Мрачный шепот (ЛП)

Глава 23

Подземная темница. Сабин запер ее в этом долбаном подземелье. Хуже того, он запер ее рядом с Ловцами, которые стонали, рыдали и умоляли о свободе.

Но прежде воин связал ей крылья. И это после того, как Гвен доверила ему все свои тайны!

— Прости, — произнес он с искренним раскаянием в голосе. — Но так будет лучше.

Как будто теперь это имело какое-то значение.

Гвен знала, что Сабин пойдет на все, чтобы выиграть свою войну. Знала это, ненавидела это, и все же сдуру понадеялась, что его чувства изменились после их встречи. Он остался с ней вместо того, чтобы отправиться с друзьями в Чикаго. Научил, как надрать задницу сильнейшему. Расспрашивал Гвен про супруга Гарпии, ради Богов! А затем решил оставить в тылу, и Гвен не могла понять, была ли причиной его забота о ней, или же Сабин не верил в ее воинские таланты.

Теперь она знала. Дело не в заботе. Воин считал отца Гвен своим врагом, а, значит, и ее тоже.

Но разве она ему враг?

Если Сабин прав, и человеком, изображенным на картине, был Гален, тогда лидер Ловцов на самом деле ее отец. Гвен днями, месяцами, годами рассматривала точно такой же портрет: те же светлые волосы и небесно-голубые глаза, те же сильные плечи и белые крылья. Та же широкая спина и решительный подбородок. Она проводила по нему пальцами, представляя, будто чувствует настоящую кожу. Сколько раз она мечтала, что он придет к ней, подхватит ее на руки, попросит прощения за то, что так долго ее искал, и заберет на небеса? Сотни раз. Теперь он недалеко… Они могли бы быть вместе…

Нет. Это не принесло бы ей счастья. Знать, что он на самом деле демон… Что он мучает людей… Что он хотел убить Сабина… Сабина, которого она все время так отчаянно жаждет, и который запер ее в грязной темнице, словно она для него пустое место.

Гвен сжалась в комок и горько рассмеялась. Пола не было видно под слоем грязи. Три стены были каменными. Не из хрупкого известняка, а из гладкого камня. Четвертая стена представляла собой решетку из толстых металлических брусьев. Внутри камеры не было ни подстилки, чтобы поспать, ни стула, чтобы присесть.

Что Сабин там сказал на прощание, прежде чем бросить ее в этом дерьме?

«Мы обсудим это позже, когда я вернусь».

Черта с два.

Во-первых, ее здесь не будет. Во-вторых, Гвен собирается раздробить ему челюсть, чтобы он не мог говорить. Никогда. И, в-третьих, она планирует убить его. И ее ярость не шла ни в какое сравнение с гневом Гарпии, которая вопила в ее голове, требуя отплатить обидчику. Как Сабин мог так поступить? Как мог лишить ее вновь проснувшейся потребности в мести? Как он мог бросить ее здесь, после того, как они занимались любовью?

Предательство Сабина было еще большим ударом по сравнению с новоприобретенными знаниями о том зле, что натворил ее отец.

— Сукин сын! — прорычала Бьянка, расхаживая из угла в угол. Темные песчинки вихрем взлетали вокруг ее ног. — Прежде, чем я поняла, что происходит, он успел обрезать нам крылья. Это невозможно, но он сумел это сделать. Никто другой не смог бы.

— Я подвешу его на его же собственных кишках. — Кайя ударила кулаком по брусу. Тот остался цел, ведь ее сила сейчас была, как у простой смертной.

— Я оторву ему конечности, одну за другой. Я скормлю его своей змее и оставлю гнить у нее в желудке.

— Он мой. Я сама позабочусь о нем. — Самое печальное, что, несмотря на поступок Сабина, Гвен не желала, чтобы сестры покарали его. Хотела наказать его сама. Да, это было ее делом. К тому же, несмотря на собственное стремление покалечить и даже убить его, Гвен была невыносима мысль, что Сабин будет страдать. Насколько это глупо? Когда воин запер ее, в его глазах отразилось облегчение, пусть даже смешанное с сожалением, так что он заслужил все, что она с ним сделает. Заслужил все, кроме ее снисхождения.

Девушке понадобилось немало времени, чтобы собраться с мыслями и понять причины этого облегчения. Но, наконец, ей это удалось. Сабин добился своего: Гвен не могла покинуть крепость и не могла сражаться с Ловцами. Он счел, что такое положение дел важнее ее свободы, несмотря на то, что однажды его враги поступили с ней точно так же.

Гвен тоже ударила кулаком по брусу. Металл заскрежетал и слегка прогнулся.

— Я собираюсь… Эй! Вы это видели?

Она удивленно посмотрела на свой кулак. На руке отпечаталась красная полоса, но кости были целы. Боясь поверить в удачу, она снова ударила по брусу. Он прогнулся еще больше.

— Эй, так можно выбраться отсюда.

Кайя уставилась на нее.

— Как это возможно? Я тоже ударила по решетке, но она не поддалась.

— Сабин обрезал наши крылья и лишил нас сил, — сказала Талия. Ей, наверное, было адски больно. — Но крылья Гвен, он только обездвижил на время, чтобы иметь возможность запереть ее в этой клетке. Она сильна, как прежде. Интересно, откуда ублюдок узнал про наше слабое место и почему был так осторожен с ней?

После первого вопроса сестры радость Гвен поубавилась.

— Простите. Это моя вина. Я не хотела…я думала…мне так жаль. Это я рассказала ему. Я надеялась, что взамен он найдет способ защитить меня от подобного.

— Он — твоя первая любовь, — произнесла Бьянка к немалому удивлению Гвен. — Тебя можно понять.

Хотя Гвен и была благодарна сестре за понимание, слова Бьянки рассердили ее. «Первый» означает, что за ним последуют иные. Девушке была неприятна даже мысль о другом мужчине, о том, что она будет целовать и касаться кого-то еще. Тем более, что она и близко не получила того, что хотела от Сабина. Она что, любит его?

Она не могла. Только не после того, что он с ней сделал.

— Вы не вините меня?

Сестры окружили ее, обняли, и Гвен ощутила прилив любви к ним. Определенно, это был лучший момент в их семейных отношениях. Они поддержали ее, несмотря на то, что она нарушила правила и здорово облажалась.

Когда они разомкнули объятья, Талия шлепнула Гвен пониже спины и указала подбородком на брусья.

— Давай еще. Сильнее.

— Пора разнести эту кутузку к чертям собачьим, — хлопнула в ладоши Кайя.

Сердце Гвен забилось быстрее, когда она принялась вновь и вновь наносить удары по металлу. Брус прогнулся, заскрежетал, затем прогнулся еще больше.

— Продолжай, — хором воскликнули Кайя и Бьянка. — Осталось совсем немного!

Вложив всю свою ярость и разочарование в удары, она увеличила скорость так, что были видны лишь размытые очертания ее кулака, мелькавшего туда-сюда, точно молот. Наверное, Сабин думал, что у нее совсем нет сил и мозгов, потому и не оставил охранника. Или же все воины сейчас участвовали в битве, а в крепости остались лишь женщины и Торин. Гвен редко видела Повелителя-затворника, пока жила здесь, но Сабин упоминал, что тот никогда не покидает стен крепости, наблюдая за внешним миром из своей комнаты через мониторы компьютеров.

Была ли камера здесь? Возможно.

Гвен не позволила себе замедлить движения после этой мысли. «Бум. Бум. Бум!»

Наконец, брус окончательно разогнулся, открыв в решетке зияющее пространство, достаточное, чтобы вылезти наружу. Она справилась — черт, как же приятно было это осознавать. Одна за другой, они выбрались на свободу. Когда Ловцы увидели их в коридоре, они отчаянно вцепились в решетку своей камеры.

— Выпустите нас.

— Пожалуйста. Прояви больше сострадания, чем мы проявили к тебе когда-то.

— Не мы зло. А они. Помоги нам!

Эти голоса она хорошо знала. Ей пришлось их слышать целый год, и это был худший год в ее жизни. Ловцы. Близко. Боль. Гвен почувствовала, как Гарпия завладевает ей, и весь мир окрашивается в красный и черный цвета. Боль. Уничтожить. Ее крылья яростно забились под одеждой.

Эти люди украли двенадцать месяцев ее жизни. Они насиловали женщин у нее на глазах. Это они были злом. Они были врагами Гвен. Врагами Сабина. И возглавлял их ее отец. Человек, который вовсе не был тем милосердным ангелом, каким девушка представляла его. Она должна убить и его тоже. Он разрушил все ее мечты. Но когда Гвен представила, как вгрызается в горло Галена, даже ее Гарпия отступила. Убить собственного отца? Нет…нет.

Неудивительно, что Сабин запер ее.

— Помогите!

Вопль вернул ее к действительности и вновь пробудил ее ярость. Почему Сабин еще не прикончил этих ублюдков? Их следовало убить. Она должна их убить. Да, убить… убить…

Какой-то частью сознания Гвен поняла, что сестры хватают ее за руки, но они были слишком слабы, чтобы остановить ее. В другое время она постаралась бы остановиться сама. Не в этот раз. Больше нет, хотя могла бы. Она ведь научилась сдерживать свою Гарпию, не так ли?

Гвен ломала вторую решетку, снова нанося удары кулаком, но теперь ее рот наполнился слюной. Зубы заострились. Ногти удлинились. Ее вид, должно быть, напугал мужчин, так как они отпрянули от решетки.

Враг…враг…

Наконец, решетка рухнула под ее напором, и она с визгом ворвалась в камеру. Только что мужчины были на ногах и испуганно пятились от нее, а в следующую секунду они уже неподвижно лежали на земле. Еще… она хотела еще…

Ее Гарпия счастливо ворковала, пока Гвен пыталась восстановить дыхание. В это время глубокий мужской голос проник в ее сознание.

— Аэрон и Парис пропали. Сабин, Камео и Кейн находятся в городе, Уильям и Мэддокс охраняют женщин, собираясь пожертвовать жизнью в случае необходимости, так что здесь только я, но мне нельзя ее касаться, потому что я — хранитель демона Болезни. Окажите услугу — успокойте свою сестру, иначе это придется сделать мне, а вам не понравятся мои методы.

Глубокий голос был ей незнаком. Хорошо. Еще один, кого Гвен уничтожит. Где…Она обшарила взглядом комнату. Или, скорее, коридор. О, смотри-ка. Три тела стояли прямо перед ней. Они выглядели скорее женскими, чем мужскими. Что ж, значит, слаще на вкус.

Еще. Девушка покинула камеру, намереваясь убить их так же, как Ловцов.

— Гвен.

Она узнала этот голос. Он не был из числа тех, что звучали в ее кошмарах, но его звук не остановил ее. Гвен ударила женщину кулаком в висок, послышался стон, и она увидела, как тело отлетело и ударилось о каменную стену. Должно быть, вокруг женщины взметнулась пыль, потому что она заполнила нос Гвен.

— Гвен, милая, ты должна остановиться, — произнес другой голос. — Ты уже смогла однажды. Помнишь?

— Вообще-то ты проделала это дважды, но в тот раз ты почти убила нас, и нам пришлось вырвать тебе крылья.

Третий знакомый голос.

— Мы загипнотизировали тебя, чтобы заблокировать воспоминания, но они остались. Вспомни, Гвенни. Бьянка, что там за дурацкое кодовое слово, чтобы вернуть ей память?

— Ромовые ириски? Масляные булочки с хмелем? Какая-то ерунда вроде этого.

Воспоминания нахлынули… еще… еще… и вскоре ослепительным лучом прорвались сквозь тьму, скрывавшую их. Гвен восемь лет. Что-то разозлило ее… Кузина съела торт на ее дне рождения. Да. Точно. Проделывая это, она смеялась и дразнила Гвен, после того как ее, Гвен, чуть не поймали на краже этого лакомства.

Привязь, удерживавшая Гарпию внутри нее, оборвалась, и следующая вещь, которую она помнила — кузина и ее сестры были на грани жизни и смерти. Единственная причина, по которой они остались в живых — Талия как-то смогла вырвать ее крылья в драке.

У нее ушли недели на то, чтобы вырастить их снова. И эти недели также были стерты из ее памяти. «Моей памяти», — взвизгнула Гарпия. — «Моей».

Жадная сучка.

«Утрата памяти была лучшим вариантом», — настаивала разумная часть ее сознания. — «Чувство вины уничтожило бы меня».

«Они слабы. В этот раз им не справиться с тобой. Ты можешь…»

— Боги, кто бы мог подумать, что мне захочется вернуть этого безмозглого демона обратно в жизнь Гвен?

— Торин, приятель, ты можешь вызвать сюда Сабина? Он единственный, кто может успокоить ее, не причинив вреда.

Сабин.

«Сабин». — Щупальца жажды крови ослабли, уступая голосу разума. — «Ты не хочешь убить своих сестер. Ты их любишь». Гвен медленно, размеренно вдохнула и выдохнула. Постепенно она вновь стала различать цвета, красные и черные краски отступали. Серые стены, коричневый пол. Белые волосы Талии, красные — Кайи, черные — Бьянки. Они были исцарапаны, но живы, хвала Небесам.

Затем пришло понимание.

«Ты смогла. Ты успокоилась, не перебив всех в комнате».

Ее глаза расширились и, несмотря на хаос, царивший вокруг, Гвен захлестнула волна радости. Этого никогда раньше не получалось. Каждый раз, когда она теряла контроль в стенах крепости, Сабин был рядом и успокаивал ее. Возможно, Гвен больше незачем бояться своей Гарпии. Может быть, они, наконец, смогут спокойно сосуществовать. Даже без Сабина.

От этой мысли ее ноги подкосились, и она едва не упала. Гвен не хотела жить без него. Она собиралась уйти, да, но, если честно, она ожидала, что Сабин пойдет с ней — или она вернулась бы к нему.

— Ты в порядке? — спросила Бьянка, так же удивленная, как и сама Гвен.

— Да.

Она обернулась, старательно отводя взгляд от камеры Ловцов, и не обнаружила следов мужчины, которого слышала.

— Где Торин?

— Вообще-то его здесь не было, — сказала Кайя. — Он говорил с нами через динамик.

— Значит, он знает о нашем побеге, — сказала Гвен, отступив назад и чувствуя, как сжался ее желудок.

Что, если он придет за ними? Что, если она убьет его, чтобы он снова не запер их? Сабин никогда не простит ее. Он будет верить, без всякого сомнения — а в его случае это много значит — что Гвен переметнулась на сторону Ловцов.

«Стоп, ты же больше не боишься своей Гарпии, помнишь?» Похоже, старые привычки трудно изжить.

— Он знает, — произнесла Талия.

— Да, знаю, — эхом отозвался Торин.

Кайя схватила Гвен за плечо, и заставила ее выпрямиться.

— Он ничего нам не сделает, ведь он не может коснуться нас.

— Ну, я могу вас пристрелить, — напомнил бестелесный голос.

Гвен вздрогнула. Пули — это уже не смешно.

— Идем, схватим Эшлин и Данику, — предложила Кайя, игнорируя угрозу Торина и тот факт, что он их слышал.

— Торин сказал, что их охраняют Мэддокс и Уильям, — напомнила ей Бьянка. — Давайте схватим и их тоже.

Адреналин все еще пульсировал в теле Гвен, но от этих слов кровь застыла у нее в жилах.

— Зачем нам это делать?

Они милые добрые девушки и не заслужили подобного обращения.

— Это расплата. Идем. — Бьянка развернулась на каблуках и устремилась вверх по лестнице в главное здание.

— Я не понимаю, — голос Гвен дрожал. — При чем здесь расплата?

Кайя отпустила ее и обернулась.

— Сабин повредил наши крылья, так что мы собираемся нанести ущерб его драгоценной армии. Когда остальные воины вернутся и обнаружат, что женщины исчезли, равно как и их друзья, они сойдут с ума от злости.

Нет, пронеслось у нее в голове. Нет.

— Я же сказала, Сабин мой. Я позабочусь о нем.

Кайя и Талия не обратили на нее внимания, устремившись за Бьянкой.

— Не волнуйся. Может, мы и ослабли, но для чего же тогда нужны пушки? — сказала Кайя, ухмыляясь через плечо в сторону вероятного расположения камеры наблюдения Торина. — Верно, Тор-Тор?

— Я не позволю вам это сделать, — ответил он с металлом в голосе.

— Посмотрим, — голос Талии был холоден, как лед. Они были достойны друг друга в своем нежелании уступить.

Гвен увидела, как сестры исчезли наверху лестницы. Схватить невинных женщин, чтобы навредить ее мужчине. Ну, не ее мужчине. Больше не ее. Но она поняла, что стоит перед выбором. Позволить ситуации развиваться по воле судьбы, или остановить сестер, возможно, даже ранив их, и взять дело в собственные руки.

— Гвен, — голос Торина заставил ее вздрогнуть. — Ты не можешь позволить им сделать это.

— Но я люблю их.

Они всегда были рядом с ней. Они так легко простили ей разглашение их секретов. Они даже пытались защитить Гвен от ее собственных воспоминаний. Сделать это…

— Мужчины будут драться насмерть, чтобы защитить женщин. И если твоим сестрам удастся победить их — что под большим вопросом, ведь они не могут сражаться в полную силу — это будет означать войну между Повелителями и Гарпиями.

Да, это так.

— Это посеет раздор между воинами, потому что я подозреваю, что Сабин выберет тебя. Это сделает нас уязвимыми перед Ловцами. Они получат преимущество. Если уже не получили. Я весь день не могу связаться с Люциеном, со Страйдером, с Аньей, ни с одним из тех, кто отправился в Чикаго. Это на них не похоже, и я боюсь, что с ними что-то произошло. Мне нужен Сабин, чтобы организовать поиски, но он застрял здесь, сражаясь.

Ее первая мысль? Гвен надеялась, что Повелители в Чикаго были в порядке. Вторая? Сабин выберет ее? Вряд ли.

— Он мог бы воспользоваться моей помощью, но он не доверяет мне.

— Сабин доверяет тебе. Он лишь использует это, как предлог, чтобы защитить тебя. Даже мне это известно, а мы с ним не самые близкие друзья.

Повисло тяжелое молчание, затем глубокий вздох.

— Что ж, тебе лучше быстрее принять решение, потому что твои сестры действительно вооружились стволами и близки к своей цели.

Сабин присел в тени. Кейн был слева от него, Камео — справа; на них было навешано достаточно оружия, чтобы захватить небольшую страну. Жаль, но этого может оказаться мало для предстоящей битвы.

Ловцы были повсюду. Они выходили из магазинов, гуляли по тротуарам, сидели в летних кафе. Словно мухи, они роились, жужжали и чертовски раздражали его.

Там были обычные с виду женщины, которых выдавали выступавшие из-под одежды пушки и ножи. Высокие, мускулистые мужчины, выглядевшие так, словно они только что вернулись с одной войны и отправились на другую, заняли позиции на крышах и оттуда следили за ситуацией в городе. Рядом с ними, к ужасу Сабина, были дети в возрасте примерно от восьми до восемнадцати. Сабин уже видел, как один из подростков прошел сквозь стену. Прошел так, словно стены вовсе не было.

Что же тогда могут остальные?

Сабин был неуправляемым и знал это. Но каким бы жестоким он не казался, воин понимал, что не причинит вред детям. Очевидно, Ловцы на это и рассчитывали. Можно было бы сейчас использовать Гарпию.

Его руки сжали оружие так, что хрустнули костяшки пальцев.

«Нет. Даже не думай об этом».

Некоторое время он осматривал окрестности, пытаясь прийти к какому-то решению, выработать план. Сабин чувствовал себя не просто лишенным поддержки, а беспомощным как никогда. Он просто не знал, что делать.

Худшее заключалось в том, что воин бросил Гвен взаперти — похоже, он все же вернется, несмотря ни на что — так что дома его ждало еще одно сражение. Глупо. Сабин позволил своей заботе о ней затмить здравый смысл.

«Опасно было позволить себе мягкость по отношению к женщине. Эмоции взяли верх над логикой, и ты натворил глупостей».

Но он не мог вернуться к Гвен, извиниться и попросить ее помочь. Сабин причинил вред сестрам девушки. Учитывая их взаимную любовь и преданность, она никогда не сможет простить его.

Вновь и вновь он пытался убедить себя, что так было лучше. Что Сабин сражался и побеждал Ловцов до нее и ничего не изменится после расставания с Гвен. Так или иначе, она связана с Галеном. Он больше не должен доверять девушке, слепо полагая, что она будет помогать ему и в то же время не работать на свою семью.

«Гвен могла бы стать твоей семьей». Он нахмурился от неожиданной мысли, и его раздражение стало сильнее, когда демон Сомнения подхватил ее.

«Ты не достоин ее. По крайней мере, сейчас. И вряд ли будешь достоин в будущем. В любом случае, она не захочет быть с тобой, так что это спорный вопрос».

— Заткнись, — пробормотал он.

Кейн бросил на него быстрый взгляд.

— Проблемы с демоном?

— Как всегда.

— Так что мы будем делать в сложившейся ситуации? Нас только трое.

— Бывало и хуже, — произнесла Камео, и Сабин внутренне сжался. Ее голос всегда так на него действовал. Странно, что в этот раз ощущение было слабее, чем обычно. Может быть потому, что он и так несчастен. Как он мог так поступить с Гвен?

«Я лишь хотел защитить ее».

«Ну, у тебя ничего не вышло».

— Нет, такого еще не было, — сказал он. — Потому что в этот раз мы должны быть уверены, что ни один ребенок не пострадает во время сражения.

Ее пальцы сжали пистолет.

— Но нам надо что-то предпринять. Мы не можем оставить их там в толпе.

Сабин продолжал изучать обстановку. Все так же людно и так же опасно. Эти дети…черт. Они все усложнили. Пора принимать решение.

— Хорошо. Вот, как мы поступим. Мы разделимся и рассредоточимся, будем стараться держаться в тени, черт возьми, и отлавливать взрослых одного за другим. Убивать на месте. Только… не погибните сами. Сделайте мне одолжение и…

Сабин оборвал речь на полуслове, устремив взгляд на двух мужчин, не подававших признаков жизни, которых Ловцы в камуфляже запихнули в фургон, припаркованный в конце улицы. Несколько детей окружили его, словно живая стена.

Камео проследила за его взглядом и ахнула.

— Неужели это…

Асфальт под Кейном раскололся, и он провалился в образовавшуюся дыру.

— Аэрон и Парис? Дерьмо. Да. Это они.

Сабин беззвучно выругался.

— Новый план. Убейте как можно больше людей вокруг них, а я позабочусь о детях. Если сможете, заберите Аэрона и Париса обратно в крепость, встретимся там.