Моя сказка

4

Они не стали утешать её, поняв, что она расстроена. Во-первых, неясно, почему вдруг Синд запасмурнела, хотя их уловка с маскировкой получилась. А во-вторых, привыкли, что она не любит высказываемого сочувствия.

Постояв у куста фикуса, девушка неохотно ещё раз мысленно повторила: «Я сильная! Я сильная! Я всё перетерплю!» Обернувшись к молчаливо ожидавшим друзьям, она вздохнула и спросила:

— Ну ладно… Но ведь теперь я должна быть постоянно в этом парике? А что мне сказать сёстрам? Может, сразу повиниться перед магистром Норманом? Ведь ты, Мартина, говорила, что он ничего не сделает — не сможет сделать!

— Кстати, о магистре, — хмыкнул Рик. — Вызвал-то он только нас четверых. Сработало?

— Ребята, я смысла не понимаю: зачем меня прятать? Ну, поругает…

— Синд, ты слишком серьёзна, а это — игра!

Девушка вспомнила бессонную ночь. Им — игра. А ей?.. Ну нет! Она не будет портить настроение друзьям!

— Время! — вмешался Бреки. — Через минуту начнётся второй час пары. Быстро по местам! Синд, заходишь первой. За тобой — мы. Чтобы магистр не заподозрил чего.

Она кивнула, открыла дверь в аудиторию и, не глядя в сторону стола лектора, помчалась по лестнице на своё место. Села, посмотрела на ряд со своей группой. Может, к ним присоединиться, если ребята из компании хотят продолжить игру? Но взгляд уже неудержимо потянуло вниз, на троих, сидящих за столом, на того что сидел между двумя. Очень некрасивый. Странно обмякшая, будто растянутая, плохая кожа лица, набрякшие веки, и под небольшими глазами — тёмные мешки. Рот злой, в ниточку. Всегда небритый. Всегда как будто после запоя. И выглядит старше своих лет: Синд помнила, что принцу Норману где-то за двадцать пять…

Ой… Вспыхнув, девушка быстро отвела взгляд. Принц поднял голову.

Вовремя подошли друзья. Протиснулись мимо неё на места. Сели, не смея на неё посмотреть, но лица у всех радостные. Приключение продолжается!

— Мартина, если он будет настаивать и грозить, скажите про меня, ладно?

— Это мы ещё посмотрим, кто будет грозить! — Мартина заносчиво вскинула рыжую головку и хорошенький носик.

Час пролетел мгновенно.

Магистр Норман под звонок задал домашнее задание, продиктовав источники, и без паузы вышел. Лишь у самой двери оглянулся наверх. Но Синд решила, что он смотрит на ребят, а не на неё. Обеспокоенная, она некоторое время решала, оставаться ли на следующую пару или побежать к кафедре истории, чтобы там дожидаться ребят. Но, вспомнив, что следующей парой тоже общая лекция — по магической визуализации, решила сидеть на месте, чтобы опоздавшие смогли потом быть в курсе, что читали.

Предупреждённый преподаватель по магической специализации только кивнул студентам, опоздавшим на десять минут, и продолжил читать лекцию. Ребята быстро оказались рядом с Синд.

Она вопросительно кивнула.

— Взял с нас клятву больше никогда не появляться на Тартаре, — недовольно сказал Рик. — Накрылись наши приключения. Сказал, что пятого искать не будет. Хватит взятой с нас клятвы. А пятый без нас никуда…

— Рик, дурачок, — с превосходством сказала сияющая Мартина. — Ты так говоришь, будто кроме Тартара островов больше нет! Магистр велел дать клятву только на Тартар!

— И правда — я как-то не додумался, — радостно пробормотал Рик и, сжав ладони, потряс ими, адресуясь Синд.

Повеселев, она повторила его жест, и тут же засияли и поникший было Александр, и хмурый Бреки. И тут же уткнулись в тетради с конспектами. Приключения хороши тогда, когда знаешь всё. А тут — магическая визуализация! Впрочем, дело лёгкое. Ну, если знаешь досконально все его детали.

Третья пара была по спецгруппам, и компания рассталась до вечера.

… Синд вместе с девушками и парнями своей группы травников в конце занятий не сразу пошла в апартаменты сестёр. Задали лабораторную, а предметы, необходимые для её проведения, надо собрать самим в ближайшем лесу. Группа сомневалась: работа задана с форой в два дня, так идти ли прямо сейчас за составляющими? Но ведь уже вечер. Темнеет — и очень быстро, как это часто бывает на островах.

— Знаю полянку, где всё это сразу растёт, — сказала Синд, — но у меня проблема: если не предупрежу сестёр, что сегодня буду поздно…

Сестёр Синд уже знали. Поэтому староста группы, высокая худая девушка со строгими чёрными глазами, ходившая, казалось, всегда в одном и том же сарафане, погладила Синд по плечу и сказала ободряюще:

— Тогда поведёшь нас туда завтра, а я вставлю в расписание дополнительных занятий поход за ингредиентами. Всё будет официально. Не беспокойся. — А затем староста обратилась к группе: — Да, травники, сегодня получаем стипендию. Я скоро буду — не забудьте. Так, свободны все, кроме Синд, Кима и Сильвестра.

Группа, радостно гомоня, разбежалась. А трое, удивлённые, остались. Они удивлялись до тех пор, пока староста не вытащила из сумки залохмаченный от древности журнал, который они сразу узнали по обложке.

— Вы трое за два месяца до сих пор не выбрали дополнительную специализацию. Две недели назад вы клятвенно обещали, что скажете мне сразу, как выберете. И что? Сколько мне вас ещё ждать?

Ким и Сильвестр, два невысоких паренька, на удивление похожих друг на друга русыми головами и одинаковыми длинными рубахами, переглянулись и выпалили:

— Алхимия!

И засмеялись. Староста благосклонно кивнула им и отпустила.

— Синд, я тебя сегодня не узнала, — улыбаясь, сказала она. — Ты перекрасилась?

— Нет, это парик, — немного виновато вздохнула девушка.

Она побоялась, что староста будет расспрашивать, с какой целью она надела парик, но та лишь фыркнула и приготовилась записывать.

— Ну что? Что ты выбрала?

— Лиза… А можно выбрать так, чтобы никто не знал, чем именно я занимаюсь?

— Интересно. И чем ты хочешь украдкой заниматься?

— Только не удивляйся… — Синд поколебалась ещё некоторое время. — Я хочу знать хотя бы общий курс некромантов по зомбированию. Там ведь тоже травы используются? — И она с надеждой уставилась на изумлённую старосту. — Я понимаю, что преподаватель для отдельной ученицы — это излишняя роскошь, но ведь все некроманты занимаются один на один с учителем.

Та помолчала некоторое время, решая странную задачку.

— Только учти: куратор группы тоже будет знать. Итак, вот что мы сделаем. Я запишу тебя на алхимию. Вместе со всеми из тех, кто выбрал её. Моих списков всё равно никто не увидит, — раздумчиво сказала Лиза. — Но одновременно посмотрю, кто из университетских некромантов захочет преподавать тебе зомбирование. И попробую сделать так, чтобы занятия алхимии и зомбирования совпадали. До завтра, Синд!

— До завтра, Лиза!

Когда староста ушла, Синд потопталась на месте, размышляя, сразу ли идти в библиотеку — выполнять задание по истории Архипелага, или сначала заскочить к сёстрам… Вздохнула: если они сегодня с утра были дома, то в комнатах опять бардак. Пока их нет, надо бы убраться, а уж потом бежать в библиотеку. Так легче.

… Норман следил за еле видной в темноте фигуркой девушки из окна кафедры. Та стояла на дворе корпуса странно потерянная, как будто заблудилась. Заглянув через его плечо, друзья отошли вглубь помещения и тихо заговорили. Принц не отошёл от окна, пока девушка не побрела куда-то… Лишь тогда он вернулся к друзьям.

— Собрать на неё досье? — деловито спросил Эймери.

— Нет, не надо, — отстранённо сказал Норман. — Я не собираюсь знакомиться с нею.

— Странная она какая-то, — сказал Фернан, выглядевший так, словно пытался что-то вспомнить. И постукивание пальцами по подлокотнику кресла подтвердило, что он углубленно о чём-то размышляет. — Сверху — прямо цветочек, а в основном одета как… Ну простенько как-то.

— Не понял, чего в ней странного? — переспросил Эймери.

— Понимаешь, она как будто в последний момент спохватилась, что хочет кому-то понравиться: накрасилась, эта яркая накидка на плечах, а на деле…

— А может, она из бедной семьи, и, кроме накидки, ей надеть нечего? — усмехнулся Эймери. Напрямую он Фернана не высмеивал: все знали, что первый друг принца слегка флегматичен и свои мысли старается выражать вслух. Как объяснил однажды Фернан, рассуждая — ему удобней самому что-то понять.

— Наверное, — безучастно ответил Фернан. И вдруг удивлённо улыбнулся чему-то, всё ещё явно витая в мыслях.

— Хватит, — недовольно сказал Норман, заметивший его озарённость какой-то догадкой. — Я же сказал, что не собираюсь с этой девчонкой знакомиться! Давайте займёмся чем-то более интересным. И так жалею, что связался с этими лекциями из-за пустого интереса.

— Почему? — немедленно спросил Эймери. — Девчонка внешне не красавица — признаю, но некий шарм в ней чувствуется.

— Она не из тех, с кем гуляют, — буркнул Норман и отвернулся, морщась: друзья сейчас наверняка пройдутся по девушке, да и по нему самому, высмеивая.

Поэтому он не видел, как Фернан показал кулак очень удивлённому этим Эймери, зато услышал его спокойный голос:

— Норман, мы поняли.

… Принц был сопровождён друзьями в одну из лабораторий — по личному расписанию, а его друзья вышли на двор лабораторного корпуса. Сидеть рядом с лабораторией не хотелось: весь этаж пропитался алхимическими миазмами.

— А теперь объясни, в чём разница! — надвинулся на Фернана Эймери, закрыв за собой дверь. — Впервые, что ли? Мы всегда могли разобрать его любую красотку по частям, хоть следуя анатомическому атласу. А сейчас ты мне не дал даже рта открыть, а ведь я ничего такого не сказал!

— Ты сказал, — ответил Фернан, медленно шагая по каменным плитам двора к ближайшему бассейну с фонтаном. — И сказал лишнее. Потому что такое не обсуждается.

— Что именно не обсуждается?! — рассердился Эймери. — Не изображай из себя таинственного и всепонимающего! Объясни! Или объяснить — для тебя проблема?!

— Не ори. Если бы ты пригляделся к Норману, ты бы всё понял. Да и сказал он довольно прозрачно… Понимаешь, Эймери, когда человек начинает испытывать настоящее чувство, ему как-то… — Фернан улыбнулся и сел на бортик бассейна. — Как-то неприятно, когда обсуждают предмет его чувства.

Эймери захлопал глазами.

— Ты же не хочешь сказать…

Пронзительный девичий крик прервал его речь.

Оба взглянули на аллею справа. Та самая рыжеволосая воительница стояла с двумя мечами перед какой-то толстой светловолосой девицей и не пускала её, когда та металась то в одну, то в другую сторону, пытаясь её обойти. Вот эта толстушка и визжала.

Парни переглянулись.

— Кхм, кажется, волей-неволей, но придётся познакомиться с этой компанией поближе, — пожал плечами вскочивший на ноги Фернан.

Они подоспели вовремя. Ещё пару секунд — и толстушка разрыдалась бы: таким угрожающе медленным шагом рыженькая уже пошла на неё.

— Что происходит? — ледяным тоном спросил Эймери.

Ему понравилось, как рыженькая держит мечи: хорошая позиция для бойца, который одним-единственным жестом предостерегает противника, что на его любое движение будет выпад.

Рыженькая опустила мечи и с нескрываемым неудовольствием покосилась на парней. А толстушка воспользовалась моментом и, испуганно привизгивая на ходу, кинулась с места происшествия… Фернан мягко переспросил:

— Так что произошло? Почему вы подняли боевое оружие на студентку?

— Личные счёты, — буркнула рыженькая, разворачиваясь лицом к ним и вкладывая мечи в набедренные и наспинные ножны. Наспинные она слегка приподняла снизу, причём Эймери понравилось, как небрежно и привычно она это сделала. Рыженькая ему вообще нравилась. Сам из боевого рода, он любовался её отточенными движениями… И неожиданно подумал, что тоже не хотел бы обсуждать — даже с друзьями! — стать и внешность этой девушки.

— Это не ответ, — невозмутимо сказал Фернан.

— Я нарушила правила? — хмуро спросила рыженькая. — Ответ на ваш вопрос — нет. Не поднимала я против неё оружия. Только попугать хотела. Пошутила, — сквозь зубы процедила она. — Так что не приставайте!

Рыженькая чётко развернулась и жёстким шагом направилась в сторону, противоположную сбежавшей толстушке. Парни переглянулись и без лишних слов поспешили в деканат. Любопытство заело. Через полчаса они знали, что рыженькая угрожала сводной сестре той самой хорошенькой травницы, на которую запал Норман. Любопытство Эймери разгорелось больше. Есть ли связь между травницей и рыженькой? Может, они подруги? Или эта ссора не имела отношения к травнице? Фернан отмалчивался и то и дело морщился, словно о чём-то усиленно размышлял. Парни вернулись к бассейну и принялись нетерпеливо ожидать принца с занятий…

… Синд открыла дверь апартаментов, грустно думая о том, что сейчас придётся вымывать свою комнатушку от присутствия ночных гостей. Но перед тем придётся снова осмотреть апартаменты и проверить, не грозит ли новая уборка.

Только ступила пару шагов, как услышала твёрдый стук каблуков. Сёстры дома? Опять прогуляли свои занятия?

— Явилась? — презрительно сказала Ивет, со злобой глядя на неё.

Синд удивилась: странно, вроде она ещё ни в чём не провинилась. Или сёстры что-то задумали, а она помешала? Или… Что она сделала не так? В уме закрутилось: уборка, стирка, глаженье, мытьё полов и посуды… Что она сделала не то?.. Сердце застучало тревожно и быстро-быстро… Не успела додумать, как сестра подошла очень близко.

От хлёсткой пощёчины Синд чуть не упала. Не оттого что больно и сильно — от неожиданности. Руки к лицу взметнуть не успела — голова мотнулась от другой пощёчины, а щёку обожгло остро заточенными ногтями. Второй удар оказался очень сильным. Внутри носа что-то больно хлюпнуло… Но сестру не остановило даже, что теперь лицо сводной сестры защищено ладонями.

— Это тебе за меня, гадина! — приговаривала Ивет с каждым ударом. Синд вынужденно пятилась, уже не в силах закрыться полностью: приходилось оттирать кровь, бежавшую из носа и разбитой губы. — Это тебе за Лунет! Это тебе за то, что баронета увела, гадина! За то, что он сегодня пришёл и расспрашивал, как написать нашей матери официальное предложение, ты — гадина! Змею пригрели — мама правильно говорила! Кормим, одеваем, сдохнуть с голоду не даём! И чем ты нам отвечаешь на это?! Гадина!

— Иве-ет! — с гнусавым рёвом ворвалась в апартаменты Лунет и остановилась, мокрая от слёз. Когда до неё дошла ситуация в прихожей, она набычилась и решительно присоединилась к сестре.

… Разозлённая неприятным открытием (она нечаянно подсмотрела, как Лунет расписывается в ведомости у старосты травников), Мартина еле дождалась парней с их занятий. Сначала она заскочила в аудиторию магов-стихийников, потом Рик вызвал Александра — и только затем рыженькая воительница выпустила пар:

— Нет, вы представляете?! Синд не получает стипендии, хотя она ей положена! Знаете, кто получает вместо неё?! По личной доверенности! Эта белёсая мокрица — Лунет!

— Что-о?! — поразился и Александр.

— Вам не кажется, что пора разобраться, что происходит?! — крикнула Мартина. — Мы же, в конце концов, одна компания! Мы не собираемся выдавать её тайн, но мы можем хоть в чём-то помочь Синд! Слушайте, давайте сходим к ней и разберёмся раз и навсегда, что происходит!

— Но Мартина! В такие дела нельзя вмешиваться! — напомнил Бреки.

— Бреки, в такие — как раз можно и нужно! — рявкнула Мартина. — Вы, будущие мужчины, хоть раз смотрели на ноги Синд? Вы видели её ботинки, которые она так любовно перетянула тонкой проволокой, да ещё сделала это красиво, переплела — типа, красоту наводила? Изящно получилось — да?! А Синд сделала это, чтобы не видно было, как отваливается подошва! Ей ходить не в чем, а вы говорите — нельзя вмешиваться?! Всё! Как хотите, а я побежала разбираться с этими двумя мокрицами!

— Подожди, я с тобой! — бросился следом Рик.

Остальные промолчали, догоняя рыженькую, которая летела, несмотря на всегдашний комплект боевого мага, утяжеляющий её.

… На этот раз она не спрыгнула, а выпала из окна на подставленное сплетение ветвей и листьев. Ветви спружинили, а потом медленно прогнулись, помогая безвольному телу осторожно съехать на землю. Кусты, привычные к магии Синд, и без неё поняли, что девушка должна быть спрятана.

Полежав немного, хрипло дыша ртом — нос распух и забит застывающей кровью, Синд перевернулась на живот. Мысли путались, но одна, упрямая, не давала совсем потерять сознание: «Мне бы только до леса добраться…» А до леса добираться — надо пройти каменный двор вокруг общежития. Тяжело. Но зато доберётся до лужайки при опушке!.. Чуть не заплакав от слабости в избитом теле, девушка напомнила себе, что плакать тоже нельзя: лопнувшую на лице кожу будет щипать от слёзной соли. «Ничего, — думала она сквозь пропадающие перед глазами и снова появляющиеся ветви калины. — Мне бы только до леса добраться. А там меня никто не найдёт, и до утра я успею…» Перед глазами снова потемнело. Что-то сегодня сёстры очень уж разозлились… Сдался им этот толстяк… Правда, он единственный отпрыск и наследник обширных земель… Но быть его женой… Старшие сёстры тоже дурёхи, если думают…

Синд напряглась, привстала на колени. Хватит ли сил на заклинание невидимости? Хотя бы на те несколько шагов, которые помогут ей пересечь двор общежития… Пересохшим ртом она прошептала, выталкивая слова, заклинание. Перед глазами помутнел свет фонаря, только что качавшийся маятником перед нею из-за постоянного головокружения. Девушка, цепляясь за ветви, сумела встать — и побрела к лесу. Как он был близко вчера, когда ей всего лишь хотелось спать! И как он сегодня далеко…

Ноги босые… Приятно идти по гладким каменным плитам, ступая горячими стопами по прохладному. Только вот сил маловато, и томит страх, как бы кто-нибудь из магов-стихийников не почувствовал в пространстве её заклинания…

Пройдя середину двора, девушка жадно, на остатках сознания потянулась всеми ощущениями к травам. Те откликнулись не сразу, но их сила, постепенно собирающаяся вокруг неё, окутала невидимой защитой, и Синд уже быстрей прошла последние несколько шагов до травянистой лужайки.

Здесь, на краю лужайки, травы были невысокими, но сильными. Синд вдохнула всей грудью их запахи и уже быстро зашагала к лесу, на ходу запахивая края разодранной рубашки и непроизвольно вздрагивая от влажного к ночи лесного холода.

Синяки к утру должны пройти. Вот с кровоподтёками на лице придётся поработать… Машинально она дошла до любимого места — до лесной поляны с высокими травами и села на колени. Закрыла глаза и принялась читать заклинания, время от времени поднимая руки, взывая к травам и деревьям… В полусознательном состоянии она видела туманное разноцветное сияние, которым постепенно наполнялись травы вокруг неё, а потом тянулись к ней. Она наконец перестала отчётливо чувствовать боль во всём теле и сонно легла на склонившуюся рядом копну трав. Вскоре она спала, а травы, настроенные на неё, неспешно продолжали лечить изувеченное тело.

… Норман сидел на бочке, выкаченной с катера, и смотрел на огни далёкого маяка, поблёскивающие на мелких волнах. В ногах устроилась сторожевая чёрная псина с пирса, которую он машинально поглаживал. Друзья сидели за спиной и тихо разговаривали о чём-то, а принц хмуро размышлял, нельзя ли отказаться от опрометчиво взятых на себя лекций по истории Архипелага. И кривился: нельзя. Он представитель короны. Ему не по рангу быть легкомысленным. А именно таковым выглядел бы его поступок: захотел — сделал, не понравилось — отказался. Нет уж. Взялся — тащи. Да и что такого тяжёлого? Две пары в неделю, а потом экзамен в сессию. Семестр закончится быстро, а там и отказаться можно будет… И забыть о той девчонке, что так хлопала на него глазищами…

Настроение сидящих за спиной — изменилось. Он той же спиной почуял.

— Что? Что случилось? — Он быстро встал и обнаружил, что псины рядом нет.

— Норман, ты даже не заметил, — недовольно сказал Фернан. — Твой Звонарь (так зовут сторожевую псину за звучный басовитый лай) только что пробежал мимо нас.

— Он оглянулся, — заметил Эймери. — Надо бы пойти за ним. Вдруг случилось что-нибудь? О, слышите? Зовёт!

Эймери был отличным охотником — в собачьих интонациях толк знал. Ему поверили. Друзья поспешили на собачий «зов», не обратив внимания на бегающий свет во дворе одного из общежитий. Впрочем, общежитие было далековато отсюда, так что заметить тревожный свет факелов с берега было трудно.

Звонарь рыкнул и вдруг завыл. Сориентировавшись, Норман бросился напрямую на звук, на бегу сотворив огонь в ладони. Теперь бежать стало легче. Друзья ломились за ним с шелестом и треском, пока тоже не сообразили намагичить огонь.

Чёрное, будто провал в отсвечивающих травах, пятно он заметил первым. Быстро подбежал к замолкшей псине и увидел, что та выжидает над человеком, которого прячут травы. Приблизившись, Норман, раздвинув травы, присел на корточки, а потом выругался. Неужели этот белоголовый мальчишка настолько испугался наказания, что решил прятаться от него здесь, в лесу?! Но почему он не встаёт, заслышав приближение к нему со стороны? Поднеся огонёк в ладони и приглядевшись — из-за поскуливания Звонаря, принц увидел, что разорванная рубаха мальчишки темнеет пятнами.

Топот за спиной затих.

— Кто это? — с изумлением спросил Эймери.

— Пятый из той компашки, — проворчал Норман, поднимая беспомощное тело. — Надо отнести его в больницу, пусть травники поспособствуют исцелению собрата.

Уловив на себе взгляд, он обернулся. Фернан смотрел на него, будто хотел что-то сказать, но не решался. Наконец, словно специально выждав, пока принц сделает несколько шагов, Фернан сказал, почему-то улыбаясь:

— Ну тебя… Давай я его понесу. А то в больнице ещё скажут…

Что могут сказать в больнице университета, он не договорил, но Норман пожал плечами и осторожно переложил лёгонькое тело мальчишки-травника на его руки.