Музей воров

Удары

— Вы не должны были ходить за Грязные Ворота!

Шинью быстро мерил шагами кабинет. Сейчас он остановился и строго посмотрел на Голди и Тоудспита.

— Вас могли убить! И не только вас, но и Бру и Морг! Они не пуленепробиваемые. Вам не следовало так поступать!

— Конечно, не следовало, — согласилась Ольга Чаволга. — В конце они были храбрые и очень умные. Но в начале у них не было ни капельки мудрости.

Голди покраснела. Они были правы. Ей и Тоудспиту повезло, что им удалось сбежать целыми и невредимыми. Она почти пожелала, чтобы пожилая женщина отругала ее, но та просто сказала.

— Что сделано, то сделано. А теперь мы должны решить, что делать дальше.

— Херро Д-дан сказал, что Шинью долен п-пойти к П-протектору, — сказала Голди. Она все еще дрожала с тех пор, как Тоудспит закрыл Грязные Ворота.

— А Протектор должна остановить Х-хранителей Хоуп и К-комфорт. Запретить им составлять планы, — сказал Тоудспит, который дрожал не меньше.

Шинью нетерпеливо кивнул.

— Да, да. Нам следовало воспринимать Хранителей более серьезно. Но сейчас их здесь нет, и я думаю, что они еще не скоро тут появятся. Я схожу к Протектору. Но что нам делать с Даном?

— И Бру, — сказала Голди. — И Морг. Как вы думаете, с ними все хорошо?

— Надеюсь, что так, — сказал Шинью. Выражение его лица смягчилось. — В большинстве случаев они могут позаботиться о себе сами. Я думаю, они скоро вернутся. А что касается Дана…

Он провел рукой по лицу.

— Возможно, мне стоит попытаться вытащить его.

— После того что случилось, — сказала Ольга, — солдаты оставят намного больше охраны. А у Дана сломана нога. Шансы, что ты его украдешь и вас не заметят, очень малы.

— Я не хотел его красть, — возразил Шинью, — я хотел его купить.

Он сунул руку в карман и достал монету.

— Кровь и золото — вот что больше всего на свете любят солдаты. Я не могу дать им крови, но золотых соверенов здесь хватит, чтобы накрыть их с головой. Я бы мог привести Дана уже к ночи.

— Не думаю, — сказала Ольга Чаволга. — Ты можешь сделать все хуже.

— Но…

— Нет! — лицо женщины побледнело от тревоги, но она держала себя в руках. — Мы должны делать то, что сказал нам Дан. Ты пойдешь к Протектору и попросишь ее остановить Хранителей. Прогнать их из музея. Думаю, она сможет сделать это. И тогда комнаты войны поуспокоятся, и Дан будет в безопасности.

— А что если Протектор не сможет остановить их? — спросила Голди.

— Тогда… — сказала Ольга Чаволга, — мы должны будем сделать это самостоятельно.

Шинью надел свою куртку и ушел в протекторат. Тоудспит вернулся в комнату — ждать Бру и Морг.

Голди не хотела идти с ним.

— Могу я остаться с вами? — спросила она у Ольги Чаволги.

— Хорошо, — согласилась та. — Но не отходи далеко. И если появятся Хранители, прячься немедленно!

Она села за стул и принялась писать в большой книге. Полуденное солнце светило в окно кабинета. Голди прислонилась к одному из книжных шкафов и спрятала руки в карман, где нашла свой компас.

Она достала его и провела пальцами по стальному корпусу. Трудно поверить, как сильно изменилась ее жизнь с приходом в музей. Она хотела стать свободной — и она ей стала. И хотя в музее были ужасные вещи, она бы лучше повстречалась с ними, чем вернулась к прошлой жизни.

Теперь она знала, что есть разные виды страха. Есть ужасный страх, когда к твоей голове приставлен мушкет или когда темная вода пытается увлечь тебя в свои глубины. Этот тошнотворный страх разрывал сердце и от него отнимались ноги.

Но был и другой страх. Страх того, что тебе не позволят быть тем, кто ты есть. Страх, что твое истинное лицо никогда не проявится, заключенное в клетку как канарейка до конца дней. Этот страх был намного хуже.

Она убрала компас в карман и достала голубую птичку. Она погладила ее по крыльям.

«Я не свободна по-настоящему», — подумала девочка. — «Не до тех пор, пока мама и папа в Доме Покаяния».

Где-то рядом чьи-то тяжелые шаги застучали по деревянному полу. Ольга Чаволга бросила ручку.

— Быстрее, девочка! Прячься!

Голди нырнула под стол и вжалась в дерево. Шаги снаружи прекратились.

— Хранители вернулись, — пробормотала Ольга Чаволга уголком рта. — И они привели с собой много людей.

— Что они делают? — шепотом спросила Голди.

— Не знаю, но у них с собой веревки и доски. Не нравится мне это. Оставайся здесь. И не звука!

Ольга Чаволга быстро вышла из кабинета. Голди слышала ее громкий голос.

— Что все это значит? Что вы тут делаете?

— Мы по делу Семерых, — узнала Голди голос Хранителя Хоуп. — И тебе лучше уйти с дороги, старуха.

Ее голос стал громче.

— Внимание, младшие коллеги! Я хочу, чтобы все сделали быстро и правильно. Ты и ты. Молотки!

Раздались шорох мантий и звуки шагов. Голди прижалась к полу, и выглянули из-за стола.

Она не увидела Ольги Чаволги, но в коридор был забит Хранителями. Они укладывали доски на уровне пояса и прибивали их так, чтобы одна доска находила на другую.

Голди услышала крик ярости и в поле зрения появилась Ольга Чаволга. Ее глаза яростно сверкали.

— Не может быть! Вы хотите помешать комнатам двигаться! Вы дураки! Это всех нас погубит!

— Мы просто следуем приказам Командующего, — ответила Хранитель Хоуп.

— К черту Командующего! — крикнула Ольга. Хранители в ужасе выдохнули, но женщина не обратила на это внимания. — У вашего хозяина нет здесь власти! Музей отвечает только перед Протектором!

Хранитель Хоуп жалостливо покачала головой.

— Мой начальник отвечает перед Семью Богами. Они выше любых властей.

Она поманила кого-то пальцем и рядом с ней появились два молодых Хранителя.

— Избавитесь от препятствия, — прошипела она. — Заприте ее в кабинете.

Голди снова спряталась под стол. Она слышала, как дерется Ольга Чаволга, а затем дверь захлопнулась и в замке повернулся ключ. А спустя секунду донесся стук молотков.

Голди показалось, что с первым ударом музей яростно закричал. Почти как Ольга Чаволга, но в сотни тысяч раз сильнее. Она поняла, что затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.

Донесся звук второго молотка… затем третьего.

Весь музей, казалось, содрогнулся.

— Быстро, — прошептала Ольга Чаволга. — Помоги мне!

Голди выбралась из-под стола и положила руку на стену. Дикая музыка музея словно взорвалась вокруг нее. Она попыталась петь, но музыка глушила ее голос. Она пела громче и громче, пока, наконец, не услышала свой голос. Откуда-то из глубин музея донесся голос Тоудспита.

Интересно, он понял, что значат эти удары? — подумала Голди — Вернулись ли Бру и Морг, и что если она вернулись…

А потом ее унесло ураганом. И вокруг не осталось пространства и времени, чтобы думать о чем-либо. Дикая музыка обрушилась на нее со всех сторон. Ее голос плыл по ней как крошечная лодка в бушующем океане. Она чувствовала, как ее захлестывает и уносит. Практически топит.

В какой-то момент Ольга Чаволга и Тоудспит одновременно остановились, чтобы перевести дыхание. Музыка, казалось, выросла. Стала еще более иной. Голди старалась вплести в нее свою песню. Она больше не видела кабинета. Она больше не слышала ничего, кроме ужасной мелодии.

И когда она уже думала, что больше не выдержит, вернулся голос Ольги Чаволги. Голди ухватилась за него, как за спасательный круг. Затем вернулся Тоудспит. Невидимый, но поющий изо всех сил. Постепенно музыка стала стихать и музей стал успокаиваться.

Ольга Чаволга потрясла головой и отняла руку от стены. На ее лбу выступил пот.

— На этот раз мы его удержали, — сказала она. — Но надолго этого не хватит.

Снаружи доносился стук молотков. Музей дергался, словно гигант, которому докучает болотный гнус.

— Они чувствуют это? — спросила Голди. — Они слышат музыку?

— Очевидно, нет — сказала Ольга. — Но даже если и так… Я боюсь, они продолжат. Есть в этом что-то странное.

Она достала из кармана платок и повязала вокруг шеи Голди. Затем быстро подошла к столу и начала выдвигать ящички один за другим.

— Если комнаты войны прежде всего лишь ожили, — сказала она, — то сейчас там просто кошмар. Шинью был прав. Нам надо вытащить оттуда Дана, пока не стало слишком поздно.

Она выгребала из ящиков пригоршни золота и ссыпала его в карманы. Голди посмотрела на запертую дверь.

— Как мы выберемся отсюда?

— Пффф, — сказала Ольга — Эти тупицы ничего не знает об этом месте.

Она погладила оттопыренные карманы, а потом прошла в угол комнаты и опустилась на колени. Женщина отогнула край ковра, под которым оказался люк.

— Этот тоннель приведет нас в служебные помещения, — сказала она. — Ими не пользовались много лет. Поэтому там очень много пыли и пауков, — она пристально посмотрела на Голди. — Но разве девочка, которая побывала по ту сторону Грязных Ворот, испугается парочки пауков?

Ольга Чаволга оказалась права. В тоннеле действительно оказались пауки. И далеко не парочка. Голди не видела их, но обрывки паутины липли к лицу и когда молотки стихали, то она различала слабое шуршание паучьих лапок по стенам.

По коже бегали мурашки, но она продолжала идти по тоннелю. Перед ней чужой голос Ольги Чаволги был как маяк в темноте.

— Люди Джуэла, — говорила она, — относятся к детям как к нежным цветам. Они думают, что без постоянной защиты те умрут. Но помимо этого города есть мир, где мальчики и девочки проводят недели в компании одних только стад коз. Они прогоняют волков. Они сами заботятся о себе и о стадах.

Она остановилась. Голди слышала удары молотков за спиной. Звук был такой, словно кто-то стучал в закрытую дверь.

— Дураки, — пробормотала Ольга Чаволга. — Тупицы.

Она снова пошла вперед.

— А теперь, когда настали тяжелые времена — а они в конце концов всегда так делают, — те дети храбры и подают огромные надежды. Они могут пересечь страну с маленьким братом или сестрой на руках. Если придется, то они будут прятаться днем, а идти ночью, избегая солдат. Но они будут идти. Они так просто не сдадутся.

Тоннель резко повернул направо и на секунду голос женщины исчез. Что-то упало Голди на руку и она открыла рот чтобы закричать, — и подумала о детях, которые несут своих братишек или сестренок через ночь, — и, закрыв его, продолжила шагать.

Она повернула за угол как раз вовремя, чтобы услышать конец истории.

— Конечно, я не говорю, что это хорошо, когда у детей такая ответственность. У них должно быть детство. Но им должно быть позволено иметь храбрость, мудрость и возможность узнать, когда надо встать, а когда убежать. В конце концов, если нельзя лазить по деревьям, то как еще увидеть тот огромный мир который находится за ними? Ага! Мы пришли!

Она остановилась и начала водить руками по крыше тоннеля. Раздался крик, затем кто-то схватился за люк и откинул его в сторону. Сверху на них смотрел Тоудспит. На его плече сидела Морг.

— Что происходит? — спросил он. — Почему вы шли тоннелем? Что это за стук? Почем…

Рядом с ним появилась огромная черная голова.

— Кто-то делает плохие вещи в музее! — пророкотал ужасающий голос бриззлхаунда. — Можно я пойду и убью их?