Моя профессия ураган

Глава 58

Радом разложил провизию.

— Вам надо привыкнуть к виду моей жены, — сказал он. — А то вы что-то дергаетесь странно…

Он, притянул меня, посадив под боком. И я только жалобно пискнула под его рукой: маленькая, я помещалась аккурат у него под мышкой, счастливо прижавшись к нему и глядя на всех счастливыми громадными глазами… Это мне так потом передали.

— Ты ее опять собираешься нам оставить?!? — это был вопль души.

— Да нет, — сказал Радом. — Я не садист… И не мазохист… Себя жалко — жену отпустить — век потом маяться…

— Даже у собак бывает течка, — это подала голос Шоа.

— Ой, — радостно хлопнула в ладоши я. И засмеялась не в силах успокоиться.

— Ты чего? — подозрительно спросил меня Радом.

— А я и забыла, что среди Псов нахожусь! (Псы — так называли себя сами тэйвонту за свою абсолютную преданность королю. Псы Дивенора.) Но если тэйвонту псы, то Шоа значит просто сучка? — удивленным чистосердечным голосом спросила я.

От вырывания мои волосы спасло только то, что, хохоча во все горло, я спряталась за Радома.

— Ты видишь, что она творит? — сказал Рики Радому.

— Нормальная детская реакция, — пожал плечами тот. — А какой нормальный ребенок оставит такой выпад без ответа?

— Не знаю, как насчет нормальности, но, по-моему, вы оба тут свихнувшиеся!

Шоа стояла за спиной Рики, видимо, как единственного, кто ее тут полностью поддерживал, и что-то ему нашептывала.

— Когда говоришь брату гадости, оглянись, не стоит ли за твоей спиной лысый дьявол, — хладнокровно ляпнула я писание в ответ, чувствуя себя под защитой Радома.

Кто-то хмыкнул, кто-то подавился, кто-то отвернул от Шоа голову…

Впрочем, я была не права, волосы у нее уже отросли, и она напоминала скорей бритого мальчика… Но все равно было смешно…

Слава Богу, начинавшуюся уже разогреваться публику перебила вошедшая Юурга. Она сменилась с поста…

— Я виновата перед тобой, отец, — выговорила она. — Я не выполнила твою просьбу, — печально и виновато трепетал ее нежный голос. — После того, как я помогла нашим раненным вернуться, дважды пыталась кинуться в погоню и дважды нарывалась на засаду дожутов.

— Ничего, — ласково сказал тот, и я увидела совершенно другого Радома — благородного, мудрого, любящего своих детей Мастера, бывшего истинным настоятелем и отцом воспитанникам. Каким его знали, любили, перед которым преклонялись. — Я сам недооценил малышку… И к тому же теперь сам за ней ухаживаю… — нежно проговорил он, прижимая меня к себе, так что я полностью скрылась у него под мышкой и разве что не замурлыкала, счастливо стреляя оттуда глазками.

Я обняла и прильнула к нему, а он по хозяйски положил на меня руку, так что она наверно случайно легла на мое колено… И мне наоборот не было стыдно.

Хотя я была в платье. Я была горда! Перед всеми — и перед Шоа, и перед Тигэ, и перед Юургой. И остальных я тоже не мало не стыдилась… Я была жена, я была любима и желанна…

Точнее, я еще не была жена, но все остальное — в точности…

— Надо уважать природу, — мудро проговорила Тигэ. — Даже лучшего из мужчин нельзя натягивать до бесконечности, иначе он сорвется…

— …На первой кошке, — окончила за нее Шоа.

— Кошку гладят — она мурлыкает, — промурлыкала я. — Сучку гладят, она на спинку хлоп — и задирает ножки. Но до чего же сучки бывают навязчивы, даже когда им ясно указали место! — не осталась в долгу я… Ну не привыкла я копить долги. Выплачиваю сразу любыми средствами. Честь требует, чтоб никому не была должна. И люди довольны.

Люди пытались спрятать улыбки, чтоб не обидеть Шоа. Может, моя шутка не шедевр, но лупит — только ойкай…

— Отец, я их не убивал, — перебил всех Гай.

— Я знаю, — сказал Радом. И вытащил меч черного гиганта, который я еще тогда кинула ему. — Чей меч? — спросил он.

— Ахана, — зачаровано сказали все. Я отвернула голову.

— Нельзя было уже не заметить, — надувшись, шепнула я и отвернула голову.

— Ага, как отвечать за свои проделки, так Радом укрывай… — коварно шепнул он. Но я не боялась, ибо ладони его легли бессознательно точно на мои груди.

Автоматическое наведение тэйвонту, бессознательно наработанная точность удара, не зависящая от сознания и подчиняющаяся мелькнувшему чувству вне рассудка. Вряд ли он сам соображал, куда попали его руки. Но я-то хорошо ощущала их тепло и тяжесть.

Он осторожно развернул меня к себе.

— Ну, кто убил Ахана?

— Кони, — по детски вытянув губы ему навстречу и выразительно, как дети, жестикулируя губами, конфузливо шепнула я. Поджав руки, будто маленький напуганный зверек.

Все засмеялись.

— Дар взял меч в зубы и отрезал им головы, — сказала старуха Тигэ. — Правда?

Я отвернула голову, застенчиво отворачиваясь.

— Я чтоб не мучились… — наконец сказала я. — Больно же людям…

Что я могла еще сказать?

Все захохотали. Рыдающего от смеха Гая утащила обозленная Шоа.

— Сострадательная и милосердная у тебя женушка… Чувствительная…

Сам Радом смеялся громче всех.

— Было бы кого жалеть, — махнул рукой Радом.

— Отец, — сказала Юурга. — Они обязательно нападут на вас. Если даже не на тебя, то на твою жену точно… Тебе нужна охрана.

— Вот! — Радом приподнял меня, чтоб все видели.

Я счастливо улыбалась, как кукла.

— Что вот?! — спросил, начиная раздражаться Рики. — Ты что, не понял? Тебе смерть грозит! Они же войну начали.

Радом устало вздохнул.

— Блицкриг, — усмехнулась я.

— Она еще смеется!

— Эндшпиль! — ну неуемная я дура.

— Радом, — она сумасшедшая. И не понимает, что творит. Ее надо быстрей спровадить в лечебницу…

— Вместе с тобой, Радом, да, — высказала я, продолжив, вслух его мысль. — И связать обоих покрепче!

— Пока мы пикируемся, на нас могут напасть. И сил не пожалеют. Они думают, что девочка — это ложный след, а сделала это переодетая тэйвонтуэ… И что она растворится без следа. И ищи ее свищи. Призрак. Мираж монастыря Дэгинэ…

— Еще чего, — обиделась и оскорбилась я. — Сама ты мираж! Меня Радом ласкает и любит… И никуда я не растворюсь.

— Но они думают…

— Ничего они уже не думают… — коротко сказал Рихадо. — И нечего против ночи поминать трупы…

Все удивленно посмотрели на него.

— Ты тоже говоришь как-то странно… заговариваешься… — странно посмотрела на него Шоа. — Может она заражает сумасшествием? — вслух подумала она. — И вас всех надо лечить!

— Нас всех, — горько поправил Гай. — Мы тоже слишком долго были с ней в контакте… Теперь запрут в психушку.

Но все выжидающе смотрели на Радома.

Он хладнокровно молчал.

— Мертвые не дышат, — объяснила Тигэ.

Все молчали. Переглядываясь. Они поняли — мы того…

Я видела, как они осторожно задвигались, окружая нас и говоря ласково…

Успокаивали.

— Все будет хорошо…

Почему-то меня это не брало, и я умирала от смеха, уткнувшись под мышку Радома.

Меня, очевидно, было решено изолировать в первую очередь как источник болезни, потому что Шоа, выйдя в соседнюю комнату, высунувшись, с радостным лицом и тихо, шепотом, медовым голосом позвала меня оттуда, маня пальчиком:

— Иди сюда, иди, я тебе кое-что интересное покажу…

Сказать, что я умирала от смеха, было бы не правда — я просто дохла и тряслась, вздрагивая, от этого цирка, на эту Шоа с ее пальчиком глядя, крепко ухватившись за Радома, чтоб не упасть…

— Вы совсем тут свихнулись! — рявкнул, наконец, Радом.

Они сделали на лицах вид, что понимают, да, это нормально. Да, да, это правильно… Мы все с тобой согласны. Мы свихнулись и скрутились… Они улыбались во все горло широкими до ушей улыбками. Осторожно приближались к нам с веревками в руках…

— Отец, ты, кажется, болен, — запинаясь, ласково сказала Юурга. — Но это ничего, отдохнешь в монастыре, и все пройдет… — сострадательно посмотрела на него она.

Я завизжала от смеха, спрятав лицо в рубашку Радома, закрываясь ей… Родной запах Радома хоть как-то успокаивал…

— Вся школа Ахана уничтожена быть никак не могла, даже если б небо рухнуло.

Это тэйвонту, — разговаривала вслух сама с собой Юурга, самая здравомыслящая из них, представив невозможное. — На секунду представим, что их речь отличается здравым смыслом. Никто не мог убить всю школу Ахана. Это невозможно. Да и сам король их покрывает. Это война. Даже если б весь Ухон выступил против них сразу, выловить их всех невозможно… Тэйвонту неуязвимы.

Надо десяток бойцов, чтоб поймать одного тэйвонту — иначе уйдет даже от своих… — она задумалась. — Значит… Значит, они больны, — сделала единственный разумный вывод она.

На меня нельзя было смотреть без печали… Судороги начались. Я уже сползла на пол, рыдая. Эпилепсия какая-то прямо.

— Радом, давай мы ее свяжем, а вы поспите… Мы вас корнем дерева Худун поить будем… И корой натрем… Все как рукой снимет… Туман в мозгу развеется, и будете чистенькие, с ясной головой, будто новенькие младенцы…

— Подумаешь, школа Ахана, — презрительно сказала старуха Тигэ Юурге. — Всего-то их двести тридцать трупов… (Тигэ говорила только про последних оставшихся, о которых точно было известно, что их сделала я сама, последние два боя. Она была консервативна и не верила сказкам.) Да и какие они бойцы. Один настоящий тэйвонту с ними справился бы одной рукой…

Юурга посмотрела на нее и заплакала.

— Бедная, бедная старуха Тигэ… Заговаривается уже от старости…

У меня же слезы побежали прямо в четыре ручья. Я ничего уже не могла сказать, только ногами дрыгала.

— Падучая…

— Это эпидемия, — выкрикнул Гай. — Связать и разделить!

— Да вы что, не верите, что она всех убила?! — заорал взбешенный Рихадо.

— Правда, правда, миленький… — сказала Юурга, с заплаканными глазами подымая веревку и осторожно заходя ему за спину. — Убила и съела… Всех съела… Всех убила и по стенке развесила… А потом наружу выпустила… Это ничего…

Я только замычала… Вот когда действительно корчи начались то!

…Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы снаружи не послышался шум и не вошел громадный, жестокого вида тэйвонту. Это был могуче сложенный гигант похлеще даже Ахана — смертоносный, чудовищный, молниеносный. От него веяло смертью и страшной неотвратимой силой зверя. Мне стало прохладно.

— Тэс! — удивленно сказал Радом.

— Да, Тэс, личный тэйвонту короля! — непримиримо сказал он. — Не ожидал!? — зло выплюнул он. Но против воли сбился. — Что тут происходит?

Я, покачиваясь, встала и подняла свое раскрасневшееся, запачканное, со следами потоков слез, лицо, тщетно пытаясь остановиться и смахивая слезы.

— Ничего! — сдавлено сказала я, подымая голову наверх на небо и полуоткрыв рот, словно пытаясь остановить слезы так, как останавливают кровотечение из носа. — Совсем ничего… — шмыгнула я и против воли снова затряслась…

— Я сейчас герольд! — рявкнул Тэс. — Меня не запугать и не унизить! — он затравленно оглядывался, не понимая, что этот бардак значит. А потом яростно и беспощадно гаркнул:

— Слушайте все приказ короля! Я отправлен лично к тебе, Радом!!! Срочно созванный Совет Одиннадцати вызывает тебя держать ответ за поголовное убийство королевской школы Ахана.

Все застыли, как стояли.

Я даже почувствовала, как у них по жилам течет мороз.

Юурга сдавленно ахнула.

— Где эта стерва, которая убила восемьсот тэйвонту!?! — выкрикнул этот непримиримый воин. — У меня приказ…

Я против воли начала нащупывать рукоятку меча. Радом задержал мою руку.

— Успокойся, я сам справлюсь… — шепнул он мне.

— Эта?!? — просто взъярился он, когда Тигэ и Рихадо ему показали раскрасневшегося, замурзанного и к тому же сейчас немного косоглазого мышонка. — Ты мне ответишь за все, Радом! Тебе не уйти, — непримиримо рявкнул он, — если ты думаешь воспользоваться своим положением и подставить какую-то куклу вместо себя!!! А сам выйти чистеньким… Ты много на себя взял! Снова смуту в Дивеноре задумал?!?

Он просто кричал, невменяемый.

— Они на меня напали… — хладнокровно сказал Радом. — Причем каждый раз по несколько десятков сразу… И в масках. Простая самооборона…

— На тебя ими подана жалоба королю… — холодно сказал Тэс, неожиданно успокаиваясь.

— Трупы подают жалобу?!? — я снова затряслась, несмотря на всю серьезность положения.

Тэс только остро глянул на меня.

— Жалобу подал Ниитиро от имени мертвого брата, прежде чем его убила эта кукла…

— Он удивительно последователен, — хмыкнула я вслух, будто Тэса тут не было.

— Он наш и не мог такого сделать, — сказал Рихадо о Ниитиро. — К тому же, они с Айроном были живы, когда я уезжал. Но в восстанавливающей коме. Полгода, и скорей всего будут на ногах, если у Ниитиро разум сохранится… — он посмотрел на меня.

Я презрительно хмыкнула.

— Видите, к чему приводит сентиментальность, — поучающе сказала я. — Не было бы жалобщика, никто Радома бы не вызвал. А жалобой бы подтерлись.

— Ты, молчи уже… — угрюмо сказал Рихадо. — Когда мозгов у тебя нет… Здесь старшие ведут беседу, а дети не мешайся…

— Я могу судить тэйвонту, — неожиданно спокойно сказал Радом. — Никто не отнимал у меня этого исконно королевского права. Так что можешь успокоиться — я отвечаю только перед Богом.

Дверь открылась, и вошли еще два холодные как сталь королевские тэйвонту. Это были враги. С черными метками.

Моя рука почему-то сама легла на меч, и я оказалась совсем случайно сзади Тэса. Совершенно случайно… Он не обратил на меня внимания…

Тэс неожиданно задергался.

— Ты! Ты! Ты все предусмотрел, да?!? Тогда ты ответишь лично мне! — выдохнул он, и, неожиданно выхватив меч, рубанул Радома. Молниеносно.

Но увы, за мгновение до того, как он дернулся, сверкнул совершенно иной меч. Я ужасная перестраховщица. Предпочитаю перерезать, чем недорезать. И на Радома только безвольно рухнуло гигантское тело, забрызгав кровью чужой плащ, так что он брезгливо отодвинулся.

Финал был таков — я вытирала окровавленный меч, а они все кудахтали вокруг двух разрубленных до задницы половинок Тэса, только не неслись.

И только сзади привалились к стене двое вошедших, пришпиленные к ней метательными ножами, пронзившими их сердце…