Мозаика странной войны

Эпизод 36

— Это что еще за явление? — ошеломленно прорычал Пилот.

Явление, прекратив свои странные игры с локальным временем, превратилось в нечто, напоминающее облако сгущенного, концентрированного до боли в глазах света, и стало перемещаться подобно солнечному зайчику. Только что неизвестный пришелец стоял рядом с брошенным автоматом Пилота, в следующий миг магазин уже валялся рядом, увенчивая собой горку высыпанных патронов, в следующую секунду световое пятно мелькнуло возле перегородки, и на полу оказался так же обидно выпотрошенный автомат Пилота-младшего; затем пятно мелькнуло у распростертого тела женщины и что-то сделало с ее головой.

— Ты кто такой?

Угрожающие интонации в голосе Пилота-младшего появились не иначе, как с перепугу.

— Я — это ты.

Для Пилота-старшего этот ответ был уже привычным и даже слегка надоевшим; для его соперника, как подозревал Пилот, был или полнейшей чушью, или откровением.

— Уточни, пожалуйста.

— Я — это ты из другого мира. С другой координатой параллельности. Из более развитого мира, разумеется.

«Вот этого лучше бы ты не говорил… — как-то отстраненно подумал Пилот. — Можем обидеться. Или я, или он… или оба».

— И в чем же проявляется ваша… развитость? — голос Пилота-младшего уже не был таким спокойным.

— Извини, я не хотел тебя обидеть, — мягко откликнулся Светоносец. — Вы ничуть не глупее нас. Просто мы — чуть старше.

— Старше?

— Мне — триста пятьдесят лет.

Женщина, пришедшая было в себя, ахнула и снова обмякла. Пилот молча слушал и мотал себе на ус.

— Ну и что привело столь могущественное создание в нашу дыру? — снова спокойно спросил Младший.

«Ну и ну… Неужели я тоже был таким наглым?»

— Кончай хамить, друг мой! — отозвался Светоносец. — Я здесь для твоей же пользы. Если бы я не появился, вы бы сейчас уворачивались в воздухе от пары МИГов… можешь спросить у своего коллеги, правда ли это, и как долго бы это вам удавалось.

— Правда-правда, — все еще незаинтересованно откликнулся Пилот. — И недолго.

— А кто же мой таинственный коллега? — в голосе Младшего послышалась уже откровенная ирония.

— Тоже ты.

— И тоже из параллельного мира?

— Ну разумеется! — расцвел Светоносец. — И тоже чуть постарше. Правда, ненамного. Так ведь… «коллега»?

— Точно-точно, — отозвался Пилот. — От полугода до примерно лет пяти-шести. А может и восьми. Но не больше.

— Так какого же черта он со мной воюет? — обиженно завопили за перегородкой.

— Да потому что он зомбирован по уши! — рассердился Светоносец. — А теперь помолчи, и дай мне сказать.

— Валяй, — милостиво согласились из-за стенки.

Пришелец фыркнул и потемнел. Стало видно, что у него две ноги, две руки и всего одна голова. Правда, контуры тела все равно улавливались с трудом.

— Итак, послушайте, друзья мои! — торжественно объявил он. — Я рад, что мы встретились. Знаете вы, или нет, а скорее нет, чем да, но мы сейчас находимся в одном из ключевых моментов истории. Если победишь ты…

Он кивнул в сторону Пилота-младшего, затем вздохнул и с легкой досадой произнес:

— Кстати, ты можешь выйти из-за своей перегородки. Стрелять вам обоим уже нечем.

Пилот мысленно ухмыльнулся и мысленно же примерился достать обеих из имплантированных в предплечья одноразовых пистолетов.

— Попробуешь что-то сделать — руки отрежу, — тут же мелькнула рядом световая вспышка.

— О`кей, о`кей!

Пилот поспешно спрятал руки за спину.

— Да, так вот, — продолжал, как ни в чем не бывало, Светоносец. — Если победишь ты, Младший, — женщина умрет, ты окажешься вовлеченным в очередной круг темпоральной войны и через некоторое время вновь окажешься здесь — но уже с другой стороны перегородки. Если победишь ты, Старший, — женщина тоже умрет, разумеется, ты вернешься в Амазонию, и попадешь как раз под ответный удар ЗКП. Как вам такие перспективы?

— Просто радужные, — спокойно отозвался Пилот. — Ты забываешь, что сейчас я просто не могу вести себя иначе.

— Ах, да! — свет вновь мелькнул прямо перед носом Пилота, что-то громко и отчетливо щелкнуло у него в голове, и что-то черное и враждебное вдруг появилось снова — и скорчилось в агонии, выжигаемое сверкающим копьем Светоносца. Было больно — но по сравнению с мясницкими методами амазонок это была такая мелочь, на которую, в общем-то, и внимания обращать не стоило.

Кроме того, это продолжалось очень недолго.

— Легче? — сочувственно спросил Светоносец.

— Кажется, да… спасибо.

Боль медленно уходила, и через несколько секунд Пилот уже с ужасом вспоминал, как планировал истратить заряды в руках на себя-Младшего и себя-Светоносца, как бомбил ЗКП, как…

Его передернуло.

— Здравствуй, Младший, — голос его звучал глухо. — Извини, я был немного не в себе. Прости.

Он перевел взгляд на все еще неподвижную женщину — и опустился рядом с ней на колени.

— Оставь ее, — мягко отстранил его Светоносец. — У нас мало времени. — А она в любом случае… вместе с этим миром.

Наступила тягучая, зловещая пауза.

— Так что нам делать? — нарушил ее Младший. — И объясни все же подробнее, что означают все эти намеки на нашу одинаковость.

— На самом деле все очень просто, — снова возвышенно начал Светоносец. — Мы же братья! Мы даже ближе, чем братья — мы одно и то же! Представь сотни, тысячи, миллионы миров, различающихся на доли миллиметра, на секунды, на миллиграммы…

— На тонны, тысячелетия и парсеки, — скептически подхватил Пилот. — К черту лирику. Есть практические предложения?

— Да.

Голос — и не только голос — послышался совсем с другой стороны.

— А я думал — это секретная операция, — не без иронии заметил Младший.

Если появление Светоносца было «явлением», то пришествие нового гостя иначе как вторжением назвать было трудно. Вполне человеческое тело, закованное в черную непроницаемую броню, со страшным грохотом прошило потолок, мгновенно затормозило у самого пола и мягко — очень мягко на него опустилось. Судя по перегрузкам, черный скафандр не содержал в себе ничего живого.

Тем не менее голос его был вполне человеческим — разве что слишком низким.

— Есть практические предложения, — пробасил он.

— Теневик?

Светоносец был весьма удивлен, к тому же явно неприятно. Руки его дернулись было к световому выступу на груди — и тут же опали, обвисли, словно стали невыносимо тяжелыми.

— Даже не думай об этом! — прорычал Теневик. — Иначе все здесь растекутся по полу.

В доказательство своих слов он взмахнул правой рукой — и полстены комнаты осыпалась мелкой пылью на пол. В проеме мелькнул изумленный сосед с застывшим в отверстии телефонного диска пальцем; Теневик выстрелил — и вместо человека в со стула сползла кровавая каша.

Пилот попробовал было тихо и незаметно шевельнуть рукой — и тут же невероятная тяжесть схватила его руку и рванула вниз, чуть не выдернув из суставов.

— Остановись! — спокойно — относительно спокойно — сказал Светоносец. — Он же ключевая фигура.

— А мне насрать! — басовито рыкнул черный. — Ты еще вспомни о братстве и единстве всех сущностей. Ангел, так тебя распротак!

— Что толку объяснять это сумасшедшему Демону! — чуть раздраженно проворчал Светоносец. — Но мы могли бы попробовать договориться.

— С тобой?

— Со мной.

— А зачем мне это?

— А затем, что перед нами классическая узловая ситуация, ведущая к эскалации конфликта.

— Ну и что?

— А то, что если ты прикончишь меня, то для ее исправления наши пришлют ударную группу, на что ваши ответят гравитационным ударом, на что наши пустят в ход темпоральную бомбу, тогда ваши, уцелевшие в каком-нибудь темпоральном вихре, применят гравитационный удар по Небу, а уцелевшие наши запустят темпоральный зонд к Началу Времен, и все линии Ада перестанут существовать, а уцелевшие ваши… Ну, ты понял.

— Все это прекрасно, — злорадно прорычал второй пришелец. — Ты только забыл, что нам война доставляет радость, и смерть — это всего лишь короткая боль, но смерть врага — это несколько лет радости. У вас ведь наоборот, не так ли?

— Наоборот, — согласился Ангел. — Но учитывая, что и то, и другое время можно растянуть и сжать… то есть мы можем его растягивать и сжимать…

— Впрочем, если вы нас уничтожите, то мы сможем убить меньше врагов, — лицемерно сдал назад Демон. — Так что можно попробовать и договориться.

— Согласен, — удовлетворенно вздохнул Светоносец. — Итак, дуэль?

— А что, есть альтернативы?

Они вдруг вздрогнули и как-то мгновенно оказались в противоположных углах комнаты. Внезапно стало тихо, и через пролом со стороны улицы донеслось тоскливое завывание сразу нескольких сирен.

Длинные острые предметы вполне понятного назначения выдвинулись из рук пришельцев. На меч Ангела было больно смотреть из-за ослепительного его сияния, меч Демона резал глаза такой же ослепительной чернотой.

Пауза затянулась, готовая в любой момент взорваться новым сражением.

— Одну минуту, — вдруг послышался голос еще одного участника событий.

Пилот-младший нагло вышел на середину комнаты, как рефери на ринг, и поднял руки в извечно умиротворяющем жесте.

— Не будет ли кто-нибудь столь любезен, чтобы объяснить мне суть происходящего?

Пришельцы захохотали — оба, одновременно и очень обидно. Младший сжал кулаки.

— Ах, да, — сказал Ангел. — Ты же еще ничего не знаешь.

— Умрет счастливым, — отмахнулся Теневик. — Приступим? Впрочем, я могу давать объяснения по ходу пьесы.

— О`кей.

Первый, колющий удар Светоносец направил в живот противника — точнее, в то место, где тот только что находился. Неуловимым движением Демон переместился в сторону, и в свою очередь сплеча ударил по световой полосе своим мечом.

Грянул гром. Комната взорвалась жгучими искрами, взвизгнула женщина, зашипел прикрывший ее Пилот, негромко выругался Младший.

— Так вот, о пояснениях, — проворчал Теневик, занося руку для нового удара. — Некоторые из нас считают, что мы, являясь одним и тем же человеком… э-эххх!..

Вновь по глазам ударила разноцветная вспышка.

— …Мы могли бы устроить мир, где каждому из нас есть место, есть любимая работа, любимая женщина и любимое развлечение. Так?

Последнее его слово совпало с новым ударом, меч Ангела отбросило в сторону, он задел стену и с потрясающей легкостью пробил ее насквозь. В воздухе осталось висеть бетонное крошево.

— Именно так! — Светоносец кивнул, и с трудом уклонился от следующего удара. — Только хотелось бы добавить, что это не мечты и не досужие вымыслы. В нашем мире, объединяющем около десяти тысяч линий, дело обстоит именно так. У нас прекрасно развиты наука, техника и искусство, любовь вознесена на недосягаемую высоту, и совсем нет ревности, мы бессмертны — и мы не устаем от нашего бессмертия. Не служит ли это прекрасным доказательством правильности нашего образа жизни?

— А не являются ли «вожделение» и «плотская страсть» более подходящими терминами для определения «любви» в приложении к продолжению рода человеческого? Hе является ли «любовь» священных писаний простым эвфемизмом для сексуальной деятельности, или ваш «великий учитель» был восхвалителем евнухов?

Непонятно было, обращался ли он к своему противнику, или же к невольным слушателям, однако же наносить и отбивать удары Демон при этом не забывал.

— Тебе этого не понять, животное! — надменно бросил Светоносец. — Займись чем-нибудь попроще. В нашем понимании “любовь” — это прекрасное чувство, совсем не обязательно направленное на вульгарное продолжение рода.

— И все бы хорошо!… — подхватил Демон, с трудом уворачиваясь от особо удачного выпада. —…Если бы не было так плохо. Вы не бессмертны — и я намерен прямо сейчас это доказать. А доказав, что одно из твоих утверждений — наглая ложь, я тем самым подорву доверие и к остальным.

Меч его скользнул над самой головой Светоносца, тот пригнулся, поскользнулся на залитом кровью ковре и с трудом удержался на ногах.

— Я не совсем верно выразился, — без тени смущения отозвался Ангел. — Мы бессмертны, но уязвимы. Ты, может быть, и убьешь меня — кстати, у меня большие сомнения насчет этого — но я никогда не умру от старости.

— И это ложь! — удовлетворенно прорычал Теневик. — Я знаю, вы умеете обращать время вспять, омолаживать тело — но ведь вместе со старостью вы теряете нажитые знания, опыт. Это не обновление — это вечное топтание по кругу. В то время как у нас…

— Вот-вот мы научимся переносить знания на внешние носители прямо из мозга! — обиженно воскликнул Ангел. — И тогда никто не будет ничего терять, возвращая молодость. Разве это не прекрасно?

— Это позорно! — захохотал Демон. — Потому что мы уже давно используем такие устройства! Мы, мы, а не вы добились бессмертия! Мы живем после смерти, мы живем столько, сколько захотим сами, мы…

— Вот только недолго, — так же злорадно фыркнул Светоносец. — Потому что никто в здравом уме не высидит и ста лет в железном ящике, гордо именуемом вами «носителем разума». Гроб — он и в Африке гроб, даже если к нему приделать руки, колеса и гравитационный движок.

От нового столкновения страшных мечей дом содрогнулся, и с потолка мелким дождиком посыпалась штукатурка.

— Кстати, о гравитации! — уклоняясь от меча, Демон подпрыгнул, пробил головой потолок и исчез на верхнем этаже. Ангел судорожно оглянулся, исчез и появился в другом углу комнаты, едва не наступив на все еще лежащую женщину. В то же мгновение с потолка, как раз на том месте, где он только что стоял, вместе с куском бетона обрушился Демон и снова яростно взмахнул черным мечом.

— Да, так вот, о гравитации! Наша наука развивается намного быстрее вашей! Мы не беспокоимся о жертвах в ходе экспериментов, мы проверяем наше оружие на реальных противниках, а не на безмозглых клонах — и в результате наши штурмовики уже несколько раз начисто выжигали ваши миры! Да, мы получаем удовольствие от войны и убийств — но мы служим себе, а не каким-то вымышленным гуманистическим целям. Мы живем для того, чтобы жить — а не слушать проповеди.

Ангел снова исчез, Теневик стремительно метнулся к окну — но все же с большим трудом уклонился от падающего с потолка меча.

— Если мы и слушаем проповеди — то только для того, чтобы жить еще лучше! — немедленно отозвался Светоносец. — Мы приемлем любую мудрость, если она ведет к улучшению.

— В том числе и «возлюби врага своего!», так? — Теневик сгруппировался и будто выстрелил собой в сторону Ангела, промахнулся, пробил стену и снова гравитационным ударом размазал по полу оказавшихся за ней невольных свидетелей.

— Именно так! — вдохновенно воскликнул Ангел. — Человеческая жизнь бесценна, и оборвать ее никто не вправе. Даже своей жизни человек не хозяин, и у нас делают все, чтобы…

— То-то матери покоренных вами миров с детства калечат своих детей, — перебил его Демон, — лишь бы они не попали в ваше рабство. Рабство пожизненное, бесконечное, из которого нельзя сбежать даже покончив жизнь самоубийством — потому что незадачливого беглеца вернут, даже если тело его сгорит в крематории!

— У нас не хватает машин, — Светоносец заметно смутился. — Поэтому пока мы используем труд людей. Но вам ли судить об этом, убийцы! В некоторых ваших мирах коренное население вообще уничтожено, ведь так?

— Именно так! — злорадно усмехнулся Демон. — Вместе с вашими эмиссарами, ведь так?

— Ради десятка врагов уничтожить миллиарды — это нормально?

— Абсолютно! Лучше ошибиться с сотней невинных, чем упустить одного виновного. А насчет любви к врагам своим — так любить врагов своих и творить добро тем, кто ненавидит и использует тебя — не есть ли это презренная философия спаниеля, который перекатывается на спину, когда его пнут? Напротив, ненавидь врагов своих всем сердцем, и, если кто-то дал тебе пощечину, СОКРУШИ обидчика своего в прах! Сокруши все лицо его, ибо самосохранение есть высший закон! Подставляющий же другую щеку, есть трусливый пес! Удар за удар, ярость за ярость, смерть за смерть — и все это с извлечением обильной выгоды! Глаз за глаз, зуб за зуб — и стократно!

Стань Ужасом для противника своего и, идя путем своим, он обретет достаточно опыта, над коим следует поразмыслить. Этим заставишь ты уважать себя во всех проявлениях жизни и дух твой — бессмертный дух твой — будет жить не в неосязаемом раю, а в мозгах и сухожилиях тех, чьего уважения ты добился.

— Не уважение это, — разъярился Ангел, — но страх и презрение, и ожидание удобного момента, чтобы уничтожить обидчика своего! Не лучше ли, если служащий тебе служит из веры в тебя и любви, и в случае надобности готов отдать за тебя жизнь и тело свое, заслужив тем самым право на бессмертие в веках на нашем Небе!

Схватка незаметно перемещалась ближе к пролому в стене, за которым все еще растерянно висела неизвестной марки машина.

— Жизнь есть величайшая милость, смеpть — величайшая немилость. И посему надо пpожить большую часть жизни — ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! Hет ни небес в сиянии славном, ни ада, где жаpятся гpешники. Здесь и сейчас день наших вечных мук! Здесь и сейчас наш день наслаждения! Здесь и сейчас наш шанс! Выбеpи же этот день, этот час, ибо нет тебе иного спасителя, кроме тебя самого!

— А если слаб человек телом и духом, и нет у него иной надежды, как на милость сильного, и нет иного способа получить эту милость, служа ему любовью и верой?

— Благословенны сильные, ибо будут они вершить судьбу мира. Пpокляты слабые, ибо наследство им — ярмо! Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Пpокляты немощные и да стерты будут с лица земли! Благословенны смелые и да пребудут они властелинами мира. Пpокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными копытами! Благословенны победители, ибо победа — основа права. Пpокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек! Благословенна железная рука и пусть непокорные бегут от нее. Прокляты слабые духом и да будут оплеваны они!

С последней фразой Демон вдруг ударил врага не мечом — а ногой, прямо в грудь, Ангел ахнул и, потеряв равновесие, вывалился наружу. Победно взрычав, Демон выпрыгнул следом, явно включив свой гравитатор на притяжение. За окном глухо ухнуло, и с потолка обрушилась под ноги Пилоту чудом уцелевшая люстра.