Едва шхуна выбралась из устья реки, и поймала ветер, Саша объявил общий сбор на шкафуте. Требовалось кое-что объяснить матросикам в их поведении. Поскольку палуба была плоской, то пришлось забраться на крышу надстройки, чтобы его видели все.
– Я рад вас видеть живыми и здоровыми на корабле, но если так будет и дальше продолжаться, то это ненадолго. – Начал Саша без предисловий. Люди недоумённо переглядывались. А капитан тем временем продолжил. – Обращаюсь, прежде всего, к тем, кто участвовал в последнем бою. Да, и в предыдущих тоже. Вот скажите честно, мы могли победить при абордаже, если бы не закидали пиратов бомбами?
Матросы загомонили, а потом один из них выкрикнул:
– Капитан, так это ясное дело, что без вас мы бы уже давно рыб на дне кормили. Никто и не покушается на вашу часть славы.
Говорившего тут же поддержали, мол, да – капитан у нас зверь!
– Мне не нужна слава. – Оборвал хвалебные речи Саша. Все притихли. – И вам не нужна, если хотите прожить подольше. Как вы думаете, остались бы мы живы, если бы в нас тоже кидали бомбы? Хотя бы несколько штук? Думаю, вряд ли. Да, это занятие рискованное. Не успеешь такой подарок выкинуть, как своих же взорвёшь. Применять их надо с умом и к месту. Но стоит ли обращать на это внимание тех, кто завтра может стать нашим противником? Не все они дураки или трусы. Наслушаются ваших историй и сделают правильные выводы. И в следующий раз, когда вы будете прятаться за бортом, в вас тоже полетят такие бомбы. Если честно, то я не понимаю, почему их не используют. Но это не значит, что о таком способе ведения боя надо кричать в каждой таверне.
– Так уже разболтали, господин капитан. – С досадой протянул другой матрос, с ещё не зажившей ногой, а потому опиравшийся на костыль. Он специально поднялся из трюма на объявленный сбор.
– Что сделано, то сделано. – Продолжил Саша. – Мне самому надо было подумать наперёд, и провести с вами беседу раньше. Но давайте хотя бы не делать хуже! Придумайте что-нибудь про то, как вы лихо сносили головы врагам по две штуки одним ударом, про то, что пираты были пьяные или слабаки. Да, что угодно! Будем надеяться, что если ваши рассказы не подкреплять следующими порциями восхвалений, то они со временем или забудутся, или превратятся в невероятные сказки, в которые никто не поверит. Забудьте про бомбы! Не было их! Это в ваших же интересах.
После этого на палубе начались взаимные препирательства матросов, начавших выяснять, кто больше болтал и о чём. Немного послушав это, Саша дал команду разойтись по местам и попросил быть сдержанней в следующем порту, сам спрыгнув на палубу.
– Вас это тоже касается. – Сказал он своим офицерам, после чего те виновато опустили головы.
Трудно сказать, насколько это внушение возымело действие на команду, но хотелось надеяться, что хотя бы трепаться на подобные темы станут поменьше, потому что когда Саша услышал примерный пересказ своих подвигов от Постумии, то понял – слава ему действительно не к чему.
Отойдя подальше от берега, шхуна взяла курс на север, поймав устойчивый восточный ветер, и двигаясь довольно быстро. Капитан наметил посетить маленький, и вроде бы необитаемый островок в шестнадцати милях от побережья (остров Тэури). Замерив скорость судна, понял, что прибудут они туда как раз ночью, что нежелательно, поскольку маяков там нет, и они либо проскочат мимо, либо налетят на камни. Поэтому приказал убрать часть парусов, оставив только большой фор-трисель и бизань. После чего отправился в трюм, поставив греться свинец на печку в котелке.
Пули здесь он ещё не отливал самостоятельно, хотя и имел представление о процессе в общих чертах. Не смотря на разрозненность, у элоев наблюдался приличный уровень стандартизации, начиная от монетной системы, и кончая калибрами пушек и стрелкового оружия. Основу составлял армейский стандарт, по которому изготавливались на крупных мануфактурах большинство строевых ружей и пистолетов. Для длинноствола диаметр был порядка пятнадцати миллиметров, а для коротких стволов около десяти. Разумеется, были и дорогие, индивидуальные поделки, но они тоже, как правило, придерживались этих калибров, за редким исключением. Поэтому заниматься самостоятельным литьём, обычно, смысла не было. Пули покупались вместе с порохом в арсенале или мелких мастерских. Но всё же иногда их отливали на месте, когда, например, в наличии оставалось большое количество пистолетных пуль, а нужны были ружейные.
В качестве консультанта Саша привлёк Эвриду, заодно объяснив ей, наконец, свою идею с новыми пулями. Она, конечно, усомнилась, но тоже включилась в дело. Тут были свои тонкости, начиная от определения состояния пластичности свинца, и кончая предварительным прогревом самой пулелейки, которую, оказывается, надо было ещё и смазать маслом. Тем не менее процесс пошёл, с минимальным количеством брака. Саша решил изготовить по десять пуль каждой разновидности, что должно было занять кучу времени, и требовало минимум шести килограмм свинца. Поэтому он вскоре засадил за работу ещё и Игоря с Сергеем, которые тоже были в курсе его творческих метаний. Процесс пошёл быстрее, но всё равно на него угробили четыре часа. В довершение ко всему сделали ещё десяток пуль, используя подаренную пулелейку, хотя, Саша и догадывался, что для штуцера такие изделия точно не подойдут.
Утром они были уже поблизости от нужного острова. Это небольшой каменистый клочок суши, четыре на полтора километра. Поставили все паруса, чтобы быстрее добраться, и бросили якорь у его западного берега. Никаких бухт и роскошных пляжей тут не было, местность гористая, заросшая кустами и небольшими деревьями, и то местами. Высадились на шлюпках, которых на шхуне было две.
Первым делом Саша испытал переделанные мушкеты, зарядив их крупной дробью. То, что отдача у них будет зверская, он сразу догадался, а потому соорудил на плече подушку из тряпок. Хорошо, что рана была на левом.
В качестве мишени использовалось несколько скреплённых вместе досок, поставленных вертикально и привязанных к камню. Стрелял, опираясь на крупный валун, с пятидесяти метров. По ощущениям это была пушка! А рой дроби буквально измочалил середину доски. Потом он перепоручил это занятие матросу, постепенно отодвигая огневой рубеж, чтобы найти максимальную дистанцию. На двухстах метрах в доски попадали лишь отдельные дробины, к тому же некоторые вообще отскакивали. Но на сотне это однозначно убойная штука.
Поменяли доски, и дальше началось самое интересное. Саша лично, без всяких усилий и, главное, быстро зарядил штуцер, и выстрелил по доскам с двухсот метров. При этом попал, а пуля пробила мишень. Потом передал штуцер Эвриде, начав отодвигать огневой рубеж по сто метров. Вскоре начались промахи, пуля шла как-то не так. Вперёд на сотню, и другой тип пули. Опять мимо. Тогда ещё ближе… Ага! Попали, но матрос у мишени просигналил – там требуется внимание. Пошли смотреть. Оказалось, пуля вошла боком. Значит, этот тип отбраковываем.
В общем, процесс был долгим, но увлекательным, потому что все присутствующие сразу оценили преимущество нового типа боеприпаса. В конечном итоге остановились на оптимальном варианте из имеющихся, с длиной пули в два калибра и шириной полости в одну треть, заходящей внутрь до начала закругления. Возможно, предстояло подобрать более совершенные параметры, но и этот тип позволял после тщательного прицеливания попадать в крупную мишень с восьмисот метров, при этом, не тратя несколько минут на перезарядку.
Внезапная догадка мелькнула в голове у Саши, и он решил зарядить такой пулей обычное ружьё. А что? Когда из него стреляют круглой пулей, то она в любом случае не очень плотно прилегает к стенкам ствола, из-за чего страдает и точность, и дальность. Дистанция больше ста метров делает вероятность попадания чисто случайной. А если пороховые газы будут распирать полую заднюю часть пули, то её края прижмутся к стенкам, делая выход из ствола более ровным.
Подошёл на сто метров, зарядил обычное ружьё длинной пулей, тщательно прицелился и выстрелил. Матрос, прятавшийся около мишени, просигналил, что мимо. Подошёл на пятьдесят метров, выстрелил. Вроде попал, но матрос опять руками машет. Пошли смотреть, благо недалеко. Пуля угодила в самый край мишени, причём боком. То есть, не смотря на плотное прилегание к стенкам ствола, летела кувыркаясь, о чём, собственно и предупреждал оружейник в Этоле. И это был тот самый тип пули, который признали самым оптимальным для штуцера! К тому же последняя, использовали все десять штук.
Ну, и ладно. Главного он добился – скорострельность штуцера повышена в разы, а точность не пострадала. Про остальное, можно было и так догадаться, что без стабилизирующего вращения, которое задают нарезы внутри ствола, длинная пуля летит как хочет, со слабо предсказуемой траекторией. Хотя… А почему обязательно длинная? У него же есть несколько образцов с короткими, почти круглыми пулями, в которых сделана такая же выемка. Как выразился оружейник, для экономии свинца.
Отошёл снова на пятьдесят метров, зарядил новую короткую пулю, прицелился и выстрелил. Попал! Сто метров – снова попал! Мазать начал после двухсот. И это из обычного армейского ружья, для которого такая дистанция только по толпе стрелять.
Поскольку день уже клонился к вечеру, то все отправились ночевать на корабль, а завтра Саша решил провести учения для канониров. В качестве мишени он ещё с вечера присмотрел участок отвесного склона у воды, высотой около четырёх метров. Когда шхуна подошла поближе, то встали на два якоря, и оговорили с канонирами сектор обстрела, который выделялся на местности характерными осыпями. Но это так, условность. Главная проблема в артиллерии – это попасть по высоте. Стояли они примерно в пяти сотнях метров от намеченной цели. Расстояние Саша определил по простенькой дальномерной сетке, имевшейся на трубе. Всё же «поразить цель» было не так просто, особенно учитывая лёгкую качку.
Пушки стреляли по одной. Результат был прекрасно виден в подзорную трубу по разлетающимся камням в случае попадания, и ломаемым кустам наверху в случае перелёта. При недолёте ядро прыгало по каменистому пляжу, утыкаясь в подошву обрыва. Результат каждого выстрела обсуждали все девять канониров и капитан, сравнивали его с таблицей углов возвышения, найденной в офицерской каюте, но вызывавшей вопросы. Впрочем, Саша больше помалкивал, мотая на ус рассуждения опытных людей.
Когда канониры пристрелялись, задача усложнилась. Корабль снялся с якорей, и отправился под парусами вдоль берега, а артиллеристам надо было сделать по одному выстрелу на ходу. Потом развернулись, меняя положение парусов, и пошли в другую сторону, снова стреляя. Отдалившись такими зигзагами метров на восемьсот от берега, бросили якоря, и начали обстрел склона уже отсюда, задавая угол возвышения специальными клиньями. Такая дистанция считалась уже большой на море, попасть с неё было очень трудно, даже при идеальном прицеле, поэтому стоило потренироваться. Убедившись в большом разбросе ядер, Саша отдал команду поставить паруса и идти к берегу, чтобы забрать с него на обед тренировавшихся в стрельбе из ружей и пистолетов матросов.
Следующим пунктом программы был отбор кандидатов в гранатомётчики, потому что замыкать такую чудесную способность только на одном капитане было неразумно. По предварительной договорённости на эту роль ставились Эврида, как человек, видевший все нюансы применения и отличавшаяся большой смелостью, и Игорь, прекрасно понимавший принципы использования и не испытывающий рефлекторного страха перед бомбой. Новички подходили для этого слабо, потому что не видели результативности нового метода абордажа и побаивались держать в руке дымящийся шар. А старых матросов оставалось не очень-то и много. И то, неизвестно ещё, смогут ли они преодолеть свои страхи. Одно дело загонять бомбу в пушку, зная, что сама по себе она там не взорвётся, а другое дело держать её в руке и выжидать момент, когда прогорит фитиль. Поэтому Саша снова толкнул речь, вызывая добровольцев.
К его удивлению, первой откликнулась Амафея. Она в последнее время вообще не попадалась ему на глаза, и он как-то подзабыл о её существовании. А тут выскочила, как чёртик из табакерки, с горящими глазами, полная решимости найти любой повод, чтобы остаться на корабле. Она, кстати, получила половинную долю от приза и урезанное жалованье, но даже наличие в выделенном сундуке столь крупных для крестьянской девчонки денег не заставило её изменить своих намерений. Если до этого Саша ещё надеялся как-то избавиться от неё в Бригесе, то теперь это могло стать проблемой. Можно было, конечно, её грубо одёрнуть и отправить в трюм, но она уже стала любимицей команды. Даже суровые силинги оказывали ей некое покровительство и втихаря баловали купленными в порту сладостями. Поэтому, капитан лишь горестно вздохнул, и поинтересовался:
– Больше никто не хочет? То есть для вас в порядке вещей доверять свои жизни девчонке?
После небольшого колебания вперёд выдвинулись пять матросов из старой команды. А спустя мгновенье и Тимандра, пояснившая свой поступок:
– Я понимаю, что у меня много других обязанностей, но, наверно, ещё пара рук не будет лишней. Как думаете, капитан?
Капитан согласился. А потом снова была высадка на берег. Матросы отрабатывали групповой рукопашный бой, учились держать строй под присмотром Архила, а команда гранатомётчиков отправилась к тому самому обрыву, по которому стреляли пушки, неся в вёдрах бомбы.
По большому счёту предстояло преодолеть страх людей перед дымящимся шаром в руке, и научить их бросать его в нужный момент и в нужную сторону. Всё остальное-то просто. К тому же предстояло решить, оставлять на «вооружении» уже привычные шестифунтовые бомбы, или взяться за более мощные двенадцатифунтовые, которые были на шхуне в комплекте с имеющимися орудиями. Опасение вызывал не столько размер шара (120 мм вместо 96), сколько увеличившийся вес, который мог оказаться неудобным для метания. Цельнометаллическое ядро весило шесть или двенадцать фунтов соответственно, то есть почти три или шесть килограмм. У бомбы от ядра была только оболочка, а начинка из пороха, который примерно равен по весу воде того же объёма, в отличие от железа, которое в семь раз тяжелее. Таким образом, бомба от двенадцатифунтовой пушки весила чуть более одного килограмма, что было некритично, зато значительно увеличивало взрывную мощь.
После первых бросков, сделанных лично капитаном с обрыва в низ, начали тренироваться остальные, выбирая в качестве мишени крупный валун метрах в пятнадцати. После броска все прятались за камнями наверху, а один из матросов смотрел издалека, метров с пятидесяти, за результатом и точностью броска, о чём потом и докладывал. Переведя целую кучу этого дорогостоящего боеприпаса, Саша в конечном итоге добился слаженности действий у людей и приемлемой точности броска на различные расстояния. А главное они сами смогли побороть в себе страх перед шаром в руках с шипящим фитилём.
На этом учения были закончены. Корабль взял курс снова на север, огибая Глафиар. На следующий день отправили в переплавку все оставшиеся пули, отличавшиеся от принятых образцов, а потом начали потихоньку отливать круглые с выемкой для обычных ружей, и длинные для штуцера. Само собой, что команда снова была предупреждена о нежелательности болтовни на эту тему в тавернах.
На следующий день уже обогнули мыс, и входили в гавань Пелиона (Вакканай) – крупного города на северной оконечности Глафиара. Здесь Саша захотел купить несколько новых штуцеров. Это была довольно дорогая игрушка. Если обычное ружьё шло по цене ста серебряных, то за штуцер надо платить по триста и более. Тем не менее, он взял ещё шесть штук, пополнив заодно запас пороха, свинца и бомб. А также заказал ещё одну пулелейку нужного образца для длинных пуль, и четыре для коротких. Пока ждал выполнения заказа, нашёлся ещё один опытный канонир, которого Саша увёл буквально из-под носа у флотских вербовщиков.
Вообще, с нынешним экипажем один день жизни стоил капитану ровно пятьсот серебряных монет, что стимулировало к активным действиям. Но упускать возможность своего выживания за счёт технических преимуществ Саша не собирался, а поэтому не экономил. Впоследствии это всё должно окупиться много раз.
Выйдя из гавани, взяли курс на северо-восток, двигаясь к южной оконечности Кинурии напрямую через Мелосское море. Предстояло пройти около шестисот пятидесяти миль, что при дующем восточном ветре должно занять немало времени. Эврида продолжала тренировать матросов во владении оружием. Два раза в день небольшие группы стреляли новыми пулями по бревну, тащившемуся за шхуной на верёвке.
Воздух, наконец, окончательно потеплел, так что днём становилось по-настоящему жарко. Поэтому матросы возобновили купания за бортом, как в целях гигиены, на которой элои были помешаны, так и просто для удовольствия. Вода была ещё прохладная, но когда Саша тоже окунулся, то оценил её приблизительно градусов в семнадцать-восемнадцать. Происходило это следующим образом. Человек раздевался догола на корме, обливался морской водой из ведра и намыливался. А потом, намотав верёвку на руку, прыгал за борт, высота которого была метра три. Там верёвка выбирала слабину, и человек, а обычно их было сразу несколько, тащился «на буксире» следом, оттирая тело свободной рукой от мыла. Прополоскавшись так какое-то время, он забирался по верёвке наверх, вытирался и одевался. Понятно, что всё это требовало определённой ловкости, но слабаков здесь не было. Единственные, кто этого не проделывал, так старенький кок, и несколько ещё не до конца поправившихся раненых. Они мылись из ведра.
К наготе элои относились совершенно спокойно. Их даже не смущало различие полов. Раньше это вызывало у Саши недоумение, но поразмыслив, он пришёл к выводу, что ничего странного здесь нет. Вопрос морали и не более того. В конце концов, если бы кто-то всего сто лет назад смог подсмотреть современные пляжи, где совместно купаются, и зачем-то лежат на солнце мужчины и женщины, то назвал бы это всё грязным развратом в лучшем случае. При этом часто крестясь. С его точки зрения, узкие полоски обтягивающей ткани, едва прикрывающие «срамные» места, по-другому и нельзя назвать. Но наверняка при этом бы досталось и остальному – фу, голые ноги… фу, голые животы и спины. Причём, что поразительно, вид почти голого тела, как правило не вызывает ни у кого из современников полового возбуждения. Во всяком случае, на пляже. У людей стоит некий ментальный блок, что это нормально и естественно. То, что для нас уже привычно, для людей других эпох и культур может быть отвратительно или вызывающе. Но это не значит, что мир идёт однозначно по пути «раздевания». В любой момент маятник морали может качнуться в обратную сторону, разумеется, подкреплённый авторитетным мнением «английских учёных», и наши правнуки будут воспринимать почти голых людей, как нечто несуразное и даже вредное. Так, например, средневековые люди смотрели на богомерзкие античные фрески с полуголыми или вовсе голыми людьми, искренне осуждая творения поганых язычников. Тоже своего рода потомки, ужасающиеся разврату предков. И можно долго спорить, кто из них был культурнее.
Однажды Саша застал Тимандру задумчиво разглядывавшую новые короткие пули, которые она опускала в ствол ружья, а потом, перевернув его, выбрасывала, не в силах понять, в чём подвох, и почему это корявое изделие с выемкой на конце стреляет дальше и точнее красивого и гладкого шарика. Сжалившись над её умственными муками, Саша попытался ей объяснить принцип действия в двух словах, но вскоре понял, что это для человека не знакомого даже с основами физики не так просто. Пришлось пуститься в пространные рассуждения о расширении веществ при увеличивающейся температуре, ссылаясь на поднимающуюся крышку на кипящей кастрюле, и уже от неё переходя к похожему процессу в стволе ружья при выстреле, когда расширяющиеся газы выталкивают пулю наружу, распирая углубление на ней изнутри, и заставляя теснее прижиматься к стенкам ствола. Девушка поняла суть процесса не сразу, постоянно переспрашивала, удивлялась, качала недоверчиво головой. Но прибегая к другим известным бытовым аналогиям, Саша всё же смог убедить её, что это не волшебство.
– Капитан, вы же не элой, откуда всё это знаете? – Удивилась Тимандра. – Я недалёкий человек, но примерно в курсе на каком уровне находятся наши профессора в академиях. Мало того, что вот так на пальцах никто из них не сможет объяснить столь сложные вещи. Так они же и не додумались до них! Вся армия и флот продолжают пользоваться круглыми пулями и ядрами. Кстати, для пушек мы тоже сделаем новые снаряды?
– Дороговато будет. – Покачал головой Саша. – Пуля-то из свинца, он мягкий, поэтому и задняя часть расширяется, прилегая к стволу. Делать снаряд для пушки из свинца никто не будет – дорого очень. А если такой сделать из чугуна, из которого отливаются ядра, то это не сработает. Металл не настолько пластичный. – Хотя в последнем он уверен не был, просто не стал распространяться на эту тему. Но у Тимандры это вызвало новые вопросы, которые сыпались, как из маленького ребёнка, когда он находится в возрасте «почему».
Да, так и было, по сути. Жила-была девушка, с простыми и незамысловатыми желаниями. Читать-писать где-то научили, но не более того. В силу странных особенностей этой цивилизации, она связала свою жизнь сначала с армией, а потом с торговым флотом. Рисковала жизнью, наслаждалась ей, когда была возможность. И, наверно, уже подумывала о том, что пора бы остепениться, выйти замуж, нарожать детей, рассказывая им потом о бурных приключениях своей молодости. Но тут появился он – весь такой в белом, умный, благородный, начитанный. Назначил её начальником. А чтобы не ударить лицом в грязь, несчастной девушке пришлось интересоваться новыми знаниями, разбираться в вещах, о которых она раньше даже не догадывалась. А за ними открывалось ещё что-то непознанное, удивительным образом объясняющее происходящее вокруг, делая мир более понятным. И это было так интересно! Тем более, когда исходило от этого загадочного, неизвестно откуда взявшегося капитана, у которого были убедительные ответы буквально на всё. По крайней мере, ей так сейчас казалось.
А Саша рассказывал ей об очередных научных откровениях, присматриваясь к ней всё более внимательно. Чувствовалось, что ей хочется продлить подольше это общение. Даже не факт, что её по-настоящему интересуют все эти темы, но это прекрасный повод, чтобы не отпускать от себя капитана. Или он неправ, и она искренна в этом? Трудно судить, потому что в его мире для подавляющего большинства женщин подобные вещи невообразимо скучны, и возможно он предвзят в своих суждениях. Неважно. Стоит ли ему продолжать вести монашескую жизнь, храня верность Постумии, которая прямо сказала ему, что смысл их отношений должен измениться, и из него должна исчезнуть плотская составляющая? Ответ очевиден.
– Капитан, я знаю, что вы закупили много книг. Там есть что-то про оружие? – Спросила Тимандра, когда варианты очевидных «почему» закончились.
– Очень мало. – Ответил Саша. И внезапно, даже для самого себя, предложил. – Если хочешь, пойдём ко мне в каюту, посмотрим вместе.
Сказать, что это предложение удивило девушку, значит, ничего не сказать. Скорее, она бы спокойней восприняла снег, пошедший из ясного тёплого неба. Девушка застыла, как статуя, а побелевшие пальцы с силой сжали ствол ружья, которое она так и не выпускала всё это время из рук. Но вскоре пришла в себя, поспешно согласившись.
Всевозможные романы Саша оставил в трюме, как общий груз, а вот учебники и научные издания сложил у себя в каюте, иногда просматривая, в надежде наткнуться на что-то интересное. За них-то они и взялись, изучая содержание. Точнее, просматривал Саша, читая вслух, и комментируя о чём там речь. В какой-то момент он понял, что дальше ломать эту комедию нет смысла. Отложил очередную книгу и посмотрел в глаза Тимандры – серые, с тёмными прожилками, красивые. Нужны ли тут слова? И так всё понятно. Шаг навстречу, и жаркий поцелуй. Руки обхватили талию девушки. Её сильное тело вдруг размякло, обрело удивительную пластичность, глаза скрылись за пушистыми светлыми ресницами, она шумно и часто задышала. В следующий миг они торопливо стягивали друг с друга одежду, бросая её на пол, а потом завалились на кровать, стоявшую в закутке за шкафом…
Да, Саша не ошибся в своём первом предположении. Сильное и гибкое тело марсового матроса, по сути гимнастки-акробатки, давало её владелице очень широкие возможности, чтобы поразить даже его воображение, и наполнить чувственную составляющую незабываемыми ощущениями. Он же, после длительного воздержания, был ненасытен. А в сочетании с искушённостью и изобретательностью выходца из другого мира, это так же произвело впечатление на девушку.
Сбросив накопившееся напряжение, Саша задумчиво рассматривал растянувшуюся перед ним на кровати Тимандру, которая совершенно не стеснялась такого интереса. Скорее наоборот, сознательно позировала, закинув руки за голову, и не сводя с него смеющихся глаз. У Саши возникала устойчивая ассоциация с большой и хищной кошкой, вроде белой пантеры, играющей с ним – грациозная, гибкая, и в то же время мощная и наверняка смертельно опасная. Ей было на тот момент двадцать семь лет. Идеальных пропорций сильное тело с казавшимися невероятно длинными мускулистыми ногами, плоским животом и тонкой гибкой талией. Небольшая грудь точно под размер ладони – не больше и не меньше. Пожалуй, слишком развитые плечи и руки, но в меру, ничего мужеподобного. А находясь в новом для себя мире, он начал уже привыкать к такому. В конце концов, именно это подчёркивало стройность талии в сочетании с неширокими бёдрами. Венчала такое великолепие сейчас ужасно лохматая светловолосая голова, с вытянутым лицом. Высокий лоб, большие серые глаза, вполне изящный носик с лёгкой горбинкой, и тонкие, красиво изогнутые губы. Разве что подбородок тяжеловат, но он её не сильно портил. Забавлял матросский загар – даже после зимы тёмное лицо, шея, руки и голени, а всё остальное ослепительно белое. Кожа пахла морем, отдавая солью на губах, и ещё чем-то неуловимым, может быть солнцем.
Насладившись ощущениями, и осознав свалившееся на него счастье, Саша решил закончить на сегодня нежности, и вернуться к исполнению своих капитанских обязанностей. К тому же близился вечер и ужин, а Тимандре предстояло заступать на ночную вахту. Напоследок поцеловавшись, они тихо разошлись в разные стороны – девушка в офицерскую каюту, а он на палубу, посмотреть, как там дела.
Убедившись, что всё в порядке, он отозвал в сторону Архила, и попытался прояснить складывающуюся щекотливую ситуацию. Но едва открыл рот, начав с общих обтекаемых фраз, как старпом с иронией поинтересовался:
– Не иначе, как Тимандра добилась своего, и ты теперь не знаешь, что делать?
После секундного колебания, Саша коротко выдохнул:
– Да.
– И что же ты хочешь узнать? – Уже серьёзней спросил бывший наставник.
Саша помедлил, и сформулировал свой вопрос:
– Как здесь вообще принято вести себя в таких ситуациях? Может, есть какие-то неписаные правила, обычаи, которых я не знаю?
– Да, нет ничего конкретного. – Ответил Архил. – Многие так делают.
– Но не все? – Уточнил Саша, перебивая.
– Не все. – Согласился Архил, вздыхая. – Пока у тебя всё хорошо, пока удача на твоей стороне, никто тебе слова плохого не скажет. Но как только начнутся неприятности, сразу вспомнят, что ты слишком много проводишь времени в своей каюте, и занимаешься не тем, чем должен капитан. А это, как правило, недалеко бывает от истины.
– Неужели я мало времени уделяю кораблю? – Удивился Саша.
– Сейчас, даже слишком много. – Ответил старпом. – Но я знал многих людей, которые были хорошими капитанами, а когда заводили себе любовниц на корабле, со временем начинали проводить с ними слишком много времени. Это постепенно затягивает. Месяцы, годы. Потом уже смотришь, а капитан и на палубе не показывается, свалив всё на офицеров. Начинается грызня между ними, корабль наполняется интригами, и ничем хорошим это не кончается. Я думал, ты знаешь об этом, когда противостоял таким попыткам на старом судне.
– Там было совсем другое. – Возразил Саша. – Тимандра числилась матросом, и даже я понимал, что сближение с ней будет слишком заметно для всех. И ударит, прежде всего, по ней из-за элементарной зависти или чего-то в этом духе. А сейчас она офицер, наши отношения с ней не должны так бросаться в глаза.
– Ты сам же и сделал её офицером, а это, всё-таки, нюанс. Она совсем неопытная в управлении людьми, хоть и старается. – Не согласился Архил. – С другой стороны, тут ты прав. В глаза это не так бросается. Хорошо ещё, что из старой команды женщин не осталось. Эврида и Амафея, понятное дело, не в счёт. Иначе ей бы это припомнили. А офицеры к тебе пока очень лояльны, к тому же среди них нет других женщин. Но это до той поры, пока сама Тимандра не начнёт задирать нос, или плохо выполнять свои обязанности. А такая вероятность тоже довольно высока, и ты должен следить за этим, если не хочешь получить свары среди офицеров. В общем, не смотря на очевидные плюсы наличия женщины в каюте, проблем ты можешь получить очень много буквально на ровном месте. Поэтому так поступают далеко не все капитаны, и командиры в армии, насколько я знаю.
– А у Кордила были женщины в каюте? – После недолгого раздумья спросил Саша.
– Когда-то была. – Ответил Архил после паузы. – И это как раз плохо кончилось, он чуть не потерял корабль, но вовремя одумался и выгнал её на берег, сильно переживая случившееся.
– Слушай, меня всё время гложет одна мысль. – Задумчиво проговорил Саша. – И твои слова её подтверждают. Получается, что присутствие женщин на корабле приносит сплошные проблемы и неудобства. К тому же они слабее, что говорит не в их пользу. Зачем их тогда вообще набирают в команды?
Архил коротко и негромко посмеялся, но ответил всё же серьёзно:
– Ох, не знаю, где тебя Кордил откопал, но твоё непонимание обычных вещей иногда удивляет. Ты всё правильно сказал, но не учёл того, что одними мужчинами добровольно укомплектовать весь флот, а особенно военный, очень трудно. Не знаю, с каких времён это пошло, но женщины на кораблях были всегда. Особенно в те времена, когда многие мужчины-элои служили наёмниками в армии Империи. Тогда на кораблях женщин было ещё больше, чем сейчас. И именно эти корабли открывали новые земли, именно эти команды воевали с тогда ещё дикими туземцами. Просто людей не хватало. Сломать традицию ещё никому в голову не приходило.
– Разве нельзя было ввести какой-нибудь закон, который бы обязывал мужчин служить в армии и флоте? – Перебил старпома Саша.
– Ха! Ввести-то можно, а что толку? Силой заставить человека воевать, дав ему в руки оружие? Нет, какое-то небольшое количество людей можно обязать, чтобы они растворились в общей массе, взявшихся за это добровольно. Но если таких невольников будет слишком много, то они быстро повернут оружие против своих хозяев. И в здравом уме на такое никто не пойдёт. Любой правитель готов брать в армию кого угодно, лишь бы человек шёл на это добровольно. С кораблём то же самое.
– И всё? – Уточнил Саша. – Проблема только в этом?
– Не только. Есть и другие моменты. – Продолжил просветительскую беседу Архил. – Когда в команде женщины, то легче поддерживать дисциплину. Их присутствие отвлекает от тоски долгого плавания, монотонности быта, скрашивает одиночество, в конце концов. Да, порождая взамен новые проблемы, но если действовать с умом, то их не будет.
Саша задумался. Как всё сложно! Ясно, что такая ситуация в мире элоев сложилась в результате уникального стечения обстоятельств, которое оказывало на них влияние в течение длительного времени. Появилась традиция, которую предпочли не ломать, а извлечь из неё возможные выгоды. Доля рациональности в словах старпома явно была, но применима она только к сложившемуся естественным путём порядку. Что ж, придётся приспосабливаться, и постараться тоже извлечь из него пользу, при этом не накосячив.
– Ладно, – кивнул Саша, – спасибо, что просветил. И, да! – Спохватился он. – Раз уж мы поговорили об этом, я, конечно, постараюсь учесть сказанное тобой. Но и ты мне помоги. Пожалуйста. Скажи сразу, если тебе покажется, что я слишком много провожу времени в каюте. И главное, как старпом, не делай никаких поблажек Тимандре. И тоже сообщай мне, если тебе только покажется, что она начинает вести себя неправильно. А я со своей стороны попробую сделать ей внушение заранее. Она всё же не производит впечатления глупого человека, должна и сама всё понимать.
– Так-то оно так, – скептически согласился Архил, – однако время делает с людьми многое. Но я тебя понял. Можешь рассчитывать на меня, молчать, точно не буду.
На этом и закончился сложный разговор, из которого Саша сделал важные для себя выводы. А именно то, что с одной стороны он обрёл столь нужную отдушину, но с другой, расслабляться не стоит. Всё равно он ещё лелеял надежду, что не задержится в этом странном мире надолго. Просто надо как-то пережить это время.
Следующим утром, когда Тимандра сменилась с вахты, он отвёл её в сторону и предложил тихо и без торжеств перебраться к нему в каюту. Девушка была уставшая после половины ночи на ногах, и, кажется, сильно переживала. Но предложение встретила с радостью. А когда принесла свои нехитрые пожитки, то настояла на немедленной близости. Правда, надолго её не хватило, поэтому Саша быстро убаюкал свою белую пантеру, и оставил спать, сам тихонько выйдя за дверь.
Днём он провёл с ней задуманную беседу, объяснив принципы их отношений, которые ни в коем случае не должны влиять на выполнение служебных обязанностей. Причём обоими. Тимандра была со всем согласна, и в ближайшее время ни Саша, ни внимательный Архил, не имели никаких нареканий на её поведение.
Тем временем корабль продолжал двигаться к своей цели в крутом бейдевинде со средней скоростью в два-три узла. Теперь, когда жизнь входила в некую колею, Саша старался придерживаться личного распорядка. Утром осмотр корабля после ночных вахт, потом активная силовая тренировка на час, купание за бортом и завтрак в каюте, где к нему иногда присоединялись незанятые офицеры. Потом снова осмотр корабля, и тренировка в фехтовании. Надо ли говорить, что его любимым партнёром стала Тимандра, очень хорошо владевшая холодным оружием. Её раны уже зажили, а потому она была опасным соперником, лишь немного уступая в этом своему капитану. За их поединками обычно многие наблюдали, а Эврида комментировала ловкие приёмы и ошибки. Это всегда превращалось в своего рода шоу для команды.
Отработав показательную программу, сладкая парочка шла мыться, а потом отправлялась «читать книги» в каюту капитана. После этого лица у них были на редкость просветлённые – вот она, сила печатного слова! Потом капитан снова осматривал корабль, пока не наступало время обеда, за которым всегда следовала умная беседа с офицерами на самые разные темы, пока организм переваривает пищу. А вскоре снова начиналась тренировка с оружием, потом силовая, завершающаяся купанием, и снова совместное «чтение книг» в каюте. За ужином, обычно, выпивали немного вина, болтали о всякой ерунде с остальными. После чего Саша обязательно шёл осматривать корабль. А ночью, после короткой увертюры, капитан всегда спал. Закинув на него ногу и прижавшись телом, на плече сопела счастливая Тимандра.
Разумеется, скользящий распорядок её вахт вносил свои коррективы в эту идиллию, но в целом Саше всё очень нравилось. Он с одной стороны стал спокойнее, а с другой голова заработала на удивление ясно, выделяя главное на текущий момент, и помня про более отдалённые перспективы. Как вписывалась в них девушка? Пока только тем, что помогала ему не сорваться в пучину тоски, за что он был ей очень благодарен. А дальше жизнь покажет.
На шестой день плавания даже неудобный ветер окончательно стих. Только днём он дразнил паруса незначительным оживлением, проистекающим, очевидно, из-за разницы сильно нагревающегося воздуха и прохладной воды. А вечером всё опять успокаивалось. Теперь матросы купались толпами и без верёвок, заплывая довольно далеко от корабля в чистейшей воде, под которой угадывалась нескончаемая бездна.
Саша нашёл время побеседовать с Игорем, так и жившем в общем кубрике. Товарищ окончательно втянулся в ритм морской жизни, явно окреп от постоянной физической работы на свежем воздухе. Но что-то его тяготило. Как выяснилось, он опять начал хандрить из-за оставленной в другом мире жены. Ситуация усугублялась тем, что по его словам в трюме постоянно кто-то кого-то тискал по углам, что напоминало мышиную возню. Невозможность в силу нравственных причин поучаствовать в этом, начинала бесить Игоря, что замечали другие матросы, с которыми он начал поближе сходиться. Некоторой отдушиной для него оставалась Амафея, с которой его объединял почти год жизни в деревне. Но девчонку воспоминания о доме явно раздражали, поэтому приходилось искать другие темы для разговоров, или какие-то невинные игры на свежем воздухе.
Кстати, об играх. Любая игра на деньги на всех кораблях была запрещена, поэтому народ развлекался, как мог, ставя на кон обязательство рассказать смешную или интересную историю, выполнение желания, танец и прочую чепуху. Здесь были и кости, и карты. Многие разновидности явно местного разлива, но в некоторых угадывались несомненные корни из Сашиного мира. В частности в ходу был «дурак» и преферанс.
Иногда днём, а чаще вечером, на палубе звучала различная музыка, песни, устраивались танцы, которые приобретали особый смысл и азарт с участием женщин. Саша не был специалистом в этнической музыке у себя дома, но ему постоянно мерещились кельтские мотивы в этих звуках и движениях. Флейта, что-то наподобие скрипки, и барабан, в роли которого всегда выступала пустая бочка. С её помощью задавался некий ритм, флейта и скрипка выводили мелодию, а люди, обхватив друг друга за плечи, лихо отплясывали, высоко поднимая согнутые или прямые ноги, громко стуча каблуками по палубе. В другом варианте танцы были одиночными, чем-то вроде конкурса, где человек ненадолго выходил на середину круга, показывая там своё мастерство под ритмичные хлопки в ладоши, а потом приближался к кому-нибудь из ожидающих, обычно мужчина к женщине или наоборот, передавая эстафету.
Через два дня подул слабый, но устойчивый юго-восточный ветер, более благоприятный для курса. Шхуна двинулась дальше, а на двенадцатый день после выхода из порта миновала Сицину (Парамушир). К тому времени и ветер окреп, и курс был чуть круче к северу, поэтому корабль прибавил хода, преодолев пятьсот миль за четыре дня. А в гавань Бригеса входили уже при ревущем воздушном потоке, поднимавшем большие волны. Встали у пирса, бросив туда швартовы, и сошли на берег.
Капитан первым делом отправился к своему товарищу Коле, сидевшему на складе торговой компании, узнать оптимальные цены на товары, и ситуацию вообще. Рассказ о минувших приключениях поверг того в шок. Понимание факта, что он мог лишиться троих друзей и остаться в этом мире в одиночестве, заставило осознать всю хрупкость видимого из уютной конторы благополучия. С другой стороны, он искренне радовался за Сашу, что он жив и здоров, к тому же обладает более крупным и хорошим кораблём. По результатам дальнейшей беседы прояснилась и ожидаемая средняя прибыль, что-то около пятидесяти процентов. О части товаров договорились здесь же со старшим управляющим, на счёт других Саша получил подробные инструкции, куда и к кому обратиться, тут же отправившись заключать сделки. О закупках пока речь не шла, потому что ещё предстояло посетить советника Аристина. А уж куда и как он отправит своего порученца предугадать невозможно.
До вечера обо всём договорился, утром должна начаться отгрузка товаров на повозки. А пока предстояло отдохнуть. Не то, чтобы он сильно устал. Последний этап плавания был на удивление лёгким и спокойным, а присутствие рядом Тимандры позволяло ещё и наслаждаться им. Но всё же ощущать под ногами твёрдую землю, и знать, что впереди у тебя несколько дней, которые ты проведёшь на ней, было приятно. К тому же именно Бригес Саша почему-то воспринимал, как свой порт. Возможно, потому что отсюда было ближе всего к месту, через которое он попал в этот мир. Или потому что именно здесь находились другие самые близкие ему люди – Коля, Дмитрий, где-то за горами Андрей Леонидович. Да, и вообще, отсюда начался его морской путь.
Предстоял серьёзный разговор с Амафеей, во время которого Саша предпринял последнюю попытку отправить её домой. Девчонка, естественно, наотрез отказалась. Грустно вздохнув, капитан потребовал от неё написать объясняющее всё письмо домой, которое он отправит почтой. А сам подумал, что надо будет и от себя черкануть несколько строк, чтобы родители несильно переживали. Главное, не упоминать о том, что в последнем бою он потерял больше половины экипажа, а оставшиеся вообще чудом остались живы.
Выдав команде жалованье за прошедшие в плавании шестнадцать дней, а это восемь тысяч – фьють, и нету, Саша отправил всех на берег, кроме дежурной вахты. И сам тоже остался, поскольку подошла очередь Тимандры сторожить корабль. Послали матроса на берег за свежими продуктами, из которых кок расстарался приготовить на всех шикарный ужин. Капитан ел с девушкой в каюте при свечах, запивая всё дорогим вином. За открытыми окнами негромко плескалась вода, с берега доносились музыка и песни. Потом вместе обошли корабль, проверяя посты, исправность фонарей и общий порядок. Постояли на шкафуте, глядя на огни ночного города, и отправились спать. Ну, как спать. Не сразу, конечно, но в кровать однозначно.