Моя сказка

16

Фернан взглянул на ремешок, обвивавший его кисть. Затем поднял его к уху.

— Ваше высочество, — доложил он. — Прибыл его величество — ваш отец.

Эймери немедленно вскочил с кресла, в котором он валялся поперёк, закинув ноги на подлокотник, в обнимку с мечом, изучая зазубрину на острие клинка и делясь впечатлением о последнем спарринге с рыженькой воительницей.

Оба телохранителя встали чуть позади Нормана, вытянувшись в струнку.

В небольшом зале своих апартаментов принц проверял готовность всех служб к университетскому празднеству. Друзей он бы давно выгнал: они мешали мечтать о Синд. Но по той же причине и терпел: волей-неволей они заставляли его работать.

Двери в зал распахнулись. Высокий мужчина широким шагом, словно вообще не замечая, что перед ним была преграда, зашагал навстречу Норману и его друзьям. Позади него катился черноволосый канцлер, как всегда — опустив глаза, незаметный и сосредоточенный на делах — с неизменной папкой бумаг в руках.

— Сын!.. — начал было король — и внезапно остановился. Абсолютная, только чуть заметно постаревшая копия Нормана, он нахмурился, и телохранители принца мимолётно переглянулись: что не так?

— Папа, добрый день, — приветствовал его Норман, тоже заметивший заминку.

— Сыно-ок… — вполголоса сказал король, не сводя с него недоверчивого взгляда прищуренных глаз.

Канцлер на странные интонации короля высунулся из-за его спины посмотреть на наследника — и засиял, не в силах скрыть радостной улыбки. Перехвативший и его взгляд, Норман сдвинул брови. А друзья переглядывались уже в открытую: что происходит?!

Король, улыбаясь, сделал последние два шага к принцу, который продолжал недоумевать, и заключил его в медвежьи объятия.

— Сынок… Кажется… Да что там — кажется! Ты видел себя в зеркало? Норман! Сын мой! Я так рад за тебя!

Друзья-телохранители не выдержали и, забыв о субординации, чуть не бегом обошли принца заглянуть ему в лицо. Первым засмеялся Фернан. Занятые общими делами, привыкшие видеть Нормана каждый день и каждый час, они и в самом деле не заметили, что с его внешностью произошли, как выразились бы газетчики, существенные изменения: кожа на лице Нормана стала подтянутой, мешки под глазами исчезли, и принц стал наконец выглядеть на свои двадцать пять.

Появилось противоядие от проклятия, которое со старинных времён носили на себе короли Студенческого архипелага!

Несколько чувств одинаково сильно владели Синд. Сильней всего, конечно, разочарование: всё-таки хотелось устроить вместе с друзьями диверсию на пляж для вип-персон! И увидеть изумлённые глаза Нормана, его невольную улыбку восхищения: прорвались-таки!.. Утешила себя тем, что принцу сейчас не до купания в море: как один из университетского начальства, вынужденная вип-персона университета, он активно участвовал в подготовке торжественного мероприятия.

Ошарашенность: неужели мачеха искренна, и сейчас Синд получит бесплатное платье на бал? А может (она уже загорелась робкой надеждой), мачеха купит и не самые дорогие, но очень красивые и удобные туфельки?

Растерянность и тревога: что имела в виду мадам, говоря: «Знать бы заранее, я бы приехала не одна, а с твоим отцом!»?

Но вскоре, властно влекомая мачехой, стиснувшей ей ладонь своим сжатым локтем, девушка только и могла, что успевать переступать ногами. Мысли, спутанные, так и оставались не приведёнными в порядок.

Университетская лавка и правда дожидалась их, несмотря на некоторые сомнения Синд. На той же машине, на которой мачеха приехала из поместья, она довезла Синд до места и победно оглядела витрины. Лавкой на Архипелаге называли бесконечное, сверкающее призывными огнями помещение на цоколе корпуса магической защиты. Поскольку даже маги могут быть слабодушны перед богатством выставляемых товаров, то руководство университета сочло необходимым разместить множество магазинов, называемое среди студентов единым словом — просто «лавкой», под корпус, известный своими охранными системами. Здесь можно было гулять сутками: магазины перемежались различными кафетериями и прилавками с чаем или кофе, где можно посидеть, отдохнуть, а потом с новыми силами ринуться на осмотр будущих покупок.

Уж кто-кто, а мачеха, благодаря родным дочерям, прекрасно знала это место.

Ничуть не сомневаясь, она схватила падчерицу уже за руку и с воодушевлением потащила её вовнутрь.

— Как будет проходить ваше мероприятие? — деловито спросила она, втаскивая девушку в первый бутик с одеждой.

— Сначала посвящение в студенты, а потом сам бал, — пролепетала Синд, изумлённо разглядывая ряд теснящихся вешалок с одеждой, которые тут же начала резко двигать мачеха.

— Хм… — Мачеха прекратила рассматривать платья. — Это значит, что нужно не одно платье! — провозгласила она, с людоедской ухмылкой снова обратив свой ищущий взгляд на платья. — С балом я поняла. Но что там с посвящением? Что там было у моих коров — я уже подзабыла! Говори, что понадобится!

— Мадам, — робко окликнула её продавщица, вышедшая из-за ширм. — Я знаю, что обычно берут для посвящения в студенты. Могу предложить вот этот костюмчик и этот. Размеры есть все на ваш выбор!

— Прекрасно! — сказала мачеха и свалилась в кресло рядом со столом продавщицы. — Синд, бери из этого, что тебе нравится, — и марш в примерочную! И пошустрей! Нам ещё в парикмахерскую!

Девушки переглянулись и поспешили в примерочную.

И началось! Мачеха с удовольствием командовала парадом, в котором приходилось гонять молоденькую продавщицу и скептически разглядывать смущённую происходящим падчерицу.

Мадам знала, что, как дочери, так и она падка на пёстренькое, на яркое, поэтому схитрила: она дождалась, пока Синд не остановится в растерянности перед отобранными мачехой и ею самой костюмами, развешанными перед нею, и гаркнула:

— Я же сказала! Бери то, что нравится! — А когда девушка, испуганная окриком, схватила светло-зелёный костюм, добродушно и гордо высказалась: — Ну вот… Так и знала, что выберешь именно этот! Возьми ещё этот — розовенький! Будет тебе на смену! Хм… У меня прекрасный вкус!

— Это правда, мадам, — промямлила Синд, оглушённая невиданной щедростью и втихомолку надеясь: когда-нибудь мачехи не будет на Архипелаге — и она, Синд, сумеет обменять ядовито-розовый на костюм более спокойных тонов. — Я никогда не сомневалась в вашем вкусе!

Нагрузив падчерицу двумя сумками с костюмами, мачеха поволокла Синд к бутикам, где висели платья для торжественных случаев. Здесь женщина оторвалась на всю катушку! Она и сама с удовольствием примерила несколько платьев, после чего Синд с трудом отговорила её покупать для младшей дочери платье в расцветке бешеного весенне-цветочного вихря. Не забыли и бальные перчатки, тончайшие и нежнейшие.

— Ты пользуешься моей благосклонностью! — радостно сказала мачеха, умилённо разглядывая, как продавщица упаковывает пышное платье нежно-голубого цвета с блёстками, рассыпанными по подолу так, словно это капли росы. — Так пользуйся! Синд, деточка моя! Помни, как я тебя люблю! Как жаль, что я приехала поздно! Как жаль, что времени у нас с тобой мало, чтобы насладиться прогулкой по всем бутикам вашей лавки! Но ничего! Кое-что мы компенсируем тебе! Итак! Нас ждёт обувной! Вперёд, деточка!

… Мартина повертела в руках свёрток, переданный ей Эймери.

Светловолосый телохранитель принца попросил её передать этот свёрток Синд. Сам он спешил к своему подопечному.

— Мартина, меня просили это передать Синд, но я ничего не успеваю. Ты её лучшая подруга. Тебя пропустят в общежитие и в комнату Синд. Пожалуйста, оставь этот свёрток у неё. Больше я ни о чём не прошу. Меня загрузили делами с праздником по полной — голова кругом. — А когда рыженькая воительница забрала лёгкий свёрток из его рук, он благодарно сказал: — Спасибо, Мартина! Я так рад, что ты появилась в моей жизни.

— В качестве лазутчика? — воинственно спросила Мартина. И первой засмеялась, посылая Эймери воздушный поцелуй. Несмотря на серьёзный бой, рыженькая воительница проиграла. И теперь на балу за все сладости будет платить Эймери.

«Как будто по-другому и могло бы быть, — вздохнула Мартина, быстро шагая к общежитию Синд. — Эймери всё-таки не зря телохранитель самого принца!»

Она кивнула уже знакомым стражникам на входе в общежитие и быстро добежала до второго этажа. Оставила было свёрток на столе, потом вспомнила, что приехала мачеха Синд. Имея кое-какое представление об этой особе, Мартина засомневалась, что эта женщина не полезет открывать свёрток, предназначенный Синд. Значит, надо спрятать его подальше. Но куда? Мебели здесь маловато…

И вдруг услышала шаги. И направлялись они явно к комнате Синд. Мартина суматошно открыла дверь шкафа и спряталась внутри.

— … Её ещё нет? — тихо спросил полузнакомый голос.

— Рано ещё, — авторитетно ответил второй, тоже знакомый. — Рядом с нашей мамой слишком быстро ничего не сделаешь — если она того захочет.

— Тогда давай — сыпь! Быстрей. Не хочу, чтобы нас здесь кто-то увидел.

— Да ладно! Кто увидит? Да и кто сообразит, что тут делается! Мама всё-таки у нас очень умная, правда, Ивет?

— Умная-умная, но орёт здорово, — пробурчала старшая сестра Синд. — Всё. Дёру!

Мартина, оставив свёрток на полу шкафа, осторожно вышла и осмотрелась. «Сыпь»? Что они тут насыпали? Приглядевшись, рыженькая воительница хмыкнула: старшие сводные сёстры её подруги насыпали перед порогом какие-то мелкие семена. Что ж… В этом Мартина может помочь Синд. И, вооружившись веником, найденным в углу возле входной двери, рыжая воительница принялась за уборку. Будучи магом, она прекрасно знала универсальное правило: магия, направленная против определённого человека, другого не коснётся. Так что Мартина спокойно может смести все семена — и Синд не получит того, что было направлено против неё.

… На пороге самого большого обувного бутика, где хозяевами были девушка и парень, сразу подбежавшие к ним, мачеха встала и глубоко вздохнула от счастья, оглядывая ряды с туфельками. Наконец, её заблестевший от предвкушения взгляд стал по-охотничьи хищным, и мадам велела Синд:

— Размерчик у нас разный, так что — гуляем на два фронта! Выбирай себе две пары, деточка! На посвящение и на празднество! И не торопись, миленькая! Не торопись! У тебя должны быть прекрасные туфли!

После чего мачеха упорхнула «к своему размерчику», в другой отсек бутика, а девушка, выдохнув, оставила покупки у кассы и уже спокойно пошла искать свой размер. Взяв две пары туфель, она присела на низкую кушетку и вздохнула.

— Позвольте вам помочь, — негромко сказал кто-то.

И перед Синд сел на корточки парень-продавец. Не успела она ничего сказать, как он быстро расшнуровал её ботинки и снял их. После чего осторожно обнял её лодыжку одной рукой, а под стопу подставил ладонь другой и мягко, будто нежно погладив ногу, опустил её в туфельку.

— Норман, ты с ума сошёл, — прошептала Синд, украдкой бросая испуганные взгляды на мачеху, которой занялась продавщица.

— Спорим, что наоборот — пришёл в ум? — слегка трясясь от смеха, ответил принц и принялся застёгивать ремешки на туфельках. — А если серьёзно… Я пришёл на свидание.

— А где твои друзья? — пригнувшись к туфлям и трогая их, словно примериваясь к ним, спросила девушка. — Почему ты здесь один?

— Напоминаю. У меня свидание. С прелестной девушкой, с которой часа через два я буду танцевать на университетском балу, — шёпотом сообщил принц и, с трудом удерживая улыбку, снова ласково огладил ладонями ноги Синд, уже обутые. — Пройдись, пожалуйста, а то твоя мачеха…

— Не понимаю, почему ты один! — уже рассердилась Синд, чуть не отдёрнув ногу от неожиданности. — Тебе нельзя!

— Синд, милая, — опустив голову, усмехнулся Норман. — Я надел иллюзорную маску и сбежал от телохранителей. Я, вообще-то, сильный маг, но рядом с тобой чувствую себя младенцем. Ты сразу узнала меня! — Он поднялся сам и помог девушке встать. — Ну как? В этих туфлях сможешь протанцевать часа три со мной?

— Три-и? — кокетливо повернулась на каблуках перед ним девушка. — Всего лишь? На большее ты не способен?

— Устроим танцевальный марафон? — загорелся принц. — Кто кого перетанцует?

— Тихо… — зашипела Синд, сама едва удерживаясь от смеха: таким азартным Нормана она ещё не видела. — Мачеха заметит, что мы болтаем!

— Хуже будет, если заметит продавщица этого бутика, — пожал плечами Норман. — Она думает — я её помощник, которого я послал в кофейню отдохнуть.

— Ты правда надел маску с его лицом? — поразилась Синд, вглядываясь в такое знакомое ей и обожаемое лицо.

— Да. Но раскусила меня только ты. Садись, надо померить вторую пару и вообще изобразить, что мы тут делом занимаемся! Синд, у меня никогда не было таких интересных свиданий!

— Ты сравниваешь?

— Нет. У меня полная амнезия: я не помню, какими были свидания до тебя!

И он снова ловко принялся расстёгивать ремешки туфелек, не забывая мягко оглаживать ноги девушки и взглядывая в её глаза, отчего по коже у неё бегали мурашки, а сама она краснела и бледнела, боясь посмотреть по сторонам, так как не верила его словам об иллюзорной маске. Какая тут маска, если вот он — такой всем известный, такой близкий и такой любимый! Вот его серые глаза, которые лукаво то и дело взглядывают на неё. Вот его нос, который так и хочется потрогать или шаловливо ткнуть пальцем в самый кончик. Его губы, которые не выдерживают серьёзности, расползаясь в улыбке заговорщика. Его привычно взлохмаченные волосы, до которых хочется не только прикоснуться, но и взлохматить ещё больше! Норман, милый!

Она снова встала с его помощью и повернулась к зеркалу. Увидела, как Норман оглянулся: мачехи не видно за соседним стеллажом, зато слышен её зычный голос. Он быстро повернулся к Синд и сжал её плечи, поцеловал в щёку. Отпрянул.

— Мне надо бежать.

— Почему? — Она от неожиданности схватила его за плечи — удержать! А он повернул голову и быстро поцеловал её руку.

— Меня ищут друзья. Я хоть и неплохо замаскировался, но Фернан… Он второй после меня в маскировке и, ко всему прочему, отлично умеет идти по магическим следам, оставленным в пространстве. А ещё… — Он быстро отошёл от неё. — Мои телохранители очень умные. Чтобы найти меня, они могут начать искать тебя. А это легко — сама понимаешь. Всего лишь опросить всех, кто тебя видел. Синд… Я побежал.

— Удачи, Норман!.. — прошептала девушка. А потом спохватилась: поцеловала свою ладошку, на которой, откуда ни возьмись, появилась бабочка, и сдула её с ладони — вслед Норману, который уходил не оглядываясь. И правда — спешил.

Она проследила за ним и очень удивилась, когда на входе в бутик принц обменялся кивками и парой слов с парнем в фирменной одежде продавца. И тот сразу подошёл к ней.

— Итак, вы выбрали, сударыня?

Синд коротко отвечала ему, какая ей обувь нравится, что не совсем понравилось, а сама с недоумением смотрела на этого парня: высокий, тощий, худой! — и думала: «Как же Норман сказал, что он маскировался под него? Они совсем не похожи! И почему я не видела его маску? Ничего не понимаю!» И было мгновение, когда она пожалела, что она маг. Наверное, интересно было бы увидеть принца в маске.

— Милая Синд! — Благодушно настроенная мачеха, сопровождаемая измученной продавщицей, появилась на пороге бутикового отсека. — Как же я благодарна тебе, милая деточка, что ты привела меня сюда! Нашла ли ты себе что-нибудь?

Синд передала мачехе коробку с обувью. Та вынула туфли, предназначенные для бала, повертела их в руках и несколько недоверчиво спросила:

— Синд, милочка! Ты уверена, что сможешь не только стоять на таких каблучках, но и танцевать? Не боишься подвернуть ножку? Не хотелось бы такой неприятности с моей милочкой-деточкой!

— Уверена, — улыбнулась девушка.

Тем не менее мачеха заставила её обуться в туфли на высоком каблуке и пройтись перед нею. После чего снова повертела выбранную Синд обувь, с каким-то недоумением приглядываясь к ней, отчего девушка забеспокоилась, как бы мадам не заставила её поменять то, что (она видела!) понравилось Норману. Но мачеха нехотя вернула ей туфли, в которых сама (увы!) вряд ли смогла стоять, и велела поспешить.

Парень из бутика поехал вместе с ними до общежития, где помог сначала мачехе перенести вещи в апартаменты сестёр, которые немедленно взвыли от зависти, что все эти яркие коробки не для них; потом он помог и Синд, которая, с помощью водителя мачехи, успела выложить свои коробки и сумки на скамью возле входных дверей.

Мачеха специально спустилась к ней на второй этаж.

— Вот… — абсолютно довольная, сказала она. — Ты будешь на балу самой прекрасной принцессой, Синд. У тебя похвально чудесная фигурка — и я надеюсь, принц, его высочество, не сможет пройти мимо такой красотки, как ты! Я оставляю тебе деньги — выйдешь пораньше, зайдёшь в парикмахерскую! Не забудь! Сделаешь себе самую очаровательную причёску! А я пока поговорю с моими овцами! Надо бы преподать им уроки поведения в обществе!

У Синд создалось странное впечатление, что мачехе не хочется уходить из её комнаты. Несмотря на ласковые слова, женщина время от времени как-то оценивающе разглядывала комнату, хотя, кажется, что в ней разглядывать? Мебели маловато — и в то же время достаточно для студентки. Трав везде много, но это специфика факультета…

— До свидания, милочка! — сладко пропела мачеха и повернулась, наконец, уйти. И снова встала на месте, словно вспомнив о чём-то важном. — Да, Синд, мне ведь будет разрешено быть среди родителей? Я ведь твоя любящая мамочка, несмотря на некоторые разногласия, не правда ли, деточка? Посмотри! — Она внезапно вскинула руку, показывая, и Синд послушно обернулась за указывающей кистью. — Сколько я тебе накупила! Ведь такое может сделать только любящий тебя человек!

— Да, мадам, спасибо большое! — несколько сбитая с толку, ответила девушка.

— Пока, деточка! — Счастливо улыбаясь, мачеха попыталась выпорхнуть из комнаты, но получилось у неё это весьма громоздко и тяжело. — Не опаздывай, Си-инд! — пропела она уже из коридора.

Тихонько хлопнула дверь.

Только Синд развернулась к столу, чтобы осмотреть свои покупки, как подпрыгнула от неожиданности. Чуть заскрипела дверца шкафа, и из него появилась Мартина! Ахнув, Синд подбежала к подруге.

— Откуда ты здесь?

— Меня прислал Эймери, — сказала Мартина и тут же забыла добавить, с чем прислал её друг-телохранитель принца: так взволновало её недавнее происшествие. — Слушай, Синд! Что тут только что было — буквально за несколько минут до твоего прихода! Сюда приходили твои сёстры и насыпали каких-то семян! Я их подмела и выбросила в ведёрко вон там, у двери. Как ты думаешь, что это такое?

— Фи! — сказала, смеясь, Синд. — Забудь про эти семена, Мартина! Мои сёстры настолько ленивы, что самостоятельно не сумеют даже заклинания составить — не то что придумать заклинание на конкретного человека! Смела семена — и хорошо! Ты лучше посмотри, что купила мне мачеха!!

— Что?! Синд! Мачеха тебе что-то купила?!

— Мартина, ты не представляешь! Она вдруг воспылала ко мне любовью и начала дарить мне подарки! Она даже на парикмахерскую мне деньги дала! Вот, видишь?

— Обалдеть, — растерянно сказала рыжая воительница, тем не менее с интересом рассматривая великолепные вещи. И засмеялась: — Вот это розовое ты тоже наденешь?

— Нет, что ты! Там ценник остался — завтра-послезавтра, как только мачеха уедет, я обменяю этот костюм на другой.

— Слава Богу! Я уж думала, ты сама выбрала такой!

И подруги расхохотались. А потом, благо свободное время оставалось, начали рассматривать наряды и обувь. И при виде Синд, одевшейся в платье, чтобы похвастаться, Мартина пожала плечами и сказала:

— Какая парикмахерская?.. Норман тебя на балу ни за что никому не отдаст, а Вустер сдохнет от зависти, что такая красотка не ему досталась!

— Ну, не знаю насчёт красотки, — радостно сказала девушка, оправляя складки на бальном платье, — но что я впервые в таком платье!.. Мне не хочется даже идти на посвящение в студенты! Мне хочется сразу на бал — и танцевать, танцевать, танцевать!

Они договорились, что встретятся в зале, где будет происходить посвящение в студенты, а потом, перед балом, Синд забежит к Мартине проверить, всё ли в порядке с её нарядом к балу. Мартина беспокоилась, как бы не оплошать перед Эймери.

— Ничего не оплошаешь, — фыркнула Синд. — Он будет так очарован, что, кроме тебя, никого замечать не будет.

— Твоими бы устами да мёд пить, — довольно сказала Мартина и убежала.

А Синд дождалась, пока стихнут шаги подруги, и подошла к ведёрку. Села на пол, благо опять была в любимых штанах, наклонила ведёрко, потрясла. Присмотревшись к семенам, подъехавшим к краю, она нахмурилась и задумалась.