Монстролуние. Том 4. Небесный Смотритель

Глава 9

То, что происходило со мной в следующие три-четыре дня, можно было охарактеризовать не особенно умным, но очень подходящим и емким словом…

Отходняк.

Я пытался привыкнуть к жизни дома, и получалось, мягко говоря, не очень. А все потому, что дома я находился только телом и маленькой частью разума — все остальное же было по-прежнему в Аве-Лларе.

Я перемещался по особняку, ходил из комнаты в комнату, нигде подолгу не задерживаясь, пару раз выбирался во двор. Читал книги, но едва ли вникал в смысл написанного, попробовал полазить в интернете, однако от обилия разнообразной и совершенно бесполезной информации заболела голова.

Родителей все эти дни я почти не видел, они постоянно находились в разъездах, за что следовало благодарить все того же Альгенштейна. Он пока не давал о себе знать, и я очень надеялся, что так будет и дальше. Что больше вообще не увижу его некрасивое лицо с плутовским взглядом.

«Мечтай, мечтай, — время от времени говорил я себе. — При самом лучшем раскладе его разыщут и поймают, будет суд. Он обвиняемый, а я пострадавший и главный свидетель в одном лице. Так что хотя бы раз нам все равно придется пересечься».

Однако с этим я готов был смириться. Лишь бы потом Альгенштейн навсегда ушел из жизни моей семьи.

Единственное полезное дело, которое я сделал после возвращения на Землю, — самостоятельная напитка Ореола. Первый раз касаться ядра моего «родного» мира оказалось страшновато, поэтому я действовал по старинке: представляя огромный бур и Кристалл-Накопитель. Все получилось с первого раза, и вскоре я попытался наполнить вторую ауру уже «по-взрослому», что также удалось без каких-либо трудностей.

— Ты рисковал собой, Артем, — вечером, за ужином, когда я рассказал о своем успехе родителям, сказал папа, явно имея в виду мою самую первую напитку Ореола, которая произошла в Аве-Лларе. — Тебе ведь не хуже моего известно, насколько опасно контактировать с ядром планеты. Риск смертельный, ты мог погибнуть.

— Но иначе я бы тоже погиб, — возразил я. — Как маг.

Мама после такого ответа едва не расплакалась, а я поспешил сменить тему. И, к слову, делать это приходилось довольно часто, поскольку о чем бы мы ни заговорили, произошедшее незваным гостем вновь и вновь напоминало о себе. Мне такой расклад совершенно не нравился, и мысли, что подобное будет повторяться еще не раз, приводили в уныние.

Не меньше, чем об Альгенштейне и предстоящем разбирательстве, я думал об Аве-Лларе. Лица моих учеников ежечасно возникали перед мысленным взором, и на душе становилось паршиво. Я не мог отделаться от ощущения, что попросту их бросил.

«Они наверняка думают, что я погиб, что Джагр убил меня, — эта мысль почему-то доставляла особый дискомфорт. — И, возможно, до сих пор ищут его, а горожане, убежденные, что находятся в опасности, с каждым днем все больше поддаются страху. Это опасно, поскольку может повлечь беспорядки».

Я невольно начинал думать, как избежать подобной проблемы, совершенно забывая, что нахожусь за миллиарды километров от Прибрежного Полиса. Приходилось напоминать самому себе об этом, успокаиваться, внушать, что теперь Монстролуние — не моя забота, и очень скоро им займутся опытнейшие маги. Все будет так, как я и хотел, находясь в Аве-Лларе, но почему-то подобное понимание отнюдь не успокаивало. Я сросся с тем несчастным миром даже больше, нежели мог подумать.

Единственным средством, которое могло бы вывести меня из этого мерзкого «отходнякового» состояния, было какие-нибудь дело. Уже на второй день я спросил родителей, могу ли продолжить учебу в академии, но получил отказ.

— Придется немного подождать, — ответил папа. — Сначала нужно, чтобы Альгенштейна поймали и посадили. Ты сам твердил нам, что пока он на свободе, мы в опасности. Особенно ты сам, — он легонько постучал пальцем по виску, имея в виду записанное с помощью «Меморабилиума» признание дяди Бора. — Так что посиди-ка пока дома, под охраной. Сотрудники Службы магического сыска прилагают все усилия, чтобы установить местоположение Альгенштейна. Но, сам понимаешь, Вселенная огромна.

Я в ответ лишь покивал, приготовившись к очередной волне безделья и, как следствие, обилия мыслей, которым был совершенно не рад. Однако…

— Послезавтра нам с тобой предстоит очень важное дело, — на следующий день, тоже за ужином, объявил отец. — Мы поедем в Верховный суд магического сообщества, где ты представишь разговор с Борисом и Альгенштейном. Тебе предстоит Процедура Извлечения, Артем.

Разумеется, я понимал, что рано или поздно до этого дойдет, но все равно повел плечами, когда по спине пробежал холодок. Я читал о Процедуре Извлечения и знал, что она — довольно неприятное дело. И после нее частенько нужно несколько дней, чтобы привести мозги в порядок.

— Да, Тема, я все понимаю, — продолжал папа, вглядываясь в мое лицо, на котором, похоже, отразилась тень испуга. — И предпочел бы, чтобы тебе вообще никогда в жизни не довелось извлекать записанные «Меморабилиумом» воспоминания, но, сам понимаешь, выхода нет.

Мама после его слов отодвинула тарелку с наполовину недоеденным ужином и с тревогой посмотрела на меня.

— Да ладно вам, — ответил я, чувствуя себя все более неуютно. — Все будет хорошо. Процедура ведь совершенно безопасная, верно?

— Верно, — кивнул папа. — Главное — слушай все, что тебе говорит маг-менталист, и без промедлений выполняй его указания. Договорились?

— Разумеется, — я дернул плечами.

Следующий день также пролетел в безделье, а все мои мысли были заняты предстоящей Процедурой Извлечения. От волнения к вечеру заломило виски, и я как мог внушал себе, что ничего страшного меня не ожидает. В Аве-Лларе я рисковал куда серьезнее и, тем не менее, справился со множеством испытаний. Самостоятельная напитка Ореола, бои с чудовищами, исследование туши мертвого клешняка и противостояние с таившейся в нем силой, экспедиция в Слюдяные Руины и борьба с напором черной магии, кошмар на берегу… Я мог погибнуть десятки раз, но остался цел и невредим, притом, что находился совершенно один. А то, что ждет меня завтра, будет проходить под контролем опытнейших чародеев, для которых ментальная магия — основная специализация.

Доводы были логичны, успокаивали, но, к сожалению, ненадолго.

Наконец наступило послезавтра. Мама с папой оба отправились со мной и были напряжены до предела. Всю дорогу через большую часть Москвы они провели в молчании, и я, чувствуя их состояние, тоже не спешил сотрясать воздух. Тем более что и сам волновался очень и очень сильно. Нечто подобное я испытывал перед тем Монстролунием, которое закончилось падением груды плоти в Кровавое Море. И тогда также боялся за собственный рассудок, поскольку прекрасно помнил, как ударило по мозгам присутствие тварей в Рыжих Норах.

Верховный суд магического сообщества занимал довольно мрачное восьмиэтажное здание сталинской постройки, и даже с расстояния в полсотни метров я ощущал множество чар, его защищавших. Мы с родителями прошли в центральный вход, миновали светлый вестибюль и поднялись на седьмой этаж, где располагался Отдел ментальной экспертизы, который, как я слышал, порой называли просто «головомойкой».

«Хорошее название, — в очередной раз подумал я, вслед за родителями шагая по темному и пустому коридору со множеством тяжелых зачарованных дверей. Мрачно усмехнувшись, добавил: — Сразу настраивает на нужный лад».

Голова вновь разболелась.

Мы дошли почти до конца коридора, когда одна из дверей отворилась и дорогу нам преградил долговязый маг, лысеющий и хмурый. Одет он был в зеленый халат с десятком карманов, глаза прятались за толстыми стеклами затемненных очков.

— Артем Волков, как я понимаю? — тихо, равнодушно прогнусавил он, глядя на моего отца. Тот кивнул. — Хорошо, пусть тогда проходит, ассистенты подготовят его, а мы пока побеседуем.

— Вам со мной нельзя, да? — тихо спросил я, глядя на маму.

И она, и папа покачали головой.

— Извини, Тема. Ментальная магия, сам понимаешь… Мы будем за тебя волноваться, а это…

— Скажем так, это создаст определенные помехи, — встрял чародей в очках и халате. — У нас там очень сложная и чувствительная аппаратура, которая реагирует на каждого присутствующего. Особенно на их эмоции. Мы с ассистентами предельно спокойны, а вот насчет твоих родителей я не уверен. Уже сейчас я вижу, что они волнуются, поэтому, когда дойдет до дела, — он покачал головой и развел руками. — Ни к чему усложнять нам работу.

Я в ответ покивал и прошел за дверь, где оказался тесный, но светлый кабинетик с плотно зашторенным окном, массивным столом, который был аккуратно заставлен стопками исписанной бумаги и еще одной дверью — открытой, и на пороге стояла пара магов-ассистентов, очень похожих на встретившего нас чародея-менталиста.

— Пойдемте, — бросил один из ассистентов, после чего оба развернулись и прошли за двери. В следующее помещение, которое оказалось куда просторнее, а еще — довольно жутким.

Стены, пол, потолок — все черное, выложенное гладкими плитами. Окон не было, а большую часть пространства занимали причудливые металлические конструкции, очень напоминающие скелеты чудовищ. Они с трех сторон нависали над устрашающего вида креслом с замками для рук и ног и решетчатым шлемом сверху, отчего у меня сразу возникли ассоциации с электрическим стулом. От шлема шли провода, соединенные с громоздким железным ящиком, который был полностью покрыт светящимися рунами — именно это устройство «запомнит» все, что я записал с помощью «Меморабилиума», и сможет воспроизвести в любой момент.

— Садитесь, — бросил один из ассистентов, указывая на кресло. — Раньше когда-нибудь проходили подобную процедуру?

— Нет, — с неохотой проходя в черный зал, ответил я. — Сейчас… впервые.

— Хорошо, — все тот же безэмоциональный тон. — Предупреждаю сразу, процедура не самая приятная. Но полностью безопасная. От вас требуется сохранять полное спокойствие и не сопротивляться нашему воздействию. Иначе есть риск повредить воспоминания, и тогда они не будут считаться полноценным доказательством в предстоящем судебном разбирательстве. Вам все понятно?

— Все понятно, — эхом отозвался я, усаживаясь в кресло и готовясь ощутить тяжесть и жесткость шлема на голове.

— Хорошо. Тогда закройте глаза и расслабьтесь.

Сделал, как было велено, и даже использовал немного силы из Ореола, чтобы утихомирить сердцебиение.

— Все готово? — послышался голос чародея-менталиста, встретившего нас в коридоре. — Что ж, прекрасно. Тогда начинаем.