Мракобой

11. Саркофаг

Ночь. Номер гостиницы. Камера бесстрастно фиксирует спящего Вершинина. Он спит как ребенок, подмяв под себя все одеяло. Внезапно открывается дверь. Входит человек в балаклаве. В руке нож с серрейторным лезвием. Он подходит к Вершинину, смотрит на оголенное горло. Нож сверкает зловещими зазубринами. Убийца стягивает маску. Это профессор Данлопп. У него чужое злобное лицо. Он заносит нож для беспощадного удара. Нож вспарывает воздух с оглушительным звоном…

Вершинин вскинулся весь в поту. Ошалевший от кошмара, не понимающий где явь, а где хвост уходящего кошмара.

Номер был пуст и темен. Телефон продолжал надрываться.

Вершинин сел на кровати, нащупывая ногами тапочки, одну, как водится, не нашел, и прошлепал к аппарату по ледяному полу.

Снял трубку. В ночную тишину ворвался шум могучей суеты: голоса, топот, трели раций и телефонов. Кто-то что-то уронил. Кто-то прикрикнул:

— Чегодаев, сучонок, я тебя убью!

— Алло! — Вершинин старался весь этот бедлам перекричать, уже понимая, что произошло нечто неординарное, может быть, даже ужасное и непоправимое.

— Говорит дежурный по комендатуре полковник Овсянников! Мне нужен следователь Вершинин!

— Я слушаю! — сказал он с бухнувшим сердцем.

— У нас ЧП! Вам надо срочно прибыть в район «3» для выполнения следственных процедур! За вами уже выслан наряд военной комендатуры под командованием лейтенанта Лисицина! Вам надлежит дождаться его! Дверь открывайте только ему!

Вершинин так растерялся, что не стал отпираться и говорить, что находится в городе совершенно по другому делу и привлекаться к розыскным мероприятиям не должен.

— А что за район «3»? — вместо этого спросил он.

Но трубку уже бросили. Там было не до него. Похоже вся комендатура была поднята по тревоге, там все собирались, раздавали оружие, и похоже куда-то ехали.

Война что ли началась новая, подумал Вершинин. Он родился после войны, жил без войны, никогда не воевал, а первой мысль была почему-то все равно про войну. Генетически что ли запрограммированная нация, если что, так значит сразу война.

Он едва успел выйти из туалета, как в дверь грубо по-мужски застучали. Если бы он спал, наверняка бы испугался и дернулся, а так лишь дернулся.

Отпер дверь. В коридоре стояли несколько бойцов в пятнистой «всесезонке»[28] при оружии.

Среди военных выделялось одно гражданское лицо. Довольно помятое. Вершинин успел глянуть, было 4 часа еще даже не утра, а ночи. Инесса Соплянова скорее всего дрыхла у себя в киндейке, когда ворвалось все это воинство. Букли на голове свалились на сторону. Хорошо отъетая щека несла бурые отметины, словно хозяйка спала не на подушке, а на чем-то для этого плохо приспособленном. Яростный взгляд Инессы свидетельствовал, что ночное беспокойство также отнесено за счет Вершинина.

Каргу то зачем притащили, недовольно подумал он.

Потом понял, не хотели оставлять без присмотра, чтобы она не успела куда-то позвонить, кого-то предупредить. Не важно кого. Судя по всему, местная ресепшн текла как решето.

— Лейтенант Лисицин! — парень кинул руку к демисезонной фуражке. — Товарищ Вершинин? Следуйте за мной! Транспорт ждет!

Он снял куртку с придверной вешалки и вышел в коридор. Вершинин немного терялся, когда предстояло двигаться вместе с толпой. Направляющим ходить он не любил. Лучше идти последним. Спокойно и в своем темпе.

На этот раз проблему решили без него. Лейтенант с двумя солдатами пошел впереди. Трое солдат сзади. Бабку «забыли» в коридоре.

В холле у лифтов курил Плюгавый. Если и до этого Вершинин подозревал, что он дурак, то курение в 4 утра окончательно его убедило. Увидев конвой Плюгавый естественно повел себя неадекватно, кинулся навстречу, намереваясь проскользнуть в щель между идущими и стеной коридора. Думал, рейд, наверное, какой.

Лейтенант с ходу его отодвинул, притиснув к стене с такой силой, что тот задохнулся и сипло пытался вдохнуть. Лисицин держал его в таком неудобном положении до прохода конвоя, затем отпустил, и тот сполз вниз, ноги уже не держали.

Лифт был большой. Они вошли все семеро, и лифт выдержал даже амуницию и боеприпасы.

Наверняка, мотор на нестандартно мощный заменили, прикинул Вершинин. Он старательно думал на отвлеченные темы, чтобы окончательно не впасть в ненужные и бесполезные для психики подозрения.

На первом этаже уже было прохладно. Прожектора просвечивали фойе и улицу перед отелем навылет. Улица была заставлена разношерстными автомобилями командировочных и что-то в парковке было неправильное.

Со сна Вершинин не сразу понял, что чтобы проехать к крыльцу отеля БМП без затей раздвинула носом другие машины, и теперь они застыли под разными углами, частично сдвинутые на тротуар.

Кормовые люки были распахнуты настежь. Внутри горел свет, гундосили радиоголоса, сидел водитель в кабине, а в прибортовом кресле… профессор Данлопп.

— А этот как здесь? — непроизвольно вырвалось у Вершинина.

— Распоряжение генерала Ярославского! — доложил лейтенант.

Вершинин нагнулся и шагнул в люк. Сделал несколько шагов согнувшись и опустился рядом с профессором.

— И тебе доброе утро! — огрызнулся тот.

Солдаты шумно зашли следом.

— Кто-нибудь наконец объяснит мне, что это за объект «3»? — спросил Вершинин.

— Объект «3» это Красная площадь! — ответил Данлопп.

До Манежной БМП ехала по Тверской. Окон броневик не имел, вместо них лишь бойницы для оружия. Так что где ехали, можно было видеть лишь в лобовых окнах водителя. Там в свете мощных фар мелькали разбитые улицы и брошенные автомобили. Лейтенант все время был на связи, предупреждая встречающиеся блокпосты заранее. Так что их нигде не останавливали.

Лица постовых были бледные и сонные, что в лишний раз убедило Вершинина в относительности общей безопасности. Солдаты бессовестно дрыхли в дозоре. Мирная жизнь недопустимо расслабила армию. Воры на них не нападали из-за неизбежности обратки, когда их задницы поджарили бы напалмом даже под землей. Но случись настоящая угроза, вояки не помощники и блокпосты полностью бесполезны. Это мнимая безопасность. Но кто знает, какая она настоящая угроза. Мировые армии уничтожены, кроме Китая, который в самоизоляции 87 лет. Десант Капитанов? На фига Капитанам нужно уничтожить человечество сейчас, если то же самое они могли сделать много лет назад, попросту не вмешавшись в Конфликт, который бы перерос в мировую войну?

На Манежной БМП круто взял влево и полез на взгорок. Вершинину здесь еще бывать не приходилось, и заинтересовавшись, он даже привстал с кресла. Вершинин понял в чем отличие от Москвы, зачищенной от еще нетронутой. Зачищенная осталась там, на Манежной. Где горели костры и прожектора мотопехотного полка.

Оказалось, достаточно отъехать чуть в сторону от проторенного пути, чтобы оказаться в эпицентре полной разрухи. Вместо руля в БМП имелся штурвал, и теперь водитель яростно выкручивал «рога», уворачиваясь от неожиданных препятствий. Солдат внутри кузова швыряло в разные стороны, все уцепились за специальные рукоятки. В свете фар мелькнула сожженная БМП с выломанными кормовыми люками, брошенная почти целая «Волга», бетонные блоки на асфальте, противотанковые ежи, бочки в разнобой, какие-то чемоданы и ящики. Из-под самых колес с шумом, перекрывающим шум моторов, выметались стаи лохматых черных ворон. Они были такие крупные, практически коршуны.

Ближе к историческому музею возвышались уже горы мусора, в которых затерялся памятник Жукову целиком. Они бы тут и застряли, если бы между арсенальной башней Кремля и музеем в горных Альпах потерявшего всякую идентификацию шлака бульдозерами не был пробит узкий в одну машину проход.

Вершинин проглядел все глаза, он давно мечтал побывать в закрытой зоне, но не имел сюда допуска. Да и сейчас он подспудно ждал окрика:

— А этот что тут делает? Немедленно за оцепление!

Тут их тормознули и поставили на прикол.

В открытый задний борт хлынул слепящий свет прожекторов. Фигуры военной полиции в черном камуфляже и баллистических шлемах отбрасывали огромные сюрреалистические тени. Все казалось сном. Вершинин поймал себя на мысли, а что, если все ему на самом деле снится, и он сейчас у себя в номере, и никто к нему не приходил, не забирал.

У каждого тщательно проверили документы. Снова Данлопп долго разворачивал свои бумажки. Полицейский так же долго рылся в них, подняв защитную полусферу и показав лицо молодого парня. Вот так всегда бы, подумал Вершинин. Снаружи дракон в броне, а внутри нормальный мальчик. Может, и не брился ни разу. Только обычно все наоборот. Не знаешь, с какими чудовищами ты живёшь бок о бок.

Пока полиция проверяла документы, Вершинин мог видеть разрушенное здание исторического музея. Ну никак не мог он себе представить, что оно построено в конце 19 века и имеет какую-то ценность. Даже когда здание было целое, оно всегда казалось ему грубым и похожим на некую хозяйственную постройку. Например, склад зерновых или арматуры. Теперь же, когда верхушка музея вместе с кокошниками и карнизами обвалилась, здание и вовсе напоминало развалины многоквартирного дома из грубого красного кирпича.

Окрик полицейского привлек его внимание.

— Далее к объекту вы пойдете в сопровождении сержанта! Весь дальнейший путь обозначен флажками! Выступать за них воспрещается! Вопросы есть?

Все естественно промолчали, а Вершинин естественно выступил.

— А что за объект нам скажут наконец?

Вояка ответил в их духе.

— Вам обо всем скажут на самом объекте! А теперь прошу!

Полицейский повернулся и изобразил приглашающий жест. Вершинин сделал пару шагов по инерции и замер ошеломленный от картины, освещенной несколькими десятками мощных армейских прожекторов.

Нет, он знал, что Красная площадь подверглась некоторым разрушениям. Только не знал КАКИМ. Он видел фотографии остальных ядерных взрывов в городе. Идеально круглые воронки диаметром 200 метров. За границей воронок треснувшие фундаменты домов, выбитые черные окнами. Все это он видел. Но Красная площадь оставалась в его памяти огромной пешеходной зоной площадью почти 25 тысяч квадратных метров. С алым Кремлем, мраморно-гранитным ГУМом и геометрически идеальным мавзолеем из красного карельского кварцита.

Поэтому понятен его шок.

Красной площади, она же Ред Сквер, она же объект номер 3 в новейшей истории как таковой более не существовало.

На месте площади имело место огромная ямища глубиной метров 10 с отвесными стенами по краям. Дно ямы имело вид запущенного деревенского пейзажа. Заросшая травой земля. Местами кустарники и отдельно стоящие корявые деревца черной ольхи. Россыпью лежали крупные каменья, судя по белому цвету, из известняка. И что совсем доконало восприятие Вершинина и дало всплеск новым фантазиям: в глубине ямы виднелся ветхий деревянный домик с крытой соломой крышей, находящийся в стадии полного запустения. В соломенной крыше зияли дыры, серые от времени стены разошлись от старости. Было видно, что дом построен много десятилетий назад.

Сильнее всех построек на Красной площади пострадал мавзолей. Он исчез без следа, поглощённый общей ямой, границы которой распространились до самой кремлевской стены. Стена сохранилась, как и Спасская башня и собор Василия Блаженного. Только и сама башня, и колокольни собора потеряли часть облицовки и внутреннего содержания, в результате чего просматривались навылет, превратившись в фальшивые копии самих себя.

ГУМ тоже исчез как самостоятельная архитектурная единица. На его месте возвышалась неопрятная куча строительного мусора, оплетенного словно паутиной километрами покореженной арматуры.

Печальное зрелище тонула в глубокой тишине, словно здесь был покойник. Да, наверное, так и было. Здесь была похоронена великая эпоха.

Вниз по скрипучей деревянной лестнице спустились четверо. Лейтенант Лисицын, Вершинин, Данлопп и сержант. Лестница была старая, и ею пользовались не один год. Но когда они ступили на дно Рэд Сквер, то угодили в дремучее прошлое. Город строили столетия, возводя слой за слоем. Дома предыдущей эпохи засыпали землей, ставили следующий фундамент. И а-ля улю. В смысле прогресс. Таким образом под Москвой образовалась грубая и запутанная система подземных лабиринтов, но сверху все было благочинно и чистенько. Многие москвичи рождались, жили и умирали, не имея ни малейшего представления что находится у них под ногами. Теперь же вся наносная шелуха цивилизации исчезла. Вместе с москвичами.

— Вы знаете, Жак, что брусчатка уложена в 1930 году? — подал голос Данлопп. — И она сделана из карельского диабаза!

— Где вы видите здесь брусчатку, профессор? — развел руками Вершинин.

Голоса звучали странно. Оно и понятно. Сырая земля не так отражала звук, как асфальт.

Сырая земля пьет наши голоса, подумал Вершинин.

Да и люди внизу выглядели странно, не так как наверху. Прожектора били со всех сторон, порождая уродливые тени на лицах. Вокруг возвышались земляные стены, и пахло здесь землей. Словно не существовало ни города, ни блокпостов, ни остальных людей.

Как здесь выживали люди, рассуждал Вершинин. Тот же Мракобой. Время, когда легче легкого было скурвиться, а он стал легендой. Им восхищались даже враги.

Нет, тут же опроверг он себя. Враги не могут восхищаться по определению. Делать вид, пожалуйста. А на самом деле цель у врагов одна, уничтожить. Убить и закопать. Или убить и сжечь. Все остальное-сопли на камеру.

От самой лестницы по дну каньона была проложена тропинка, где с трудом могли разойтись два человека, огороженная по сторонам полосатыми лентами. Наверняка полосы были красные, но в свете прожекторов выглядели траурно черными. Тропинка поначалу шла по середине каньона, постепенно забирая в сторону кремлевской стены.

Сержант пошел первым. Следом Данлопп и Вершинин. Лейтенант Лисицин замыкал.

— А почему нельзя заступать за буйки? — поинтересовался Вершинин.

Данлопп повернул к нему лицо с выражением осуждения, но Вершинин не мог молчать.

— Почему, сержант?

Продолжая идти, тот повернулся и устало пояснил без тени раздражения.

— Мины! Ребята проверили, но могут еще оставаться! Береженного бог бережет! Так что держитесь середины тропы!

Ему бы промолчать, но «Остапа понесло».

— Как же вы так проверяете, что мины остаются? — напирал Вершинин.

Он хорошо усвоил одну истину. Нет лучшей информации, чем отповедь раздраженного человека.

Данлопп неожиданно фыркнул. Вершинина словно током ударило. Пару секунд, довольно неприятных, он был уверен, что профессор читает его мысли.

— Холодно! — пояснил тот, хотя его никто не спрашивал. — А я надел замшевые туфли!

Сержант не ответил. Вершинин и не ждал ответа, уверенный, что их не отпускают с тропы, чтобы они не увидели лишнего.

Он огляделся.

— А что здесь в конце концов произошло? Куда все делось?

Сержант остановился, посмотрел внимательно, словно ждал ответа от самого Вершинина. «Приехал барин, барин разберется».

— Этого никто не знает! — серьезно сказал он.

Пока шли, под ноги часто попадались искрошившиеся каменные глыбы.

— Не похоже на плитку! — сказал Вершинин.

— Бетон! — пояснил Данлопп, который судя по всему знал все.

Профессор вновь хмыкнул, вызвав нездоровый ажиотаж Вершинина.

— Как ваши замшевые туфли? — спросил он.

— Они настолько размякли, что я иду словно вообще без обуви! — пожаловался профессор.

— Потерпите, скоро переоденетесь! — успокоил сержант.

Дорожка забрала круто вправо, и уже на подходах к кремлевской стене уткнулась в строительный вагончик, который и сам темный терялся на фоне земли. Их заметили, дверь вагончика открылась.

— Три! — произнес сержант.

Внутри засуетились, потом вниз по лесенке сбежали двое полицейских. Поначалу показалось, что они держат в руках белые космические скафандры.

— Зачем противочумные костюмы? — осевшим голосом спросил Вершинин.

— Инструкция! — односложно ответил коп.

— Противочумный, не противочумный, лишь бы галоши дали! — оптимистично заявил Данлопп.

Но лейтенант Лисицин неожиданно заупрямился.

— Мне костюм не надо! — заявил он.

— У меня приказ! — настаивал коп.

— Я туда не полезу! Такой договоренности не было! Мне был приказ их сюда доставить, а лезть куда-то к черту на рога приказа не было! И вообще, я подчиняюсь своему командованию!

С остальными проблем не возникло. Все дисциплинированно отошли к вагончику, где для удобства стояла скамейка и вешалки. Все разделись, а один из копов стал пошагово объяснять, как и в какой очередности надевать комплект. Подчиняясь командам, они надели комбинезоны с капюшонами, сапоги-чулки, косынки, респираторы с фильтрами, защитные очки и резиновые перчатки.

— Что на самом деле так плохо? — спросил Вершинин, и голос прозвучал глухо через маску.

Никто ему не ответил.

Теперь они выглядели как трое инопланетян на чужой планете. Лисицин смотрел исподлобья. Копы уже позвонили куда следует, и ему грозили большие неприятности.

— Вы не знаете, от чего отказываетесь! — пошутил Данлопп.

— Идите к черту, я недавно женился! — ругнулся тот.

Они двинулись вслед за сержантом и обошли вагончик. Высоко над ними возвышалась громадина стены, но они ее даже не заметили.

Перед ними открылся вид на разлом. Грунт в одном месте лопнул словно уроненный на асфальт арбуз. Края разлома раздвинулись на несколько метров, да с такой аккуратностью, что часть подземных труб, протянутых с одного края на другой даже не повредилась. Внутри разлома просматривались несколько рядов кладки разных эпох, а на глубине метров 5 в стене имело место ярко освещенное прямоугольное отверстие.

Разлом тянулся и ниже, но свет был протянут только до отверстия. К нему же была проложена деревянная лестница с веревочными поручнями, крайне неустойчивая.

— Добро пожаловать в ад! — сказал Данлопп.

— Это туда идти? — с опаской проговорил Вершинин, рассматривая шаткую лестницу.

— Держим дистанцию, в ногу не шагаем! Я уже тысячу раз и спускался, и поднимался! — оптимистично заявил сержант.

— Главное, чтобы количество спусков равнялось количеству подъемов! — буркнул Данлопп.

Сержант снова пошел первым и через несколько шагов повис над темной бездной, махнул рукой. Профессор ругнулся на своем непонятном и двинулся следом.

Вершинин шагнул за ним пару раз и остановился.

— Не смотрите вниз, Жак! — крикнул Данлопп, обернувшись.

Какой он двужильный, однако, подумал Вершинин. Двоих спецов раскидал как не хер делать. Скафандр надел легко, будто не впервой это делал. Над пропастью ползет мухой. Профессор специального назначения, блин.

— Ну что же вы, Жак? — Данлопп был уже на середине и призывно махал рукой.

Вершинин же застрял в самом начале. Ему казалось, что если он еще шагнет, то лестница раскачается еще сильнее и сбросит всех.

— Не ждите меня! Я своим ходом! — разрешил он.

— Нет, так не пойдет! — Данлопп решительно направился к нему.

Лестница заскрипела и промялась. Вершинин почувствовал всем существом как нарастает нагрузка в месте их сближения. Сержант что-то каркнул, да и так было понятно.

— Не подходите! — с отчаянием предупредил Вершинин.

— Не буду! — серьезно сказал профессор. — Руку, Жак!

Вершинин уверил себя, что схватил протянутую руку единственно из-за цели сохранения жизни остальных членов их небольшой экспедиции.

Так и получилось, что Данлопп свел его вниз за руку словно детсадника. С чувством невыразимого облегчения Вершинин ступил на незыблемый бетонный пол.

Сержант смотрел с немым укором.

— У вас головной мозг неправильно работает! — в своем ключе заметил профессор, и Вершинин с готовностью с ним согласился.

Тоннель, в котором они оказались, в пределах прямой видимости переходил в лестницу, уходящую круто вниз. Поверх голых стен был проложен бронированный кабель с подвешенными взрывозащищенными светильниками.

Опять 25, снова подземелье, сколько мне под землей мотаться, я же не крот, с отчаянием Вершинин послал мысленный вопль.

На самом краю тоннеля в стене имелось круглое углубление, словно вдавили шар диаметром метра полтора, но не до конца. Оно было пусто и никуда не вело.

— Никогда не встречал ничего подобного! — покачал головой в шлеме Вершинин.

— Цифра какая-то! — профессор указал на стену рядом.

Там была намалевана через трафарет непонятная каляка-маляка. И не цифра и не буква.

— С чего вы взяли, что цифра? — засомневался Вершинин. — Скорее напоминает иероглиф!

— Если бы это был иероглиф, я бы так и сказал! Я же не только философ, но также и лингвист! — резонно заметил Данлопп.

Сержант, попросив не отвлекаться и следовать за ним, направился к лестнице. Когда добрались до нее, стало понятно, что легче не будет. Лестницу словно перенесли из страны абсурда. Более странных Вершинину видеть не приходилось. Ширина ступеней была в размер ступни, однако высота более метра. Ступени круто уходили вниз и за поворот.

— Как бы не сверзится с этакого чуда! — опасливо пробормотал Вершинин.

Данлопп посмотрел с недоумением, он явно не понял слова «сверзиться».

— Плохая лестница! — пояснил Вершинин.

— А кто сказал, что это лестница? — резонно возразил лингвист.

На самом деле. Это могло быть что угодно. Фонтан, стекающий по ступеням. Скульптура. Отрубленная голова скатывается после жертвоприношения.

Он помотал головой.

— Она невысокая! Сразу за поворотом вас ждут! — успокоил сержант. — Я уже тысячу раз тут ходил!

— Главное… — начал Данлопп, но Вершинин прервал.

— Мы тебя уже слышали! Чтоб количество спусков и так далее!

Они стали спускаться. Вершинин сразу и сильно отстал. Он был уверен, что если оступиться, то разобьется даже сильнее, если бы лестницы не было вовсе.

Однако сержант не врал. Лестница протянулась метров на 7 вниз, затем поворот-и Вершинин почти уткнулся лицом в потолок. Между ним и лестницей оставался узкий просвет. Вершинин почувствовал легкий приступ паники. Задышал часто-часто, затошнило.

— Жак, где вы там застряли?

Из проема высунулась рука профессора, требовательно вцепилась ему в руку и потянула вниз.

— Идемте! Тут осталось 5 ступеней!

5 ступеней- 5 метров, отстранённо прикинул Вершинин. Он нагнулся и сделал шаг вниз. Потолок удалился на метр, и сразу полегчало. Далее он спускался гораздо веселее, а с последней ступени спрыгнул.

Они втроем стояли в еще одном квадратном тоннеле, ярко и неровно освещённом светильниками на крюках. Тоннель тянулся еще метров на 20 и упирался в тупик. Рядом с тупиком суетились несколько человек в таких же комбинезонах. Прибывших заметили, от толпы отделилась грузная фигура. Мужчина подошел, вскинул руку к виску, забыв, что головной убор не армейский.

— Помощник военного коменданта капитан Жебраков! Генерал Ярославский ждет вас! А вы, сержант, свободны!

Нет, Вершинин не удивился, что высшее должностное лицо города находится здесь. Судя по важности происходящего иного и быть не могло. Среди остальных им были профессионально замечены люди с чемоданчиками и блокнотами. Скорее всего, эксперты из МВД. Присутствие МГБ тоже не исключено. Сам он здесь исключительно, чтобы обозначить участие комитета.

Его больше задело, когда на слова помощника Данлопп откликнулся:

— Марк Архипович здесь?

Вот Вершинин, гражданин метрополии, не знал, а если бы и знал, не позволил бы себе такую фамильярность по отношению к генералу. А тут штафирка штатская и туда же.

Помощник повел их к группе. Под ногами захрустел битый бетон, что ранее не наблюдалось.

Генерал Ярославский стоял чуть в стороне. Соблюдал дистанцию. Участь любого начальника. Они подошли, поздоровались (никто им не ответил).

Вершинин с интересом рассматривал происходящее.

Посреди коридора лежал гладкий шар не меньше метра в диаметре. Вокруг него возвышалась куча битого бетона, точно шар оказался в коридоре, перед этим вылетев из некоей царь-пушки и пробив стену. Дыра в стене так же имела место, на уровне пола.

— Шар закрывал входное отверстие! Отверстие обнаружено ультразвуковым «пульсаром»! — пояснил Жебраков, по сути ставший единственным, кто обратил на вновь прибывших хоть какое-то внимание. — Внутри находится объект неизвестного происхождения! В целях безопасности принято решение исследовать его с помощью телеуправляемой мобильной платформы!

Он указал на двух судя по всему инженеров, которые колдовали над гусеничным роботом. При тестировании систем робот издавал короткий противный свист. За результатами инженеры следили по переносному монитору.

Спустя короткое время Жебраков докладывал генералу о готовности.

— Ну, если все готово… — начал было генерал.

— Я бы не стал этого делать! — прервал его Вершинин.

Наступила немая пауза. Присутствующие, люди военные, прекрасно знали о субординации, и о том, что генерал сейчас начнет рвать выскочку.

— Представьтесь! — проговорил генерал таким тоном, что у членов комиссии поджались пальцы внутри скафандров.

— Следователь по особо важным делам Управления Следственного комитета майор юстиции Евгений Павлович Вершинин! — отчеканил Вершинин.

— Майор! — Ярославский пожевал знакомое слово, походу проигнорировав все остальное. — И кто позволил вам, майор, прерывать старшего по званию? — и генерал неожиданно заорал. — Вы офицерский состав или где? Кто, я вас спрашиваю?

Вершинин растерялся. Где или кто?

— Кто вам присвоил звание, майор? — напирал генерал.

— Министр МВД! — ответил Вершинин.

— Повесить мерзавца мало!

Неплохо было бы, мысленно согласился Вершинин. И Алкоголикову вместе с ним, выжившую из ума стерву, непосредственную начальницу Вершинина. И хорошо, что генерал орет в маске, не так слышно.

— И почему вы, офицерский состав, наводите здесь тоску?

Вершинин услышал вроде как прямой вопрос и решил ответить.

— Потому что хочу этот офицерский состав спасти!

Генерал указал на него мощной дланью в полноразмерной желтой перчатке.

— Вывести труса!

От комиссии отделились двое в скафандрах с довесками в виде автоматов.

— Что вы? Я уже и сам собирался уходить! — не стал воспрепятствовать Вершинин.

— Никуда ты не уйдешь! — внезапно остыв уже спокойным тоном заявил генерал. — Кто нам будет бумажки от комитета подписывать? Развели тут бюрократию! Понабрали пиджаков! Майор одно название! Одного черпака не стоишь!

И он, разочаровавшись в жизни, махнул рукой и отвернулся.

— Почему черпак такой дорогой? — тихо поинтересовался Данлопп.

— Черпак — это солдат! — пояснил Вершинин.

— Солдат дороже официр? Это круто! — профессор сделал вид, что присвистнул в скафандре.

— Ты не сказал, откуда знаешь коменданта города? — улучив момент, спросил Вершинин.

— Я его не знаю!

Не хочет отвечать, понял Вершинин.

Инженеры тем временем полностью отладили робота. Генерал дал отмашку. Робот представлял собой небольшую прямоугольную платформу на резиновых гусеницах. На платформе лежали сложенные клешнеобразные захваты и видеокамера на телескопическом кране.

Подчиняясь командам, зажужжал электропривод, и тележка покатила к отверстию в стене, шлёпая гибкими траками по полу. Робот ловко нырнул в дыру и исчез. Где-то в глубине автоматически включились фары. Все прильнули к монитору.

На экране появилось черно-белое изображение пола и стен, судя по которому помещение было довольно просторное. В поле зрения робота сразу попала надпись, расположенная непосредственно перед входом.

— Кириллица! — уверенно заявил Данлопп.

— Знакомые буквы увидел? — усмехнулся Вершинин.

Ему возразил товарищ, видно из аналитиков, под шлем маской сверкали толстые очки.

— В надписи действительно много знаков из кириллицы!

— Они ПОХОЖИ на кириллицу! — уточнил Вершинин.

Генерал решил проявить административный ресурс и напомнить кто здесь, кто.

— Объясните мне, что все это означает!

Очкастый с удовольствием взял на себя эту роль.

— С большой долей вероятности это инструкция по эксплуатации объекта! Именно поэтому она расположена непосредственно перед входом!

— Не согласен! — сразу встрял Вершинин, и генерал крякнул от переполнявших его чувств.

— Почему так, майор?

Вершинин внимательно посмотрел на монитор. Буквы похожи. Вот «Т» только перевернутая. А это «Ш» только с четырьмя «мачтами». Иероглифы. Волнистые цифры.

— Это предостережение! — выпалил он. — Типа «Вход строго воспрещен»!

Внутри шлемов раздалось многочисленное хмыканье. Народ развлекался.

— Продолжайте движение! — приказал генерал операторам.

Внутри усиленно завыли электромоторчики. Картинка на мониторе дернулась и поползла. В свете фар стены отдалились, а из глубины зала приближалось и увеличиваясь нечто объемное и непонятное.

Вершинин не знал, как остальные, но он сам в этот момент почувствовал неприятный холодок между лопаток. Все его существо кричало, что зря они сюда вторглись со своей дурацкой жужжалкой.

Робот подъехал ближе, потеряв на время объект. Оператор остановил движение и поднял фары и телекамеру выше. Все непроизвольно ахнули.

Посреди зала возвышалось мрачный мегалит, расписанный причудливыми ритуальными знаками и закрытый массивной каменной крышкой.

— Саркофаг! — ахнул кто-то.

Робот объехал его вокруг. Здесь зрителей ждало новой потрясение.

Если с фасада саркофаг находился в идеальном состоянии, то с обратной стороны было видно, что массивная крышка частично сдвинута с места, открывая продольную щель. Края щели были темными, точно покрыты копотью. Изнутри торчали неопрятные обугленные обрывки и размотанные лоскутья. Саркофаг имел такой вид, словно кто-то пытался выбраться изнутри, и это вызывало неприятные ассоциации.

— Высота саркофага 3 метра! Длина 5! Больше в помещении никаких объектов нет! — доложил оператор. — Температура поверхности объекта чрезвычайно низкая! Аппаратура ее не может определить! Но ее нижний предел минус 200 градусов! Рискну предположить, что она равна абсолютному нулю!

— Что за бред! Тогда был бы иней вокруг! — возмутился очкастый.

Жебраков тронул Вершинина за плечо и тихо сказал:

— Это академик Цибесов! Знайте это перед тем, как спорить с ним!

А мне по… Подумал Вершинин.

— Что это может быть, товарищи ученые? — подал голос генерал. — Можете говорить открыто. Здесь все носители гостайны!

Вершинин бросил взгляд на Данлоппа. Тот стоял с невозмутимым видом.

— Перед нами типичный образец техники Пантанала! — сделал вывод Цибесов. — И внутри саркофага находится боевой модуль! Об этом говорит анализ кладки, ей не больше ста лет! Что сходится со временем активности Капитанов! Обычно они так и поступают. Используют модуль и бросают!

— Но почему на этот раз Капитаны упрятали модуль в саркофаг? — высказал сомнение Вершинин.

— Молодой человек, если бы вы были специалистом в области деятельности Капитанов и имели столько научных работ по Пантаналу, как и ваш покорный слуга, вы бы не задавали глупых вопросов! — усмехнулся Цибесов. — Я прав, товарищи? — внутри шлемов все издали одобрительный галдеж. — Так что предлагаю приступить к активной фазе исследований и вскрыть саркофаг! Благо это уже кто-то начал делать!

— Этого делать нельзя! — в отчаянии выкрикнул Вершинин.

— Почему же, мой неучёный друг? — академик в открытую потешался над ним. — Вы, когда-нибудь видели модуль Пантанала? Он совсем не страшный, уверяю вас!

Раздались смешки.

— Саркофаг нельзя вскрывать, потому что его соорудили не Капитаны! И к Пантаналу он не имеет никакого отношения! — заявил Вершинин.

На этот раз ответом было коллективное возмущение.

— Я могу это доказать! — продолжал Вершинин. — Вся техника Капитанов имеет подчеркнуто технологичный характер, — перед его мысленным взором возникли картины парижского подземелья. — Это настенные либо установленные на тумбах программаторы, мониторы, мультиплексы, упрощенный интерфейс. Эскалаторы, транспортные ленты, люки, осветительные плафоны, клавиатуры для ввода паролей рядом с дверями. Капитаны всегда используют сталь и пластик. Но никогда камень. Следует заметить, что вся аппаратура адаптирована под средний человеческий рост. Здесь же мы имеем нечто противоположное. Вместо запирающего люка-вмурованный шар. Полное отсутствие технологических цепочек и аппаратуры. Здесь только голые стены и саркофаг. На мой взгляд, это типичный мегалит. Об этом свидетельствуют и знаки на нем. Символ колеса довольно распространен на земле. Создается ощущение, что его создатели сделали все, чтобы его не обнаружили. И если бы не бомбардировка, так бы и случилось.

— И что же вы предлагаете? — задал вопрос Цибесов.

Данлопп слегка ткнул Вершинина в бок, но слишком поздно и не сумел предотвратить откровенный ответ.

— Замуровать шар обратно, забетонировать вход и оставить все как есть лет эдак на 200! — уверенно ответил Вершинин.

— Это совершенно не приемлемо! — отрезал генерал. — Командующий ждет доклада. А что я ему скажу?

— В противном случае вам придется объясняться гораздо дольше! — заявил Вершинин, и снова Данлопп не успел его пихнуть.

— Ну это уже наглость! — подчеркнуто спокойно заметил Ярославский и приказал. — Оператору готовить резак! Аппаратура сверхскоростной съемки готова?

— 15 триллионов кадров в секунду! 50 пикселей! — доложил оператор. — Оптоволоконный лазер готов!

— Начинайте! — полковник дал отмашку.

Все в ожидании придвинулись к монитору. Вершинин поддался общему порыву.

В сетчатке отпечаталась картинка — из тележки робота выдвинулась телескопическая штанга с утолщение резака на конце. Резак приблизился к саркофагу и из него возник луч в инфракрасном диапазоне.

Дальнейшее произошло одновременно, и все события слились в один бестолковый хаос. В помещении что-то с грохотом взорвалось, из отверстия вырвалось облако пыли, и часть ламп с треском полопалось.

Случилось еще одно непонятное событие. Вершинин был уверен, что потерял сознание, хотя благодаря своевременным действиям профессора, который оттолкнул его в сторону, и оказался вне зоны поражения. Бессознательное состояние по его ощущения длилось секунду, но когда он стал воспринимать реальность, то она приобрела совершенно кошмарный вид.

Обоих операторов, которые руководили роботом сидя напротив входа, убило наповал. Тела отбросило на противоположную стену, которые сейчас были в обильных кровавых подтеках.

Академику Цибесову повезло больше. Его опрокинуло на пол и сорвало шлем, но не убило. Очки все в трещинах были в непроглядной цементной пыли. Академик широко разевая рот слепо шарил вокруг руками.

Генерал Ярославский тоже упал, и теперь он пытался подняться, весь в той же пыли и разорванной маске. Это ему никак не удавалось. Он был контужен.

Солдат раскидало как кукол. Они лежали и стонали.

Вершинина поразил лежащий на полу автомат, дуло которого неведомой силой было вывернуто на 180 градусов.

Данлопп единственный оставался на ногах. Он стоял сбоку от входа, прижавшись к стене. Вершинин не верил свои глазам. В руках профессор сжимал не ручку, или там планшет, а самый настоящий галакс — могучее гравитационное оружие времен Конфликта, которым Капитаны вооружали наши десантные части в Европе, и которое Вершинин видел исключительно в иллюстрации секретной истории Пантанала.

Он хотел спросить, что сие означает, но тут снаружи раздались крики и выстрелы. Даже что-то взорвалось.

Там шла неслабая заваруха.