Моль, летающий поезд и весь мир

Моль прошел по воняющему плесенью, помоями и спиртом коридору в веранду, где находилась стальная дверь. Сначала он не понял, зачем на деревянном доме стальная дверь, но потом вспомнил, что жители Империи, у которых количество спиртного в крови превысило норму, весьма сильно тяготеют к выбиванию дверей. Не окон, не стен, а именно дверей. Видимо, тоже традиция.

И в данный момент с той стороны кто-то принимал отчаянные попытки выбить дверь. Методом тарана своим телом.

Бармен открыл дверь и не ожидавший такого нападающий на полном скаку ввалился внутрь, на пол, испачкав довольно красивый ковер.

— Гей, хлоп, ты че так нежданно... — Начал он лепетать так, словно собрался выиграть конкурс "Самый худший акцент и самая несвязная речь". — Предпрждать треба, — продолжил он, — а то ведь и помреть можно от таких ударов... эй, а это кто за хлопы?

— Я женщина, — заметила Катерина.

— Ха... да ккая разница? Выпуклости, углобления... все это не так вжно, колы выпьешь бутылку другую...

Закончить ему не дал бармен, который подхватил пьяного и зарычал прямо в ухо:

— Значит так: сейчас берешь себя и своих мозги в руки, Иван, максимально, насколько возможно, трезвеешь и слушаешь меня. А то больше на порог не пущу! — Увидев, что бедный Иван мигом приобрел разумно-испуганный вид, он продолжил: — Видишь этих двоих? Ты должен их отвести в Шрайк, и как можно коротким путем. Понял?! Их ищут, и не дай бог поймают! В жизни тебе водки не видать!

— Да понэл я тя, понл! — выставил перед собой руки Иван. — Все сделаю.

— Давайте, идите за ним, а я задержу солдат.

Сказав это, бармен собрался идти а дом. Молю-то было все равно, но Катерина как на зло, спросила:

— А с вами ничего не случится?

— Да какая разница! — Рявкнул Моль.

— Со мной все будет хорошо, — сказал бармен и скрылся в коридоре.

— Бегите за мной...

Переглянувшись с Катериной, Моль рванул вместе с ней вслед за оказавшимся приткым пьянчугой. Еще в их компании Моль почувствовал жуткий перегар.

Они свернули за дом и побежали по проулкам. Молчание нарушила Катерина.

— Как ты можешь быть таким бессердечным? Ведь этот бармен спас нас, и он, возможно, сейчас умрет, чтобы мы жили. Это очень благородный поступок. Надо иметь хоть каплю сострадания!

— Ну знаешь, — Моль не имел особого желания говорить на эту тему. — На всех людей моей жалости не хватит. В конце концов, если сострадать каждому встречному, то умрешь от депрессии.

Но Катерина была непреклонна

— Но этот человек только один такой. И он сделал для тебя добро!

— Я его просил?

— И как тебя еще земля носит...

— А куда она денется? — теперь Моль разозлился. — Слушай, меня никто, и ничто не волнует. Запомни это уже!

И тогда она так на него посмотрела. Впоследствии Моль не мог не признать, что именно этот ее взгляд основательно повлиял на него и его ближайшие будущее.

— Так уж никто не волнует? — Катерина продолжала испытывающие смотреть на лицо Моля. — Неужели нет человека, который вызывает у тебя хоть какие-то чувства?

Что-то внутри Моля рванулось признаться: ты, ты не даешь мне покоя!

Но он не успел.

— Черт, их слишком много! Мы окружены!

24

— Итак, это воины, — констатировал Сунрар, проходя мимо неровного строя десятка людей, призванных к военной службе.

— Не просто воины, а испытанные боем, проверенные парни, которые знают свое дело на все сто... — начал было мастер боевых искусств.

— Да-да, я заметил. В них полно шрамов, ноги и руки множество раз были сломаны, простреляны и даже откушаны. Вон у того парня даже пол головы отсутствует. Я конечно, понимаю, чудесные регенерационные свойства Парака, но вдруг с ним что-то случится? Например, из-за отсутствия половины мозга он перестанет думать?

— Думаю, этого не случится, правитель, — заметил Дурень.

Сунрар посмотрел на него. Ученый каким-то аппаратом колдовал вокруг половины головы седого старика с автоматом в руках. Тот не двигался, а один глаз построен таращился перед собой.

— В некотором смысле он даже сильнее нас с вами, — продолжил ученый. — Он...

— Ой, давай только без этого! — остановил его Сунрар. — Ты, главное, скажи, сможет ли он воевать наравне с другими? Да? Вот и отлично. — Правитель ярузов подошел вплотную к самому молодому солдату отряда. — А ты кто будешь?

— Рядовой четвертой роты Макс Диллан, — ответил рядовой. — Сэр, для меня честь воевать за родной город Тэрэн, но меня смущает тот факт, что командуете мной вы.

— Что же во мне тебя беспокоит?

— Вы не человек, сэр, — с видимой готовностью ответил солдат. В этот момент Сунрар сдержался, чтобы не заехать ему по лицу. — А значит в бою можете требовать от человека того, на что он не способный. Да и вообще, это неправильно.

— А будет ли это правильно, когда нас всех перебью? — спросил Сунрар.

— Э... — парень смутился. — Нет. Но почему нас должны перебить?

— А ты считаешь, своей пушкой остановишь такое войско? Почему, ты думаешь, меня назначили главнокомандующим города на время осады? Потому что я — яруз, и жизнь моя — это бой. А это значит, что опыта у меня много. Так что за свою задницу можешь не беспокоиться.

— Я постараюсь, сэр.

Когда отряд прошел к тренировочной площадке, где уже собралось немало мужчин разных возрастов, Сунрар подумал, как бы такие споры не переросли в переворот. Он ведь видел, с какой неприязнью на него смотрят люди.

Оставалось надеяться, что никто не станет свергать командование во время войны.

Вдохнув, Сунрар продолжил встречать новых бойцов:

— Здравствуйте, господа! На время осады города я ваш командир. Так что...

И так далее. Смотря на проходящих мимо него людей в боевой форме (точнее в том, что от нее осталось, плюс то, в чем она валялась) правитель ярузов думал, что их слишком, слишком мало.

Они проиграют...