На полпути в ад

КАРТЫ ПРАВДУ ГОВОРЯТ

Васкальская система — надежнейший, новейший и самый научный способ гаданья на картах. Правда, гадать можно только другим, а своя судьба не разгадывается; но это, кажется, недостижимо никаким способом. Во всех же прочих отношениях Васкальская система промашки не дает.

Одна женщина усвоила на досуге начатки Васкальской системы и погадала мужу на кухонном столе после завтрака. Карты предрекли, что если он вздумает прикатить домой между тремя и пятью часами, пополудни, то ему не миновать злополучного столкновения и в лучшем случае сильной травмы. Теперь он все время просит жену раскинуть на него карты и никогда не возвращается раньше того часа, какой она признает благоприятным. Травмирована буквально вся округа, за исключением мужа: тот разъезжает как ни в чем не бывало.

Одна юная девица, обладательница Васкальского диплома с отличием, погадав, предупредила свою младшую сестру, что нынче вечером той суждено утратить нечто, принадлежавшее ей всю жизнь, по вине высокого брюнета, и хотя эта утрата сначала будет ощущаться болезненно, в конечном счете она принесет счастье и исполнение надежд. В самом деле, упомянутая младшая сестра вечером помчалась сломя голову на свидание с первым попавшимся кавалером и в спешке забыла запереть за собой дверь. Высокий и вороватый брюнет проник в незапертый дом и похитил подаренное ей на зубок ожерельице дутого жемчуга, а ей удалось так облапошить страховое агентство, что она получила за него мало сказать втрое и купила себе на эти деньги бриллиантовую брошку, которой прельстился, приняв бриллианты за настоящие, мистер Джерри Хоррабин, ее теперешний жених.

Мистер Брустер, изучив Васкальскую систему едва ли наполовину, погадал жене — и вышло, что она зря настаивает на том, чтобы вечером пойти в театр: спектакль будет дерьмовый. Она, однако, настояла на своем, и спектакль оказался дерьмовый.

Убежденная этими и тьмой других разительных примеров, Майра Уилкинс решила, что не прогадает, если изучит Васкальскую систему. У нее был великий замысел: она собралась поставить жизнь на карту. Она рассудила, что раньше или позже среди несметного множества ее молодых клиентов подвернется такой, которому выпадет впереди, как снег на голову, огромное состояние. Она, конечно, не станет смущать этого счастливца и открывать ему будущее, а просто предостережет его против коварных дам червей и бубен и как бы невзначай обратит его мысли к вальяжной пиковой даме: Майра была брюнетка.

Она окончила курсы гадания с высшим отличием и подыскала себе закуток на нью-йоркской окраине над заведением знакомой танцмейстерши. Она подозревала, что молодые люди, берущие уроки танцев, особенно озабочены своим будущим, и рассчитывала на них как на готовую клиентуру.

Сбережений у Майры было совсем немного, и все они ушли на обстановку: понадобились бисерные занавеси, чародейские стеклянные шары, статуэтки Будды и прочее барахло, внушающее посетителям доверие к гадалке. Брала она за сеанс очень дешево, чтобы клиент шел косяком и будущий миллионер попался в сети как можно скорее.

Она тасовала и раскладывала засаленную колоду, предсказывая нескончаемой веренице неразличимых молодых людей будущее столь же невзрачное, как и прошлое, каковым всякое будущее со временем становится. Обогащение никому не грозило; и все это стало похоже на пасьянс, который никак не сходится. Будущие доходы клиентов предзнаменовала обычно двойка бубен; зато труды и хлопоты нависали длинными мастями треф и пик.

Месяцы выстраивались в годы; толстый слой пыли заволок стеклянные шары и бронзового Будду. Майра оставалась при своем пиковом интересе, и ее мечты о богатстве, сточившись, как старый нож, стали острее бритвы. Но однажды поздно вечером, когда жизнь казалась совсем беспросветной, ступеньки отозвались стоном на тяжелую поступь, и ражий детина запутался в бисерной занавеси.

Клиент был жуткого вида, и гадалка позажиточнее, верно, отослала бы его прямиком обратно в зоопарк. Но у Майры каждый доллар был на счету; она устало разложила карты. Тут же выскочила двойка треф, и предвещала она не что иное, как полицейскую дубинку. Клиенту грозила опасность погостить в казенном доме у валетов разных мастей, но каким-то образом этот визит на время откладывался.

Вдруг она еле сдержала невольный возглас. Будущее клиента, черное, как людоед, словно бы улыбнулось, сверкнув золотым зубом. По Васкалю определенно выходило, что этот голубчик унаследует приличное состояние после смерти близкого человека.

— У вас есть родственники? — спросила она. — То есть какие-нибудь близкие и состоятельные родственники?

— Нету, — сказал он. — Разве, может, дядя Джо успел чего-нибудь припрятать, пока его не замели. "Должно быть, успел", — подумала она.

— Впрочем, — сказала она вслух, — это не так уж и важно. По картам не видно, чтобы какой-нибудь дядя вам что-нибудь завещал. Вот эта карта — денежные хлопоты. Вот эта означает, что вас обманывает блондинка. Быть вам, кажется, битым. К чему бы здесь эти двое в полицейской форме?

Она заговаривала ему зубы и выкладывала карты, а в голове у нее крутилась трехъярусная карусель: рассказ для ушей клиента, его подлинное будущее и ее размышления, как же ей быть.

Она исподтишка еще раз оглядела малопривлекательного посетителя. Наследство ему, похоже, перепадало миллионное. Зато сам он даже и на человека был почти не похож. Бог с ней, с любовью, но кое-что может все-таки остановить порядочную девушку, а в нем кое-чего было с избытком.

Раздумывая, она продолжала машинально выкладывать карты. Вдруг в глазах у нее посветлело. Она глянула повнимательнее — да. Тревожиться нечего. Карты яснее ясного показывали, что клиент ее, получив наследство, через месяц-другой погибнет внезапной и насильственной смертью. Так что он был вполне подходящим супругом.

Майра не стала терять времени.

— Вы, — сказала она, — судя по всему, стоите на перепутье. На одном пути вас ждут горе, нищета, болезни, отчаяние, тюрьма…

— Пойду другим путем, — сказал молодой человек.

— Это очень рассудительно с вашей стороны, — сказала Майра. — Но должна вам сообщить, что тут все не так-то просто. Другим путем, который ведет к богатству и счастью, вы можете идти лишь рука об руку с достойной женщиной. Есть у вас на примете достойная женщина?

— Эх, едриттвою! — расстроился клиент.

— Да, это жаль, — сказала Майра. — Потому что если вы найдете такую и если она брюнетка, недурна собой и носит тридцать пятый размер обуви, то вам только и нужно жениться на ней, и ваше будущее обеспечено. Совершенно обеспечено. Вот посмотрите. Деньги, деньги, деньги — это все вам от близкого человека. Да, но при условии, что вы женитесь на ком следует. Смотрите — это вы в отеле "Уолдорф-Астория". Это — во Флориде, Палм-Бич. Вот — в Саратоге, на курорте. Ого! Какой выигрыш на скачках!

— Леди, а леди, — сказал клиент. — Вы какой номер носите?

— Ну, — улыбнулась Майра, — могу и тридцать четвертый. Но обычно…

— Слышь, крошка, — сказал он, ухватив ее за руку. — Нам с тобой по пути. Вот смотри, видала?

Он скрестил пальцы другой своей руки и показал ей эту эмблему супружеского счастья.

Майра подавила дрожь.

"Когда он умрет, — подумала она, — мне достанется миллион, я заведу себе молодого киноактера, и все забудется!" Вскоре они поженились и сняли лачугу в трущобах Лонг-Айленда. У Лу были свои веские причины не болтаться на глазах у властей. Майра ездила гадать миль за двадцать, и ее засаленная колода кормила обоих — доколе смерть их не разлучит, оставив ее богатой вдовой.

Время шло, наследство не объявлялось, и громила муж начал горько попрекать ее. Мозгов у него в голове было очень мало, терпения меньше, чем у ребенка, и вдобавок он заподозрил, что его женили обманом. Был он также не чужд садизма.

— Может, ты вовсе и не та, на которой надо было жениться, — говорил он, изукрасив ее синяками. — Может, ты вовсе и не тридцать пятый носишь. Может, ты носишь тридцать шестой. Денег никаких не видать, а ты вон вся изукрашенная. Ни кожи, ни рожи — одни синяки. Кончай волынку, давай мне развод.

— Не дам, — говорила она. — По-моему, браки совершаются на небесах.

Разгорался спор: он утверждал, что, по его сведениям, дело обстоит как раз наоборот. В конце концов, у него мутилось в голове от собственной тупости; он с руганью швырял жену оземь и выбегал во двор, где выкапывал глубокую яму, смотрел в нее до упаду и снова закапывал.

Шли месяцы, и Майра сама стала сомневаться, уж не подвела ли ее на этот раз Васкальская система.

"Вдруг никакого наследства так и не будет? А я-то хороша: миссис Кинг Конг, кормилица семьи. Пожалуй, все-таки вернее бы развестись".

Такие вот пораженческие настроения овладели ею в один сумрачный зимний вечер, когда она брела домой с парома. У себя на заднем дворе она провалилась в глубокую яму, вырытую ее придурковатым мужем. "Все, хватит", — подумала она.

Лу сидел в убогой кухоньке и расплылся ей навстречу в невиданной улыбке.

— Привет, милашка, — сказал он. — Как дела у моей лапушки женушки?

— Никаких милашек, — обрезала она. — И никаких женушек-лапушек. Не знаю, что за муха тебя, скотину, укусила, но у меня все решено. Пожалуйста, получай развод.

— Да что ты, сладушка, — сказал он. — Я это просто шутки шутил. Нипочем я с тобой не разведусь.

— Не ты, так я с тобой разведусь, — сказала она. — Давай без разговоров.

— А это надо, чтоб были причины, — сказал ее муж, нахмурившись.

— Причины есть, — сказала она. — Только заголюсь, покажу судье свои синяки — и живенько получу развод. Мое дело верное.

— Ты вот что, — сказал он. — Погляди-ка, тут тебе письмо. Может, еще раздумаешь.

— Ты почему его распечатал? — спросила Майра.

— А поглядеть, чего там внутри, — простодушно признался он. — Да ты почитай, почитай.

— Дядя Эзра умер, — сказала Майра, пробегая глазами по строчкам. — И завещал полтора миллиона долларов — МНЕ! Ух ты, ничего себе старик накопил! Да, а карты-то, значит, соврали. Наследство тебе выпадало.

— Чего там, — сказал Лу, поглаживая ее шею. — Муж и жена — одна сатана, верно?

— Нет уж! — радостно воскликнула Майра. — Богатая! Свободная! Пока нет, ну, за этим дело не станет.

— А мне чего делать? — спросил муж.

— Пойди залезь на дерево, — посоветовала Майра. — Тебе в самый раз по деревьям лазать.

— А, ну я так и думал, — сказал он, плотно обхватив ее горло. — Доллар у меня зажилила за гаданье, ах ты! Ладно, не хочешь по-хорошему, давай как по писаному. Значит, после смерти близкого человека, а? Нет, не соврали карты!

Майра не успела ни поблагодарить его за оправдание Васкальской системы, ни предупредить о внезапной насильственной смерти, которая его ожидала.