Мы мертвые

На нем не было перчаток — не с его выбитыми пальцами — и он солгал бы, если бы сказал, что ему просто нести столько шаров одновременно. Не говоря уже о порезах по всему телу. Было бы чертовски иронично, если бы он взорвался из-за того, что содрал коросту с пальца. Квист предложил взять взять у него сумку, но Дрен отказался. Будет лучше, если шары понесет он, на всякий случай. Между ними что-то есть, очевидно, так что Дрен не хотел рисковать.

Не успокаивало его нервы и то, что Дайджаку все еще патрулировали небо. Не так много, как раньше, но достаточно, чтобы вызвать беспокойство, если они проявят неосторожность или им просто не повезет. Облака закрыли полоску луны, оставляя мало света, чтобы выдать их, а на крышах было более чем достаточно теней, чтобы мальчики могли порхать между ними. Но Дрен, все равно, прислушивался к звуку крыльев.

Улицы внизу были пусты, в городе тихо. На данный момент. Остальная часть его команды уже должна быть на месте, готовясь поджечь Киесун. Черепа никогда не узнают, что их ждет.

Они быстро двигались по террасным крышам, перепрыгивая через невысокие стенки, отделявшие каждый дом от соседнего, ныряя под водные башни и перепрыгивая промежутки между улицами. Они не думали о падении. Они бегали здесь с детства и знали дорогу из одного конца города в другой по крышам не хуже чем по земле.

Дрен ухмыльнулся. Ему было весело. Хорошая пробежка, а потом взрыв в конце. Стычка с Квистом была забыта. Когда они занимались по-настоящему серьезным делом, парни были единодушны.

Они направились к Колн-стрит, через район Райзен. Пересекли Бейкерс-лейн, пробежали через Гейт, вниз по Линк-стрит, к крышам на Крейз-роуд. Впереди маячил Дом Совета, единственное место, где из окон все еще лился свет. Работа Эгрила там никогда не прекращалась. Разрушение жизней отнимало слишком много времени. Пытки людей. От одного вида этого Дрену захотелось остановиться, повернуть назад, сдаться. Но нет, он сожжет это место дотла. Он стиснул зубы и побежал дальше.

Их темп замедлился, когда они приблизились к контрольно-пропускному пункту на Хаусман-стрит. Они не хотели рисковать, не хотели, чтобы звук привлек внимание Черепов. Или спугнуть их собственную команду.

Они были тенями, когда пробирались вдоль ряда. Здание сильно пострадало во время вторжения, и крыши были покрыты обломками. Обломки водяных башен, разрушенные лестничные клетки и рухнувшие стены затрудняли передвижение. Дрен искал признаки Фалсы и Бусера, но они были слишком хорошо спрятаны. Отлично. Значит, они чему-то у него научились.

— Дрен. — Шепот впереди. Фалса. Она появилась в конце ряда, сама тень на фоне темно-синего ночного неба. — Сюда.

— Пригнись, — прошипел Дрен сквозь стиснутые зубы. Он посмотрел вверх, чтобы посмотреть, заметил ли ее кто-нибудь из Дайджаку, но удача пока была за них. Фалса, однако, все еще не двигалась.

Они быстро присоединились к ней. Дрен попытался оттащить ее обратно в укрытие, но она сопротивлялась, проявив неожиданную силу.

— Ты хочешь, чтобы тебя поймали? — рявкнул он. — Оставайся здесь, и Дайджаку тебя схватят.

— Неважно, — ответила она. — На контрольно-пропускном пункте нет Черепов.

— Что?

Фалса указала:

— Там, внизу. Пусто.

Дрен заглянул за край. Там был контрольно-пропускной пункт, но Черепов не было:

— Что за...

— Сегодня ночью все контрольно-пропускные пункты будут пусты, — сказал Квист сзади.

Дрен повернулся к нему лицом:

— О чем ты говоришь?

— Я же говорил тебе, что не собираюсь быть марионеткой Шулка. Ты не хотел слушать. — Его кузен держал стальную трубу. Рядом с ним стояла Фалса с ножом в руке.

— Что происходит, кузен? — спросил Дрен, хотя и знал.

— Я ввязался в это дело ради себя, Дрен. Я же говорил тебе это. Ради себя. — Костяшки пальцев Квиста побелели, когда он крепче сжал трубу, готовясь к тому, что ему предстояло сделать.

— Где Бусер? — спросил Дрен, оглядываясь по сторонам, пытаясь потянуть время, не желая верить в происходящее.

Фалса ухмыльнулась:

— Он убил его несколько часов назад. Тело в переулке, несколькими улицами дальше.

Итак, парень все-таки был убийцей. Теперь Дрен не чувствовал такой гордости. «Это то, что ты собираешься сделать со мной?» Его рука потянулась к отцовскому ножу.

— Не трогай его, — сказал Квист. — Я не хочу причинять тебе боль. Ты мой кузен и все такое, но попробуй достать это лезвие, и я раскрою тебе череп.

Дрен пятился, пока не почувствовал стену под ногами:

— Значит, мы так и будем стоять здесь и болтать?

Квист засмеялся, долго и безудержно:

— Нет. Просто ждать, когда появятся другие.

— Кто?

Фалса, выглядевшая слишком довольной собой, указала на небо:

— Они.

У Дрена все внутри перевернулось. Он проследил за ее пальцем. Два Дайджаку летели прямо на них.

— Вы тупые ублюдки.

— Нет, мы богатые ублюдки, — ответил Квист. — Ты знал, что за твою голову назначена награда? Черепа дали мне много золота за то, что я рассказал им о тебе и твоих планах на сегодняшний вечер.

С точки зрения Дрена, у него было два варианта. Поднять руки и ждать, пока Дайджаку доберутся до него, или показать своим так называемым друзьям, какую большую гребаную ошибку они совершили, предав его. С его точки зрения, сделать выбор было несложно.

Дрен вытащил нож и одним быстрым движением бросился на Квиста. Квист отклонился назад и поднял трубу как раз вовремя, чтобы блокировать удар. Металл громко лязгнул о металл в ночи. Неважно. Черепа наверняка уже в пути. Тишина не поможет. Он продолжил атаку, нанес левый хук и попал Квисту под подбородок. Его двоюродный брат отшатнулся, и Фалса бросилась ему на помощь, ударив Дрена своим маленьким ножом. Он отбил его своим собственным клинком и сильно пнул ее по колену, вложив в удар весь свой вес. Сустав треснул, и она рухнула, вот так просто.

Квист бросился на него с трубой, сильно размахнувшись, пытаясь снести голову Дрена с плеч. Дрен уклонился от удара и бросился в сторону, когда Квист снова бросился на него. Труба ударилась о стену.

— Ты ублюдок, — сказал Квист с безумием в глазах. — Подвел нас всех. У нас все было так хорошо.

Дрен ничего не сказал. Слова — пустая трата дыхания. Он рискнул взглянуть на приближающихся Дайджаку. Они были уже близко. Он должен был закончить этот бой сейчас, или он будет мертв, в любом случае. Он бросился на Квиста, ведя в атаку своим ножом, нанося удары, прощупывая, ища лазейку.

Квист не торопился. Ему не нужна была победа, ему просто нужно было помешать Дрену уйти, пока Дайджаку не доберутся сюда. А Дрен был измотан. Бог знает как долго он не спал, а хорошая взбучка Черепами сделала его не в состоянии вести продолжительный бой.

Он ударил ножом. Когда Квист опустил трубу, чтобы блокировать удар, Дрен сделал выпад и ударил локтем в нос другого мальчика. Это был хороший удар, и Квист отшатнулся, кровь уже текла по его лицу, глаза слезились. Не собираясь давать ему время опомниться, Дрен ударил его ногой в пах, но вместо этого попал по бедру.

Дикий и отчаявшийся, Квист набросился на него, и Дрен нанес ответный удар, оставив красную полосу на руке своего кузена. Квист уронил трубу, Дрен бросился на него и вонзил нож ему в грудь.

— О! — сказал Квист в шоке и удивлении, его глаза широко раскрылись. Их лица соприкоснулись, щека к щеке. Дрен услышал, как Квист издал последний хрип, и тело мальчика обмякло на нем. Когда он вытащил лезвие, то почувствовал, как вместе с ним вытекла кровь. Отступив назад и убрав нож в ножны, он позволил телу Квиста упасть на пол. Его лучший друг. Его кузен. Ушел.

— Нет! — закричала Фалса с земли, но Дрен уже бежал обратно тем же путем, каким пришел. Он перемахивал через разделительные стенки, не сводя глаз с конца улицы. Нельзя было терять времени. Ему нужно было уходить.

Краем глаза Дрен уловил какое-то движение и обернулся как раз в тот момент, когда дайджаку бросился вниз с ниганнтанским копьем в руке. Он перекатился вперед и почувствовал, как лезвие просвистело над головой. Дайджаку устремился вперед, собираясь повернуть обратно, но другой уже был в пути. Дрен схватил камень, повернулся и швырнул его изо всех сил. Дайджаку свернул, и Дрен побежал, спасая свою жизнь.

Он перепрыгнул через улицу в следующий квартал, когда дайджаку снова набросился на него. Крыша была покрыта мусором, наваленным высокой кучей вокруг водной башни, и Дрен схватил доску, когда пробегал мимо. Когда дайджаку нырнул вниз, Дрен развернулся к нему лицом, размахнулся доской и запустил ее в демона. Он не стал ждать, чтобы посмотреть, попадет ли она в цель, а побежал дальше.

Он перепрыгнул через другую стенку, нырнул под водную башню и нашел несколько теней, чтобы спрятаться. Он на мгновение остановился, сердце бешено колотилось в груди, глаза искали выход. Он чувствовал, как протестуют его кости, ребра сотрясаются при каждом шаге, но ему приходилось игнорировать все это. Он втянул воздух ртом, его нос был забит и бесполезен.

Обломки на крыше давали ему некоторое укрытие, но скоро оно у него закончится, и Дайджаку его схватят. Он должен был найти способ выбраться с крыши. Существа кружили над головой, разыскивая его. Они ни за что не собирались облегчать ему задачу.

В десяти ярдах от него, через открытое пространство, был вход на лестницу, который все еще стоял. Если дверь не заперта, это его выход. Если не заперта. Он не хотел покидать свое убежище, но, с его точки зрения, у него тоже не было выбора. Вообще никакого гребаного выбора.

Глубоко вздохнув, он побежал. Наверху он услышал крик Дайджаку. Он добрался до двери, потянул за ручку. Заперто!

Над ним нависла тень, и Дрен наполовину развернулся, наполовину отшатнулся в сторону, когда ниганнтан врезался в дверь. Он отполз назад, когда существо нанесло еще один удар, каким-то образом избежал еще двух ударов, а затем его спина ударилась о стену. Ему больше некуда бежать.

Дайджаку приземлился на крышу, за ним последовал другой. Это зрелище напугало его до смерти. Сейчас демоны его прикончат.

Он огляделся дикими от страха глазами, отчаянно ища способ сбежать. Конец ряда был недалеко, но расстояние до следующего блока было шире обычного — не перепрыгнуть. Он не мог пойти этим путем.

У него оставался только один вариант. Безумный. Он полез окровавленной рукой в сумку и схватил шар. Он почувствовал, как тот немедленно отреагировал, нагреваясь, и он надеялся, что его кровь не попала ни на кого из остальных.

Он вытащил шар из сумки и позволил Дайджаку увидеть, как тот светится. Он никогда не думал, что демоны чего-то боятся, но тут он увидел страх. Они сорвались с места так быстро, как только могли, хлопая крыльями, убегая от него для гребаного разнообразия.

Он изо всех сил швырнул шар им вслед и побежал в укрытие.

Взрыв сбил его с ног и швырнул через крышу, его преследовали пламя и ярость. Он кувыркался кубарем, пока не ударился о стену, чуть не раздробив череп.

Он лежал там, ошеломленный. Он знал, что должен снова двигаться, но мир вращался, и он понятия не имел, как заставить ноги работать. Ледяные осколки боли пронзали его с каждым вдохом. Он надавил на ребра и попытался проглотить боль, высматривая демонов. Половина крыши была в огне, в то время как другая половина почти исчезла. Но Дайджаку тоже не было видно. Он надеялся, что ублюдки повержены и мертвы, но даже если бы это было так, он знал, что в небе этих ублюдков еще больше.

Дрен вытер кровь с глаз, попытался встать и снова упал на задницу. Это не должно было быть так сложно. Он попробовал еще раз и поднялся на колени, его чуть не стошнило. Он потряс головой, чтобы вернуть хоть немного здравого смысла в свою черепушку.

Дрен услышал хлопанье крыльев. Вот они. Еще Дайджаку. Страх придал ему сил, в которых он нуждался, чтобы встать. Трое демонов летели прямо на него, заняв позиции для удара ниганнтанскими клинками. Он, шатаясь, направился к лестнице. Взрыв оказал ему еще одну услугу. От двери ничего не осталось, кроме нескольких деревянных щепок.

Он ввалился внутрь и наполовину сбежал, наполовину упал с лестницы. Он остановился на площадке второго этажа, тяжело дыша и сплевывая кровь. Он вытащил свой нож, все еще покрытый кровью Квиста, и оглянулся на лестницу в поисках знака, что Дайджаку идут за ним. Нож казался неуместным в его трясущейся руке. Что он мог сделать против дайджаку с ниганнтаном?

Время шло. Дыхание Дрена выровнялось. Он вытер кровь с глаз. Где они? Затем он понял, что им не нужно его преследовать. Ему некуда идти. Все, что им нужно было сделать, это подождать и схватить его либо на улице, либо на крыше.

Эта мысль его разозлила. Разве он не показал им, что они не неуязвимы? Разве убийство некоторых из них не принесло ему немного уважения? Он даст им повод подумать дважды.

Он снова вложил нож в ножны и, насколько мог, вытер руки от крови. Он думал, что стер всё, но в темноте было трудно сказать наверняка. Его сердце бешено колотилось, страх скручивал внутренности. Он просто надеялся, что его гребаная удача все еще с ним. Он полез в свою сумку и вытащил шар. Тот был холодным как смерть в его руке, пока он крался обратно по лестнице, прижимаясь спиной к стене. Через открытую дверь он мог видеть ночное небо. Мимо промелькнули тени — верный признак того, что Дайджаку ждали наверху.

На последней площадке он остановился и сплюнул на бомбу кровью. Шар немедленно отреагировал: стал теплее, жидкость засветилась ярче, забурлила внутри. Она заискрилась в темноте, когда горела в его руке. Дрен должен был точно рассчитать время.

Он улыбнулся. Время показать Дайджаку, в чьем городе они трахаются.

Дрен вышел на крышу. Дайджаку кружили над ним. Пять ублюдочных тварей. «Эй!» — крикнул он. Они все наклонились к нему, сбиваясь в кучу. Чертовски идеально.

Дрен бросил бомбу в центр группы и нырнул обратно в дверной проем. Мир разлетелся на части, сотрясая здание. Крыша и половина стены исчезли с лестничной клетки, осыпав Дрена обломками, когда он свернулся калачиком, закрыв уши. Ниганнтан с грохотом упал на пол рядом с ним. За ним последовало туловище, от крыльев дайджаку остались только обрубки. Где-то кто-то закричал. Но небо было пустым.

Дрен поймал ублюдков. Он стал гребаной легендой — человек, убивший пятерых Дайджаку. Он смеялся, спускаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Пять Дайджаку, а ночь еще даже не закончилась.

61

Яс

Киесун

Взрыв заставил Яс подпрыгнуть. Она бросилась к окну и выглянула наружу.

— Что происходит? — спросил Грис. Они все еще были в квартире мертвой женщины. Ее тело лежало в углу, накрытое простыней.

— Крыша в нескольких улицах отсюда горит, — ответила она, — но я больше ничего не вижу. — Над головой промелькнула тень, и Яс отпрянула от окна. Дайджаку летели на место происшествия.

— Может быть, ребята Дрена начинают свою работу, — сказал Грис, вставая.

Яс покачала головой:

— Для этого еще слишком рано.

— И все же… мы должны перебраться в безопасное место, пока они отвлеклись. Встретиться с твоей ма и твоим сыном.

Яс кивнула. Она посмотрела вниз на мертвую женщину, осознавая, как легко она могла бы лежать где-нибудь с простыней на голове — или все еще торчать в водной башне:

— Пошли.

Она подобрала найденное пальто. Нож снова был за подкладкой. Легко достать. Готов к использованию.

Она остановилась на мгновение, осознав, что вооружилась, не подумав. Это действие больше не было для нее противоестественным, оружие больше не было чужеродным.

— Кем я стала? — пробормотала она.

— Воином, — сказал Грис от двери.

— Не думаю, что воин попал бы в ловушку в водной башне, — ответила она, когда они вышли в коридор.

— Ты бы удивилась.

На улице они держались поближе к зданиям, не торопясь. Черепа действовали в полную силу, и каждый раз, когда им приходилось прятаться, нервы Яс становились все более натянутыми. Она вздрагивала каждый раз, когда над головой пролетал дайджаку, и каждый шум заставлял ее думать, что их заметили. Запах дыма пропитал холодный ночной воздух, усиливая ее страхи. Город был сухим, как кость, и, если огонь распространится, все бы очень быстро сгорело. И все же, с каждым избегаемым патрулем и пересечением очередной улицы, она чувствовала, как растет уверенность. Возможно, план сработает.

Грис нашел дом, дверь оказалась незапертой. Они поднялись прямо на второй этаж. Грис постучал, помедлил, затем постучал еще три раза подряд. Дверь приоткрылась на дюйм, в темный коридор пролился свет, и оттуда выглянуло мужское лицо. Секундой позже дверь открылась, и они вошли.

Ма сидела за столом и вскочила, увидев Яс. Они обнялись, испытывая облегчение. В комнате было еще несколько ханранов, но Яс не обратила на них внимания.

— Значит, у тебя получилось, — сказала мама, когда они расстались.

— Я здесь, ага? — спросила Яс. — Где Ро?

— В спальне, спит. Он крепкий орешек.

Яс смахнула слезу и пошла проведать сына.

В комнате было темно, и глазам Яс потребовалось мгновение или два, чтобы привыкнуть. Ее сын лежал на матрасе на полу, уже наполовину откинув одеяло. Он всегда был вертлявым, даже до своего рождения. Яс опустилась рядом с ним на колени и снова натянула одеяло. Он выглядел таким умиротворенным со своими поджатыми губами и слегка хмурым лицом.

Ей хотелось лечь рядом с ним, закрыть глаза и забыть о том беспорядке, в котором они все оказались, но этому не суждено случиться. Она поцеловала Ро и встала. Бросив последний взгляд на сына, она вернулась в главную комнату.

Подошел Грис:

— С ним все в порядке?

Она кивнула:

— Как и сказала Ма, он крепкий орешек.

Шулка ухмыльнулся:

— Пошел в свою мать.

В комнате было шестеро ханранов, и ни один из них не выглядел счастливым. Она была удивлена, увидев среди них Хасана, скорчившегося на полу в углу. Кейн послал его охранять мыс Раскан. Мужчина был перепачкан грязью и кровью. Рядом с ним сидела незнакомая Яс женщина, бродяжного вида с жестким взглядом. Отвратительный порез тянулся от ее лба вниз к подбородку; попытка стереть кровь с ее лица была не слишком успешной. На коленях у нее лежал топор, а к ноге был прислонен меч Шулка.

— Это та, кого мы ждали? — спросила женщина.

— Да, — ответил Хасан. — Ее зовут Яс. — Он поднялся на ноги, медленно, как будто каждое движение причиняло ему мучительную боль.

— Она сделала достаточно. — Грис встал перед Яс, словно защищая ее от всего, чего они хотели. — Кто эта девушка?

Хасан наклонил голову в сторону незнакомки:

— Тиннстра. Дочь Грима Дагена.

Яс понятия не имел, кто такой этот Грим Даген, но, судя по выражению лица Гриса, это имя ударило как молотом. Он отступил на шаг.

— Она привезла королеву из Айсаира, — сказал Хасан.

— Королеву? — спросила Яс.

Тиннстра поднялась на ноги:

— Зорика. Последний оставшийся в живых член королевской семьи, а теперь узница Черепов.

— Черт, — сказала Яс. Не нужно было спрашивать, как это произошло. Крови и ран было достаточно. — Они держат ее в Доме Совета?

Хасан кивнул:

— Больше ее отвезти некуда — и их Тонин мертва, — так что она тоже никуда не денется какое-то время.

— Ты не сможешь ее вытащить, — сказала Яс. — Нет, если она там.

— Нет, я смогу. — Тиннстра посмотрела ей прямо в глаза. — Зорике четыре года. Я не собираюсь оставлять ее в руках Эгрила.

Яс вспомнила заключенных в камерах, мертвых на виселице, свои собственные избиения. Она кивнула. Сбежать из этого проклятого места было невозможно. Что бы она ни делала, все дороги вели обратно в Дом Совета. Что бы я сделала, если бы там был Малыш Ро? Она вздохнула:

— Пошли.

Остальные Шулка встали. Грис взял ее за руку:

— Ты уверена? Тебе не обязательно это делать.

— Уверена. Ты знаешь, что уверена.

— Хорошо. — Он отпустил ее руку, улыбаясь с теплотой, которой она раньше не замечала.

— Ты останешься со мной?

— Не пропущу это ни за что на свете.

В этот момент Ма озарило:

— О нет. Нет, ты не должна. Оставайся здесь. Это не твоя борьба. Оставь их сражаться.

— Это наша борьба, — сказала Яс. — Черепа не собираются останавливаться. Они убьют девочку, убьют меня, убьют тебя. Для них это не имеет значения. Мы все расходный материал. Мы уже мертвы, если не сделаем что-нибудь, чтобы их остановить.

— А как же Малыш Ро? — По щекам Ма потекли слезы. Яс не могла припомнить, чтобы Ма когда-нибудь раньше плакала.

— Скажи ему, что я его люблю. Береги его, насколько сможешь.

Яс последовала за остальными за дверь. Она не оглянулась. Она знала, что ее решимость пошатнется, если она оглянется.

62

Дрен

Киесун

Дрен скорчился в дверном проеме на краю площади, в сотне ярдов от здания Совета. Корыто скрывало его из виду. Черепа убрали тела, но оставили обломки, вызванные его нападением несколькими днями ранее. Часовые стояли на страже у главных ворот, настороженные: шесть Черепов, копья в руках. Никто не разговаривал. Еще больше ждали по другую сторону железной ограды, которая окружала здание, выстроившись в шеренги, готовые к развертыванию. На вид их было около сотни. Позади них в каждом окне Здания совета горел свет. Дрен мог видеть, как внутри снуют люди. Благодаря треклятому Квисту, они знали о готовящемся нападении и были хорошо подготовлены.

Он вздрогнул. Теперь, когда возбуждение от схватки с Квистом и Дайджаку улеглось, Дрен чувствовал себя усталым, голодным, замерзшим и очень одиноким. Каждая частичка его тела болела. Он даже не знал, планировали ли остальные члены его команды продолжить другие атаки. Что, если Квист добрался и до них? Ханранам нужна была их помощь — без нее отпор закончился бы, даже не успев начаться.

Он снова заглянул в свою сумку. Пять шаров. Он мог бы нанести ими некоторый урон. Если бы смог подобраться достаточно близко, чтобы использовать их, не будучи убитым. Он снова проверил Черепа. Призрачный шанс. Самоубийственная миссия, прямо сейчас.

Это было забавно. Он посылал других на смерть, не задумываясь. Как та женщина, которая взорвала дом старика Хэстера. Она потеряла все во время вторжения. Мужа, сына, дом. Она умирала с голоду на улицах, когда Дрен нашел ее, опустившуюся. Она сдалась, все равно что уже умерла. Он просто заставил это случиться раньше и заставил ее сделать что-то хорошее, а не просто гнить в переулке. Или так он думал. Теперь это не казалось таким уж умным. Возможно, ему следовало помочь ей начать что-то новое, найти ей то, ради чего стоит жить, вместо того, чтобы дать ей причину умереть.

Теперь настала очередь Дрена и он обнаружил, что не хочет умирать, — и уж точно не хочет взрывать себя только для того, чтобы добраться до несколько Черепов. Даже если часовые не нашпигуют его стрелами до того, как он доберется до них, он сможет только убить этих шестерых ублюдков, может быть, немного испортить ограждение. Не таким он представлял себе великий последний акт Дрена из Токстена. Но что будет, то и будет. Настоящий гребаный бардак.

Он сделал несколько глубоких вдохов. Возможно, в конце концов, он был просто трусом. Не большим человеком, каким он себя считал — овцой, а не волком.

Но нет, Дрен не овца. Должен быть другой способ добраться до ублюдков. Проблема в том, что он не мог этот способ найти.

Он развернулся, услышав шум позади себя. Дрен вглядывался в темноту, ожидая увидеть гребаных Черепов, приближающихся к нему. Он почти потянулся за шаром, когда из-за угла появилась небольшая группа людей. Они бежали, низко пригибаясь. Ханран.

Волна облегчения захлестнула его. Ему не придется делать это в одиночку. Возможно, у него все-таки есть шанс выжить.

Он помахал им, давая понять, что он здесь. Ему не нужно было, чтобы они случайно его убили.

Семеро из них заняли позиции вокруг него. Яс, девушка, которая спасла его из Дома Совета, была там с Хасаном и Грисом. Остальных Дрен не узнал, но одна из них была свирепого вида женщиной с кровавой раной, рассекающей ее лицо надвое. Хрен знает, как у нее это получалось, но она выглядела готовой начать войну в одиночку.

Он мог видеть еще больше ханранов дальше позади, занимающих свои позиции. Они привели с собой небольшую армию. Дела пошли на лад.

— Не ожидал увидеть вас здесь, — сказал Дрен приглушенным голосом.

— Все полетело к чертям. Черепа держат королеву там, — сказал Хасан, кивком головы указывая на Дом Совета. — Мы пришли вытащить ее оттуда. — Он сделал паузу, пробежав взглядом по Черепам, выстроенным во внутреннем дворе. — Или попытаться. Чего они все ждут?

— Один из моих парней рассказал Эгрилу, что мы планировали. Пытался меня продать, — ответил Дрен.

— Надеюсь, ты перерезал ему гребаное горло, — сказал Хасан.

— Я здесь. Он нет. — Теперь, когда рядом были остальные, было легко вернуться к роли большого человека. Это была роль, которую он хорошо знал, и она мешала ему думать о реальности ситуации. О том, как он все испортил.

Хасан потер подбородок:

— А как насчет остальных из твоей компании?

Дрен пожал плечами:

— Хрен знает. Я думаю, они все еще верны, но я не видел, чтобы меня предавал мой лучший друг, так что я не эксперт.

— Что нам делать? — спросила женщина. Дрен видел, как она дрожит, полная ярости, снова и снова сжимает кулаки, пытаясь это скрыть. Девушка выглядела безумной, готовой пойти и убить кого-нибудь.

— Мы ждем. Посмотрим, справится ли команда Дрена, — сказал Хасан. — Если нет, мы прибегнем к запасному плану.

— И это? — спросил Дрен.

— Мы побежим внутрь изо всех сил и будем надеяться, что один из нас доберется до девочки. У тебя есть с собой бомбы?

— Да. — Дрен кивнул на свою сумку. — Пять.

— По крайней мере, они нанесут некоторый ущерб, — сказал Хасан. — Подготовь их. Надеюсь, твоя команда выполнит свою работу, и их взрывы вытащат Черепа с территории. Если они этого не сделают, мы взорвем ворота со стражниками. Это наверняка заставит их двигаться в нашу сторону. Тогда мы бросим еще две. Если мы ударим по ним, когда они соберутся в кучу, мы можем нанести серьезный урон.

Они все уставились на Дом Совета, погруженные в собственные мысли. В любую минуту мог прозвенеть одиннадцатичасовой колокол, и Дрен узнает, с ним его люди или нет. Его слух напрягся в тишине, ожидая первого звона, молясь, чтобы они его не подвели.

Черепа с другой стороны тоже ждали, неподвижные, в доспехах. Дрен задался вопросом, нервничали ли они или были напуганы. Может быть, они думали, что чертовски непобедимы, и ничего не боялись. С их доспехами, копьями и скимитарами они, вероятно, были правы, думая таким образом. Они достаточно легко завоевали бо́льшую часть мира.

Затем по всему городу прозвенели первые удары колокола. Одиннадцать часов. Секундой позже раздался первый взрыв. Дрен улыбнулся. Это было гребано круто. Началось.

63

Тиннстра

Киесун

Первый взрыв эхом прокатился по городу. За ним быстро последовали другие. Бум. Бум. Бум. Бум. Прекрасная последовательность стуков. На этот раз Ханран нанес ответный удар. Бомбы поражали Черепа — не джиян.

Тиннстра считала каждый взрыв, спрашивая себя, где они были в городе, какой ущерб нанесли. Она могла видеть эффект на Черепах; их аккуратные линии дрогнули, когда над городом прогремел еще один взрыв. Она снова сжала кулаки, чтобы унять дрожь, скрыть грызущий изнутри страх. Она не могла позволить им увидеть, как ей страшно. Она не принадлежала Хасану и остальным — всем опытным воинам. Даже Яс чувствовала себя с ними как дома больше, чем Тиннстра.

Она взглянула на парня, Дрена. Его глаза горели восторгом, когда взрывалась очередная бомба. Он был не более чем уличным мальчишкой, и все же он спланировал нападение на весь город. Тиннстра же позволила Эгрилу схватить Зорику. Возьми себя в руки. Зорика на тебя рассчитывает.

— Давайте, — уговаривал Хасан, глядя на Черепов. — Двигайтесь, ублюдки.

— Они не двигаются, — сказал Дрен. — Они, блядь, не двигаются.

— Дай мне одну из этих штучек.

— Будь осторожен, чувак, — сказал Дрен, передавая один из шаров шулка. — Тебе нужно смазать их кровью, чтобы они заработали.

Хасан ухмыльнулся:

— Сегодня этого добра у меня достаточно.

Где-то в Киесуне прогремел еще один взрыв.

— Передайте приказ: всем приготовиться, — сказал Хасан, вытирая кровь со лба о сферу. Он встал — сфера светилась в его руке, — и пробежал несколько ярдов вперед по направлению к караулке. Черепа увидели его, когда он взмахнул рукой. Раздались крики, приказывающие ему остановиться. Он бросил шар, когда часовой метнул в него копье. Тиннстра ахнула, но копье пролетело мимо, отскочив от земли. Шар описал дугу в воздухе, светясь красным на фоне ночного неба, и Хасан нырнул обратно в укрытие.

Шар ударился о землю в ярде от главных ворот, а затем мир взорвался, превратившись в огненную сферу. Тиннстра упала на землю, закрывая голову, в ушах у нее звенело от ярости взрыва. Обломки упали в корыто и усеяли землю вокруг нее. Она почувствовала вкус дыма и пыли и жар от обжигающего воздуха. На секунду она снова оказалась в Котеге или в доме на Эстер-стрит. Старый страх попытался ее схватить, но она отогнала его, как могла. Сейчас не время застывать от страха. Сейчас время дать отпор. Пусть Черепа узнают, что такое страх.

Чья-то рука подхватила ее. Хасан, широко раскрыв глаза, крикнул: «Ты в порядке?» Она кивнула и осмотрела площадь. От караулки ничего не осталось, половины забора не хватало. Черепа бежали к ним с мечами и копьями в руках.

Дрен бросился им навстречу, крича от ярости. Он остановился на полпути через площадь и бросил еще один шар, упав на землю, когда бомба взорвалась. Пламя взметнулось в небо, захватив воздух. Даже за корытом сила взрыва ударила по Тиннстре, повалив ее на землю и опалив кожу.

Кто-то пробежал мимо нее. Грис. Она подумала, что так его зовут. Его ничто не могло остановить, ничто его не сдерживало. Без страха. Он выкрикивал приказы, приказывая им всем атаковать. Девушка, Яс, бежала за ним. Хасан и Дрен тоже бежали навстречу врагу. Остальные последовали за ними, крича. В Котеге ее учили сражаться не так, но не все в этой армии были Шулка. Просто джиане сражались за свою королеву и свою свободу.

Все, надо двигаться. Тиннстра заставила себя подняться и побежала в черный дым. Она все равно была мертва, призрак, слишком тупой, чтобы попасть на небеса. Она задыхалась от едких испарений, и ее глаза слезились, но она все равно продолжала. У нее были топор Избранной и меч Гринера. Пришло время найти им достойное применение.

Повсюду валялись мертвые Черепа, у большинства отсутствовали части тел. Некоторые все еще двигались, дергались, цеплялись за жизнь, но она не обращала на них внимания. Она перелезла через остатки забора во внутренний двор. Ханраны уже сражались с оставшимися Черепами. Несмотря на то, что они были в меньшинстве, ее друзья одерживали верх, убивая эгрилов и заставляя их отступать.

Эгрил бросился на Тиннстру с копьем. Она отдернула голову и увидела, как кончик лезвия прошел в дюйме от ее носа. Она замахнулась мечом, целясь мужчине в лицо, и увидела, как его глаза за маской расширились от страха, так похожего на ее собственный, когда лезвие вошло в цель.

Еще один Череп бросился на нее, дико размахивая своим скимитаром. Тиннстра замедлила его движение и блокировала атаку топором Избранной. Череп закричал и снова нанес режущий удар. Тиннстра развернулась вокруг оружия и рубанула вниз. Топор вонзился в колено Черепа, застряв между кусками брони. Возможно, не самый удачный удар, но Череп все равно рухнул на землю. Она высвободила топор и вонзила меч ему в затылок.

Она двинулась дальше. В руке у Дрена был еще один шар, и он улыбнулся, как дикарь, когда тот засветился. Мальчик бросил его, когда еще больше Черепов высыпало из Дома Совета. У них не было ни единого шанса. Взрыв разорвал их на части и врезался в здание, разрывая камень и пробивая дыры в стенах.

Женщина, Яс, что-то крикнула. Уши Тиннстры не работали должным образом. Все, что она слышала, был звон, но она понимала, что ей нужно делать. Следуйте за мной. Хасан, Дрен и Грис пошли с ней, в то время как остальные остались сражаться. Они обежали здание с тыльной стороны.

Три Черепа бросились на них со скимитарами. Хасан и Грис сразили двоих из них. Третий бросился прямо на Тиннстру и остальных. Тиннстра встретила его мечом и топором. Ее ноги приняли боевую стойку, движение такое же естественное, как дыхание. Она не чувствовала себя собой. Словно кто-то другой контролировал ее, кто-то, кто не был окаменевшим и знал, что делает. Меч Черепа описал дугу в ее сторону, и она парировала. Два лезвия столкнулись, посылая ударную волну вниз по ее руке. Металл скользнул по металлу, мечи сомкнулись на гардах. Полетели искры. Череп уставился ей в глаза, так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке, когда он зашипел сквозь стиснутые зубы. Она чувствовала страх — но это был его страх, а не ее, и это было чертовски приятно. Она оттолкнула его изо всех сил, почувствовала, как он отступил на дюйм, и ударила его кончиком своего топора по лицу — больше удивив, чем причинив боль, — но этого было достаточно, чтобы заставить его отступить. Достаточно, чтобы он раскрылся, готовый убивать.

Прежде чем она смогла ударить снова, Дрен вогнал кирпич в боковую часть шлема Черепа. Тот тяжело упал, и Дрен был на нем, снова и снова ударяя кирпичом по его лицевой маске, в то время как Тиннстра наблюдала, тяжело дыша.

Затем Дрен отступил назад, ухмыляясь, покрытый пятнами крови и мозгов, выглядя так, словно нуждался в каком-то одобрении за то, что сделал. Тиннстра кивнула, и это показалось Дрену достаточным. Он схватил скимитар Черепа.

Хасан и Грис уже убили остальных Черепов, так что Яс провела их через дверной проем в длинную кухню. Там было пусто и холодно, странно спокойно после безумия снаружи.

Они заспешили по проходам, Яз шла впереди, по бокам от нее скользили шулка. Жесткие взгляды, оружие наготове. Тиннстру чуть не стошнило. Они остановились у закрытой двери.

— Заключенных держат в конце коридора, — сказала Яс. — За запертыми дверями.

— Охранники? — спросил Хасан.

— Конечно, — ответила Яс.

Тиннстра стиснула зубы:

— Давайте это сделаем.

64

Джакс

Киесун

Джакс изо всех сил старался собраться с мыслями. Время не имело значения в камере, в темноте, с трупами его сына, его друга и этой кучей рук. Моих рук. Он все еще слышал, как Избранный шептал ему на ухо, когда срезал каждую из них, и явную радость на лице ублюдка, когда тот отращивал их снова.

Он уставился на свою отросшую руку, ненавидя ее вид даже больше, чем ампутированных. Это было свидетельством его слабости, его предательства. Он хотел, чтобы Избранный отрубил ее вместе с остальными. Если бы у него был нож, он сделал бы это сам. Клянусь Богами, я проклят. Иначе почему я все еще жив?

Его мучитель тоже всегда был рядом. Заглядывал, злорадствовал, шептал, какие пытки он запланировал, к какой части тела он собирался приставить свой нож следующей. Джакс мог только забиться в угол, умоляя оставить его в покое. Пока что Избранный выбирал не его, но соседям повезло меньше, и скоро начнутся крики. Джакс вздрагивал от каждого вопля боли. Он знал, что достаточно скоро придет его время. Он знал, что его сохраняют для дальнейших мучений.

Где-то снаружи, в настоящем мире, ревела буря. Он мог слышать приглушенный камнем раскат грома. Достаточно сильный раскат, чтобы выбить из колеи Черепа, стоявших на страже у его камеры. Они были на ногах, двигались, перешептывались друг с другом. Что-то их встревожило.

Однако Джаксу было все равно. Он...

Двери разнесло гнавшимся вслед огненным шаром. Рев пламени был направлен вниз, в подвал. Даже в своей камере за стальной дверью и толстыми стенами он его почувствовал. Взрыв буквально напал на него. Конец света во всей своей ярости. Языки пламени лизали железные прутья двери камеры, и Джакс рассмеялся — впервые за долгое время он почувствовал себя счастливым. Все кончено. Пусть он сгорит. Пусть присоединится к своему сыну. Пусть попросит прощения у Синь, Богини Смерти.

Джакс с трудом поднялся на ноги, готовый умереть. Охранники, стоявшие за дверью были мертвы, разорваны взрывом. Повсюду горели огни, что-то двигалось в клубах дыма. Появились лица. Хасан. Грис. Девушка, которая пыталась спасти его раньше. Даже Дрен был там.

Это, должно быть, была безумная галлюцинация. Они никак не могли вернуться. Не ради него. Не после Кейна.

Он посмотрел на своего бедного мальчика, ожидая, когда его глаза откроются и из его губ вылетят слова. Когда они этого не сделали, он повернулся обратно, чтобы посмотреть свои сны на работе за пределами камеры.

— Джакс! — Хасан увидел его и подбежал. — Джакс! Ты жив.

Джакс улыбнулся, но он знал, что это ненастоящее. Избранный играл с ним в игру. Какая-то новая форма пыток. Жестокий трюк.

Хасан отодвинул засов, распахнул дверь.

— Джакс! Мы собираемся вытащить тебя отсюда. Он протянул руку, взял Джакса за локоть. Его прикосновение было теплым и твердым. — Джакс? — беспокойство промелькнуло на лице Хасана. Все это было так реально, так убедительно. Его друг отступил назад. — Твоя рука? Что за хрень?

Джекс рассмеялся. Проверка. Чтобы снова его сломать. Он ничего не сказал. Не во сне. Трюк.

— Джакс. Пошли. — Хасан попытался вытащить Джакса из камеры, но тот сопротивлялся, хорошо наученный предыдущими опытами. Если он выйдет за пределы камеры, наказание будет суровым. И боль никогда не кончится.

Подошли остальные. Грис. Дрен. Девушка. Еще одна молодая женщина со шрамом на лице стояла позади, наблюдая — меч в одной руке, топор в другой. Он ее не узнал, но чувствовал, что должен был узнать.

Грис вошел в камеру, увидел тела Кейна и Кары, руки, грязь:

— Клянусь Богами. Давай вытащим тебя отсюда.

Джакс покачал головой:

— Нет. Тебе меня не одурачить. Нет.

Грис взял его за новую руку, Хасан — за другую, и они вынесли его в коридор, Джакс сопротивлялся им всю дорогу. Они казались такими реальными, но этого не могло быть. Его разум все это придумал. Не было ни огней, ни мертвых, ни друзей.

— С тобой все будет в порядке. На этот раз мы тебя вытащим, — сказал Хасан.

— Нет. Нет. Нет. — Джакс попытался вырваться и вернуться туда в свою камеру, но они ему не позволили. Они были слишком сильны, а он слишком слаб.

— Какие-нибудь признаки Зорики? — спросила девушка со шрамом. — Где она?

— Ее здесь нет, — ответил Дрен. Скимитар в его руке был таким большим. Таким неуместным. Это, должно быть, галлюцинация. — Я проверил все камеры.

— Она должна быть наверху, — сказала Яс. — В одной из комнат.

Джакс был наверху. Он знал, что происходило в тех комнатах. Он направился обратно к своей камере, но Хасан его остановил.

— С тобой все будет в порядке, босс. Я обещаю. На этот раз мы вытащим тебя отсюда.

— Я не хочу туда подниматься, — ответил Джакс. Возможно, он заплакал. Это не имело значения. Он и так совершил более чем достаточно поступков, которых стыдился.

— Давайте, — сказала Яс. — Сюда.

Мужчины вынесли Джакса из камер в коридор. Вокруг было разбросано еще больше мертвых Черепов. Они поднялись по центральной лестнице, тем же путем, которым его привели Черепа, остановившись перед цокольным этажом. Хасан оставил Джакса с Грисом и пошел посмотреть, что ждет впереди. Джакс знал, что там, наверху, не будет ничего хорошего. Особенно, если их там ждет Избранный. Особенно, если он там.

Хасан снова пригнулся, посмотрел на мальчика:

— Дрен, еще остались шары?

— Один. — Дрен его поднял.

Хасан ухмыльнулся:

— Этого хватит. Дай его сюда.

Джакс наблюдал, как шулка вытер окровавленную руку о шар, и тот начал светиться. Возможно, это был не трюк. Не ловушка.

Хасан взбежал на верхнюю лестничную площадку и бросил шар площадку. Затем спрыгнул обратно в укрытие лестничного колодца и заткнул уши.

И снова мир содрогнулся от свирепости взрыва. Джакс слышал, как над ними кричат Черепа. Он мог представить себе кровавую бойню. Это не было трюком. Его друзья были настоящими. Они были здесь, и они его спасали.

Они быстро поднялись по последним оставшимся ступенькам. Цокольный этаж был опустошен. Картины разорваны в клочья. Флаги Эгрила сожжены. Повсюду мертвые и умирающие, пол пропитан их кровью. Холодный воздух врывался через разбитые окна. Под ногами хрустело битое стекло.

Дым от огней вызвал слезы на глазах Джакса и заставил его закашляться. Он подумал о том, чтобы взять выброшенное оружие, но так же быстро отбросил эту идею. Он едва мог стоять, мужество покинуло его, самооценка упала.

— Где она должна быть, Яс? — крикнул Хасан.

— Я не знаю, — ответила та, вертя головой и оглядываясь по сторонам.

— Они пытали меня в комнате дальше по коридору, в дальнем конце, — сказал Дрен, указывая. Джакс знал, какую комнату он имел в виду. Хорошо ее знал. Лучшие его части умерли там.

— Тиннстра, иди с ним. Проверь. Если ее там нет, загляни во все остальные комнаты, — приказал Хасан. Девушка со шрамом кивнула и убежала с мальчиком. — Грис, оставайся с боссом. Мы с Яс поднимемся наверх.

— Понял, — ответил Грис. — Мы будем ждать здесь.

— Друзья мои, — раздался голос с верхней площадки лестницы. Голос, который Джакс знал слишком хорошо. Его ноги подкосились, и даже Грис не смог удержать его на ногах. Мужчина в черной униформе спустился по ступенькам. Коротко подстриженные белые волосы. Черная маска. Дубинка в руке. Блеск серебра на воротнике. Эта гребаная улыбка. Дарус Монсута. — Оставайтесь на месте. Я бы хотел перекинуться с вами парой слов.

Хасан выпустил стрелу. Она поразила Избранного в сердце. Ноги мужчины подкосились, он взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, но затем все-таки упал на задницу. На мгновение Джакс подумал, что Хасан убил его. Уничтожил монстра. Но затем Монсута взвыл от боли, и его руки нащупали стрелу. Они наблюдали, как он вытащил древко и отбросил его в сторону.

Он сел, глаза его были безумны от ярости.

Никто ничего не предпринял. Все были слишком потрясены. Избранный поднялся на ноги, пошатываясь от усилий, затем выпрямился и поднял свою дубинку:

— Моя очередь.

65

Тиннстра

Киесун

Сердце Тиннстры бешено колотилось в груди, когда она мчалась за Дреном. У мальчика не было ни страха, ни колебаний — в то время как у нее не было ничего, кроме них. Только постоянное движение помогало ей избежать паралича. Каждый раз, когда ей хотелось сдаться, она думала о Зорике и о том, как ей, должно быть, страшно. Тиннстра дала клятву и не собиралась подводить девочку.

Они добрались до двери и обнаружили, что она открыта. Тиннстра вбежала внутрь, игнорируя страх в животе.

Комната была пуста.

— Черт. Черт, — сказала она.

— Следующая комната, — сказал Дрен.

Треск энергетического разряда заставил их застыть на месте. Тиннстра слишком хорошо знала этот звук. Он убил ее брата. Почти убил Аасгода.

Дубинка Избранного.

Она выглянула из-за дверного проема и увидела светловолосого мужчину, который преследовал ее от Айсаира. Монстра с Эстер-стрит.

Она нырнула обратно в комнату и прижалась к стене, пытаясь подавить рыдание.

— Что это? — спросил Дрен.

— Избранный.

Дрен высунул голову и вернулся, выглядя таким же окаменевшим, как Тиннстра:

— Что нам делать?

— Мы ничего не можем сделать. Если мы побежим туда на помощь, он увидит нас и взорвет прежде, чем мы пройдем половину пути.

— Должно же быть что-то. Он убьет остальных, если мы останемся здесь.

Окно на противоположной стороне коридора выходило во внутренний двор, все стекла были выбиты, и Тиннстра знала, что они могут сделать. Это был выход. Избранный убьет остальных, но Дрен и Тиннстра смогут уйти. Бежать. Куда-нибудь. В любое место. Выжить.

Раздался еще один взрыв, и кто-то закричал. Мужчина. Избранный заполучил еще одного из них. Может быть, Гриса. Может быть, Хасана. Может быть, старика. Она была слишком напугана, чтобы посмотреть. Но пока Тиннстра была жива. Она могла сбежать. Если она останется, то умрет. В этом не было никаких сомнений. Он придет за ней после того, как разделается с остальными. Если только она не сбежит.

— О чем ты думаешь? — спросил Дрен. — У тебя есть план?

Над городом прозвенел колокол. Медленный, точный бой курантов. Часы пробили полночь. «Мы опоздали», — сказала Тиннстра. Она почувствовала слезы на глазах и возненавидела себя за них.

— Что ты имеешь в виду?

— Предполагалось, что в полночь нас заберет корабль и отвезет в Мейгор. Глупая надежда, с самого начала. Теперь все кончено.

Здание содрогнулось от новых взрывов. Они услышали смех Избранного.

— Пошло все нахуй, — сказал Дрен. Он сжал свой скимитар обеими руками. — Я собираюсь им помочь.

Тиннстра вытянула руку, преграждая ему путь:

— Он тебя увидит. Ты умрешь.

— Я не собираюсь умирать, как гребаная овца в загоне. — Он оттолкнул руку Тиннстры. — Так будет лучше. Я покажу ему, что у меня осталось несколько гребаных зубов.

— Не оставляй меня одну.

— Я думал, ты воин-Шулка?

Она посмотрела на меч в своей руке — меч Гринера:

— Я не такая. Я думала, что я такая, но это не так.

— Тогда что ты здесь делаешь?

Тиннстра подумала о своем брате и его полуночном визите, о своем обещании Аасгоду, Хасану:

— Я хотела спасти Зорику.

— Тогда давай это сделаем. Давай ее спасем. Ну и что, что судно ушло? У нас есть лодка на чертовом складе в доках. Мы найдем девчонку и заберем. Ничего не кончено.

Это привлекло внимание Тиннстры:

— Ты знаешь, где есть лодка?

— Ага. На складе, который использует старик, Джакс.

— Ты умеешь ею управлять?

— Ага. Я плавал под парусом всю свою жизнь. Я могу вытащить нас отсюда.

Тиннстра выпрямилась. Надежда все еще есть. Пока она не сдавалась. Она поняла, что нужно сделать:

— Ты привлекаешь внимание Избранного.

— Что собираешься делать ты?

— Подкрадусь к нему сзади.

Тиннстра не стала дожидаться, согласится ли Дрен. Она бросилась через коридор. Он был всего десять ярдов в ширину, но на то, чтобы его пересечь, ушла целая жизнь. Ее ноги стучали по мрамору, ожидая крика, что ее заметили, или треска дубинки, когда энергетический разряд полетит, чтобы ее убить. Когда она была в ярде от противоположной стены, она нырнула через разбитое окно в черную ночь снаружи.

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ

66

Яс

Киесун

Яс укрылась за мраморным столбом рядом с лестницей. Она сжала свой нож, но он был бесполезен в битве, происходившей вокруг нее, и она не могла противостоять Избранному.

Грису досталось самое худшее. Он должен быть мертв. Она могла видеть его тело, все обугленное, неподвижное. После всего, что он для нее сделал, он не должен был умирать. Хасан тоже лежал. Он избежал прямого попадания, но был задет какой-то падающей каменной кладкой и не двигался. Только Боги знали, встанет ли он снова.

Другой шулка, Джакс, стоял у лестницы, ведущей на кухню, не двигаясь. У него не было ни оружия, ни желания им воспользоваться. Яс никогда не видел, чтобы человек выглядел таким побежденным, таким потерянным. Избранный не уделил ему ни одного взгляда.

Осталась только Яс, и Избранный это знал. Он повернулся к ней и улыбнулся:

— Привет.

Яс сжала свой нож двумя трясущимися руками и направила его на него:

— Не подходи ближе.

— Очень милый нож, — сказал он, пристегивая дубинку обратно к поясу. — Мне нравятся ножи. — Он достал один из своих и направился к ней.

— Нет! — закричала Яс, но это его не остановило.

Вся ненависть Яс, все ее страхи, вся ее мука вылились в одном леденящем кровь крике. Она бросилась на Избранного, рубя его ножом. Она собиралась вонзить нож в это поганое сердце, даже если это будет последнее, что она сделает.

Он ударил ее кулаком в лицо, остановив. Нос расплющился, брызнула кровь, когда она упала навзничь и сильно ударилась о землю. Комната закружилась вокруг нее, зрение затуманилось. Она уронила нож и теперь сидела там со сломанным носом, плача, на грани смерти.

Он встал над ней:

— Ты смелая, так? Где они тебя нашли?

Яс отползла назад, шаря вокруг в поисках чего-нибудь, что она могла бы использовать в качестве оружия, чего угодно, что могло бы удержать Избранного подальше от нее.

— Не убегай. — Он схватил ее за пальто и притянул к себе. Когда он это сделал, ее пальцы сомкнулись на куске кирпича. Она размахнулась изо всех сил, ударив его по виску. Послышался звук ломающейся кости.

— Сука. — Он ударил ее тыльной стороной ладони, отчего она упала и сплюнула кровь. Ботинок врезался ей в ребра прежде, чем она смогла подняться на ноги. Она почувствовала, как что-то треснуло, когда воздух покинул ее легкие. — Сука. — Затем он ударил ее ногой в челюсть, и Яс тяжело упала. Она подняла руки над головой, ожидая еще одного удара, но он снова ударил ее по ребрам. Раз, два, три раза, выплевывая проклятия в ее адрес с каждым ударом. Он наступил ей на спину, прижимая к земле. — Ты пожалеешь, что это сделала. Ты только что сделала свою смерть в тысячу раз хуже.

Она услышала хруст дубинки в его руке.

— Оставь ее в покое, ублюдок. — Ботинок сняли с ее спины, и Яс перекатилась на бок, чтобы увидеть Дрена, стоящего у разбитого окна со скимитаром в руке.

— Ты хотя бы знаешь, как пользоваться этим мечом, мальчик? — спросил Избранный.

— Подойди и узнаешь, — ответил Дрен.

67

Тиннстра

Киесун

Тиннстра бежала так быстро, как только могла, к другой стороне здания. Завернув за угол, она смогла увидеть Избранного сквозь ряд разбитых окон. Она увидела, что Дрен направляется к нему. Теперь все зависело от Тиннстры.

Она пролезла в одно из окон, держа меч в одной руке, топор в другой. Она двигалась так осторожно, как только могла, съеживаясь, когда под ногами хрустело битое стекло. Ее ноги дрожали. Ее рука тряслась. Пот капал с ее лба, несмотря на холодный ветер, дующий в окно. Что я делаю? Меня убьют. Глупая, глупая девчонка.

Она увидела, как Избранный достал свою дубинку.

— Маленький мальчик, маленький мальчик. Опусти меч, — сказал Избранный, — или я сожгу плоть с твоих костей. — Он был в пяти футах от нее, полностью сосредоточенный на Дрене. Яс лежала на земле, но не было никаких признаков остальных. Несомненно, мертвых было больше.

— И тогда ты меня отпустишь? — Дрен засмеялся.

Тиннстра подошла еще на шаг ближе, крепче сжав оружие.

— Никто отсюда не уйдет. Ты это знаешь. — Избранный поднял свою дубинку.

— Ты ублюдок. Это наша страна. Мы не хотим, чтобы ты был здесь, — прорычал Дрен.

Тиннстра услышала треск дубинки, готовящейся выстрелить. Времени больше не оставалось. Она должна нанести удар. Она сделала еще шаг, перенесла вес. Избранный был почти так близко, что можно было дотронуться.

Затем Дрен посмотрел на нее поверх плеча Избранного, его глаза умоляли ее ударить. Избранный тоже заметил этот взгляд и повернулся. Его глаза сузились, когда он взмахнул своей дубинкой. Энергия танцевала на ее кончике, жужжа, как рой рассерженных пчел. Образы умирающего Бериса промелькнули у нее в голове.

Тиннстра рубанула вниз. Идеальный удар. Именно так, как учил ее отец. Ее меч — меч Гринера — рассек запястье Избранного. Лезвие не встретило сопротивления, когда рассекло плоть и кости. Его рука и дубинка упали на землю. Избранный вскрикнул от шока и боли. Она подняла топор и вонзила его ему в грудь. Она увидела удивление в его глазах, когда вопль боли замер на его губах.

Подбежал Дрен со своим скимитаром и вонзил его в плечо Избранного. Ноги эгрила подкосились. Он упал на колени, закашлялся кровью, затем перевернулся на живот. Кровь залила белый мрамор. Его голова дернулась раз, другой и замерла.

Они стояли над телом.

— Он мертв? — спросила она, тяжело дыша.

Дрен пнул Избранного. Тот не пошевелился. Дрен поднял глаза и ухмыльнулся Тиннстре. «Готов». Она наклонилась и вытащила свой топор из его груди, с трудом веря, что человек, который гнался за ней из одного конца страны в другой, мертв. Аасгод был отомщен.

Тиннстра помогла Яс подняться с земли:

— Избранный мертв. Нам с Дреном нужно пойти поискать Зорику — ты можешь проверить остальных?

Яс кивнула:

— Оставь их мне. Приведи Зорику.

Тиннстра и Дрен поднялись по широкой лестнице на первый этаж. Оба молчали. У Тиннстры не хватало ни дыхания, ни мыслей для слов.

Серые струйки дыма проникали сквозь разбитые окна. По всему городу горели пожары, красные отсветы в темноте. Дрен остановился, его внимание привлек открывшийся вид:

— Черт. У нас может возникнуть еще одна проблема.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Тиннстра.

— Мы не устраивали много таких пожаров. — Дрен указал на Киесун. — Дождя давно не было, и ветер разносит искры и пламя повсюду. Ты можешь видеть, что пожары растут, распространяясь по всему городу.

— И?

— Если так пойдет и дальше, мы можем оказаться отрезанными от доков, или склады могут превратиться в дым, а вместе с ними и наша лодка.

Тиннстра уставился в окно. Как будто им нужны были еще какие-то проблемы:

— Тогда давай поторопимся.

Дрен пинком распахнул дверь в первую комнату. Спальня с Черепом, спрятавшимся за кроватью. Его шлем был снят, открывая лицо молодого человека, возможно, не старше Дрена. Он поднял обе руки, сдаваясь. Тиннстра ударила его топором по голове. Страх защищал его не больше, чем ее, и в этом мире не было места милосердию. Этому ее научил Эгрил.

Они двинулись дальше так быстро, как позволяли их уставшие тела, проверяя и зачищая каждую комнату. Их беспокойство росло по мере того, как они продвигались по коридору, не находя Зорику. Одновременно Тиннстра продолжала проверять окна, наблюдая за пожарами, наблюдая, как они распространяются.

Они добрались до третьей комнаты с конца. Дверь была приоткрыта, Дрен толкнул ее ногой и заставил распахнуться настежь. Зорика смотрела на них полными слез глазами, привязанная к стулу и с кляпом во рту.

— Быстро, развяжи ее, — приказала Тиннстра, подбегая к ней. Она вытащила кляп у девочки изо рта, Дрен принялся за путы. — Все в порядке. Теперь ты в безопасности. Я здесь. Я здесь. — Она гладила лицо девочки, в то время как слезы текли по ее собственным щекам. Она никогда в жизни не была так счастлива.

— Ты вернулась, — сказала Зорика сквозь собственные слезы. Ее руки обвились вокруг шеи Тиннстры, как только Дрен ее освободил.

Она обняла ее в ответ:

— Я обещала, так?

Дрен положил руку на плечо Тиннстры:

— Нам нужно двигаться.

Тиннстра вложила меч в ножны и подняла Зорику. Девочка казалась такой легкой в ее руках, когда они шли обратно по коридору к лестнице.

— Я никогда тебя не брошу, — прошептала она.

— Я была так напугана, — призналась Зорика. — Там был человек в черном...

— Все в порядке. Теперь он ушел. Он не причинит тебе вреда.

Они быстро спустились по лестнице, Дрен снова шел впереди. Когда они достигли поворота лестницы, он внезапно остановился, протянув руку, чтобы остановить и Тиннстру.

Яс и Хасан стояли на коленях. Избранный стоял позади них, нацелив дубинку им в головы.

— Вы думали, убить меня будет так просто? — сказал он, улыбаясь. — Спускайтесь и присоединяйтесь к нам.

68

Джакс

Киесун

Джакс стоял и наблюдал за всем этим. Он застыл, когда впервые появился Избранный. Вид этого мучителя пригвоздил его к месту. Воспоминания о том, что Дарус Монсута сделал с ним — и о том, что он заставил сделать Джакса — держали его крепче любых тисков. Страх, стыд и вина кружились внутри него. Он хотел заболеть. Он хотел убежать. Он хотел спрятаться. Он хотел умереть. И все же он не сделал ничего из этого. Вместо этого он просто наблюдал. Наблюдал, как Монсута напал. Наблюдал, как он убил Гриса. Наблюдал, как девочка со шрамом и мальчик вернулись и дали отпор. Наблюдал, как они сразили Монсуту.

Он знал, что Избранный не мертв, и все же ничего не сделал. Даже когда Яс поставила Хасана на ноги, он ничего не сказал. Когда Монсута поднялся позади них, он ничего не сделал. Когда Избранный избил их и поставил на колени, Джакс ничего не сделал. Когда девушка и мальчик со шрамами вернулись с королевой, он ничего не сделал. Не выкрикивал предупреждений, не просил пощадить их жизни. Он знал, что в этом не было смысла. Этот человек был злым и неудержимым. И теперь, когда Монсута держал их всех в своей власти, Джакс по-прежнему ничего не предпринимал.

Он наблюдал, как Монсута злорадствовал над своими пленниками.

— Вы действительно думали, что убили меня своими маленькими мечами и топором моей сестры? Одного из Избранных Рааку? Вы только причинили мне боль. — Он протянул руку — уже росла новая кисть. Она была маленькой и красной, как у новорожденного младенца. — Боль — это хорошо. Этому научил меня Кейдж. И я научу вас.

Джакс посмотрел на свою новую руку. Он знал правду, заключенную в словах Монсуты. Пусть лучше остальные умрут сейчас, чем попадут в руки ублюдка. Лучше это, чем быть уничтоженным, как Джакс. Он был не более чем призраком человека, призраком, наблюдающим за концом света. Было ли это его наказанием? Стать свидетелем окончательного падения Джии и всего, что он считал достойным?

Маленькая девочка заплакала. Королева. Однажды он пообещал защитить своего монарха, дал клятву отдать свою жизнь, если потребуется. И все же вот он, сломленный старик, потерпевший неудачу во всем, что он когда-либо намеревался сделать. По крайней мере, Кейн не мог видеть его сейчас. Если бы только он был мертв вместе со своим сыном.

Мертвый. Мертвый. Мертвый.

— Мы — мертвые, которые служат всем живым. — Слова сорвались с его губ едва слышным шепотом, таким тихим, что он почти поверил, что никогда их не произносил. — Мы — мертвые, которые сражаются. — Он еще помнил тот день, когда впервые произнес эти слова, молодой, непобедимый и ни о чем не заботящийся в этом мире. — Мы — мертвые, которые охраняют завтрашний день. Мы — мертвые, которые защищают нашу землю, нашего монаха, наш клан. — Он посмотрел на королеву. Девушка со шрамом обняла девочку, закрывая ей лицо, глаза. Она не хотела, чтобы та видела, что будет дальше. Она не была Шулка, и все же она выполняла долг Шулка.

Голос Джакса стал громче. «Мы — мертвые, которые стоят в свете. Мы — мертвые, которые смотрят в лицо ночи». Он родился в семье Шулка, воспитывался по их обычаям. Его научили сражаться, как только он смог держать меч и копье. Точно так же воспитывал своего сына. Он верил в честь и славу на поле боя. У эгрилов были другие взгляды. Их интересовали только завоевания и смерть. У них не было чести, они не стремились к истинной славе. Победа и уничтожение врагов были всем, что имело значение для них.

Меч Гриса лежал на полу в футе от Джакса.

— Мы — мертвые, которых боится зло. Мы — Шулка, и мы — мертвые.

Как только слова слетели с губ Джакса, Монсута напрягся, оглянулся уголком глаза. Затем повернулся, ухмыляясь:

— О, наконец-то, ты обрел немного жизни? Не волнуйся. Я тебя не забыл. Твое время еще придет. Возможно, я снова отрежу тебе руку, а может, ногу или две. Как ты думаешь, тебе бы это понравилось?

Джакса поднял меч Гриса. Он приятно лежал в его руке, в его правой руке, там, где ему и положено быть. Он посмотрел на Монсуту:

— Мы — мертвые.

Избранный рассмеялся:

— Я сам не смог бы сказать это лучше.

Взрыв поразил Джакса. Отправил его в полет. Горит, горит, горит. Каждая частичка его кричала в агонии, но он сосредоточился на мече в своей руке. Поверил в него, оружие Шулка. Он встал. Повернулся лицом к Монсуте.

— Мы — мертвые, — сказал он еще раз и, шатаясь, направился к нему.

— Я услышал тебя с первого раза, — ответил Монсута. Он выстрелил снова.

Джакс снова упал. Огонь заплясал по его коже, одежде. Даже его мысли были охвачены пламенем.

— Нет. — От его плоти поднимался дым. Он подобрал меч, поднялся на ноги, подошел еще на шаг ближе. — Мы — мертвые.

Монсута снова поднял дубинку.

Девушка со шрамом бросилась на Монсуту прежде, чем тот успел выстрелить. Крича, нанося удары кулаками, царапаясь. Тот потерял равновесие, пытаясь ее оттолкнуть. Мальчик присоединился к ней и обхватил рукой шею Монсута, нанося удары по голове Избранного.

Джакс, шатаясь, направился к ним, его кожа покрылась волдырями и потрескалась.

Хасан поднялся на ноги и поднял с пола брошенный меч. Он подошел к борющейся массе тел и вонзил лезвие в грудь Монсуты. Избранный обмяк, когда из раны потекла кровь. Они с глухим стуком уронили его на пол.

— Он не умер, — закричала девушка со шрамом. — Он исцелит себя.

Мальчик посмотрел на Джакса:

— Отрежь ему гребаную голову.

Каждый шаг причинял боль. Каждое движение было агонией. Каждый вздох пыткой. Но Джакс не останавливался. Он стоял перед Монсутой, глядя сверху вниз на своего мучителя. Тело Избранного уже подергивалось — магия уже исцеляла его. Пройдет совсем немного времени, и он снова станет угрозой. Он поднял меч. Глаза Монсуты открылись.

— Мы — Шулка, и мы — мертвые. — Джакс рубанул. Голова Монсуты откатилась в сторону.

— Давайте сожжем это место дотла и уберемся нахуй отсюда, — сказал мальчик.

Джакс ничего не сказал.

69

Тиннстра

Киесун

Тиннстра снял маску Избранного, открыв лицо молодого человека. Если бы не белые волосы, он был бы вполне заурядной внешности. Тем, на кого не обращаешь внимания дважды на улице. Ей следовало бы радоваться, что он мертв, но вместо этого она чувствовала только оцепенение. Она знала, что за каждой победой последует новая опасность.

— Нам нужно идти, — сказал Хасан, баюкая раненую руку. Один его глаз заплыл, а лицо покрывали порезы. — Увезти Зорику отсюда в безопасное место.

— Мы увезем ее в Мейгор, — сказала Тиннстра.

— Мы опоздали на встречу. Никто никуда не уйдет.

— Дрен сказал, что на складе, где вы обычно встречались, есть лодка.

Хасан взглянул на Джакса, и на его лице промелькнула улыбка:

— Он прав. Она маленькая, но подойдет королеве и, возможно, еще двоим или троим.

— Пошли, — сказала Тиннстра.

Яс и Хасан поддерживали Джакса, в то время как Тиннстра держала Зорику за руку, а Дрен шел рядом. Он сменил свой скимитар на клинок Шулка. У мальчика был дикий вид, как будто он не мог поверить, что у них получилось. Тиннстра знала, что он чувствовал.

Они вышли наружу — в хаос. Улицы и рыночная площадь были полны людей, кричащих и орущих на фоне горящего города.

Комендантский час был забыт. Тиннстра не могла вспомнить, когда в последний раз видела столько людей, собравшихся вместе, днем или ночью. Не со времени вторжения, по крайней мере. Может быть, их вывели наружу взрывы, пожар или известие о нападении на Дом Совета. Что бы это ни было, казалось, что весь Киесун был на ногах. Давая отпор.

Тиннстра взглянула на мертвых Черепов, разбросанных по двору. Да помогут ей Четыре Бога, но было приятно видеть их лежащими там. Тиннстра и остальные наконец-то одержали победу после стольких поражений. Они запомнят, что действительно разбили Эгрилу чертов нос. И, если они увезут Зорику, это будет только начало.

Когда они пересекали внутренний двор, люди устремлялись на территорию Дома Совета. Некоторые пришли, чтобы ограбить мертвых, в то время как другие бросали факелы в разбитые окна. Тиннстра наблюдала, как здание быстро загорается. Очаги огня появлялись в окне за окном. Каждый раз, когда загоралось очередное помещение, толпа аплодировала, подбадривая следующего человека подлить масла в огонь. Было так много счастливых лиц, окрашенных в красный цвет от пламени, наблюдавших, как горит Дом Совета.

— Скатертью дорога, — выплюнул Дрен. — Мир станет лучше без этого дерьма.

— Клянусь Четырьмя Богами, — сказала Яс. — Похоже, полгорода горит. Мне нужно вернуться к своей семье.

— Иди, — ответил Хасан. — Ты сделала более чем достаточно. Мы будем вечно благодарны.

Яс нахмурилась:

— Не обижайтесь, но больше не просите меня о помощи.

— Не будем, — согласился Хасан. — Иди к своей семье.

Яс повернулась к остальным. «Удачи. Особенно вам, ваше величество». Она не стала дожидаться ответа, побежала в толпу и быстро пропала из виду.

Хасан поменял свое положение, чтобы лучше поддерживать Джакса.

— Тебе нужна помощь? — спросил Дрен.

Шулка покачал головой:

— Тебе лучше держать руки свободными, на случай, если у нас возникнут еще какие-нибудь проблемы.

Дрен кивнул, но все они знали, что далеко они так не уйдут. Напряжение проступало на лице Хасана с каждым шагом, а Джакс... Она понятия не имела, что удерживало его на ногах. Его кожа была какой-то красной и сырой, и каждый вдох, который он делал, звучал как последний, как хрип и кашель за дюйм до смерти.

В конце улицы Джакс споткнулся, чуть не потянув Хасана за собой. Они все остановились, когда Хасан опустил Джакса на землю.

— Это не работает, — сказал шулка.

— Все будет в порядке, — сказал Дрен. — Мы туда доберемся.

Хасан покачал головой:

— Нет, не доберемся — не сейчас, когда я и босс вас задерживаем. Если мы продолжим в том же духе, огонь доберется до склада раньше нас.

— Мы вас не оставим, — сказала Тиннстра, хотя и знала, что он прав. Она оставила слишком многих людей позади.

— Вы здесь, — ответил шулка. — Мы выполнили свою часть работы, доставили вас сюда. Теперь заканчивай то, что начала. Отведи эту девочку в безопасное место и снова дай нам всем надежду.

Хасан и Джакс были великими людьми, как ее отец и братья, и они были правы. Они выполнили свою часть работы. Теперь все зависело от нее, Дрена и Зорики. Их очередь возглавить битву.

— Пусть Боги позаботятся о тебе.

Вспышка гордости промелькнула на лице Хасана, выражение, которого она никогда не видела у своего отца:

— И о тебе, Тиннстра.

Дрен поклонился старику:

— Прости, что доставил тебе столько хлопот, Джакс. Я... для меня честь сражаться бок о бок с тобой.

Джакс кивнул:

— Теперь ты Шулка. Ты Ханран. Это честь для меня.

Тиннстра взяла Зорику за руку:

— Идем, Дрен.

Мальчик кивнул. «Сюда». Он быстро двинулся прочь, и Тиннстра с Зорикой последовали за ним. Тиннстра старалась не думать о том, увидит ли она еще когда-нибудь этих мужчин.

Улицы с каждой секундой становились все более людными, исступление вокруг Дома Совета сменилась беспокойством и страхом по мере того, как они углублялись в город. Температура повышалась, чему способствовали скопление тел и жар от близлежащих горящих зданий. Какую-то женщину сбили с ног, и Дрену пришлось расталкивать других с дороги, чтобы ее не затоптали. Матери несли плачущих детей, соседи помогали разбудить соседей, в то время как другие толкали тележки или несли сумки, стремясь убраться подальше от огня.

Узкие улочки собирали огонь и дым, затрудняя дыхание, и заставляли их слишком часто менять направление, пытаясь найти обходной путь.

Они миновали контрольно-пропускной пункт, где лежали мертвые Черепа, убитые толпой. Разорванные флаги Эгрила плыли по земле, гонимые ветром.

Раздался треск, когда соседнее здание разломилось пополам, огонь перекинулся через улицу и на другие здания, снова преграждая им путь. Водная башня с крыши рухнула на другую сторону улицы, повсюду разлилась вода, сбивая людей с ног и добавляя еще больше неразберихи к суматохе. Когда вода встретилась с огнем, зашипел пар, но его было недостаточно, чтобы потушить пламя.

Тиннстра подхватила Зорику, защищая ее от града искр и пепла. Дрен схватил ее за другую руку и потянул обратно тем же путем, которым они пришли. Пройдя тридцать ярдов, он повел их по узкому переулку на следующую улицу. Толпа там была не такой плотной, и они двигались быстрее, поскольку вокруг них было больше пространства. Несмотря на это, языки пламени танцевали по крышам, не отставая.

— Далеко еще? — спросила Тиннстра.

— Еще две улицы, — ответил Дрен.

Тиннстра почувствовала запах моря, даже сквозь дым и пепел в воздухе. Они были близко, совсем близко.

Они срезали через другой переулок, повернули направо, протолкались мимо еще большего количества испуганных людей, а затем повернули налево. Дальше идти было некуда: перед ними плескалось уходящее в темноту море, по обе стороны причала стояли склады. Те, что были слева от нее, уже горели.

— Это?.. — спросила она, слишком напуганная, чтобы закончить предложение.

Дрен указал в другую сторону. «Второй вон там». На данный момент эти склады были нетронуты.

Слава Четырем Богам. Они побежали.

Главная дверь склада была заперта, но Дрен провел их вокруг и через заднюю дверь.

Лодка свисала с потолка на каких-то веревках. Они стояли и смотрели на нее, словно не веря своим глазам, но она была там. Затем Дрен рассмеялся. Звук застал их обоих врасплох, но он был заразительным. Тиннстра и Зорика присоединились к нему.

— Мы это сделали. Мы чертовски хорошо это сделали, — сказала Тиннстра, опуская Зорику на землю. Она подошла к лодке и уставилась на нее. Лодка была самой настоящей. Она существовала и казалась достаточно прочной. Спереди с одной стороны была полоска разноцветного дерева, где ее, должно быть, когда-то ремонтировали, но, насколько Тиннстра могла судить, она выглядела пригодной для плавания.

Веревки уходили в систему шкивов, но Дрен справился с этим и спустил лодку на воду. Он забрался внутрь и закрепил весла в кольцах по обе стороны корпуса:

— Из гавани мы выйдем на веслах и поднимем парус, как только окажемся в открытом море. Если будет хороший ветер, мы будем в Мейгоре раньше, чем ты успеешь оглянуться.

— Хорошо. — Тиннстра глубоко вздохнула. — Поехали. Поплыли. — Она передала Зорику Дрену, и он помог ей устроиться на корме лодки. Девочка ничего не сказала, но после всего, через что она прошла, это было неудивительно. Она была крутым орешком.

Тиннстра ступила в лодку следующей и почувствовала, как она закачалась под ее ногой, но Дрен протянул руку и поддержал ее.

— Не волнуйся, — сказал он с усмешкой. — Ты привыкнешь Если тебя будет тошнить, убедись, что делаешь это с подветренной стороны.

— Постараюсь запомнить. — Тиннстра села рядом с Зорикой, Дрен взялся за весла. Она обняла девочку, вглядываясь в темноту. Где-то там, снаружи, была свобода.

Дрен усердно работал веслами, задавая хороший темп, несмотря на перевязанную руку. Лодка быстро двигалась по спокойной воде, подпрыгивая вверх и вниз с каждым гребком. Даже городской шум начал стихать, а яркое красное зарево пожаров потускнело. Тиннстра оглянулась, счастливая увидеть Киесун под новым углом. Пожары бушевали по всему городу, одни сильнее других. Только Четыре Бога знали, что останется к утру.

Дрен убрал весла внутрь лодки:

— Сейчас я собираюсь поднять парус, а потом нам придется поменяться местами. Румпель у тебя за спиной, и он мне понадобится, чтобы управлять лодкой.

Тиннстра посмотрела в заднюю часть лодки и увидела ручку, которую раньше не замечала:

— О, точно.

Дрен покачал головой:

— Ты никогда раньше не плавала на лодке?

— Никогда. — Тиннстра рассмеялась. Было так приятно смеяться. — Здорово, что ты здесь, а?

Они почувствовали прилив скорости, когда Дрен поднял парус, белый треугольник в ночи. Было неудобно меняться местами, так как лодка раскачивалась, когда они переносили свой вес. В конце концов, Тиннстра чуть не упала на скамью. Она села, повернувшись лицом к Дрену и Зорике, лицом к городу. Улыбка сползла с ее лица.

— Что это? — спросил Дрен, поворачиваясь, чтобы посмотреть, что привлекло внимание Тиннстры.

— Дайджаку.

70

Дрен

Киесун

Дайджаку было пятеро. Крылья выделялись на фоне ночного неба в свете огней. Приближались быстро. У них еще было немного времени, но времени на что? Они были в маленькой лодке посреди моря, и спрятаться было негде.

Тиннстра оттащила девочку с кормы и заставила ее лечь под скамейки.

— Не двигайся, — сказала она. — Мы с ними разберемся.

Дрен не мог не восхититься уверенностью Тиннстры, потому что он сам обделался. Как бы ему хотелось, чтобы у них было побольше шаров. Как бы ему хотелось швырнуть шары в них. Он вытащил меч Шулка.

— Будь начеку, — сказала Тиннстра, сжимая свой меч и топор. — Ты должен рассчитывать каждый удар.

Дрен оглянулся на нее, лицо его было мрачным, рана раскраснелась. «Их пятеро. Пятеро». Он не хотел, чтобы это прозвучало испуганно, но он знал, что все равно так и прозвучало.

— Держи себя в руках. Мы зашли так далеко. Мы с ними разберемся. Держи глаза широко раскрытыми. Они почти здесь.

Дрен повернулся назад, опустился на колени за своей скамейкой и затаил дыхание. Дайджаку были чертовски близко. Теперь он мог видеть их лица и чертовы ниганнтанские клинки в их руках.

— Падай, когда они будут пролетать мимо, целься им в кишки, — спокойным голосом сказала Тиннстра.

Дайджаку опустились низко, чтобы скользить над поверхностью воды, и направились прямо на них. Тот, что летел впереди, оскалил зубы и отвел назад свой ниганнтан, готовый нанести удар. Он был в десяти ярдах, девяти, восьми, семи. Сердце Дрена грозило выскочить из груди. Пять. Четыре. Три. Дрен качнулся, падая обратно в лодку, и увидел, как дайджаку и ниганнтанские клинки просвистели мимо.

Тиннстре, должно быть, повезло, потому что первый дайджаку пошел вниз, на скорости врезавшись в море и подняв брызги, которые промочили Дрена. Один убит.

Он выпрямился, когда следующий дайджаку приземлился в лодку и нанес удар своим ниганнтанским копьем. Лезвие прошло над головой Дрена и вырвало кусок из паруса, но затем Тиннстра атаковала сзади. Она вонзила свой меч в спину демона и топор ему в шею. Его труп свалился за борт вслед за его другом. Двое убиты. Черт, она была хороша.

— Пригнись! — закричала Тиннстра, замахиваясь снова. На этот раз ей не повезло. Дайджаку нырнул и отклонился в сторону, сделав петлю высоко в небе. Дрен поднялся на ноги с мечом в руке, Тиннстра рядом с ним. Дайджаку кружились вокруг них, ожидая удобного случая.

— Пусть Четыре Бога позаботятся о нас, — сказала она.

— К черту Богов, — сказал Дрен. — Давай сами о себе позаботимся.

И три Дайджаку спикировали к ним.

Град стрел вылетел из темноты по правому борту, поразив Дайджаку. Последовал еще один залп, который проделал в них кровавые дыры и сбил с неба. Они резко упали вниз, сильно ударились о море и утонули.

— Что за... — сказала Тиннстра, когда из темноты вынырнул корабль с прямым парусным вооружением. Его было почти невозможно разглядеть из-за выкрашенных в черный цвет бортов и черных парусов. На палубе стояли солдаты, луки готовы к любым неожиданностям. Он подошел совсем близко, и лодка Дрена сильно закачалась в кильватерной струе. Кем бы они ни были, Дрен был чертовски рад их видеть.

— Осторожно, веревка, — крикнул кто-то сверху, прежде чем сама веревка упала на палубу. Дрен схватил ее и подтянул лодку еще ближе к борту корабля.

Следом спустилась веревочная лестница.

— Я полагаю, нам следует подняться наверх, — сказала Тиннстра.

— Не думаю, что у нас есть большой выбор, — сказал Дрен.

Она помогла Зорике подняться со дна лодки.

— Привяжи ее к моей спине, Дрен, — сказала она. — Я не хочу никаких несчастных случаев по пути наверх.

— Конечно. — Он сделал, как она просила, девочка все это время смотрела на него с вызывающим выражением в глазах. Она была крутым ребенком. Она ему нравилась.

Тиннстра потянулась к лестнице, но Дрен ее остановил:

— Подожди минутку.

— Что случилось?

Он оглянулся на Киесун. Его город.

— Я возвращаюсь. Там есть люди, которым я нужен.

Тиннстра понимающе кивнула:

— Удачи.

— И тебе.

Дрен наблюдал, как Тиннстра поднялась по трапу и исчезла за бортом корабля. Последовать за ней, вероятно, было лу́чшей идеей, но волк не бросает свою стаю. Он оттолкнул лодку от борта. Пришло время поступить правильно.

71

Тиннстра

Мейгорский Канал

Тиннстра обнаружила, что на палубе их ждет полный экипаж. Подошли двое мужчин и помогли освободить Зорику от веревки, привязывающей ее к Тиннстре. Они опустили ее на палубу, и девочка немедленно обняла Тиннстру за ногу, глядя на все лица, смотревшие на нее.

Вперед выступил мужчина с окладистой черной бородой и длинными волосами, собранными сзади в конский хвост, и серебряным журавлем на тунике:

— Я капитан Раласис с корабля Его Величества «Окинас Киба». Добро пожаловать на борт.

— Спасибо за вашу помощь, капитан, — ответила Тиннстра. — Вы спасли наши жизни.

— Мы были неподалеку, когда увидели вашу лодку, — сказал Раласис. — Мы должны были забрать пассажиров из другого места, но разминулись.

— Нет, не разминулись.

— Что вы имеете в виду?

Тиннстра улыбнулась:

— Я хочу представить вам храбрую молодую леди. На самом деле, королеву...

Благодарности

Моей мечтой всегда было опубликоваться в «Gollancz», и пока это замечательный опыт, полный моментов «ущипни меня», которые я никогда не забуду. Я многим обязан всей команде за помощь и поддержку, которую они мне оказали. Спасибо вам всем.

В частности, замечательному Крейгу Лейенаару, который с самого начала руководил издательством «Gollancz». Он был первым, кто сказал да (и только за это я обязан поставить ему шампанского), а затем продолжил формировать книгу из того, чем она была, в то, чем она должна быть. Его советы всегда были точны, он указывал на слабые места, восхвалял хорошее и вдохновлял меня выходить за рамки того, что я считал возможным.

Роб Динсдейл, экстраординарный агент, просто лучший человек, которого я знаю. Его вера и поддержка на протяжении многих лет были невероятными. Мне нравится работать с ним, и я каждый день благодарю свою счастливую звезду за то, что Роб рядом со мной.

Марку Стэю и Марку Дево спасибо за то, что вы предоставляете мне бесконечные развлечения, образование и вдохновение. Я думаю, люди приходят в тогда жизнь именно тогда, когда они тебе нужны, и вы, ребята, сделали именно это. Выпьем за танцы голышом под дождем.

Мой отец, Артур Шекл, всегда был полон ободрения и поддержки. Он всегда был моим первым читателем и самым большим болельщиком. Он был тем, кто сидел рядом со мной в кинотеатре, когда я смотрел «Звездные Войны» в первый раз (и во второй, и в третий...), он бесконечно возил меня на Запретную Планету покупать безумные комиксы и никогда не жаловался, когда я хотел, чтобы он отвез меня через всю страну, чтобы я мог встретиться со своими героями на очередном вонючем комик-коне.

Без сомнения, моя сестра Сьюзи плачет, читая это. Да, у твоего брата есть книга в магазинах. Возможно, однажды ты прочтешь эту историю (но я понимаю, что это, вероятно, не твое). Я постараюсь включить историю любви в следующую, если это поможет. Спасибо, что терпела такого надоедливого брата все эти годы.

Жаль, что моя мама уже не здесь и не видит, что натворил ее мальчик. Она любила хорошие романы и всегда поощряла своих детей к чтению. Не многим семьям нужен чемодан только для книг, когда они отправляются в отпуск, но нам был нужен. Без сомнения, она поднимает бокал и злится, что пропускает вечеринку. Я люблю тебя, мама.

Мои дети, Дилан и Зои, являются для меня бесконечным источником любви и восторга. Они для меня все, и я счастливый человек, что являюсь их папой. Спасибо вам.

Наконец, Тинни, без которой я все еще был бы длинноволосым, слишком полным рекламщиком, бормочущим о книге, которую никогда бы не написал. Каждому нужен спутник жизни, и я не могу желать лучшего человека, который был бы рядом со мной. Она воин с сердцем дракона и моя единственная настоящая любовь. Никогда не сдавайся, никогда не сдавайся, детка.

— Вы же не боитесь меня, ага? — Дрен рассмеялся. Они, блядь, должны бояться. — Вы знаете, сколько ваших корешей я убил? Дюжины. Я взрывал их, колол ножом, перерезал им глотки, называйте как хотите – и мне нравилось это делать. Теперь я хочу знать только одно — кто из вас, ублюдков, будет следующим?

Дрен не знал, поняли ли Черепа хоть слово из того, что он сказал, но джиане поняли. Один из них набрался смелости, наклонился и поднял скимитар. Вероятно, он тоже понятия не имел, как им пользоваться, но это не имело значения. Война научила всех быстро учиться. Мужчина шагнул вперед. Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Черепа.

Не из тех, кто упускает возможность, Дрен бросился на ближайшего к нему Черепа. Он был быстр, но быстр недостаточно. Череп вовремя поднял меч, блокировал выпад Дрена и парировал его. Дерьмо. Теперь у него на руках был бой на мечах. Он отскочил назад и снова замахнулся, но это был дикий удар, и его легко было избежать.

Череп нанес ответный удар, и настала очередь Дрена парировать. Его рука задрожала от удара, когда клинки столкнулись, но у него не было времени прийти в себя. Череп снова атаковал, двигаясь быстро. Дрен отреагировал чисто инстинктивно, не думая, просто поднял меч так высоко, как только мог, чтобы помешать ублюдку снести ему голову с плеч. Каждый удар, который он блокировал, еще немного отнимал у него силы, и меч становился тяжелее в его руке. Пот стекал по его лбу от напряжения и жара от чертова пожара. Одно можно было сказать наверняка: драка лицом к лицу не входила в представление Дрена о хорошей драке. Затем удар пробил его защиту и это доказал. Скимитар оцарапал его кожу, показав, что должно будет произойти, если Дрен продолжит пытаться драться как Шулка. Чего он не умел.

Его гнев снова вспыхнул. Он взревел со всей ненавистью, на которую был способен, и бросился на Черепа. Он развернулся на ходу, сбив плечом руку Черепа с мечом, прежде чем врезаться в своего противника спиной. Они оба упали на землю, но Дрен оперся на свой меч и сумел приземлиться сверху. Клинок Шулка был короче скимитара Эгрила и лучше заточен. Хорошее колющее оружие. Его острие было более смертоносным, чем лезвие, и Дрен навалился на него всем своим весом, когда вонзил его в горло Черепа. Он почувствовал, как мужик брыкается и дергается под ним, но тот умер достаточно быстро.

Он поднял глаза, весь в крови, и увидел, что последний Череп успел управится с другим джианином. Он стоял над телом мужчины и, казалось, был полон решимости убить и остальных. Дрен с трудом поднялся, хватая ртом воздух, и, пошатываясь, подошел. Тупой Череп даже не заметил. Нет, пока Дрен не вонзил свой меч в позвоночник дурака. Это положило конец его убийственным намерениям.