На пыльных тропинках далеких планет

Фрагмент 16

Комендант воспринял идею с интересом.

— Была у меня идея сформировать небольшую группу для особых заданий. Хотел вам предложить её сформировать, когда закончится эпопея с этими… с ласами. Но раз уж сами предложили, то присмотрите в неё ещё несколько человек. А за эту… Кроху ручаетесь? Я смотрел её дело: там указано, что не очень-то она подчиняется приказам.

— Вы про её отказ возвращаться на Землю после того, как её нашли? Невменяемая она тогда была. Да вы, товарищ майор, просто представьте, что её пришлось пережить: осталась одна на чужой планете, потеряла мужа, ребёнка и вообще всех, с кем была. Лютикову вообще чуть ли не на её глазах на куски порезали.

— А сейчас уже вменяемая?

— Мне кажется, отошла уже за время, пока среди людей находилась.

— Посмотрим. Время пока есть.

— Я сам её проверю и поднатаскаю в тех вопросах, в которых она слабовата. В том, что она костьми ляжет, но меня не бросит в трудной ситуации, я уверен.

— Что-то личное?

— Можно сказать, и личное: это же я её разыскал и вытащил. Причём, вытащил буквально на своём горбу.

Пришлось рассказать, как мы с Ингой разыскивали пропажу, и в каком состоянии нашли её. В общем, если не провалит «зачёта» по физо и стрельбе, у Шарова возражений не будет. Так что, разыскав девушку в компьютерном зале, я обрадовал её, и только после этого помчался в «апартаменты» к ласу.

Этот день вар Элмак посвятил чисто «военно-морским» делам. А именно облазил каждый уголок наших плашкоутов, удивляясь тому, что они целиком изготовлены из железа. Вопросов ко мне у него наверняка было множество, но треклятый языковой барьер не позволял ни задать их, ни получить ответы.

Пожалуй, преимущества высоких стальных бортов десантного катера он оценил. По крайней мере, ощупав листы обшивки и прикинув их толщину, что-то очень удовлетворённо залепетал по-своему. Правда, к калибру установленных на крыше ходовой рубки пулемётов ДШК отнёсся снисходительно: даже самые малокалиберные фальконеты каракки превосходили по этому параметру «Дашку» раза в три. И не объяснишь ведь ему, что пуля, летящая со скоростью около 850 метров в секунду, способна в хлам изрешетить деревянный борт той же каракки, пока расчёт фальконета мучается с перезарядкой орудия. Причём, на расстоянии и с точностью, многократно превышающими соответствующие характеристики дульнозарядных пушек, использующих чёрный порох.

С разрешения Шарова удалось Элмаку и «покататься» на большем плашкоуте: на нём закончили устанавливать тент, и судёнышко получило разрешение выйти в Лиман для проверки, не срывает ли его разными по направлению потоками воздуха. Делали навес наклонным, чтобы компенсировать осадку лоханки на корму, но одно дело — расчёты, а совсем другое — поведение этого огромного паруса (или самолётного крыла) в реальных условиях.

Тут эмоций было побольше. Хотя, конечно, не столько, сколько было при полёте на геликоптере. В первую очередь — из-за когнитивного диссонанса: парус не вертикальный, а горизонтальный; мачт, несущих паруса, нет, а движется как по ветру, так и против ветра. Да и скорость плашкоута такая, какую каракка развивает только в редчайших случаях. Ну, и эта постоянная вибрация и тарахтение от работающего двигателя.

Обзорность из ходовой рубки и защищённость экипажа от неблагоприятных погодных факторов «инопланетянину» явно понравились. Как и лёгкость, с которой рулевой вращал небольшой штурвал. А то, что аппарель поднимается и опускается без участия команды (не крутили же для этого матросы лебёдку или кабестан!), просто поразило. Массу аппарели, выдерживающей танк, он приблизительно прикинул, так что сообразил и какое усилие требуется для её подъёма. Ну, а рассказать, как действуют гидроцилиндры, отвечающие за эту операцию, пожалуй, не сможет даже Волков. Как и то, что за приборы ещё установлены в ходовой рубке, и кто рисует на экране радара береговую линию.

Экран радара… Хорошая штука, но в здешних водах, на мой взгляд, совершенно бесполезная для обнаружения кораблей противника. Просто из-за того, что на них слишком мало металла, отражающего радиоволны. На катамаранах пиратов, пожалуй, это только бронзовые или медные котлы для приготовления пищи и очень малое количество мелких наконечников стрел и кинжалов. На каракке, конечно, будут «фонить» пушки, но уже на таком расстоянии, что проще зрительно рассмотреть паруса. Например, в бинокль, вызвавший восхищение ласа: то, что на его «родном» корабле у капитана имеется подзорная труба, я знаю, но в бинокль и смотреть удобнее, и приближение лучше, и качество «картинки» превосходное. Если знать, что полностью прозрачное стекло в местных условиях ещё не научились получать.

Пожалуй, это подсказка, что дарить капитану корабля «с рыбьим названием», когда ласская посудина доберётся до Лимана.

Выход в Лиман был не только испытательным. Показания сонара «писались» на компьютер, и эти данные после обработки будут использованы для составления карты глубин, а когда у нас появится крупнотоннажный флот (хотя бы водоизмещением под тысячу тонн), то и для определения безопасного для судов фарватера. Ясное дело, со временем его обозначат буями, но это дело — даже не завтрашнего дня.

Вообще, конечно, это громадьё планов впечатляет после тихой и сонной крошечной Базы на острове. Разговорился с капитаном плашкоута, и тот подтвердил, что роющийся котлован — это будущий затон, где будет «парковаться» какое-то достаточно крупное судно, которое сейчас пытаются доставить в оренбургские степи по суше. Задача очень нетривиальная, по шоссе такую переброску осуществить просто невозможно. Да и приходится укрывать всё от всевидящего ока американских спутников. А всё потому, что второй комплект оборудования для прокола пространства, во-первых, стоит бешеных денег, а во-вторых, изготовить его — дело очень небыстрое.

Но в ближайшее время поступит даже не этот корабль, а… земснаряд и баржа с буксиром. Первый будут использовать для углубления фарватера при впадении реки в Лиман, а баржу — для постройки укрепления на входе в Лиман со стороны моря. Ну, и буксиром будут таскать баржу со стройматериалами для этой постройки.

Ещё одна функция земснаряда — намывка песка, который начнут промывать «на золото». Это, конечно, по словам капитана, большущий секрет, но о нём уже знает половина населения посёлка. И секрет никак уж не для меня, возившего сюда «изыскателей».

С земснарядом и буксиром, конечно же, всё намного проще: их можно и по железной дороге перевозить. Впрочем, если будет заложена верфь, то можно будет «клепать» простые посудины достаточно быстро. Вон, американцы умудрялись громадные суда типа «Либерти», водоизмещение в четырнадцать с половиной тысяч тонн, собирать из сварных секций всего за 42 дня. Одну посудину, насколько я помню, вообще собрали всего за четверо с половиной суток. Так почему не перевозить по железной дороге готовые секции, а тут не сваривать?

Но это так, размышления. Как всё будет на самом деле, ещё никому не известно. Тем более, мы находимся на планете, где течение времени непредсказуемо. Я в последние дни несколько упустил из виду соотношение темпоральных потоков. Но, судя по тому, что у начальства не наблюдается никакой истерики, отклонения пока не очень серьёзные.

Не истерика, а суета обнаружилась после возвращения к причалу. Как оказалось, беспилотник, направленный проверить морское побережье, обнаружил в южном основании косы, отгораживающей Лиман от океана, приставшие к берегу катамараны и лагерь «джентльменов морской удачи». Катамаранов действительно было четыре, а численность обитателей лагеря операторы БПЛА оценили почти в три сотни рыл. Может быть, пираты остановились набрать водички и поохотиться перед длительным переходом на юг или на тот же Большой остров. А может, и к нам с суши собираются нагрянуть. Вот начальство и приводит в состояние повышенной боеготовности всех, кому положено давать вооружённый отпор в случае нападения на Базу.

Ночью мне не довелось пострелять. Лазутчиков заметили в приборы ночного видения ещё задолго до подхода даже к проволочному забору. И подсветили сначала осветительными ракетами, а потом и прожекторами. Тоже, скажу я вам, очень неприятная штука: даже после того, как убрали луч, светанувший по глазам, несколько минут не можешь адаптироваться к темноте. Поднятый в воздух квадрокоптер с тепловизионными камерами показал, что это были именно разведчики: четверо дикарей, пытавшихся подобраться к невиданному ими доселе поселению, светящемуся множеством ярких огней. И слинявших в направлении моря, когда поняли, что незаметно добраться до цели не сумеют.

Ясное дело, с утра в направлении пиратского лагеря стартовал «Орлан», но уже фактически через минуту после старта беспилотник обнаружил в паре километров, за холмами, толпу дикарей, поспешающую в нашем направлении. Такая непосредственность детей природы, конечно, меня улыбнула. Но это меня, знающего то, как организована оборона Базы. А они-то весной видели, что у нас нет никаких заборов, люди топчутся в голом поле. Ну, обстреляли один из катамаранов, да только теперь-то они идут по суше, и толпа у них — ого-го!

Ворота внешнего ограждения на запор, боевые расчёты на сторожевые вышки, пулемёты на крыши жилых модулей. И единственный на всю базу БТР-82А в боевую готовность.

— Пересечин, возьмите на себя командование экипажем бронетранспортёра, — приказал комендант, офицером по особым поручениям при котором я теперь значусь.

Суета заинтересовала и вара Элмака, поймавшего меня уже около БТР. Попытался «на пальцах» объяснить ему, что мы ожидаем нападение на посёлок, и в нём взыграла военная жилка. Из его оживлённой жестикуляции и речи я уловил только несколько слов: «я», «идти», «Саша», «воевать». Пришлось связываться по рации со штабом.

— Товарищ майор, тут ко мне наш ласский гость пристал. Требует взять его с собой.

Шаров, подумав пару секунд, согласился.

— Только не выпускай его из-под брони. Если вам ещё и придётся куда-нибудь ехать.

Пришлось обучать туземца залезать в чрево боевой машины, располагаться в ней и выбираться наружу через узкую боковую дверь.

— Ну, теперь мы точно всех дикарей покрошим, — глядя на упражнения ласа, хмыкнул механик-водитель. — Особенно — когда он из своих пистолей палить и саблей махать начнёт.

БТР стоял перед штабом, и будущее поле боя мы не видели. Поэтому цепь событий я восстановил уже позже.

Началось с того, что разведчики ползком выбрались на гребень ближайшего к Базе холма. И, похоже, охренели, увидев перед собой не жалкий полевой лагерь, а мощную по здешним меркам крепость. Поскольку, как рассказывала Людмила, управлявшая одним из квадрокоптеров, один из разведчиков немедленно ломанулся назад, к основной группе пиратов. А встретившись с начальством, принялся размахивать руками, видимо, живописуя увиденное.

Начальство, кажется, байкам не поверило и решило убедиться своими глазами. Так что через полчасика на гребне холма стояли уже все пираты, а их командование устроило дебаты. Тему дебатов угадать несложно: будем пытаться захватить, или ну его нафиг? Похоже, возобладала жадность. Но чтобы сэкономить силы, вражеская армия спускалась вниз шагом, снова остановившись лишь тогда, когда стала заметной проволока сетки-рабицы, преграждавшая путь через огороды к «крепостной стене».

Настоящих буйных у дикарей оказалось достаточно, и после короткой заминки они с визгами ринулись на ограждение. И вот тогда с вышек у ворот и по углам периметра заработали пулемёты. С ближайших вышек — буквально в упор.

Несколько лучников всё-таки успели выпустить в ответ по паре стрел. Одна из них даже чиркнула по кевларовому шлему пулемётчика. Но когда закончились первые пулемётные ленты, прочь улепётывали всего человек пятьдесят из пришедших почти трёх сотен. Остальные лежали. Либо оглашая округу воплями, либо замолчав навсегда. А когда стрельба затихла, поступил приказ и нам: доехать до берегового лагеря пиратов и сжечь посудины, на которых те приплыли.

Уцелевшие рыжеволосые, как и рассказывала Люда, дикари, одетые в стиле супер-минимализма, даже пытались напасть на катящегося по степи неизвестного им зверя. Но первая же очередь их пулемёта по несущимся наперерез машине с копьями наперевес смельчакам быстро охладила пыл остальных, заставив их побросать копья и броситься врассыпную. Так что до прибрежного лагеря, где оставалось с десяток самых слабосильных, докатились за двадцать минут без каких-либо препятствий.

Зверствовать, уничтожая всех поголовно, не стали, ограничившись парой очередей осколочно-фугасными снарядами по обтянутым шкурами «фигвамам». Да и задачи себе не ставили перебить этих, в общем-то, несчастных людей, которым предстоит немало помыкаться, прежде чем они доберутся до мест, где обитают. А потому, не обращая внимания на вопли раненых осколками, выгрузились из чрева бронетранспортёра и пошли прочёсывать лагерь. Пока пираты, время от времени «взбадриваемые» короткими очередями автоматов и пистолетов-пулемётов в песок, улепётывают в сторону впадающей в море неподалёку от лагеря речушки, текущей с гор.

Элмак тоже бабахнул в их сторону из пистолета, выбросившего клуб сизого дыма, и уже собирался разрядить второй, но я его остановил, жестами попросив разрешить мне стрельнуть из этого раритета. И предложил опробовать моё оружие.

Ну, что сказать? В стенку «фигвама» я попал. И почти двухсантиметровый свинцовый шарик даже пробил укрытие навылет. Но постоянно стрелять из подобного «карамультука» мне не хотелось бы: неудобно, неточно, просто ломовая отдача, а выбрасываемый клуб дыма в безветренную погоду будет заслонять обзор на несколько секунд.

Научить ласа пользоваться «Вереском» большой проблемы не составило: всё-таки опыт общения на языке жестов и рисования на песке у меня имелся. Так что, бабахнув пяток патронов одиночными и выпустив ещё десяток очередями, лас изобразил величайшее восхищение.

А потом оператор боевого модуля методично расстрелял из 30-мм пушки осколочно-фугасными зажигательными снарядами быстро вспыхнувшие катамараны. Мы же добавили по гранате РГН в каждый из катамаранов. Признаю́сь: ради того, чтобы ещё больше впечатлить нашего «гостя».

Связь с Базой из-за холмов была таксебешной, но мой доклад о том, что задание выполнено, и мы возвращаемся, приняли.

— Нам уже доложили, что вы его выполнили: вышел на связь капитан «Гюрзы» и доложил, что видит большой пожар на берегу.

Ну, наконец-то появится Волков! А то, если честно, меня уже притомили эти «разговоры пьяного с собакой», в которые выливались наше общение с ласом!

А возле внешнего периметра Базы кипела работа. Под охраной бойцов самые крепкие и небрезгливые строители забрасывали в кузов грузовиков трупы дикарей и отвозили к вырытой экскаватором яме за холмами. Раненых, кого своим ходом, а кого тоже в кузове грузовика, отвозили на «космодром Плесецк», чтобы отправит на Землю. Значит, будет работа у земных медиков, антропологов и лингвистов.

— Ну, что, вар Элмак? Как тебе такая войнушка? — не удержался я от вопроса, когда лас, которого немного укачало на обратном пути, выбрался на твёрдую землю.

Сложно судить, понял ли он мои слова, но что-то очень оживлённо залопотал, размахивая руками и периодически хлопая ладонью по разогретой солнцем броне «бэтра». Мужику будет о чём рассказать соплеменникам, когда каракка доберётся до посёлка. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы понять, что с нами лучше дружить, чем воевать.

И тут вар выдал то, что всем и без того было очевидно. Нарисовал своим тесаком на земле прямоугольник и принялся рисовать на нём волнистые строчки. Ясно.

— Бумагу, говоришь, тебе нужно, чтобы ты записал увиденное? Выдадим тебе бумагу.

По крайней мере, до самого прихода крошечного морского каравана под ногами путаться не будет. А я быстренько напишу свой отчёт и во время обеденного перерыва утащу Кроху в её квартирку: ничто после боя так хорошо не снимает стресс, как секс!