Музей воров

Гарри Маунт

Эту ночь Голди спала вместе с Бру, который клубочком свернулся у нее на животе. Она была рада, что он с ней. Когда ей приснились мама и папа и она проснулась вся в слезах, Бру слизал ее слезы. А когда ей приснилась ужасная тень, которая сначала выглядела как бриззлхаунд, потом как Хранитель Хоуп, а потом как жуткое их сочетание, то он просто тихо заскулил и прижался к ней.

В этой части музея не было окон, поэтому, проснувшись, Голди не смогла понять, который сейчас час. Бру ушел, а она проголодалась. Она подумала, что наступило утро.

Некоторое время она сидела на матрасе, в надежде, что кто-нибудь придет и проводит ее. Но вскоре это ей надоело, и она отправилась на поиски кухни, где накануне был ужин.

Вот только она была совсем не там, где ей запомнилось.

Сначала она подумала, что не там свернула. Девочка вернулась по своим следам к тому месту, где спала и попробовала снова, но опять уперлась в тупик.

Голди провела рукой по потрескавшейся штукатурке. Она точно была вчера здесь. Я уверена.

Она повторила круг, чувствуя себя на редкость глупо. Слева был проход, из которого она пришла. Справа был мрачный коридор, который раньше девочка никогда не видела. Голос в голове шепнул:

Иди туда.

Обычно голос не ошибался, поэтому после секундного колебания, Голди на цыпочках прошла по коридору, прислушиваясь не появится ли повозка или голодные слотерберды. Когда она подошла к дверному проему, голос заставил ее пройти в него. Через комнату, заполненную разнообразными злыми масками. Следующая комната была заполнена статуями, а в следующей кто-то устроил склад огромных костей.

А затем, совершенно неожиданно, появилась кухня с запахами пшеничных лепешек, джема и горячего шоколада. Тоудспит посмотрел на Голди с таким отвращением, словно сегодня ненавидел ее больше чем вчера. Шинью посмотрел на девочку поверх газеты и кивнул. Ольга Чаволга и херро Дан переглянулись, словно для разговора им не надо было слов.

Голди молча съела полную тарелку лепешек, выпила шоколад, и все это время краем глаза разглядывала смотрителей музея. Она никогда не встречала таких людей. Людей, которые были настолько дерзкими, что бросали вызов Благословенным Хранителям. Людей, которые носили на плече слотерберда и при этом были совершенно спокойны. Людей, которые считали, что она могла быть полезной…

Она ожидала, что кто-нибудь объяснит ей что происходит. Но все молчали и она, отложив лепешку, которую собиралась съесть, набралась духа и спросила:

— Что я могу сделать, чтобы помочь своим родителям?

Шинью закрыл газету.

— А… — сказал он. — Хороший вопрос. А что ты можешь сделать?

Он отодвинул тарелку.

— Я поспрашиваю сегодня в городе о твоих родителях и, если смогу, то передам им сообщение.

— Сообщение! — в горле у Голди образовался комок. — Скажи им… скажи…

Она не могла закончить фразу, но Шинью, кажется, понял, что она хочет сказать. Он кивнул.

— Позже я тебе скажу, получилось или нет.

— Тебе следует быть поосторожнее, Шинью, — сказал херро Дан. — Там повсюду Хранители и ополченцы. Не рискуй попусту.

— Пффф… Послушайте его! — воскликнула Ольга Чаволга — Жизнь уже сама по себе риск. Дыхание — риск. Неужели ты забыл? Неужели Шинью нужен кто-то, кто следил бы за ним как за ребенком?

— Я сказал попусту! Это совсем другое и ты знаешь это!

Шинью улыбнулся уголком рта. Он неловко поклонился херро Дану:

— Я буду осторожен, — сказал он. А затем поклонился Ольге Чаволге: — Но не слишком.

И только после того как он ушел, Голди поняла, что он не ответил на ее вопрос.

— А теперь, дитя, — сказала Ольга Чаволга, вытирая руки о салфетку, — хватит сидеть просто так. Пора тебе узнать кое-что о музее. Тоудспит и я отведем тебя к Гарри Маунту.

Гарри Маунт оказался лестницей. Но это была не простая лестница, к которым привыкла Голди. Снизу казалось, что она изгибалась под немыслимыми углами, опираясь иногда на стену, а иногда просто выписывая в воздухе виток и раскачиваясь, прежде чем вернуться в нормальное положение.

Бру лежал на самой первой ступеньке. Над ним на перилах сидела Морг. Когда маленький песик увидел Голди, он подбежал к ней и запрыгал вокруг, яростно виляя хвостом. Голди поколебалась, но потом нагнулась и погладила его по голове.

— Идем, — позвала Ольга Чаволга. — Гарри Маунт нас ждать не будет.

— А куда мы идем? — спросила Голди.

— Увидишь, дитя.

Никто не проронил ни слова, пока они поднимались по лестнице. Они проходили двери в стенах и огромные галереи, покрытые паутиной. С каждым шагом вокруг вздымались облачка пыли. Несколько раз девочка думала, что они уже пришли, но затем, после очередного поворота, Голди видела, что ступени идут все выше и выше, становясь все круче и круче, и растворяются в дымке.

Вскоре она запыхалась. Тогда они остановилась на площадке, и она села со вздохом облегчения. Тоудспит и Ольга сели на ступеньки чуть выше нее.

Они просидели так минуту или две, когда произошло очередное изменение. Не говоря ни слова, Ольга Чаволга и Тоудспит встали и пошли дальше по лестнице. Голди мрачно посмотрела им вслед.

«Почему они ничего мне не говорят…»

И пошла следом.

Она не успела уйти далеко, как голос в голове прошептал:

Не верь своим глазам.

Что?

Не верь глазам!

Что это значит? Голди посмотрела на ступеньки. С ними, казалось, все было в порядке. Она закрыла глаза…

И остановилась.

— Что такое, дитя? — спросила Ольга Чаволга.

Голди знала, что если она ошибается, то Тоудспит будет издеваться над ней. Поэтому она повернулась к нему спиной и спросила:

— Вы не чувствуете ничего необычного?

— Все в этом музее необычно, — сказала Ольга Чаволга.

Голди закусила губу.

— Ну… Выглядит так, словно мы поднимаемся по Гарри Маунту. Но когда я закрываю глаза, то я не чувствую этого. Я чувствую, словно мы спускаемся!

Женщина ободряюще кивнула и повернулась к Тоудспиту.

— Она чувствует.

Тоудспит выглядел недовольным. Словно он надеялся что Голди не почувствует ничего.

— Это какое-то изменчивое чувство, — сказала Голди. — Что это? Что оно значит?

Вместо ответа Ольга Чаволга спросила:

— Ты умеешь свистеть, дитя?

Голди кивнула. Женщина достала из кармана большой платок. Он был весь в блестках и узелках по углам и по краям, и Ольга Чаволга развязала самый маленький.

Немедленно, казалось бы изниоткуда, подул слабый ветерок. Он коснулся волос Голди и растрепал перья Морг. Ольга Чаволга сложила губы и просвистела три ноты. Ветер стих, но пыль на ступеньках перед ними взметнулась в воздух.

Голди изумленно посмотрела на нее.

— Как вы это сделали?

Ольга Чаволга посмотрела на Тоудспита.

— Она говорящая-с-ветром, — проворчал мальчик. — И эти маленькие ветры говорят ей разные вещи.

— Им не всегда стоит доверять, — сказала Ольга Чаволга. — И есть места, куда они не могут добраться. Но вот в таких мелких случаях они мои просьбы выполняют.

Она протянула ей платок.

— Если хочешь, можешь попробовать.

«Почему», — подумала Голди, — «почему она показывает мне это?»

Но она взяла платок и с любопытством его осмотрела.

Четыре узла по углам были большими, но остальные были маленькими. Голди дотронулась до одного из них, он словно гудел под пальцами — хррррррмммммм — и она отдернула руку.

— Она не сделает этого, — сказал Тоудспит, — она боится.

— Все мы когда-то боялись, — возразила Ольга Чаволга. Тоудспит скривился и замолчал.

Голди снова тронула узелок. Теперь гудение не было таким страшным. Она запустила ногти в ткань и узелок распался. По лбу пробежал ветерок. Она просвистела три ноты. Ветер щекотнул по ушам, а зачем стих. Поднялась и опала пыль.

— Скоро они вернуться, — сказала Ольга Чаволга. — И скажут нам, есть ли впереди опасность.

Голди была заинтересована. Всего два дня назад ей даже не разрешали самой переходить дорогу, а сегодня она уже приказывает ветру!

— Я хочу отправить еще один, — сказала она и потрогала один из больших, угловых узлов.

— Нет! — вместе крикнули Ольга и Тоудспит.

ХРРРРРРРРРРРРРРРМММММ! — взревел узел под пальцами девочки.

Звук был такой громкий и яростный, что она в испуге выронила платок. Ольга Чаволга схватила его на лету.

— Это был глупо! — сказал Тоудспит. — Это один из Великих ветров. Ты не должна была его даже трогать!

— Он прав, — сказала Ольга Чаволга. — Нельзя посылать Великие ветры выполнять просьбы. Они летят туда, куда пожелают и делают, что хотят. Если Великий ветер выпустить, то он уничтожит все на своем пути. Даже я никогда не развязывала ни один из них! И не буду, пока не будет другого выхода.

— Простите, — пробормотала Голди.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы учиться, — покачала головой Ольга Чаволга. — Но осторожность очень хорошее качество, когда идешь в неизвестность.

Женщина подняла голову, словно прислушивалась к чему-то. Ее седые волосы зашевелились от неожиданно налетевшего ветра. Она завязала на платке два маленьких узелка и ветер исчез.

— Мне не нравится то место, куда мы идем, — сказала она. — Но мой и твой ветры говорят, что впереди нет явной угрозы.

Она снова начала подниматься по лестнице, хотя на самом деле она спускалась. Тоудспит обернулся и прошептал на ухо Голди:

— Не зазнавайся. Это не твой ветер. Он ее. Они все принадлежат ей. Ты ничего не знаешь.

Голди показала ему язык и поспешила за Ольгой.

Теперь Гарри Маунт решил повести их вниз, словно спешил избавиться от них. По бокам стали вырисовываться стены. Они прошли еще один поворот и внезапно лестница кончилась.

Голди стояла на пороге огромной, тускло освещенной комнаты. Над ее головой возвышались кирпичные арки, подпираемые квадратными колоннами. Под каждой аркой горели газовые лампы в небольших клетках, и здесь не было пола. Вместо него Голди увидела темную воду, которая покрывала все и плескалась у нижних ступеней Гарри Маунта.

— Это, — прошептала Ольга Чаволга, — Старая Царапина. Мы быстро пройдем здесь. Не говорите, если это не необходимо.

По краю озера пробегала узкая кирпичная дорожка. Бру встал на нее и понюхал темную воду. Игривость из него уже выветрилась. Он взмахнул хвостом и первым пошел по дорожке.

Тоудспит шел вторым, неся на плече Морг, затем Голди, и замыкала шествие Ольга Чаволга. Вода капала с потолка и попадала им за шиворот. Воздух был холоднее, чем зимней ночью.

Они не успели уйти далеко, когда Бру замер и поднял уши. Морг склонила голову набок, словно пыталась что-то разглядеть вдали. Все остановились и прислушались.

Сначала Голди не слышала ничего, кроме водной капели и скребущего звука, доносившегося из-за ближайшей колонны. А затем где-то на другой стороне пещеры что-то плеснуло. В следующий момент вода взметнулась черным языком и захлестнула ее ноги.

— Быстро, — прошептала Ольга Чаволга, — надо уходить!

Бру не шелохнулся. Он стоял, глядя на воду и шерсть на его загривке встала дыбом. Тоудспит перешагнул через него, за ним пошла Голди. Спешить было трудно — дорожка была покрыта зеленой слизью и, казалось, что если идти слишком быстро, то можно было поскользнуться и упасть.

Всплеск раздался снова и на этот раз гораздо ближе. Вода теперь не опускалась ниже ступней Голди. Холодная и голодная.

— Тоудспит, найди дверь! Быстро! — громко крикнула Ольга Чаволга. И ее голос эхом прокатился под сводом Быстро! Быстро! Быстро!

Голди побежала. Ее ноги скользили на предательских кирпичах, вода захлестывала лодыжки и пыталась сбить, утащить с собой. Она ухватилась за Тоудспита и тот сжал ее руку. В стене перед ними появилась дверь, Тоудспит распахнул ее забежал внутрь. Следом вбежала Голди и последней — Ольга Чаволга.

— Бру! — испугалась Голди. — Где Бру?

Она оглянулась назад и увидела собаку, бегущую к ней по дороже. Только в этот раз она выглядела больше. Намного больше.

Голди открыла рот, чтобы закричать…

Вокруг вдруг все закричали и зашевелились. Дверь захлопнулась. Голди моргнула и посмотрела вниз. Там был Бру, который весело прыгал у ее ног, виляя хвостом и улыбаясь. Просто маленький песик, который рад, что все целы и невредимы.

Тени снова сыграли с ней злую шутку.