Глава 8 Лагерь Мордреда

Прошло не меньше часа с того момента, как ночь вступила в свои права.

Мордред, сидящий в своем шатре, не мог не заметить магическую активность, что буквально обуревала все его тело. Ментальная связь с матерью была столь же прочна, как и ранее, ведь гомункулы всегда обязаны чувствовать своего создателя, как бы далеко он ни был. И эта связь давала рыцарю в золотых доспехах понять, что магическая сила великой колдуньи сейчас в зените.

Все, на что она только способна, проявляется в данный момент, вероятно заставляя ее врагов молить о пощаде.

— Поскорее бы все это закончилось, — вздыхает юноша, после чего делает глоток прекраснейшего вина. — Будете пить, вождь? Вряд ли у нас еще будет шанс попировать.

Саксонский вождь, немой от рождения, принял бутыль вина и отпил прямо из горла, нарушая все правила приличия, которые только устанавливались в отношении алкогольных напитков.

Сами саксы, будучи варварами по своей природе, никогда и не следовали этим самым правилам, однако имен их вождь стремился нарушить их все без исключений. Возможно из-за того, что не хотел подчиняться правилам туземцев, а может быть по причине своей анархичной сущности, которая столь часто вырывалась наружу.

Да Мордред и сам не шибко отличался манерами в присутствии дикарей. Он тоже пил из горла, показывая союзнику, что тому нечего бояться и он может пить из одной бутылки с будущим королем.

Единственное, что интересовало юного узурпатора помимо убийства короля, коя цель была в него заложена от рождения, так это то, какие из себя саксы в другой временной параллели.

Услышав рассказ Персиваля после возвращения из пещеры Грааля, он почерпнул для себя много нового. Как, например, то, что существуют другие ветви развития мира. Условно подразделяя их на реальные и нереальные, Мордред предположил, что данная временная линия — нереальная, созданная как дополнение к реальной, и как живут люди, в той, реальной линии ему не ведомо, хоть и интересно.

Какие там саксы?

Как выглядит Артурия, и существует ли она вообще?

Есть ли он, Мордред, в той параллели? И если есть, то каков он? Гомункул, как и здесь, или же вполне реальный человек? А может он хозяин какого-нибудь трактира в богом забытой деревеньке и разливает эль за гроши, а по ночам ублажает толстую тиранку-жену?

Нет, о током лучше вообще не думать.

От того, что он все это представил, Мордред даже поморщился. Все можно было бы списать на вино, как сделал это саксонец, однако юноша лишь запил этим самым вином ком, образовавшийся в горле.

Командир саксонского войска уставился на юного рыцаря, всем видом показывая недоумение и интерес. Однако Мордред лишь помахал ладонью, «все в порядке», мол. Одновременно с этим он сделал еще больший глоток.

В отличии от обычных людей, гомункулы могли пить алкоголь сколько угодно и не пьянеть. Это доставляло им скорее моральное удовольствие от вкуса, нежели эйфория, следующая за этим. Да и то самое, что человек зовет наслаждением, в теле гомункула отражается как малая толика эмоций.

В этом и есть их сила.

Минимум эмоций, минимум собственной воли, максимум послушания. И хотя Мордред и отличался от остальных гомункулов повышенным рыцарским долгом, эмоций у него почти не было.

Поскольку гомункулы, — существа, созданные как марионетки своего хозяина, — использовались, в основном, для убийства, необходимо было исключить их эмоциональную заинтересованность в процессе умерщвления неугодных. Жаль, что у этого была и обратная сторона.

Убить своего хозяина для существа такого рода не составляло труда. Если повелитель приказывал умертвить себя, или же гомункул попадал под чужеродные чары, то приказ «Убей предыдущего хозяина!» воспринимался бы как должное.

Это, пожалуй, было одним из немногих, что Моргана не смогла изменить. Ножны Экскалибура, что способствовали рождению Мордреда и буквально заключены в его теле, даровали этому гомункулу лишь рыцарскую честь, которую Меч власти, а значит и его ножны, перенял от Артурии.

От той Артурии, которой она была раньше.

— Может быть еще по одной? — спросил Мордред, понимая, что общую бутылку он уже опустошил.

На лице сакса читалось отрицание.

За тридцать два года своей жизни этот воин научился отдавать приказы лишь своим лицом, либо же жестами. Однако мимикой он владел так же хорошо, как и сражался в бою.

Одного лишь взгляда хватило, чтобы рыцарь в золотых доспехах все понял.

Саксонец поднялся с кушетки и подошел к небольшой карте на столе. Карта грубая, сделанная из коровьей шкуры, хранила на себе несколько камешков. Один из них обозначал местоположение лагеря Мордреда.

До берега, где должны появиться Артурия и ее рыцари, согласно плану Морганы, было несколько миль, и если совершить марш-бросок, то вполне можно было бы добраться до туда за короткое время.

На это и указал саксонец, стукнув пальцем сначала на их лагерь, затем плавно проведя линию к границе моря и земли.

— Не-не-не, — Мордред покачал головой. — Нельзя нам туда идти. При желании, Артурия убьет нас одним только взмахом меча. Там нереально разместить все наши войска по периметру, чтобы задевало только часть. Она просто сметет нас всех. Понимаешь?

Хоть и с неохотой, но саксонец кивнул.

Его поражало, как девушка, — хоть и его возраста, но все же девушка, — смогла бы уничтожить всю его трехтысячную армию, приведенную в Кент и на Каммлан одним лишь взмахом своего меча. В его представлении женщины были существами, приспособленные лишь для охраны очага и производителей потомства, но никак не для войны. Артурия же воплощала в себе все то, чего он не понимал, и это еще больше разогревало аппетит сакса.

Как и любой мужчина, он хотел познать неизведанное и попробовать необычный деликатес. Возможно, именно из-за этого он и согласился помочь Мордреду.

Подняв бровь, он обратился к рыцарю в золотом доспехе с вопрошением «И что делать?».

— Моя мать сказала ждать здесь, вот мы и будем дожидаться не пойми чего. Уверяю тебя, я сам в предвкушении. Вот только нарушив план, мы обречем не только войска, но и себя на гибель. Тебе же не хочется умирать, да?

Мужчина покачал головой.

— Вот и мне не хочется. А посему ждем либо маму, либо незваных гостей.

Чувствуя в словах Мордреда силу и уверенность, сакс кивнул. Давно он не видел такой мужественности в людях.

Одно дело, если человек рвется в бой, храбро вырезает там противников и возвращается с трофеями. Это — везучий идиот.

И совсем другое, если он стремится победить противников и верит в свою победу, даже не смотря на то, что несколько рыцарей круглого стола сами по себе армия. Он не рвется в бой, а продумывает каждый ход заранее.

Такого человека нельзя назвать идиотом. Можно сказать, что он сомневается в своей победе, и это не будет ложью, но одновременно с этим он верит в нее и готовится взять свое любой ценой.

Не жертвуя при этом собой.

Такие люди всегда поражали саксонского командира. Возможно потому, что он так редко их видел.

Доспехи не позволяли Джулию передвигаться бесшумно, что в определенной мере сказывалось и на процессе шпионажа. Подойди он слишком близко, его заметят и убьют. Будь слишком далеко — никакого шпионажа и не получится.

В данном случае выбор подходящей позиции был приоритетной задачей.

И Джулий бы с радостью снял доспехи, вот только то, что они и давали ему его скорость, не позволяли сделать столь опрометчивый шаг.

Лагерь располагался на границе леса и долины, причем лес находился в стороне Камелота, то бишь северо-западнее места появления Артурии. Джулию пришлось сделать крюк, чтобы незаметно подобраться к лагерю, не наткнувшись на стражу.

Прячась в кустах, он заметил, как один из воинов Камелота, подверженный заклинанию принуждения, отлучился в лес, вместе с неотъемлемой частью всех походов — жрицей любви.

Не факт, что девушка была заколдована.

Увы, разницы никакой не было. Чтобы незаметно попасть в лагерь и узнать все более детально, Джулию нужна была маскировка. Подчиненных оглушить практически нереально, а вот убить вполне возможно. Однако, от девушки тоже придется избавиться, ведь если она поднимет лишний шум, — а она поднимет, — то весь план пойдет насмарку.

Главное правило шпионажа «не оставлять свидетелей», в данной ситуации должно быть применено. И Джулия ничуть не волнует, что придется убивать девушку, невиновную ни в чем… разве что в грехе прелюбодеяния.

— Вот только как?..

Доспех камелотской стражи отличался тем, что под геральдистикой насилась кольчуга, не дававшая нанести колющий удар, который в данной ситуации был самым верным. Можно было бы пронзить обоих в одно мгновение.

И тут Джулий задумался и начал вспоминать устройство всей этой защиты, а не только туловища.

Ноги закрыты, да и орать будет, если отрезать.

Руки резать без толку по тем же причинам.

Протыкать пах выгодно только ему, девушка же жестоко завизжит, прежде чем упасть без сознания.

Остается только голова.

И ведь точно. Горло у стражи никогда не было закрытым, и рассечь его труда не составит. Небольшой клинок у Джулия всегда с собой, и одноручный тяжелый топор марать не придется.

Решено.

Тихо подобравшись к «любящим» друг друга мужчине и женщине, рыцарь уже держал клинок наготове.

Резко привстав он зажимает рот стражнику, рассекает ему горло, после чего сразу же закрывает рот почти завизжавшей от неожиданности шлюхе, и вонзает клинок ей в глаз. Обойдя обоих своих жертв сбоку, Джулий аккуратно кладет их умирающие тела на землю. Тихо и аккуратно, чтобы никто не услышал.

Через пять минут он был переодет в одежду обычного камелтского стражника, которого привел сюда непонятно кто, но зато вполне понятно зачем.

Вот Джулию и предстояло выяснить, что за человек притащил сюда и камелотскую стражу, явно заколдованную Морганой, и саксонских живодеров, которых можно было заметить еще издалека.

Войдя в лагерь, рыцарь прекрасно понимал, не опознает никто из воинов. Заколдованные не могут различать лица, саксы не приглядываются к камелотской страже, а командование, которое как раз и может различить лицо самозванца, наверняка мирно похрапывает, видя третий сон.

Джулий начинал вспоминать слова Борс о предательстве Мордреда. О том, что в конце пути он и станет камнем преткновения в правлении Артурии. На нем она оступится и пострадает.

Неужели время пришло?

Да, рыцарей круглого осталось мало, и это самый лучший момент для нападения, но разве это стоит того? Ну узурпирует Мордред власть, а дальше что? Он же умрет лет через десять от какой-нибудь гангрены или сифилиса, как это всегда бывает.

Хотя, если взглянуть с другой стороны, Джулий мыслил как слуга Артурии. Он не хотел отдавать власть кому-то другому, кроме нее. А ведь и действующий король правил всего десять лет.

У большого костра сидели два десятка мужчин. Из них всего один был тонким, как солома. Остальные представляли из себя брутальное мужичье с щетиной и потным запахом. Все они, кроме того длинного и тонкого, были обычными рубаками, без вопросов бросающиеся в бой по первому кличу повелителя.

Когда Джулий прошел мимо, внимание на не обратил только тот лучник, что сидел в окружении своих друзей. Он взглядом проводил рыцаря, переодетого как обычный стражник, после чего вновь вернулся к разговору со своими товарищами.

Джулий же шел неспешно, пытаясь подражать походке других, крайне редких стражников Камелота.

Этот лагерь не такой большой, как могло показаться сначала.

Точнее, он большой, но не настолько, чтобы напугать Джулия. В этом, условно говоря «гарнизоне», было не более двух сотен человек саксов и с десяток камелотских.

Среди шатров выделялся один. Он был куда более украшен, чем остальные, а его высота была выше обычных воинских шатров, что позволяло увидеть его еще на расстоянии.

В таких шатрах отдыхали либо знатные лорды, прибывшие посмотреть на зрелище, либо командиры армий… или же шатер был нарочитой обманкой для таких вот любопытных рыцарей, как Джулий.

Да и вообще, численность этого лагеря столь мала, что заставляет усомниться в том, что лагерь-то подлинный. Иллюзией он быть не может, а вот обманным маневром — легко.

Но, как бы то ни было, проверить тот шатер все же стоит.

Аккуратно подобравшись к нему, Джулий присел на корточки. Он не мог видеть, кто находится внутри, но мог прекрасно слышать.

Знакомый голос, будто ведя монолог, рассказывал воздуху о своих предстоящих планах по завоеванию Британии. Воздух же, перед которым голос выступал, молчал, не отдавая даже одного слова взамен.

— Мордр…

Попытавшись произнести имя узурпатора, Джулий благоразумно решил закрыть свой рот и не создавать лишнего шума.

— …мама сказала, что приведет дополнительные силы. У них тоже есть некоторые разногласия с Артурией…

До рыцаря доносились слабые, едва слышные отрывки фраз. Однако это он услышал хорошо, что и заставило его взволноваться.

Дополнительные силы, у которых разногласия с Арутрией?

Она ни с кем, кроме саксов и норманнов не воевала. Первые уже здесь, а вторые лентяи, каких еще поискать. Значит не в людях дело. Да и Мордред не такой человек, который при укомплектованной армии будет добирать дополнительные войска. Его тактика всегда заключалась в магическом превосходстве над противником. Не исключено, что и сейчас так произойдет.

«А мама, у нас Моргана, да?»- мелькнуло в голове у Джулия, и он поморщился.

Хоть немного, но с магией он был знаком, и о том, каким образом тридцатидвухлетней женщине удалось взрастить двадцатипятилетнего ребенка, представление имел. Такое было возможно только если ребенок был не совсем человеком, а, так сказать, его частью. Он лишался многого из того, что было у обычных людей, но взамен приобретал то, о чем многие мечтали только в прекрасных (или ужасных) снах.

Гомункул, ставший рыцарем, это то же самое, что и девушка, ставшая королем. Неслыханно, но бывает.

— Щас я вам устрою дополнительные силы, — хмыкнул Джулий, едва заметил в зоне досягаемости факел.

Он тихо, медленно и аккуратно подобрался к нему, снял с крепления, и поднес к командирскому шатру. Все, что оставалось, так это поджечь его.

И едва огонь коснулся ткани…

Пронзив небеса, на лагерь спускается серая дымка.

Туман, если «это» вообще можно назвать туманом.

Она застала врасплох всех, не только Джулия.

Дымка покрыла весь лагерь, и поднималась она метра на три, не меньше.

Божья ли это кара, или промысел колдунов, обалдевшим воинам было неведомо. И даже Мордред высунулся из палатки, дабы проверить, что происходит снаружи.

А снаружи был густой смог.

— Знакомый запашок, — принюхавшись, констатировал он.

Джулий испугался, полагая, что его маскировку раскрыли просто по запаху, однако последующее заявление Мордреда заставило его в этом усомниться.

— Мерлин рядом. Вот только кто его призвал?.. И какого черта уже утро?

Все еще стараясь оставаться незамеченным, Джулий обогнул шатер и тоже посмотрел на небо, которое заливалось утренним румянцем, проникавшим сквозь едкий дым.

На западе же уходившая ночь вышла из своих прав, уступив место дождевым облакам. Они собрались за считанные секунды, побуждая гром содрагать землю, а одну-единственную молнию рассечь небосвод и серую пелену. Рассекая ее, словно меч рассекает одежду, огромное количество магической энергии, — а то, что молния была магического происхождения, сомнений у Мордреда не было, — врезается в землю, заставляя ее полыхать.

Столь пафосно может дать о себе знать только великий колдун. То есть, Моргана.

Но на том месте, куда ударила молния, никто не появился. Даже очертания человека не мелькнули.

Постепенно рассеивающаяся пелена, закрывающая всем взор, рассеялась через несколько минут, в течении которых Джулий внимательно следил за Мордредом, следуя за ним куда бы он не направился.

А за эти пару-тройку минут передвигался он часто. Словно осознавая слежку, каждый раз заворачивал в хорошо охраняемые места и не задерживался там надолго, надеясь вычислить шпиона.

Были моменты, когда Джулий мог проиграть эту немую схватку, но все же слабины не давал.

И Мордред не заметил слежки. Зато заметил приближение магических сил, и приказал двум саксонским чародеям быть готовым к схватке с противником. Те кивнули, и рыцарь в золотых доспехах со спокойной совестью направился обратно, в свой шатер, всем видом показывая, что не загадочный туман, ни тем более молния не потревожили его.

Своими действиями он заставил шаблон Джулия изрядно затрещать, ведь остальные-то вели себя как обычные люди: бегали туда-сюда, испуганно вереща «магия-магия». Хотя что взять с гомункула.

Спрятаться в одном из шатров было лучшей идеей за последние несколько минут. Поскольку Мордред знал Джулия в лицо, а шатры сейчас пусты из-за паники, то это лучший способ не дать обнаружить себя.

Просидев в столь необычном укрытии несколько секунд, считая что Мордред уже ушел (а его силуэт Джулий все же видел), рыцарь решил, что пора выходить и продолжать слежку. Ведь он здесь именно за этим.

Раздвинув ткань, загораживающую ему проход, он увидел и тех паникующих людей, и двух чародеев на страже.

И Мордреда, что стоял в упор перед ним.

Тут же тело Джулия пробила невыносимая боль, не дающая даже пошевелиться. Рыцарь посмотрел вниз, на свой живот.

В него вошел зеленый клинок Мордреда, пробив тело Джулия насквозь. Он чувствовал, как его кровь уходила, но видел, что уходила она не на землю малыми каплями, а в меч узурпатора.

И уходила она непрерывным потоком.

Как только тело мужчины иссохло, юноша вынул меч из его уже мертвого тела, которое грузно упало наземь. Впитав остатки крови, меч слился с доспехами, образуя зеленую латную перчатку на правой руке.

— Ну что, Артурия!? — вскричал Мордред, обращая свой взор на небо. — Кого из своих рыцарей ты еще отправишь погибель!?

К разбушевавшемуся рыцарь подскочил саксонский полководец и его доверенное лицо, выполнявшее роль языка.

— Мой повелитель желает знать, почему вы гневаетесь, юный сир? — спрашивает доверенное лицо, выполняющее роль языка.

— Не гневаюсь я, — тут же отвечает юноша. — Отступаем к Каммлану. Моя мать наверняка уже там. Лагерь не собирать, пойдем марш-броском. Да и отличным способом привлечь идиотов будет. Передайте магам, чтобы поставили огненное заклятие на лагерь. Сюда еще один обалдуй идет.

Доверенное лицо лишь закивало, запоминая приказы Мордреда. А его повелитель умудрился даже подтолкнуть своего слугу, дабы тот поторопил войска.

Он хоть и не мог преклониться перед тем, кто моложе себя, все же уважал Мордреда. За столь короткое время выявить шпиона может не каждый.

Не зря саксонец поставил на него все, что только мог.

Жизнь, свободу и свой народ.

Загрузка...