Мой Самый сНежный Монстр

ЭПИЛОГ

Снег редкими крупинками спускался с неба, осторожно укрывая белоснежным покрывалом сине-фиолетовые, с розовым отливом ажурные хребты саламитовых гор, окружающих замок. Я выглянула в окно и как обычно застыла, не в силах оторвать взгляд от их потрясающей красоты.

В эти горы я влюбилась с первого взгляда, когда Кристиан привез меня в свой родовой замок и подвел к окну нашей спальни:

– Посмотри, как красиво, Нела, – прошептал он тогда, прижав меня спиной к своей груди.

И я увидела. Потрясенная, стояла и просто смотрела, не в состоянии вымолвить ни слова. Понимая теперь, почему герцоги Радеберги не желают жить в долине, а построили свой замок здесь, на вершине. Я бы тоже не променяла это восхитительное место ни на какое другое.

Я отложила книгу, которую читала, и обняла руками колени. По старой привычке я сидела на подоконнике и читала роман о горестной любви юноши и девушки, гнома и эльфийки, не нашедшей одобрения у их семей. Пару раз всплакнула в самых трогательных местах – в последнее время я стала очень сентиментальной.

Завтра мы отправляемся на королевскую свадьбу: Лианка выходит замуж за своего принца в день Новогодья. По этому поводу будет грандиозное празднование, где мы с мужем будем главными гостями.

Главными не только потому, что Крис дружит с Арсением с самого детства, а невеста – моя сестра. Но и потому, что благодаря нам снялось проклятие, которое когда-то давно черная фея (да, бывают и такие!) наслала на двух самонадеянных юнцов, решивших забраться туда, куда ходу не было никому.

И если моего мужа фея наградила всего лишь безобразными шрамами, покрывающими его лицо при свете дня, то Арсению повезло меньше – много лет он по ночам обращался в волка.

Но в последний год проклятье усилило свое действие, и Арс уже не мог поменять волчью личину. Еще немного, и он навсегда остался бы в таком виде, и никакой алоцвет уже не смог бы помочь.

В дверь негромко постучали, и заглянула моя горничная Гретия. Смущаясь, доложила:

– Ваша светлость, там прибыли ваша сестра, графина Томская.

Я улыбнулась:

– Что, госпожа Томская буянит?

Девушка потупилась:

– Немного.

– Размести ее в золотой спальне и передай, что я зайду к ней позже, – велела я.

Когда дверь за служанкой закрылась, снова принялась смотреть в окно, размышляя о событиях, произошедших за последний год.

Для мачехи было страшным потрясением узнать, что я уже вышла замуж за герцога Радеберга, и все ее планы относительно меня и моих денег рухнули.

А уж когда мой муж потребовал у Рины отчет о наследстве, и выяснилось, что довольно приличная часть его растрачена, пришла в настоящий ужас из-за грозящей ей тюрьмы.

Так что, как-то вечером мачеха просто сбежала из замка. Причем, чуть ли не в одном платье, не сумев прихватить с собой ничего ценного – ни денег, ни драгоценностей. Кристиан лично проследил за этим.

Конечно, ее искали королевские дознаватели, чтобы арестовать и судить. Но… искали не слишком активно. Лианка, которая, несмотря ни на что, любит свою мать, с моего согласия упросила сначала Кристиана, а потом и Арсения, не искать Рину.

В любом случае, над мачехой по-прежнему висит обвинение в преступлении. Так что вряд ли она осмелится высунуть нос из того угла, в который спряталась. А зная ее любовь к роскошной жизни, остается только посочувствовать бедняжке, вынужденной жить неизвестно где и явно не в роскоши.

Хотя, зная хитрость и предприимчивость Рины, думаю, она не пропадет. Наверняка сумеет устроиться, используя свою привлекательную внешность.

Росанка, когда ее мать обвинили в растрате, надолго испуганно затихла, перестав истерить и капризничать. А потом охотно приняла предложение руки и сердца от графа Томского, того самого жуткого верзилы, которого на балу я приняла за герцога Радеберга.

Характер у графа оказался под стать внешности. Так что сестрице быстро пришлось забыть про свои привычки, и начать вести себя тише воды и ниже травы.

Только приезжая ко мне в гости, как вот сейчас, готовясь вместе со мной и Кристианом поехать на свадьбу Лиании, Росанка позволяет себе вспомнить старые привычки. Но и то, если ее муж, которого она по-настоящему побаивается, этого не видит.

Скрипнула дверь в спальню, и я счастливо заулыбалась – мой огонь, за прошедший год ставший совсем ручным, радостно вспыхнул, подсказывая, что вот-вот я попаду в любимые объятия.

– Кристиан! – со счастливым вздохом я уткнулась ему в грудь, вдыхая его запах – хвоя, мороз и цукаты.

– Неличка, – прошептал он с нежностью, от которой у меня каждый раз счастливо замирает сердце, – ты хотела со мной поговорить?

Я смутилась и, отстранившись от него, принялась теребить пояс своего платья.

– Так, – строго произнес мой магистр. – Ну-ка, иди ко мне, – подхватил на руки и устроился вместе со мной на кровати, прижимая к себе.

– Рассказывайте, адепт Нелайя, что вы натворили в этот раз?

– Я натворила?! – от возмущения я даже забыла, что недавно смущалась. Вскинула глаза, тут же засмотревшись на его губы, яркие голубые глаза и самое красивое лицо в мире.

Ну и что, что оно покрыто шрамами – я их не замечаю. Для меня мой муж – самый привлекательный мужчина на свете. Хоть днем – такой, как сейчас. Хоть ночью – когда его лицо меняется.

Правда я заметила, что последнее время шрамы стали уже не такими ужасными, словно сила проклятья постепенно уменьшается…

– Это не я натворила! – возмущенно зашипела я, вспомнив его обвинения. И опять смутилась. – Это мы с тобой вместе… сотворили.

Повисла тишина. Потом мой подбородок приподняли теплые пальцы мужа. И глядя на меня так, как может смотреть только он, мой самый нежный снежный монстр, спросил:

– Это то, чем я думаю, Неличка?

Растаяв под любящим взглядом, я только кивнула и счастливо вздохнула, когда его рука осторожно легла на мой живот. Погладила, и Кристиан довольным голосом прошептал:

– Я рад, Неличка, очень рад.

– Тогда поцелуй меня скорее, – потребовала я.

И когда моих губ коснулись его губы, растворяя в волшебстве своих чувств, я вдруг поняла, что даже у самой страшной сказки будет счастливый конец, если это сказка о любви.