Моров. Том 4

Глава 12

Кремль, покои великого князя Константиновича.

Варвара Викторовна примеряла одно платье за другим. Служанки перебирали гардероб, стараясь собрать для великой княжны подобающий наряд. Первый бал со времени гибели его императорского величества требовал, чтобы будущая наследница престола блистала на пьедестале.

В покоях крутилось больше тридцати человек, каждый из которых занимался своим делом. Работа кипела.

— Вот это красное, ваше высочество, — произнесла горничная, подавая госпоже очередное платье.

Варвара Викторовна несколько секунд рассматривала предложенный вариант. Заметив сомнения на ее лице, один из придворных слуг тут же склонился к ее уху.

— Ваше высочество, — произнес он едва слышным шепотом, — у нас к этому платью найдется потрясающий комплект украшений. И венец, ваше высочество, из сокровищницы как будто создан для этого момента.

По его знаку помощник приподнял крышку ларца, демонстрируя украшение. Лавровый венок, исполненный из золота, как раз подходил по размеру. Он сразу навевал мысли о Третьем Риме, а в комплекте с платьем и вовсе превращал девушку минимум в императрицу.

Ту, которая совсем скоро ей действительно станет.

— Давайте попробуем, — улыбнулась великая княжна.

Через полчаса стараний Варвара Викторовна покрутилась перед зеркалом. Вышитые на плечах цветы придавали легкий флер женственности довольно строгому платью.

— Почти идеально, — прокомментировала она.

Слуга, ожидавший разрешения, водрузил на ее голову венец. И на губах великой княжны заиграла улыбка.

— Вот теперь — идеально, — наслаждаясь собственным образом, произнесла будущая наследница престола.

— Ваше высочество, вы сразите всех на этом балу!

— Вы прекрасны, ваше высочество!

Восхваления и лесть, льющиеся на голову Варвары Викторовны, она пропускала мимо ушей. Выросшая в Кремле, она прекрасно знала им цену, а потому ориентировалась на собственный вкус.

И то, что она видела в отражении, ей нравилось.

Она откроет первый бал, и это будет настоящий праздник жизни. То, чего людям так не хватало все это время затянувшегося траура.

— Хорошо, я буду в этом, — объявила свою волю великая княжна. — А теперь — наряд для коронации!

И слуги заметались вновь, готовя свою госпожу.

Тренировочный полигон Службы Имперской Безопасности. Иван Владимирович Моров.

— Посмотрите, Иван Владимирович, — произнесла капитан, прежде чем сформировать печать в воздухе. — Я не понимаю, где ошибка.

Начавшая осваивать магический взор Антонина Владиславовна даже губу закусила, складывая линии в нужный рисунок. Теперь, когда она могла, если сильно сосредоточиться, видеть магию, наше обучение пошло значительно быстрее.

Нынешняя печать служила для диагностики повреждений, и хотя и относилось к школе целительства, но чаще использовалась палачами, чтобы не замучить жертву до смерти. По крайней мере, так было в моем мире, и я уверен, что и в этом Служба Имперской Безопасности станет применять его именно так.

— Остановитесь, — велел я, и Жданова прекратила построение печати.

Будущее заклинание висело в воздухе перед нами. Я создал небольшой пучок магии и с его помощью указал на две слишком тонкие линии в структуре.

— Вот здесь будет проходить большое количество силы, Антонина Владиславовна, — принялся пояснять я. — Вспомните зависимость. Многозадачные печати требуется напитывать не так, как одного действия. Ваша структура разрушается после того, как первый раз пропускает через себя магический поток.

Капитан кивнула, все еще удерживая печать.

— Тогда мне нужно сделать их толще? — предположила она.

— Нет, — покачал головой я. — Вам нужно создать в этом месте трос из магических нитей и переплести их между собой. Смотрите на мой вариант, я покажу медленно.

Новая печать стала проявляться рядом. До конца ее создавать смысла не было, так что и без того замедленный процесс остановился за шаг до того, что показала мне ученица. И Жданова, продолжая удерживать свои незавершенные чары, внимательно наблюдала за тем, как я формировал нужную печать.

— Этот метод потребуется во многих многозадачных воздействиях, — произнес я. — Нам с вами сейчас требуется провести полное сканирование цели. В саму печать уже заложено, как проводить диагностику. Но у нас есть необходимость не просто провести проверку, но и получить обратно удобоваримые данные, — тут я постучал себя по лбу пальцем. — Так как образования медицинского у чародея может не быть, печать составлена таким образом, чтобы вложить именно понимание на обратном пути.

— Это разве не ментальная магия? — удивилась Антонина Владиславовна. — Это же самое настоящее влияние на разум, Иван Владимирович.

— И да, и нет, — пожал плечами я. — Но об этом чуть позже. Итак, для того чтобы сила, вложенная в печать, выполнила свое назначение, мы составляем несколько нитей для прохода. А затем стягиваем их в тугой канат. Чем плотнее вы их уложите, тем чище будет результат.

Пока я говорил, моя печать медленно сформировала десяток ниток, которые сначала переплелись в косичку, а затем дотянулись до другой стороны узора, соединяя его края.

— Я поняла, Иван Владимирович, — кивнула Жданова.

— Тогда пробуйте снова, Антонина Владиславовна, — ответил я, рассеивая собственную печать. — И в первый раз не торопитесь. Нам нужно уметь делать правильно, а тому, чтобы научиться делать быстро, на рефлексах, вам помогут в вашем ведомстве.

Она кивнула и, встряхнув руками, начала заново. Я внимательно наблюдал за результатом. Там, где я тратил мгновения, Ждановой пришлось управляться никак не меньше пятнадцати секунд. Зато печать была выполнена превосходно.

— Вот теперь — идеально, — похвалил я свою ученицу.

Антонина Владиславовна не стала активировать чары и развеяла печать.

— Спасибо, Иван Владимирович, — искренне поблагодарила она.

— Для того я и здесь, чтобы разбирать такие моменты, — махнул я рукой и обратил внимание на часы на своем запястье. — Время обеда, госпожа капитан. Не составите мне компанию?

Она улыбнулась чуть смущенно, но все же кивнула, отчего убранные в высокий хвост волосы затрепетали.

— Сочту за честь, Иван Владимирович.

Я не изменил привычку периодически есть вместе со своей ученицей. Никакой романтики между нами, разумеется, не было и быть не могло. Однако провести время с горящей энтузиазмом красивой девушкой я был не против. Тем более что мы и за столом обсуждали магию.

Вот и сейчас, сидя в китайском ресторане, мы вели о ней разговор.

— Магический взор у меня становится все сильнее, — произнесла Антонина Владиславовна, палочками вынимая кусочек тушеной свиной грудинки.

Мягкая шкура, прослойки сала, перемежающиеся мясом — выглядело крайне аппетитно. С куска, покрасневшего от острого соуса, потекли капли. Жданова стряхнула их остатки и засунула в рот мясо. Прикрыв глаза, девушка с огромным удовольствием пережевывала угощение, издавая короткий стон сладострастия.

— Это похвально, Антонина Владиславовна, — произнес я, подбирая ложкой жареную баранину и кусочек побегов чеснока со своей тарелки. — Постепенно вы дойдете до того, что магический взор станет постоянным. Но не спешите, процесс может занять годы.

Говорил я это только для того, чтобы капитан не слишком надеялась на быстрый результат. И так она достигла огромных успехов. В этом моя ученица была очень похожа на Большакову.

Кристина Гордеевна тоже добилась магического взора за короткий период времени. И то, что объединяло обеих девушек — целеустремленность и маниакальный энтузиазм. И я мог его только приветствовать.

— Я помню, Иван Владимирович, — закончив с первым куском мяса, кивнула моя ученица.

Она протянула руку к стакану с лимонадом и обхватила губами торчащую из него трубочку. Сделав большой глоток, Антонина Владиславовна сменила тему.

— По службе мне случайно удалось узнать, что вы будете приглашены на бал к великой княжне Варваре Викторовне, — сообщила она.

— Да, она пригласила меня уже давно, — подтвердил я, схватив палочками зажаренную в сухарях свинину. — Хотите присутствовать? В приглашении наверняка будет место для еще одного человека.

Жданова усмехнулась.

— И оказаться единственной простолюдинкой на мероприятии? — уточнила она. — Нет, Иван Владимирович, делать мне там нечего. Пускай у меня и стало меньше работы, чем когда я только вступила в должность, но она все же есть. Буду проверять тех, кого назначат в охрану мероприятия. Сами понимаете, Варвара Викторовна после коронации отца превратится в наследницу престола.

Я кивнул, не отрываясь от еды.

— Так что, надеюсь, в этот раз ваш выход в свет пройдет спокойно, — закончила свою мысль капитан. — По крайней мере, Служба Имперской Безопасности приложит к этому все силы.

— Благодарю, — улыбнулся я. — А то я бы совсем превратился в затворника, если бы на балу кто-то опять на меня напал.

— Мага, который атаковал особняк Герасимовых, так и не нашли, — со вздохом сообщила Жданова. — И, честно говоря, я сомневаюсь, что найдут.

— Вот как?

— А сами посудите, Иван Владимирович, чтобы выкрасть родовой артефакт, нужно было знать, у кого он в данный момент находится, как охраняется и где конкретно лежит, — пояснила свою мысль Антонина Владиславовна, вынимая новый кусочек грудинки. — Так что это было внутреннее дело Александровичей, я в этом уверена.

Я кивнул.

Виктор Константинович мог и не рассказывать мне правды. Или же человек, получивший на время державу, просто умер при попытке ареста. В любом случае мораль правителя отличается от морали иного человека. И соврать мне будущий государь мог просто ради того, чтобы я не вздумал расслабиться и искал того, кого не существует.

Ведь в сущности рисунок чужого резерва несложно и придумать, когда знаешь, как он должен выглядеть.

— Не буду спорить, Антонина Владиславовна, — ответил я. — Как вам сегодня грудинка?

— Превосходно, Иван Владимирович, — признала капитан. — В такие моменты мне даже жаль, что я не родилась в Китае. Понимаю, что неправильно так радоваться еде, но ничего не могу с собой поделать. Чревоугодие — мой грех.

Я поднял чашку с чаем и предложил:

— Тогда за наш общий грех!

Посмеиваясь, она стукнула бокалом с лимонадом об мою чашку, и мы сделали по глотку, после чего вернулись к еде.

Московский особняк дворянского рода Герасимовых.

— Отец, ты уверен, что мне стоит идти на бал? — уточнила дочь главы рода, глядя на отца поверх раскрытой книги, которую только что читала. — Ты же знаешь, я не слишком хороша в этом…

Анатолий Никодимович улыбнулся, разглядывая любимого ребенка. Он и не заметил, как она из крохотной девочки, которую ему вынесли после родов, дочь выросла в настоящую красавицу. Взрослую, своенравную и очень умную.

— У нас есть договоренность с несколькими родами, Мирослава, — произнес он со вздохом. — На этом балу с тобой встретятся четверо молодых людей. Я не заставляю тебя выбирать кого-то из них в свои женихи, не настолько мы нищие, чтобы не могли позволить себе выбирать. Но вдруг тебе кто-то действительно приглянется?

Девушка тяжело вздохнула, но все-таки отложила книгу в сторону.

— Хорошо, папа, но только потому, что ты просил, — согласилась она. — Но мне нужно в чем-то идти…

Через пятнадцать минут в особняке начался переполох. Собрать дочь главы рода на бал — дело небыстрое, и собственные портные Герасимовых включились в работу так, будто от вида Мирославы Анатольевны зависела их жизнь.

Бал у будущей наследницы престола! Ударить в грязь лицом никак нельзя.

— Вот теперь — идеально, — произнесла Мирослава Анатольевна, разглядывая свое отражение в зеркале. — Что скажешь, папа?

Анатолий Никодимович смотрел на дочь несколько секунд, не сводя взгляда, после чего кивнул.

— Ты будешь самой красивой девушкой на этом балу, — произнес он. — Игорь.

Слуга с поклоном открыл шкатулку, в которой лежало роскошное ожерелье.

— Это же бабушкин гарнитур, — подняв взгляд на отца, заметила Мирослава Анатольевна.

Глава рода уверенно кивнул.

— Ты будешь краше всех на этом балу, Мира.

— Спасибо, папа, — ответила та с улыбкой и вновь взглянула на свое отражение.

Встреча с возможными женихами ее нисколько не беспокоила. Ведь Мирослава Анатольевна замуж не спешила, не каменный век на дворе, чтобы с первым циклом выскакивать за того, кто больше денег предложит.

Да и не видела она пока достойного никого. Так к чему торопиться, если брак — на всю жизнь?

Московский особняк дворянского рода Большаковых.

— Кристина Гордеевна! Кристина Гордеевна! — раздался голос служанки, отвлекая девушку от занятия.

Поморщившись, она приоткрыла глаза и повернулась к горничной, согнувшейся рядом, чтобы докричаться до госпожи.

— Что случилось, Настя? — спокойно уточнила дочь главы рода. — Умер кто-то?

— Никто не умер, Кристина Гордеевна, — выпрямившись, ответила та. — Вам приглашение пришло именное на первый бал в Кремле!..

Несколько раз взмахнув ресницами, чародейка переспросила.

— Мне? На бал?

— Да, ваш батюшка лично письмо вскрывал, — подтвердила горничная. — Велел готовить для вас лучший наряд.

Кристина Гордеевна тяжело вздохнула, прикрыв глаза.

— Хорошо, спасибо, что предупредила.

— Госпожа, так вы пойдете? — уточнила Настя, глядя на свою хозяйку с надеждой.

Дворянка вновь вздохнула и на этот раз поднялась на ноги. Стало очевидно, что в покое ее не оставят. Можно, конечно, разогнать всех магией или банальным криком. Но кричать на людей, которые заботились о ней все время, пока она была парализована, Кристина Гордеевна не могла.

Все люди в этом особняке стали ей настоящей семьей. И обижать их только потому, что они не понимают до конца, насколько ее затягивает магия, было бы не просто невежливо, а непростительно.

— Если отец решил, что я пойду на бал, значит, пойду, Настя, — ответила она горничной. — Когда он состоится, он не сказал?

— Время на подготовку еще есть, — произнес вошедший Гордей Егорович, с неодобрением посмотрев на служанку. — Настя, оставь нас наедине. И впредь постарайся, пожалуйста, не болтать.

— Ой, простите, ваше благородие, — прикрыв рот ладошкой, воскликнула горничная и скрылась за дверью.

Кристина Гордеевна взглянула на отца, а тот в свою очередь разглядывал ее. Травма, случившаяся с дочерью, многое поменяла не только в самой девушке, но и в окружающих ее людях. И теперь, когда Иван Владимирович Моров вернул ей способность ходить, людям все еще нужно было перестроиться. И перестать воспринимать ее, как фарфоровую куклу.

— Неволить тебя я не стану, — произнес Гордей Егорович. — Если сама не хочешь, можешь не идти на этот бал. В конце концов, он не последний будет.

Но дочь покачала головой в ответ.

— Это будет отличная возможность показать, что я исцелилась, — сказала она, глядя в лицо отцу. — Если там будут Скобелевы, они, конечно, расстроятся от того, что я выздоровела, но они сами помолвку разорвали, теперь пусть кусают локти. Ну и, возможно, там встретятся нормальные люди.

Гордей Егорович тяжело вздохнул.

— Мне уже шепнули, что на этом балу соберется много очень перспективной молодежи, — сообщил он. — Возможно, появятся новые претенденты на твою руку…

— Я бы не хотела сейчас выходить замуж, отец, — покачала головой та. — Мне еще очень многому предстоит научиться. Ты же видел, на что способен Иван Владимирович? Я говорила с ним, и он уверен, что я смогла бы добиться таких же результатов.

Гордей Егорович усмехнулся.

— Вот как, значит? Может быть, ты и в академию его захочешь поступить?

— Она разве не для простолюдинов? — вскинула бровь Кристина Гордеевна.

— Дворянам тоже будет разрешено посещать занятия, — ответил отец. — Только для благородных людей — платно. И, должен признать, дороговато. А вот простолюдины обучаться бесплатно будут.

Большакова посмотрела на отца с тем самым выражением лица, которое с детства использовала, чтобы что-нибудь выпросить. И в эти моменты так походила на мать.

— Но я же пойду в нее учиться? — задала вопрос она.

Гордей Егорович вновь тяжело вздохнул, а потом махнул рукой.

— Черт с ним, Кристина, пойдешь, — решил он. — Кто знает, может быть, ты там себе и найдешь супруга.

Девушка улыбнулась и обняла отца.

— Спасибо, папа, — искренне поблагодарила чародейка. — Вот теперь моя жизнь идеальна.