На мягких лапах

Глава четырнадцатая Неожиданные союзники

Лиду я очень долгое время не могла успокоить, потому что попросту не знала, как это делать. У животных, тем более ирусанов, подобных истерик не бывает, да и не привыкли мы друг друга успокаивать. Сочувствовать горю, мы можем, но вот жалеть - нет. А Лиде сейчас нужно было именно, чтоб ее пожалели, обняли и утешили. Я же могла только молчаливо сидеть рядом, вылизывая ее мокрые от слез щеки.

- Я должна перед тобой извиниться, Эль, - заговорила она тихим, хриплым голосом, - и рассказать правду.

Я выжидающе не нее уставилась и девушка, опустив взгляд на землю, продолжила:

- Я и Дэрек не родные брат с сестрой, и наши родители не умерли... точнее, я этого не знаю, потому что вообще не знаю кто мои родители. Прости, я тебе тогда соврала. - Лида подтянула к себе колени, обняла их руками и положила подбородок на соединенные колени, от чего лицо ей закрыли волосы. - На самом деле я с детства жила в одном месте... с проклятыми. Там я и познакомилась с Дэреком, хотя тогда его звали Райвери. Он и забрал меня оттуда, когда совершил побег. Потом мы вышли на общину староверов и стали у них служить.

Про то, что они не родные брат с сестрой я уже знала. Да и о том, что до общины староверов она жила в не слишком хорошем месте догадывалась. Но некоторые делали, все же стоило уточнить.

- Тебе держали там из-за твоей способности разговаривать с нами?

Лида кивнула головой, от чего ее длинные, волнистые волосы качнулись, словно ивовые ветки.

Ветер все носился встревоженной птицей, от чего деревья рассержено шумели в ответ. Кроме треска листвы больше не было слышно других звуков: ни птиц, ни зверей. И хоть Лунный Лес всегда был какой-то надменно-молчаливый, как его королева, но сейчас он был уж слишком безмолвен, словно таким образом пытался выразить сочувствие.

- Понимаешь, - тихим, нерешительным голосом начала Лида, - я не просто там жила... - Она замолчала, наверное, пытаясь набраться смелости признаться мне в чем-то, и хоть я не видела ее лица, но отчетливо чувствовала ее страха. Он бился словно птичка в маленькой клетке и пах смрадом, от которого так и хотелось бежать. - На мне там проводили эксперименты! - на выдохе закричала монашка, вкладывая в свой голос все ту боль, ненависть, злость и обиду, которую она держала в себе на протяжении многих лет. - Я не помню всего, что они со мной делали. Помню только, что было много крови, и я в ней лежала... словно в бадье, и во мне торчали иголки с трубками... - Девушка протянула правую руку, ладошкой к небу, закатила рукав и медленно провела пальцами левой руки по ней, от ладошки до локтя. - Из-за личины шрамов не видно, да без нее рисунки их скрывают. Их можно только ощутить. - Она еще пару раз медленно провела пальцами по руке, а потом словно опомнилась и резко отдернула рукав. - После этого я и стала понимать животных.

Сказать, что правда меня огорошила - это ничего не сказать.

- Зачем они над тобой это делала?

- Я должна была найти им ключ. - Лида подняла голову и уставилась на меня покрасневшими от слез глазами. - Тогда я не знала, что это за ключ, но сейчас знаю. - Выждав драматическую паузу, монашка на выдохе сказала: - Это ты.

Ее слова меня не удивили и не ошарашили, а привели к недоверчивому дерганью хвоста и ироническому вытягиванию морды.

- На смотр на меня так, - с легким раздражением попросила девушка. - Вообще-то это было очень легко понять, потому что ты - белый ирусан, а их в природе не должно быть! Белый ирусан - заметь, именно ирусан, а не ирусаны! - появляется только в древних письменах, когда упоминается о воротах Аримера и о его страже - великом белом ирусане Мао. Но сейчас я вижу тебя перед собой и понимаю, что ты и есть воплощение Мао! Ты - ключ от дверей Аримера.

- Это какая-то глупость, - ответила я с непониманием и смешком.

- А глупость то, что я могла тебя слышать не в местах силы, или то, что я стала понимать и других ирусанов, или то, что стала видеть тех тварей и управлять летучими мышами? - с вызовом и недовольством спросила Лида. - Все дело в том, что ты была рядом со мной. Ты увеличила мою силу!

Что ж это были вразумительные доводы, вот только я не могла понять одну вещь.

- Почему ты мне говоришь об этом сейчас? Ведь если тебя послушать, то получается, ты давно поняла, что я - это какой-то мифический ключ.

Лида вновь опустила голову и ровным, уверенным голосом заговорила:

- Да, я поняла уже давно, и не говорила из-за того, что брат тогда бы отправил меня назад. Потому что он украл меня, когда понял, для чего я именно нужна Юлиану. - Девушка подняла голову и посмотрела на меня взглядом, в котором смешалась злость, боль, обида и печаль. Она даже губу закусила, в попытки не расплакаться. - Да, я опять соврала, - наигранно веселым голосом протянула монашка и по ее щеке медленно скатилась слеза. - По-настоящему Дэрек был моим надзирателем, а после того как у него с отцом случилась, так сказать, семейная ссора, он меня и выкрал, чтоб нагадить своему батеньке. И прятал он меня все это время по храмам староверов зная, что в этих места никто из проклятых и безликих не смогут попасть. И если бы он узнал, что я нашла ключ и что это ты, то нас бы заперли в разные храмы, для того чтоб мы не достались проклятым. Понимаешь? - Девушка заискивающе глянула в мои глаза, словно хотела там увидеть одобрение и поддержку своим словам. Не найдя там и капли того, что придало бы ей уверенности в своих поступках, а она зло насупилась и выпалила: - Я думала и о тебе! Ты ведь ни за что не смогла бы жить взаперти, словно в клетки! Так что ты меня благодарить должна!

Я усмехнулась, покачала головой и ответила:

- Нет, не думала. Ты думала лишь о себе. Тебя постоянно держали взаперти, словно в клетки, а когда у тебя выпал шанс на свободу, ты обнаружила, что я тот самый ключ. Ты испугалась, что если расскажешь об этом, то тебя начнут охранять с еще большим рвением. Поэтому ты ничего и не говорила. Но почему рассказала сейчас?

Девушка, выслушав меня, закусила губу до крови, потом облизнула кончиком языка кровь, поморщилась от боли, отвела взгляд и решительно сказала:

- Ты не должна ее спасать.

Признаться, я ожидала совсем не эту причину, поэтому от удивления вздыбила шерсть и зарычала:

- Что значит не спасать?!

- Он поймет, что это ты. Поймет, что ты - ключ! И тогда один из козырей будет у него в руках! - в ужасе закричала девушка, схватив меня за лапы. - Эль, пожалуйста, не иди. Вернемся в Лэстэрин, сообщим о Юлиане Ивиному брату и попросим нас спрятать, или отвести в ближайший храм. Он поймет, ведь это касается и их жизней тоже!

Лида с мольбой смотрела мне в глаза, а я думала о том, что она мне поведала. В рассказ монашки мне трудно было поверить, но если задуматься. У меня вправду странная белая шкура, которую я не у кого больше не встречала. У моих родителей, сестер, братьев и детей шкура была темных цветов. Да и у Лиды развились ее способности. Потом не просто так ведь именно ирусанов преследуют ОНИ. И еще ДРУГИЕ тогда оживили Генриха... после того, как я их попросила. Но, не смотря на это, просто спрятаться я не могла. Потому что единственный важный для меня двуногий, находился сейчас где-то далеко-далеко, связанный со мной натянувшейся кровавой дымкой клятвы всегда заступаться друг за друга

- Я не могу, - ответила я и, вытащив свои лапы из ее ладоней, отошла на шаг. - Она - единственное существо, ради которого я живу. Если с ней что-нибудь случиться, то я попросту перестану бороться.

Девушка внимательно посмотрела в мои глаза, а потом решительно сказала:

- Тогда я с тобой!

Я раздраженно дернула хвостом и ответила:

- Лида, ты лучше возвращайся в Лэстэрин и расскажи обо все Вальмиру. Обо мне они пока не знаю, в отличие от тебя.

- Ха, Эль, - с горечью усмехнулась она, - вспомни слова Юлиана, когда Ива попросила меня не трогать.

- Он сказал, что ты понадобишься ему после, - вспомнив, ответила я. - И он так уверенно говорил, словно легко может тебя найти, когда ты ему понадобишься.

- Юлиан очень умен и хитер, - кивнула монашка головой и вновь попыталась закусить от нервов губу, но из-за боли выругалась и продолжила: - И хоть он зачастую болтает много, но слов на ветер не бросает. И если ему кто-то нужен, то он его достанет из-под земли...

- Постой, - хмуро остановила я ее дифирамбы этому платьелюбцу. - Если ты в нем так уверена, то почему предложила спрятаться в храмах? Или ты мне опять соврала, и они могут туда проникать?

Лиде не стала извиняться, просить прошение или как то оправдываться, она лишь пристально посмотрела мне в глаза и призналась:

- Я бы не рассказала о тебе даже под пытками.

И я ей поверила, хотя и знала, что обещания двуногих, как утренняя роса. Но почему-то все же поверила.

- Хорошо, - согласилась я, хотя мое недовольство этим согласием выдал раздраженно дергающийся кончик хвоста. - Я не думаю, что этот платьелюб будет ждать нас в гости, а если и будет, то мы постараемся вести себя как примерны гости и стены кровью попытаемся не сильно заляпывать.

На последних словах улыбка у Лиды медленно съехала с лица. Испуганно взглянув на меня, она с укором в голосе сказал:

- Так ты ж мясо не ешь.

- А кто сказала, что я их есть буду? - Я даже фыркнула и хвостом раздраженно дернула от такой нерадостной перспективы. - И я, вообще-то, хотела пошутить, чтоб настроение поднять, - добавила я с обидой в голосе, вновь дернув хвостом.

- Так это была шутка? - удивленно спросила она и, увидев мой обиженный взгляд, нервно сказал: - Ха-ха. - Именно сказал, что еще больше меня оскорбило.

В результате унылыми и с отсутствующим боевым духом, мы и отправились на спасение наших двуногих. Хотя до их спасения было еще очень далеко.

***

Лида дрожала и все пыталась посильнее притиснуться к моему теплому боку. Эльф вмести с нашими двуногими забрал не все вещи, оставив одну сумку с едой и деньгами, но монашке сейчас бы больше пригодилась сумка с одеждой, потому что прошедший недавно дождь вымочил ее единственное платье. Его девушке пришлось снять и развешать на молодом кусте орешника, а самой остаться в нижней рубашке и панталонах, которые были не менее мокрые, но их она наотрез отказалась снимать. Костер распалить не получилось. Дождь кончился всего пару часов назад, поэтому ветки за такое короткое время никак не могли высохнуть. В результате девушка нарвала и расстелила сосновые ветки, на которые легка я, а она ко мне под бок. Заснула она мгновенно и во сне хмурилась, что-то испуганно бормоча.

Посторонний запах донесся до моего носа где-то после полуночи. Точнее совсем не посторонний, а даже очень знакомый, который я, признаться, не думала ощутить здесь и сейчас. Следом шли еще два запаха, и если один из них меня лишь слегка удивил, то второй вогнал в шок. Так как кого-кого, а вот обладателя этого запаха, точнее запахов, я точно не думала, что вообще когда-либо учую.

- Лида, проснись, - прошептала я, лизнув ей щеку.

Девушка дернулась, отодвинула мою морду от своего лица и сонно сказала:

- Эль, буде человеком и...

- И у нас гости, - нетерпеливо добавила я.

Монашка тот час проснулась, открыла глаза и испугано зашипела:

- Кто это?

- Знакомые... ну одну ты точно знаешь.

Девушка вскочила и резво принялась натягивать на подсохшую рубашку все еще мокрое платье, стуча зубами от холода.

- Лида, не нужно одеваться, - со смешком остановила я. - К нам приближаются животные, поэтому их вряд ли будут интересовать твои панталончики.

- Тьфу, на тебя! - в сердца сказала монашка и быстро принялась снимать платье, потом она вернулась ко мне под бок и, зевнув, спросила. - Хоть скажи кто это?

- Увидишь, - туманно ответила я.

Через пару минут к нашему ночлегу, спрятанному между вылезших из земли корней старого-при-старого дуба, приблизились трое четырехлапых, которые одновременно сказали:

- Эль, привет!

- Наконец-то догнали.

- Хозяйка! Хозяйка, мы вас нашли! Хозяйка!

Лида удивленно погладила прыгнувшую ей на руки Мелкую, которая тут же принялась счастливо облизывать ошарашено вытянутое лицо. Затем девушка посмотрела на серо-дымчатого ирусана, у которого сейчас загадочно сверкали зеленые глаза и на черного, гладкошерстного кота в белых носочках с разорванным ухом и поломанными усами. Когда удивление немного спало, она спросила:

- Ты ирусан Гертанской, а ты кто?

Кот провел лапой по лбу, словно хотел пригладить волосы, потом гордо выпятил грудь вперед, вздыбил поломанные усы, хвост поднял трубой и представился:

- Можете называть меня Ворон, госпожа Лидия Эвэнс.

- Откуда ты знаешь мое имя? - тут же насторожилась девушка, прижимая к себе Мелкую словно щит. - Ты ведь не кот?

- Я много о Вас знаю, и даже больше, чем Вы сами, - загадочно ответил Ворон и даже его хвост медленно, плавно, таинственно раскачивался, а не вилял по обыденности словно сумасшедший. - Но мне интересно, как Вы поняли, что я не кот?

- Животные никогда не здороваются, и не обращаются на вы, и не употребляют слово "госпожа", только хозяйка или хозяин, и то только собаки.

Мелкая тут же подтвердила это, тявкнув: "Хозяйка! Хозяйка! Я так рада, что догнала тебя, хозяйка!".

Ворон вновь провел лапой по лбу и с наигранной возвышенностью промолвил:

- Ах, это все моя огромная вежливость и галантность, которых не способно скрыть даже это мелкое тело кота.

- Я бы не сказала.

- Что вы хотите этим сказать?!

Пока эти двое переговаривались, ко мне подошел Икар и приветливо лизнул мне ухо, чем несказанно и, не буду врать, приятно меня удивил.

- Порой тебя очень трудно поймать, - сказал ирусан, лукаво заглянув мне в глаза.

Намек меня не смутил, а заставил со смешком ответить:

- Просты, ты мало усердия прилаживал.

Икар сердито махнул хвостом и с обидой спросил:

- Значит, гнаться за тобой через целых три королевства - мало?

- Кстати, - мое удивление и радость с неохотой уступили место беспокойству и недоверию, - как ты тут оказался? И зачем меня вообще преследовал?

- Мне тоже интересно, что от нас хочет ирусан Гертанской, - с сердитым вызовом спросила Лида, которая, оказывается, внимательно наблюдала за нами, потеряв интерес к обиженному такой несправедливостью Ворону. - И безликий, - добавила она, кинув сердитый взгляд на вмиг загордившегося кота, чей хвост принялся с удвоенным усердием отплясывать, вогнав тем самым в уважительный шок Мелкую.

Икар сел, тяжело вздохнул, плавно - как полагается коту! - махнул хвостом и тихо заговорил:

- Мою подругу Весту похитил странный эльф назвавшийся Юлианом...

- А мы та тут причем? - грубо перебила его Лида, от чего кошачья братия на нее с укором посмотрела. - Прости и продолжай, - тут же смущенно добавила она, подняв руки ладонями вперед, напротив груди.

- Он обмолвился, - продолжил ирусан, кинув недоброжелательный взгляд на притихшую от смущения двуногую, - что там, куду Весту уведут, она сможет пообщаться с такими же как она. И одна и них является сестра Ивильмиры Троицкой. Эльф еще пошутил, что возможно они найдут одну тему для разговора, так как она свою сестру тоже не слишком жалует. Именно поэтому я и хотел догнать Троицкую, но ее запаха тут почему-то нет. - Он посмотрел по сторонам, словно надеялся, что запах сейчас выпрыгнут из кустов, а за ним и его обладательница. - Я вас почти догнал в Темном Рае, но вы внезапно исчезли, не оставив запаха. Тогда я хотел вернуться назад в Венецию, но по дороге познакомился с этим котом, который, оказывается, знал тебя Эль и куда ведет тот камень-телепорт. Ворон и помог мне перебраться в Лунный Лес, так как на следующий день, то есть сегодня, тем телепортом воспользовался его знакомый. Вот только когда мы оказались тут, то шел дождь, поэтому запах я найти не смог. Я почти отчаялся, но неожиданно встретил эту собачке Керри, которая пахла тобой Эль, что меня насказано удивило. Дальше найти тебя не составило труда.

- Как-то у тебя все просто и легко получается, - недоверчиво протянула Лида. - И с котом ты в подходящее время встретился, у которого друг телепортировал тебя, и Керри потом нашел. А ты, кстати, почему из Лэстэрина убежала? - грозно спросила девушка у пригревшейся на ее ногах собачонки.

Мелкая тут же завозилась, завиляла хвостом и полезла облизывать подбородок девушки, тявкая:

- Хозяйка! Хозяйка! Ушла, хозяйка! Я грустить и бегать искать, но не найти, хозяйку! Поэтому убежать икать, хозяйка! Хозяйка! Хозяйка, я нашла тебя! Хозяйка!

- Понятно, - ответила Лида, отодвигая пасть собачонки от своего лица. - Керри, хватит облизываться! - с легки раздражением добавила она, вытирая подбородок рукавом рубахи.

- А ты почему тут, а не с Кианом? - перехватила нить разговора в свои лапы я.

Кот как-то притих, и даже его хвост упал на землю, словно мокрая сосновая ветка, а потом с неохотой ответил:

- Долг отдаю.

- Что за долг? Кому отдаешь? - тут же вопросила Лида, посмотрев на кота прищурив в глаза.

- Девчонки, это не то дело, о котором я бы хотел говорить, - с грустью, печалью и легким раздражением ответил Ворон. - И мне, признаться, подобные дела не по душе, но отказаться я не в праве. Я ей очень должен... - Кот осекся, словно сказал, что-то лишнее. Хотя, спустя секунду, оказалось, что и вправду лишнего.

- Ей? - с удивлением спросил Икар. - Ты же говорил, что должен тому мужчине. Или той дроу, что была с ними?

Безликий выругался сквозь зубы и уже с явным раздражением ответил:

- Тот мужчина на самом деле - она, просто тело у нее пока временное мужское. И давайте об этом закончим, потому что я не хочу о ней даже вспоминать.

Я и Лида переглянулась, но ничего не сказали, зато подал голос Икар:

- Эль, а где твоя подруга? Мне нужно узнать у нее о ее сестре.

Потупив взгляд, я тихо ответила:

- Ее тоже забрал Юлиан.

- Но зачем? - в непонимании спросил Икар, посмотрев на меня недоверчивым взглядом. - Он ведь говорил о ее сестре, а не о ней.

- Он за Ивой уже давно охотиться, так что я не думаю, что она как-то связана с Гертанской, - задумчиво ответила монашка. - А ее сестра - это Хейса Эджерай, которая является хранителем...

- Кто? - ошарашено спросил Ворон, как-то нервно выпрямившись.

- Хранитель - это существо, - тут же принялась объяснять Лида, - которое умеет...

- Да знаю я, кто такие хранители! - с раздражением и злостью перебил ее Ворон. - Ты ее имя еще раз повтори!

- Хейса Эджерай, - в непонимании повторила девушка, удивленно глянув на меня с ирусаном, словно мы тут что-то понимали.

- То есть, сестра подружки Киана - это Хейса Эджерай? - спросил кот у меня.

Я в непонимании кивнула головой, и Ворон зло выругался, помянув бабскую ревность, мужскую несдержанность и какого-то Лайна. Поднявшись на лапы, он кинул на ходу: "- Бывайте! Судьба позволит - свидимся!", после чего исчез, повернув за дерево, в корнях которого мы и нашли приют.

- Чудной он все-таки кот, - первый нарушил молчание Икар, неодобрительно покачивая кончиком хвоста.

- Да не кот это вовсе, а просто двуногий в его облике, - успокоила я ирусана.

- Главное, что этот безликий не за нами шпионит, - заключила монашка, зевнула, потянулась и сказала: - Предлагаю сейчас лечь спать, а утром все обсудить.

Больше Лида не дрожала. С одной стороны ее грела я, с другой ирусан, а в объятьях блаженствовала Мелкая. Да и я, признаться, немного блаженствовала, потому что вновь ощутила это приятное и порой очень нужное чувство защиты и покоя.

***

Утром мы рассказали Икару, как именно исчезла наши двуногие. Его Гертанская исчезла подобным же образом с поправкой на то, что Юлиан получил по зубам - командир дневной стражи Священной земли попросту лясы точить не любила. И она вправду оказалась хранителем, как и предполагала Лида.

- Я не знаю, для чего он именно собирает хранителей, - сказала задумчиво монашка. - Но явно не для того, чтоб их познакомить друг с другом. Юлиан вообще не делает ничего просто так, - с непонятным намеком добавила она, понизив голос. - К сожалению, про хранителей у нас очень мало информации, потому что их никто не изучал, точнее они не давали себя изучать, да и информацией о себе не делились. Хотя это и неудивительно. Хранители - сильнейшие существа, потому что умею собирать энергию, игнорирую свой природный энергетический запас. Еще они могут наделять энергией разные свитки, артефакты и даже магов. Поэтому Юлиан может их собирать для любого придуманного его сумасшедшей фантазией плана.

- Меня это не радует, - хмуро ответил Икар, нервно дергая хвостом.

- Но Ивильмира ведь не хранитель, - подметила я. - Зачем тогда ему она?

- Повторюсь: я понятия не имею, что его сумасшедшая фантазия может выкинуть! - с раздражением ответила Лида.

Больше мы эту тему не обсуждали, а стали разговаривать о том, как нам поскорее добраться до места заключения Ивильмиры, связь, с которой нам в этом деле очень пригодилась. Икар решил пойти с нами, хоть мы и предупредили, что возможно там он Гертанскую не найдет. Но он лукаво заявил, что нам в случае чего поможет для того, что потом и от нас потребовать помощь.

Первым делом нам нужно было замаскироваться, точнее мне, потому что через магические личины Юлиан умел отлично смотреть - как объяснила Лида. Поэтому в одной из мелких деревушек, повстречавшейся нам на пути, девушка купили помимо коня, несколько комплектов одежды, спального мешка и еще мелких, нужным ей вещей, черную краску, в которую меня тут же принялась красить. На это нехитрое дело собрались поглядеть всей деревней. Хотя, что там той деревни - двадцать изб всего-то. Правда шума, возни и смеха было как на город. Да и ничего нового толпа не выдумала. И шуточки были в роде: "Это чего делается, народ. Коней им уже мало красить, так они за котов принялись!", и издевательские замечания: "Видно белого никто не берет, так она его перекрашивает, чтоб потом добрым людям продать, вот же малолетнее воронье!", и предложения не мучить бедного кота и продать, а лучше отдать его в хорошие руки, и уж вовсе злостны оскорбления и издевки. Нужно отдать Лиде должное, она на них не обращала внимания, а спокойно, собранным в шарик кусочком ткани, выкрашивала мою белую шубу у колодца возле единственной таверны, с такой высветившейся и потрескавшейся вывеской, что я так и не смогла разобрать, как она называется. Двуногие, не смотря на все возмущения, к нам не лезли. Улыбчивая морда Икара, и не менее улыбчивое лицо (хотя размеров оно было как два Лидиных) сына трактирщика, которому монашка сунула золотую монетку за беспокойство, тут же гасила весь энтузиазм и боевой дух некоторых двуногих, желающих научить девушку манерам. Высокомерное молчание Лиды почему-то задевало их намного больше, чем громкие и обидные оскорбления.

Когда с покраской шубы было покончено, то Лида сполоснула руку под струей воды из ведра, которое заботливо наклонил все так же широко и глупо улыбающийся сын трактирщика. Многие зеваки сообразили, что представление кончилось, поэтому разбрелись кто куда. Некоторые двуногие зашли и в трактир, чтоб и там понаблюдать за чужачкой. На нас осталась восхищенно глядеть детвора в количестве шести душ, бабушки, в образе четырех статуй на скамеечке, несколько парнишек с девушками и еще пятеро мужчин, которые цепко присматривались к сумке у моих лап.

- Эль, ты тут пока сохни, - сказала Лида, вытирая руки об услужливо протянутое полотенце все тем же юношей богатырского размера, - а я схожу, перекушу. Икар, ты со мной?

Ирусан мазнул хвостом, кинул на меня лукавый взгляд, потом недобрый на оставшихся двуногих, и ответил:

- Я лучше с Эль останусь, на всякий случай.

Девушка пожала плечами и добавила с улыбкой:

- Тогда я вам чего-нибудь вкусненького принесу.

Она уже направилась в трактир, но ее остановила выставленная рука.

- А че эт ты с котами, как с людьми говоришь? - удивленно спросил сын трактирщика, задумчиво почесав затылок второй рукой.

- Потому что они порой бывают умнее людей, - со смешков ответила девушка, слегка повысив голос.

- Да ну, - не поверил юноша.

- Ну да, - передразнила Лида, кивнув уверенно головой, а потом добавила с легким раздражением в голосе: - И это не простые коты, а ирусаны. Вот она - Эль, а он - Икар.

Юноша и оставшиеся двуногие перевели на нас такие пораженные взгляды, словно впервые узнали, что кошачье семейство состоит тоже из разнополых особей. Мне вообще порой кажется, что двуногие не только не догадываюсь, но даже представить себе не могут, что помимо котов, в природе существуют еще и кошки.

- То есть они... ну... то есть того? Да? - невпопад спросил юноша, не пойми о чем, вновь как-то глупо улыбнувшись и почесав затылок рукой. - А зачем ты ее красила?

Двуногие, задававшиеся тем же вопросом во время всей покраски, заинтересовано прислушались, но Лида лишь пожала плечами и емко ответила:

- Так надо. - После чего лукаво добавила, опять погромче: - И продавать я их не собираюсь.

Не сказав больше и слова, девушка зашла в трактир, а за ней поплелся сын трактирчика, который когда переступить порог, почему-то подмигнул Икару.

- Хозяйка! Хозяйка, подожди меня! Я с тобой хочу, хозяйка! - выпрыгнув из кустов, на траве возле которых мы нежились под солнышком, затявкала Мелкая, вбегая следом, правда спустя минуту ее оттуда вынес все тот же юношу.

Собачонка сдавать не хотела, поэтому, стоило ей очутиться на земле, как она ловко прошмыгнула мимо ног парня назад в трактир, наполняя его счастливым тявканьем: "Хозяйка, я вернулась!". Во второй раз юноша выносил ее не так аккуратно и не с такой радостной улыбкой. На третьем он и вовсе кинул ее подальше с порога. На четвертом отнес и кинул в кусты, а на пятом поднес к нам и сказал:

- Раз вы такие умные, то сделайте что-нибудь!

Я бы ничего делать не стала, а, наоборот, со смешком бы понаблюдала за его потугами избавиться от этого репьях, который даже из самого, как говорят, охраняемого и закрытого города сумел сбежать. Вот только Икар толи решил доказать, что он и впрямь умный, толи позлорадствовать на глазах смеющихся зевак, а может еще по какой-то причине (кто его разберет?), прорычал:

- Кэрри, если не успокоишься, то я скажу Лиде, чтоб она тебя больше не гладила.

Хвост тут же в ужасе замер, а Мелкая обижено посмотрела на ирусана и тявкнула: "Хозяйка меня больше любит!", но в трактир не вернулась, а ускакала назад в кусты. Спустя пару секунду, за ними прозвучало радостное таканье нескольких собак.

Юноша, задумчиво почесывая макушку, с полминуты смотрел на кусты, после чего перевел уважительный взгляд на Икара и одобрительно протянул:

- Лихо ты ее.

Серо-дымчатый кот лениво махнул хвостом: мол, делов-то! Юноша хотел было протянуть руку и погладить ирусана, но натолкнулся на предупреждающий взгляд и руку отдернул. Правда он тут же решил присесть на корточки и руку протянуть прямо, но должного уважения это у Икара вновь не вызвало. Зато вызвало у парня удивления и обиду, но одна из бабушек ему крикнула:

- Ты чего руку тянешь? Эт ж тебе не собака, лапу в ответ не даст.

Сын трактирщика ошибку свою на этот раз понял, поднялся на ноги и зашагал назад в трактир, чтоб через пару минут вернулся с двумя глубокими мисками, доверху наполненными молоком. С одного даже немного вылилось, намочив рукав его рубахи и правую штанину.

- Вот! - радостно сказал юноша, словно не для нас, а для себя его принес, ставя миски перед Икаром. - Для тебя и для твоей киски. Пейте, молоко свежее, утреннее.

Я после слова "киски" резко вскочила на лапы и стремительно подошла, зарычав:

- Не смей меня так называть, двуногий!

- Чего это с ней? - удивленно спросил парень почему-то у Икара.

Тот опустил голову, лукаво на меня глянул исподлобья и со смешком спросил:

- Что с тобой? Моя киска.

Я зарычала и прыгнула на него, но ирусан ловко отпрыгнул в сторону, а потом вновь издевательски назвал меня своей киской и поводил мордой. Его зеленые глаза горели азартом и вызовом, а кончик хвоста нетерпеливо приплясывал. Я бы могла развернуться и вернуться назад, но вместо этого сделала медленный, плавный шаг к нему, а потом резко прыгнула. К сожалению, промахнулась и только решила развернуться, как этот прохиндей прыгнули на меня, да к тому же повалил на спину и навалился сверху. Я дернула задними лапами, и он отпрыгнул в сторону, а я резко поднялась. Икар смотрел на меня со смешком, а его хвост, словно издеваясь, нарочно медленно раскачивался. Оставшиеся зевака с удивлением и интересом наблюдали за нами. Сын трактирчика глядел с одобрением и легким восхищением, юноши и девушки хлопали и улюлюкали, за ними вторила и малышня, бабушки качали головами и цокали языками, а вот хохочущих мужчин стало на одного меньше.

- Ты заметил? - спросила я, медленным, ленивым шагом принявшись обходить его со спины.

- Четырнадцать, - ответил Икар, вторя за мной, от чего мы принялись ходить по кругу.

Мы сделали четырнадцать шагов, а потом одновременно прыгнули, но не друг на друга, а в сторону, где лежала сумка, к которой из кустов тянула чья-то волосатая длань. Руку, конечно, тут же все увидели, и недавний шум и гам продолжился, только с двойной силой. Казалось, что жители этой деревушки целыми дня сидят возле своих дверей, чтоб в случае чего тут же одновременно выпрыгнуть на улицу, стоит кому-нибудь что-нибудь крикнуть. Хотя, если вспомнить, в Венеции было что-то похожее. Сейчас, правда, кричали не: "Помогите, рожаем!", а "Лирка, твой Фронька опять за старое взялся!". Лирка - полноватая женщина лет пятидесяти - выбежала одной из первых, вся выпачкана в муке и со скалкой в руках, которой она тут же и огрела хозяина волосатой руки, зло закричав:

- Ты же мне клялся! Ты же обещал меня больше не позорить! Пьянчуга, воронье, свинья!

Кто-то сдал мужчин, которые были с ним, и Лирка тут же на них набросилась, вместе с уже их женами и другими женщинами. В руках у них был разное и грозное оружие: сковородки, скалки, поварешки, метлы, кочерги и другой первопопавшейся и очень опасный, но в тоже время очень необходимый в быту инвентарь.

В общем, получили мужики сильно, да и хозяину волосатой руки еще и сын трактирщика в глаз дал, чтоб неповадно было у их дорогих гостей красть. Разборка упокоилась так же быстро и стремительно, как и началась. Кто вернулся обсуждать это происшествие в трактир, кто разбрелся кучками по домам, а кто еще куда-то по своим делам умчался. И на этот раз возле трактира остались лишь сидеть на лавочке бабушки, все восхищенно глядевшая на нас малышня и собственно мы, в компании с заботливым юношей, который принес нам еще по миски молока, потому что те в пылу ссоры затоптали.

- Вы на деревенских наших мужиков не серчайте, - извиняющееся сказал он, умиленно наблюдая, как мы лакаем молоко. - Деревня - это как одна большая семья, а как говориться: " в семье не без урода".

Икар посмотрел на него и плавно махнул хвостом: мол, да что уж там. Юноша нерешительно протянул руки и замер в ожидании. И спустя задумчивую минуту, ирусан все же уперся в нее лбом, тем самым разрешая себя погладить, чем парень с энтузиазмом и занялся. Малышня, словно напророчив это и поэтому терпеливо выжидала, тут же кинулась к нам, в желании присоединиться. Икар и им позволил себя погладить. Когда малышня решительно двинулась ко мне, то я резко отпрянула, чем вызвала удивленные в свою сторону взгляды. И если кот обратил на мою реакцию пристальным взглядом, то двуногий рассудил это по-своему:

- Ее же недавно покрасили, наверное, она не хочет, чтоб вы вымазались.

Раздраженно дернув хвостом, я развернулась и направилась на траву, которая из-за краски стала зелено-серой, так и не допив молоко.

Икар, вдоволь наигравшись с детворой, присоединился ко мне примерно через полчаса, и так как он был из породы наглых и любознательных, то тут же задал вопрос:

- Почему ты не любишь детей двуногих?

- Ты проницательный, - хмыкнула я, раздраженно дернув хвостом.

- Должность обязует, - с повышенной серьезностью ответил кот, гордо выпячивая грудь вперед, словно она вся была усеяна медалями за прилежную службу.

- И что у тебя за должность? - спросила я в желании съехать с неприятной для меня темы.

- Я ирусан самого капитана дневной стражи! - с такой возвышенностью ответил Икар, словно быть чьим-то ирусаном и впрямь являлось гордое и важное дело.

- Да уже почтительная должность, - с сарказмом ответила я, закатив глаза и дернув хвостом. - Ты и впрямь можешь собой гордиться.

Кот с обидой глянул на меня и со злостью ответил:

- У нас помогать стражи - это очень гордое занятие, которое является еще и очень опасным. Не многие получает шанс вступить в стражу, и для моих родителей это была большая гордость, когда Гертанская в прошлом году взяла меня к себе в напарники, из-за моего удивительного нюха.

- Который тебе сделали двуногие, для того чтоб облегчить свою жизнь, - скучающим голосом закончила я, да еще и зевнула, намекая, что разговор с ним меня утомляет.

Икар посмотрел на меня, чуть склонив голову набок, и серьезно спросил:

- А что по твоему мне делать? Может начать ненавидеть из-за этого двуногих, свою семью и себя? Мстить им, убивать их, или попросту сдаться тварям, только из-за того, что в детстве мне в молоко подмешивали зелье?

- Живу, - просто и ответила я.

- Я и живу, так как мне нравиться! И получаю от жизни удовольствие и радость, зная, что я помогаю, и неважно ноги у него или лапы. Мы все живые создания, и все мы живем под одним небом.

Мы синхронно подняли головы вверх, устремив взгляд на чистое, голубое небо, которые бывает только после дождя.

- В чем-то ты прав, - сказала я, а потом неожиданно для себя стала говорить то, о чем не рассказывала даже ему. - Мне еще не было и полгода, когда моих родителей убили, а меня и еще четверых малышей, вывезли на рынок. Моих братьев и сестер купили сразу, знающие как приручить ирусанов охотники, а вот меня из-за белой окраски никто не хотел брать, пока меня не увидела она. С виду милая девочка, дочь вампира и эльфийки, а на деле монстр, который любил наблюдать за болью. Я прожила там пять лет, а потом убежала, изуродовав ей лицо. Только потом я поняла, что не стоило этого делать, так как спустя два года она нашла меня и мох первенцев... взяв с собой дюжину охотников и трех волкодавов. Меня она не стала убивать, а просто отпустила... на прощанья счастливо улыбнувшись...

Больше я сказать ничего не могла. Слезы потекли по щекам и хотелось вырвать себе сердце, чтоб больше не чувствовать эту разрывающую изнутри боль. Икар подпрыгнул ко мне и принялся вылизывать мою морду. Когда я успокоилась, он сказал:

- Ты тоже права.

- У каждого своя правда, - ответила я.

В молчании два ирусана со своей правдой жизни и дождались сытую и довольную девушку, которая им счастливо улыбалась, от чего они не смогли не улыбнуться ей в ответ... тем самым напугав ее и нескольких выходящих следом двуногих.