Мой вампир

Глава 8

– Это Робби Маккей, – Коннор представил правнука Ангуса, который направился к ним с большой сумкой в руках. – Робби, это Мариэль.

– Как дела? – Робби оставил сумку на кухонном столе. – Мы принесли тебе кое-какую одежду.

– Спасибо, – она улыбнулась и протянула руку. – Так что, ты тоже вампир?

– Да, – Робби посмотрел на ее руку. – Я слышал, ты ангел смерти.

– Она не причинит тебе вред, – пробормотал Коннор.

Робби быстро пожал ей руку и хлопнул Коннора по плечу.

– Что случилось с твоим клеймором?

– Он на вершине Рашмор. Я заберу его позже, – он заметил, что Мариэль озадаченно изучает свою руку.

– Ух ты! – Грегори подошел к ней, улыбаясь. – Такая малышка!

Она оглянулась через плечо.

Несмотря на непреодолимое желание швырнуть ближайшим предметом в распутного вампира, грудь Коннора наполнилась теплом. Мариэль понятия не имела, насколько она красива. Он наклонился и прошептал:

– Идиот имеет в виду тебя.

– Я все слышал, – пробормотал Грегори.

– Но я никогда не была младенцем, – запротестовала Мариэль. – Я была сотворена такой, какая я есть, хотя и в духовной форме. Это тело ново для меня.

Грегори оглядел ее с блеском в глазах.

– Ну что ж, если тебе понадобится помощь, просто дай мне знать.

– Прояви хоть немного уважения, чертова свинья, – Коннор посмотрел на кухонный стол, прикидывая, что он может бросить. Может быть, тостер?

– Эй, если она признак того, что ждет нас на небесах... – Грегори жестом указал на нее, – тогда убей меня сейчас же.

Она покачала головой.

– О, нет! У меня нет никакого желания причинять вам вред.

Коннор наклонился к ней.

– Не позволяй ему расстраивать тебя. Он работает под ложным предлогом, как будто он обаятельный.

Робби усмехнулся.

Грегори фыркнул.

– По крайней мере, я не старый брюзга, – он повернулся к Мариэль и подмигнул ей. – Отличный наряд. Тога тебе подходит.

Она взглянула на простыню.

– Спасибо. Коннор сделал ее для меня.

– О, неужели? – рот Грегори дернулся. – Я не знал, что он такой... ловкий.

– Отвали, – проворчал Коннор. Тостер не годится. Может быть, большая деревянная разделочная доска.

– Я очень рад познакомиться с вами, мой прекрасный ангел, – Грегори взял ее руку и поцеловал, его губы задержались на ее коже.

Коннор стиснул зубы. Доска не подойдет. Может быть, мясницкий нож.

– Рада познакомиться, – она высвободила свою руку из хватки Грегори. Ее брови снова нахмурились с озадаченным видом.

Коннор взял черную резиновую подставку.

– Почему ты здесь, Грегори?

– Моя мать настояла, чтобы я мог предоставить ей полный отчет, – он виновато посмотрел на Мариэль. – Она умирает от желания познакомиться с тобой, но Роман боялся, что после того, что случилось с... Эй! – он едва увернулся от подставки, которая пронеслась мимо его уха и отскочила от стены позади него. – Что это было, черт возьми?

Коннор выгнул бровь и потянулся за второй подставкой.

– Зачем ты швыряешься вещами? – спросила Мариэль.

Он пожал плечами.

– Учебная стрельба.

Глаза Робби сузились.

– Разве она не знает?

– Ничего не знает, – Коннор положил подставку и повел ее к камину, где ждал третий посетитель. С момента их прибытия священник хранил молчание, глядя на ангела с благоговением и страхом.

– Я хотел бы познакомить тебя с отцом Эндрю, – сказал Коннор.

Мариэль улыбнулся.

– Да благословит вас Бог, душа моя.

Священник прижал руку к груди, в глазах его блеснули слезы.

– Я не могу даже начать говорить вам, какая это радость и честь. Столько лет я полагался на веру, боролся со своей верой, и вот вы—доказательство того, что я не напрасно верил, что все слова, которые я говорил все эти годы, были правдой.

Ее глаза блестели от слез.

– Сын Человеческий, твой Отец нежно любит тебя, – она протянула руку, чтобы коснуться его.

Коннор схватил ее за запястье и повел обратно к кресло-качалке.

– Не хотите присесть?

Священник не заметил вмешательства Коннора. Он был занят тем, что доставал из кармана пальто хлопчатобумажный носовой платок и вытирал слезы с лица.

Но Мариэль заметила, и она прошептала:

– Что происходит, Коннор?

Он открыл рот, чтобы сказать "ничего", но обнаружил, что ему трудно соврать прямо в ее ангельское лицо.

– Она должна знать, – Робби придвинулся ближе к священнику.

– Нет. Она пережила достаточно сегодня вечером, – Коннор обнял ее за плечи и притянул к себе. – Я не позволю тебе расстраивать ее.

Брови Робби поползли вверх. Отец Эндрю замер с наполовину засунутым в карман носовым платком. А Грегори, черт бы его побрал, даже ухмыльнулся.

Коннор почувствовал, как тепло заливает его лицо, но он продолжал обнимать ее.

– Сегодня ночью она прошла через ад – была изгнана из дома, на нее напали, ей обожгли спину и оторвали крылья. Она осталась лежать в грязи раненая и истекающая кровью. И ей угрожал демон...

– Демон! – лицо отца Эндрю побледнело. – О Боже милостивый! С тобой все в порядке?

– Да, – тихо ответила она. – Но я боюсь, что вы чего-то недоговариваете.

Когда священник кивнул, Коннор застонал и опустил руку. Разве она недостаточно пережила сегодня?

– Для меня было бы большой честью, если бы меня коснулся ангел, – пояснил отец Эндрю. – Но мои друзья обеспокоены тем, что ваше прикосновение может причинить мне вред.

– О. И это все? – выдохнула она устало. – Вам нечего бояться. Я потеряла большую часть своих ангельских дарований. Я больше не могу летать или общаться с небесным воинством. И мое прикосновение больше не убивает. Я весь вечер дотрагивалась до Коннора, но безрезультатно.

Грегори фыркнул.

– Право. Абсолютно безрезультатно.

Коннор сердито посмотрел на него.

– Она никогда не причинит никому сознательного вреда.

– Скажи это Шанне, – пробормотал Грегори.

– Кто это? – спросила Мариэль.

– Прекрати трепаться, – рявкнул Коннор на Грегори. – Мы можем предупредить ее, чтобы она не трогала смертных, и оставить все как есть.

– Ты хочешь сказать, что я все еще опасен? – ее глаза расширились от тревоги.

– Только для смертных, – проворчал Коннор. – Ты можешь без проблем касаться вампиров. Мы уже в некотором роде мертвы.

– А откуда ты это знаешь? Что случилось? – она бросила на него раздраженный взгляд, когда он промолчал. – Лучше скажи мне. Тебе, может быть, и столетия, но мне – тысячелетия, так что не обращайся со мной, как с ребенком.

Он приподнял бровь и прошептал:

– Разве я обращался с тобой, как с ребенком?

Ее щеки порозовели.

– Моя дорогая, – начал отец Эндрю. – Возможно, мы сможем помочь вам заполнить пробелы, если вы расскажете нам, что вы помните из сегодняшнего вечера, – он указал на кресло-качалку, а сам сел на диван. – Я, например, очень хочу услышать вашу историю.

– Хорошо, – она уселась в кресло-качалку, а Коннор остался стоять рядом.

Робби и Грегори сидели на диване, зажав священника между собой.

Она сложила руки на коленях.

– Сегодня вечером мы отправились в палаточный лагерь в районе, известном как Южная Дакота.

– Кто это "мы"? – спросил Робби.

– Мой начальник Закриэль и я, – объяснила она. – Мы получили приказ доставить семь душ. Когда мы прибыли, я взяла с собой супружескую пару. Они были уже мертвы, но души их цеплялись друг за друга в великом страхе и отчаянии за своих детей.

Она покачала головой и на мгновение закрыла глаза.

– Я взяла их быстро, чтобы они могли успокоиться, но они умоляли за своих детей, и я...– она крепко сжала руки. – Я не могла этого вынести. Двое детей были еще живы, я думала, что их можно спасти, поэтому отказалась взять их с собой.

Коннор прикоснулся к ее плечу. Его прекрасная, милая Мариэль; она потеряла все, пытаясь защитить двоих детей. Она взглянула на него со слезами на глазах. Боже, помоги ему, он хотел обнять ее и утешить. Но он не мог сделать этого в присутствии остальных. То, что он чувствовал, было слишком сильным, чтобы кто-то еще мог это увидеть.

– Что произошло потом? – спросил отец Эндрю.

Она неохотно отвела взгляд от Коннора, подумал он, и продолжила:

– Мы с Закриэлем спорили, но в конце концов пришли другие Освободители, чтобы помочь ему забрать детей. Я улетела в лес, чтобы горевать и молиться. Потом, немного позже, Зак нашел меня и сказал, что я должна быть изгнана.

– Черт, – пробормотал Грегори. – Это жестко. Все, что ты хотела сделать, это спасти нескольких детей.

Она вытерла слезу с ее щеки.

– Я не подчинилась приказу. И это было уже в третий раз. Мне следовало бы знать лучше. Каждый раз, когда я не повиновалась, последствия были ужасными. В человеческом мире происходят трагические события, которых можно было бы избежать, если бы я только сделала то, что мне было сказано.

Робби взглянул на Коннора, потом снова на нее.

– Значит, тебе трудно выполнять приказы? Где я это раньше слышал?

Коннор искоса взглянул на него.

– Так что я была наказана, – продолжала она, опустив плечи. – Закриэль забрал мои крылья. После этого я почти ничего не помню.

– Я слышал, как он напал на тебя, – Коннор сжал ее плечо. – Я видел огненные шары и слышал твои крики. Он оставил тебя в грязной яме, истекающей кровью и раненой.

Она посмотрела на него снизу-вверх, и ее взгляд смягчился.

– Я помню, как кто-то обнимал меня, а мягкий, мелодичный голос успокаивал.

– О, да, – ухмыльнулся Грегори. – Наш Коннор такой милый.

Он схватил книгу в мягкой обложке с ближайшей книжной полки и бросил ее в Грегори, который сумел увернуться от нее с вампирской скоростью.

– Ты помнишь что-нибудь еще? – спросил Робби.

Мариэль покачала головой.

– Я помню боль, много боли. И темнота. Это было очень странно, потому что я никогда раньше не теряла сознания. Я полагаю, что это случилось из-за этого человеческого тела. Когда я проснулась, я была здесь. С Коннором.

Она подняла на него умоляющие голубые глаза.

– Пожалуйста, скажи мне, что случилось.

Он мысленно застонал.

– Я хотел избавить тебя от подробностей. Это не твоя вина, девочка. Ты все время говорила мне, чтобы я тебя не трогал, но я все равно трогал, и ничего не случилось. Эмма, Роман и Ласло тоже прикасались к тебе...

– Когда? – спросила Мариэль. – Где?

– В "Роматек Индастриз", – пояснил Коннор. – Это место, где мы производим синтетическую кровь, которую я пил. Роман и Ласло – блестящие ученые, поэтому я отвез тебя туда, думая, что они смогут тебе помочь.

– Ты пытался спасти мне жизнь, – тихо сказала она.

– Да, – он не хотел признаваться, что подозревал ее в том, что она была Недовольной, или что он хотел сохранить ей жизнь, чтобы потом допросить ее. – Ты несколько раз предупреждала нас, чтобы мы тебя не трогали, но мы не придаем этому особого значения...

Она напряглась.

– Я ведь никого не убила, правда? – она вскочила на ноги. – Скажи мне! Если он не должен умереть, то, возможно, еще не поздно все исправить.

– Она не умерла, – сказал Робби, и в его глазах вспыхнул гнев. – Она в коме.

– Боже, – Мариэль поднесла дрожащую руку ко рту. – Я... я буду молиться, чтобы она исцелилась. Банни мог бы это сделать.

– Кролик? – спросили Робби и Грегори одновременно.

Она покачала головой, затем склонила голову, прижав руки ко рту.

– Буниэль – ангел исцеления, – объяснил Коннор. Он коснулся руки Мариэль. – Шанна в вампирской коме. Муж пытался ее преобразить.

Она повернулась к нему и открыла глаза.

– Ее муж – вампир?

– Да, Роман Драганести. Шанна уже планировала стать вампиром. Просто это случилось раньше, чем они ожидали.

– Мы не уверены, что она выживет, – проворчал Робби.

– Тогда я буду молиться, чтобы Банни помог ей, – глаза Мариэль наполнились слезами. – Мне очень жаль. Вы пытались спасти меня, и я отплатила вам за вашу доброту... смертью.

– Это не твоя вина, – настаивал Коннор. – Ты предупреждала нас...

– Конечно, это моя вина! – по ее лицу скатилась слеза. – Я снова не подчинилась. И это всегда приводит к ужасным последствиям, – она сжала рубашку Коннора в кулаках. – Я всегда все порчу! И я ненавижу это!

– Девочка! – он схватил ее за руки и крепко сжал. Черт возьми, она разваливалась на части. Он знал, что она слишком много пережила за одну ночь. – Давай, пойдем... посмотрим, что Эмма упаковала для тебя.

– Что?

– Пойдем, – он потащил ее обратно на кухню и схватил сумку со стойки. Он оглянулся на троих мужчин, которые стояли и наблюдали за происходящим. – Ей нужен перерыв.

Робби нахмурился.

– У меня еще много вопросов.

Отец Эндрю поднял руку.

– Оставь ее пока в покое. Коннор прав.

Он благодарно кивнул священнику и проводил Мариэль в ближайшую спальню. Она ковыляла рядом с ним, как в тумане.

Он открыл дверь спальни и протянул ей сумку.

– Оставайся столько, сколько нужно.

Она посмотрела на него, ее щеки блестели от слез.

– Я не хотела причинить вред твоему другу.

– Я знаю, девочка, – ему очень хотелось смахнуть слезы, даже поцеловать их, но он не хотел делать этого перед тремя парнями. – Ты – все, что есть хорошего и чистого...

Она разрыдалась.

Черт. Он думал, что говорит правильные вещи.

– Я не хорошая, – простонала она. – Я продолжаю неповиноваться.

– Неповиновение не так уж плохо, – проворчал он. – Я делаю это постоянно.

– Но разве ты не понимаешь? Всякий раз, когда я не повинуюсь, я подвергаю сомнению мудрость отца. Это бунт, – она покачала головой. – Может быть, Дэрафер прав...

– Нет! – он схватил ее за плечи. – Ты не должна верить этому ублюдку, – он затащил ее в спальню и закрыл дверь, чтобы парни не увидели, как он суетится над ангелом. К сожалению, Робби и Грегори все еще могли слышать его своими обостренными вампирскими чувствами.

Он бросил сумку на кровать и повел ее к двери, которая вела в ванную комнату.

– Я не хочу, чтобы ты плохо о себе думала.

– Я убила жену твоего друга, – пробормотала она.

– Ты не убила ее, – он намочил тряпку в раковине ванной. – Она в коме, превращается в вампира, что она и планировала сделать в конечном итоге.

– Если бы ее муж не оказался вампиром, она бы умерла.

– С ней все будет в порядке, – он вытер лицо Мариэль. – Это я виноват, что принес тебя туда.

– Ты не должен винить себя. Ты не знал, кто я, – вздохнула она. – Полагаю, мы должны быть благодарны ее мужу за то, что он успел ее преобразить. Обычно, когда я прикасаюсь к смертным, их смерть наступает мгновенно.

– Ты не прикасалась к ней. Она дотронулась до тебя, – он положил мокрое полотенце на стойку. – Она была в латексных перчатках.

– О, – Мариэль медленно кивнула. – Тогда моя сила уменьшилась. Слава Богу.

– Больше никаких разговоров о том, чтобы поверить этому проклятому демону, – он бросил на нее свирепый взгляд. – Ты не виновата. Это я напортачил. Я часто этим занимаюсь, так что у меня неплохо получается.

Она улыбнулась.

– Я в это не верю, но все равно спасибо. Теперь я чувствую себя лучше. Я буду молиться, чтобы твоя подруга прошла через это.

– Хорошо. Давай посмотрим, что Эмма собрала для тебя, – он вернулся в спальню.

Мариэль медленно последовала за ним.

– Мне не следовало сомневаться в себе. Именно на это и рассчитывает Дэрафер. Он знает, что я отрезана от небесного воинства, поэтому мне не хватает постоянного потока похвалы и подтверждения. Я никогда не понимала, как трудно людям твердо стоять в своей вере. Вы и вправду... удивительные.

Она смотрела на него с таким благоговением и почтением, что он не мог этого вынести. Он отвернулся, чувствуя, как столетия отчаяния и раскаяния просачиваются сквозь него, как яд. Он уже давно потерял веру. И свои надежды.

На самом деле, была крошечная искра надежды, когда он думал, что Мариэль вернется на небеса. Но Буниэль бросил ее, и надежды Коннора рухнули вместе с ней. Может быть, если бы он мог помочь ей вернуться на небеса, это каким-то образом смыло бы некоторые из его грехов. Осмелится ли он надеяться?

– Что это такое? – она расстелила на кровати джинсы и футболку, но теперь доставала из сумки нижнее белье.

– Это бюстгальтер. Его носят поверх... груди, – он нахмурился. Он не выглядел достаточно большим. – Нет, под твоей одеждой, – добавил он, когда она положила его поверх простыни. – Тебе придется снять простыню.

– О, – она сняла зажим и бросила его на кровать.

– Не сейчас!

Она вздрогнула, испуганная его криком.

Он понизил голос:

– Не одевайся и не раздевайся перед мужчинами.

Она бросила на него разочарованный взгляд.

– Ты уже видел меня. Я подумала, что ты можешь помочь.

Он сделал шаг назад.

– Нет. Я не могу.

– Почему нет?

Он провел рукой по волосам.

– Бюстгальтер застегивается на спине, джинсы спереди.

– Хорошо, – она с любопытством посмотрела на него. – Это потому, что ты чувствуешь... желание?

Он застонал.

– Ты самая красивая... женщина, которая когда-либо ступит на эту планету. Любой мужчина захотел бы тебя.

Она с сомнением посмотрела на него.

– Я так не думаю. Отец Эндрю смотрит на меня, как на святыню. Робби смотрит на меня с подозрением, а Грегори...

– Он свинья.

Она улыбнулась.

– Он не хочет ничего плохого. Он просто... игривый.

– Игривая свинья.

Ее улыбка стала еще шире.

– Возьмешь мою руку?

В браке? Сердце Коннора дрогнуло, и он мысленно дал себе пощечину. Ты дурак. Ангелы не женятся. Она только хочет подержать тебя за руку.

Он сжал ее руку в своей. Когда их ладони соприкоснулись, он быстро втянул воздух. Его сердцебиение участилось, а хватка стала еще крепче.

– Ты чувствуешь это? – она зажала его руку между своими ладонями. – Сначала я подумала, что в рукопожатии есть что-то странное, но ничего не почувствовала, когда другие держали меня за руку. Это очень... любопытно, тебе не кажется?

– Мариэль, – он вздрогнул, когда она прижала его руку к своей груди. Боже всемогущий, он чувствовал мягкую полноту ее грудей. Его зрение потемнело и покраснело.

Она наклонила голову, с любопытством глядя на него.

– Я пыталась понять это. Я думала, что это может быть похоть, но я всегда считала грех уродливым и в конечном счете разрушительным. Это не похоже на грех. Как бы ты назвал это?

Он с трудом сглотнул.

– Желание. Тоска.

Ее глаза расширились от удивления.

– Да. Вот именно, точно.

Он схватил ее сзади за шею, чтобы притянуть к себе, затем остановился, его рот был менее чем в дюйме от ее рта. Черт побери, он же поклялся, что не сделает этого. Если он поцелует ее, она увидит больше его души.

Она отпустила его руку и обвила руками его шею.

– Да, – повторила она, и всякая сдержанность исчезла.

Он поцеловал ее, высвобождая всю страсть, накопившуюся за ночь. Он не понимал, как он мог так быстро почувствовать все это, но Мариэль упала с небес прямо в его жизнь, пробудив его давно умершие чувства и наполнив его целеустремленностью.

Он защитит ее ценой своей жизни. Он позаботится о том, чтобы она благополучно вернулась на небеса. И маленькое семечко надежды в его сердце прорастет, потому что прекрасный ангел заботится о нем. Даже желает его.

Она прижалась к нему, целуя в ответ, запутавшись пальцами в его волосах. Как он мог быть обречен, когда она желала его?

Он вторгся в ее рот и почувствовал вкус шоколада на ее языке. Она застонала, погружаясь в поцелуй. Его руки гладили ее спину, наслаждаясь изгибом позвоночника, сужением талии, округлостью бедер.

Он просунул руку в боковое отверстие простыни, и она вздрогнула, когда его пальцы коснулись ее ребер. Он обхватил ее грудь, и она задохнулась у его рта.

Он поцеловал ее в щеку, потом уткнулся носом в ухо. Он обвел большим пальцем ее сосок, и кожа покрылась мурашками. К тому времени, как он провел большим пальцем по ее соску, тот затвердел, превратившись в тугой бутон.

– Я хотел снова прикоснуться к тебе, – он поцеловал ее в шею.

Она схватила его за плечи.

– Я... я думала, что тебе не нравится моя грудь.

Он поднял голову и бросил на нее свирепый взгляд.

– Это была вина, которую ты видела после того, как я пощупал ангела. Твоя грудь – самая красивая из всех, что я когда-либо видел... или прикасался, – он нежно сжал ее.

Со стоном она закрыла глаза.

– Я так рада, что они тебе нравятся.

– Хочешь узнать, насколько они мне "нравятся"?

Она медленно открыла глаза.

– Как...

В дверь постучали. Он отпрыгнул назад.

– Там все в порядке? – спросил отец Эндрю.

Черт возьми, дверь даже не была заперта.

– Минуту, – он схватил зажим и закрепил простынь. – С тобой все в порядке? – прошептал он.

Она кивнула.

– Я оставлю тебя одеться.

Она снова кивнула, выглядя немного ошеломленной.

Он коснулся ее щеки.

– Все будет хорошо.

Она улыбнулась.

– Да. Ступай.

Он выскользнул за дверь и закрыл ее за собой. Отец Эндрю стоял рядом, внимательно наблюдая за ним.

Робби стоял у дивана, скрестив руки на груди, и хмурился. Глаза Грегори весело блеснули.

– С Мариэль все в порядке? – спросил отец Андрей.

Коннор почувствовал, как по его щекам растекается тепло.

– Сейчас она чувствует себя лучше.

Грегори фыркнул, и Робби толкнул его локтем.

– Могу я поговорить с тобой наедине? – отец Эндрю указал на заднюю дверь.

– Как пожелаете, – воспоминание промелькнуло в голове Коннора, когда он шел к двери. В первый раз он украл поцелуй на церковной колокольне. Девушка разрыдалась, а священник надрал ему уши.

Надеюсь, его поцелуи стали лучше. Он взглянул на каменное лицо священника. Некоторые вещи просто никогда не меняются.