Ева и рассмеялась, когда смысл высказывания до нее дошел. Она же говорила, что у Олега другая появилась. — Нет, не в том смысле. Божена через знакомых в Комитете на него надавила, что девушка без магии ему не пара.

— Какая ирония, — смешливо промурлыкал некромант, заканчивая ужин и бросая скомканную салфетку в тарелку. — Девушка без магии. Впрочем, не факт, что девушка с проклятием ему подошла бы больше.

— Кто бы говорил…

— Да, у меня богатый опыт в проклятиях, — спокойно похвалился маг.

— В любом случае, Олег виноват не меньше, чем Божена. Смелости честно признаться ему все равно не хватило, — отмахнулась Ева. Ситуация уже не задевала ее, только смешила и надоедала. — А бабушка, кстати, продолжает вмешиваться. Она уже нажаловалась маме на наш приезд.

— Ммм… Хочешь познакомить меня с родителями?

— Нет уж, — поспешно отказалась Ева от предложения. — С родителями теперь знакомить буду только после свадьбы.

— Жаль, такие милые люди… — притворно посетовал Марк.

— А ты откуда знаешь?

— Заехал к ним после встречи с Камиллой. К сестре твоей тоже.

— И что там?

— Ничего подозрительного. Что тоже подозрительно. Оставил там пару заклятий поблизости. Если появится маг или Пустой, я об этом узнаю, а магия не подпустит близко.

Ева помолчала, не зная, как расценивать ситуацию. Ведь не могла же опасность грозить ей одной. Или просто неизвестный злоумышленник, в существование которого так верит Марк, на время решил скрыться? А может, просто больше нет никакой опасности? Так много вопросов, так мало ответов…

— Спасибо, — признательно произнесла Ева и встала, собирая со стола тарелки.

Марк закупорил остатки вина, отнес его в холодильник. Ева сполоснула посуду, расставила ее на сушилке и отправилась в ванну, оставляя Чернорецкого в одиночестве. Которое, впрочем, не продлилось слишком долго.

— Так значит, она из Вишневских? — голос Агаты за спиной доброго не сулил.

Марк устало прикрыл глаза, злясь на себя, что вовремя не прикрыл рот. Ни на минуту нельзя забывать, что у этих стен есть уши, за исключением пары комнат. Он спокойно повернулся. Полупрозрачная Агата стояла прямо за порогом спальни. Войти внутрь она теперь не могла, натыкаясь на невидимую стену защиты, но ее вполне устраивало, что ее и из-за порога прекрасно слышно.

— Допустим…

Когда Ева вернулась, завернутая в большое белое полотенце, Марк сидел в кресле, листая какой-то мрачный фолиант с пожелтевшими страницами и жутковатого вида рисунками. Заметив девушку, он отложил так и раскрытую книгу на край стола и с интересом пробежался взглядом по ее фигуре, скрытой махровой тканью.

— Я забыла чистую футболку, — объяснила она немного смущенно, вешая одежду, которую держала в руках, на спинку стула возле комода.

— Это ты ее очень удачно забыла, — похвалил Марк, вставая с кресла и приближаясь.

Захлопнув оставшуюся открытой дверь, отсекая от комнаты весь остальной дом, Марк привлек Еву к себе и с осторожностью усадил на широкий комод. Погладил кончиками пальцев по лицу, как будто хотел запомнить ее черты, темные дрожащие ресницы, бледно-розовые чувственные губы. И медленно, нарочито неспешно, по шее опустился к ключицам и ниже, развернул края полотенца, отпуская их и любуясь нежной светлой кожей, высокой мягкой грудью, мурашками, которые рождало даже не прикосновение, просто ожидание этого прикосновения. Настолько чуткая связь, что почти страшно утонуть глубже. Но и противиться этому желанию не имело смысла. Девушка тихо вздохнула, кожей ощущая этот взгляд и все его мысли. И когда встретилась взглядом с лучистыми зелеными глазами, слишком внимательными и лукавыми, скулы опять тронула краска. Снова как школьница перед старшеклассником…

Некромант слабо улыбнулся, уловив ее смущение, и, положив ладони с обеих сторон от нее, наклонился над чуть влажным после ванны плечом. Высоко заколотые волосы немного растрепались, и сейчас несколько локонов, потемневших от воды, повторяли мягкий изгиб, соблазняя коснуться, убрать. Марк наклонился еще ближе, вдыхая сладковато-свежий запах ее тела и языком касаясь впадинки у ключицы, а пальцами — ее бедер. Ева вздрогнула, чуть подаваясь вперед, прижимаясь к его рубашке, от холода и теплых прикосновений острые иголочки обожгли спину и грудь, передаваясь и ему. Марк немного повернулся и поцелуем поймал ее губы, собственным желанием сводя с ума на короткий миг. Ева обняла его за шею и притянула еще ближе, забирая тепло и дрожа от прохлады комнаты и эмоций. Марк приподнял ее на секунду, белье вместе с полотенцем соскользнуло на пол с лакированной поверхности, оставляя ее полностью обнаженной. Внутренней стороны бедра дразняще и жарко коснулась его ладонь, а шеи — очередной соблазнительный поцелуй. Маг крепко прижал к себе девушку и перенес на кровать.

— Мне придется оставить тебя на минуту, — прошептал он, прикусывая тонкую кожу на горле. — Не начинай без меня.

Ева слабо рассмеялась, закрывая глаза и отпуская его.

— Если не поторопишься, то и закончу без тебя, — предупредила она. И в отместку была накрыта его еще теплой рубашкой.

Марк обещание сдержал и вернулся очень скоро. Сорвав с ее тела рубашку и заменив собой. Ева с восхищением посмотрела в потемневшие зеленые глаза, желание в которых почти граничило с болью, и почувствовала, как он медленно заполняет ее. Собой и своими эмоциями. И просто перестала думать, существовать, растворяясь в ощущениях, теряясь в них. В тихих стонах, в жадных вздохах, в полубреду потрясающего чувственного наслаждения. До тех пор, пока оно не стало абсолютным, невыносимым, разливаясь под кожей и прожигая оголенные нервы. Ева прикусила костяшку пальца, замирая и позволяя ему закончить, испытать то же острейшее удовольствие, которое сжигало ее сейчас. Марк со стоном поцеловал ее, притянул к себе снова и перевернулся на смятую простынь, удерживая девушку на своей груди.

Тяжело дыша, Ева прижалась горящей щекой к его коже, закрывая глаза. Биение его сердца гулко отдавалось внутри, ее собственное сердце вторило эхом. Ритм замедлялся, постепенно приходил в норму, жар оставлял тело, холодя кожу. Ева села на кровати, голова все еще кружилось, собственное тело казалось слишком тяжелым для расслабленных мышц, она подтянула к себе свесившееся на пол одеяло и повернулась, собираясь лечь обратно. И столкнулась с серьезным и крайне задумчивым взглядом.

— Ну что? — смутилась она опять.

Марк поправил под собой сбившуюся подушку, продолжая тяжело смотреть на нее:

— А что, если я знаю, как снять это чертово проклятие?