Мой личный чародей

Глава вторая

Первым ко мне вернулось обоняние. Я всё ещё барахталась в плотных потоках мглы, беспросветной, беззвучной и бесконечной, но мой нос уже начал улавливать знакомые и незнакомые запахи. Пахло сырым камнем, раскаленным железом, старым пергаментом, горячим воском и немного прелью. Чуть-чуть — тухлятиной. Остро и тонко — кристаллами каких-то минералов. К ароматам подсушенных на солнце трав — мяты, горчинника и болиголова — примешивалась едва уловимая, но от этого не менее противная вонь паленых птичьих перьев.

Затем я услышала, как тоненько и ритмично поскрипывает гусиное перо. Совсем рядом со мною кто-то старательно и азартно строчил на листе пергамента, бесцветным голосом мыча неразборчиво себе под нос. Что-то несколько раз звякнуло.

Во рту появился мерзкий привкус железа — похоже, кровь. И тут же я почувствовала нарастающую боль во всем теле, особенно в спине, лежащей на чем-то крайне твердом, холодном и негостеприимном.

И только после этого мои до этого момента крепко зажмуренные глаза распахнулись — и не увидели ничего. Там, куда меня забросила воронка черного пламени, оказалось совершенно темно. Я испуганно заморгала, попыталась повернуть голову и, не удержавшись, застонала от боли.

— Очнулась? — поинтересовался равнодушный голос, а потом велел: — Встань!

Ха! Вот интересно, как? Стиснув зубы, я перекатилась на бок и попыталась приподняться на локте с тайной надеждой разглядеть говорящего.

Бамммс! Локоть вывернулся из-под меня, и я больно и гулко приложилась головой о каменный пол, на котором лежала. Это что, тоже часть обряда??!! Что-то я не припомню таких душераздирающих подробностей. Впрочем, родни у меня было мало, и единственный раз в жизни мне довелось принимать участие в Роданице ещё при жизни родителей, в возрасте приблизительно пяти лет…

— Я велю тебе встать! — без какого-либо выражения повторил голос.

Мне безумно захотелось сказать на это что-нибудь такое доброе-предоброе, но, к моему искреннему сожалению, такая роскошь, как дар речи, ко мне пока не вернулась. Ну, ничего, я постараюсь не забыть о своем скромном желании до тех пор, пока не смогу говорить…

Вторая попытка оказалась успешнее — я сумела сесть. Теперь я сидела на пыльном каменном полу, стараясь восстановить перебитое непомерным усилием и жестокими укусами боли дыхание и вглядываясь в поскрипывающий и позвякивавший мрак. Похоже, что тот, кто увлеченно скрипел пером, в освещении не нуждался.

— Встать, а не сесть! — спокойно велел голос, а затем раздался щелчок, и нечто сильное и цепкое, послушное его воле, подхватило меня под мышки, вздернуло вверх и поставило на ноги.

Хорошо хоть сразу не отпустило — приложилась бы я тогда об пол не слабо…

Шатаясь на нетвердых ногах, я попробовала поймать равновесие, но правая нога подвернулась, и, если бы не удерживавший меня невидимка, валяться бы мне снова в пыли. Раз за разом я делала попытки устоять на месте без посторонней (и крайне неприятной) поддержки, но лишь какое-то время спустя мои колени перестали противно трястись. Теперь я была почти уверена, что не хлопнусь на пол, как только меня перестанут держать. Однако невидимые руки не торопились исчезать, не давая мне двинуться с места. Внезапно в десятке локтей от меня ярким ровным светом вспыхнуло с полторы дюжины свечей в высоком круглом подсвечнике, заставив меня снова зажмуриться и прикрыть локтем немилосердно заболевшие глаза, в которых радостным хороводом закружились черные блескучие мушки.

Когда мне, наконец, удалось проморгаться и прогнать противных насекомых, я обнаружила, что нахожусь в просторной комнате, сплошь заставленной высокими книжными шкафами, а нечто, удерживающее меня в вертикальном положении, и впрямь оказалось невидимым.

Витой серебряный шандал стоял на широком столе, заваленном свитками пергамента и книгами в тусклых неопрятных переплетах. В промежутке между рукописными холмами я разглядела древнего-предревнего старичка в темной мантии, круглой черной шапочке и редкой седой бороде, занимавшей, впрочем, довольно много места на сморщенном лице. Второе по величине место отводилось носу, увесистому, кривому и бугристому. Старикан что-то увлеченно записывал, изредка заглядывая в лежащую перед ним разлохмаченную книгу самого недружелюбного вида. Он не обращал на меня ни малейшего внимания — как, впрочем, и на загоревшиеся свечи. Я нерешительно кашлянула.

— Первая не заговариваешь. Ждешь, когда к тебе обратятся. Отвечаешь только на поставленные вопросы, — с прежним равнодушием поведал мне старичок, не поднимая глаз. — И не вздумай тут колдовать — хуже будет.

Ничего себе! Похоже, уже пора бы мне и разозлиться! Что, в конце-то концов, за ерунда? Однако, прислушавшись к себе, я вдруг поняла, что законная злость (а вместе с нею и раздражение с негодованием) трусливо пятится назад. Причем не просто пятится — норовит забиться в самый дальний угол, будто ее тут и не было! А на освободившемся месте широкой мощной волной неторопливо и уверенно разворачивается страх. Даже не просто страх, а Страх, Ужас! Мне захотелось свернуться в клубочек, закрыть голову руками, зажмуриться и заткнуть уши, лишь бы не видеть и не слышать свирепого торжества, с которым они накатывали на мою душу. Огни свечей затрепетали и полыхнули кострами…

Колоссальным усилием воли я стряхнула с себя наваждение. Свечи мигнули и снова загорелись ровным желтоватым светом.

— А ты сильнее, чем я думал, — старый гриб на мгновенье оторвался от своей писанины и мельком глянул на меня. — Впрочем, вряд ли в данной ситуации это что-либо для тебя изменит…. а вот для меня… хмм-м!

Я недоуменно моргнула.

— Сядь, — дед сухо кивнул на обтянутый блестящей полосатой тканью стульчик. — Да, и если хочешь, то можешь забрать себе животное, которое тут появилось вместе с тобою. Хотя, если оно тебе не нужно, я сам найду ему применение.

На полу неподвижной тенью распластался мой Степка…

Одним щелчком стряхнув с себя невидимые цепкие пальцы, я молча метнулась к пушистому безжизненному тельцу. В глазах у меня потемнело. Споткнувшись о подол платья, я потеряла равновесие и упала на колени в каком-то вершке от кота, больно стукнувшись об пол и едва не расплющив несчастного зверька. Подхватив его на руки, я в отчаянии прижалась лицом к взъерошенной шелковистой шерстке — и застонала от облегчения, услыхав, как часто-часто бьется маленькое сердечко.

— Хм-м, интересно, — без всякого интереса в голосе пробормотал старик, не отрывая глаз от книги. — Я не думал, что это животное может вызвать у тебя какие-либо чувства, кроме заслуженного негодования.

— Почему это? — просипела я.

— Да потому, что именно ему ты обязана тем, что едва не погибла. Открывая для тебя путь в этот мир, я рассчитал заклинание перехода для одного. А животное, попав в воронку вместе с тобою, оттянуло на себя часть компонентов этой крайне сложной формулы и едва не сбило настройки. Ты чудом осталась жива. Оно, кстати, тоже.

— Оно? — тупо переспросила я.

— Животное, — равнодушно пояснил дедок.

М-да… очень выразительно!

Неуклюже поднявшись на ноги, я, прихрамывая, доковыляла до стульчика и рухнула на него, так что тот жалостливо заскрипел. Позабыв про старого колдуна, принялась прощупывать тело и ауру Степки, пытаясь найти повреждения. Так, вроде всё в порядке… тогда почему кот не приходит в себя?! Может, есть ещё что-то, чего я просто не чувствую, не умею определять, а значит, и лечить?!!

Я начала паниковать. Но вдруг левое веко кошака слегка дрогнуло, приоткрылось, и Степан вполне осознано уставился на меня. Сообразив, что я заметила его взгляд, кот немедленно захлопнул свой желтый глаз со стремительно сокращающимся зрачком, крепко зажмурился и обмяк у меня на коленях, картинно раскидав все четыре лапы.

Ффу-у-х! Хвала Богам, затянувшийся обморок оказался притворным! Я немного расслабилась, поглаживая перетрусившего зверька и вливая ему по капельке собственные силы — осторожно, так, чтобы не перекормить.

Только сейчас до меня дошло, что всё это время колдун что-то мне говорит.

— Ты что, меня не слышишь? Сказано же — никакой магии. Что ты себе позволяешь, а?

Я тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться на его словах.

— Прошу прощения, но мой кот…

— Меня не интересует животное, — скрипнул старик. — Я желаю, чтобы ты перестала с ним возиться и внимательно выслушала меня — для твоего же блага.

Я осторожно кивнула. Хорошо бы наконец узнать — это всё-таки часть Роданицы или нет?

— Я — Великий Мастер Сивелий, — сухо сообщил колдун, по-прежнему не глядя в мою сторону. — Сейчас ты находишься в моем мире. Тебе оказана невероятная честь: через пять седмиц, когда звезды займут наиболее благоприятное положение, ты примешь участие в обряде магического венчания.

— Э-э-э… простите, в чём я здесь приму участие??

— В обряде магического венчания, — безучастно повторил старичок.

— А-а-а… в каком качестве? — удивленно уточнила я. Степка немедленно навострил уши.

— В качестве невесты, разумеется!

— Что?? Я? Прямо здесь?!

Ничего не понимаю. А что, разве главный собор Преславицы и народные гуляния отменяются? Или тут прячется какая-то хитрость?

— Хотелось бы знать, что тебя так удивило? — старик дернул подбородком и слегка пошевелил лохматыми бровями. — Или ты предпочитаешь выступить в качестве ритуальной жертвы, также предусмотренной данным обрядом?

Нет, спасибо. Что-то не хочется.

— И где же мой жених? — я поискала глазами Дара: а вдруг он спрятался среди книжных шкафов?

— Как это где? — на этот раз старый мухомор всё-таки чуть-чуть удивился и с легким недоумением посмотрел в мою сторону. — Разумеется, здесь. Это я.

— Кто? ВЫ?!!! Как это?!! — я ошалело захлопала глазами.

— Мне непонятна твоя реакция, — строго проговорил колдун. — Ты удостоена великой чести стать матерью моих наследников. Что непонятно?

— Э-э-э, а почему я-то? Ну уж нет! ТАКОЙ великой чести я недостойна!

— Не болтай ерунды, — старикан, видно, решил, что потратил уже достаточно времени на разговоры с глупой девкой, и вновь уткнулся в засаленный том, откуда делал выписки.

— Послушайте! — меня начало ощутимо потряхивать от нервного напряжения. — Вы с ума сошли? Это что — дурацкий розыгрыш? Чья-то глупая шутка?! И с чего вы взяли, что это смешно? Какое венчание, какие ещё наследники? Вы вообще-то о чем??!!! — я почти кричала. Резко вскочив, я уронила на пол кота, и тот, не раздумывая, наплевал на разыгрываемый обморок и ловко ввинтился мне под накидку.

— Сядь! — чародей ничуть не впечатлился моими воплями. Он слегка пошевелил сухонькими пальцами, и чувствительный толчок в грудь заставил меня плюхнуться на место. — Сядь и помолчи.

Я тут же почувствовала, как онемели мои губы. Не в силах пошевелиться или вымолвить слово, я с беспомощной яростью уставилась на противного старикашку.

— Ты напрасно возмущаешься, — спокойно сказал он. — Я долго подыскивал подходящую для моих целей девицу. Мне было необходимо, чтобы она была молода, здорова и обладала достаточно выраженными магическими способностями. Можешь гордиться — поиски заняли немало времени, и ты стала первой и единственной, кто полностью отвечает моим требованиям.

С усилием я стряхнула замораживающее заклинание.

— Почему? — губы ещё плохо слушались меня.

Старый колдун внимательно взглянул на меня.

— Впечатляет. Говорю, я впечатлен тем, как легко ты справилась с чарами, и это не имея при себе ни единого амулета. Ты хочешь знать, почему только ты подходишь для моих целей? Изволь, я расскажу, — со скукой в голосе пробормотал он. Было видно, что чародей решил снизойти до объяснений лишь затем, чтобы от него поскорее отстали, и он мог вернуться к своим занятиям. — Как ты, надеюсь, знаешь, магов вообще мало. Женщин среди них — не более одной десятой от общего… количества (мне на мгновение показалось, что дряхлый мухомор чуть не брякнул "от общего поголовья", но в последний момент всё же удержался). Молодых же здоровых девиц, способных родить мне много наследников — ты одна.

— Ну и зачем вам много детей? — хмуро спросила я. На человека, страдающего от нереализованных отцовских чувств, старикан вовсе не тянул. Может, просто псих?

— Дети? — с едва заметным презрением в голосе скрипнул колдун. — Мне нужны не дети, а наследники! И непременно — маги! Именно поэтому их матерью должна стать ведунья: если оба родителя — чародеи, то дети с высокой степенью вероятности наследуют их способности. Обряд магического венчания превращает эту вероятность в уверенность.

И тогда я сумею создать то, что до сих пор не удавалось никому — непобедимую армию магов, своих собственных, выращенных и воспитанных мною лично!

— Но это глупо! Из вашей затеи вряд ли что-нибудь выйдет, — я пожала плечами, стараясь сохранить остатки самообладания и отчаянно притворяясь, что это у меня получается. — Даже если эти дети и появятся на свет, пройдет очень много времени, прежде чем их дар проснётся и разовьётся.

— Ничуть не глупо, — не обиделся на моё замечание старик. — Во-первых, я подчиню себе рост и развитие своих наследников и сумею их ускорить — в разы (да ладно! разве такое возможно?!). А во-вторых, я готов ждать, сколько нужно, и время не пугает меня. Я победил его, и оно утратило надо мною свою власть. Я бессмертен.

— Вы лич, что ли? — не удержавшись, ляпнула я. Колдун слегка поморщился.

— Нет! Личи слишком уязвимы. К тому же, как ни крути, а они — хоть и высшая, но всё-таки нежить. Мне это не подходит.

— Кого ж воевать-то собираетесь? — деловито осведомилась я, немного успокаиваясь. Все-таки, похоже, на самом деле псих. Остается сообразить, как его можно угомонить, где я на самом деле нахожусь и как сюда попала. Ну, и желательно — как вернуться обратно во дворец…

— Всех, — сухо отрезал мой собеседник. — Всем мирам придет время признать меня своим господином!

О, Боги Пресветлые! Я изумленно вытаращилась на сморщенного старичка. Чувство нереальности происходящего, этакого глупого розыгрыша, дурной шутки ещё усилилось. Повелитель Миров… как там бишь его? Ой…. Ой!!!!

— Как, простите, ваше имя? — проблеяла я, изо всех сил надеясь, что ошиблась.

— Меня зовут Великий Мастер Сивелий, — терпеливо, как для деревенской дурочки, повторил будущий Властелин Всего, До Чего Только Руки Дотянутся. И тут же память услужливо перелистала перед моим мысленным взором толстую потрепанную книгу "Нежить Синедолии" и раскрыла ее прямо на портрете неприятного тонкогубого дяди в островерхой шапке и с повязкой, закрывающей оба глаза.

— Так вы что — тот самый Сивелий Слепой? — слабым голосом уточнила я, откидываясь на спинку стульчика. — Создатель мортисов? — от стаи этой свирепой нежити несколько месяцев назад я едва сумела унести ноги. — А как же глаза? — насколько мне было известно, знаменитый некромант был слепым не только по имени.

— Я давно расстался с этим глупым прозвищем, — строго ответил тот, — как, впрочем, и с проблемами со зрением. У мага моего уровня не может быть слабого здоровья (я скептически покосилась на седого морщинистого старикашку — что-то он не был похож на чудо-богатыря…). А мортисы — что ж, это не самое моё удачное создание.

Ничего себе! Можно, конечно, считать неудачной злобную тварь, которую можно взять лишь специально заговоренной сталью либо особыми крайне трудоемкими заклинаниями, тварь, снабженную острыми зубами, когтями-кинжалами и минимальной магической силой, способной подточить и разрушить чужие чары. Загрызенный мортисом человек сам становится умертвием и безоговорочно подчиняется своему убийце. Неудачное создание? Не хотелось бы мне тогда повстречаться с удачным!

— Послушайте, господин Сивелий, — нерешительно проговорила я, — вы только не обижайтесь, но венчание, дети — разве вы не слишком стары для подобных затей? Как же вы собираетесь…

Я не договорила. Некромант неожиданно легко для своего возраста поднялся со своего места и вышел из-за стола. Он сделал перед своим лицом несколько замысловатых пассов, и я ахнула от изумления.

Это выглядело так, будто на голову чародею вылилось нечто густое и тягучее, отливающее сытым медовым цветом, а затем потекло вниз, изменяя всё на своем пути. Это был не заурядный морок, а самая настоящая трансформация — примерно как у оборотня. Черты лица плавились и принимали новый вид, распрямлялась согнутая спина, разворачивались плечи, движения обретали силу и плавность, и вскоре передо мною стоял довольно высокий крепкий мужчина, ещё вовсе не старый. Наверное, про него можно было даже сказать, что он не лишен привлекательности, если бы не противный взгляд холодных равнодушных глаз. Внезапно я поняла, что эти бесцветные глаза светятся, будто в них отражается пылающий огонь, хотя подсвечник сейчас находился за его спиной.

— Так лучше? — недовольно спросил мужчина, обводя себя рукой.

Э — эээ… — проблеяла я в ответ. Мужчина хмыкнул, явно получая удовлетворение от моей растерянности.

— Надеюсь, ты поняла, что возраст и внешность — это не проблема? Как и многое другое… — от его многозначительного тона я невольно поёжилась.

— А почему вы всегда так не ходите? — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно наивнее. Впрочем, с этими играми не стоит усердствовать: Сивелий — не Владан, которому в своё время мне удалось капитально задурить голову, прикидываясь деревенской простушкой.

…Вот интересно, знает ли Сивелий о моей роли в гибели его ученика?..

— А зачем мне так ходить? — слегка приподнял брови мужчина, щелкнул пальцами, и наложенное заклятие развеялось, оставив после себя легкий запах сосновой смолы. — Не вижу смысла.

Колдун, уже в своем настоящем облике, в упор разглядывал меня ледяными глазами. Я беспомощно замотала головой. По-моему, меня сейчас стошнит от страха.

Это совершенно точно не являлось ни незнакомой мне частью обряда Роданицы, ни чьей-то милой шуткой. Передо мною стоял вовсе не заурядный псих, пусть и магически одаренный. Я находилась в полной власти самого могучего чернокнижника современности, причем совершенно больного на голову!

— Слав, не плач! — Степка в который раз ткнулся мокрым носом в мою шею и щекотно задышал над ухом. — Ну, прекрати! Не смей реветь!

— Я и не реву, — чужим голосом вновь повторила я, не оборачиваясь и не отрывая лица от промокшей насквозь подушки. Я действительно не плакала — наверное, потому, что у меня просто не осталось слез…

…Старый некромант лично проводил меня до отведенных мне покоев.

— Здесь ты найдешь всё, что тебе может понадобиться: постель, одежду, еду. Держать тебя взаперти я не собираюсь, ходи, где хочешь — всё равно, убежать отсюда невозможно. Самое для тебя правильное — смириться со своим положением. Здесь, в этом замке, тебе предстоит провести остаток своей жизни, — холодно сообщил колдун. — И предупреждаю тебя: если каким-то невероятным образом ты сумеешь наделать глупостей и воспрепятствовать осуществлению моих планов — пеняй на себя. Легкой смерти не жди. Кровь и плоть ведуньи-девицы — ценнейший компонент черной магии. Некроэнергия, опять же….

Чернокнижник говорил равнодушно, обыденно, не пытаясь запугать, однако я почувствовала, как от страха у меня между лопатками заструился ледяной пот.

Светелка оказалась неожиданно уютной. Каменные стены были затянуты гладкой шелковистой тканью приятного тускло-коричневого цвета, на полу лежал пушистый бежевый ковер. Вся мебель: огромная кровать, стол, лавки, лари и поставцы — темного резного дуба. Массивный очаг. На стенах несколько картин непонятно-мистического содержания. Справа — дверь в просторное помещение, оборудованное здоровенной мраморной бадьей для омовений, напротив нее — высокое, почти в мой рост, невиданное зеркало, отразившее слегка растрепанную девушку в расшитом ритуальном одеянии, с перепуганными глазами и застывшим лицом — меня. И в спальне, и в комнате с купелью — неширокие окна с ячеистыми оконницами. Я осторожно приоткрыла одну из створок и выглянула на улицу.

Лучше бы я этого не делала.

Замок колдуна окружала совершенно бесплодная каменистая пустошь, которая простиралась примерно на полверсты от его высоких стен, сложенных всё из того же серо-желтого камня. И кроме этого больше ничего не было…. То есть, совсем ничего — ни неба, ни солнца, ни земли, ни воды, ни кустика, ни травинки, ни ветерка. Только холодный потусторонний свет, льющийся неизвестно откуда. Прямо за пустошью начиналась неподвижная серая мгла. И это был вовсе не туман, как в первый миг напрасно понадеялась я, а самое настоящее небытие без ночи и дня. Вечные Сумерки.

Наверное, так могла бы выглядеть Преисподняя. Или это она и была…

Вот теперь я совершенно точно перестала сомневаться в том, что сумасшедший колдун на самом деле перенес меня в иной мир, созданный больным разумом.

Но какой же мощью должен в таком случае обладать этот самый разум? Магия какой безбрежной силы сосредоточилась в руках чародея, способного сотворить свой собственный мир? Насколько я знала, такое было не по плечу даже самому Тешену Твердому!

И что могу противопоставить этому разуму и этой сокрушительной магии я, едва научившаяся колдовать доморощенная ведунья?!

Слезы не принесли мне облегчения, но когда тупое безысходное отчаяние заставило их высохнуть и глубоко запустило в мои плоть и кровь свои костлявые пальцы, я пожалела о том, что не могу больше плакать. По крайней мере, была бы хоть при деле…

Ай! Внезапно острая боль пронзила мне шею, и, подпрыгнув на месте, я резко повернулась, уронив на пол подушку.

— А ты так ничего, вкусная, — облизнувшись, сообщил мне Степка, предусмотрительно убравшийся на другой конец кровати. — В голодную годину можно становиться вампиром.

— Степ, ты что, сошел с ума?! — поморщившись, я потерла укушенное место и с недоумением уставилась на собственную руку, перепачканную кровью. Острые кошачьи зубы в нескольких местах пробили кожу.

— Я-то — нет, — насмешливо фыркнул кошак, — а вот ты, похоже, да! Ты что, собралась сложить лапки, покориться этому старому извращенцу, выступить в почетной роли племенной коровы и наплодить ему таких же ненормальных детишек-некромантов с наследственной манией величия?! Кто первый подсуетился, тот и женился, а? А где же борьба за свою любовь, грубо попранную измазанными в кладбищенской грязи некромантскими сапогами?!! Или тебе всё равно — что тот, что этот? Вот собственными бы тебя зубами за такое загрыз, ей-ей!

— Да ты, смотрю, уже начал, — уныло протянула я. — А что, у меня есть выбор?

— Слушай-ка, а ты случайно не заболела? — преувеличенно забеспокоился Степан. — Ты тут ничего такого не пила, не ела — может, уже и опоили чем, изверги?

— Это ты о чем? — я сильно потерла ладонями свое отекшее лицо.

— Как о чем? Да я просто не узнаю свою хозяйку! Во-о-от, в-о-от что делает с людьми дворцовая жизнь! Разве ты позабыла старинное правило? Если даже тебя проглотили, у тебя есть как минимум два выхода!

Шутка была так себе: с длинной бородой, да и к тому же сомнительного толка; однако она как нельзя лучше отображала моё положение, и я слабо улыбнулась. А котик-то мой прав!

— Прости меня, Степ, — покаянно сказала я, наскоро зачаровала кровоточащий укус и громко высморкала распухший нос. — Честное слово, я растерялась. А кто бы не растерялся, оказавшись в лапах самого могущественного злодея современности, да в придачу ещё и больного на всю голову?

— А я знаю, кто! — немедленно похвалился кот.

— Ну и кто? — вздохнула я. — Дар? Тешен? Перенег? Тоже мне, сравнил…

— Не-а! Не верно! Не угадала, не угадала! Ну, ладно, так уж и быть, даю тебе вторую попытку!

— Степ, — вздохнула я, — честное слово, не в том я сейчас настроении, чтобы загадки разгадывать.

— Эх, ты! — укоризненно посмотрел на меня кошак. — Ну, что с тобой поделать, придется подсказать. Это же я! Так, и чего такого смешного я сказал?! Между прочим, пока некоторые малодушно жевали казенную подушку, я успел весь замок облазить!

— Врешь! — от трусоватого Степки трудно было ожидать подобных подвигов.

— Сама так соври! — бойко парировал Степан. — Вот если бы ты полдня не провалялась, истекая жалостью к несчастной себе и к своей загубленной жизни, мы бы с тобой на пару тут всё бы уже разнюхали!

— Степ, — серьезно спросила я, почувствовав, что на этот раз врунишка-кот говорит чистую правду, — а что это вдруг тебя на подвиги потянуло? Ты, конечно, парень рисковый, это всем известно, но не до такой же степени, чтобы в одиночку рыскать по жилищу некроманта, которое наверняка под завязку напичкано черной магией и нежитью!

"Рисковый парень" немного погордился, но затем все-таки сказал, хихикая:

— Эх, ты! Вот к чему приводит элементарное невнимание! Каким же ты местом своего чернокнижника слушала? Тебе же было ясно сказано: ходи, где хочешь, делай, что хочешь, только сбежать не пытайся. Вот я и ходил.

— И что увидел?

— Да то, что ходить здесь действительно можно везде, хотя на что ни посмотри — всё аж искрится от магии. Ну, нежить есть, немного. Но на меня никто даже и не глянул.

— Интересно, почему? — хмыкнула я. Кот пожал плечами:

— Приказа не было, я так думаю… или, наоборот, был — не трогать. Ну что, пошли? Сама всё посмотришь.

— Тиш-ш-шше! Ты что, специально так топаешь?! Ой! Смотри, куда идешь! Ну, всё, теперь нам точно хана — сейчас сюда ползамка сбежится… да не трогай ты уже эту табуретку, пусть теперь там себе и валяется! Ну, вот опять, ты что, нарочно?!

Нет, не нарочно. Кто ж виноват, что не умею я красться по бесконечным каменным залам и коридорам бесшумной серой тенью? Подобно другой тени, очень говорливой такой…

— Степ, не ворчи. Ничего страшного не произошло. Ну, уронила я табуретку, что дальше? Интересно, какой дурак ее тут вообще поставил?!

— Так ты вчера и поставила! Когда на верхнюю полку за книжкой лезла.

Кто бы сомневался? Крайней, как и всегда, опять назначена я!

— Степ, да кого здесь вообще волнует, где мы с тобой шастаем и чем занимаемся? Ты сегодня вообще в этой части замка хоть кого-нибудь видел? А вчера? Или третьего дня? Вот и я не видела.

— То, что мы никого не встречаем, ещё не означает, что тут никого нет, и никто за нами не следит, — глубокомысленно возразил кот и зловещим голосом посулил: — Вот объявится твой некромант, и огребем мы с тобой за наши проделки на орехи! Мне что, меня-то он просто по-быстрому прикончит (а у кошек, между прочим, девять жизней!), а вот на тебе этот извращенец за это немедленно же-е-енится! И будешь ты всю жизнь му-у-учиться! Уу-у-уу! Ну что, стра-а-ашно?!

— Очень страшно! — согласно закивала я. — Степ, а нельзя наоборот, а?

— Это как? — озадачился кот.

— Ну, чтобы колдун меня убил, а на тебе женился?

— Нетушки, — с достоинством отверг мою идею Степан, — мне все эти ваши неприличные штучки и вовсе без интересу!

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. М-да. Впрочем, именно напускное пренебрежение к опасности, порой доходящее до бравады, и помогало нам самим не сойти с ума от страха. Идущие на смерть оживленно приветствовали друг друга…

С того момента, как нас со Степкой затянула воронка перехода в иномирье, по моим подсчетам уже пошла четвертая седмица. Конечно, отсутствие привычного хода небесных светил не позволяло определить точно, сколько дней мы провели в плену у серой мглы. Однако потусторонний свет то разгорался, делая туманную пелену ярче, то временами почти совсем угасал, уступая место густым сумеркам. "В этой дыре ни настоящего дня, ни нормальной ночи нет", — презрительно ворчал Степан, и с его легкой руки (то есть, лапы) мы так и нарекли этот мир: Дыра. Поборов первый приступ отчаяния и малодушия, вслед за неугомонным котом я принялась изучать то место, куда нас забросила злая воля сумасшедшего чернокнижника, и за минувшие дни мы умудрились облазить замок от подвала до чердака, а также его окрестности.

Творение Сивелия напоминало криво стоящий на тарелке горшок с кашей: замок оказался довольно высоким, пузатым, с несуразной плоской крышей и круглым выступом на самой маковке — ну точь-в-точь ручка на крышке! Редкие окна вполне могли сойти за мазки глазури, нанесенные для украшения. Изнутри это строение поражало обилием переходов, залов и лестниц. Практически все помещения были лишены какой-либо отделки: повсюду мы видели голые каменные стены, гулкие полы и закопченные зевы пустых холодных очагов. Нежити действительно было немного, причем довольно необычной. Безликие полупрозрачные фигуры бесшумно скользили по замку, не обращая на нас своего внимания и стараясь не привлекать нашего. Кот на полном серьезе пытался мне доказать, что это были призраки домовых. Именно они ежедневно приносили в нашу со Степкой комнату холодную невкусную еду и лохани с ледяной водой для мытья. Я понемножку подогревала хотя бы пищу с помощью нехитрых заклинаний. Сивелий не снизошел до того, чтобы заблокировать или хоть как-то ограничить мою магию, и это, кстати, наводило меня на очень грустные мысли: высокомерное пренебрежение, с которым ко мне отнесся колдун, могло свидетельствовать только об одном — старый некромант не считал меня хоть сколько-нибудь достойным противником. Однако моя магия начала потихоньку подтаивать: сложенный из желто-серых шероховатых булыжников замок и каменистая пустошь не давали мне, магу земли, практически никакой возможности пополнить силы. Жалкие крохи, которые в этих условиях мне удавалось выцедить из скудной еды, худо-бедно позволяли иметь неприкосновенный запас на самый что ни на есть черный день, но повседневное бытовое колдовство пришлось свести к самому минимуму.

Каменистая пустошь окружала этот шедевр зодчества неравномерно: где-то она простиралась всего на полверсты от замка, а где и на все три. Точнее установить нам не удалось — уж там-то хищной нежити было всё-таки предостаточно. Правда, в отличие от природной среды обитания, многочисленные умертвия и вурдалаки не рыскали повсюду, а непонятно зачем удерживались в подземных пещерах, запечатанных магией. Оттуда при моем приближении начинало доноситься громкое азартное сопение, а также прочие звуки, красноречиво свидетельствующие о том, что она, нежить, всё же не теряет надежды в один прекрасный день устроить себе праздник живота за мой счет.

Мне даже страшно было подумать, чем именно Сивелий на самом деле кормит свою свору.

Лишний раз судьбу искушать не хотелось. Конечно, чары, препятствовавшие осуществлению этих скромных надежд, как две капли воды походили на те, что использовались в Долине Драконов, то есть могли легко удержать взрослого крылатого ящера. Но в свое время лично мне они не помешали проскочить через защитный барьер и со всего маху влететь в логово сапфирового дракона…

Так что, мы со Степкой решили пока ограничиться тем, что перепробовали на зуб все заклинания, скрепляющие этот неприглядный мир, попытались поковыряться в его внешнем охранном контуре (совершенно безрезультатно), а затем плотно оккупировали библиотеку в поисках хоть каких-нибудь сведений касательно разных миров и способов перемещения между ними. Я, как и нежить, тоже не теряла надежды.

У меня просто не было права сдаваться. Я совершенно точно знала: если сумасшедший старик сумеет провести обряд магического венчания, то несокрушимые чары привяжут меня к нему навечно, и даже смерть одного из нас не сможет их разрушить. Я потеряю Дара, я потеряю себя, и всё, что мне останется — это беспомощно наблюдать за тем, как мои собственные дети будут один за другим становиться монстрами в человеческом обличии, повинуясь могучей воле породившего их колдуна.

Что самое странное, играть в лазутчиков нам никто не мешал! Обитавшая в замке нежить, как я уже говорила, ни мне, ни Степке не докучала, да и Сивелию не было до нас никакого дела. Похоже, у некроманта накопилось достаточно забот в других мирах — в здешних чертогах он, хвала Богам, больше не появлялся. Иногда я тешила себя пустыми надеждами на то, что про меня совсем позабыли.

Но это было в редкие мгновения слабости, которые я позволяла себе только в виде исключения. С упорством древоточца я пыталась прогрызть выход из того положения, в котором оказалась по воле чокнутого колдуна.

— Степ, — я потерла усталые глаза, — ты куда опять залез? Ты, кстати, не помнишь, куда я вчера сунула книгу "Междумирье"? Что-то не могу найти, а там было кое-что интересное, хочу ещё раз прочитать.

— А как оно выглядит, это твоё "Междумирье"? — пропыхтел откуда-то неграмотный кот. Я улыбнулась.

— Небольшой такой том в рыжей кожаной обложке, сильно потертый. Степ, да ты где?

— Здесь я, — Степка вынырнул из-под стоящего в углу комнаты книжного шкафа, брезгливо отряхнулся и чихнул. — Ну и пылища тут у них! Совсем эти домовые-призраки разленились! Вот то ли дело наш Микеша!

— Степка, сколько тебе повторять, это не призраки домовых, а нойны! — рассеянно поправила я кота, разворачивая очередной пыльный свиток. — Строго говоря, бытовой нежитью они и не являются. Если честно, я вообще не представляю, как Сивелий их к здешнему хозяйству приспособил. Ну да что тут удивляться — у него и упыри друг с другом только что не раскланиваются…. Обычно нойны стихийно заселяют пустующие пещеры и развалины. Считается, что они — побочный продукт некоторых некромагических заклинаний, правда, не знаю, каких именно. Нойны всеядны. Иногда могут быть довольно агрессивны… а что ты, друг мой, собственно, под шкафом забыл?

— Не забыл, а нашел!

— И что ж нашел? Степ, ты мне скажешь наконец, где книга?

— Да погоди ты со своею книгой! — отмахнулся Степан. — Ты лучше посмотри, что у меня тут!

— Под шкафом? — подозрительно уточнила я. Кот утвердительно кивнул, затем запрыгнул на стол, непочтительно прошелся по свиткам пергамента и уселся передо мной.

— Ну и как тебя следует понимать? Ты что это по книгам топчешься?

— Слав, ау! — Степан нахально помахал лапой перед моим носом, заставив слегка отшатнуться. — Ты меня слушать-то будешь? Или сама станешь искать точки разрыва в магии?

— Что?!… Что ты сказал? — осипшим от волнения голосом переспросила я.

— Что слышала! — огрызнулся наглый кошак. — Ну, что, рассказывать? Слушать будешь? Или ещё почитаешь?

— Ты… правда нашел точку разрыва? — мой голос дрогнул.

Вокруг нас всё было плотно нашпиговано самыми разнообразными чарами. Этот созданный явно на скорую руку мир вдоль и поперек пронизывала магия, которая, похоже, не давала Дыре рассыпаться на части. Серая мгла тугим коконом укутывала её, связывая в единое целое. А может, она попросту выполняла функции защитного контура, причем двойного (без спроса не войти — не выйти).

Даже если бы я была великим путешественником по мирам и назубок знала все до единого заклинания перехода (а я не знала ни одного!), мне ни за что не удалось бы пробиться сквозь мощные чары, которыми старый Сивелий огородил свое творение.

Однако колдун запросто покидал пределы своего убежища, а потом возвращался обратно. Каждый раз снимать, а затем ставить обратно заклинания такого уровня было нереально — попросту сил не хватит. А, значит, что? Значит, где-то на такой случай должна быть предусмотрена дверка!…

— Степ, ты что, на самом деле нашел место разрыва заклинаний? Под шкафом??!!!

— Ну-у-у, — закатил глаза котяра, — вряд ли это именно то, чем пользуется твой старикашка. Но для нас с тобою, я думаю, сойдет. Не красное крыльцо, конечно, к нему нас так просто не подпустят. Скорее — дырка в заборе. Если ты, конечно, всё-таки сумеешь подобрать подходящее заклинание…

М-дааа! Я быстро поняла, почему старик Сивелий умудрился не заметить дефекта в собственноручно наложенных чарах. Искомое место уютно расположилось в самом дальнем и темном углу библиотеки под здоровенным книжным шкафом, битком набитым ветхими рукописями. Чтобы добраться до нужной точки, мне пришлось улечься прямо на пыльный, годами не мытый пол и глубоко просунуть руку под самый низ этого громоздкого предмета мебели. Его ножки имели форму птичьих лап с длиннющими когтями, очень противными, так и норовившими царапнуть мою кожу.

— Слав, чуть правее! Правее, а не левее! Вот так, хорошо, а теперь тянись, ещё, ещё…

— А-пчхи! — я чуть не ткнулась носом в грязный пол. — Степ, всё, дальше не получается, рука не лезет!

Хорошо коту: ввинтившись под шкаф юркой змейкой, он без труда пробрался в самую глубину и теперь с энтузиазмом руководил оттуда моими попытками вслепую нашарить ту точку, где по оплошности колдуна сошлось больше двух линий, ограничивающих различные заклинания. В таких местах их сила могла либо многократно возрасти, либо вовсе исчезнуть, образовав так называемый разрыв.

Для того чтобы оплести связующей и защитной магией целый мир, пусть и крошечный (по меркам миров, конечно), Сивелию пришлось накладывать чары по частям, создавая из них некое подобие рыбьей чешуи. Идеально подогнанные друг к другу, "чешуйки" покрывали творение чернокнижника плотным панцирем, не оставляя мне ни малейшего шанса для создания межмирового перехода (даже если бы я это умела!). И вот теперь, пыхтя и отдуваясь, я пыталась нащупать то самое слабое звено в колдовстве, которое каким-то чудом отыскал чующий чужую магию кот, и которое могло дать нам со Степкой призрачную надежду на спасение.

— Слав, — укоризненная мордочка с пыльными усами вынырнула прямо перед моим носом, — ты что, не чародейка, что ли? И что ты тогда корячишься? Возьми да и сдвинь шкаф в сторону каким-нибудь заклинанием!

— Степ, — процедила я сквозь зубы, продолжая свой нелегкий труд по выкручиванию собственного плечевого сустава, — я не могу заклинанием. В этом бесовом мире каждая крупинка моей магии — на вес золота, забыл?

— Пф-фф! — фыркнул кот, вкручиваясь обратно под шкаф. — Дыра — она и есть Дыра! Ох, и повезло ж тебе, Славка!

— Да уж, — натужно просипела я, — не знаю только, куда от такого везения деваться!

— Ну, давай, давай, ещё капельку! — Недолго думая, Степка крепко прихватил меня за пальцы острыми зубами и потянул. Я зашипела от боли, но решительный кот и не подумал испугаться злобной укушенной ведьмы, а с набитым ртом продолжит меня понукать: — Ага, вот, теперь сама смотри!

Есть!!! Под моей ладонью в тугом кольце враждебных чар колючим ледяным завитком подрагивала пустота, бездонная, бесплотная, готовая принять в себя чужую силу! Мою силу! На мгновенье я замерла, накрыв точку разрыва рукою, привыкая и примериваясь к ней, а затем резко вскочила на ноги.

— Степка, да ты просто молодец! — искренне похвалила я выехавшего из-под шкафа на моей прокушенной конечности довольного кота. — Но если ты, поганец (быстрым движением, подсмотренным в свое время у Дара, я свободной рукой перехватила нахальное животное за шкирку и ощутимо встряхнула), ещё раз меня цапнешь, то я тебя сама съем! И зайцы, кстати, целее будут. Тебе понятно?

— Понятно, понятно, — торопливо выплюнул мои пальцы захваченный врасплох Степан, — Славочка, ты что?! Я ж хотел как лучше!

— А получилось как не дай-то Боги, — мрачно процитировала я великого князя Велимира, чья способность сказануть что-нибудь этакое давно вошла в легенду, и разжала руку. — Ладно, ты лучше мне книгу найди.

— Да вот твоё "Междумирье", ты ж его вчера сама под стол и сунула, — притворно проворчал кот, втихомолку радовавшийся, что легко отделался. Пятясь задом наперед и распушив от усилия свой роскошный хвост, он выволок к моим ногам рыжий потертый том. — А зачем тебе книжка про это самое междумирье, а?

— Степ, в этой библиотеке нет никаких сведений о перемещениях между мирами, — я быстро и осторожно перелистывала страницы ветхого фолианта, — по крайней мере, я не нашла. Похоже, они хранятся где-то ещё, там, куда нам с тобою нет доступа. Однако вот в этой самой книге написано про то, как попасть в междумирья, а затем идти в иные миры.

— Да ты можешь мне внятно объяснить, что это за междумирья такие?! — завопил потерявший свое и без того небогатое терпение Степан.

— А вот послушай, — я нашла нужную страницу и прижала пальцем начало строки. — "Иной раз силы могучие и неведомые создают некие отголоски сотворенных ими миров, которые затем могут служить переходом между этими мирами или же неприступными рубежами между оными. Так, они ни на что не похожи, их плоть и дух условны и есть порождение непознанного. Если творцом не замыслено обратное, таковые междумирья суть ступени, шагая по которым можно покрыть расстояния, неподвластные разуму смертных". Всё понял?

— Не-а! — восхищенно пропел кот, — но звучит-то как! А ещё разок прочтешь?

— Будет с тебя, — усмехнулась я. Мне и самой в этой фразе была понятна едва если половина, но она пробудила слабенькую, почти невесомую надежду на то, что можно попробовать навести шаткие магические мостки из Дыры в некое междумирье, а оттуда шагнуть дальше — как повезет. Хуже, по крайней мере, не будет. Это приблизительно как не сразу напрямую из светелки в светелку проходить, а через находящуюся между ними галерейку. Ну, очень приблизительно…

— А сразу домой, что ли, нельзя? — недовольно спросил Степан, выслушав мои рассуждения.

— Нельзя, Стёп, — вздохнула я. — Не умею я в другой мир переход открывать. И заклинания не знаю. И взять негде.

— А в это самое междумирье, значит, умеешь? — кот подозрительно сощурился.

— Ну, заклинание-то я нашла! — я изо всех сил постаралась, чтобы мой голос звучал бодро. Ой, кажется, перебор… — Вот оно, можешь сам посмотреть!

— Угу, угу… а тренироваться на ком будешь? На нойнах? Или упырей в яме наковыряем?

— Степ, — я закрыла глаза, чтобы не видеть насмешливых желтых глаз, на самом дне которых плескался страх, — я тебя обманывать не буду. На это заклинание моих сил хватит. То есть, должно хватить, — неловко поправилась я, — Но только один раз.

— Это значит…? — подался вперед Степан.

— Это значит, что тренироваться мне придется на нас с тобой.

Пока мой кот молча (чудо, чудо!!!) переваривал услышанное, я вновь обратилась к книге, разумно рассудив, что чем тщательнее я изучу ее содержание, тем больше у нас со Стёпкой будет шансов пережить эту "тренировку". Спешка, как известно, хороша только при ловле блох, и бабушка Полеля всегда повторяла мне: "Поспешай, не торопясь!". Уж лучше потратить день на тщательное изучение материала, нежели провалиться в демоновы пустоши без единого шанса вернуться обратно.

Жаль вот только, что моим благим намерениям не суждено было сбыться…. Я едва успела затвердить ключевое заклинание, открывающее переход между миром и междумирьем, как тяжелая дверь, отделяющая библиотеку от широкой пустынной галереи, настежь распахнулась, от всей души гулко бумкнув о стену. На пороге стоял сам властелин Дыры, Мастер Сивелий Ненормальный, собственной персоной.

От неожиданности я подскочила на месте чуть не на полсажени, едва не кувыркнувшись на пол. Хорошо, хоть, не заорала дурниной на весь замок…. Взвывший от страха внутренний голос, тем не менее, сумел из себя выдавить, что вряд ли старый чернокнижник оценит мои героические усилия по организации собственного побега из отведенного мне уютного застенка. То есть, может, конечно, и оценит, но весь вопрос — как именно?

Плавным движением я переправила рыжий томик под стол — а не стоит прежде времени давать старичку лишнюю пищу для раздумий. Скользнувший туда же Степан немедленно улегся пузом на драгоценную книжку. Стараясь не делать лишних движений (и вообще не делать никаких, чтобы не была так заметна бьющая меня дрожь), я заставила себя поднять глаза — и тут же сжалась под равнодушным бесцветным взглядом. Несколько мгновений мы молчали: я — птичка, замершая перед змеей, и он — та самая змея, неторопливо размышляющая, как бы ей половчее проглотить пойманный обед. Затем Сивелий пожевал тонкими губами и сухо велел:

— Пойдем.

— Куда это?! — я поплотнее вжалась в кресло.

— Надо спрашивать не "куда", а "далеко ли"? — наставительно свистнул из-под стола суеверный кот.

— Далеко ли? — послушно переспросила я.

— Близко, — слегка дернул бровью невозмутимый колдун. — Сейчас будет проведен обряд магического венчания. Вставай, не вынуждай вести тебя силой.

Что-то он решил поторопиться — как ни считай, пять седмиц ещё не миновали. А, впрочем, какая уж разница…

— Н-н-не п-пойду! — я изо всех сил вцепилась в подлокотники, так что ногти побелели.

— Не делай глупостей, — холодно посоветовал Сивелий. — У тебя нет выбора.

— Но послушайте!.. — я отчаянно замотала головой. В тот же миг, повинуясь легкому движению пальцев чернокнижника, невидимая сила выдернула меня из-за стола и поволокла из библиотеки, вдоль по галерее, вниз по широкой лестнице и прочь из замка. Колдун отщелкнул к окну кинувшегося было за мною Степку, захлопнул дверь и двинулся следом.

Неширокая речка текла из ниоткуда в никуда. Вот именно так: темная, покрытая мелкой рябью вода бесшумно выныривала в сотне локтей от замка прямо из небытия, а саженей через тридцать точно так же исчезала. Плоские берега были кое-где покрыты редкими пучками полевицы, сурепки и тысячелистника. В нескольких шагах от речушки одиноко торчал худосочный ракитник, густо усыпанный слегка привядшими ярко-желтыми цветами, и тоскливо подрагивал своими поникшими ветками. Несмотря на то, что я истосковалась по земле, по настоящим растениям и бегущей воде, мне не хотелось даже приближаться к этому вроде бы живому кусочку, невесть как занесенному в тусклую мертвую Дыру — таким безнадежным унынием веяло от реки. Присмотревшись, я поняла, что и куст, и река, и даже берега были перенесены в этот мир из разных мест, а тут кое-как сляпаны вместе — небрежно, на скорую руку, как и всё здесь. Несчастный ракитник даже воткнут был криво, так что с одного бока из земли выглядывали подсыхающие корни…

Я вздохнула. Как ни нуждалась я в подпитке своих сил, глупо было надеяться, что потрескавшаяся пересохшая земля — даром что вода совсем рядом! — отдаст мне хоть каплю своей магии.

— Что ты встала? — холодно поинтересовался бесцветный голос. — Иди к реке.

Старый Сивелий, не останавливаясь, прошел мимо меня, приблизился к понурому ракитнику и вытянул вперед левую руку. В правой же мелькнул небольшой прямой кинжал, и, пробормотав себе под нос какое-то заклинание, некромант провел лезвием по собственной ладони. Рука немедленно вспухла алой дымящейся полосой, и на сухую землю закапала густая кровь.

В тот же миг то место, куда упали тягучие капли, вспыхнуло, и вокруг куста побежала огненная дорожка. Она резво обогнула чахлый ракитник, заключая его в кольцо зловещего бездымного пламени. Его языки взметнулись вверх и тут же опали. Кровавый огонь погас, оставив после себя узкую черную полосу, замкнувшую ракитовый куст в широкое, сажени в четыре, кольцо.

Я похолодела от страха. Перед моими глазами творилась магия крови, старинная, редкая, но от этого не менее зловещая. Вот уж не знала, что она до сих пор кем-то практикуется — ведь чародеи давным-давно от нее отказались (исключения, конечно, бывают, как и во всём, однако нечасто, ибо за этим следует суровое наказание — того, кто рискнул обратиться к любой разновидности подобной магии, навсегда изгоняют, предварительно лишив магического дара). И это вполне гуманно, если принять во внимание, к каким именно силам приходилось обращаться и чем потом за всё это платить. Поговаривали даже, что применивший магию крови колдун добровольно обрекает свою душу на вечное проклятие…. Лишь иногда, очень редко, при принесении важнейших обетов, позволялось дать клятву на крови.

Оказывается, отказались, да не все.

— Ну вот, — с удовлетворением сказал старик, пряча нож, — дело сделано. Силы, призванные соединить нас, уже здесь. Всё, что нам осталось сделать — это шагнуть в круг, воззвать к этим силам, принести им жертву и трижды три раза обойти вокруг ракитника, творя заклинания. Подойди ко мне и дай руку!

— И кто ж будет творить эти самые заклинания? — полюбопытствовала я, пряча руки за спину.

— Как это — кто? — колдун слегка приподнял бровь. — Я.

— А разве вы можете провести обряд над самим собой?

Да уж, похоже, что даже когда моё бездыханное тело понесут на кладбище, я и тогда не удержусь от уточняющих вопросов…

Сивелий надменно выпрямил тощую спину.

— Я — величайший маг всего сущего, — поведал скромный старец. — Для обращения к силам мироздания мне не нужны посредники. Посему — довольно разговоров. Подойди ко мне.

Ага. Всё понятно. Любопытство немедленно испарилось, оставив после себя одно-единственное желание: быстренько смотаться вслед за ним. Но вот это уже было сложнее: невидимые руки по-прежнему крепко удерживали меня. Слегка потрепыхавшись и окончательно осознав тот факт, что удрать от сумасшедшего мага не выйдет, да, собственно, и некуда, я неохотно перестала дергаться, собрала остатки самообладания и мрачно ответила:

— Не пойду. Лучше убейте сразу.

К моему удивлению, старый некромант и не подумал на меня сердиться. Наверное, такая мелочь, как протесты несогласной со своею участью жертвы, давно не вызывала в нем никаких эмоций.

— Ну, это-то я всегда успею, — сухо сообщил он, а затем поинтересовался: — Ты что, и вправду думаешь, что я испытываю нужду в твоем согласии? Видишь ли, дело в том, что мне вполне достаточно и твоего присутствия. Ты — никто, моя собственность, моя вещь, которая не может противостоять моей воле!

Сивелий качнул головой, и меня потащило к очерченной на земле окружности. Отчаянно забившись, я попыталась разорвать удерживающее меня заклинание, но без толку — умирающий куст, окруженный выжженной полосой, неумолимо приближался. Когда я очутилась рядом с колдуном, тот с неожиданной для столь древнего и на вид немощного существа цепкостью и силой ухватил меня за запястье и рванул вперед, заставляя шагнуть в магический круг. Я машинально выставила вперед свободную руку, покрепче зажмурилась и стиснула зубы, чтобы позорно не завизжать во весь голос от бессилия и страха, и… неожиданно всё прекратилось! Ледяные пальцы некроманта вдруг царапнули мою кожу и разжались, и я, с размаху налетев на что-то, плюхнулась на землю, по своей твердости мало чем уступающую камню. Поскуливая от боли в отбитых частях тела, я осторожно приоткрыла глаза.

Старый Сивелий застыл в нескольких шагах от меня с совершенно безумным видом. Его ошеломленный взгляд был прикован ко мне, а точнее, к моей левой руке. На ней, переливаясь всеми оттенками радуги, сияло обручальное кольцо. От тонкой золотой полосочки то и дело отрывались крохотные искры, окутывая мои пальцы облаком дрожащего света.

— Ведь я же велел — никаких артефактов! — рявкнул колдун, приходя в себя. Его привычное равнодушие словно корова языком слизнула, и он трясся от едва сдерживаемого гнева. — Убью мерзавок!

— А к-к-кто у н-н-нас м-м-мерзавки? — я немедленно вылезла с вопросом, стараясь не очень громко лязгать зубами.

— Да обе старые дуры-княгини, — раздраженно буркнул старик. — И где только Велимир себе таких тупиц нашел?

Да, что-то в этом роде я и подозревала. Правда, меня всё мучили сомнения: кто из них так постарался, Дивея или Валина? Лично я больше склонялась к варианту Дивеи, уж больно она торжествовала. Как оказалось, напрасно. Обе хороши.

— Что за кольцо? — хмуро спросил Сивелий, прервав мои размышления.

— Обручальное, — в тон ему нехотя ответила я, понимая, что вранье тут вряд ли поможет.

— Не говори ерунды, — отмахнулся чернокнижник, — никакое обручальное кольцо не способно на такие штучки. Впрочем, это неважно. Сними его немедленно.

Я крепко стиснула руки и прижала их к груди:

— Не могу. Оно не снимается. Нет, правда не снимается! — и для убедительности подергала плотно сидящее колечко.

— Чушь! — фыркнул Сивелий и шагнул ко мне. — А ну, дай сюда! — и, не дожидаясь того, чтобы я сама протянула ему руку, нагнулся и вцепился в сверкающий ободок.

Ох, он и заорал! Хорошо так заорал, от всей души (если она у него, конечно, ещё осталась)! Кольцо полыхнуло призрачным светом, заставив меня зажмуриться, раздался грохот, и некроманта с силой отшвырнуло сажени на три, не меньше. Злобный старец влетел спиной вперед в чахлый ракитник, чуть не вывернув с корнем это совершенно необходимое для венчального ритуала растение. Несчастный куст при этом потерял почти все свои цветы и добрую половину листьев, однако смягчил удар, приняв колдуна в свои негостеприимные объятия.

Кряхтя и отплевываясь, Сивелий принялся выбираться на волю. Между тем, умирающий ракитник вцепился в своего врага хоть и из последних сил, но накрепко, куда там знаменитому волчьему дереву! Сообразив, что колдуну сейчас не до меня, я, наплевав на боль, вскочила на ноги и быстро-быстро похромала к замку.

Ага! Прям щас! Я не успела прохромать и полпути, как печально знакомые чары стиснули меня так, что я взвыла от боли, и бесцеремонно поволокли назад, туда, где меня ждал исцарапанный, перепачканный, разъяренный Сивелий, наскоро заговаривающий обожженную руку (мои пальцы, надо заметить, ничуть не пострадали).

— Дрянь! — презрительно выплюнул он, — Дура и дрянь! Решила попробовать удрать от меня? Напрасно! Это ещё никому не удавалось.

— Может, я первой буду? — прохрипела я, задыхаясь во всё крепче сжимающих меня невидимых руках. Старик мелко затрясся от смеха. Его бесцветные глаза полыхнули безумием.

— Да ты к тому же ещё и идиотка! — злорадно сообщил он. — Куда бежать-то? Ты же в моем мире, безмозглая!

Это верно. Я угрюмо уставилась себе под ноги. Между тем, Сивелий вновь приблизился ко мне. Не рискнув ещё раз хвататься за хищно поблескивающее кольцо (вредное украшение не растерялось и метко плюнуло в колдуна ярко-красной искрой, заставив того зашипеть от боли), он осторожно поводил около него руками, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Я бы, не задумываясь, отрубил тебе руку, — через некоторое время сказал он, — если бы от этого был прок. Однако проку не будет. Этот демонов артефакт всё равно не пропустит тебя в магический венчальный круг. Принцип его действия мне пока неясен. Но нет такой магии, с которой я не смог бы совладать. Рано или поздно я разгадаю эту загадку.

Я подняла голову.

— И не думай, что я буду из-за этого менять свои планы, — продолжил он, по всей видимости, заметив, как заблестели мои глаза. — Тебе всё равно придется исполнить свое предназначение и стать матерью моих наследников. Я больше не стану с этим тянуть ни единого дня. Ну, а если рожденные тобой дети будут лишены магического дара — что ж, тем хуже для них.

О, Боги Пресветлые? Он что, на самом деле это сказал?! Он что, на самом деле имел в виду именно то, о чем я подумала?!! Я опять забилась в стиснувших меня невидимых руках, из последних сил пытаясь стряхнуть с себя удерживающие чары.

— Не делайте этого, Сивелий, — просипела я, до конца почувствовав тщетность своих наивных трепыханий. — Отпустите меня, пожалуйста. Ведь Дар, мой жених, — тут я помахала рукой с кольцом, которое с подозрительной готовностью заискрилось, — ни за что не отступится. Он всё равно меня найдет. Поверьте мне, вместе со своим учителем и другими магами Синедолии он перевернет все миры, поставит их с ног на голову, но доберется до того, кто похитил его невесту! Ну, и зачем вам такая проблема в моем лице?

Сморщенное лицо старика приобрело неприятный бурый цвет. Он приблизился ко мне так близко, что я почувствовала его запах — сухой, сладковатый, с едва уловимым оттенком пыльной старости, — и дрожащим от ярости голосом прошипел мне в лицо:

— Конечно, не отступится! Никто бы на его месте не отступился! А знаешь, почему? Думаешь, из-за твоей неземной красоты? Или из-за выдающихся талантов? А, может, ты — богатейшая наследница обширных плодородных земель, и брак с тобою очень выгоден его княжеству? А? Может, я чего упустил? Нет? Не слышу! А-а-а, так ничего этого всё-таки нет? Тогда задумайся, для чего ты, простая девка, замарашка из глухого леса, не блещущая ничем, кроме непроходимого упрямства, вдруг понадобилась сыну великого князя? Не знаешь? Так я тебе расскажу! — Сивелий с плохо скрываемым злорадством смотрел на мое вытянувшееся лицо.

— Не надо, — прошептала я, — я не хочу вас слушать. Я всё равно вам не верю.

— Само собой, не хочешь! — расхохотался колдун. — Но придется. Тебе придется признать, что для этого мальчишки брак с тобою — тоже всего лишь способ основать династию магов! Не-е-ет, они вовсе не дураки — ни старый святоша Тешен, ни князь Велимир, ни его ушлый сынок! Они-то сразу сообразили, что именно можешь дать им ты. Они радовались, что ты как чародейка становишься всё сильнее и сильнее — а ещё бы им не радоваться! Ведь чем сильнее магия у матери, тем больше она сможет отдать своим детям. Вот, правда, ей самой ничего не останется… ой, неужели тебе и этого тоже не рассказали? — с откровенной издевкой в голосе поинтересовался он. — Не просветили, что мать-ведунья передает свой магический дар своим детям, весь до капельки? По кусочку: этому дала, этому дала, этому дала… пока сама не останется ни с чем! Не поведали, что именно поэтому чародейки не выходят замуж, предпочитая ведовство семье? Что, эти лицемеры благоразумно предпочли умолчать об этой крайне неприятной (для тебя, не для них) стороне дела? Я, по крайней мере, откровенен.

Да вот только этим умникам всё же не хватило соображения провести ритуал немедленно — чтобы уж наверняка привязать тебя. И я их опередил. Будь уверена, я очень скоро найду способ разрушить наложенные на тебя чары, и уж тогда тебе никуда не деться! Лучше смирись и прими свою судьбу. Если я увижу, что ты ведешь себя благоразумно, то твоя жизнь сможет стать такой, какой ты только пожелаешь. В моих силах выполнить любой каприз — конечно, в обмен на твою магию, отданную моим наследникам. И заметь, что я вовсе не обязан этого делать; я ещё раз повторяю: ты моя собственность и останешься таковой навсегда!

Некоторое время я ошеломленно открывала и закрывала рот, будучи не в силах вымолвить ни слова. Колдун с высокомерным презрением изучал моё вытянувшееся лицо, затем удовлетворенно кивнул.

— Похоже, ты меня поняла. Ну, наконец-то.

Я отчаянно затрясла головой. Я не верю ему, не верю, не желаю, не стану верить!!! Но, Боги Пресветлые, отчего же мне так больно?!..

В этот миг раздался оглушительный грохот, и небесный свод над нашими головами (если только можно назвать небом эту мутную желто-серую пелену) содрогнулся. Вскрикнув от неожиданности, я задрала голову и увидала, что мгла над нами расступилась, на несколько мгновений обнажив дрожащее лиловое марево заклинаний, окутывающих этот мир. Словно гигантский кулак неведомого оскорбленного исполина с размаху врезался снаружи в его поверхность, заставив ее прогнуться. Покореженный свод застонал и пошел во все стороны трещинами, но выстоял и даже сумел вернуть свою первоначальную форму. Затем последовал ещё один удар, потом ещё…. Сильный ветер наотмашь хлестнул меня по лицу, по земле пробежала зловещая хрусткая судорога.

В тот же момент колдун вскинул руки и срывающимся от ненависти голосом начал произносить незнакомое мне заклинание. С его высохших пальцев сорвался черно-фиолетовый сгусток чистой магии и устремился туда, где граница этого странного мира трещала и опасно прогибалась под натиском силы, атакующей ее извне. По пути он оформился в пульсирующий щит, который на огромной скорости влепился в купол изнутри, запечатав собою поврежденную поверхность. Яростно выкрикивая непонятные гулкие слова, от которых веяло такой жутью, что мне отчаянно захотелось зажать уши и завизжать, Сивелий отправил вверх ещё один щит, за ним другой, и вскоре лиловое пламя заволокло весь стонущий небосвод. Тот дрогнул ещё раз и вдруг с низким рокотом начал сворачиваться, забирая с самого края широкой полосой. От охватившего меня ужаса я зажмурилась и сжалась в комок, готовясь перейти в тот мир, где мне уже не будет больно и страшно.

И вдруг все смолкло. В наступившей тишине было только слышно, как тяжело дышит старый чернокнижник, да обреченно потрескивают ветки умирающего ракитника. Я с опаской приоткрыла один глаз.

Сивелий по-прежнему стоял, обратив свой взор к небу и потрясая над головой крепко сжатыми кулаками. Его лицо посерело от напряжения, по лбу стекали крупные мутные капли пота, а в бесцветных глазах полыхала лютая злоба и презрение. Спина старика была гордо выпрямлена, и от щуплой невзрачной фигурки веяло магией нечеловеческой мощи. Против своей воли я почувствовала нечто вроде восхищения. Сейчас я видела перед собою не полусумасшедшего колдуна, съехавшего с катушек на почве мании величия и стремления к мировому господству. В нескольких шагах от меня миру грозил сильнейший чародей нашего времени.

— Твари! — свирепо прорычал некромант, обращаясь к невидимому врагу. — Тупые, трусливые твари! Вы всё-таки снова решились попытаться меня достать! Да не тут-то было! Руки коротки! Но скоро, скоро вы мне за всё заплатите!.. Я так надеру ваши перворожденные задницы, что они вам больше не понадобятся! Мои зверьки ждут — не дождутся, когда же я выпущу их на волю! — не совсем понятно пригрозил он напоследок, тяжело, со всхлипом, перевел дух, искоса, не поворачивая головы, взглянул на меня и прошипел:

— Пошла вон отсюда, дрянь! Убирайся в свои покои! Как только я закончу все дела здесь, то приду к тебе, и мы продолжим начатый разговор… ты меня поняла? Всё поняла? Тогда что стоишь? Во-о-он!!

Только сейчас стало понятно, что удерживающее меня заклинание развеялось. Подхватив подол порядком истрепавшегося и перепачканного ритуального платья (мне было противно даже подумать о том, чтобы надеть одежду, найденную в моей спальне, и приходилось тратить драгоценную магию на очищающие заклинания), я, глотая злые слезы и спотыкаясь, полетела к замку. Взбегая по широким ступеням и летучей мышью проносясь через пустые залы и галереи, я исступленно бормотала себе под нос: "Не верю, не буду верить, не хочу верить!"

Влетев в библиотеку (карауливший под дверью Степка чудом сумел увернуться от удара и остаться в живых), я, не обращая внимания на кинувшегося ко мне кота, сразу рванула к столу, под которым так и валялась заветная книга. Не замечая боли в коленках, я рухнула на холодный каменный пол, торопливо перелистала темные от времени страницы, и, отыскав нужное заклинание, несколько раз повторила его — отдельно формулу, отдельно пассы, отдельно руны пентаграммы. Отрабатывать чары перемещения между мирами, одни из самых сложных в магии, у меня не было ни сил, ни времени. Но уж лучше рискнуть, поставив на кон собственную жизнь, нежели покориться могучей воле сумасшедшего колдуна.

Конечно, степень риска была такова, что лично я не поставила бы на себя и медной монетки. Единственное, на что было можно хоть как-то надеяться, так это то, что я собиралась совершить переход в междумирье, что в принципе немного проще, нежели открывать полноценный межмировой тоннель.

Впрочем, принимая во внимание то, что вслед за первым переходом мне предстояло попытаться создать ещё как минимум один такой же (чтобы не болтаться в призрачном междумирье, теряя рассудок и силы), надежда была совершенно бесплотной.

— Степа, Степочка! — наконец спохватилась я и лихорадочно закрутила головой, высматривая кота. Впрочем, тот нашелся совсем близко: на столешнице, откуда с откровенным изумлением разглядывал меня круглыми желтыми глазищами. — Иди скорее ко мне, мой маленький! Ты только не волнуйся, но нам пора.

— Что значит "не волнуйся"? — немедленно напрягся Степан. — Ты что, всё-таки решила на нас опыты ставить?! Это всё из-за обряда, да? И кстати, что это там был за грохот? Упыри разбежались?

— Степ, у нас нет выбора, — грустно сказала я. — Хвала Богам, обряд сорвался, колечко защитило, — я с нежностью поглядела на скромный золотой ободок, тихонько погладила его кончиком пальца и тут же помрачнела, вспомнив всё, что наговорил мне исполненный мстительной злобы Сивелий. Нет, не хочу! Не стану ему верить! — Но всё это ненадолго, буквально до вечера — в лучшем случае. С обрядом или без, но старый бес ни за что не отступится. Впрочем, у нас есть ещё один вариант. В любой момент Дыра рискует превратиться в поле битвы — или же и вовсе прекратить свое существование. Тебе что больше не нравится? Мне — ни то, ни другое. Так что я хочу попытаться. Просто так я всё равно не сдамся!

Тем более что мне очень хотелось ещё хоть разок повидать одного хорошо мне известного человека и, глядя ему в глаза, задать вопрос-другой…

Ошеломленный Степка на какое-то время превратился в каменное изваяние, затем подпрыгнул на месте — на аршин, не меньше — и в два длинных прыжка перепорхнул с облюбованной столешницы к книжному шкафу на птичьих лапах, под которым и находилось нужное нам место. Там он изо всех сил навалился на его боковину и просипел:

— Ну, что стоишь? Толкать же надо! Помогай давай!

Как ни погано было у меня на душе, не расхохотаться, глядя на кота, пытающегося сдвинуть с места гигантский шкаф, было невозможно. Впрочем, смех у меня вышел вполне истерический, с характерными всхлипами.

— Степ, отойди, — попросила я, отдышавшись. Терять мне и впрямь было нечего, надеяться на чью бы то ни было помощь тоже не приходилось. Ну и ладно. Не хватит собственных сил — залезу в ауру, благо я научилась делать это осознанно и контролировать магические потоки. Так что, шкаф, повинуясь движениям моих пальцев, довольно изящно взбрыкнул и, потоптавшись на месте (а зря ему, что ли, лапы приделывали?!), шагнул в сторону — ровно настолько, чтобы освободить место магического разрыва.

Что теперь? Так, пентаграмма, заключающая в себя точку этого самого разрыва. Жаль, пол не деревянный, можно было бы начертить ее кинжалом, оно всё же было бы понадежнее, не смажется. Но на нет и суда нет — чернила из пузатой хозяйской чернильницы тоже сойдут. Теперь написать руны… вот так, аккуратно…. заклинание произносить четко и ясно…. достать свечи из подсвечника, закрепить их по углам пентакля, зажечь… готово! Да, ещё книжку подальше запрятать.

— Степка, запрыгивай!

— А нас по следу не найдут? — забеспокоился образованный кот, устраиваясь у меня на плече.

— Ну, искать-то точно будут, — усмехнулась я, — но мы с тобой попробуем следы замести. Потерпи, пожалуйста!

Не дожидаясь дальнейших вопросов обстоятельного кота, я быстро выдернула несколько шерстинок из его бока (Степан выругался так, будто у него, по меньшей мере, хвост вырвали! я даже не все слова поняла…), добавила два своих волоса, щелкнула пальцами, и в воздухе противно запахло гнилью. Очень, кстати, хороший способ перепутать между собой все магические следы — главное, не забыть это сделать до, а не после использования заклинаний. Тогда никакому чародею не удастся разобрать, что за магия тут творилась. Колдовали… а что именно — непонятно.

Так, я ничего не забыла? Ага, ещё кое-что. Быстро начертанные прямо в воздухе руны задымились и послушно скользнули к шкафу, плотно облепив его. Теперь, как только мы исчезнем, тяжеленная громадина сама вернется на прежнее место, сделав вид, будто никуда и не отлучалась. Теперь, кажется всё!

Ну, что ж, пора приступать к основной части праздника…

Слова заклинания перехода тупой болью отдавались у меня в висках. Мир вокруг нас начал терять свою четкость, его и без того блёклые краски смазались и потекли. Не прекращая выплетать магическое кружево, я несколькими резкими взмахами левой руки вычертила ещё одну, последнюю руну, и границы пентаграммы вспыхнули уже знакомым мне черным пламенем. Вокруг нас закружилась воронка небытия, образуя тугой кокон.

Внезапно я почувствовала, как моя магия начала стремительно убывать, питая формирующийся переход. Противно засосало под ложечкой, затем закружилась голова, да так, что я едва устояла на ногах. Перепуганный Степка взвыл от ужаса и тут же изо всех сил вцепился в мои плечи своими кривыми желтыми когтями, едва не заставив меня от всей души заорать.

Боль немного отрезвила меня — ровно настолько, чтобы осознать, что при таком раскладе собственных сил мне не хватит, даже если я опустошу ауру до дна. Воронка мрака в любой миг в лучшем случае просто развеется, а в худшем — распылит и нас. Хотя это ещё с какой стороны посмотреть, что лучше, а что хуже…

Ах, вот как? Значит, придется сложить лапки и признать свое поражение? Да ни за что! Пусть я буду обречена на позор и вечное изгнание, пусть меня отлучат от магии, пусть проклянут — всё лучше, чем коптить небо, уныло сознавая, что твои слабость и беспомощность принесли людям неисчислимые страдания!

Упрямо закусив губу, я выхватила из закрепленных над коленом ножен узкий обоюдоострый кинжал. Боясь опомниться и передумать, я быстро провела узорчатым лезвием по предплечью, даже ничего при этом не почувствовав. Узкий рукав платья беззвучно разъехался, и в разрезе показалась длинная влажная полоса, края которой с каждым мигом всё больше расходились. Пару мгновений ничего не происходило, а затем меня полоснуло острой болью, а широкая рана набухла кровью. Зажав порез здоровой рукой, я, задыхаясь, произнесла запретную формулу привязки к магии крови. Вот уж сколько лет прошло с тех пор, как я набрела на нее в одной из бабушкиных книг, убранных подальше от моих любопытных глаз на самую верхнюю полку (старая ведунья так и не узнала, что ее ученица потихоньку почитывает не только рекомендованные ей учебники…), а ведь гляди-ка, ни слова не позабыла! Словом, вы нам запрещайте, запрещайте, уж это мы непременно разнюхаем!

Между тем, кровь начала сочиться у меня между пальцами. Договорив заклинание, я резко разжала руку, и на бледнеющее черное пламя, скручиваясь и разлетаясь каплями, хлынула ярко-алая струя.

О, Боги Пресветлые! Во взметнувшихся к самому потолку языках огня вихрем закружились невиданные призрачные фигуры, завыли на все голоса, застонали, захохотали, вливаясь в поднимающуюся к потолку воронку мрака. Драгоценная кровь мага капля за каплей начала отдавать свою прежде сокрытую силу уверенно разворачивающемуся заклинанию…