Музей воров

Три дня спустя

Голди и Тоудспит стояли на балконе Дамской Мили. В зале внизу сотни людей из Старого Квартала столпились вокруг длинных столов, распивая чай и горячий шоколад из потрескавшихся чашек и кружек. Другие лежали на кучах старой одежды или, собравшись группой, что-то обсуждали. Их порезы были перевязаны, сломанные кости закреплены, но они по-прежнему оставались болезненно тихими. Никто не улыбался. Никто не смеялся. Буря еще не отпустила их.

Протектор представляла свой ежедневный отчет. Ее голос доносился до балкона.

— Как некоторые из вас знают, большинство домов города повреждены не так уж сильно, и их владельцы могут вернуться в них. Но Старый Квартал все еще затоплен, и вода кишит крысами и змеями. Потребуется некоторое время, прежде чем удастся все осушить. Те из вас, кто нашел себе приют в музее, должны остаться здесь еще немного, если смотрители это позволят.

Голди посмотрела на Тоудспита. Неделю назад любое упоминание о змеях и крысах привело горожан Джуэла в ярость. Но сейчас люди кивали друг другу, словно были благодарны уже за то, что выжили и ничто больше не стоило того чтобы поднимать шум.

Мама и папа Голди сидели за одним столом с Протектором. Там же были и родители Тоудспита. А еще Ольга Чаволга, херро Дан (с загипсованными ногами) и Шинью. В дальнем углу зала разместилась группа Благословенных Хранителей, которые, переговариваясь, сверкали глазами на охранявших их ополченцев.

Херро Дан постучал одним из своих костылей по полу.

— Конечно! Вы можете оставаться здесь, сколько понадобится. Смотрители рады принять вас. Музей рад принять вас.

— Он прав, — тихо сказала Голди на ухо Тоудспиту. — Ты видел Ранних поселенцев? На грядках полно овощей, а на деревьях фруктов! А шип-ягода в Свободном квартале спелая!

Тоудспит кивнул.

— А Гарри Маунт ведет себя совсем как обычная лестница. Я этим утро три раза спускался и поднимался по нему, и он привел меня в одно и то же место.

Бонни сморщила нос.

— Как она могла привести тебя в другое место? О чем ты говоришь?

— Не твое дело! — отрезал Тоудспит, который перестал быть добрым к сестре, как только та оказалась в безопасности.

— Если ты мне не расскажешь, — сказала Бонни, — я спрошу у Ольги Чаволги.

Голди пробежала глазами по лицам внизу. Они с Тоудспитом были так заняты последние три дня, что она никак не могла повидать Фэйвор. Теперь она наконец-то видела свою подругу, которая улыбалась ей. Девочка помахала рукой.

Фэйвор махнула в ответ и показала:

Спускайся.

Через минуту, — ответила Голди.

Я хочу знать, что произошло! После того как ты убежала!

Голди подалась чуть вперед, так, что почти свешивалась с балкона.

А я хочу РАССКАЗАТЬ тебе!

Мама, которая заметила движение краем глаза и посмотрела наверх. Ее рука подлетела ко рту, и выглядела так, словно собиралась вскочить с места и крикнуть предупреждение…

Но Ольга Чаволга коснулась ее руки и что-то тихо сказала. Спина мамы выпрямилась, словно она вспомнила ночь бури и то, как ее дочь вела людей в убежище, в то время как остальные боялись пошевелиться. Она толкнула локтем маму Тоудспита, и они обе посмотрели вверх. Лица у них были бледные, но через секунду колебания женщины помахали детям руками.

— Они еще не видели Морг! — сказал Тоудспит. — Это их проверит.

— Кто такая Морг? — спросила Бонни.

— Не твое дело.

— Если ты не скажешь мне, я…

— …спрошу у Ольги Чаволги, — сказал Тоудспит издевательски-писклявым голосом. Брат и сестра мгновение смотрели друг на друга, затем рассмеялись.

— Ваши родители неплохо справляются, — сказала Голди. — Твой папа утром назвал тебя «Коши… эээ… Тоудспит».

Бонни снова рассмеялась.

— А ты видела лицо мамы, когда она это сказал?

— Ей надо привыкнуть, — сказал Тоудспит, но он продолжал улыбаться, словно был горд достижением своих родителей.

В зале Протектор продолжала говорить.

— С нами произошли ужасные вещи. Буря, наводнение. Бомба. Да, мы не забыли о террористах. Кеми бы они не были, мы не успокоимся, пока не найдем их.

Она помолчала и посуровела.

— Но они не единственные, кого ждет правосудие. Люди, которые должны были защищать наших детей…

Голди увидела, как Хранители подняли головы.

— …предали нас! — закончила Протектор. — С этого момента я распускаю Благословенных Хранителей и объявляю их вне закона…

Ее голос затерялся в негодующем реве, поднятом Хранителями. Они бросились на Протектора, крича и размахивая руками. Ополченцы преградили им путь и оттеснили в угол. Те, кто отказался идти добровольно, были повалены на пол.

— Где Командующий? — выкрикнул один их Хранителей, который держал руки за спиной. — Он положит всему этому конец!

Херро Дан постучал костылем по полу, требуя тишины.

— Да! — сказала Протектор. — Где же Командующий? Где самый страшный из предателей? Приведите его сюда, и пусть он ответит за свои преступления!

Она сделала драматичную паузу. Голди оглядела зал, почти ожидая, что сейчас появится Командующий.

— Я скажу вам, где он, — сказала Протектор. — Он исчез. Возможно, утонул в бурю как крыса, которой и был. И бесполезно искать у него поддержки. Ваша единственная надежда теперь — это милость города.

Хранители снова начали кричать. Протектор кивнула капитану ополчения.

— Уведите их. Мы будем судить их за жестокое обращение с детьми в Приюте.

Когда ополченцы вытолкали из комнаты последних Хранителей, Протектор повернулась к горожанам. Но прежде чем она сказала хоть слова, по полу пробежало белое пятно и вскочило на ее стол.

— Это Бру! — воскликнула Голди.

В зале все вскочили на ноги.

— Собака! — кричали они. — Осторожнее! Собака!

Родители схватили своих детей, приготовившись бежать. Даже с балкона Голди видела их перепуганные лица. Слушать о крысах и змеях в Старом Квартале это одно, а когда перед тобой живая и настоящая собака, которых не было в Джуэле уже несколько сотен лет, это совсем другое. И сейчас она стоит перед ними!

Только смотрители остались на своих местах. Смотрители и Протектор.

Бру, казалось, и не заметил поднятый им переполох. Он прошелся по столу и остановился напротив Протектора, любопытно виляя хвостом. Протектор неуверенно посмотрела на него. Шинью склонился и прошептал ей что-то на ухо.

Протектор кивнула и повернулась к толпе.

— Наш… Наш город меняется, — громко, пусть и запинаясь, сказала она. — Я… Я так понимаю, что прежде собаки и люди отлично уживались вместе.

Она сглотнула.

— Я… я не вижу причин, почему бы им не жить вместе и в будущем.

И к удивлению Голди она протянула руку и погладила Бру по голове.

Люди, наблюдавшие за этим, испуганно вздохнули. А затем, с настороженными лицами, один за другим осторожно вернулись к столам. И только дети ничего не боялись. Он тянули руки к Бру и визжали. Маленький песик вилял хвостом и прыгал в центре стола.

Он был таким смешным, что дети завизжали еще громче. Голди увидела, как улыбнулась Фэйвор. Бру бегал кругами, пытаясь догнать свой хвост, и его глаза светились от радости.

Протектор рассмеялась.

Это было то, что нужно. Словно снова обрушилась плотина. Смех затопил зал. Разливаясь во всех направлениях, вымывая ужасы бури.

Бру прыгал по столу. Он прыгал по коленям и облизывал лица и руки. От него никто не мог скрыться. Вскоре половина детей в зале спорила, кто будет гладить его следующим, и даже самые нервные взрослые сидели с улыбкой, словно давно исчезнувший брат внезапно вернулся и они поняли, насколько любят его.

Бонни свесилась с балкона, не сводя с Бру глаз.

— Тоудспит, как ты думаешь, мама и папа разрешат нам завести собаку?

Тоудспит не ответил ей. Его лицо стало мрачным.

— Это все испортит, — проворчал он.

— Что с тобой случилось? — спросила Голди.

— Ты должен быть довольным! — сказала Бонни, поворачиваясь к брату. — Все меняется! Я не носила охранную цепь целых три дня! А теперь здесь собака!

— Вот именно! Теперь нет оправдания побегу! — проворчал Тоудспит. — Они думают, что теперь мы будем послушными. Что мы будем хорошими!

Он мрачно посмотрел на Голди.

— Думаю, теперь ты вернешься домой и снова станешь паинькой?

Голди посмотрела на заполненный людьми зал. Бру теперь сидел на коленях Фэйвор и был окружен детьми. Его хвост мягко поднялся и опал. Он посмотрел на Голди. В его черных глазах светилось тайное знание.

И внезапно Голди почувствовала музей. Его тайны и дикость. Его красоту и его опасности. Кухню Дьявола и Даунтлесс, Каменное Сердце и сотни других комнат, в которых она еще не была, но которые где-то там ждут ее. Ждут, когда она откроет их.

Она коснулась маленькой, голубой брошки, приколотой на груди, и подумала о тетушке Прайз. Дерзкой тетушке Прайз.

— Вернуться домой и стать паинькой? — она улыбнулась Тоудспиту и покачала головой. — Я же только начала!

Тем временем двести миль к югу…

Посреди океана за обломок доски цеплялись мужчина и женщина. Жизнь едва теплилась в них, одежда была изорвана, а лица покрыты синяками. Буря закончилась, но они ужасно ослабли и знали, что больше не продержаться. Скоро глубокая вода заявит на них свои права.

Сначала они решили, что рыбацкая лодка всего лишь мираж. Изумленные крики и крепкие руки, втащившие их на раскачивающуюся палубу… Разумеется, это всего лишь игра воспаленного разума.

Прошло полтора часа. Люди были укрыты теплыми одеялами и сидели в окружении любопытных игроков. Только тогда они позволили поверить себе, что спасены.

— Вам повезло, что мы заметили вас, — сказал самый высокий рыбак, который, казалось, был здесь главным. — Нас отнесло из наших вод бурей. Мы уже поворачивали на юг, когда заметили вас.

— Цеплялись за доску, как пара тонущих крыс, — сказал другой мужчина.

— А по мне они все еще мокрые крысы, — сказал третий и они громко расхохотались.

Женщина с трудом приподнялась на локте.

— Проявите немного уважения, — хрипло, от соленой воды и лихорадки, сказала она. — Знаете ли вы кто это? Это…

— Никто! — быстро сказал ее спутник. Он, извиняясь, махнул рукой глядящим на них мужчинам. — Пожалуйста, простите мою подругу. Ей плохо. Я не представляю важности.

И он улыбнулся рыбакам. И хотя его лицо было в ужасных синяках, улыбка у него была исключительно чарующая…