Мы - Николай Кровавый!

34. Драка возле капитанского мостика

Что-то у нас 1901 год выдался совсем беспокойным. Главным событием года был голод, возникший в 16 губерниях Российской Империи. Не скажу, что это было для меня чем то неожиданным. Благодаря послезнанию, я про это знал и заранее готовился к борьбе с последствиями неурожая. Если верить уверениям моих министров, то главной причиной смертности во время неурожаев, являлось отсутствие у крестьян средств для закупки хлеба. Причина мне эта показалась весьма дикой: человек, кормящий страну оказывается должен сам где то купить этот хлеб!

Но оказалось, что мои министры правы. Голода не было в тех губерниях, которые никогда себя не кормили. Нехватка хлеба как таковая не имела автоматическим следствием голод — своего хлеба не хватало в 13 из 60 губерний Европейской России и Царства Польского. Население этой зоны давно смогло найти сторонние источники дохода — отход (временная работа в городах), кустарные промыслы, выращивание технических культур и т. п. — и часть года питалось покупным хлебом. Но неурожай 1901 года поразил именно ту зону, население которой привыкло надеяться на собственный хлеб. Неурожай поставил выживание крестьян в зависимость от сторонней продовольственной помощи, так как их хозяйства не располагали необходимыми запасами денег и продовольствия, а сами крестьяне не обладали навыками и хозяйственными связями, помогающими им получить добавочный денежный доход.

Усугубить бедствие мог эгоизм хлеботорговцев, но я это предусмотрел. Своим указом, я объявил о введении на территории страны особого положения сроком на год. В течении этого срока, действовали особые правила по осуществлению хлебозакупок. Расчетное количество хлеба, для создания ста тысяч хлебных магазинов, закупал по фиксированной цене "Военторг". И только после "Военторга" закупать хлеб получали право прочие лица, занятые хлеботорговлей. Дальше действовала такая схема: местные органы самоуправления подавали заявки на оказание помощи конкретным людям. Целью оказания этой помощи было предотвращение голодной смерти. Но предоставлялась эта помощь не безвозмездно, а в обмен на письменное обязательство, отработать её в зимнее время на предприятиях "Военторга".

Что из этого вышло? Массовые голодные смерти предотвратить удалось, а злоупотреблений со стороны властей и спекулянтов — не вышло. Впрочем, этого я и ожидал и как только стали поступать сигналы с мест, заработала карательная машина. Хреново кстати заработала. Большинство виновных сумели избежать наказания. Но тысяч десять попавшихся под её удар, отправились "Куда Макаров телят не гонял" — на стройку Беломорско-Балтийского канала.

Понимание того, что это разовая акция не исправит коренным образом ситуации в стране, у меня было. Но решить её обычными бюрократическими методами у меня не выходило. Сколько виновных не сажай, но если сохранилась возможность наживаться на чужой беде, наживаться обязательно будут. Надеяться лишь на совершенство карательного аппарата не стоило. Отчасти выручали законы о местном самоуправлении. Вот только как втолковать крестьянам, что забивать людей насмерть — лишнее? Что достаточно лишь связать, да сдать в полицейский участок. А там его судьба сложится совсем иначе.

А вообще, вывод я сделал простой: чем больше в стране крестьян, тем выше вероятность голодовок. Следовало уменьшать количество землепашцев. Тут было не всё так плохо. Затеянная мной индустриализация уже выдернула из села около пяти миллионов человек. Но и само село потихоньку менялось. Взять те же колхозы. Их меньше тысячи и они не аналог советских колхозов. Больше всего они напоминают мне зародыши сельскохозяйственных корпораций. Полной аналогии тут нет конечно. Тем не менее они успешно работают, обрастая необходимой инфраструктурой и уже конкурируя с крупными землевладельцами. Впрочем, они и сами по факту мало чем от них отличаются. Вся разница, что не единоличное владение, а коллективное. Но в коренных русских землях колхозов как не было, так и нет. Вместо них начали появляться сельскохозяйственные кооперативы. Этих тоже пока немного. В кооперативном движении задействовано не более миллиона крестьян. Но тенденция к росту имеется.

Что хорошо, так это то, что на деревне сейчас никто воду не мутит. Та часть бывших народников, которые выбрали легальную политическую деятельность, образовали партию народных социалистов и начали борьбу за места в земских органах управления. Там сейчас вообще происходят интересные вещи. В основном — грызня за власть между партиями и вызванный этим бардак. Губернаторы, не привыкшие к подобным проявлениям вольностей народных, постоянно шлют жалобы. Но я не спешу что-либо менять. Пусть побесятся ребята в борьбе за местный бюджет, польют друг друга грязью, сольют компромат на конкурентов… Народ должен иметь правильное представление о морде лица своих политиков и научиться отличать дельных людей от ловких демагогов. Потом пена сойдёт и на местах останутся те, кто умеет и хочет работать. Ну а кто вышел из доверия, тем разная судьба приготовлена. Одни уйдут из политики навсегда. Другие пополнят каторгу бесплатной рабочей силой. Третьи — "Приют эмигранта — свободный Париж".

Меня сейчас больше волнуют итоги первой пятилетки и планы на вторую. Не скажу, что всё у меня из задуманного получилось. Но толк есть. Прежде всего в финансовом плане. Отказ от дорогостоящих авантюр и провальных проектов позволил сэкономить немало средств. Государственный долг потихоньку уменьшается, как и налоговое бремя. Доходы казны потихоньку растут. И не только потому, что я такой хороший. Другие тоже стараются. В этом плане показателен разговор между мной и дядей Лёшей. "Семь пудов" как и прежде представляет интересы флота. А флот сейчас мной зело недоволен. Пять лет они терпели мой волюнтаризм в отношении строительства новых кораблей основных классов. И наконец не выдержали и натравили на меня дядюшку.

— Дядя! Я от своих обещаний не отказываюсь. Большие корабли у вас будут. Вот смотри, что мы будем строить, начиная с 1901 года.

Я развернул перед ним эскизы запроектированных новых боевых кораблей.

— Вот смотрите: хороши красавцы?

Выполненные в цвете эскизы новых броненосцев береговой обороны действительно впечатляли. Особенно своим главным калибром. Восемь двенадцатидюймовок в четырёх линейно-возвышенных башнях. Столько же четырёхдюймовых башенных орудий вдоль бортов. Две дюжины орудий калибра 37 мм. Последние в данное время бесполезны в морском бою, но отказываться от них было неправильно. Как объяснил мне Бойко, есть смысл сохранить их производство, ведь скоро скажет своё слово авиация. Рано или поздно придется модернизировать корабли. А посему уже началась разработка универсальных 37 и 100 мм орудий. Когда будет выдан нужный результат — бог его знает, но даже неудачные поначалу разработки дадут конструкторам ценный опыт.

Но орудия — это видимая часть. Гораздо интересней другие вещи. Например — дальномеры которые будут производиться в Екатеринбурге совместно с фирмой "Лейка". Силовые установки на новых броненосцах будут работать не на угле, а на нефти. Кое-что для местных моряков непривычно. Например, отсутствие торпедного вооружения и таранного форштевня. Скандал с чинами МТК по этому поводу уже был.

— Ники! Это конечно красиво, но на что они годны? Только на защиту минно-артиллерийской позиции. А как же океан?

— А про океаны дядя, мы пока что забудем. Нечего нам там делать. Пока нечего.

Такие мои заявления изумляли не только дядю. Брат мой Георгий тоже недоумевал. Он сейчас конечно служил в сухопутном ведомстве, но ведь начинал моряком! И звание у него сейчас было морское — капитан первого ранга. А потому интересоваться флотскими делами не переставал. Пришлось давать ему объяснения по поводу моего отношения к флоту.

Дело в том, говорил я брату, что в отличии от англичан, у нас вопрос строительства флота поставлен с ног на голову. Наличие океанского флота у поедателей овсянки вполне объяснимо. Есть развитая морская торговля и развитый океанический промысел. Естественно, что всё это требуется хорошо защищать. Британские торговые корабли можно встретить по всему Земному шару, практически во всех крупных портах мира. При таком размахе и таких огромных прибылях с этих отраслей, содержать огромный военный флот англичанам не в тягость. По сути дела, Королевский флот содержится с тех прибылей, что приносит морская торговля и морские промыслы.

— А где можно увидеть наши торговые корабли? А если увидишь, то насколько часто? Можешь мне не отвечать. Морская торговля у нас как следует не развита. В этом плане даже Китай нас превосходит. Промысловый флот? Он есть. Но в сравнении с прочими промысловыми флотами он едва заметен. Даже норвежцы с японцами нас в этом превосходят.

Я подводил Георгия к простой мысли: военно-морской флот — производное от морской торговли и морских промыслов. Именно они задают ему те задачи, которые он должен решать. Именно они определяют степень развития судостроения. В этом плане у британцев полный порядок. Судостроение живет в основном от прибылей, получаемых гражданским флотом. А военный флот содержится за счет налогов, которые платят судовладельцы.

Зато у нас всё наоборот. Вроде и морская торговля имеется, и промыслы рыбные да на морского зверя, но на фоне других стран всё это мало заметно. И вряд ли на имеющиеся с этого доходы мы сможем построить нормальный эскадренный броненосец. Вот и получается, что содержим мы моряков за счет крестьян — которым никакого толка от этого флота нет.

Конечно, потеснить кого-то на морях — дело очень трудное. Я лично возлагаю надежды на Мировую войну, в которой торговый флот тех же британцев понесет огромные потери. Волей или неволей, но они вынуждены будут согласиться на сдачу позиций в нашу пользу в столь прибыльном деле. А пока, по одёжке протягиваем ножки. Хотя, кое что в этом плане изменилось к лучшему уже сейчас.

Когда я ставил Макарову задачу на освоение Северного Морского Пути, то полностью обеспечить ему финансирование программы в нужном объёме, казна была не в состоянии. Понимая это, я дал ему "добро" на использование местных ресурсов, не сильно надеясь на то, что из этого выйдет большой толк.

Оказалось, что я сильно ошибался. Энергичный и находчивый адмирал сумел утереть скептикам нос. Прежде всего он стал основным потребителем той бесплатной рабочей силы, которая появилась в результате репрессий. На Север отправляли не только революционеров. Гораздо больше давала борьба с босячеством. Именно последних отправляли работать на организованные адмиралом рыбозаводы. А чтобы загрузить эти рыбозаводы работой, была организована масштабная охота на браконьеров.

С браконьерами, в основном норвежскими, боролись весьма оригинально. Пойманного на горячем шкипера ставили перед выбором: конфискация судна и улова, плюс уголовный срок, который предстояло отбыть на русской каторге, или сотрудничество с русскими властями на их условиях. Сотрудничество это являло собой покупку лицензии на промысел в русских водах с обязательной сдачей улова на русские заводы. Обычно норвеги на это легко шли, потому что плечо доставки до пунктов приёма добычи было короче и благодаря этому они за сезон могли выловить больше рыбы. То есть, им это даже было выгодней. Не успел никто оглянуться, как в наместничестве образовался весьма крупный трест, со своими перерабатывающими предприятиями, своим банком и даже ремонтными предприятиями. Правда, была проблема сбыта продукции. Не смотря на то, что большая часть населения России питалась скудно. Привычки потреблять в пищу морепродукты у людей ещё не было. Что-то в обязательном порядке закупало Военное Министерство, разнообразив питание личного состава. Но это был сущий мизер. Макаров однако нашел и здесь выход. Дело в том, что сдавая улов нам, норвежские рыбаки меньше везли в саму Норвегию. А раз так, то Макаровский трест наладил поставку переработанной продукции в Норвегию своими силами. Простые норвежцы от этого не страдали. Зато некоторые норвежские фирмы начали терять в прибыли. Все это явилось причиной подачи протестов со стороны шведского, а по совместительству и норвежского короля. Более того, шведы пытались защитить норвежские промыслы посылкой своих боевых кораблей в Ледовитый Океан. В ответ, Макаров запросил подкрепление в виде боевых кораблей Балтийского флота. А что мы могли ему дать? Только то, что не годилось балтийцам по причине устарелости. Но на Севере и этому были рады.

Но как говорится, аппетит приходит во время еды. Понимая, что Петербург сейчас много ему не даст, Степан Осипович поставил вопрос о строительстве подходящих для задач Северной Ледовой флотилии боевых кораблей, на построенном недавно Северодвинском заводе. Причем, финансировать строительство он предлагал за счет средств Макаровского треста.

Его предложение породило целую бурю в верхах. Шумели в основном завистники, жаждавшие припасть к источнику столь заметной прибыли. Больше всех суетился Витте, всячески убеждавший меня в необходимости покончить с избыточной самостоятельностью моего наместника в делах экономических.

С Витте я разобрался весьма быстро. Вызвав его на "ковёр", я начал задавать ему весьма неприятные вопросы об успехах его министерства на ниве борьбы с контрабандой. Вопросы эти действительно были неприятны, учитывая то, что Отдельный Корпус Пограничной Стражи, который представлял в ту пору войсковое прикрытие между таможенными пунктами, жил в сравнению с серой армейской скотинкой весьма неплохо. И как раз основной доход пограничников состоял из премий от задержанной ими контрабанды. А раз так, то чисто объективно ни один пограничник не был заинтересован в полном пресечении деятельности контрабандистов. Как всегда в таких случаях, пограничники не столько боролись с контрабандой, сколько регулировали её потоки.

Сейчас же, в связи с планами на образование независимого Польского Королевства, Витте было поручено заранее оборудовать новую границу в инженерном отношении, в соответствии с новыми требованиями. Естественно, что нашлись причины, которые не позволили этого сделать.

— Что же это получается Сергей Юльевич? Имеем энергичного министра финансов, который в буквальном смысле является на каждой свадьбе покойником и на всех похоронах невестой. Чем вы только не заняты! И железные дороги, и внешняя политика, и торговый флот вместе с промысловым… Вот только когда вы у меня станете наконец министром именно финансов? Вы до сих пор не справляетесь с контрабандистами, хотя содержанию ваших войск позавидуют прочие войска Российской империи. И вот вы решили взвалить на себя ещё борьбу с морским браконьерством? Полноте Сергей Юльевич, вы и так перегружены чрезмерно.

Вставив клизму министру, я призадумался о том, как мне вообще быть с этой самой охраной границы. Дело в том, что не всю границу охраняли пограничные войска. В Закаспийской области границы с Персией и Афганистаном охраняла Закаспийская казачья бригада, на Памире пограничную службу нёс армейский Сменный Памирский отряд, от Памира до Тихого океана границу охраняли семиреченские, сибирские, забайкальские, амурские и уссурийские казаки.

С морскими границами творилось такое же безобразие. На Балтике несла службу так называемая Крейсерская таможенная флотилия. Пусть вас не смущает слово "крейсерская". Ни одного крейсера в ней не было. Три паровые шхуны и семь паровых баркасов.

Вот и вся морская составляющая ОКПС. На Севере ловлей браконьеров занята на скорую руку сформированная Макаровым из всякого старья флотилия. На Тихом океане этой задачей пытается заниматься Сибирская флотилия. Про Каспий и Черное море я помалкиваю. Там тоже этим делом заняты разные ведомства с разными возможностями. В общем, пора создавать единую службу, отвечающую за охрану границ. Легко сказать, да как это сделать?

И пока я ломал голову ещё и над этим, произошло ЧП: на великого князя Владимира Александровича совершено покушение. Неудачное. Покушавшаяся на его жизнь дамочка совершенно не умела обращаться с оружием и револьвер дал осечку. Попытка пустить в ход кинжал тоже не увенчалась успехом — адъютант дяди Володи сумел отбить удар и лишить нападавшую оружия. Ну а дальше и толпа набежала, и полиция подсуетилась. Странная какая то это террористка. Нетипичная. Допросившие её люди Забатова пока что выяснили то, что покушавшуюся зовут Эммануэль, что она француженка и совершенно не владеет русским языком. Мотивы покушения? Тут тоже ничего не понятно. Эммануэль уверяет, что намеревалась убить дядюшку за то, что он "тиран, подлец и обманщик". А вообще, у самого Сергея Васильевича сложилось впечатление, что имеет место обычное сумасшествие и заниматься этой несчастной должны психиатры.

Дядюшка с этим был категорически не согласен и требовал поступить с мерзавкой так, как того требуют законы Российской империи. Я пытался его успокоить, но все усилия мои на этом поприще были напрасны. Дядя вбил себе в голову, что это всё происки его личных врагов. Каких именно врагов, мы узнали спустя самое краткое время, когда в гримерной Матильды Кшесинской был застрелен великий князь Сергей Михайлович. Осиротела русская артиллерия!

В том, что это дело рук дяди Володи, больше никто не сомневался. На семейном совете пытались ему внушить, что подобные манеры выяснения личных отношений внутри правящей семьи — явный перебор. Но дядя Володя с искренним возмущением отрицал свою причастность к организации покушения. Но никого убедить не сумел. Чувствую — продолжение скоро последует. Уж больно нехорошие рожи были у Ник-Ника и Сандро. Глядя на эти рожи, прочие члены дома Романовых начали обзаводиться личной охраной. А я смотрел на этот цирк и гадал: "К 1905 году эти ребята управятся с "сокращением штатов" или нет?" Про "сокращение штатов" — вовсе не шутка, ибо обходились эти ребята казне в такую копеечку, а плодились такими темпами, что просто обязаны были ненавидеть друг друга лютой ненавистью.

Но не только в России шла драка возле престола. Точно такой же цирк творился и на Балканах, где в настоящее время имелся правитель-изгой. Речь идет о сербском короле Александре Обреновиче и его супруге Драге. Говорить про эту чету можно много и желательно матом. Ведь не просто так все монархи Европы отказались от общения с Александром и Драгой. Но если коронованные особы просто брезговали общаться с этими странными супругами, то сербы ненавидели их настолько, что готовы были согласиться с правлением любого вменяемого монарха. Честно говоря, я не осуждаю их. Вот только имеющиеся кандидаты на власть, мне нравились ещё меньше. А они в данный момент были. Прежде всего черногорский принц Мирко, которого бездетный Александр прочил в наследники. Во вторую очередь — Карагеоргиевичи — старинные соперники Обреновичей. Лично я не видел особой пользы для России ни от кого из них. Главная причина — та среда, в которой они пребывали. А среда их обитания была весьма мечтательная. Мечтали эти люди об Империи Южных Славян. О ней много где мечтали, не только в Сербии. Хватало подобных мечтателей и у хорватов с боснийцами, и у тех же болгар. Правда, пребывали они в меньшинстве, но шумели достаточно громко. Настолько громко, что сводили с ума наших славянофилов. Вред от этого был настолько большой, что я грешным делом начинал подумывать о систематическом отстреле этих мечтателей. Пока что не своих, хотя и с нашими нужно что то делать.

Ежевский у меня уже получил задание на подготовку боевой группы. Я ведь помню о том, что через пару лет произойдет военный переворот в Белграде и династия Обреновичей окончательно проиграет борьбу за власть. На трон взойдут якобы лояльные к России Карагеоргиевичи. Если конечно им не помешать. Именно это я и собрался делать.

Итак, согласно моего задания, группа боевиков в самый подходящий момент ликвидирует заговорщиков, оставив при этом убедительные улики того, что всё это затеяли австрийцы. Выиграет ли от этого Сербия? Навряд ли. Но и хуже ей не будет. Зато России от этого польза. Чтобы понять в чём она состоит, нужно просто внимательней приглядеться к сербской внешнеполитической традиции. Тут секретов никаких нет. Всё находится в открытом доступе.

Сербы придерживаются концепции, которая разработана ещё покойным Илией Гарашаниным и отражена в его труде, названом "Начертание". Именно там и дано обоснование того, что на Балканах должны находиться не отдельные независимые государства, а полноценная империя южных славян. Естественно, что во главе империи должны быть сами сербы. Только таким образом можно помешать великим державам — Англии, России, Австро-Венгрии и другим — занять позиции Турции на Балканах.

И это не праздная писанина, а серьёзный руководящий документ, который определял реальную, а не выдуманную политику сербского руководства даже сто лет спустя после того как "Начертание" увидело свет. Особенностью этой программы было то, что её автор совершенно не был против того, чтобы значительную часть необходимой работы проделал кто-то другой. Неважно кто: англичане, французы, австрийцы, русские. Главное — чтобы сделали. А как только дело будет сделано, так сразу можно послать помощников на какие угодно буквы. Именно так и поступил с СССР в моём времени Тито. Такой подход в итоге довёл до беды, но сейчас, в начале 20 века он ничего кроме пользы, сербам не приносил. Поэтому я и провожу разъяснительную работу с Георгием:

— Следует, Жорж, понимать простые вещи: есть дружественный России славянский народ и есть у этого народа свои лукавые политики. Одно с другим лучше не путать. Политики это примут от нас любую помощь, желательно безвозмездную. Они даже исполнят "Плач Ярославны" о бедах своего народа. Им это не в тягость. Они скажут нам при этом много всяческих, приятных нашему слуху слов. Но видеть нас у себя они не пожелают. Чтобы не пустить нас к себе, они легко пойдут на союз с нашими недругами.

Жорж правда и сам такие вещи понимал. Проблема была не в нём, а во влиятельном славянофильском движении. Сторонников оно имело практически везде. В том числе и в Генеральном штабе, за всеми играми которого невозможно уследить даже его начальнику.

А сейчас обстановка в Сербии отличалась от той, что была в моё время. После того, как мы дали "зелёный свет" проекту "Берлин — Багдад", возросло внимание Германии и Австрии к делам в этой стране. Сейчас на престоле пребывал по сути дела германофил. России сейчас от этого ни жарко и не холодно. Зато немцам, учитывая их интересы на Ближнем Востоке, это очень важно. Трасса Берлин — Багдад так или иначе мимо Белграда не пройдёт. Потому и нужен германцам послушный их воле король. Зато англичанам это явно будет не по душе. Следовательно, следить за ними нужно в оба. Менять королей на престоле они тоже умеют. Значит, придётся противодействовать ещё и их усилиям. Кстати, а почему бы немного не подыграть им. Сделать нашу игру тоньше и сложней. Сторонники Карагеоргиевичей конечно угодят в ловушку, которую подстроят им люди Ежевского. Но ведь и оставлять на престоле столь одиозные личности как Александр с Драгой тоже не стоит. Поэтому пусть заговорщики, прежде чем погибнуть, успеют их ликвидировать. А на престол взойдёт черногорский родственник Обреновичей Мирко.

Сербия вместо короля-изгоя, получает рукопожатого монарха, с которым можно официально вести дела и нам. Карагеоргиевичи получают ярлык цареубийц и теряют поддержку в самой России. Их сторонники, под тем же соусом теряют всяческие карьерные перспективы и возможность вовлечь нашу разведку в свои дурно пахнущие игры. "Черной руки" не будет. Ибо её потенциальные создатели становятся политическими маргиналами. И кстати, это окажет положительное влияние на наши отношения с Болгарией, в отношении которой у меня есть свои планы.

С Болгарией у нас были менее сложные отношения нежели с Сербией, хотя простыми тоже их не назовёшь. Они не плохие, скорее всего их можно назвать испорченными. Одна из причин — нахождение на болгарском престоле австрийского ставленника Фердинанда Первого, которого долгое время мы вообще считали самозванцем. Положение усугубляло и то, что будучи монархом православной страны, ни Фердинанд, ни его супруга не порвали с католической верой. Будучи неплохим политиком, князь Фердинанд быстро понял, что быть русофобом долго не выйдет и постарался прикинуться лучшим нашим другом. Я на этот счет ничуть не заблуждался и прекрасно понимал, что не от хорошей жизни самозванец вдруг возлюбил Россию.

В отличии от сербского, болгарский монарх изначально имел значительно меньше власти. Страной фактически правил кабинет министров. Именно он определял политику этой страны. Там тоже больших друзей России отродясь не водилось. Исключение составляла болгарская армия. В ней как раз значительное преобладание прорусски настроенного личного состава был скорее правилом, нежели исключением. Удивляться этому не стоит. Долгое время этой армией руководили русские офицеры и когда в 1885 году предшественник Фердинанда наконец-то от них избавился, то в ней не нашлось ни одного болгарского офицера, чей чин был выше капитанского. Но люди ушли, а дружеские связи между вчерашними сослуживцами остались. Я этим воспользовался к своей выгоде, разрешив и настойчиво рекомендовав организовать "Союз ветеранов болгарской армии". Это было удачным решением. На первый взгляд, ничего опасного в этом ветеранском союзе для властей Болгарии не было. Раз в году бывшие сослуживцы собирались в одном из пожертвованных мною для таких целей крымском поместье. Обычная офицерская пьянка и ничего более. Ну разве что в картишки или бильярд сыграют, девочек на вечеринку пригласят… Нуждающимся предоставлялась возможность подлечить старые болячки и раны в клинике доктора Мюллера. За счет "Союза". Фактически за мой счет. Никакой политики! Люди ведут разговоры о своих личных делах. Но именно это Фердинанду очень не нравилось. Понимал этот пройдоха, что может настать такой момент, когда болгарская армия захочет выполнять мои приказы, а не местных властей. И основания так считать у него были.

Что касается меня, то я не считал, а твёрдо знал: стоит русской армии вступить на болгарскую землю, как местная армия, вместо оказания сопротивления, устроит нам торжественную встречу. Известная мне история это подтверждала. Из всех балканских армий, болгарская была наилучшей. Что она неоднократно и демонстрировала на поле боя. Но заставить её воевать против русских ещё никому не удалось. Даже когда Болгария считалась враждебным нам государством, правители страны поостереглись воевать с нами. Бить турков, греков, сербов, немцев — нет проблем! Таранить американские бомбардировщики — никаких сомнений. Воевать с русскими? Лучше самим правителей поменять! Поэтому при всём моём ироничном отношении к разного рода братушкам, к болгарам я относился с уважением. За их принципиальность в некоторых вопросах. Тихой сапой работая над созданием Балканского союза, я отводил им в своих планах важную роль.

Вот потому, мною 12 августа 1901 года, на устроенное в Крыму грандиозное воздушное представление, кроме прочих особ, получил приглашение и болгарский князь Фердинанд.

У Фердинанда в этот момент ситуация была такова, что он не просто принял моё приглашение, а примчался в Крым как нахлыстанный, да ещё наследника с собой прихватил, ибо задница его весьма сильно подгорала. Проблема его была в том, что никакой поддержки кроме австрийской у него не было. На ней он и держался. Однако быстро понял, что этого достаточно для сидения на престоле, но для того, чтобы править страной. По болгарской конституции править страной мог только православный. Конечно, при наличии в правительстве большинства из австрийских ставленников, конституцию можно слегка переписать, что и было сделано. Однако для болгарского народа это ровным счетом ничего не значило. А без народной поддержки даже просто царствовать было трудно. Казалось бы, какие проблемы? Перекрестись в православие и будет тебе счастье. Свой собственный, болгарский митрополит с удовольствием покрестит его в нужную всей стране веру. Но и тут были проблемы: такой поступок мог вызвать неудовольствие Вены, Ватикана и разрыв с набожной супругой. Поэтому Фердинанд решил покрестить в православие только наследника престола — недавно рождённого Бориса. Технически это было несложно, но возникала ещё одна проблема: для получения народной поддержки, а заодно поддержки армии, требовалось всячески демонстрировать, что ты с Россией в большой дружбе. Такова особенность этой страны: лишенный поддержки России, автоматически становится непопулярным в народе. И пришлось самозваному князю молить меня о признании и поддержке. Знаком признания должно было послужить моё согласие стать крёстным отцом княжичу Борису.

В моём времени такое согласие было получено почти мгновенно. Но у меня стало всё иначе. Я нарочно протянул целых пять лет, чтобы самозванец лучше прочувствовал ситуацию, чтобы понял, что без России он никто и звать его никак. Что того гляди, болгарская армия сама найдёт более подходящего стране монарха. Тем более, что подобные разговорчики офицеры давно вели между собой. Поэтому, своим приглашением я спасал его от военного переворота.

А вообще, праздник затевался не ради одного Фердинанда. Хватало иностранных гостей и помимо него. В числе самых желанных — бельгийский король со своей молодой любовницей. Правда, самые важные беседы запланированы по окончанию праздника, а пока — демонстрируем свои достижения в области покорения Пятого океана. А нам было что показать и сто скрывать от посторонних взглядов. Гвоздём программы были дирижабли "Илья Муромец" и недавно введённый в строй "Святогор-богатырь". Не сказать, что было в них что-то необычное. Обычные мягкие дирижабли способные нести полезный груз весом в несколько тонн. На глазах у многочисленных зрителей они сперва продемонстрировали сброс бомбогруза на цель, а затем провели между собой учебный бой.

Интересно было наблюдать за реакцией иностранных гостей. Большинство их не демонстрировали ничего, кроме обычного человеческого любопытства и восхищения наиболее яркими моментами представления. Помимо них были и такие, которые выделялись из толпы зрителей именно серьёзными и внимательными взглядами. Как правило возле них, по чистой случайности разумеется, находилось несколько фотографов, ведущих съёмку представления.

Но не одними дирижаблями мы хвастались. Вторым номером программы был парад планеристов. Красивое зрелище! Дюжина планеров, покружилась над лётным полем и поочерёдно зашли на посадку. Представление обошлось без поломок и аварий. Всё-таки Потапов знает своё дело! Из севших на поле планеров вылезли бравые пилоты и… пилотессы! Целых четыре девушки в специально пошитых для этого костюмах. Тут непривычной к такому публике было на что посмотреть. И на девушек и особенно на их наряды. Последние для этих времен выглядели излишне смело. Одежда их состояла из трико телесного цвета в обтяжку, позволяющее по достоинству оценить их идеальные фигуры. Поверх трико были одеты кожаные трусики и кожаные лифчики. Возле каждого бедра — кобура с револьвером, как в ковбойском фильме. Типа того, что не просто так погулять вышли, а на охоту собрались. Откуда таких мы взяли? Да обычные воздушные гимнастки из цирка! Потапов специально таких подобрал.

Как отнеслась к этому публика? По-разному. Кто-то пускал от восхищения слюни, кто-то стыдливо отворачивался, не забывая при этом украдкой поглядывать в их сторону. Большинство присутствующих женщин выглядели возмущёнными таким откровенным бесстыдством. Но не все. Кое-кто из них поглядывал весьма задумчиво. А парочка явных эмансипе начали что то зарисовывать в своих альбомчиках.

А что делала в этот момент полиция? Те, кто был в форме, стояли истуканами и с суровым видом глядели куда то вдаль. Зато одетые в штатское агенты полиции, прорвав оцепление забросали смельчаков цветами, а затем начали качать смелых амазонок.

Третьим номером был запуск дельтапланов из корзин аэростатов наблюдения. Этот номер тоже подготовил Потапов. Впрочем, без него ничего бы подобного и не вышло. Полёт дельтапланеристов вызвал новый взрыв эмоций. И когда они начали садиться на поле, стоящая в оцеплении полиция с трудом сдержала обезумевшую в буквальном смысле толпу. И опять сюрприз: среди дельтапланеристов — четыре девушки. Точно так же одеты, как и планеристки. И тоже из воздушных гимнасток.

Пока публика успокаивалась, был подготовлен следующий номер. Над полем опять проплыли "Илья Муромец" и "Святогор". На этот раз вместо бомб были сброшены парашютисты. По дюжине с каждого дирижабля. Правда, парашюты были не такие, которые использовали в моём знающим людям были знакомы. Кажется первые прыжки с парашютом производились из аэростатов еще во времена наполеоновских войн. Вот и тут мы не стали изобретать чего-то нового, а слегка усовершенствовали известное.

И как вы уже догадались, прыгали не только парашютисты, но и парашютистки. Правда на этот раз всего две. Большего числа девушек набрать не удалось. Но в принципе, для наших эмансипе хватит и того, что показано. А для прочих — другой сюрприз. Дня через три в европейских газетах появится статья Хайнца Энштейн-Левински, под названием "Русская саранча". В этой статье он будет разоблачать коварные планы русского царизма, Мол пока в европейских штабах робко шепчутся о "воздушных гренадерах", да приходят в ужас от огромных расходов, кровавый царский режим без пустопорожней болтовни тайно формирует первый батальон "воздушных егерей" и на этом останавливаться не собирается. Не пройдет и десяти лет, как каждый военный округ в России будет иметь по батальону этих головорезов, способных преодолевать за ночь сотни миль и наносить удары в спину не готовому к такому обороту противнику.

Дальше шло описание вооружения воздушных егерей. По словам автора, оно выглядит только на первый взгляд несерьёзным: пистолет-карабины СКС и артиллерийские тесаки. Но против безоружных железнодорожников этого хватит. Конечно, дирижаблестроение в России таково, что осилить за десять лет постройку более чем десятка аппаратов вряд ли выйдет. Но русским нет нужды бросать в бой всю имеющуюся "воздушную саранчу". Высаживая в сутки по одной роте, они способны полностью сорвать движения поездов на огромной территории.

Впрочем, господин Энштейн-Левински не считал положение безнадежным. Во-первых, по его мнению стоит озаботиться созданием на каждой станции нечто вроде фольксштурма из работников железных дорог. А во-вторых, нужно быть готовым наносить ответные удары. А для этого всячески поддерживать графа Цеппелина, который способен создать более совершенный воздушный флот, а во вторых — озаботиться наконец формированием частей воздушных гренадёров, сразиться на равных с которыми "русской саранче" будет не под силу.

Впрочем, мнение Энштейн-Левински спустя месяц оспорил уже известный европейской публике Витторио Резун в своей серии статей "Воздушное наступление". Тут нужно отметить, что наш борзописец из "сливного бачка" писал статью не сам, а при помощи руководителя "десятки". Именно истинный ариец казахского происхождения формулировал основные положения новой доктрины.

Итак, согласно этой доктрине, вся эта возня с дирижаблями, воздушными гренадёрами и воздушными егерями абсолютно бесполезна, если каждую из этих новаций в военном деле применять локально и по отдельности. На деле, это даст стратегический эффект при масштабном и комплексном применении всех сил, способных осуществить вертикальный маневр.

Согласно Резуну, осуществление вертикального маневра возможно только при установлении абсолютного господства в воздухе в зоне пролёта десантных сил. Поэтому, по его мысли, воздушное нападение должно начинаться с очистки воздуха в зоне пролета от всего, что способно оказать сопротивление воздушным судам. Для этой цели следует иметь воздушные крейсера, вооруженные 37-мм скорострельными орудиями, которыми предстоит вести бой с дирижаблями противника. Помимо уничтожения средств воздушного нападения, крейсера должны иметь возможность подавлять тот заградительный огонь, который противник будет вести непосредственно с земли. Для этого крейсера следует оснащать артиллерией калибра 47, 57 или 63 мм. Именно из подобных крейсеров должен формироваться первый эшелон нападения.

Второй эшелон, по мысли автора, должен состоять из бомбардирских судов, способных поднять в воздух не менее пяти тонн бомб, которые будут являться аналогами шести, восьми и двенадцати дюймовых фугасных снарядов, начиненных мелинитом. В качестве средства самозащиты от нападения с воздуха, их следует вооружить пулемётной батареей.

Третий эшелон нападения — воздушные егеря. Применять для их десантирования дирижабли Резун считал излишним, поскольку для их заброски в тыл противника потребуется столько, сколько не в состоянии построить ни одно развитое государство.

Четвёртым эшелоном нападения как раз и должны быть воздушные гренадёры, способные осуществлять штурм крепостей и фортов, да вести полноценный бой с резервами противника.

Весь этот бред ещё предстояло озвучить в печати, чтобы европейская военная мысль очнулась от спячки и начала бить ключом в заданном мной направлении. Чтобы в генеральных штабах европейских держав наконец то набрали силу сторонники нетрадиционной ориентации в военном деле.

Ну а пока, я занимался более насущными делами в своей крымской резиденции. Как бы важен не был для меня сейчас Фердинанд, но помурыжить его ещё немного не мешало. Поэтому первая приватная встреча у меня состоялась с бельгийским королём Леопольдом и его молодой фавориткой. Похоже, что за прошедшее время Сара-Серафима сумела стать для короля не только соседкой по постели, но и заботливым другом и помощницей в делах правления. Она не лезла в отношения короля с бельгийскими политиками и потому никак не раздражала население метрополии. Зато делами Бельгийского Конго интересовалась весьма подробно. Настолько подробно, что в той же самой Катанге появилось несколько принадлежавших ей фирм. За чей счет был банкет? За счёт короля конечно! Леопольд щедро одаривал свою радость и утеху, а та, будучи женщиной благоразумной, заранее заботилась о том, чтобы не впасть в нищету, когда благодетеля её не станет. Сам король относился к этому с пониманием. Получив от Серафимы на склоне жизни то, чего ему не хватало в молодости, он легко признал за ней право распоряжаться королевскими дарами по своему усмотрению.

Сейчас Леопольд находился под впечатлением от авиационного праздника и пребывал в весьма неплохом настроении.

— Весьма неплохо, мой царственный брат. Особенно чудесны эти ваши воздушные амазонки. Конечно, строгие моралисты вас за это осудят, но ведь и они не безгрешны. Правду сказать, осуждая публично чужой грех, большинство этих людей тайно практикует ещё большие непристойности. Вы редко посещаете Европу, а ведь в том же Париже, большинство представительниц высшего света позволяют себе такое, что неприемлемо даже для работниц портового борделя.

Тут Леопольд многозначительно помолчал и перешёл к тем делам, что его беспокоили по-настоящему. В первую очередь его беспокоило собственное здоровье.

— К сожалению, я не молод и всех дел, что задуманы мной, переделать не успею. Но ведь можно слегка продлить свою жизнь и большего в ней добиться.

Ага! Намёк на клинику доктора Мюллера! А я разве против? Мне даже будет лучше, если этот коронованный делец проживет на несколько лет дольше, чем в моём времени. Естественно, что никаких возражений с моей стороны король не услышал. Но беспокоило короля не только собственное здоровье. Безопасность любимой им Бельгии всегда была предметом его неусыпных забот. Но именно здесь он не находил понимания со стороны своих поданных. Те почему то верили в то, что если страной проводится политика нейтралитета, то этого достаточно для её безопасности. А раз так, то тратить на армию огромные по их меркам средства бессмысленно. Король же столь наивным не был, а потому всячески старался подкрепить нейтралитет способностью дать агрессору сокрушительный отпор. Увеличивать военную мощь открыто, он не решался по многим причинам. Зато скрытно нарастить оборонительный потенциал, вполне был согласен. Оценив в свое время по достоинству трюк с почтовыми самолётами, он начал более внимательно присматриваться к России. И кое что присмотрел.

Во-первых, он решил значительно увеличить численность Кавказского легиона и ему нужно было моё согласие на дополнительную вербовку "месье абреков". Причем, численность "абрекских" войск в Конго, он намеревался довести до трех бригад лёгкой пехоты и одного учебного батальона. Он не скрывал, что в случае обострения отношений с Германией, он перебросит эти войска в метрополию. А для этого ему требовались наши суда "Морвоенторга".

Во-вторых, его заинтересовал наш "Польский проект". Зачем я его затеял, он понимал прекрасно. Более того, с его подачи, в этом проекте задействован бельгийский капитал. Это Леопольда тоже устраивало. Но были моменты, которые его смущали. В частности, даже его прелестная Серафима сомневается в том, что поляки устоят против Германии. А это значит, что сделанные в Польшу вложения напрасны в ближней перспективе. Но вот в дальней…

Дальше пошли размышления о том, что если Россия не вступит в войну на стороне Франции, то более трех месяцев Польша не продержится и будет аннексирована кайзером. Соответственно, те долговые обязательства перед Бельгией, которые имеет сидящее в Париже польское правительство становятся ничем не обеспеченными.

— Мой дорогой брат! — воскликнул я, — но ведь эта проблема решается просто! Я готов хоть сейчас заключить соглашение с этими негодяями о том, что Россия не претендует на владение ни единой пядью земли, принадлежащей Королевству Польскому.

— То есть, тем самым вы отказываетесь гарантировать возврат суверенного долга польского правительства?

— Естественно, мой брат! Как я могу отвечать за долги земли, мне не принадлежащей? А вообще, такие вопросы не решают келейно. По моему разумению, должна быть собрана международная конференция, на которой должно быть заключено соглашение — кто захватил чужую страну, тот берет на себя обслуживание её суверенного долга. Тем самым, кайзер, если он решит аннексировать польские земли, мгновенно становится обязанным оплачивать польские долги. Сам себя накажет. И правильно! Пусть сперва подумает как следует, прежде чем затевать войны!

Кстати, а ведь это мысль! Распад прежних империй вполне возможен. Так почему бы вторым пунктом не обязать отделившиеся от метрополии страны, платить свою долю долга, который был сделан ранее метрополией. Вот и подумают маленькие да гордые: а так ли им нужна свобода, если за неё нужно платить не только кровью простого народа, но и солидными деньгами? Вот бы ещё и это обсудить на международной конференции!

А ведь скоро пойдёт движение! Та же Панама. Сейчас официально она в составе Колумбии. Неужели Колумбия ничего банкирам-кровопийцам не задолжала? Та же Норвегия, которая в унии со Швецией. Да и финнам полезно знать, сколько они задолжали французам, пока находились в составе России. Но ведь и поляков с литовцами забывать не след! Процентов десять наших долгов на них можно смело вешать. Не считая тех, что они сделали с момента образования своего правительства.

Значит, следует созывать международную конференцию по вопросам уплаты суверенного долга. Инициативную группу сформировать можно. Бельгийский Леопольд видимо согласится. Фердинанду из Болгарии не быть третьим? Он сейчас не в том положении, чтобы сильно со мной спорить.

Но перед тем, как встретиться с Фердинандом, мне пришлось заняться важным для страны делом: предупреждением распространения наркомании. Как раз фельдегерь доставил мне письмо, подписанное ведущими медицинскими светилами России. В своё время я заказал Менделеевскому комитету исследования, по воздействию наркотиков на организм человека. И вот мне сообщили о конечных выводах. К официальному отчету прилагалось письмо, подписанное многими известными в России учёными. Научная общественность ходатайствовала о принятии срочных мер. В числе предложений было и такое: приравнять распространителей наркоты к отравителям. Лично я был не против. Конечно, перегибать в этом деле палку не стоит. Всё-таки средства анестезии людям нужны. Но с той свободой торговли, когда кокаин свободно продавался в аптеках в качестве средства от зубной боли, снятия физической усталости или повышения потенции, следовало заканчивать. Потому что это здорово аукнулось нам во время Гражданской войны.

Мои современники как то мало думают о причинах величайшего ожесточения в этой войне. Судите сами. При моём реципиенте кокаин в аптеках, опиум в китайских прачечных, морфий в войсках. И всё это в свободном доступе. Стоило ввести "сухой закон", как народ моментом потянулся к наркоте. А потом? В 1918 году в паёк красноармейца официально входил кокаин. Конечно, его сильно бодяжили толчёным мелом и потому привыкание к нему происходило медленней. У белогвардейцев — такая же беда. По сути дела, наша Гражданская война в какой то степени была дракой наркоманов. Не потому ли широко практиковались запредельные зверства? Ведь трудно придумать иное объяснение этому. Позже, во время Великой Отечественной, немцев тоже пичкали наркотой. И также была с их стороны проявлена запредельная жестокость, несравнимая с жестокостью бойцов РККА, которые крепче водки ничего не потребляли.

А что было после Гражданской войны? Миллионы наркоманов разошлись по домам. И понеслось! Кокаин (марафет) проник таким образом даже в деревню. Да и в армии много чего "чудесного" творили. В РККФ вполне официально существовало общество матросов-морфинистов. Справились с этой бедой лишь к середине 30-х годов. Многие репрессированные, кроме всего прочего, были самыми настоящими наркоманами со стажем. И мне интересно было: откуда во время величайшей смуты, взялось столько наркотиков? Их что, специально до революции копили или просто заранее создали систему бесперебойных поставок?

В любом случае, с этим нужно что то делать, причем заранее. И границы перекрывать, и запреты на свободную торговлю вводить, и нарушителей правил на пожизненную каторгу отправлять, и наркоманов как то изводить. Вот для этого мне и нужны были результаты научных экспериментов и добровольное обращение ко мне самых уважаемых в России людей.

Я не собирался делать ставку на деятельность какого-либо из государственных ведомств. Государственный террор это одно. А общественный намного продуктивней. Поэтому — обществам трезвости зеленый свет! Государственные организации страдают чрезмерным формализмом и в итоге их деятельность не даёт ожидаемого эффекта. Общественный контроль много эффективней. Хрен скроешь чего от взора бдительных соседей. Особенно, если они неравнодушны к тебе. А по сему, наделяем общества народной трезвости широкими полномочиями. Право контроля — само собой. Принудительное лечение — пусть сами решают, кого лечить, а с кем погодить. Качество алкогольной продукции? Это тоже будет их кафедра. В общем, некоторый террор с их стороны должен быть.

Оформив свои соображения в письменном виде, я поручил своей канцелярии привести их в более приличный вид. После этого уделил время истомившемуся болгарскому правителю. Едва началась наша беседа, как сразу стало понятно, что я сильно ошибался насчёт Фердинанда. Он действительно оказался ещё той сволочью. Причём, очень скользкой. Никак человек не хотел идти навстречу моим пожеланиям. Было бы понятно, если бы он отстаивал интересы своей страны. Так ведь этого и близко не было. Чтобы удержаться у власти, он опирался не на лучших людей, а на тех, кем легче манипулировать. Проводя такую политику, он потихоньку плодил вокруг себя людей, лично ему обязанных. А чем обязанных? Спасением от заслуженного наказания. Подобное тянется к подобному. И мораль у подобных соответствующая. Что хотел от меня этот человек? Даром обрести то, что ему нужно и ничего не дать при этом в замен. Вот только дураков нужно искать в другом ауле! Пользуясь тем, что никакого признания в качестве монарха, с моей стороны до сих пор не было, ответ им был получен в издевательской форме:

— Дорогой Фердинанд, я конечно не возражаю против того, чтобы ваш сын исповедовал истинную веру. Я даже не против того, чтобы стать его крёстным отцом. Но решение этого вопроса зависит не только от меня. Божья воля всегда была выше воли монарха и выразителем этой воли является соборное решение лучших представителей православного христианства. Через месяц в Москве должен начать свою работу Поместный Собор. И я подчинюсь лишь его воле в этом вопросе.

Оскорблённый до глубины души правитель, покинул мой кабинет даже не прощаясь. Ну что же, он сам выбрал свою судьбу. Пытаясь даром получить желаемое, он не подумал о цене подобной дармовщинки. Езжай голубок восвояси! Знал бы ты ещё, куда приедешь. Заговор по твоему свержению с престола давно подготовлен. Заговорщикам лишь отмашка нужна. Вот я и подам сигнал к началу переворота.

Нет, цареубийством никто баловаться не станет. Князя вместе с супругой просто попросят покинуть Болгарию. Весьма убедительно попросят. А княжич Борис останется. И покрестим мы его в истинную веру по просьбе Председателя Регентского Совета генерала Радко-Дмитриева. Что то мне кажется, что никаких причин для отказа у меня не будет. Болгарская церковь? У неё тоже возражений не будет. Более того, её глава будет в числе ходатаев за княжича Бориса. Как я смогу не уважить просьбу этого уважаемого человека?

Конечно, Вена и Берлин будут этим недовольны. Но у меня в запасе есть нечто такое, что примирит их со свободным выбором многострадального болгарского народа.

Расставшись с бедным и несчастным Фердинадом, я вернулся к делам насущным. Одним из них. Был вопрос морального оздоровления элиты балканских стран. Потому что в той же Болгарии, Радко-Дмитриеву придётся иметь дело не только с русофилами. А раз так, то число русофилов среди образованных людей стоит увеличить. А для этого есть смысл вложиться в воспитание подрастающего поколения. Ничего нового в этом плане я выдумывать не собирался. Только модернизировать известное мне. В частности, я принял решение об организации детского лагеря у горы Аю-Даг. Формально, это будет обычный сиротский приют. А по факту — пионерский лагерь. Не совсем такой, каким являлся "Артек", но нечто похожее. Именно с сироток и начинаем. По России первичный отбор среди лучших из них уже прошел и скоро первые мальчики и девочки прибудут сюда за казённый счет. Что они увидят? Голое, пустое место. Никаких дворцов! Где они будут жить? В палатках, которые сами же и установят. Это на первое время. А затем им предстоит самим собрать деревянные быстровозводимые бараки из заготовленных заранее элементов. Питание? А полевые кухни на что? Пусть барышни учатся готовить в любых условиях. А дальше — купание в море, походы в горы. Шлюпочные походы на вёслах и под парусом. Спортивные состязания и игры. Всё это под присмотром инструкторов и воспитателей. Именно они будут учить детей тому, что им пригодится в жизни. И конечно же занятия в классах и кружках.

Важное значение я придаю вопросам привития навыков самоорганизации. Поэтому звенья, отряды, дружины. И конечно же ритуалы заимствованные из воинской жизни. А это подразумевает дисциплину. Значит перемещение строем, барабаны, горны, знамена. Система поощрений и наказаний. Последнее — прерогатива выбранных ребятами командиров. От педагогов только список кнутов и пряников, а решает конкретный командир. Никаких заборов вокруг лагеря. Хочешь бежать — беги! Только вряд ли кто в бега ударится. Это я по себе знаю. Приходилось в своё время отдыхать в "Орлёнке". Вроде и вольностей много и никто тебя не удерживает, а не хочется расставаться ни с лагерем, ни с друзьями. Потому что интересно. Когда пришла пора расставания, все плакали от огорчения. И понимали ведь, что надо возвращаться домой. А не хотелось. Потому что знали, что нигде такой чудесной жизни не будет. Возвращаться из сказки в обычную жизнь никто не хотел.

Но русские дети — это основа, а я намеревался сделать этот лагерь интернациональным. А посему, уже работали наши миссии в Греции, Болгарии, Сербии, Черногории, выявляя наиболее перспективных детей. И учителей кстати тоже. Потому что смены из балканских стран будут не только отдыхать, но и получать школьное образование. Для тех из них, кто успешно окончит школу, предоставим возможность бесплатно учиться в специально организуемом Крымском Университете. Из этого университета я планирую сделать нечто вроде "лулумбария". Пока что для православных стран.

Порядки в этом университете будут сильно отличаться от тех порядков, что приняты в российских университетах. По сути дела, никаких "дворянских вольностей" не будет. Повышенная строгость для того, чтобы кандидаты в "вечные студенты" сами сбежали оттуда, не мучая ни себя, ни людей. Методы обучения я решил позаимствовать у знаменитого Александра Гумбольта, у которого студенты проводили больше времени в университетских лабораториях, нежели в лекционных аудиториях. По сути дела, к концу обучения выходили опытные исследователи.

Понятно, что привлекать такое заведение выходцев из "приличных семей" не будет. Ну и хорошо! Значит сработает циркуляр "о кухаркиных детях", действие которого на Крымский университет распространяться не будет. Для этих самых деток сей университет и даст путёвку в жизнь. Их конечно на родине встретят не ласково и постараются всячески зажимать. Но это будет ошибкой. Потому что в ход будут пущены приобретённые навыки самоорганизации. Встретив сопротивление, ребята и девчата неизбежно сплотятся и кастовости сливок общества противопоставят свою кастовость, свои наработанные связи и знакомства. И неизбежно пробьют себе дорогу к вершинам. Глядишь, со временем в балканских странах образуется настолько мощная прорусская прослойка интеллектуалов, что противиться ей станет очень тяжело.

Вопрос только в том, что та же прогерманская прослойка возникла не на пустом месте. Кузен Вилли сейчас бредит дорогой Берлин-Багдад. Она настолько для него важна, что он очень трепетно относится к благополучию Турции, ради которого он был готов даже жертвовать интересами своих союзников: австрийцев и итальянцев… Турция уже давно была связана с Германией военно-техническим сотрудничеством и действовала в русле германской политики. Многие русские политики не зря шутили над германским императором Вильгельмом II: если кайзеру придётся выбирать между Австро-Венгрией и Турцией, он выберет первую, если кайзеру придётся выбирать между Италией и Турцией, он всё равно выберет первую. А болгары с сербами как раз были на пути германских интересов.

Сейчас, когда германские и австрийские гарнизоны помогали туркам укрепить Дарданеллы, я могу не опасаться прорыва британского флота в Чёрное море. Но мои шевеления в сторону Константинополя могли вызвать нервную реакцию у кузена Вилли. Да уже и вызвали. Сейчас между немцами и турками идут переговоры о создании в Гемликском заливе стоянки для германских кораблей. Англичанам это очень не нравится и они уже начали делать мне разного рода гнусные намёки насчет Черноморских проливов. Что я на это скажу? Видимо им очень нужна вражда России с Германией.

А мне сейчас не до проливов. Потому что не в них наше счастье. Они по большому счету нужны паре сотен человек во всей России. Тем самым людям, чьё материальное благополучие зависит от торговли хлебом. В союзе с ними пара тысяч человек, которые до сих пор не избавились от "Крымского синдрома". Правда, как назло, эти люди очень влиятельны и пачкать мозги своими идеями умеют. Всё им мерещится вражеское вторжение через Босфор. Даже Георгий и maman временами подвержены их влиянию. Однажды, я с ними обоими чуть ли даже не поссорился из-за этого вопроса. Мы как раз тогда обсуждали способы укрепления своего влияния в Болгарии. При этом я взял да заявил, что рассматриваю дружественную нам Болгарию, как пистолет нацеленный на Константинополь. И именно maman тогда сказала:

— Ники! Но зачем вечно держать этот пистолет у турецкого виска? Может быть стоит один раз выстрелить?

Её поддержал Георгий:

— А ведь правда, чем вечно угрожать, может быть лучше один раз убить?

— Жорж, ты об этом серьёзно? Я про убийство Турции.

Оказалось, что серьёзно. И начал приводить мне давно набившие оскомину доводы про великий и ужасный британский флот, который если появится в Чёрном море, то ждёт нас гибель неминуемая. И Кавказ взбунтуется, и балканские друзья разбегутся, и флот топить придется.

— Погоди Жорж! Как начальник Генерального штаба, ты должен понимать, что вести операции на суше флот не будет. Где та армия, которая высадится на Юге России и начнет победный марш на Москву?

Нехотя, брат ответил, что в настоящий момент, у англичан нет такой армии, которая способна после высадки на берегах Черного моря, вести наступление вглубь России. Ни своей армии, ни союзной. Не считать же таковой турецкую, которой непосильно даже наступление на Тифлис. Правда, если англичан поддержит Германия и Австро-Венгрия… Но это по его мнению маловероятно.

— Видишь Жорж, ты сам считаешь, что угроза с Юга для нас не смертельна. Более того, ты должен понимать, что нет смысла вести боевые действия на второстепенном направлении, не создавая угрозу на главном. А что у нас есть главное направление?

Я подвёл Георгия к висящей на стене карте и пустился в объяснения:

— Вспоминаем Крымскую войну. Основные боевые действия шли на Юге. Чего добились наши враги? Положив тьму народа под Севастополем, они обезопасили Константинополь от угрозы с моря. И заметь, только на время. Положить 167 тысяч человек ради уничтожения эскадры, на которой служило дай бог тысяч десять моряков! Наши потери в сухопутных войсках? Да они в четыре раза меньше, если считать только боевые потери.

— У меня иные данные по нашим потерям, — перебил меня Георгий.

— Знаю! Ты плюсуешь к погибшим на поле боя 25 тысячам человек, да 16 тысячам погибших от ран, 90 тысяч погибших от болезней. Вот только сейчас санитарная служба в нашей армии стала много лучшей. Но и тогда была возможность резко сократить смертность по не боевым причинам. В любом случае, всё это затевалось как операция против нашего флота. Которая обошлась слишком дорого. И заметь Жорж, это была вспомогательная по сути дела операция.

— Если Севастополь по твоему мнению был второстепенным эпизодом, где же тогда по твоему произошли главные события той войны? — спросила maman, не скрывая своей иронии.

— Балтика. Только не спешите смеяться. Ты Жорж, как моряк, должен понимать, что британцы, чей флот не разорван на отдельные части по причинам чисто географических, способны быстро перебрасывать свои эскадры куда угодно. В том числе на Балтику. Как бы не был важен для нас Севастополь, но его потеря не являла смертельной опасности для России. Зато на Северо-Западе — всё намного сложней.

Водя указкой по карте, я объяснял собеседникам вполне очевидные вещи. Несмотря на то, что через Черноморские проливы вывозится в большая часть зерновых, закрытие их неприятно, но не гибельно для России. Гораздо опасней для нас является перекрытие других проливов — Датских. Именно через них Россия получала важные для её народного хозяйства промышленные изделия из Франции, Америки и той же Англии. Германия и Швеция? Да, они могут поставлять промышленные товары в Россию, но только в том случае, если этой торговле не будет препятствовать британский флот. А проникнуть в Балтийское море британцы смогут только через Датские проливы.

— Ники! — возмутилась maman, — ты намекаешь на то, что для безопасности Петербурга необходимо захватить Данию? Ты не забыл о том, что Дания, это моё отечество?

— Как и для вашей сестры, супруги британского монарха. Но вот чего я не пойму, так это причины распространенного в обществе мнения, что захватывать Черноморские проливы нравственно и полезно, а захватить Датские проливы безнравственно и вредно. Не говорите мне, что Дания нам дружественна. Она и Британии дружественна. Она не станет защищать проливы от британского флота. А значит, цена её дружественности такая же, как и её враждебности. Почему я должен за счет своих поданных тратиться на оборону Ботнического, Финского и Рижского заливов, если оборона территории и водного пространства между Скандинавским и Ютландским полуостровами обойдётся нам дешевле? А заодно будет обеспечен свободный выход наших крейсеров на вражеские коммуникации в Северной Атлантике.

Брат и мать посмотрели на меня как на безумца.

— Ники, ты действительно строишь такие планы?

— Нет! Я их не строю. Я просто показываю вам цену подобным планам. Балтика — это такая же лужа, как и Черное море. Балтийский флот в ней заперт точно так же, как и Черноморский. Но мы не кричим о том, что должны обязательно произвести захват Датских проливов. Хотя свободный проход по ним во время войны для нас даже более важен, нежели проход через Босфор и Дарданеллы. Вместо этого, мы решаем эту проблему невоенными средствами и не пугаем ни датчан, ни их соседей. Тогда почему у нас должна быть иная политика в отношении турок?

— Ники! В России много тех, кто мечтает о водружении святого креста над Константинопольской Софией, — заметила maman, — и совершенно нет тех, кому хочется водрузить православный крест над Роскиле. Завоевание Датских проливов — мысль совершенно новая и непривычная для нашего общества. Вряд ли поданные одобрят её.

— И хорошо, что не одобрят!

Так или иначе, сравнение Датских проливов с Черноморскими, заставило Георгия призадуматься. Что уже хорошо. Но как заставить остальных призадуматься? В своё время, русские цари, присоединяя к России новые земли, старались добиться лояльности местной аристократии, даруя ей те же права, которой обладала и русская. В результате, эти люди делали успешную карьеру, но полного растворения их в русской среде не происходило. Далеко ходить не нужно. Бери хоть остзейских немцев, хоть грузинских дворян или того же барона Маннергейма. С виду они лояльные ребята, а на деле им местные интересы дороже имперских. В итоге, всегда было кому лоббировать интересы инородцев при дворе. Даже у гонимых евреев были влиятельные ходатаи. А за чей счёт? Естественно, что за счет русского народа. Мне ещё во время подготовки, приводили интересный пример.

Вот смотрите, был во времена Петра Первого такой "выдающийся армянский патриот", которого звали Исраэл Ори. Этот самый Ори, представил Петру обращение армянских меликов, в котором они просили, чтобы царь проникся состраданием к армянскому народу и освободил его от турецко-персидского ига.

"Нет у нас иной надежды, — писали они, — мы надеемся на бога и твою страну".

Петр I благосклонно отнесся к прошению армянского ходатая и обещал оказать помощь армянскому народу после окончания русско-шведской войны.

В общем, ответ правильный: "Зайдите позже". Но Ори не успокоился. Ему ведь нужно все сразу и сейчас! Поэтому, он решил зайти с другого фланга. Он представил Петру проект освобождения всего Закавказья от "ига агарян".

Согласно этого проекта, Петр должен был отправить воинскую экспедицию по Каспийскому морю в составе 15 тысяч казаков и 10 тысяч пехоты. Экспедиция высаживается и захватывает Баку. После чего, к ней присоединятся 10 тысяч местных добровольцев. Затем, она начинает наступление на Грузию, где к ней присоединится войско из "90 тысяч храбрых грузинских воинов". Затем, вся эта сила должна бодро войти в Армению, где к ней присоединятся не менее 300 тысяч армянских патриотов.

Красивые планы? Еще бы! А кто поручится, что так все и будет? Очередное "Мамой клянусь"? Но если столько людей готово поднять восстание, то зачем нужна небольшая русская армия? Что, при такой численности и энтузиазме сами не справитесь? А главное, за чей счет банкет?

И против кого Ори подбивал Петра на войну? Думаете, что против турок? А вот и нет! Против персов. То есть, он предложил Петру, поссориться с государством, с которым на тот момент существуют устойчивые торговые связи, которое союзничает с нами в борьбе с турками и которое выручало нас деньгами в тяжелые для нас времена.

Но ведь агаряне!

Меня удивляет то, что и Петр, и его окружение на это купились. Исраэл Ори умер в 1711 году, но своего добился: начались Каспийские походы. И сразу выяснилось, что энтузиазм закавказских христиан сильно преувеличен, что сложить свои головы предстоит в основном русским солдатам. И зачем тогда ссорились с персами?

Не менее сладко звучали и речи балканских авантюристов. Они тоже пели о том, что если могучая русская армия появится на Балканах, то все тамошние православные христиане встанут как один под знамена православного воинства. Прутский поход, закончившийся катастрофой, ясно показал цену таким уверениям.

Но если у инородцев всегда были ходатаи их интересов, то в отношении русского мужика всё было иначе. Если судить по речам и статьям в газетах, то может сложиться впечатление, что высокообразованные слои русского общества всячески озабочены благом русского мужика. Жалостью к его нелегкой участи пропитаны и статью в прессе и художественные произведения лучших авторов. Но как только заходит вопрос о внешней политике, те же самые люди поют по-другому. О необходимости освободить христианские народы от владычества басурман — это клерикалы. Славянофилы поют о свободе для братских славянских народов. От них не отстают западники. В конце 18 века они пели о необходимости срочно покончить с якобинцами, потом кричали о необходимости покончить с "Корсиканским чудовищем", освободить от него Европу. Потом, в 1848 году спасали европейские монархии от их собственных поданных. В моём времени спасали Париж от тевтонов, трудящихся всего мира от власти эксплуататоров. Потом Европу от фашизма, который она сама же и породила. Да ладно ещё, если бы всё это делали с выгодой для страны. Так ведь растрата сил и ресурсов на такие дела особой пользы нам не принесла. Вреда и потерь было много больше.

Всё это меня бесило ещё в своём времени, а сейчас бесит ещё больше. На что я не люблю американцев, но всё равно считаю, что многому стоит у них учиться. Ведь у них внешняя политика всегда была служанкой внутренней. У их верхушки всегда в голове: "А что об этом подумают избиратели в Техасе? Как это отразится на нашем бизнесе?" Вот потому, они ещё ни разу не воевали за Родину. Они просто не знают и не понимают, что это такое. У них все войны ради конкретной выгоды. Они воюют за сбыт куриных окорочков, за дешёвый бензин, для своего обывателя, за господство доллара… Такой вот у них патриотизм.

А у нас всё поставлено с ног на голову. Наша образованная публика давно сделала внутреннюю политику служанкой внешней. "Что подумают о нас во всём мире?" Идиоты! Если вам не интересно, что думают о вас в деревне Гадюкино, если вам на это плевать, то в один прекрасный момент жители этой никому не известной деревни будут вас с помощью вил учить уму-разуму. И никакая Европа вам помогать спастись не станет. Более того, она посмеётся над вашими бедами, да обчистит тех, кто к ним спасаться прибежит. Даже Аликс, которая в России сравнительно недавно живёт, поняла такие вещи. А наших умников даже революция от заблуждений не вылечит.

Впрочем, спасать их от собственной судьбы я не собираюсь. Бесполезно. Меня иное беспокоило. Окружающий Россию мир медленно но верно шел к тому, чтобы устроить небывалую доселе бойню. Предотвратить её у меня не выйдет. И точно так же не выйдет избавить Россию от участия в ней. Но ведь участие бывает разным. И вклад в победу бывает разным. Кто-то платит исключительно своими жизнями, а кто-то чужими.

Если взять нынешнюю ситуацию на Востоке, то пока что своими жизнями платит кто угодно, но только не мы. До сего момента, вместо нас воевали китайцы. И нужно сказать, экономили нам немало сил. Благодаря продолжительной войне в Маньчжурии, никто у нас не испытывал желания вкладываться в строительство КВЖД. Вместо нее строилась дорога на нашей территории. К чему это привело? Темпы заселения Маньчжурии китайцами были низкими, в сравнении с нашим временем. Тем же японцам, для хозяйственного освоения этого региона не хватало именно дешёвой китайской рабочей силы. Зато у нас развитие Приамурья шло полным ходом. Народ охотно селился на этих землях.

Чтобы подкидывать дровишки в китайский костер, больших затрат не требовалось. Более того, война в Маньчжурии начинала приносить хоть маленькую, но прибыль. Прежде всего потому, что лидеры НОАК захотели меньше от нас зависеть. Обложив китайских крестьян довольно скромным натуральным налогом, они вдруг обнаружили, что их армия столько риса не съест. Не возвращать же рис обратно. И потянулись по Сунгари караваны, везущие на продажу зерно. Не только рисовое. На полученную прибыль китайцы стремились купить оружие посовременней. К этому времени, Читинский арсенал уже мог пойти им навстречу. Помимо подходящих боеприпасов, он выпускал однозарядные карабины под арисачный патрон. Конечно, китайцев больше устроила бы магазинная винтовка, но она была в процессе создания. Патрон кстати хоть и походил на японский, но точного соблюдения геометрических параметров не было. Японский патрон прекрасно к "читинке" подходил, зато читинским патроном стрелять из "арисаки" не получалось. Поэтому взятые в качестве трофеев японские винтовки приходилось слегка переделывать в полевых оружейных мастерских. Нехватка магазинных винтовок компенсировалась закупкой так называемых автоматических винтовок под тот же самый патрон.

Автоматической винтовкой мы называли то, что вышло у студенческого конструкторского бюро военно-механических курсов. Студентам действительно вначале дали задание на конструирование автоматической винтовки. То, что у них в результате долгих мучений получилось, привело в ужас специалистов из ГАУ. Представьте себе дуру, которая весит почти пуд, поэтому из неё практически не выйдет стрелять с рук. Пришлось приделать сошки. Питание — магазинное, причем, магазин ёмкостью в 25 патронов располагался сверху. Стреляло это чудо как в одиночном, так и в автоматическом режиме. Причем, из-за того, что ствол перегревался, в комплекте приходилось иметь запасной. В общем, и винтовки не вышло, и пулемёт не ахти. Тем не менее, штука эта стреляла и для китайских партизан могла стать неплохим подспорьем. Поэтому, не приняв на вооружение сей курьёз, мы его начали изготовлять специально для китайских товарищей. И не прогадали. У тех положение часто было таким, когда на безрыбье приходилось становиться раком. Иных поставщиков кроме нас у них не было, а потому они без возражений брали то, что дают. Причем, даже платили за это. Как ни странно, наш уродец им пришелся ко двору. Для длительного общевойскового боя он мало подходил, а режим ведения одиночного огня был явно лишним, но зато неплохо себя показал при коротких стычках и нападениях из засад.

В итоге, иметь нечто подобное захотели и наёмники Дансаранова. Вслед за ними подтянулись корейцы. Последние пожалуй были для нас самыми перспективными покупателями. Расширение торговли с Россией, инвестиции от "неизвестных" и контрабандная торговля с Китаем, благотворно сказалось на её развитии. В распоряжении правительства королевы Мин оказалось достаточно денег для того, чтобы покупать более современное оружие для армии. Прежде всего они покупали у нас новые полковушки и дивизионки. Как только мы стали выпускать "читинки", спустя краткое время корейцы захотели тоже иметь нечто подобное. Не для регулярной конечно армии, а для ставшего многочисленным Ыйбёна. Корейская королевская армия с удовольствием приобрела бы японские "арисаки", но по ряду причин это было невозможно. Поэтому они терпеливо ждали, когда подходящие им магазинки создадим мы. Не ускользнул от их внимания и уродливый "Читинец" — так мы назвали свою пародию на ручной пулемёт. Он их привлёк прежде всего сравнительно невысокой ценой и десяток "Читинцев" был ими на пробу закуплен.

А вот в Империи Цин начинало твориться что то интересное. Собственно говоря, с воцарением в Пекине японского ставленника и бегством двора Цыси в Ургу, эта империя существовала лишь в воображении юристов. На деле же, её предстояло воссоздать. Причем, не в прежних размерах. Нынешняя раздробленность была нам выгодней прежнего единства. Мне нужен был защитный буфер, достаточно сильный, чтобы сопротивляться попыткам объединения страны силами южан и достаточно слабый, чтобы даже не мечтать сделать это собственными силами. На первый взгляд всё этому способствовало. Признающие старую власть провинции, являли собой малонаселенные инородцами земли, обитатели которых не испытывали любви к китайцам. Но собрать их воедино было непросто. В первую очередь потому, что народы китайского Севера прекрасно видели, что за Цыси больше нет никакой силы. И вправду: ни денег, ни войск беглецы не имели. Ещё немного и им светила участь приживал при чужом доме, а Север распадётся на независимые владения. Получалось, что придется новую империю строить нам, за свои же средства. А это такие большие траты, что возникал вопрос: А России это действительно нужно или стоит как-нибудь обойтись? Однако "неизвестные" рассуждали иначе.

— Николай Александрович, я вас не узнаю. До сих пор вам удавалось делать нужную работу чужими руками. Так почему сейчас вы считаете, что придётся всё делать самому? — спорил со мной Василий Иванович, — Подумайте сами: что именно делают эту самую Цыси, пустым местом? Прежде всего, отсутствие денег.

— Василий Иванович, нет у меня таких денег! Всё что есть, едва на Россию хватает. Давно уже мелочь по своим и чужим карманам выискиваю.

— Опять двадцать пять? Незачем им помогать деньгами! Чуть встанут на ноги, обязательно забудут ваше добро. Не стоит их баловать!

— А что тогда стоит?

Василий Иванович тут же мне всё объяснил.

По его словам, их "Красная Звезда", которая официально называется "Red Star", сейчас накопила достаточные запасы драгоценного металла, а потому может позволить себе выдавать достаточно крупные займы. Та же самая Корея давно уже имеет с ними дело. Правда не напрямую, а через "Северо-Китайскую Торговую Компанию", которая целиком и полностью "краснозвёздная". Никто конечно не даёт корейцам ни золота, ни серебра. Оно так и остаётся лежать в том хранилище, что размещено в Якутске. Вместо этого в ход идут векселя. Поэтому вся внешнеторговая деятельность Корейской империи осуществляется при посредничестве компании. Соответственно, автоматически происходит изъятие части прибыли для погашения государственного долга. Точно по такой же схеме "краснозвездные" работают и с китайскими коммунистами, и с албазинцами. Совсем недавно было заключено кредитное соглашение с Гавайским королевством. Теперь пришла пора расширить масштабы подобной деятельности. Поэтому получение займа правительством Цыси, как раз то, что повысит его цену в глазах национальных элит Севера. Естественно, что предоставление займа произойдёт не просто так. Будут жёстко оговорены условия не только предоставления, но и использования этого займа. Фактически, тратить полученные деньги императорский двор сможет с согласия кредиторов. Естественно, что на территории Северного Цин будет работать "Северо-Китайская Торговая Компания". Но не она одна. "Военторгу" тоже места на этом рынке хватит. И против деятельности "Русско-Китайского банка"" соратники Василия Ивановича возражать не намерены. Хотят вкладываться — пусть вкладываются. Но не самостоятельно, а под контролем "Красной Звезды".

— Милейший Василий Иванович! Поправьте меня, если я ошибаюсь. Получается, что вы покупаете В Северном Цин, Маньчжурии, Корее, на Гавайях местный административный ресурс?

— Да, Николай Александрович, именно с этого мы и начинаем. Без этого успешно вести дела не получится.

Меня такая откровенность не радовала. Потому что уверенности в том, что подобная деятельность моих покровителей пойдёт на пользу России не было. Я строю защитный буфер в Азии не для того, чтобы в один прекрасный момент наши сателлиты сменили ориентацию и внезапно создали нам угрозу. Кроме того, наверняка "неизвестные" покупают административный ресурс не только у соседей. Дальний Восток и Восточная Сибирь тоже находятся в зоне их интересов. Где гарантия того, что в один прекрасный момент там не возникнет какая-нибудь Таёжная Республика, имеющая мощную международную поддержку?

Василий Иванович, прекрасно понимавший, что меня встревожило, пустился в объяснения.

— Понимаете, Николай Александрович, в чем ваша проблема? Вот вы стараетесь, работаете, что то улучшаете, а потом преемники берут и все ваши труды спускают в унитаз. Так может выйти не только у вас. Труды Петра Первого, потомки быстро похерили. И задел, оставленный Екатериной Великой, при Александре Первом за пару лет просрали. И Николай Палкин напрасно трудился. Да что вам говорить, Вы прекрасно знаете, что и то наследство, что досталось нам от Сталина — уничтожено. И заметьте, потомки вместо того, чтобы продолжать развитие, опираясь на достижения предшественников, раз за разом уничтожают то, что могло стать очередной ступенькой для движения вперёд и вверх. Как вы думаете, почему такое происходит?

— Вообще-то принято считать, что всё дело в качестве элиты, — уклончиво ответил я, пытаясь понять: чего это его на высокие материи потянуло?

— Вы тоже так считаете?

Не получив от меня ответа, собеседник продолжил:

— Насчет качества элиты — чушь! Так называемая элита одинакова везде. Её отличие от простых смертных состоит лишь в стремлении захапать как можно больше ресурсов в свою пользу. В этом плане русская элита отличается от британской только меньшим размахом. Поменяй местами ваших сиятельств и лордов, результат будет тем же. Герцог Мальборо в Рязанской губернии или первый секретарь Вологодского обкома КПСС Черчилль, будут также менять золото на бусы, как и русская или советская верхушка. А все потому, что у России нет одного компонента, который даст ей настоящую независимость.

— И чего же нам не хватает? Я помню ваши слова о финансовом могуществе. Вот только не верю тому, что это у вас выйдет.

— Напрасно, Николай Александрович! Совершенно напрасно. Неверие — мать поражения. Вспомните историю Америки. Она тоже начинала с голой задницы. А ведь со временем она сумела одолеть Британию. Даже сейчас, когда её считают второстепенной державой, она не теряет надежды и не прекращает борьбы за гегемонию. И ведь вы прекрасно знаете, что у неё всё может получиться.

— Предлагаете нашему теляти Америку забодать?

— Уже бодаем, ещё как бодаем. В настоящий момент, их игры в Китае ведутся на наши займы. Не нужно делать удивленное лицо! Это чистая правда. Денег у Америки нет. Ни у государства, ни у частного бизнеса. Вернее нет в том количестве, которое им нужно для игры в великую державу.

И Василий Иванович поведал мне такое! Как оказалось, на Аляске они добывали не только золото. Да и сколько его было? Сущая мелочь. Золота удалось добыть не так уж и много. Чистая прибыль с этого — жалкие два десятка миллионов долларов. Намного больше удалось выманить из карманов вольных старателей. В среднем, каждый поверивший в свой шанс, вложил порядка шестисот долларов, а золота добыл на шестьдесят долларов. И вся эта разница оказалась в карманах главных затейников, которые знали и понимали, как зарабатывать на человеческих страстях. Вот в чем состоял смысл этой затеи — выманить деньги у легковерных. В нашем времени это провернули сами американцы, но здесь их опередили "краснозвёздные" мошенники. Правда, делиться всё равно пришлось. Но только с британцами. Потому что больше некого было противопоставить американцам. Сейчас американцы пытаются переманить "краснозвёздных" себе. Но те на такое не согласны, потому что понимают: разорят сволочи и всё себе захапают! Поэтому, чтобы сохранить честно награбленное, "неизвестным" нужна своя силовая база. Изначально они на эту роль и назначили Россию.

— Мы ведь Николай Александрович сделали выводы из событий нашего времени. А выводы такие. Богатеть на чужой территории можно, но это ненадолго. Можно богатеть на своей территории и прятать награбленное на чужой. Это тоже не очень надёжно. Надёжно — это когда прячешь прибыль в своём доме, где у тебя всё куплено и схвачено. К сожалению, Россия на роль убежища для капитала мало подходит, Но мы над этим вопросом работаем. Не только с вами. Если большевики, неважно какого окраса, придя к власти не станут рубить сук на котором сидят, то они сильно облегчат себе жизнь.

— Значит меня вы заранее списываете?

— Вообще-то списывали. Расчет был в том, что вы в отличии от Николашки будете сильней упираться рогом и дольше продержитесь. Но избежать революции не сумеете. А мы за это время сумеем прикормить большевиков, превратив их в свою опору. Но вы повели себя не так, как мы ожидали. Создали проблемы всему миру и остались в стороне. Не знаю, как долго у вас выйдет играть с судьбой, но для нас и для России, если не портить игры, становится реальным очень неплохой вариант.

— Значит в любом случае, меня лично ничего хорошего не будет?

— Вы всё правильно поняли. Ну как, не возникнет соблазн, бросить всё к чертям собачьим?

Да уж, "обрадовал" меня "неизвестный". Лично мне ничего хорошего не светит. Кто бы только сомневался! Не для того меня забрасывали, чтобы я переиграл своих хозяев на этом поле. Вряд ли они сложили яйца в одну корзину. Того же Георгия они не просто так спасали. Наверняка работают и с ним. И кто поручится, что уже сейчас они не охмуряют того же Ильича? А что Ильич? Ильич не дурак. Пользоваться благоприятными обстоятельствами умеет. Да и наследники его были не промах. Но проиграли. Вовсе не в 1991 году. В 1921 году всё стало на свои места. Располагая только людским капиталом в отдельно взятой стране, жизнь по своим правилам не устроишь, потому что то, что нужно для развития, находится в руках твоих врагов. Отсутствие развития — смерть. Торговля с богатым врагом — тоже смерть. Потому что во втором случае ты играешь на чужом поле и по чужим правилам. Куда не кинь — всюду клин. Выбрали однако медленный вид смерти, яростно пытаясь порвать те липкие путы, которыми опутывал их враг.

Не поняли ещё? Тогда проще: у большевиков, как кстати и у меня, имелся неплохой людской капитал, и даже промышленный. Но их наличие ещё не гарантирует победы. Тот же Ленин уверял, что финансовый капитал всегда поглощает промышленный. Хорошо это или плохо? Если это свой капитал — неплохо. Если чужой — прощай свобода, а то и жизнь. Все 70 лет Советский Союз лавировал между Американским и Британским финансовыми капиталами, так и не создав собственного, дружественного ему финансового капитала. Может быть просто не успел. А может даже не осознал такой необходимости. А противники прекрасно умели менять бусы на то же золото. "Краснозвездные" решили создать ещё один мировой финансовый центр? Пока что это смахивает на Нью-Васюки.

— Знаете, Василий Иванович, даже если все будет так, как вы мне напророчили, пятиться и выходить из игры я не стану. Одну жизнь я считай прожил и скучной она мне не казалась. Вторая жизнь у меня тоже не пресной выходит. А потому и дальше стану жить и надеяться на то, что враги собственным дерьмом подавятся.

Не знаю, догадались ли разного рода Ротшильды да Рокфеллеры о том, что задумали "неизвестные", но пока что им особо никто не мешал. Правительство Северной Цин, получившее увесистый займ, начало вести себя активно. В частности, приступило к созданию собственной армии и сбору податей для того, чтобы было чем рассчитываться по долгам. Как это отразилось на нас? Ростом торгового оборота. Закупалось в основном оружие для тех войск, что должны были защитить Тибет от англичан. Учитывая, что что-либо купить они могли лишь у нас, мы этим немедленно воспользовались. Помимо оружия на Северные земли хлынула тьма коммерсантов из "Военторга" и "Северо-Китайской компании". На те же средства от полученного займа, срочно строились современные линии связи с Лхасой: телеграфная связь и радиосвязь были необходимы как воздух.

Англичане эти шевеления конечно заметили и обеспокоились. Стоило ожидать от них ответной пакости и я готовился к борьбе. Однако вместо того, чтобы заняться нами, англичане обрушились на американцев. Дело в том, что наши непрошеные союзники всё-таки сунулись в Тибетские дела, не зная всего того, чего опасались англичане. А те опасались появления у тибетцев современного оружия. Мы его конечно поставляли. Но оно шло со стороны нашей территории и отследить его поступление было трудновато. Зато американцы действовали нагло и неосмотрительно, в результате чего англичане накрыли на территории Сиккима два каравана со "Спрингфилдами". Не сказать, что это современная винтовка, но всяко лучше, чем те мушкеты из 18 века, которых хватало у жителей нагорья.

Ответ англичан был таков, что американцам слегка поплохело. От maman я узнал новость: британцы покупают у Дании принадлежащую ей колонию на Виргинских островах. Правда, зачем она понадобилась британцам, я не сразу понял. Всё стало ясно, когда британцы вдруг пригнали сильный отряд боевых кораблей к берегам Колумбии, где в это время местные либералы сражались с консерваторами. Сразу после появления британских кораблей, колумбийские либералы вдруг настолько возненавидели "гринго", что совершив стремительный рейд в район Панамского перешейка устроили погром в районе строительства Панамского канала.

Посылать морскую пехоту или канонерки в те места, где возможно столкновение с британцами, американцы не стали. Но и от своего не отступились. То есть, в Китай они всё-равно полезли. И опять к Василию Ивановичу приехал мистер Батхед, чтобы договориться о дальнейших поставках оружия уже через северные территории. Поставляли они кстати не только оружие и не только через зону нашего влияния. Возможности морской контрабанды они тоже использовали. Правда, постарались светиться как можно меньше. Американские корабли везли "товар" до корейских портов, а там происходила перевалка груза на китайские джонки. Европейцам, чтобы пресечь контрабанду, пришлось озаботиться блокадой китайского побережья. Конечно, гонять эскадры вокруг всего Земного Шара никто не стал. Просто часть торговых кораблей превратили во вспомогательные крейсера. Ну и японский флот не остался в стороне. Благодаря английским займам, тоннаж его рос. Правда, прирост тоннажа происходил не за счёт кораблей линии. Был сделан упор на развитие лёгких сил. Закладывались и строились в основном крейсера второго ранга, водоизмещение не более трех тысяч тонн, да канонерские лодки. А больше ничего и не требовалось для борьбы с контрабандистами. Насколько успешной была эта борьба? Не особо успешной. Большая часть грузов всё-таки поступала заказчику.

Тем временем Северная Цин из миража превращалась в реальность. Благодаря нашим агентам при дворе Цыси, между ней и лидерами северных народов были заключены все нужные соглашения и процесс формирования цинской армии набирал обороты. Ближе к концу года, недавно сформированные части маньчжурских войск начали перемещаться в сторону Тибета. Теперь, за эту страну можно было быть спокойным. Тибетское ополчение, части маньчжурской армии, инструктора и добровольцы из России, постепенно занимали отведенные им места временной дислокации. Наиболее ценной частью этого войска были как раз наши добровольцы. А это не только калмыки с бурятами. Офицеры штаба Туркестанского округа уже неплохо устроились в окрестностях Лхасы. Вооружена эта армия была вовсе не древним хламом. Американские "спрингфилды", русские "берданки", немецкие "геверы". Были и пулемёты. К сожалению, пулемёты Мадсена, которые уже год как выпускались датчанами, закупить не удалось. Вместо этого было отправлено десять штук пародий на них, что сумели сотворить студенческие КБ. И были это вовсе не "Читинцы". Ведь кроме них создавался пулемёт и под маузеровский патрон. И он тоже был забракован ГАУ. Что совсем не удивительно. Ведь эти поделки даже официально пулемётами не считались. Ведь юные дарования конструировали всего лишь автоматическую винтовку. Это я так настаивал. При этом, я прекрасно понимал, что нормальная винтовка у ребят не выйдет. И ребята меня не подвели. То, что у них вышло, вызвало восторг только у меня, но не у специалистов ГАУ. Итак, "винтовочка" весила аж целых 13 кг. Поэтому о стрельбе с рук речи тут не шло. Что интересно, к ней пытались присобачить штык. У них это даже получилось. Но обойтись без сошек не вышло. Долго думали, куда присобачить магазин. В итоге, сделали так же, как на "Читинце" — сверху. Правда, кто то им подсказал, что лучше его делать неотъёмным, чтобы в пылу боя его не пролюбили. Ёмкость магазина тоже была на 25 патронов. Замена ствола — та ещё морока. Скорострельность не очень высокая — 400 выстрелов в минуту. Прицельная дальность — 2000 шагов. И дороговатая вышла "игрушка". Но ведь я не собирался вооружать им нашу армию! Окончательное решение по пулемётам мы собирались принимать лишь в следующем году. А пока довольствовались тем малым количеством, что было закуплено у Максима. Кроме пулемётов, на Тибет ушли 63 мм полковушки и первые трёхдюймовые горные орудия.

А по ту сторону границы тоже шла активная подготовка к предстоящей войне. В районе станции Силугири наша разведка уже обнаружила отряд во главе с бригадным генералом Джеймсом Мак-Дональдом. В состав отряда входили 23-й и 32-й сапёрные и 8-й гуркхский полк, пулемётная команда Королевского Норфолкского полка и команда мадрасских сапёров, всего около 3000 солдат. Ожидалось прибытие ещё полутора тысяч человек. Кроме того, в окрестных селениях вербовались добровольцы для службы в обозных частях. Суммарно в атаке на Тибет должно было принять участие до 10 тысяч человек. Вроде и не очень большое войско. Но только на первый взгляд. Большей силы по маршруту возможного следования экспедиционных сил не развернёшь. К тому же снабжение отряда такой численности было не дешевле снабжения армейского корпуса на Западно-Европейском ТВД. Впрочем, имеющихся при отряде запасов британцам вряд ли хватит больше, чем на восемь месяцев. А если их продвижение сильно притормозить, то им потребуется и более солидное снабжение, да и войска придётся пополнять не один раз. И если британцам нужна была быстрота действий, то я делал ставку на затяжную войну. Проблем юридического плана у нас не было. После переговоров между далай-ламой и правительством Северной Цин, защита нагорья официально осуществлялась войсками этой империи, с которыми британцы уже давно находились в состоянии войны. Мы тут были как бы не причем. Кстати, боевые столкновения уже происходили. Летучие отряды тибетцев совершали набеги на подконтрольную британцам территорию. Особыми успехами ополченцы похвастать не могли. Но мы на это и не рассчитывали, потому что главной целью этих набегов было сбить англичан с толку. Создать ложное впечатление о характере предстоящей войны. Кроме того, этими набегами мы затрудняли Мак-Дональду и Янгхазбенду ведение разведки на "нашей" территории. И та, и другая цели были достигнуты. Когда британская экспедиция в ноябре тронулась в путь, то англичане пребывали в твёрдой уверенности, что им предстоит война с плохо организованными дикарями, вооружёнными допотопным оружием.

С самого начала их постигло разочарование. Первые бои на перевале Нату-Ла прошли очень тяжело для них. Потеряв во время штурма перевала порядка трехсот человек, они сумели его форсировать и пройдя по долине Чумби они дошли до китайской крепости Пагри и надолго застряли в этом месте. Взять Пагри можно было лишь ценой огромных потерь. Британцы это прекрасно понимали, но на всякий случай атаковали старые укрепления. Естественно, что попав под сильный орудийный и ружейно-пулемётный огонь, вынуждены были отойти и заняться более основательной подготовкой к штурму.